Текст книги "Ключ от этой тайны (СИ)"

Автор книги: Александр Гребёнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

  Лиля поднялась, забрала листок с ответом и билет, поправив пиджак (серый костюм шила специально для таких важных официальных случаев) медленно пошла к столу. Она внешне казалось спокойной, но в душе всё клокотало.

  Скуловский небрежно пронзил её взглядом, а ассистент посмотрел с любопытством. Лиля отвечала механически чётко, спокойно, будто в бессознательном сне.

  Скуловский улыбался одними губами, его глаза навыкате смотрели жёстко и дерзко. И тут дверь открылась и вошёл Ростислав Михайлович Пирог.

  Лиля заволновалась, опустила глаза в листочек. Скуловский, всё так же улыбаясь, подал вялую руку клешнёй, которую Пирог пожал. Он что-то шепнул профессору. В ответ Скуловский растянул жабью улыбку.

  Затем, дослушав до конца, быстро расписался в зачётке.

  – Идите, милая... Снежный вечер вас ждёт. Ступайте и не грешите.

  Лиля не поверила! Он не задавал ей дополнительных вопросов! В пустом коридоре она раскрыла зачётку и с облегчением увидела «хорошо». Но, не «отлично». Но она была рада и этому! А вот Лере в тот день повезло куда меньше!

  ***

  В актовом зале обсуждение проходило спокойно. Море студенческих голов колыхалось перед заместителем декана – взамен была обещана дискотека, поэтому студенты пришли. Доцент Пирог, аспирант Калюжный и комсорг Кузнецов находились в президиуме. Лера шептала на ухо, на кого-то показывала, но Лиля почти не слушала – она оглядывала присутствующих.

  Доцент Пирог заметил её, слегка кивнул. Лиля с отрешённым видом откинулась на спинку стула. Она захватила с собой роман, так как не собиралась принимать участия в обсуждении. Это была французская книга в мягкой обложке под названием «Цитадель». И это была единственная книга, которую Лиля уже читала больше года, так как читать не слишком любила. Поначалу она морщилась – какая муть! Но потом втянулась в чтение. Книга, написанная Антуаном де Сент-Экзюпери была больше философской, состоявшей из нескольких притч – новелл и не имела магистрального сюжета. Её можно было читать с любого места, перечитывать отдельные абзацы, находя в строчках новый смысл. Благодаря книге Экзюпери Лиля углубляла знание французского языка и задумывалась над многими жизненными вещами. Ей нравилось переводить фразы из книги по-своему. Некоторые понравившиеся предложения она записывала в тетрадку.

  Сейчас, сидя в актовом зале, она прочла:

  «Пленница этой безграничной ночи, она молила о лампе в своём доме, о плотно закрытой двери. Одна во всей вселенной...»

  Лиля закрыла книгу – происходящее отвлекло её.

   Выступали трое студентов, в микрофон рассказывая свои впечатления о фильме, конечно же положительные. Внимание Лили привлёк паренёк со второго курса. Немного заикаясь, он звонким голосом говорил:

  – Мне очень понравился директор совхоза Сёмкин, которого играет актёр Максимов. Это отнюдь не выглядит, как персонаж с красивых плакатов. Показан вполне реальный человек на целине, со своими достоинствами и недостатками. Но, всё же главное для него – вера в задуманное дело, в целину, пылкое желание во что бы то ни стало выиграть «бой за урожай», накормить людей...

  После выступлений пробовали перейти к обсуждению, но желающих выступать было мало, да и говорили они вяло. Видимо фильм всё же не задел за живое. Ребятам хотелось смотреть детективы и фантастику, а не красочные полотна о целине.

  Когда доцент Пирог сказал заключительные слова, красиво и логично подведя итог обсуждения, кто-то из первых рядов поднял руку и напомнил о обещанной дискотеке.

  – Конечно, вечером дискотека будет, – обещал Ростислав Михайлович. – Но и от вас – статья о фильме. Я думаю, товарищ Кузнецов позаботится об этом.

  Последнее он сказал, обернувшись к Кузнецову.

  Тот кивнул громко сказал:

  – Ребята, сейчас готовимся к зачету. А в восемь – дискотека!

  Все радостно зашумели и захлопали.

  ***

  ...Волны музыки плескали в окна. Огни мигали, похожие на весёлые, возбуждённые звёзды.

