Текст книги "Меч, палач и Дракон"

Автор книги: Александр Рау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

Маг неспешно следовал в обеденную залу. Во дворце хорошо кормили, пусть и за чрезмерную плату. Хорхе таким образом перекладывал на придворных часть расходов на их же содержание.

– Сеньор маг, – алый гвардеец из личной королевской сотни вежливо, но твердо взял его за рукав легкой куртки, – Король желает вас видеть.

Пришлось подчиниться и проследовать в рабочий кабинет Хорхе Третьего, прозванного Жестоким и Справедливым одновременно. Его Величество был не в духе, взорвался сразу, едва дверь за гвардейцем закрылась.

– Кербон сбежал, а я об этом не знаю? Мало того, что ты просто молчишь, так еще и просишь Бласа Феррейра – капитана моей гвардии – о тайном его розыске!

Гневался король тоже особенно. Горели лишь глаза; лицо – как и все тело – оставалось, по-прежнему, невозмутимо спокойным.

– Эх, – вздохнул чародей, – ничего от тебя не утаишь. Хорхе, тебе еще не наскучило быть всеведущим? Ничего страшного не случилось. Это мои с Кербоном проблемы.

– Он похитил несколько книг! – слова Гийома не успокоили короля.

– Ну и что? Мой родной язык, на котором они написаны, ему все равно не знаком. На расшифровку нужно много времени. Добавь к этому мой чудесный подчерк, писал я их в ручную, без вспомогательных заклятий.

Король рассмеялся.

– Ты умеешь ладить со мной, маг. Вспомнил твой подчерк – закорючку, что ты ставишь, расписываясь в казначействе. Сочувствую Кербону, – сказал Хорхе уже без смеха, мгновение и взгляд его стал холодно-жестким, – Найди его в течение недели. Это приказ.

– Повинуюсь, – маг склонил голову в поклоне.

– И еще, – король как всегда, задал вопрос в спину, – Что значит, «ты примешь смерть от коня своего»?

– То, что слышал, – Гийом обернулся и пожал плечами, – Не знаю. Это же предсказание, пусть и такое обрывочное. Все, что как-то связанное с лошадьми. Может даже человек по имени Конь. Не знаю. Это все проклятые озарения, они дают лишь вопросы, но не ответы.

Хорхе молчал, задумчиво щипая мощный подбородок.

– Тогда будем считать, что я ничего не слышал. У тронтцев есть очень похожая сказка, одному королю сделали точно такое же предсказание. Он распрощался с любимым конем. Когда конь умер, король пришел попрощаться с ним. Он был уже стар и неловок – зайдя в конюшню – поскользнулся в луже конской мочи и сломал себе шею. Я не хочу такого конца. Лучше умереть на скаку.

Лошадь испуганно всхрапнула и дернулась, услышав очередное совиное уханье. Этот мерзкий крик в сочетании с небом, затянутым тучами, и ночной дорогой через лес невольно пробуждал в человеке древний первобытный страх, прогнать который мог только горящий огонь.

Однако, Кербон – полноправный боевой маг, сдавший экзамен – был свободен от этих боязней. Он по праву считал себя самым опасным существом на этой ночной дороге. Вот только объяснить этой испуганной гнедой кобыле у него не получалось.

Сын лавочника, не покидавший Мендору до шестнадцати лет, ездить верхом на лошади толком-то и не умел.

– Ну, пошла!

Гнедая мотнула головой, заржала и не двинулась с места.

– Шевелись, скотина, не то на мясо продам! – он пришпорил испуганное животное.

Результатом было то, что оно чуть не сбросило горе-наездника.

Кербон выругался в кромешную тьму, чертова лошадь портила все планы. Будь проклят тот барышник, что всучил ему ее в столице. Вернется в Мендору – заставит откусить свой подлый язык, что нахваливал спокойный и покладистый нрав кобылки.

Молодой чародей мог легко убить гнедую, но заставить ее двигаться было выше его сил. Тащить тяжелую поклажу сам Кербон не хотел и не мог. В отцовской он лавке вел счета, в магии тоже много мускулов не требовалось.

В небе сверкнула первая молния – обманщица. Кербон чувствовал, что дождя в эту ночь не будет. Погода портилась: ветер усиливался, обрывая с веток листья, заставляя гудеть ветки и угрожающе кряхтеть старые деревья.

