Текст книги "Меч, палач и Дракон"

Автор книги: Александр Рау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)

Выпуск школы Гийома был первым и последним. Король Хорхе справедливо считал, что больше магов ему и ненужно. Он, хорошо изучивший Гийома, понимал, как трудно держать в подчинении магов, оценивших всю силу своего дара.

– Смелее, Понсе, я тебя сейчас в кровь искалечу! – худой черноволосый маг в широких красных штанах и желтой рубахе взмахнул рукой и метнул в невысокого толстого парня лет двадцати пяти, каменную стрелу, возникшую прямо из воздуха.

Подстегнутый таким обещанием Понсе закричал: «Щит! Время! Песок!», сопровождая каждый выкрик интенсивными взмахами рук и непрерывным движением пальцев.

Стрела рассыпалась в прах, не долетев до цели. Толстяк стоял в противоположном углу большой круглой залы. Синяя мантия его была вышита золотой ниткой, толстые короткие пальцы украшали большие перстни.

– Уже лучше! – похвалил его Гийом, ловя и отсылая назад ответный шар огня.

Понсе увернулся и тут же вскрикнул, когда тонкая, едва заметная водяная плетка хлестнула его по щеке. Хлестнула и испарилась.

– Гийом! – скривился он, зажимая ладонью порез на щеке.

– Что, Гийом? – переспросил чародей, – Ближний бой – это то, что однажды спасет твою жизнь.

– Но…

– Знаю, что у тебя есть охрана, свита и так далее, – ответил за него наставник, – Знаю, что ты усердно трудишься, и хорошо освоил многие трудные заклятия, большой разрушительной силы. И после длительной подготовки уничтожишь любую стену, вызовешь каменный дождь на поле битвы и прочее. Но однажды к тебе подберутся на удар кинжала, и тогда ты меня вспомнишь.

Понсе – сдавший экзамен полтора года назад и давно уже ставший полноправным магом – молчал как провинившийся школьник.

– Я буду больше работать над этим, – наконец, покорно ответил он.

Гийом вздохнул.

– Пойми, это нужно не мне, а тебе. Я не приказываю, я уже давно не могу тебе приказывать, а советую, как старший товарищ.

– Хорошо, учитель.

Его бывший наставник засмеялся.

– Ты – единственный, кто упорно именует меня учителем. Гонсало, забыл обо мне сразу, как получил из рук Хорхе диплом с гербовыми печатями и именной перстень. Кербон, тот хитрее, двуличнее. Когда говорит с моими врагами: я – просто Гийом; когда со мной: я – уважаемый наставник и учитель.

– Не судите его строго, – Понсе замолвил слово за товарища, – Кербон, в отличие от Гонсало, такой же чужак для высшего света, как и вы. Мне – легче, я туда и не рвусь. Кербон же честолюбив, ему приходиться их обманывать, чтобы не лишиться связей и знакомств.

– Я начинаю сомневаться в его искренности, – рассержено оборвал его Гийом, – Как бы сам он не запутался, кто друг его, а кто враг.

Понсе промолчал. Он всегда старался избегать конфликтов и споров. Эта черта очень не нравилась его наставнику. Гийом не любил безволие и душевную слабость. Не уважал.

– Кстати, расскажи-ка мне о вчерашней драке в трактире «У Господа за Пазухой», – неожиданно для Понсе спросил его наставник, – Что там опять Кербон натворил?

– Кербон позвал меня туда на ужин, – толстячок вздохнул, – Я не хотел идти с ним, так как он и раньше уже вызывал ссоры; а трактир этот, сами знаете, только знать и посещает. Мы заказали кабанчика, птицу, рыбу и вино. Кабанчик был очень вкусным, – Понсе облизнул губу, – Все было хорошо, пока за соседний столик не сели четверо приезжих остияков. Они были сильно пьяны, шумели и пару раз невежливо отозвались о столице.

Кербон громко потребовал, чтобы они извинились. Остияки нагрубили в ответ. Кербон тут же назвал их бастардами и нелестно отозвался об их матерях. Остияки вскочили и кинулись на нас с оружием. Их было четверо, но Кербон справился.

Гийом почувствовал приближение еще одного своего бывшего ученика и обернулся, чтобы его поприветствовать.