  Натанцевавшись, Лиля решила на медленном танце сделать перерыв и под звуки «Scorpions», направилась к выходу из актового зала, пройдя мимо аспиранта Калюжного с красной повязкой на рукаве.

  Тот будто приплясывал, но тут же ловко словил Лилю за руку.

  – Студентка Радченко, если не ошибаюсь? – громко спросил Калюжный, улыбаясь, отчего его курносый нос расплылся. На круглых щеках танцевали огоньки цветомузыки.

  – Да, – строго ответила Лиля и одним движением вырвала руку.

  Но Калюжный никак не отреагировал. Он наклонился и прошептал на ушко:

  – Ростислав Михайлович просил вас зайти.

  – Вот как? Хорошо, завтра буду на факультете, зайду.

  – Нет, он просил сейчас.

  – Сейчас? А он что, здесь?

  – Да, в дежурной комнате.

  Насупившаяся Лиля, быстро поднялась по лестнице в свою комнату, взяла маленький пакет и на миг застыла перед зеркалом. Потом спустилась мимо вахтёрши и постучалась в дежурную комнату.

  – Кто? – послышался голос.

  Девушка осторожно приоткрыла дверь.

  – Лиля, проходи, – тихим голосом сказал Пирог.

  Он выглянул в коридор и закрыл дверь на ключ.

  – Ну что? – спросил Ростислав Михайлович, обернувшись.

  – Вот.

   Лиля передала ему пакет.

  – Что, все журналы ушли? – удивлённо спросил Ростислав Михайлович.

  – Все, – спокойно сказала Лиля. – Как вы и просили. Вообще-то девочки моду любят. И кино тоже.

  – Это хорошо. Молодец, Лилечка. Как объясняла?

  – Родственники бывают за границей – привозят.

  – Здорово!

  – Но больше не возьмусь, Ростислав Михайлович...

  – Почему?

  – Да стыдно всё это, как-то подпольно и неудобно.

  – А чего неудобного? – развёл руками Пирог. – От эротических открыток ты отказалась, так хоть с журналами помогай.

  – Но... почему я обязана?

  – Потому, что спас я тебя. Скуловский бы тебя проглотил с потрохами! А ведь ещё на носу летняя сессия! Снова спасать придётся! Да и учишься ты здесь благодаря мне... Ты мне – я тебе.

  – Ну, когда же я отработаю? – спросила Лиля.

  – А.... я скажу.

  Она резко повернулась к окну. Она видела в отражении, как он пытался её обнять, но руки опустились.

  – Так ведь взаимная выгода, Лилечка, – сказал Ростислав Михайлович. – Что у тебя стипендия огромная? Вот награда...

  Он достал из пакета и протянул ей несколько ассигнаций. Видя, что она не реагирует, он ловко всунул ей в карман платья.

  Потом взял за плечо и осторожно повернул к себе.

  – Ну, не молчи.

  – Что на этот раз?

  – Перепечатка Солженицына, – шёпотом сказал Ростислав Михайлович. – Нужно просто передать одному человеку.

  – Что? Солженицын? Нет. Это уголовное дело. Уж лучше тогда я из института уйду! – решительно заявила Лиля, поворачиваясь, чтобы уйти.

  – Ладно, – махнул рукой Ростислав Михайлович. – Я так и думал, что не согласишься. Тогда вот что... Булгакова возьмёшь? Не беспокойся, он официально разрешён. Только «Собачье сердце» и «Роковые яйца» сейчас не печатают. Можно продать. Я знаю, кто интересуется.

  Лиля обернулась и посмотрела с некоторым интересом.

  – Булгаков? А самой-то можно почитать? Солженицына я не люблю, а вот Булгаков...

  – А ты читала Солженицына?

  – Да. Машинописный текст рассказика. Чего-то он не произвёл впечатления. Не мой автор...

  – А кто тебе дал?

  – Не скажу.

  Ростислав Михайлович вздохнул.

  – Ладно я тебя понимаю.

  – Да это зимой перед Новым Годом было. На лекции по научному атеизму сидели, делать было нечего.

  Звякнули часы, а она глянула на свои наручные.

  – Ладно, Ростислав Михайлович, пойду, надо на дискотеке появиться, чтобы не было лишних подозрений...Куда это она делась? Давайте вашу книжку.

  Он хмыкнул.