– Ну же, милая, – чародей решил сменить кнут на пряник, – Пойдем, впереди постоялый двор, там тебя ждет теплое стойло и кормушка с овсом.

Одновременно он использовал легкое заклятие, должное подчинить животное. Произнесенное ранее, оно не срабатывало. В этот же раз вкупе с лаской помогло. Гнедая фыркнула и тронулась с места.

Кербон был злым и усталым. Вот уже третий день он изо всех сил бежал подальше от столицы – в глушь, в провинцию. Тело, непривыкшее к долгой верховой езде, болело нещадно, особенно нижняя часть.

Гийом не прав, твердил он, убеждая сам себя. Его запреты глупы. Он сдерживает нас – своих учеников – потому что боится конкуренции. Не зря боится. Я знаю, что я смогу стать равным ему или даже выше. Знаю, что смогу. Мне нужно лишь время, знания и свобода. Свобода. Они держат меня – Гийом и Хорхе. Стесняют, забывая, что я уже не мальчишка, не их слуга. Я – маг, боевой маг. Господь отметил меня даром среди прочих людей.

Такие рассуждения и мечты помогали Кербону коротать время до заветного постоялого двора, не замечая завывания ветра, норовящего забраться под теплый, подбитый мехом дорожный плащ.

Лес с одной стороны дороги закончился. Теперь только справа тянулась враждебная темная стена. Вот впереди показался заветный мост через речку, за которым до постоялого двора рукой подать.

Кербон хлопнул гнедую по крупу.

– Ну же, милая, давай, прибавь шаг.

Перед мостом кобыла остановилась, словно наткнувшись на невидимую преграду.

– Черт! Опять! – взвыл Кербон и дернул вожжи.

Безрезультатно. Какой-то шорох раздался в зарослях по правую руку.

Кербон обернулся. Свист. Удар. Гнедая пронзительно заржала, дернулась, сбрасывая его на землю. Падая, молодой чародей больно ударился головой о корягу.

Поднялся, шатаясь, заметил приближающиеся тени. Вскинул руки, готовясь произнести заклятье.

Свист. Отшатнулся, уходя от стелы, потерял время. Раскалывающаяся голова не давала сосредоточиться.

Тень рассмеялась. Кербон сотворил самое простое и любимое заклятие – огненный шар, от которого тень отклонилась без особых усилий. Сгусток пламени, поджегший лес позади тени, осветил высокую фигуру в широкой шляпе, закрывавшей лицо; и черные охотничьи перчатки, державшие меч, занесенный для удара. Длинный меч с широким лезвием.

– Попался! – радостно закричала тень и прыгнула вперед.

Оглушенный Кербон не успел ответить магией. Меч ударил сверху вниз, отрубив два или три пальца на руке, что тщетно пыталась закрыть тело.

– Вот то, что осталось от вашего ученика. Добегался, – виконт де Мена вытянул руку, указывая Гийому на потемневшую от крови землю.

Маг присел на указанном месте, осторожно потрогал пальцами траву, всю в бурых пятнах.

Этим утром его разбудил радостный голос Марка де Мена. Гийом открыл глаз и увидел грязный потолок комнаты в деревенской харчевне.

– Нашли!

Гийом тут же вскочил с жесткой кровати, протер красные от бессонницы глаза. Розыск длился уже четверо суток. Отряды гвардии были разосланы по всем дорогам; и, как на зло, путь бежавшего Кербона пролегал по той, что поручили новоиспеченному лейтенанту.

– Объявился ваш ученик. Частями, правда, – уточнил Марк.

Нос его не зажил еще, поэтому ухмылялся он криво. Гийом удивленно поднял брови, переспрашивать не стал, в то же мгновение пришло страшное озарение. По частям. Маг едва сдержался, чтобы не ударить, смыть эту улыбку кровью.

– Где?

– В Хмуром Лесу на дороге у моста.

Крови было много, тела же не было вовсе.

– Где он? – спросил Гийом, поднимаясь.

– Вот, – Марк протянул ему холстяной мешочек. Маг открыл его. Два скрюченных пальца и больше ничего. Холст чист – кровь давно запеклась.

– Скорей всего труп сбросили в воду на корм ракам. Речка здесь неширокая, но глубокая и быстрая, – инстинкт самосохранения заставил Марка придать лицу соответствующий серьезный облик.