В залу вошел высокий худой парень лет на пять помладше Понсе. Одет он был неброско, но со вкусом. Камзол был шит точно по фигуре. На его мизинцах красовались кольца-талисманы: на правом золотое, не левом медное.

Парень сутулился, что выдавало в нем привычку к длительному сидению за книгами. Черные с желтинкой глаза сверкали так, что затмевали все лицо; из-за чего точно описать его было трудно.

– Здравствуйте, учитель! – он поклонился в пояс.

– Рад видеть тебя, Кербон. Молодец, навестил старика. Не скучаешь по этим стенам? – Гийом обвел залу руками.

– Старика? – Кербон усмехнулся, – Вы нас всех переживете. Нет, не скучаю. Вы преподали нам основы, за это я вам вечно благодарен. Но открывать новое самому гораздо интересней.

– Прощайте, Гийом, мне пора, – Понсе поклонился и быстро вышел.

Кербон проводил его насмешливым взглядом.

– Меня стыдится. Трус.

– Он слишком осторожен, – возразил ему Гийом, – А ты, наоборот, в последнее время совершаешь крайне неосторожные поступки.

– Он вам уже донес, – нахмурился Кербон.

– Я сам его спросил, – наставнику не понравился тон ученика, его полная уверенность в себе, – Происшествие в трактире – это глупость или намеренная провокация?

– А какая разница? – пожал плечами молодой чародей.

– Большая, – Гийом взглянул ему в глаза, – Глупость можно простить. Сослаться на горячий нрав, что не терпит, когда спесивые остияки оскорбляют родную столицу. Патриотизм нынче в чести, пожурят и похвалят одновременно.

Провокация же пахнет изменой.

– К чему вы склоняетесь, учитель? – с вызовом поинтересовался Кербон.

– К провокации. Ты, как и я, с трудом терпишь спесь знати, но отлично умеешь себя контролировать. Оскорбление было лишь поводом для ссоры. Понсе понял это и остался в стороне. В драке ты немного вспотел, но избил с помощью магии четырех остийских дворян. Двое из которых служат в посольстве.

Спрашивается: зачем?

– И зачем? – лживая ухмылка играла на губах Кербона.

– Тебе нужен был крупный скандал. Ты хотел развязать войну, – сделал вывод Гийом, самый талантливый из его учеников не стал отпираться.

– Да! Ты опять разгадал меня, Гийом! – воскликнул он, – Я устал сидеть без дела. Я – боевой маг! Ты учил меня убивать, я хочу опробовать навыки в настоящем деле. Мне надоели проживать дни впустую!

Порыв его прошел зря. Гийом не спешил с ответом, внимательно наблюдая за учеником. Кербон замолчал.

– Опробовать навыки, – тихо произнес опытный чародей, – Тебе было мало экзамена, Кербон?

– Мало! И не читай мне морали, я – боевой маг!

– Ты дурак. Считаешь, что без войны дни твои идут впустую. Ты, мальчишка, недавно получивший титул чародея. Я видел больше войн, чем ты весен; и если бы рассуждал так же, то убивал бы по сотне в день. Я же боевой маг, я ведь это могу. Тьфу! – Гийом прочистил горло.

– Мне нужна война, – упрямо повторил Кербон, прожигая учителя черными с желтинкой глазами, – Это мой единственный шанс подняться выше всех этих надменных и пустых аристократов. Они еще будут искать моей дружбы – дружбы сына лавочника.

Он закрыл рот, и в зале воцарилась тишина.

– Ты брал у меня редкие книги по историям и обычаям Алькасара, когда вернешь? – внезапно спросил Гийом, меняя тему разговора.

– Нескоро, – сознался ученик, – они мне еще нужны. Гийом, – он взглянул наставнику в глаза, – Прошу вас, разрешите просмотреть те книги, что вы так и не дали нам в процессе обучения.

– Отказано, – ответил маг, – Все, что хотел, я вам преподал. Король Хорхе, как заказчик, об этом осведомлен, результатом доволен, большего не требует. Обходись тем, что есть.

– Но, учитель, – не сдавался Кербон, – Я читал историю Алькасара: полтысячи лет мы с ними воюем, и конца этому нет. Если бы я мог, то покончил с этими огнепоклонниками одним ударом.