  – С собой у меня нет...Слушай сюда. Знаешь Сиреневый сквер недалеко от пляж?

  Лиля на мгновение задумалась.

  – Да.

  – На скамейке у фонтана, в воскресенье, в 11 дня будет ждать человек в шляпе с чёрной бородой. В руке – пакет с изображением Боярского с надписью «СОЧИ». Тебе всё понятно?

  – Более чем...

  ***

  Человек на скамейке оказался высоким и крепким, настоящим богатырём. Чёрная борода, волосы до плеч, шляпа. Глаза – блестящие чёрные жемчужины.

  Он представился:

  – Бобов. Анастас Бобов.

  Голос у него был басовитый, грозный.

  Бобов протянул Лиле полиэтиленовый пакет с бравым Боярским, опирающимся на гитару. Внизу были большие буквы «СОЧИ».

  – Держите.

  Потом сказал:

  – Вы такая молоденькая! Что, затянули?

  – Вам какое дело?

  Он осмотрел её – она была в юбке мини и сказал:

  – Хотите – достану настоящее итальянское платье – вельвет, велюр.

  В напряжённом облике Лили промелькнула лёгкая заинтересованность.

  – Ну... Было бы неплохо! А вы можете?

  – Ха! Давайте я вам покажу. Можно сегодня, можно завтра.

  – Подругу можно с собой взять? – спросила Лиля.

  – Давайте пока без подруг. Потом видно будет.

  Они договорились на завтра, и он ушёл.

  Лиля какое-то время сидела на скамейке, потом аккуратно посмотрела книгу.

  Это было редкое издание... Конечно, Париж, издательство YMCA-PRESS. Краешком глаза заметив идущих медленно старушек, Лиля спрятала книгу в пакет. Далее она наблюдала, как шевелятся в парке деревья, как гуляет по аллее молодая мама с коляской. Она то и дело останавливалась и что-то поправляла у малыша.

  Лиле стало почему-то горько. Она вспомнила о Феликсе, ей так хотелось ему позвонить. Его, конечно, могло не оказаться дома, но сегодня была суббота.

  А вдруг! А потом ведь надо поехать в общагу, готовиться к сессии.

  На переговорном пункте она узнала код Дахова и позвонила. К счастью Феликс оказался дома!

  – Лилька, ты?

  – Я! – улыбнулась Лиля, хотя он не мог её видеть. – Как ты!

  – Да ничего! Вот готовлю чертёж, у нас в бурсе защита...

  – Защита? Я думала, у вас этого нет!

  – Да есть!

  – Я почему-то думала ты – на заводе.

  – Да нет. Это ведь практика была! А сейчас дипломируется, месяц отдыха и на работу, – сказал Феликс.

  – Понятно. Я вот тоже к сессии готовлюсь – летней. Уйма чего надо учить.

  – Хорошо бы увидеться, Лиль.

  – Да эти экзамены чёртовы.

  – Соскучился по тебе!

  – И я соскучилась. Ну давай, как-то договоримся. Я позвоню, хорошо?

  – Окей!

  Они бы ещё поболтали но время кончилось.

  Лиля шла радостная, бодрая. Остановилась на мосту и любовалась городом. Очертанья домов и крыш скрылись в жемчужной вуали. Девушка оперлась на тёплые перила. Как всё-таки хорошо, когда у тебя кто-то есть, кто о тебе думает, скучает, готов приехать.

  ***

  Уже у общежития, под серебристым тополем её осенило.

  Книга Булгакова! Где она? Вероятно, она забыла пакет с книгой в кабинке переговорного пункта! Она стояла неподвижно, будто памятник, сердце билось запертой клетке птицей, а тополиные пушинки летели в глаза.

  Она вернулась к трамвайной остановке, ждала, сердито притопывая ногой в туфельке, но трамвай всё не шёл.

  Тогда она решительно направилась к стоянке такси, дождалась очереди и быстро сев в кабину, строго сказала водителю:

  – Переговорный пункт на улице Богуна. Пожалуйста, быстро!

  Худощавый длинноносый водитель такси с удивлением бросил взгляд на решительную девушку и молча тронулся с места.

  Она подёргивала ногой и также нервно расплачивалась купюрой з сумочки.

  Конечно в кабинке никакого пакета не было! Не помогли строгие Лилины расспросы телефонистки, осмотр всех кабинок и помещения.

  – Внимательной нужно быть, девушка, – резонно заметила телефонистка.