Гийом вновь присел у побуревшей травы. Сорвал запачканный стебель, покрутил в пальцах, откусил часть, разжевал. Гвардейцы, стоящие в карауле, переглянулись.

Он видел – раны Кербона были очень опасны. Маги живучи, но раненного добить не трудно. Он чувствовал смертный ужас, охвативший его амбициозного ученика в ту роковую ночь, ауру страха и боли.

Я отомщу, поклялся он сам себе.

– Где его лошадь и багаж? – спросил он, поднимаясь, у Марка, чьи гвардейцы были здесь первыми.

– Мертвую лошадь, забрал себе на мясо крестьянин, нашедший тело. Багаж он не трогал – об этом позаботились убийцы. Чуть дальше за бугром остатки костра – на нем сожгли поклажу.

– Книжные обложки не должны были сгореть. Серебро и медь. Сколько их в пепелище? – Гийом на время забыл про чувства, дело важнее эмоций..

– Пять, мы уже посчитали, – при всех недостатках Марка де Мена офицером он был хорошим, умел предугадывать ход вещей.

– Реку пройти с баграми, вдруг удастся найти тело. Дать приказ местным властям, пусть всех всплывших покойников кладут в лед, для опознания, – распорядился маг, – Приберитесь здесь, и поехали.

– Кто?! – внушительная кисть Хорхе резко сжалась в кулак. Этот вопрос не требовал скорого ответа. – Моего мага в четырех днях пути от столицы зарезали как щенка! Раздавлю!

– Раздавишь. Вместе раздавим, но сначала их нужно поймать, – внешне безразличным голосом констатировал Гийом, глаза его болели от усталости и закрывались сами собой.

Похоронив пальцы Кербона – везти их родителям было бы сущим издевательством – он поспешил в столицу, меняя загнанных лошадей на почтовых станциях, экономя время на сне и еде.

Убийц следовало искать именно здесь, среди тех; кто долгое время следил за молодым чародеем, планировал, замышлял, поджидая удобный случай. Среди тех, кто смог найти бежавшего Кербона на день быстрее, чем королевские гвардейцы и приданный им маг. Найти, подстеречь и убить. Убить – действовали профессионалы высшего класса, Кербон был магом, боевым магом.

Гийом не хотел показываться на глаза королю без результата, его жгли собственные просчеты: проглядел мальчишку. Но время шло. Самостоятельные поиски в одиночку, или с помощь телохранителей-паасинов, не давали результатов.

Родные Кербона, его женщины, немногочисленные знакомые (друзей у покойного не было), слуги – никто не замечал чего-либо подозрительного. Поиски через городское дно и авантюристов из числа аристократов тоже ничего не дали. Их услугами убийцы не пользовались.

– Это кто-то с самого верха. Змея у твоей груди, Хорхе. Ладно, я – чужак, твой верный слуга, наживший немало врагов, среди аристократов. Но Кербон-то свой – камоэнсец. Он никому не мешал, еще не успел завести недругов. Значит, личная месть отпадает. Остается намеренный вызов тебе и мне, – рассуждал Гийом.

Все это он уже много раз говорил самому себе. Безрезультатно.

– Змей у груди много. Все королевство, весь двор – большой гадюшник, так и норовят укусить, – со злостью ответил Хорхе. Серебряное блюдце в королевских руках сжалось в трубку.

Треть столового прибора для завтрака уже постигла та же участь.

– Но масштаб не тот. Явные враги – бунтовщики – уже все на том свете. Крупные змеи – что яд подливали, с заграницей связи водили – тоже. Я Катлано отдал приказ – ищет, всех обиженных и недовольных вновь через редкое сито просеивает, методами не стесняясь. Молчит пока, – продолжил король, – И ты ищи, Гийом. Ищи, среди своих врагов.

– Буду искать, – мрачно пообещал маг. На бледном лице его под глазами заплыли большие черные круги.

– Это не Гальба, – медленно проговорил Хорхе, глядя в глаза мага, – Не Гальба. Запомни мои слова и зря свары не устраивай. Конечно, подвернись ему удобный шанс, он тебя съест, но на такое – против меня – не пойдет.

– Хорошо. Это не Гальба. Но его подручных проверю, вдруг самодеятельность.

– У дяди моего? Не смеши. Отдохни, Гийом. Выспись. Тебе предстоит долгое и опасное путешествие. Жалко с тобой на время расставаться, но так надо, да за корабли уверенней буду, – подытожил король.