– Как? – жестко спросил Гийом, – Послал бы на них болезни: чуму, оспу, лихорадку и холеру? Чтобы сначала вымерла целая страна-агрессор, а потом и все соседи? Такое не удержишь и не проконтролируешь.

– Нет, не это. Не грязь. Есть более могучие заклинания для войны – то, чему вы нас должны были научить. Искусство испепелить целое войско, разрушить замок до основания одним взмахом, вызывать землетрясения. Вы должны были этому научить, но не научили, – с вызовом ответил Кербон.

– Есть, – кивнул Гийом, – Но вот знаешь, чем нужно платить за такую силу? Нет? Тогда молчи. И еще ответь, кто должен убивать на поле брани: воины, или маги?

– Глупый вопрос, – хмыкнул Кербон, – И те и другие.

– Нет. Битва – дело воинов, они для этого живут, их к этому готовят. Наша задача, чтобы битвы не было; а если и была, то победа досталась легко. Мы орудуем стилетом, а не молотом.

– Я, сдавая экзамен, направил шторм на эскадру остияков – утонуло два корабля. Гонсало обрушил стену мятежного замка вместе с сотней солдат. Понсе плавал за Жаркий Берег, топил при этом алькасарских корсаров. Где стилет? Это тоже бойня.

– Это расчетливая необходимость. Помнишь Ведьмин лес? Мятеж пяти графов? – спросил Гийом.

– Да. Маршал Агриппа д'Обинье рассказывал, что этот еретик и чернокнижник де Вега едва не победил.

– Де Вега не был причастен к магии. А едва не победил он благодаря своей умной голове. Спасло маршала то, что четырех других графов я убил, обеспечив панику. Вот он стилет.

Кербон не ответил, лишь опять сверкнул глазами. Он не хотел слушать чужое мнение.

– Захочешь, дойдешь до всего сам, со временем. И тогда поймешь, что это совсем тебе не нужно, – устало закончил Гийом. На эту тему они уже говорили не раз и не два.

– Я вот подумал, а может, вы конкуренции боитесь, учитель? – ехидно поинтересовался Кербон.

– Твоей? – нет, – покачал головой его наставник.

– Зря! – хищно улыбнулся Кербон и отскочил назад. Золотое кольцо на мизинце засветилось, и вокруг правой руки обилась огненная плеть, – Поиграем?

– Давай, – согласился учитель.

Пламенный бич рассек воздух с таким свистом, словно был сделан из кожи. Гийом отскочил, скрестив руки на груди.

Кербон не отставал. Бич засвистел снова, обвил ногу мага. Вспыхнул бархат шаровар. Гийом резко дернул ногой, освобождаясь, едва не выдернув бич из рук ученика. И тут же резко выбросил вперед правую руку. Кербон отлетел к стене, невидимый кулак сломал ему два ребра.

Гийом шел прямо на него. Огненный бич вновь сверкнул, бросаясь искрами; водяная плеть обвила его и погасила с глухим шипением.

Кербон зашептал что-то, и с пальцев его сорвалось десять ледяных стрел. Они растаяли, не успев, долететь до цели – бледного как мел лица. Растаяли все, кроме одной, что пробила щеку. И рукотворный лед стал быстро таять в горячей ране.

Гийом был уже в двух шагах, как обычно невозмутимый и холодный. Скайская горная гадюка кусает молниеносно, ее реакция быстрее, чем у обычного человека; ученик оказался ловчее змеи. Отклонился вправо и ударил. Прозрачный дрожащий клинок – широкий и короткий – метил в открытый бок противника, желая перерубить позвоночник; такая рана смертельно опасна даже для мага.

Гийом не стал плести чары, молодость его прошла в кабаках, где поножовщина была обычным делом. Одной рукой он схватил ученика за запястье, заставляя разжать пальцы, сжимающие воздушную рукоять, ребром другой врезал ему по шее.

Кербон покачнулся, чародеи живучи. Тогда наставник взял его за лоб и ударил головой об каменную стену.

Мир плыл перед глазами Кербона, когда он очнулся. Голова раскалывалась, словно ее сначала разбили на тысячу кусков, а потом криво склеили вновь. Шея и плечо онемели, болели ребра.

– Долго я валялся? – собрался он с силами.

– Прилично.

Кербон застонал.

