Текст книги "Паутина"

Автор книги: Александр Гласьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Похоже, что мускулы у него совсем вытеснили мозги, но драться и бегать он умеет. А сейчас им как раз надо хорошо драться и быстро бегать. И Сашенька, успокоительно хлопнув Вайцуля по плечу, отправился на свой пост. А вахмистр опрометью кинулся вниз. Сначала тайник, потом баллон… а потом он еще успеет пошарить в лабиринтах. Там полно «паутинки», а если повезет, он разыщет и сыворотку. В конце концов не все еще потеряно, утешал себя Вайцуль.

10

Было позднее утро, когда Герман Крофт, предупредив Микки об уходе, запер за собой дверь. От хутора до станции подземки было минут пятнадцать ходу.

Впервые после окончания комбинации с Нодией его вызвали в Федерком. Последнее время Герман почти не выезжал в Город, если не считать редких визитов в карточный клуб, и поэтому теперь он ехал с удовольствием. Накопились всякие дела по хозяйству, а главное, ему хотелось развеяться. Джек был на Пятнистой, ближайший сосед, Луи, погиб, а других приятелей у Германа не было, и, если бы не Микки, он совсем бы ошалел от одиночества.

Налетел легкий ветерок. По альфианским понятиям, утро было хорошим, даже серая дымка, вечно висящая над планетой, сегодня казалась прозрачнее, чем обычно. Герман испытывал странное чувство, ему казалось, что вот еще один порыв ветерка – и серая дымка исчезнет, и что-то произойдет, отчего изменится все окружающее. Пожалуй, на всей Альфе только доктор Похья, который вот уже пятнадцать циклов тосковал по солнышку, по-настоящему понял бы сейчас Германа. Впрочем, Герман сам себя не понимал: как всякий житель Альфы, он мог видеть солнце один-два раза в жизни, когда планета приближалась к светилу, двигаясь по своей замысловатой орбите. Говорят, зрелище потрясающее, но пока Герману не везло. Вот и последний раз, когда это произошло, он был на Пятнистой.

Герман шел по тропинке к станции через заросли вездесущей берьесы. Тропинка извивалась, пряталась за кусты, словно играя с ним, ветки берьесы осторожно трогали его за плечи. Где-то на середине пути Герман заметил безжизненно повисшую пожухлую ветку, склонившуюся над тропинкой. Сломал ее Джек, когда в первый раз шел на хутор вместе с Луи, но этого Герман, конечно, не знал и мысленно обругал незнакомца.

Впрочем, даже мимолетное огорчение из-за сломанной ветки было по-своему приятным.

«Кажется, до Бэты наконец-то добрались по-настоящему», – подумал Герман. Вчера КСН передала, что подготовка большой экспедиции заканчивается и первые группы уже отправлены на планету. Должно быть, Джек отправился под этой крышей… Герман, бывший топограф, знал о Бэте больше других и сейчас надеялся, что его привлекут к этой работе. Лучше уж иметь дело с пауками, чем с министрами. И все же покидать, да еще надолго, хутор с его томатами, с утренними набегами пузырей, с этими светлыми ветвями берьесы вокруг тоже не хотелось. «Пожалуй, меня устроила бы роль консультанта, – весело подумал Герман. – Приехал, поважничал, сбегал на Болото, и домой…»

Станция подземки, как обычно в это время, была совершенно безлюдна. Инстинктивно Герман, проходя па платформу, проверился. Конечно, никто за ним не следил – кому нужен немолодой уже и совершенно безобидный фермер? Платформа тоже была пуста, только в дальнем конце ее дремал на скамейке какой-то неопрятный тип, взглянувший на Германа с равнодушным любопытством и снова уставившийся в истертый пластик пола.

Подошел поезд. По привычке Герман вошел в первый вагон и пристроился в углу. Шипя, закрылись двери, поезд бесшумно тронулся, поднимаясь над путями, и с тихим свистом втянулся в туннель.

Когда вдали погасли огоньки хвостового вагона, человек, скучавший на скамейке, вытащил из кармана микропередатчик, несколько раз нажал кнопку вызова и негромко произнес: «Поезд ушел».

Сразу после этого двое мужчин, скрывавшихся в густом кустарнике за несколько сот метров от хутора Германа, поднялись и уверенно пошли к его участку. Двигались они быстро, но осторожно, хотя поблизости не было ни одной живой души. Начальник контрольного отдела, проводя инструктаж, особенно подчеркнул, что их не должен заметить никто и ни при каких обстоятельствах. «Ни при каких! – повторил он. – Даже если вас будут убивать, умрите незаметно». Оглядевшись последний раз, они подошли к входной двери, запертой на электронный замок. Неизвестные провозились с ним несколько минут. В другой ситуации его просто можно было бы снести направленным микровзрывателем, но сейчас оставлять следы они не имели права.