– Отдохну, буду искать. Но, боюсь, до отъезда не успею, несмотря на то, что Мачадо все время задерживает отправление. Береги себя, Хорхе. Мы, наверное, теперь не скоро увидимся. Понсе и Гонсало из столицы не отпускай. Насчет Алькасара не беспокойся – войны не будет.

Гийом встал и, не кланяясь, вышел.

– Удачи! – прозвучало в спину как приговор.

Глава 7

Родной дом встретил Гийома холодно. Вернее, сам Гийом замерз так, что отогреть его не могли ни ехидные шутки-замечания паасинов, что обычно здорово подминали настроение; ни вкусности, приготовленные верным Хасаном.

Едва прикоснувшись к пище, маг удалился в свой кабинет. Хотелось спасть, но мучила бессонница. Напряженный мозг противился отдыху. Наводить чары на самого себя – удовольствие не из приятных. Гийом предпочитал этому народные, проверенные сотнями лет средства: настои из трав, которыми крестьянские бабки-ведуньи поят больных и слабых детей.

Обычно помогало, обычно, но не теперь. Чего-то не доставало. Гийом ворочался на диване, поставленном в кабинете специально для легкой дремы. Беспокойные мысли не давали уснуть.

Я здорово сдал за последний год-два – беспристрастно рассуждал он – с тех пор как влюбился в принцессу. Влюбился как мальчишка. Как старый мальчишка, у которого голова все понимает, а сердце живет по-своему, противореча разумным мыслям.

Уже мало физического тепла и вкусной пищи. Расслабился; стал зависим; действуя, оглядываюсь на нее; куда-то ушли гордыня и самолюбие. Хочу теперь и для души тепла и ласки.

Как быть тебе, Гийом? Эй, душа моя, что мне делать? Я – прежний: расчетливый, свободный и эгоистичный – как мне поступить?

Подушка никак не желала лечь так, чтобы голове было удобно. Толстый плед из теплейшего пуха северных чаек не хотел греть. В доме было тепло, на улице лишь начало осени, но Гийом не мог согреться. Как не поворачивайся, все равно появляется щель, в которую тут же дует сквозняк, даже при закрытых окнах.

Тишину нарушила причудливая трель, издаваемая маленькой коробочкой на двери. Музыкальные звонки – одно из чудес изготовляемых трудолюбивыми панирцами – лучшими мастерами и механиками Благословенных земель.

Год назад Гийом тщательно выбирал мелодию на покупаемом звонке, но сейчас она его злила. Майал доложил о госте. Причем о важном, с государственным делом.

Гийом нехотя открыл глаза и встал. Переодеваться и не подумал. Это его дом – любимый халат не оскорбит королевских послов. К его удивлению, вошедшим оказался Фредерико Альберти – неудачливый игрок и племянник грозного командора ордена Сант-Фербе.

– Приветствую вас, синьор Гийом! – Фредерико замер в трех шагах, согласно этикету, и изящно поклонился. На лице его читалось нешуточное волнение. Он впервые попал в дом Самого Бледного Гийома – чародея и чернокнижника.

– И вам привет, мой нежданный гость, – буркнул маг, – Хватит кланяться, не на приеме. Лучше чему-нибудь нужному научитесь.

Альберти стушевался, покраснел во все щеки.

– Я-я и учусь! Сеньор Луис де Кордова взял меня своим адъютантом в экспедицию, как вы и говорили. Поэтому я и здесь. У меня к вам письмо от него.

– Молодец, – похвалил Гийом, – давайте сюда письмо и садитесь в кресло.

«Здравствуйте, Гийом! Этим письмом уведомляю вас о том, через два дня из Мендоры в Карсолу отправляется обоз с последним необходимым для экспедиции снаряжением. По его прибытию сразу отплываем. Жду вас с нетерпением.

Виконт Луис де Кордова – советник Монеты.

P.S. Море – просто великолепно. Корабли – прекрасны. Спешите разделить мой восторг».

Маг отложил письмо на стол. Поиски убийц Кербона откладывались на неопределенный срок. Само по себе плавание за Жаркий берег занимает не так много времени – месяца полтора в один конец. Но вот побочные факторы: такие как алькасарские корсары, шторма, неожиданности новых земель, могут надолго затянуть возвращение.