– Ничего, – подбодрил его Гийом, – через недельку пройдет, как будто ничего и не было. Навыки лечения еще не забыл?

– С вами забудешь, учитель, – буркнул Кербон, вставая.

Вместе с исчезновением огня в глазах к нему вернулась учтивость.

– Ты держался неплохо, но опять совершил ошибку новичка. Магия – не панацея. Полезность простого кулака теперь можешь оценить сам. Рубашку придется выбросить, все-таки подранил учителя, – сказал Гийом, критически оглядывая снятую одежду, запачканную кровью, – И лицо теперь дней пять заживать будет, – рана от ледяной иглы уже не кровоточила, почти затянулась, но щека основательно припухла

– Я старался, – Кербон нашел в себе силы засмеяться, чтобы тут же застонать. Голова настойчиво требовала неподвижности.

– Я пришлю к тебе слуг, – пообещал Гийом, – И еще. Твой последний удар, молодец, так и впрямь можно убить мага.

Глава 3

Десяток воинов в коричневых кафтанах суетились около огромной медной трубы, охваченной дюжиной железных обручей. Труба, посаженная на крепкий лафет без колес, была закрыта с одного конца. Именно к нему, точнее к промасленной бечевке, торчавшей из него, воин в мундире лейтенанта ордонансных рот поднес горящий факел.

– Вы готовы, Гийом? Бомбарда сейчас жахнет, – предупредил мага капитан гвардии Блас Феррейра.

Они вдвоем стояли на холме, откуда открывался хороший вид на учения нововведенных ордонансных рот – первой постоянной наемной армии за историю Камоэнса, не считая королевской гвардии, что всегда была на особом счету.

В подтверждение слов Феррейры труба вздрогнула и с грохотом разрядилась. Плод ее усилий – каменное ядро – просвистел в воздухе мимо цели – большого деревянного щита.

Гвардеец выругался.

– Ничего страшного, принцип я понял, – сказал маг и громко чихнул, закрываясь платком

Ветер снес на них дымное облако – последствие грохота.

– Ну, как? – тут же спросил капитан.

Командиру гвардейцев не было еще и тридцати. Блас – выходец из бедной дворянской семьи – в свое время стал самым молодым лейтенантом за всю историю гвардии. Минувшей весной Хорхе назначил его капитаном «черных» рыцарей, предпочтя этого храброго, умного и настойчивого провинциала, кандидатам, рекомендованным своими приближенными. Герцог Гальба расстроился, узнав об этом назначении. Блас Феррейра, известный исключительной честностью, был предан королю и только королю.

Капитана в столице любили и уважали. Он зарекомендовал себя человеком дела, несклонным к политическим дрязгам и интригам. Его часто приглашали на роль арбитра или миротворца. Высокий, сильный, статный он считался лучшим фехтовальщиком Камоэнса, не раз подтверждая это звание и на поле битвы и на официальных турнирах.

Лицо у него было простое широкое с узким шрамом на щеке. Взгляд цепкий и острый.

Блас относился к числу тех, кому Гийом мог доверять. Их многое связывало. В свое время маг спас жизнь безнадежно влюбленному лейтенанту-провинциалу, рискнувшему жизнью ради выполнения прихоти герцогини Марии де Тавора – одной из красивейших женщин Камоэнса.

Феррейра вскоре отдал долг. Спасая Гийома, он сошелся в поединке с юношей, которого сам же и учил фехтованию. Память о том, яростном поединке навсегда осталась в доме Гийома. Потом коварная судьба столкнула их лбами, Блас чуть не убил мага, вступившись за друга.

С тех пор прошло не так много времени, но они сумели помирится, чему немало способствовал бунт Пяти Графов. Смерть на расстояние вытянутой руки сближает.

– Мобильность низкая, эффективность маленькая, – заявил маг, комментируя новое оружие, – Пока больше шуму, чем дела. Но пяток таких хлопушек могут сделать хороший пролом в крепостной стене. Откуда игрушки?

– Каравеллы привезли из Далации. Подарок короля Мартина союзнику и будущему родственнику – королю Хорхе. Мастера города-республики Панир уже года два продают их всем желающим.

– Ясно. Прогресс дошел и до Камоэнса. В перспективе эти «игрушки» будут с двух сторон долбать остиякские замки, – подвел итог маг.