Войдя наконец в комнату, оба сразу же направились к компьютеру. «Ого! Сколько здесь блоков»! – удивленно сказал один. «Ничего, сейчас все уберем, – бодро отозвался другой, – найдется же здесь какой-нибудь чулан».

Пару минут они провозились с компьютером, присоединяя к нему небольшое устройство, похожее на карманный магнитофон. Затем, включив его, уселись рядом в ожидании. «Долго оно действует?» – спросил первый. «Минут десять», – ответил второй. Действительно, вскоре загорелся сигнальный огонек на панели прибора. «Готово, – сказал второй, – теперь запись». Он достал из кармана небольшую плоскую дискету. Первый в это время аккуратно отсоединял дополнительные блоки памяти и перетаскивал их один за другим на чердак. Когда он закончил, оба снова уселись и стали ждать, пока компьютер не просигналит об окончании операции.

Тем временем Герман подъезжал к Городу. Изредка он поглядывал в окно, за которым проносились темные стенки туннеля, полускрытые кабелями и проводами, и вспоминал, как они с Джеком и Кичем путешествовали по грузопроводу на контейнерах с почтой. Герман невольно поежился. «Забавное было приключение», – подумал он.

От центральной станции подземки до здания Агробанка, куда направлялся Герман, было совсем недалеко, и нанимать эр-такси не имело смысла. Герман прошел полицейский контроль на выходе и неторопливо двинулся по улице. Тренированное чувство времени подсказывало ему, что он не опоздает.

Каждый фермер время от времени навещал Агробанк, но только пять-шесть человек в Городе знали, что через незаметную дверь в углу вестибюля, пройдя несколько служебных помещений, можно попасть в туннель со строгой блокировкой, который ведет в соседний квартал – в здание Федеркома.

Став фермером, Герман обычно пользовался именно этим входом, тем более что регулярные посещения Агробанка были частью его легенды.

Метрах в тридцати от входа в Агробанк, уткнувшись бампером в ограждение, сверкал ярко-красной эмалью новенький флаттер. Капот машины был откинут, оттуда виднелся чей-то элегантный зад, обтянутый узкими брюками, да часть согбенной спины. Что-то в этой фигуре показалось Крофту знакомым, и он замедлил шаг.

Внезапно женщина, копавшаяся в двигателе, выпрямилась и повернула в сторону Германа раздосадованное лицо.

– Элла? Вы? – удивился Крофт, узнав Эллу Фицштайн из Учебного центра ФК, у которой сам когда-то учился.

– А, Крофт! – обрадовалась Фицштайн, также узнав бывшего ученика. – Как хорошо, что это именно вы. Не слышала о вас целую вечность. Где пропадали? Кстати, не поможете ли мне? Что-то не ладится у меня с этой колымагой. Купила на свою голову!

– Это ваша? – не поверил Герман, подходя к машине. Горожане предпочитали пользоваться эр-бусами и эр-такси, в Загород ездили на подземке или на скоростной «стреле». Иметь личный флаттер – это и накладно, и почти не дает выигрыша во времени. Видимо, Элла придерживалась другого мнения.

– А что? – игриво сказал она. – Я женщина одинокая и обеспеченная, почему бы не побаловать себя?

«Гляди-ка, старая перечница, раскокетничалась, – добродушно подумал Герман. – А ведь неплохо сохранилась старушенция». Одновременно он профессионально отметил скрытое напряжение в жестах Эллы, в подрагивающих углах рта, что никак не вязалось с ее показной радостью. «Что она нервничает? – недоуменно подумал Крофт. – Подумаешь, поломка. Или опаздывает куда? Так взяла бы эр-такси, а за флаттером прислала механика…»

– Что с вами? – спросил он, наклоняясь над двигателем.

– Не держит обороты, – ответила Фицштайн, отходя в сторону. Крофт неплохо разбирался в технике еще со времен службы на Пятнистой и, хотя не был знаком с устройством двигателя флаттера, не сомневался, что справится с поломкой за несколько минут.

– Подайте униключ, – попросил он. Элла протянула инструмент. Лицо ее покрылось красными пятнами.

«Паутинки» она наелась, что ли? Или климакс?» – успел подумать Герман, снова возвращаясь к раскрытому двигателю.

