Текст книги "Инна, волшебница"

Автор книги: Александр Гейман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

– Юма, так нечестно!

А стена уже стала ровной, как была до того. Закусив губу, хмурая Аглая пошла по коридору прочь, раздумывая, обязана ли она хранить тайну Юмы. Старшим она, конечно, не расскажет, даже Инессе, но если девочкам...

– Привет, Аглая! – окликнул её Туан, шедший по своим делам по дворцу. – Ты случайно не видела Юму?

Не спроси это паж Антонина, Аглае, возможно, и не пришло бы ничего в голову. Но теперь её как кольнуло – ну конечно, ведь Туан друг Юмы, и если все рассказать ему, это же не будет против Юмы...

– Туан, – сказала Аглая, – поклянись, что никому не выдашь... Понимаешь, я тревожусь за Юму.

Она подвела пажа к тому самому месту и все рассказала. Аглая боялась, что паж отмахнется от нее, но ничего подобного, Туан как раз очень обеспокоился.

– Ты знаешь, Аглая, меня тоже очень тревожат эти секреты Юмы, признался мальчик. – Особенно в последнее время. Она Бог знает где бывает, а ведь помнишь, как они с Соней блуждали ночью у этого безумного Северина.

– Может, она и теперь к нему пошла?

Туан подумал и кивнул.

– Может быть. Я бы не удивился, если б узнал, что она пытается помирить его с Тапатакой. Она ведь такая чудная, наша Юма!

Это "наша" из уст Туана Аглае не очень понравилось, но сейчас она не стала на это отвлекаться.

– Ну, и что теперь делать? Может быть позвать...

– Н-ну, я не стал бы поднимать шум ни с того, ни с сего, нерешительно отвечал паж. – Вдруг мы чем-нибудь повредим Юме...

– Тогда давай попробуем пойти за ней в этот ход!

– Сначала ещё надо открыть дверь, – отвечал Туан, без разговоров приняв слова Аглаи. – Ты не видела, может быть, она нажимала на какой-то скрытый рычаг?

Они обследовали всю стену в этом месте, стуча кулачками и водя ладонями по плитам. Без толку. Аглая уже хотела отправиться за Соней, самой "проникательной", как говорила Агния, из их восьмиугольника – тем более, Соня уже ходила по такому подземелью. И вдруг ей под ноги катнулся шустрый комочек.

– Это же Вайка! – удивился Туан – проведя столько времени с Юмой, паж и девочки в конце концов тоже научились видеть волшебного зверька. – Почему он не с Юмой?

А булкут вскарабкался по стене и завис, скребя лапкой в одном месте и пощелкивая. Смышленые глазенки топтыжки нетерпеливо поглядывали на Аглаю с Туаном, и они догадались: это то самое место! Они пробовали так и этак, и наконец получилось – оказалось, надо было не давить, а просто приложить ладонь и повернуть против солнца, так показывал Вайка, выразительно скручивая тело влево. Когда дверь открылась, самый краткий миг Туан помедлил:

– Может, все-таки нам хотя бы оставить здесь записку?

Но Вайка уже заскочил в ход и стуча коготками спешил по нему.

– Нет! некогда! – отвергла Аглая, отвечая Туану уже из-за двери. – А то мы не успеем за Вайкой!

Юма меж тем была уже далеко, почти у цели. С того времени, как она принесла Чку, Юма уже дважды была у Зверя и оба раза Зверь отдавал по камню. Но Чка все ещё не вполне поправилась, хотя уже немножко шевелилась, а за день до этого даже проковыляла по подоконнику. Юма кормила Чку семенем сидалкового дерева, твердым, как галька, и с прозрачной скорлупкой, так подсказала Нейя, это было единственное, что птица соглашалась принимать не считая рубинов, конечно. Старшие немного поудивлялись, когда узнали про Чку, но Юма не стала ничего придумывать, просто сказала, что Чку ей дал Саша – это ведь почти так и было. На том расспросы и закончились, хотя потом Тиа слышала, как Инесса и Нейа говорили между собой, будто им что-то непонятно.

– Если она из _той самой_ породы, – сказала тогда Нейа, – то странно, почему она такая маленькая. А если это только птенец, то почему он выглядит взрослой птицей?