– Сначала придется поработать мечом. Судьбу замков решает поле, – улыбнулся Феррейра, – Интересно, – продолжил он, – Все, что – так или иначе – несет смерть, связанно с этим мрачным цветом. Смесь из черной нафты, сжигающая корабли на воде и людей на суше, а теперь еще и этот черный порошок.

– Там, откуда я родом, им уже лет тридцать подрывают стены, когда денег на боевых магов не хватает. Он называется «порох», или «адова смесь».

– По-рох, – по слогам произнес Феррейра, словно пробуя слово на вкус, – Пусть будет порох. Хорошее имечко, так и пахнет гарью. Весь воздух уже ею провонял.

– Позови командира бомбардиров, – попросил Гийом.

Капитан распорядился. Его адъютант поскакал выполнять приказ.

– Что с твоим лицом? Вся правая щека опухла. Пчела что ли укусила?

– Ага. С ледяным жалом. Подрался с Кербоном. В шутку, конечно.

Блас недоверчиво посмотрел на собеседника.

– Не нравится он мне, Гийом, слишком уж упертый парень, не понять, что у него на уме.

– Сеньор Блас, сеньор Гийом, лейтенант Барт Вискайно прибыл, – к ним подошел вызванный командир бомбардиров.

– Приветствую вас, Барт, – чародей протянул ему руку.

Пушкарь – молодой круглощекий парень с хитрыми глазами, и вздыбленными вихрастыми волосами, такие, как он обычно обсчитывают в лавках, – явно стеснялся столь высоких особ. Руку в ответ подать не решился.

– Не робейте, – Гийом улыбнулся ему, – Вы должны гордится тем, что освоили новое оружие. Я – Гийом. Ваше имя? Под чьим началом раньше служили?

– Барт Вискайно – первый полк, десятая особая рота – «Адовы Трубочисты», – бомбардир решился и крепко пожал магу руку, после замер; так как сиятельные особы после его слов дружно засмеялись.

– Простите нас, – извинился маг, – продолжайте.

– Раньше купцом был в графстве Кардес. Разорился. Дядя пристроил меня как человека, знающего технику и математику, офицером к графу. Первое время я распоряжался осадными машинами и стрелометами; потом расчетом «огнеплювов» командовал, что смесью из нафты горящей жгут все.

Когда сюзерен наш Риккардо де Вега, царствие ему небесное, восстание поднял, я до сотника поднялся. А после поражения – Ведьминого леса – граф нас к королю отправил – оказалось нужны Хорхе офицеры грамотные, пусть даже из низших сословий, как я.

Бомбарду я освоил быстро, она не сложней «огнеплюва».

– Из купцов в офицеры? – переспросил маг, когда тот замолчал, – Так и мой батюшка негоциантом был, и я к торговле готовился. Мы с вами похожи, Барт.

Бомбардир после этих слов расслабился, обмяк немного, улыбнулся.

– Ну, так торговое дело ума требует, потому-то и здесь при делах мы с вами, сеньор. Мы же не дворяне, что сами сапоги надеть не могут.

Гийом рассмеялся. Блас, услышав крамолу, усмехнулся:

– Вот дарует вам, Вискайно, Его Величество за верную службу дворянское звание, тогда и будите о сапогах рассуждать.

Гийом достал из кармана светлой кожаной куртки и протянул пушкарю маленький кусочек картона.

– Вы мне понравились, Барт. Здесь мой адрес. Заходите как-нибудь. Нам – двум купеческим сынкам – думаю, будет, о чем поговорить.

Капитан Феррейра проводил бомбардира взглядом.

– Странно, под Ведьминым лесом мы могли убить друг друга, а теперь спокойно разговариваем. Нам повезло с королем, Гийом, он умеет учится у врагов. Вместо наемной пехоты из скайцев и ларгцев у нас теперь постоянные ордонансные роты.

– Из тех же скайцев и ларгцев, – не удержался маг, – и такие же наемные.

– Нет, большинство простых пикейщиков и стрелков – наши – свободные камоэнские крестьяне из глухих деревень, для которых Хорхе – Бог на земле. К тому же, треть офицеров и половина сержантов – выходцы из милиции покойного де Вега, а там служба была на высоте. Драться умеют, сам знаешь.