Внезапно раздался приглушенный взрыв. Элла истерически завизжала, со всех сторон к ней бросились прохожие. Кто-то у ближайшего видеофона уже вызывал полицию и врачей. Пока одни приводили в чувство Эллу, другие оттащили в сторону Германа. Лицо его было залито кровью, череп раздроблен. Когда подъехала полиция и Сразу же за ней – врач, Крофт был уже мертв.

Расследование показало, что произошел несчастный случай, вызванный пренебрежением к технике безопасности. О нем, в назидание прочим, сообщила КСН. Элла клялась, что никогда больше не сядет в собственную машину. Она не могла простить себе смерти Германа, хотя ее, собственно, никто и не винил.

Полиция добросовестно, как и положено в таких случаях, отработала маловероятную версию о возможном злом умысле. В частности, проверили память домашнего компьютера погибшего фермера, но ничего, имеющего отношение к его смерти, не обнаружили. Счета, сводки погоды, какие-то хозяйственные записи… В общем, стандартный набор. Федерком участия в расследовании не принимал, но, так как трагедия произошла в присутствии его сотрудницы, затребовал полицейское заключение. Причиной взрыва оказалась техническая неисправность двигателя. Копия заключения о смерти Германа в результате несчастного случая была подшита в папку, хранившуюся в личном сейфе председателя ФК.

Герман был кремирован в похоронном бюро «Реквием». Хозяин бюро, известный предприниматель Мацуда, на церемонии не присутствовал, от его имени в последний путь рядового клиента проводил заместитель. Пришло несколько человек из Агробанка, с которыми вел дела фермер Крофт, в том числе банкир, его партнер по картам, бригадир из карточного клуба и несколько сослуживцев по Пятнистой. Нодия прислал венок. Чуть в стороне стояли двое – пожилой невысокий человек с круглым добродушным лицом, отставной начальник оперотдела ФК, и нынешний начальник контрольного отдела. Бывший оперативник смотрел прямо перед собой странным остекленевшим взглядом, на него даже оглядывались окружающие. Лицо начальника контрольного отдела внимания не привлекало. На нем застыла вполне благопристойная скорбь.

Джек не знал о смерти Германа – в день, когда сообщение о несчастном случае достигло Пятнистой, он был уже на Болоте.

11

Квартира Директора пугала его самого своей пустотой. Выбирала жилье жена с тайной надеждой, что их взрослеющий сын не сразу же заживет своим домом, останется хотя бы еще на несколько циклов с родителями. Но сын пропал без вести во время сборов на Бэте, а вскоре умерла и жена. Умерла она от хронической болезни крови, которой страдала чуть ли не с детства, но Директору всегда казалось, что она просто поспешила за сыном.

Он мог бы давно сменить квартиру, останавливало только то, что окна его кабинета выходили на кроны альфасов внизу. И еще Директору нравился лифт – старомодный, медленный, весь исцарапанный, скрипящий на ходу… Такой же точно был в доме, где он вырос, – высокой башне в центре Города. Сейчас, став уже товарищем министра, Директор все чаще вспоминал свое не очень-то счастливое детство.

Впрочем, времени на эти воспоминания было немного – он оставался одним из самых занятых людей в Системе. Много сил отнимала реформа муниципальной полиции. Каждый день, покончив с текучкой, Директор отправлялся в Загород, открывая и инспектируя новые полицейские участки. Никогда еще ему не приходилось произносить самому столько однообразных и бессмысленных речей о законности, правопорядке и благих намерениях министерства стабильности…

Когда-то, начиная день в Федеркоме, он с утра обходил все отделы, где еще не было сотрудников, как бы проникаясь атмосферой Комитета. Теперь Директор частенько ловил себя на желании проникнуть в министерство незамеченным, через отдельный вход для высших чинов, и сразу же погрузиться в бумаги. А при первой возможности уехать куда-нибудь, хоть и на открытие участка. В последние декады его не оставляло ощущение, что нынешний высокий пост окажется лишь кратковременной остановкой на пути… куда? Видимо, в отставку.

Электронный секретарь монотонно перечислял все запланированное на этот день. Одно время он говорил женским голосом, но Директор попросил сменить тембр. Тот голос что-то напоминал… не то чтобы неприятное, а давно забытое и, следовательно, ненужное.

– Просит приема начальник оперативного отдела Федерального Комитета при Втором подкомитете Сената Системы бригадир Джеральд Новак, – с машинной обстоятельностью объявил секретарь.

– Новак? – удивился Директор. Не связаться ли с председателем Федеркома? Он уже потянулся рукой к пульту канала связи, но передумал. Если Новак здесь с ведома своего шефа, то говорить с Микуличем не о чем. Если же пришел по своей инициативе, то не вредно сначала выслушать его. В конце концов начальник оперотдела имеет право прямого доклада товарищу министра.