– Руки-то как, зажили? – спросил он у белобрысого адъютанта.

– Да, – смутившись, ответил тот, – Спасибо за урок, сеньор. За урок и за помощь.

– Не за что. Мне просто было скучно, – развеял его заблуждения чародей.

Не успел Гийом уснуть, выпроводив Фредерика Альберти, как проклятый звонок вновь заиграл.

– Господи, это ты так караешь меня за мое неверие? – взмолился несчастный маг и открыл дверь.

На пороге он увидел Кармен Феррейра. Одну. Супруга доблестного Бласа мило улыбалась, на ней было простое, но изящное голубое платье.

За ее спиной Майал с непередаваемым выражением на лице, словно заправский слуга, держал обеими руками длинный до пола, отороченный лагрскими соболями плащ.

– Добрый день, Гийом. Я вам не помешала? – ласково осведомилась она, обратившись к нему как к старому другу.

Маг рассмеялся.

– Помешали. Но входите, раз уж вас пропустили. Я рассчитаю Майала, он нарушил мой четкий приказ.

– За то, что пропустил? Не смешите. У него не было никаких шансов задержать меня.

– Вижу, – впервые за много дней улыбнулся Гийом и закрыл дверь.

Сказав несколько дежурных шуток, Кармен сразу перешла к цели визита.

– Мне нужна ваша помощь, Гийом. Знаю, не вовремя. Несчастье с Кербоном, ваш скорый отъезд, но ждать я не могу.

– Не вовремя – мягко сказано, – вздохнул маг, – Но для вас – все, что в моих силах.

– Как вы знаете, в шестнадцать я стала любовницей Риккардо де Вега – графа Кардес, но за семь лет так и не родила ему наследника… – Кармен вдруг замолчала, Гийом решил ей помочь.

– Догадываюсь, о цели визита. Не родила, но беременности были?

– Да. Одна. Выкидыш – упала с лошади. Врачи сказали – детей больше будет. Поэтому-то я и отвергла предложения графа стать его женой.

– К «старым» волшебникам обращались? Единственная наука, которой они владеют достойно – это лечение, там нужны не столько чары, сколько травы, порошки и знание человеческого тела.

– Да, – жизнерадостная Кармен с всезнающими добрыми глазами едва сдерживала слезы. Такие женщины, как она, плачут редко, но навзрыд. Любому терпению есть свой предел.

– Не помогло. Они лишь беспомощно разводят руками. Риккардо де Вега предлагал любые деньги – все бестолку. Мой любимый Блас использовал все свои связи – результат тот же. Извините, – она достала маленький платочек, расшитый трогательными цветочками, и вытерла влажные глаза.

– Я просила о помощи принцессу Ангелу, у нее очень отзывчивое сердце. Мы поплакали вместе, она посоветовала обратиться к вам. Потом поговорила с мужем, и вот я здесь.

Гийом молчал, внимательно изучая рисунок пышного до щиколоток ковра на полу. Спешить с ответом было не в его привычке.

– У принцессы действительно доброе сердце, – повторил он, оттягивая время, – Чем я могу помочь вам, Кармен? – он резко поднял взор.

– Я хочу родить ребенка, Гийом! От любимого мужчины! Чтобы он – маленький и розовый – моя кровиночка сосал мои груди! Я хочу быть матерью, Гийом, матерью, а не бесплодным пустоцветом… – Кармен спрятала лицо в ладонях.

– Не плачь. Прошу. Я не могу слышать женские рыданья, – тихо сказал усталый маг.

– Вы – настоящий рыцарь! – она смогла найти в себе силы и улыбнуться.

– Нет, что вы. Просто маму иногда вспоминаю, сказки, которые она читала. Иногда, но вспоминаю, – Гийом говорил медленно, в голосе слышалась грусть.

– Помогите мне!

– Как? Я бы рад, но наклонности у меня не те, в свое время уроки врачевания предпочитал навыкам убийств и разрушений.

– Не прибедняйтесь. Вы исцеляете свои раны. Вы восстановили лицо Луису де Кордова. Король – Блас рассказывал – носит созданный вами амулет, что может излечить любую рану.

– Не любую, – перебил маг.

– Не важно! – Кармен говорила все громче, – не важно. Разве после этих трудов так сложно помочь одной несчастной женщине?