– Нейа, а кто сказал, что взрослая птица должна быть большой? отвечала, по словам Тии, Инесса. – Как знать, может, и такая невеличка закроет полнеба.

– Смотря в каком мире, Инесса, смотря в каком мире. Как знать, может быть, и для нашей Тапатаки какая-нибудь девчушка выхаживает _ту самую_ птицу, и для неё она вот такой же невеликий галчонок.

– Какого же роста эта девчушка, хотела бы я видеть! – пошутила Инесса.

– О, а какого роста тот мир, где разводят таких птиц! – подхватила Нейа, и, посмеявшись, они заговорили о другом.

Передав этот разговор, Тиа ожидала, что Юма его растолкует – Тии было непонятно, о каких это больших птицах рассуждали старшие. А Юма поняла почти все, она даже представила, что какая-то совсем-совсем огромная Юма возится вот с той исполинской Птицей, что лежит раненная там на Рыжухе. И конечно, попади Юма в тот её мир, _т_а_ Юма даже не разглядела бы её. Но объяснять этого Тии Юма не стала, ведь она не могла выдать своей тайны. Оставалось всего два камня, и отправляясь за ними, Юма надеялась, что большая часть дела уже сделана. А отправляться приходилось, – поев сидалковых семян, Чка требовательно пищала и яростно долбила клювом Юмину ладонь, и в желтых глазах её полыхало холодное бешеное пламя.

– Какая ненасыта! – удивлялись девочки. – И какая злюка!

И только Юма знала, чего на самом деле требует Чка и почему не наедается своей пищей. Но теперь – теперь оставалось всего два камня, а за одним Юма уже почти сходила, значит, остался всего последний раз...

– М-м-м... И куда ж это мы так спешим? – насмешливо окликнул её кто-то, разом сбив все её мысли про "сходить последний раз".

От неожиданности Юма вскрикнула и подпрыгнула на месте, а затем повернулась и пустилась наутек. Вернее, она собиралась припустить – но ноги её только молотили по воздуху, бессильные даже сильно раскачать её подхваченное кем-то тело. Когда Юма опомнилась и сообразила оглядеться вокруг _волшебным_ взглядом, то увидела, что она как муха в паутине барахтается в ловушке альвитических нитей, невероятно крепких и толстых. "Нет, не разорвать!" – в отчаянии поняла она. А паук был тут как тут вышагнул из тени и стоял разглядывая Юму, вот именно, как паук муху, причмокивая губами и довольно потирая руки.

– М-м... Стало быть, наш таинственный вундеркинд попался в такую простую западню, м-да, – протянул Мейтир, это, конечно, он и был, предатель, предатель, гадкий предатель! – А что же этому чудо-ребенку не помог его... м-м... чудо-зверек, э?

Юма растерянно оглянулась, ища Вайку и только теперь задав сама себе тот же вопрос. Насладясь её замешательством, Мэйтир снизошел до разъяснений.

– Я думаю... э... этот самый чудо-зверек нам сам все растолкует, – и кудесник-изменник щелкнул пальцами.

У его ног появился Вайка, сопровождавший Юму, как и обычно, всю дорогу до Зверя.

– Вайка! – вскрикнула Юма. – Что он с тобой сделал!.. – и она осеклась, все поняв.

– М-нет, – возразил Мэйтир, – тебя обманул я, а не он. К сожалению, этот род не способен менять хозяев. Зато не так трудно поменять зверька, и Вайка у его ног превратился в тусклое бесформенное пятно, а потом и вовсе растворился, – пустая игрушечная иллюзия, на которую так позорно поймалась Юма. Но ведь она и подумать не могла, что...

– А Вайка? Где... Что ты с ним сделал, предатель! – закричала Юма и сама же расплакалась, от бессилия и обиды.

– М-м... несколько преждевременно, я бы сказал, – заметил взрослый, постыдно глумясь над обманутым ребенком. – Э... плакать. Я всего-навсего захватил твоего зверька, как тебя, и укрыл в надежном месте. Не здесь. Может быть, потом и придется от него избавиться, э... Посмотрим. Э... сперва, знаешь ли, побеседуем.

– О чем?