Формально Директор по-прежнему курировал Федерком, однако в последние дни чувствовал, что Микулич избегает его и чуть что обращается непосредственно к министру. Начатая было под нажимом Директора работа по Бэте сама собой заглохла, если не считать поспешной и слабо подготовленной заброски нескольких групп курсантов на предварительную разведку. А Директору было некогда. Кроме полицейской реформы, что уже немало, Гонди свалил на него всю текучку.

– Пригласите Новака, – сказал Директор, глядя перед собой. Он всегда обращался к секретарю на «вы», у него просто не получалось иначе. Ходил даже слух, что товарищ министра говорит этому безмозглому ящику «спасибо» и «пожалуйста». Сейчас это вызывало у подчиненных лишь вежливое недоумение, но после его отставки – Директор был уверен – злые языки вдоволь поиздеваются над его стариковскими чудачествами.

Новак явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он несколько раз, к неудовольствию Директора, извинился за свой приход, причем из его туманных фраз стало ясно, что Микулич об этом не знает. Директор не торопил бригадира. Наконец тот перешел к делу.

– Мне не нравится история со смертью Крофта, – проговорил Новак, не глядя в глаза собеседнику. – Мы с ним не всегда ладили… еще на Бэте… но Крофт был опытным и ценным оперативником. Когда он так нелепо погиб, я хотел расследовать это дело, но меня опередил контрольный отдел. Ни актов экспертизы, ни протоколов осмотра и вскрытия мы не получили, только итоговое заключение. Наши эксперты… – тут Новак замялся, но все же закончил, – наши эксперты не понимают, что и как могло там взорваться.

– Но ведь взорвалось же? Я помню это дело, и тоже ценил Крофта, но… Кто проводил экспертизу?

– Не знаю. И даже в контрольном отделе никто ничего не знает, кроме начальника. И вот еще… Крофт погиб неожиданно. В таких случаях всегда остаются какие-то случайные записи, письма, деловые заметки. А его компьютер пуст.

– Как – совсем пуст?

– Не совсем, есть счета, пришедшие уже после его смерти, прогнозы погоды, биржевые бюллетени. И все. Ни одной личной записи. А у него был компьютер с повышенной мощностью сигнала, с лазерной памятью. Куча запасных блоков – и тоже все чистые.

– Бывает, – равнодушно сказал Директор. «Опять эта грызня между отделениями, – недовольно подумал он, – контрольный закрыл дело, а начальника оперотдела обошли, вот он и суетится».

– Чем занимался Крофт в последнее время?

– У него было особое задание.

– По Бэте, конечно? – равнодушно уточнил Директор, начиная жалеть о потерянном времени.

– Нет. Он занимался анахронистами.

– Крофт – анахронистами? С какой стати?

– Особое задание, – повторил Новак, – он проверял окружение одного министра, и я думаю, не они ли устроили этот несчастный случай?

– Кто, анахронисты?

– Конечно. А в компьютере могли быть какие-то полученные им данные…

– В домашнем компьютере? Вряд ли…

Директор вдруг прищурился, нервически дернул шеей, на лице появилось несвойственное ему выражение энтузиазма. Он картинно повел рукой, приоткрыл рот, как бы начиная речь… И тут же стал самим собой. Новак, несмотря на напряжение, улыбнулся – так неожиданно и до смешного точно Директор изобразил министра энергетики.

– Этот? – отрывисто спросил Директор, тоном давая понять, что шутки закончились.

– Этот, – подтвердил Новак.

Когда начальник оперотдела ушел, Директор отключил один за другим каналы связи, отодвинул в сторону накопившиеся бумаги и тяжело задумался.

12

Самоходная тележка-болотоход, именуемая в просторечии «болотником», медленно ползла, деловито урча, переваливаясь с кочки на кочку. Полдюжины широких пластиковых гусениц шлепали по поверхности Болота. Грузовая платформа была завалена снаряжением и запасными баллонами с дыхательной смесью, передний бронещит поднят, а под ним мертвенно светился экран металлоискателя, на который время от времени поглядывал Джек.

На поверхности Болота металлоискатель действовал неплохо, во всяком случае металлические части скафандра давали характерное отчетливое эхо на расстоянии километра. К сожалению, в глубину металлоискатель заглянуть не мог. А людей, пропавших на Болоте, редко удавалось найти на поверхности. Редко, но ведь удавалось же, подчеркивали в Штабе ЭК, заставляя оснащать металлоискателями все «болотники».