– Сложно, – мягко ответил Гийом, – Кармен, я не гинеколог, не специалист по женщинам. Я способен грубо заделать рану, могу создать сильный амулет, играя с некромантией. И все. Таинство рождения жизни не сравнить с грубостью и примитивностью смерти. Там, откуда я родом, чародейка, могущая помочь королю с наследником, ценилась выше боевого мага.

– Не верю! Гийом, вы можете. Я знаю, что можете! Что вам нужно?! – отчаянно кричала она.

Майал за дверью мысленно спрашивал: все ли нормально?

– Мне очень жаль, Кармен, – едва слышно сказал Гийом.

Он на равных говорил с королями и герцогами, но сейчас, сидя перед этой женщиной, терялся и мечтал исчезнуть, рассыпаться пеплом. Только бы не слышать этих горячих просьб.

– Я не знаю, что вам нужно, Гийом. У вас есть все. Хотите меня? – Кармен встала и провела ладонью по груди, – Говорят, я красива?

Гийом резко вскочил.

– Вы прекрасны! А теперь сядьте и молчите!

Кармен повиновалась.

– Клянусь, я не знаю, как исцелить вас. Тише! – он поднял руку, – Но так же клянусь памятью о доме и о той, что владеет моим сердцем – я сделаю все, чтобы вам помочь! Не пожалею никаких сил! – торжественно закончил он.

– Спасибо! – Кармен подошла к нему и поцеловала в щеку, – Я знала, вы – добрый.

Гийом не ответил, плюхнулся обратно на диван, закрыл глаза, этот разговор отнял слишком много сил.

– Вы осмотрите меня здесь, или пройдем в более удобную комнату? – Кармен быстро перешла к делу.

– Осмотреть вас? – маг картинно облизнул губы, – Заманчивое предложение, но не сейчас. Через два дня я уезжаю. Мы с Луисом поплывем за Жаркий Берег. Придется подождать до моего возвращения. Завтра отъезда слуга занесет в ваш дом микстуру для поддержания здоровья; оно тебе понадобиться, когда я вернусь. Будешь добавлять микстуру в пищу.

– Хорошо, – Кармен присела с ним рядом на диван, – Я буду ждать твоего возвращения так же нетерпеливо, как одна наша общая знакомая, – молодая женщина достала из декольте маленькую записку, – Не удивляйтесь, я ее новая фрейлина.

Гийом поднес записку к носу. Знакомый манящий чуть сладковатый запах. Развернул тонкую, сложенную несколько раз остийскую бумагу.

«Мой милый, Ги! Если ты читаешь, эти строки – значит, я в тебе не ошибаюсь. Ты согласился помочь Кармен. Она очень милая, умная и добрая. Приятно отличается от большинства моих фрейлин. Уверена, мы с ней станем лучшими подругами.

Ты уезжаешь, мой любимый. Покидаешь меня надолго. А время идет. Сватовство не за горами. Подумай. Я посылаю тебе этот стих моего собственного сочинения. Тебе понравиться.

 
Была на площади башня,
И был на башне балкон,
Была на балконе сеньора,
Сеньора с белым платком.
Но вот прошел кабальеро,
кто знает, зачем он прошел?
Он площадь унес и башню,
башню унес и балкон,
унес балкон и сеньору,
сеньору с белым платком.
 

P.S. Я скучаю по тебе…».

Гийом прочитал письмо три раза, тихо шепча заветные строки. После чего аккуратно сложил его, положил на правую ладонь, накрыл левой. Между ладонями вспыхнуло.

– Вот и все, – сказал он, и сдунул с ладони прозрачно-седой пепел.

– Сеньора ждет ответа, – напомнила Кармен, – Скажите, Гийом, вы действительно ее еще не тронули? Вы ведь не похожи на монаха и праведника. И девочка-то уже взрослая, она этого сама хочет. Наверно, прижимается к вам всем телом.

– Почему вы это спрашиваете, Кармен? – он поглядел ей в глаза.

– Хочу знать, что она для вас значит. Не часть ли это игры, в которой вы сами запутались. Просто боитесь тронуть? Или хотите отдать Марку Далацискому девственницу?

– Не хочу трогать. Точней хочу, но не трогаю. Это не игра. Боюсь за нее. Такие романтические влюбленности обычно плохо заканчиваются. Особенно для королевских особ.

Гийом встал. Подошел к большому рабочему столу и достал из одного из его бесчисленных ящиков маленький белый платочек.