Не отвечая Юме, Мэйтир пошел по коридору, а паутина с Юмой каким-то образом двигалась в воздухе перед ним, будто он её толкал перед собой, как какую-нибудь тележку. Он шел довольно долго, удаляясь от той двери в залу со Зверем и забираясь, очевидно, в самый заброшенный угол дворца. У одной из дверей он остановился, пошуровал ключом, втолкнул Юму в тесную комнату она осталась там висеть над полом все в том же проклятом капкане паутины силы.

– М-да, – удовлетворенно причмокнул Мэйтир, порассматривав Юму с разных сторон и, видимо, найдя её плен неодолимым. – Э... нашей подающей такие надежды девочке трудно будет позвать на помощь. Я немного спешу, так что, девочка, тебе придется тут м-м... быть одной, да-с. Э... в темноте...

Юма назло решила больше ничего не говорить и не показывать больше свою слабость. Ей так и хотелось крикнуть Мэйтиру в спину что-нибудь позорное, но она сдержала себя. Но у выхода Мэйтир задержался.

– Впрочем, я мог бы и отпустить тебя, да... В общем-то, ты больше не опасна... Если... м-м... правдиво ответишь, как ты сумела выкрасть рубины и куда их дела. М-м?

Мэйтир ожидающе поглядел на Юму. Лицо его не показывало особого интереса, но она все прекрасно поняла.

– Никуда! – назло выкрикнула Юма. – Никуда не дела!

– М-м... В таком случае, как насчет того, чтоб вернуть камни на место, э... законному владельцу? – спросил Мэйтир все так же безразлично, и Юма обрадовалась: выходит, он ничего не знал про Птицу! Значит, Чке ничего не грозит, да и как он достал бы рубины Соллы, если... Юма сама не знала, почему она так рада этому открытию, но её сразу будто отпустило внутри. И с этого момента она решила биться до конца, хотя и не знала, сможет ли она вообще что-нибудь предпринять в её положении.

– Ты сам знаешь, кто их законный владелец! – отвечала она дерзким тоном.

– По-твоему, Антонин, м-м? – усмехнулся Мэйтир. – А почему же тогда ты их ему не отдала?

– А с чего ты взял, что я их не отдала? – закричала Юма нарочно погромче.

В глазах Мэйтира мелькнуло сомнение.

– И, по-твоему, м-м... он скрыл это от меня? с чего бы вдруг... забормотал Мэйтир, размышляя вслух. Он ходил взад-вперед, соединив руки за спиной и крутя пальцами. – Нет, ты врешь! – сделал он вывод. – Где рубины?

– Спроси Антонина!

– Н-ну... это мысль, да... – пробормотал Мэйтир, глядя на Юму холодно и отчужденно, как если бы она и впрямь была какой-нибудь мошкой, залетевшей в сеть Мэйтира как его законный завтрак. Не произнося более ни звука, Мэйтир отвернулся от Юмы и вышел, не считая нужным даже запугать её на прощание или пообещать продолжения беседы.

А Юма, оставшись одна и в совершенной темноте, тихо заплакала. Но когда она немножко успокоилась и стала размышлять обо всем, то неожиданно поняла, что дела не так уж и плохи. Мэйтир не знает про её дружбу с Ритти это такое имя Юма подарила Зверю, рычащее и твердое, но все же не злое. Он не знает, где камни. Он не знает про Птицу – и опять в Юме шевельнулось что-то светлое, будто мысль её коснулось чего-то светлого и родственного, как её топтыжка. Наконец, и Вайка ей не изменил, он жив. И ещё – Юма почему-то поняла произошедшее так, что Мэйтир действует сам по себе, без ведома Северина, и это тоже было хорошо, потому что... Может, они двое не такие уж друзья и не очень-то заодно? В общем, это могло пригодиться.

А вот все остальное, вздохнув, призналась себе Юма, было плохо. Никто не мог знать, где она теперь. Когда ещё её хватятся и начнут искать... и смогут ли найти... Эта комната была укрыта в такой плотный экран, Мэйтир заблаговременно все подготовил, значит, даже провидящие Тапатаки до неё не дотянутся, даже милая Инессочка... И к тому же, Мэйтир может перепрятать Юму в другое место, тогда где же её найдут... Тут Юма вспомнила про Аглаю. Она-то видела, что Юма ушла в тайный ход! Конечно, она потом все скажет Инессе, и умная-преумная Инессочка поймет, что она снова у Северина... но...

И Юма снова

поплакала.