  Понимая, что всё это напрасно, Лиля вышла из переговорного пункта. На глазах стояли слёзы. Она, студентка первого курса, потеряла ценную вещь, принадлежащую заместителю декана факультета! Что же теперь будет? Ну, конечно, она может никому не сообщать. Но кто-то же книгу нашёл и забрал. Кто? Этот кто-то может прикарманить книгу себе. Или попытаться её продать, или подарить кому-то. А вдруг он попадётся? А на книге есть её, Лилины отпечатки пальцев! Хм...Вот, что значит читать детективы! Ну и что, что отпечатки пальцев? А как они обнаружат, что они принадлежат именно ей, Лиле Радченко? Да, до того, как книга попадёт в органы, она побывает в десятках рук! А если книгу подобрал комитетчик? По спине Лили пополз холодок, но она взяла себя в руки. Спокойно! Без паники! Не лучше ли сказать, что книгу купили и деньги отдать Пирогу. Но где взять триста рублей за книгу? Это же редкое издание!

  И тут она вспомнила письмо Феликса. В нём он писал о книге Булгакова, которую ему удалось обменять. Где оно, то давнее письмо? Конечно, где-то на дне её сумки, там в целлофановом пакете хранятся все её письма.

  Лиля поплелась на трамвайную остановку.

  К счастью, в комнате никого не было – кто-то ушёл в город, кое-кто уехал домой на выходные. Она нашла письмо.

  Вот они, эти строки:

  «Ты знаешь, Лиль, я „Мастера и Маргариту“ поменял. На „Всадника без головы“. Где „Всадника“ достал? Ну, это целая история, как-нибудь при встрече расскажу. В то, что мы встретимся – я верю».

  Надо попробовать обратиться к Феликсу. Быть может ему удастся найти книгу с помощью каких-то своих связей? Хотя вряд ли, её книга – раритет! Но попробовать поговорить с Феликсом стоит.

  Она вышла из общежития. День казался застывшим в алом мареве.

  Пошла мимо Ботанического сада по тусклым камням улицы. Внезапно прозвучавший за спиной голос заставил её вздрогнуть:

  – Девушка, это не вы потеряли?

  Лиля оглянулась. На скамейке сидел какой-то парень в дымчатых очках. Его рука держала знакомый полиэтиленовый пакет с Боярским и надписью «СОЧИ».

  ***

  На какой-то момент радость охватила девушку.

  – Вы нашли? Спасибо! – воскликнула Лиля.

  Она протянула руку, но тут же опустила. Похоже незнакомец отдавать пакет с книгой не собирался.

  – А как вы догадались, что пакет мой? Как узнали мой адрес? Вы что, следили за мной? – мгновенно сообразила Лиля.

  Мужчина поднялся. Поток лучей, пронзив листву липы, охватил высокую долговязую фигуру. Синие глаза его, освобождённые от очков и весь облик были отдалённо знакомыми.

  Правильные черты его тонкого лица казались аристократическими, движения изящными.

  – Вы оставили этот пакет с книгой на скамейке в парке...

  На какое-то время стало тихо, слышен лишь шорох автомобильных шин и пение птиц.

  – Нам нужно поговорить. Лилия Радченко, верно?

  Девушка механически кивнула, предчувствуя что-то неожиданное и, вероятно, страшное.

  – Здесь неподалёку на улице Весёлых Котов есть кафе «Мурзилочка». Столики на улицах. Пойдёмте? Там удобно говорить.

  Лиля заупрямилась.

  – А почему я должна идти с вами? – нахмурила брови она. – С какого перепугу? Верните мне мою вещь!

  – Зачем вы так со мной? – грустно промолвил незнакомый парень.

  – А чего вы раскомандовались?

  – Но я же обнаружил вашу пропажу. По крайней мере, вы должны быть благодарны мне.

  – Ну и что, что обнаружили. Вы ведёте себя слишком вольно, командуете. А насчёт вещи... Я что, должна цвести от счастья будто пион? Может это вы её и ... украли...

  – Ну, что же, давайте я вам представлюсь. Моя фамилия Рощин. Олег Рощин.

  Он сунул под нос Лили красную книжечку. Девушка почувствовала, как будто сердце сжала чья-то рука, а в пятки неведомые инквизиторы вонзили раскалённые иглы. Не хватало только попасть под колпак работников госбезопасности!