– Вижу, – маг указал рукой на поле, где под звонкую барабанную дробь и звуки горна, перестраивалась пехота.

Ровный четырехугольник, ощетинившийся пиками для защиты от конницы, в считанные минуты вытянулся в ровную линию. Пикейщики первых рядов расступились, давая дорогу арбалетчикам в синих плащах, украшенных тремя лунами. Те быстро заняли позиции к стрельбе, выстроились в два ряда, натянули воротами тетивы, вложили короткие тяжелые болты, пробивающие пластинчатые латы.

Залп. Еще один. Установленные перед ними мишени превратились в ежей. Арбалетчиков сменили стрелки с огромными в рост человека луками. Они дали несколько дружных залпов, после чего раздался горн; и человеческий квадрат вновь пришел в движение, поднимая сапогами клубы пыли. На учебном поле траву давно уже вытоптали.

Гийом никогда не мог привыкнуть к войсковым маневрам. Слаженные движения тысяч людей, отягощенных тяжелыми доспехами и оружием, вызывали в нем трепет сродный священному. Будучи профессионалом в своем призвании, он уважал мастерство и талант других, особенно если ему эти навыки были недоступны.

Пехота вытянулась в линию, лучники отошли назад, арбалетчики на фланги, пикейщики вышли во фронт, какие-то повозки двинулись вперед из тыла. Ветер с поля доносил до холма едкую вонь, чувствовалось, что солдат гоняют уже давно.

– Внимание! – предупредил капитан Феррейра

Лучники расступились, давая дорогу, странным сооружениям: на четырех колесной телеге на деревянном лафете сверкала металлическая труба, рядом что-то с ней похожее на бочонок.

Пикейщики так же пропустили повозки в первый ряд. Вновь горн – резкий короткий приказ – пламя, вырвавшееся из труб на повозках, полыхнуло на добрых тридцать-сорок шагов. На мертвом вытоптанном поле гореть было нечему – но окаменевшая земля пылала.

– Огнеплювы! – со странной смесью гордости и дрожи, – выдохнул Феррейра, – Как вспомню себя перед ними, так до сих пор в дрожь бросает. А ведь это лишь одна из идей покойного Риккардо де Вега. Мы сейчас учим офицеров по его «Трактату», который, пускай, и содержит много неточностей и противоречий, но все-таки великая книга.

– Для остияков это будет неприятный сюрприз, – заметил Гийом, – Вижу, комбинируете арбалетчиков и стрелков из лука?

– Верно подметили. Арбалетчики хороши против латников, редкость залпов компенсируется убойной силой и дальностью. Лучники же незаменимы против алькасаров, те, как вы знаете, не любят тяжелый доспех.

Феррейра потерял былой задор, там, где он вырос – на юге – пограничная война с Султанатом тлела постоянно. Легкость алькасарского доспеха с лихвой компенсировали отвага султанцев, их многочисленность и презрение к смерти.

– Этот строй крепок, но сломать его можно, – подвел итог боевой маг, – Подвижные стрелки, грамотное использование местности

– И латная конница, – довольно продолжил гвардеец, – но тут требуется долгая выучка и слаженность действий. Я гвардию часто гоняю на совместных учениях. Рыцари мои ругаются безбожно, но терпят.

Где-то совсем близко раздалась ругань на чужом языке.

Гийом обернулся. По дорожке, чертыхаясь и потея, поднимался здоровенный воин в полном пластинчатом доспехе со шлемом в руке. Белокурые волосы и грубые прямые черты лица выдавали в нем северянина.

– Здраства, командыр! – он поднял вверх руку, сжатую в кулак.

Так приветствуют друг друга только скайцы – лучшие в мире наемники.

Блас ответил ему тем же.

– Я есть Ханрик Оланс, пришел смотреть на знаменитый колдун. Один боятся. Но здесь есть великий Блас. Он меня спасать, – скайец веселился от души.

Гийому это понравилось.

– Тебе есть везение. Ханрик. Я сегодня уже съесть наемник. Сыт. Приходи завтра.

Скаец довольно заржал.

– А ты совсем не страшный, маг. Только худ очень. Приходи в полк, будем кормить до пуза. Станешь толстым и сильным как я.