Поплакать

Инне очень даже

хотелось, но не хотелось портить радость Аниты. А та ахала, осторожно поворачивая коробочку с рубином и не решаясь прикоснуться к волшебному камню.

– Инка, от него так... так лучится! Даже пальцы щекотит и тепло... И он... Инна, да он же... он смеется, да? Прямо сказка! – очарованная Анита не могла оторваться от камня.

– Дора говорила, что Солла – это смех Тапатаки, – кивнула притихшая Инна, вымучив из себя бледную тень улыбки.

Анита наконец заметила и обеспокоилась:

– На тебе лица нет! Инночка, что?

– Найра, – был короткий ответ.

– Там? – Анита качнула головой в сторону, имея в виду соседнюю комнату Кавертона, где поселили Инну.

– Угу, – подтвердила Инна и добавила, отвечая на немой вопрос в глазах Аниты: – Потом.

Она только что ходила к себе как раз за рубином, рассказав уже про свою героическую стражу и подарок короля Джека. Конечно, Аните захотелось посмотреть на волшебный камень, а Инна не могла лишить Аниточку толики чудесных касаний. Подруга Инны приехала под вечер, в компании одного из новых приятелей – брата кого-то из кэмфордских студентов и на его машине. Этот брат приятеля, Рик, брался доставить их и в Лондон и даже вызывался покатать по нему. "Если русские девушки не против", а вечером они все вместе шли на концерт – правда?!. не может быть!.. ой, как здорово! – на концерт Томми Хока, он же твой кумир, Инна, и как раз последний концерт в Лондоне, а на следующий день они уже улетали вместе с остальными девчонками. И все было так замечательно – счастливый исход минувшего испытания, милое лицо прибывшей наконец подруги, представление друг другу всех, кто кому не знаком, оживленный обмен новостями и ахами, благосклонное внимание миссис Коул к новым гостям, её обмен замечаниями с доктором Палмером: "Знаете, Бриджит, я только сейчас понял, насколько Кавертону недостает компании веселых молодых людей" – "Ну что же, время от времени вам полезно побыть в их обществе, сэр Юджин", ну и так далее, – вплоть до момента, когда Инна открыла дверь своей комнату и увидела стоящую возле её кровати Найру с рубином в руках.

– Н-найра! Эт-то ещё что такое! – оторопело заикаясь возмутилась Инна.

Бесстыжая Найра, как водится, не смутилась. Она поставила коробочку с рубином на стол и задала вопрос, который остановил поток Инниных негодующих слов.

– Ты так уверена, что занимаешь первое место в сердце Антонина?

– Ты что, хотела похитить Сол... – слетело с губ Инны по инерции, но сказанное уже дошло до её ума. – Что?.. – растерянно произнесла Инна.

– Нет, я не хотела похитить Соллу, – хищно улыбнувшись, отвечала Найра на вопрос, прозвучавший первым. – Я бы сделала это давно, ты не очень-то охраняешь свой приз. Я хотела другое: увидеть камень, он того стоит, а у меня вряд ли когда-нибудь появится другой случай.

– Что ты сказала про меня и Антонина? – потребовала Инна – и противореча сама себе, снова возмутилась. – Вообще – какое твое дело, какие у меня отношения с ним или хоть с кем!

Гнев Инны совсем не впечатлял Найру.

– Твои отношения с принцем Антонином касаются очень даже многих, милая Инна, как и все, связанное с короной Тапатаки, – возразила она как ни в чем ни бывало. – Но тебе, конечно, не очень интересно, почему _касаются_. Ты ведь жаждешь узнать, почему тебе не идти с ним рука об руку под венец, на ложе любви и далее по жизненному пути.

Не дожидаясь подтверждения своих слов, Найра подняла рубин со стола и протянула его Инне:

– Ручаюсь, ты не догадалась заглянуть внутрь камня. Посмотри, и ты сама все поймешь.

Недоверчиво и преодолевая внутреннее сопротивление – почему она должна слушать Найру? – Инна все-таки поднесла рубин ко глазам. Она много раз ещё с ночи, когда получила этот дар маленького народа, любовалась камнем, но, действительно не пробовала заглянуть _внутрь_. Сначала она увидела только малиновое искрение, но сразу догадалась, что здесь требуется её ведьмовское зрение. Камень откликнулся тотчас: он будто расширился, как бы стал окуляром бинокля или камеры, и глядя в этот рубиновый глазок Инна увидела преклоненного на одно колено принца Антонина, на голову которого женщина невообразимой красоты – красивее Инессы! волшебней Инессы! – возлагала венец, и в этих двоих, неотрывно смотрящих друг другу в глаза, была такая соединенность, что просто не оставалось сомнений, каковы их чувства и принадлежность друг другу.