– Передай его сеньоре. Скажи ей, что я вернусь. Пусть ждет, я успею. Я тоже по ней очень скучаю. Скучаю и люблю.

– Хорошо, Гийом, – кивнула Кармен, – Я довольна ответом. Платок и слова передам, только чуть изменю форму подарка, чтоб не выделялся – обрежу края. Он ведь мужской.

– Конечно, – маг опять на мгновение прикрыл глаза.

– Не бережете вы себя. Совсем не бережете. Глаза красные, кажется, сейчас кровь пойдет. Ощущается неимоверная усталость, сразу вспоминается тот вечер у герцогини де Тавора. Хотя, – она опять улыбнулась, – чувствую, что к женщине ты тогда все-таки сходил.

– Сходил, – маг не поддержал шутки, – Не знаете, насильника не поймали?

– Нет, еще нет. А с девушкой все хорошо. Ложитесь спасть. Вам это просто необходимо.

– Не могу заснуть. Ничего не помогает, – пожаловался он.

– Я помогу. Я умею. Риккардо тоже страдал бессонницей. Лягте, укройтесь.

– Шутишь?

– Нет.

Маг смирился. Лег, вытянул ноги, завернулся в плед.

Кармен села так, что голова Гийома оказалась у нее на коленях.

– Закройте глаза, – она ласково погладила его короткие черные волосы, – Я спою колыбельную, и вы уснете.

Маг послушно опустил тяжелые веки. Кармен что-то тихо напевала, гладя его; он не прислушивался. Запомнил только две вещи: первое – песня была грустной, но оптимистичной; второе – схожесть ароматов духов принцессы и Кармен. Обе пахли черемухой.

Кармен осторожно прикрыла за собой тяжелую дверь. Майал, все это время терпеливо ждавший на жестком стуле, поднялся.

– Тсс! – женщина поднесла руку к губам, – Он спит.

Паасин накинул плащ на ее плечи.

– Благодарю вас, – он склонил голову, – Не забывайте про Кардес, Кармен. Вам там всегда рады. Многие, в том числе и графиня Патриция, скучают о вас.

– Спасибо, Майал, – улыбнулась Кармен, – приятно осознавать, что у тебя есть друзья. Но, боюсь, навестить дом мне удастся нескоро.

Гийом проснулся ближе к полуночи. Он любил поваляться в постели, но время для того, чтобы баловать себя было совсем не подходящее.

Радость от ощущения собственной силы и свежести испарилась с первыми же мыслями о настоящем положении дел.

Кербон убит, рядом неведомый враг, его самого оправляют за Жаркий Берег. В налетевшем приступе злости он разбил любимый бокал – слишком сильно толкнул его по столу; так что тот слетел и, ударившись о камин, разлетелся на сотню осколков.

Гийом не любил злится, маг должен быть спокоен, как труп, как меч в руке воина. Спокоен, холоден и бесстрастен. Достичь этой троичной гармонии ему давно не удавалось, но злость следовало немедленно прогнать, выбить, обрести покой.

Гийом прошел в гардеробную. Его новый облик вызвал недовольство Майала.

– Опять, каасил?

– Да. Как обычно. Я сейчас ухожу, ты делай, что хочешь.

Лет пятьдесят или шестьдесят назад, никто уже ни помнит точно, на месте Развеселого Угла располагался торговый квартал с бесчисленными лавками и магазинчиками. Тут же располагались бесчисленные трактиры, кабаки и веселые дома для почтенной купеческой братии.

Благополучие продолжалось до тех пор, пока один пьяный барышник не уронил горящую свечу в публичном доме. К несчастью, простыня была свежей – огонь быстро распространился на весь дом.

Пожар уничтожил полквартала. Часть лавок и трактиров уцелела, но прежняя публика в них больше не вернулась. Ее сменило городское дно. Уличные воры; грабители, шлюхи всех мастей; и те, кто на них наживался: сутенеры и душегубы, подстерегавшие богатых клиентов. Столица кормила всех.

Городская стража – частью ленивая и трусливая, частью просто купленная – справиться с Развеселым Углом не могла. Лишь изредка устраивала облавы, о которых преступники обычно знали заранее.