– Как служба королю, Ханрик? – поинтересовался маг, – Лучше, чем вольное кондотьерство?

– Лучше, – кивнул тот, – Денег меньше, но зато контракт на пять годов. Граф Кардес платить больше, но и требовать слишком много, грабить не давать. Но мы не отчаиваться, мы знать: Остия – богатый страна! А Хорхе – настоящий воин, не хуже нас.

* * *

– Не хуже их?! – рассмеялся крепкий мужчина, в движениях которого странным образом совмещались привычки опытного фехтовальщика, и та неторопливость и властность, что воспитываются с рождения.

– Ты плохо знаешь скайцев, Хорхе, это был изысканный комплимент, – Гийом дождался, когда монарший смех стихнет.

Он был единственным человеком в Камоэнсе, которому король разрешал, вернее, приказывал называть себя на «ты». Рассудительный Хорхе понимал, что любому властителю нужен соратник, способный говорить правду в лицо, не опасаясь последствий.

Обычно для этого заводят шута. Но боевой маг куда интересней. Во-первых, шуты есть у всех; да и сам он – Хорхе – их терпеть не может. Во-вторых, и это главное, Гийом единственный в своем роде, особенный.

Маг идеальной фигура: чужак, всем обязанный ему, всегда говорящий правду. Человек знающий себе цену, не боящийся никого, вне зависимости есть у него монаршая благосклонность, или нет. Конкурент-спорщик необходимый любому владыке.

– Скайец видит в тебе вождя. В случае большой войны проблем с дополнительными наемниками не будет. Только грабить давай, гуманизм еще не в моде.

Король и маг сидели напротив друг друга в уютных мягких креслах, дегустируя молодое вино этого года. Свечей было немного, так что бы чуть рассеять мрак; за полуоткрытым окном царила глубокая ночь. Хорхе берег глаза, давая им отдых в полутьме, после дневной суеты.

Корона – это не пиры и развлечения, как думают глупцы, – а множество бумаг и донесений, требующих личного контроля; бессонные ночи и напряженные дни. Нелегко быть полновластным правителем, но Хорхе не для того ломал прежний строй – феодальную вольницу, чтобы потом жаловаться и беречь себя. Жалости он не знал ни к себе, ни к другим.

– Совсем не плохо, – заметил маг, ставя на стол пустой бокал. Он откинул голову на высокую спинку, наслаждаясь легким хмелем.

– Дрянь, – вынес приговор король, – ничего ты, Гийом, в винах не понимаешь. Год от года они все хуже.

– А может ты, просто стареешь? – уколол маг, – Я вот, что покрепче люблю. Коньяк, например. Недавно мне новые охранники – паасины – открыли секрет их национального напитка Лесной Слезы. Самому такое чудо сделать почти невозможно, но я заранее купил три бочонка. Действительно слезу вышибает.

– Пришли, оценим, – попросил-приказал Хорхе.

Два мужчины: уже не молодые, но и не старые, в самом расцвете сил. Пьют вино, говорят о чепухе. Словно обычные люди, а не божий помазанник и мастер волшбы.

– Кстати, мне доложили, что ты передал через второго посла официальные соболезнования королю Стивену и попросил прощения за то, что не уберег его слугу. Это так? – все тем же ленивым расслабленным тоном, как бы невзначай, спросил Хорхе.

– Да, – маг вновь наполнил себе бокал из следующей бутылки, – Ведь это правда: не уберег, а посол был ему действительно хороший слуга.

– Как он умер? – король отправил в красивый правильный рот виноградинку, сжал ее крепкими белыми зубами, брызнул сок.

– Не так как ты хотел. Легко, хоть и не сразу, – маг приоткрыл веки, готовый к упреку.

– Вечно ты самовольничаешь, когда-нибудь тебе за это придется дорого заплатить, – без тени угрозы в голосе констатировал король, – Ты двуличная сволочь, Гийом, такая же, как и я, – Кто оказывал отравленному тобой помощь: поил зельями, что-то ворожил? Не стыдно, как говорит моя любимая племянница, где твоя совесть? – король рассмеялся, он казался захмелевшим, но это была лишь видимость.

Маг никогда не видел его пьяным. Хорхе всегда контролировал каждое слово, каждый жест.