  – Н-ну что же... Хорошо. Ваша взяла, – рассеянно пробормотала она.

  До улицы Весёлых Котов они шли почти молча. Улица получила своё название из-за кошачьих мордочек, которыми были украшены фасады здешних старинных домов. Усатые физиономии, казалось, ухмылялись, будто стайка чеширских котов.

  Достаточно узкая улочка, разделив старинные дома, выходила на круглую площадку, ограждённую от Сонной улицы солдатским строем тополей.

  Кафе «Мурз» располагалось под боком «кошачьего дома» и считалось детским, но вкуснейшее мороженое, подаваемое в чашечках, было любимо и взрослыми.

  Парень, представившийся Олегом Рощиным, заказал коктейли, поскольку от мороженого Лиля отказалась.

  Пока коктейли готовились, Рощин, подперев щеку, грустно смотрел на ошарашенную Лилю.

  Его чёрные очки лежали на столике. Свою джинсовую куртку он снял и повесил на спинку стула, оставшись в зелёной в темную полоску рубашке с изображением крокодила на нагрудном карманчике. Пакет с изображением Боярского лежал на свободном стуле.

  Лиля смущенно оглядывалась, а потом промолвила:

  – А что со мной ... всё? Отчислят? Посадят?

  В это время уже подошла официантка поднесла коктейли с трубочками, поэтому Олег не ответил.

  Он заметил, как Лиля, волнуясь, размешивает коктейль и понимал, настолько ей сейчас не до напитка.

  – Ну почему? – сказал он успокоительным тоном. – Будете учиться и дальше. Конечно, ваше поведение нельзя назвать безупречным...

  – Но, я в этом не виновата. Меня...

  – Знаю, – остановил её Олег. – О Ростиславе Михайловиче я всё знаю. Он вас подцепил. На крючок. Как рыбу.

  – А что мне было делать?

  – Отказываться.

  – Но, меня бы завалили бы на первой же сессии и давно отчислили бы.

  – Ну, могли бы прийти к нам, всё рассказать.

  Лиля опустила голову:

  – Это не в моих правилах.

  И добавила сквозь зубы:

  – Не люблю стукачества...

  – Это не стукачество, – без тени улыбки промолвил Олег. – Вы же не своих товарищей под монастырь подводите. Вы что, считаете, что товарищ Пирог, торгующий, по сути, порнографией, хороший человек? А не кажется ли вам, что подобных личностей не стоит подпускать к образованию?

  – По сути он человек неплохой, – тихо сказала Лиля, вспоминая рассказ Ростислава Михайловича о детстве. – Его, наверное, заставили обстоятельства...

  – Если бы мы так рассуждали и занимались всепрощением, то никогда бы не справились со своей миссией.

  – Какой?

  – Очистки и улучшения общества.

  – Вы считаете, что нужно только строго карать.

  – Не только. Но, чаще всего и карать...

  Олег замолчал, стал посасывать через соломинку коктейль, и Лиля механически последовала его примеру.

  – Жарко сегодня, – сказал Олег, отставляя бокал и откидываясь на спинку стула. Он смотрел на уходящие с неба облака.

  Лиля, отбросившая соломинку и пившая с бокала, взяла салфетку и аккуратно вытерла ею губы.

  Потом внимательно посмотрела на Олега:

  – И что же мне делать?

  – Ничего особенного. Передадите книгу по назначению. Старайтесь всмотреться в общество, в которые вы попадёте. Станьте там своей. Выполняйте поручения. Отвечайте на вопросы. Всё.

  – В общем, вы меня вербуете? – спросила Лиля.

  – Нет, просто прошу проявить ваш гражданский долг.

  – Но, как они поверят мне?

  – Благодаря Пирогу – поверят.

  – Но мне же нужно готовиться к сессии, я студентка.

  – Готовьтесь, кто вам мешает? Знать по программе вам необходимо. Но насчёт оценок и перехода на следующий курс не переживайте.

  Он смотрел на неё синими глазами и вдруг улыбнулся.

  – Всё будет хорошо, Лиля. Когда за книгой придут? Через четыре дня? Есть время почитать Булгакова. Хорошая и полезная вещь.

  – Вы что, следили за мной? – хмуро спросила Лиля.

  Он отрицательно покачал головой

  – А, вы следили за этим... бородатым?