– Ну и что, – упавшим голосом вслух сказала Инна – но будто возражая ей – мол, совсем не "ну и что", – эти же двое проступили внутри камня в иной своей согласности друг другу: закрывший глаза Антонин обнимал сзади эту неведомую фею, Антонин сидел с ней вместе на троне, Антонин следовал за ней в неуследимом взгляду, но все же ощутимом полете сквозь бездны миров и пространств, Антонин... "Ну вот и все", – беззвучно произнесла Инна, перестав созерцать этот феерический калейдоскоп с четой нареченных другу другу волшебных существ.

– Полагаю, Инесса тоже этого никогда не видела, – заметила Найра с тоном некоторого сочувствия. – Она ведь _тоже_...

– Да, – безучастно отозвалась Инна, не в силах уже ни обижаться на Найру, ни вообще что-либо чувствовать.

– Понимаешь, Инночка, – тоном заботливой подруги продолжала змея Акамарская, – я так подумала, тебе лучше будет все знать. Мы все же друзья, я ведь тебе тоже нравлюсь, я же знаю, хоть ты и фыркаешь на меня все время.

– Ладно, тебе, я вижу не до меня, – и погладив Иннино плечо – а убитая Инна даже не отстранилась и только стояла как соляной столп – Найра пошла к двери. – Надеюсь, увидимся.

Вспомнив через неизвестно сколько времени, что её с рубином ждет Анита, Инна поплелась к ней в комнату и там в конце концов рассказала и эту последнюю новость, а потом все же и поплакала.

– Ну почему, ну вовсе не обязательно, – утешала её Анита. – А может, ты все поняла неправильно, может, это душа Антонина, может, это все в другом смысле, волшебном, ты же сама говорила, что в Тапатаке все то же самое совсем по-другому, ну, не плачь ты...

Как ни странно, это помогло. Уйдя к себе, Инна проворочалась ещё полночи, продолжая спорить сама с собой, и к ней вернулась надежда. Ну да, ну наверное, это все в другом, высшем смысле, эта кобра Найра назло ей все сказала... Несколько раз Инну так и подмывало позвонить в колокольчик и спросить обо всем Антонина, но у неё не хватало духа, было стыдно и страшно – а вдруг... А о том, чтобы заглянуть этой ночью в Тапатаку – это такой-то, зареванной, постыдно ревнующей... – нет, об этом и речи не могло идти, да у Инны и сил на то не оставалось. Перед тем, как заснуть, Инна решила просто отдать Антонину камень, сказать, что это от короля Джека, и – ни о чем не спрашивать. Он ведь сам прочтет в ней все – вот пусть сам и... Но это завтра, – думала, засыпая, Инна, – то есть следующей ночью, сейчас она... спать... в Тапатаку потом...

Утром Инна встала с тем же решением, а вчерашнее потрясение отдавалось лишь остаточной ноющей болью где-то в груди. Но глаза покраснели, а голова была несвежей. За завтраком она старалась ничего не показывать – ни к чему, да и не хотелось портить расставание с Кавертоном. Но миссис Коул сама налила Инне кофе покрепче – как перед её _работой в библиотеке_ – такого же:

– Мне показалось, эта чашечка будет нелишней, леди Инна, – произнесла она тоном непробиваемо-добропорядочной служанки, каких показывают в фильмах про добрую старую Англию, и Рик слегка фыркнул на это "леди" и покосился на Инну.

А на прощание был сюрприз. Нет, не подарок от лорда Палмера – он заранее обещал дать ей пару своих книг и, конечно, подарил их вкупе с самим романом Блейка и ещё сказал, что пришлет кое-что по Интернету, "чтобы не утяжелять ваш багаж". А сюрпризом было приглашение: Палмер звал Инну вместе с Анитой – погостить летом пару недель в Кавертоне:

– ...Мы к вам так все привязались за эти дни, милая Инна, право, нам с миссис Коул уже стало казаться, что без вас в Кавертоне будет чего-то недоставать. В общем, визит двух очаровательных молодых иностранок – это было бы как маленький праздник для старого ученого отшельника в его старом замке, – и миссис Коул одобрительно кивала, а Инна и без этих знаков не сомневалась, кто был вдохновителем этого приглашения.