– Нет, не стыдно. Ангела может позволить себе совесть, потому что она прекрасная принцесса, и однажды сумела заставить меня делать то, что я не хочу.

– Она и мной вертит – королем, что уж там какой-то маг, – вставил Хорхе

Сегодня он явно получал удовольствие от своих подначек и шуток, точнее, того, что считал шутками.

– Принцесса – наивный цветок. А мы с тобой – два расчетливых циника. У нас не то, что совести – стыда нет, – маг залпом осушил бокал, – Моя помощь послу была искренней, другое дело, что восстановить раненое мною же сердце, я был не в силах.

– Ты плохой подданный, Гийом, нет бы – поддакнуть, все споришь.

– Какой есть, вели казнить, ежели не нравлюсь, – развел тот руками. Лицо его в огне свечи сделалось мертвецки бледным, – Ведь маги у тебя уже есть, аж три молодых жеребца, полные сил; зачем держать старую клячу?

– Не дождешься, – быстро ответил король, – Тебе только повод дай, чтобы дворян моих верных покромсать. Ты – хитрец, не дал ученикам всего чего знал, остался бесценным.

Гийом лениво кивнул, его разморили сумрак и вино, начало клонить в сон. День выдался насыщенный.

– Да и племянница за тебя дрожит, – продолжил король, – Гийом то, Гийом се. Смотри маг, будь осторожнее, такая близость к короне опасна, – хмель улетучился из голоса Хорхе, таким же тоном он выносил смертные приговоры и отдавал приказы о подавлении бунтов и восстаний.

– Знаю, – серьезно ответил чародей, – Я слишком стар для таких авантюр. Принцесса спасла мне жизнь, это крепко связывает, поэтому и дружим. Помнишь, ты еще смотрел из окна напротив, как меня убивает троица друзей: Феррейра, Гонсало и Кордова. Смотрел и ждал: кто же победит.

– Убивали его, как же, – холодно усмехнулся Хорхе, – До сих пор не знаю, почему тогда ты их пощадил, ведь поцарапали они тебя хорошо. Сам виноват, сцепился с юнцом из-за бабы, совершенно тебе не нужной. «Дело принципа. Мне ее обещали». Тьфу. Вот я и подкинул благородным заступникам девицы пару игрушек, показалось, что ты слишком расслабился и потерял хватку.

– Вот поэтому-то, Хорхе, сильней тебя я опасаюсь только своего отражения в зеркале, – признался маг, – Я тебе сегодня еще нужен?

– Да, расскажи мне, – король выпрямился в кресле, разговор предстоял важный, – Расскажи мне о Драконе Алькасаров. Ты все книги о них перечитал, знаешь больше, чем мы – камоэнсцы – те, кто пятьсот лет с султанцами воюет.

– Мне многое рассказала прежняя охрана, набранная из числа их пленников, которых я выкупил. Жаль, их убили всех кроме повара, алькасары – люди дикие, но надежные и верные слову. Они поклоняются Вечному Пламени – этим я их и приручил, показав свою власть над огнем. Беседа за беседой – увлекся я их преданиями. Стал книги собирать.

– Ближе к делу, предысторию я знаю, – перебил его король.

– Так вот, их высшее божество – Вечное Пламя. Дракон – посланник этого пламени. Человек с силой стихии, способный привести Алькасар к владычеству над всей сушей. На море они не претендуют. Дракон может явиться в любом обличии. Алькасары его все равно узнают.

Дракон – мессия. Его власть выше султанской. Все беи и ханы склонят перед ним головы, подметая бородами землю. А дальше большая война. Алькасар против всех, до конца. По легенде первый султан-завоеватель Карим – основатель Алькасара – был Драконом, – Гийом освежил пересохшее горло.

Хорхе слушал его, задумчиво стуча пальцами по ручке кресла.

– Дипломаты мне тоже самое рассказывали, только воды больше лили, – оценил он речь мага, – Шпионы доносят, что в Алькасаре не спокойно. У нас с ними мир на пять лет, мы ведь выиграли пробную стычку на границе, два года назад. Огнепоклонник коварны и жестоки, но договоры блюдут, в отличие от остияков, – упонинув последних Хорхе выругался.

– Для них это дело чести. Алькасары предпочитают большую Битву множеству мелких набегов, – вставил слово Гийом.