  Он грустно улыбнулся, склонил голову на бок, так и не ответив.

  Потом вынул карточку из кармана с крокодилом.

  – Мой телефон. Лучше запомнить.

  Она кивнула, пряча в сумочку карточку.

  – Товарищ Олег...

  – Просто Олег.

  – Олег, я вас видела где-то. А, точно, вы шли как-то по коридору. Рядом с профессором Скуловским.

  – Всё просто. Я сын профессора.

  ***

  Вечеринка на даче явно подходила к концу. Седоусый, сидевший у пузатого самовара, поднялся, забрал всех старших мужчин куда-то наверх. Оставшиеся молодые, среди которых были и юноши и девушки, танцевали под музыку «Зодиака» и «Space», а бородатый Анастас Бобов, (тот самый, который передал в парке книгу) пригласил Лилю на плавный танец – это было что-то из итальянской эстрады. При этом партнёр Лили уж слишком много вольностей позволял себе: страстно гладил её по спине, дотрагивался до бёдер. Едва вытерпев этот танец, Лиля поблагодарила с деланной улыбкой, отошла в сторону, а потом и вовсе спастись от назойливых ухаживаний бегством в сад. Спустившись с веранды, миновав отдыхавшего в кресле-качалке скульптора Саню, она прошла по аллее и села на лавочку.

  С неба спускалась влажная, умытая ночь. Было хорошо, тихо и свежо после недавней грозы. Звёзды теплились в небе, будто церковные свечи.

  Лиле вспомнился тот день, когда бабушка брала её с собой в церковь – блеск золочёных икон, дрожащие лепестки свечей, запах ладана...

  В целом вечер Лиле понравился. Она насмеялась вволю, насытилась деликатесами, потанцевала под классную музыку, да и сама атмосфера ей казалась таинственной. Она разведчица, выполняющая задание...

  Но всё же Лиля ожидала чего-то другого. надеялась, что попадёт в общество людей, которых можно было бы назвать «духовным стержнем страны». Но, к концу вечера она убедилась, что это не так. Здесь были не только люди, которые именовали себя творческими личностями, но и сынки, и дочки различных партийных бонз и начальников. Дачей владел седоусый писатель, суть произведений которого, как выяснила Лиля, поднять со дна как можно больше мерзости и явить её читателям. Официальных произведений он издал мало, все они были гимном социализму, а то, что было так называемой критикой распространялось в самиздате.

  Большинство здесь было пустых и развратных людей. И хотя о торговле, заработках в этом кругу почти не говорили, по разговорам было ясно, что материальные блага и чувственные удовольствия здесь выше духовных. Лиле даже показалось, что они ничего из того, чем торговали, не читали, видеокассет с записанными фильмами практически не смотрели. Исключение составляли некая экзальтированная девушка Гортензия, явно начитанная и склонная к искусству, но нервно реагирующая на любое мнение, отличное от её, да скульптор Саня, отличавшийся хоть какой-то рассудительностью и толерантностью.

  За весь вечер Лиля оставалась не только с мужчинами, но и девушками. Эти так называемые поэтессы и художницы мало чем отличались от знакомых Лиле студенток. Высокопарные разговоры об искусстве были краткими: в основном ядовитая и пренебрежительная критика других и восхваление самих себя, а также разговоры о шмотках и обычные сплетни.

  Всего этого Лиля наслушалась и школе, и в студенческом сообществе. Там это считалось вполне нормальным. Но, идя сюда впервые, Лиля очень хотела увидеть умных и талантливых людей. Она пробовала с кем-то заговорить о «Цитадели», но никто не мог поддержать разговор.

  После начала сотрудничества с Олегом Лиля боялась, что она не выполнит задания, что её просто не допустят в это общество. В стране гремела и шумела подготовка к олимпиаде. «В этот период могут поднять голову различные враждебные элементы», – говорил Олег. – «Тебе нужно быть особенно внимательной. Могут пригодиться артистические способности».

   Но это оказалось несложным. По рекомендации Ростислава Михайловича Пирога она ближе познакомилась с бородатым Бобовым, который называл себя подпольным критиком. Она даже купила у него себе новое платье. С деньгами помог Олег – просто вынул портмоне и отсчитал бумажки.