И еще, молчун Джеффри подарил Инне чеканку – девушка верхом на таком шикарном большо-о-ом тигре, он успел это сделать за считанные дни Инниной _миссии_.

– По-моему, у неё лицо Инны, – заметил Рик, заглянувший через плечо Аниты.

– Я рисовал с натуры, – лаконично ответил Джеф, и все немного посмеялись, включая Рика – за компанию, он-то не понимал подоплеки всего.

А потом Кавертон остался за изгибом дороги, Инне чуть взгрустнулось, и это отвлекло её от вчерашних сердечных страданий. С полдороги Рик усадил за руль Аниту, пересел на заднее сиденье и принялся болтать с Инной. Инне это было сейчас не так уж интересно, впрочем, она-то, в отличие от своих камских подружек, в Кэмфорде общалась с английскими ребятами совсем мало, и можно было считать, что теперь выпал случай наверстать упущенное.

А после был Лондон, немножко, пара кусочков, – Инна успела устать, все-таки эта эпопея с каменной лихоманкой короля Джека далась ей не так легко, и последние дни она быстро уставала – видимо, ещё недоотоспалась. Но Тауэр, смену караула и Эбби-роуд они все же посмотрели, а потом пообедали и уехали в гостиницу, передохнуть перед концертом неувядающего кумира девчонок Томми Хока.

Этот концерт – вероятно, потому что последний – проходил не в одном из современных молодежных залов, что величиной с самолетный ангар, а в добропорядочном Кинг-Кросс Холле, посещать который, так сообщил Рик, не чурались в иных случаях члены королевского дома. Соответственной была цена билетов и публика – молодежь, конечно, тоже была, но больше люди возраста среднего и даже, что удивило камских девушек, постарше. Опять же, и стиль концерта был соответственным – относительно академичным: все музыканты, включая звезду, надели солидные пиджаки-брюки – что по-нынешнему шло почти что за фраки. Да и вела себя публика сравнительно сдержанно – для концерта поп-звезды, разумеется. Но это Инну как раз и устраивало, меньше всего ей сейчас хотелось бы оказаться среди орущей толпы заведенных подростков. А так – было почти как в Камской опере, можно было просто послушать, в удовольствие, невозбранно и бескорыстно полюбоваться на киноидола давней теперь уже давней – поры девических романтических грез. Да и не такой уж это был теперь идол, после Тапатаки, но – но остаточное чувство преклонения, но мягкий приятный тенор, но неотразимое обаяние простого парня Томми, его детски-большие глаза и любимые мелодии – и мало-помалу Инну разобрало, захватило – она поддалась настрою зала и почти разделяла это стадное чувство восторженных дурочек, визжащих от одного только вида своего героя, когда он вот – живой, на сцене, почти что досягаемый.

Ближе к концу представления Инне неудержимо захотелось наведаться в дамскую комнату. Оказалось, Рик не знал её местоположения, но вошел в деликатную ситуацию и отправился на поиски вместе с Инной. Они немного поплутали, а на обратном пути свернули и вовсе не туда. И тут произошло почти невероятное – в одном из коридоров Инна столкнулась с самим Томми Хоком нос к носу – пока Инна и Рик блуждали, концерт успел завершиться.

– Хэлоу! Вы действительно Томми Хок? – в лоб спросила Инна, вообще-то, она скорее подумала вслух, от неожиданности не успев смутиться да и попросту оценить всю ситуацию.

– Поклонники? – шагнул навстречу кто-то из небольшой свиты.

Томми, уставший и не столь уже концертно-сценичный, сейчас выглядел как-то доступней и к тому же – был застигнут врасплох. Он жестом пресек порыв телохранителя и остановился, вопросительно глядя в лицо Инне.

– Томми, это девчонка из самой России, – по-джентльменски пришел на выручку Рик. – Она прилетела специально на ваш концерт, – соврал он тут же.

– Да? – поп-светило было по-настоящему польщено и заинтересовалось. Как вас зовут?