Завсегдатаи «Грязной Сучки» сразу подметили пьяного «барана», забредшего к ним в середине ночи. Одет «баран» был как мелкий купчишка в темный кафтан долговечной ткани, что резко контрастировал с грубым золотым обручальным кольцом на пальце. «Баран» оправдал свое имя тем, что стал с пьяной бравадой швыряться серебром, и, громко икая, спрашивать шлюх.

Он попытался ущипнуть подавальщицу за огромный зад, но Толстая Марта так двинула его своим кулачищем, что купец слетел со стула на пол, заплеванный и залитый дешевым пивом.

Один из бандитов – уважаемый в Развеселом Углу «мясник» – решил, что насмеялся вдоволь.

– Пойдем, я отведу тебя к девкам, – он подошел к «барану» и потянул его за рукав, уже мысленно примеряя на себя его одежду.

– К шлюхам?! Пойдем! – обрадовался сутулый купчишка, на свое горе вырвавшийся от некрасивой жабы-жены.

Их проводили безразличные взгляды. «Баран» шел под нож.

Купчишка вернулся один. Под недоуменные взгляды поковылял до стула, взобрался.

– Еще вина! – стукнул рукой по стойке.

– Где Пабло-Кулак? – крикнули ему.

– Там, – купчишка икнул, – Блюет. Хотите, покажу? – он пьяно улыбнулся.

На этот раз с ним пошли двое.

– Вот, – купчишка указал рукой на тело в канаве.

Бандит, стоявший ближе к «Грязной сучке», успел заметить, как «баран» вдруг словно вырос, плечи его распрямились, голос стал твердым и жестким. Успел заметить, но не отреагировать.

Купчишка, неожиданно оказавшийся рядом с ним, ткнул его в живот ножом. Ткнул и повернул. Бандит взвыл, дернулся и подбежал к двери, роняя кишки. Его товарищ уже дергался в грязи, зажимая смертельную рану в шее.

Гийом в таких прогулках не пользовался магией, той ее частью, что сопровождалась эффектными заклинаниями. Ему не нужен был лишний шум. Достаточно было просто нагнать страху.

Из кабака выбежала целая толпа – человек двадцать, все с оружием. Опытные злодеи, выпитое вино и пиво делали их лишь опасней. Кошмар для обывателя – мясо для боевого мага.

Гийом улыбнулся, крепче сжав рукоять засапожного ножа.

Первая стрела пропела, когда один из бандитов оказался в шагах десяти от Гийома. Она разорвала ублюдку кадык. Вторая сразила в глаз здоровенного детину, сжимавшего в руках топор.

Еще одна, и еще. Все в цель. В грудь, живот, горло. Невидимые стрелки успели сразить шестерых, прежде, чем толпа поняла, что к чему. Тетивы звонко щелкали с нечеловеческой быстротой. Едва ли пятеро сумели найти спасение в кабаке.

Маг обернулся. Стрелков было двое – высокие, сильные – они одновременно наклонились поднять брошенные на землю плащи. Каждый в левой руке держал короткий лук, на правом бедре темнели опустошенные колчаны.

– Вас могли укусить, каасил. А слюна у здешних отбросов ядовита, – поклонился Майал, он не оправдывался, лишь ставил в известность, – Вы выпустили пар. Прошу, вернемся домой.

Утро было чудесным. Обычное светлое, доброе утро в конце недели. Все дела сделаны, проснувшись, можно нежиться, не открывая глаз; или, притянув к себе ту – что согревала ночью – любить ее в ласковых солнечных лучиках, пробивающихся через шторы.

Приятных занятий в такое утро найти можно много. Неприятных – еще больше. Счастье и настроение испортить легче, чем создать.

Гийом трясся на лошади по каменным мостовым, надеясь, что это его разбудит. Обоз в Карсолу отправился рано утром, когда дороги рядом со столицей еще свободны.

Маг впервые за полгода остался без надежной охраны. Он приказал Майалу и его паасинам взять отпуск, съездить домой, отдохнуть.

– Я еду на войну, а там мне боятся нечего. Наемные убийцы за Жарким Берегом не водятся, а из обычных – я самый страшный.

Гийом ехал впереди, спасаясь от пыли, поднимаемой телегами и разговоров попутчиков. Фредерико Альберти счастливый от того, что ему присвоили звание корнета ордонансных рот, болтал без умолку. Пришлось посмотреть ему в глаза, многозначно так посмотреть, ни говоря ни слова. Провинциал затих, но Гийом знал – это не надолго.