   Лиля уже трижды бывала на подобных собраниях, которые именовались «интеллигентные вечера». Её приглашал Анастас Бобов, они приходили под руку, она сидела рядом с ним. Спустя время Анастас даже стал считать Лилю своей девушкой и позволял себе различные вольности, но в таких случаях девушка держала себя строго и все попытки пресекала.

  Познакомившись с остальными, Лиля стала догадываться, что есть и другой круг, состоявший уже из по-настоящему творческих и инакомыслящих людей. Их Олег называл диссидентами. Но в этот круг она допуска не имела. До сих пор она была передаточным звеном. Её «товаром» были различная импортная одежда, журналы и книги, музыкальные пластинки. Она получала их исключительно от Анастаса Бобова...

  ...Но долго Лиле наслаждаться одиночеством не довелось. С веранды сошёл скульптор Саня, на ходу щёлкнув зажигалкой, озарив лицо. В темноте казалось летит кончик сигареты, будто светлячок.

  Он единственный из всех казался Лиле более вменяемым и нормальным.

  – Что, устали? Порешили отдохнуть от звуков труб, скрипок и валторн? – иронично спросил Саня.

  – Да душно как-то, натанцевалась... Захотелось свежего воздуха глотнуть, – снисходительно ответила Лиля.

  – М-да...Что, не понравилось у нас? – спросил Саня. И сам же ответил: – Хотя что тут может нравиться? Собралось общество болтунов, творческих импотентов, ничего не могущих.

  Хорошо, что Саня не заметил, как побагровели щёки Лили.

  – Вы и себя к этим относите? – небрежно хохотнула она.

  – Пусть судят об этом другие. Очень надеюсь, что я ещё могу сотворить нечто высокохудожественное... Так как вам у нас сегодня?

  – Очень приятный вечер, замечательный отдых, всё хорошо, – осторожно ответила Лиля и встала.

  – М-да... Ну что же, рад, очень рад..., – сказал Саня. – Вы прекрасно выглядите. Вам очень идёт это голубое платье.

  – Спасибо, – ответила Лиля. – А давайте прогуляемся. А то я не знаток здешних мест.

  – Да, конечно... Тут имеются неровные дороги, присутствуют заборы, да и лают злые собаки... Всё может быть...

  – Вот и идёмте...

  Они вышли через калитку за пределы сада, и пошли по просёлочной дороге.

  Рядом с домами жителей Ольхово располагались полуразрушенные брошенные дома, и большие сухие балки деревьев пронзали крыши. Тела летучих мышей бились в сухих ветвях, как в паутине.

  Далеко мигали огни города.

  – Даже отсюда рекламу видно, – заметила Лиля.

  – А вы заметили, что её стало больше?

  – Ещё бы! Впереди олимпиада! Будет много гостей из-за границы. Столько всего появилось. Например, я впервые купила жвачку нашего производства. Представляете, нашу! Клубничная, вкусная!

  – М-да! Разве это фирма? Я этим не интересуюсь, – заявил Саня. – Но то, что «Pepsi Cola» появилась – это отлично.

  – А как по мне, так и «Байкал» не хуже...

  Они переходили через пыльную улицу с канавой, и Саня поддержал её за руку.

  Это оживило его и он начал рассуждать о знакомых мастерах скульптуры, о творчестве. Лиля поддакивала ему, поддерживала разговор, как могла.

  Сзади послышалось тяжёлое дыхание и топот ног.

  Лиля и Саня обернулись – в свете фонаря показалось бородатое лицо Анастаса Бобова.

  – Вот вы где! – сказал он своим громовым голосом. – Ты у меня девушку увёл.

  – Анастас, вы много выпили, – сказала Лиля.

  – М-да, – заключил Саня, – дело скверное.

  – Я сейчас раскритикую, разнесу вас в пух и прах! – заявил пьяный Бобов.

  – Пойди проспись, критик ты наш, доморощенный, – сказал Саня, но взгляд Бобова был устремлён куда-то в сторону.

  – О, вишни. Смотри здесь вишни. Классная закусь!

  Бобов стал рвать вишни. Он потянул ветку и она треснула.

  Саня и Лиля расхохотались, потому что Бобов едва не полетел на землю.

  В это время за забором заливалась невидимая собака, буквально захлёбываясь, судя по всему – крупная.

  – Пойдёмте отсюда, – сказала Лиля.

  – М-да. Как бы хозяева не высунулись, – поддержал её Саня и показал рукой в темноту, приглашая следовать дальше.