– Инна, – и в этот миг она сообразила, что стоит как по команде "замри" в смешной позе – с головой, задраной кверху, и прижимая кулчаки к груди – и тогда уж смешалась, не представляя, как вести себя дальше и что бы такое извлечь из этой встречи. – Я завтра улетаю, – зачем-то сообщила она.

– Да? А где вы остановились?

Инна назвала отель.

– О! Да это ж в двух шагах! – воскликнул Томми совершенно по-простецки. – Надо же! Ладно, идемте со мной, я вас подвезу.

– Рик, ты скажешь Аните, что я потом... – пробормотала Инна Рику, оглядываясь на ходу и успев только краем уха захватить его "о'кэй", а быстро шагающая толпа уже увекла её вслед за Томми.

Машины, оказывается, стояли у заднего выхода – Томми почему-то счел нужным объяснить это Инне:

– Устал за турне. Хочу поскорее в номер. Вот только заскочу промочить горло и съем кусочек чего-нибудь.

– О, так я вас, наверное... – снова смутилась Инна. – Вообще-то я не собиралась к вам приставать, мы просто заблудились.

– О, ерунда, – легко отмахнулся Иннин знаменитый собеседник. – Я не возражаю немного поболтать. Вы действительно из России?

– Ну да, только я не летела специально на концерт, я была в Кэмфорде, а потом в Кавертоне, у меня стажировка, – и Инна немного рассказала про свои обстоятельства.

– О да, Алан Блейк... – кивал красавец Томми. – Я читал. Я даже нарисовал несколько рисунков к его роману.

– Да? Вы рисуете?

– Ну, по-дилетантски, для себя. Это мало кто знает, я не выставлялся. А кстати, хотите посмотреть?

– Ну... конечно!

– Невероятно, – тряхнул головой Томми. – Сам не понимаю, что со мной. Вижу вас пять минут – и уже готов доверить вам свои секреты.

Довольная Инна засмеялась.

– Это потому что я ведьма, – легко созналась она.

– Ведьма? О! – смеялся и Томми. – Так это же замечательно! Я тоже всю жизнь мечтал встретить настоящую ведьму.

За пятнадцать минут, проведенных в его автомобиле, они совершенно освоились друг с другом и, можно сказать, перешли – насколько это позволяло английское "you" – на ты. На сердце Инны было удивительно легко, все происходило само собой, правильно, с волшебной простотой, и Инна в глубине души немножко гордилась сама собой: "Нет, я все-таки ведьма". Да и то сказать, а что же иное, как не её ведьмовская удача, подыграла ей и на сей раз? И ведь как это все так точно получилось – важничала про себя Инна оказаться на пути Томми в нужную минуту, сразу заинтересовать, поселиться в отеле, что бок-о-бок с его гостиницей, да и этот роман этого Блейка – ну вот все в пору, к месту и кстати – и что там все эти микронные допуски всяких там физико-технических чудес в сравнению с королевской точностью такой ювелирной штуки, как колдовская удача!

А затем эта же мысль повернулась в голове Инны другим боком: ну, ясное дело, это не просто счастливое совпадение, это дела волшебные, но разве ведьмовская удача бывает так просто? Неужели все происходит только затем, чтобы выпить пару бокалов с мировой знаменитостью и взглянуть на его рисунки? Конечно, это забавно, интересно, и было бы приключением для любой девчонки из далекого захолустного Камска, но для нее, ведьмы, что одной ногой, можно сказать, стоит уже на земле сказочного мира, это всего лишь необязательное развлечение. Нет, не стала бы её удача стараться лишь для этого, тут что-то поглубже – и вдруг в голове Инны сверкнула невероятная догадка – нет, ещё не догадка, а подозрение о невероятном: Антонин!

На миг Инне показалось, что это бы все объяснило. Ведь в их споре за ним оставалось третье, _последнее_, появление. И лучшего времени было бы никак не выбрать – как раз после Кавертона и Инниных терзаний из-за слов этой гадюки Найры. И так бы все подошло, так это было бы в стиле Антонина, чтобы ему подоспеть как раз вовремя и отгадаться с третьего раза, разрешив все загадки и вытерев все слезки с её глаз. Конечно, вряд ли принц Тапатаки днюет и ночует в их Срединном мире в образе Томми, но ведь и не нужно достаточно было вот только сегодня попасться ей в Кинг-Кросс Холле и... Эта догадка так восхитила и обрадовала Инну, что на минуту она в неё уверовала. Но потом – потом все же засомневалась. В поведении, словечках, движениях, смехе и шутках Томми не проступало ничего от Антонина и вообще тапатакского. Однако с этой минуты Инна стала наблюдать все другими глазами и воспринимать иначе. Теперь действо называлось не "Инна рядом со знаменитым Томми", а "Отгадай Тошку", а это ей нравилось уже куда больше. Поэтому Инна даже как-то расслабилась, перешучиваясь и дурачась в тон Томми и соглашаясь на все, что он предлагал, не сомневаясь, что сможет на чем-нибудь поймать Антонина – если это Антонин. А если нет – то чем плох забавно проведенный вечер?

Они с Томми слегка перекусили в каком-то баре по дороге, он рассказывал разные занятные случаи из своей жизни, немного жаловался на то, какая это обуза – быть всегда на виду, играть роль великого Томми Хока "играть роль Томми Хока"? – Инна при этих словах чуть не задергала свой золотой колокольчик: ага, попался! – но раздумала, успеется, но теперь она уже почти не сомневалась. А то ли дело так вот запросто поболтать с незнакомкой, которой просто нравится с тобой поболтать, а не потому что ты её кумир... – Хм! – задумалась Инна: на что это намек и главное, ч_е_й это намек? Потом они пошли прочь, он захватил с собой пару пакетов снеди – на утро, а на выходе спросил:

– Ну так как – не пропало желание посмотреть мою мазню?

– Наоборот, – отвечала Инна – и вдруг другая шальная мысль пришла ей в голову: а может быть, это тот самый таинственный художник? которого ищет вся Тапатака? Это была бы уже совсем другая находка, но ведь тоже, тоже чудесная! Эта мысль Инну слегка охладила: что ведьмовская удача вывела её не то чтобы на Антонина собственной персоной, но на то, что принцу и всей Тапатаке так долго не открывалось – ну, помимо ещё рубина Соллы. "А вот был бы подарок – и Соллу, и..." – подумалось Инне. Теперь она и вовсе терялась в догадках, и кроме всего прочего, в ней заговорило – и громко-прегромко обыкновенное человеческое любопытство.

– А где это? Я имею в виду – твои картины.

– Ну уж, картины, – мальчишески улыбнулся Томми. – Вообще-то кое-что есть у приятелей, а в основном у меня дома, в Кливленде. Но я кое-что взял с собой, хочу подарить своим английским друзьям.

– А, так они в гостинице?

– Ну да. Не лень прогуляться?

Это действительно было недалеко от её гостиницы, и лень-то не было. Но в номер с мужчиной, вечером... А если Антонин? – подумалось тут же. А если нет? – возразило что-то. А если т_о_т художник? А если нет? И тогда... Но ведь Ингорд, – вспомнила Инна. Золотой колокольчик. Бенга... ах нет, Бенга-то как раз не при ней. Ну, ничего!

Они поднялись в номер Томми – само собой, обставленный пороскошней, чем у Аниты с Инной. Томми, простой и благовоспитанный одновременно, был само очарование и не делал ни малейших попыток сближения, не говоря об этом самом "харассменте" (приставании с известными целями). Он действительно принес несколько холстов, а кое-что уже висело на стенах. Картины и рисунки были забавными, странными, только пара из них была "реализмом", то есть на них было что-то узнаваемое – город на одной картине и ещё какой-то закат на каком-то озере – рядом с виллой его друзей, объяснил Томми. А остальные были или скоплением цветовых пятен – "Это полотна-настроения, я их называю – цветомузыка", – рассказывал Томми, или же каким-то подобием исканий Дали и Пикассо: всякие переискривленные физиономии и предметы, набросанные в одну кучу. Тапатакского там как будто бы не было, это Инна сразу поняла, но какая-то странность была, что-то откуда-то _оттуда_ – может быть, из тех уголков иномирья, куда не доводилось заглядывать Инне, но сквозняки которых, похоже, сами гостили в артистическом воображении Томми. И Инна так и не решила до конца: художник вроде бы не тот, но – но вдруг может стать т_е_м? Позвать Антонина, ведь он-то сразу разберется? А если... тогда она проиграет и...