  Будто по заказу калитка открылась и вышел пожилой мужчина – вся голова седая, лишь брови чёрные.

  – Товарищи, вы к кому-то пришли? – спросил он глуховатым голосом.

  – Гуляем, старик, – снисходительно сказал Саня.

  – Не беспокойтесь, сейчас уйдём, – добавила Лиля.

  – А что такое, дед? Мы что, мешаем? – небрежно спросил Бобов, срывая ягоды с ветки и бросая их в рот.

  – Собака лает, внучка заснуть не может, да и мне завтра рано на смену.

  – На заводе работаете? – спросил Саня.

  – Да... В прокатном цехе.

  Но нетрезвого бородача – критика старик почему-то вывел из себя.

  – Слушай, дед, заткнись! Мы гуляем где хотим, понял?! Чего ты нам указываешь?! – закричал Бобов.

  – Да я просто прошу... По-человечески прошу. Всё-таки я здесь хозяин, и дерево посажено мною. Днём бы пришли, попросили бы вишен, я бы дал.

  – Да ты быдло! – не унимался Бобов. – Мироед! И все вы низший класс, рабочие муравьи, обслуживаете нас, лучших! Так были бы благодарны нам!

  – Анастас, полегче, полегче. Что-то тебя понесло не туда, – произнёс Саня.

  – Прекратите оскорблять человека, Бобов! – воскликнула Лиля.

  – Где ты видишь человека? Ты видишь гниду, – продолжал Анастас Бобов.

  – Слушая, парень, я войну прошёл, меня не испугаешь, – произнёс пожилой мужчина. – Но не хочется такой сволочью как ты руки марать.

  – А я не побоюсь, – сказал вдруг Бобов и взмахнул кулаком.

  Тело мужчины осталось лежать в открытой калитке ногами наружу.

  – Что вы творите! – крикнула Лиля, а Саня схватил Бобова за рукав, но тот отмахнулся.

  – Пошли, пошли, – стал торопить Саня. Ему удалось увлечь увлёк за собой Бобова и Лилю.

  Они шли по дачному посёлку, а сзади заливалась собака.

  Когда они пришли, то всё «интеллигентное общество», сидело на стульях и высокопарно слушало пение Гортензии. За фортепиано восседал сам хозяин дома – седоусый писатель и вдохновенно нажимал на клавиши.

  Столы были убраны.

  Лиля всё думала о инциденте со стариком:

  «Что там случилось? Почему он замер? А может быть ему плохо?»

  Она рассказала об этом хозяину дома – седоусому писателю, но тот отнёсся ко всему спокойно.

  – Ничего. Это ерунда. Забудьте. Давайте я вам налью коньяку – успокаивает нервы.

  Лиля отказалась.

  Бобов стал орать что-то нечленораздельное и хватать Лилю за руку, зазывая её в какую-то комнатку наверху. «Общество» заливалось смехом. Когда он опрокинул стул и выругался, все порешили его отправить наверх спать.

  Воспользовавшись общей сумятицей, Лиля выскользнула во двор. Накинув на плечо сумочку, она зашагала по белой дорожке. Из головы никак не шли ноги старика, видневшиеся из калитки.

  Девушка шла по едва освещённой улице, мимо немых домов, притаившихся кустов. Деревья в темноте казались монстрами великанского роста. Горели лишь два фонаря да отдельные окошки полуночников.

   Ей всё чудились ноги в калитке. Она должна была убедиться, что с хозяином дома всё в порядке. Она знала, что в этом убедится просто увидев закрытую калитку.

  Чем ближе она подходила к воротам дома – тем сильнее стучало её бедное сердце. Тело пожилого мужчины было там, где его оставили, и лишь ноги торчали наружу.

  Собака скулила с завыванием. Когда Лиля склонилась над стариком, та с лязгом бросилась вперёд, но цепь крепко держала её.

  Перед девушкой лежал холодный мертвец. Бледный свет сочился из окна на кусты смородины, посыпанную гравием дорожку, на верхушку забора.

  Страх с головы до пят охватил Лилю. Она отступила назад, а потом и вовсе бросилась прочь.

  Она бежала, спотыкаясь, по просёлочной дороге, спустилась с пригорка, перелетела через луг, освещённый луной и вскоре очутилась в некоем тёмном царстве. Это был вековой непроходимый лес, чёрный, как ночь.