Инглз шел немного впереди, не выпуская из рук инфракрасный бинокль, хотя проку от него в болотном тумане было немного. Джек держался рядом с платформой, с облегчением свалив на нее тяжеленный лазер с биоприводом. Такими вооружали топографов, но на то они и топографы, особая разновидность людей…

Днем на Болоте чувствовалось присутствие робкой, как бы неокрепшей еще жизни. Какие-то полуживотные-полурастения бегали, катились, скользили мимо них. Хрупкие бледно-зеленые стебли колыхались из стороны в сторону. Все время менялся туман, сегодня он был, казалось, плотнее, чем обычно, иногда даже спина Инглза терялась из виду, и Джек торопливо направлял в ту сторону луч металлоискателя. В остальное время луч описывал широкую дугу. Раза два на экране высвечивались какие-то ползущие точки, но далеко в стороне – возможно, паук с автоматом спешил по своим делам. А может, просто помехи. Джек искоса взглянул на таймер. Еще пяток минут, и надо менять Инглза. Сибирцев старался делать это почаще, все же Болото он знал не понаслышке, да и не одну пару сапог надо сносить, прежде чем выработается тот особый экономичный шаг, позволяющий быстро и легко ходить по пружинящей под ногами почве. По этой характерной походке старослужащие, бывало, узнавали друг друга за сотни миллионов миль от Болота.

Курсанты вышли рано утром, когда Сашенька и Вайцуль уже спали в Колонии, но двигались гораздо быстрее. И тележка помогала, и не надо было прятаться от своих. Да и пауков после недавней облавы в окрестностях Городка заметно поубавилось.

План экспедиции был прост – сначала как можно скорее добраться до 13-го сектора, тщательно обследовать его по квадратам, используя металлоискатель, особенно район «белых пятен», потом через 11-й и 9-й сектора широкими зигзагами вернуться к Городку. Места эти, разумеется, давно исхожены и патрулями, и топографами. И все-таки там, где на оперативных картах нанесены расплывчатые кляксы «белых пятен», пауки особо многочисленны и агрессивны. Какой дурак полезет туда из чистого любопытства? Помнили курсанты и то, что именно здесь исчез вахмистр Вайцуль и что из этих же секторов исходило сильнейшее электромагнитное излучение, парализовавшее работу разведывательного спутника. Поход был рассчитан на двое суток, еще сутки оставались в запасе на случайные задержки в пути. О худшем старались не думать, по крайней мере не говорить.

Они прошли больше половины пути, когда металлоискатель засек впереди несколько точек. Они приближались слева, вытягиваясь в линию.

– Боб, внимательней! – сказал Джек, приподнимая над бронещитом ствол громадного лазера. Приклад биопривода плотно обхватил плечо. Засветилось окошечко прицела.

Туман впереди неожиданно расступился, и Джек увидел в сотне метров от себя больше десятка пауков.

– Ложись! – крикнул он Инглзу, пригнувшись за бронещит. Боб растянулся за кочкой, тут же открыв стрельбу. В ответ загрохотали автоматные очереди. Пули с визгом рикошетировали от щита.

Приподнявшись на колено, Джек спокойно, как на тренажере в Учебном центре, нажал на спуск. Мощный луч ударил прямо в центр группы пауков и, повинуясь мышечным импульсам, заметался из стороны в сторону.

Через две минуты все было кончено. Если какой-то паук и уцелел, в чем Джек сильно сомневался, он погрузился в Болото и стал недосягаем.

– Подъем, – скомандовал он товарищу. – Надо убираться отсюда, сейчас новые появятся. Нюх у них на стрельбу, что ли…

Инглз с готовностью вскочил и уселся на «болотник». Сибирцев с облегчением снял тяжелый лазер, взяв вместо него короткоствольное, почти невесомое оружие Инглза, и пошел впереди. Экран был успокоительно чист, гусеницы деловито крутились, бронещит покрылся вмятинами от пуль, но уцелел.

– Экскурсия продолжается! – весело объявил Инглз. Вдруг его тон изменился.

– Джек, посмотри-ка сюда, – озабоченно сказал он. На экране металлоискателя ярко засветилась толстая белая черточка.

– Вроде бронеплита, – неуверенно пробормотал Сибирцев.

– Да какой пузырь ее в Болото потащит? – резонно возразил Инглз.

– Давай посмотрим, – предложил Джек.

Он остановился, открыл электронный планшет и нажал кнопку поиска. Из планшета выдвинулась тоненькая иголка антенны и несколько раз качнулась, отыскивая спутник. Вот она застыла… на планшет пошла информация. Это был самый центр тринадцатого сектора, малоизученного и особенно опасного.

Они прошли еще метров двести. Черточка на экране стала ярче и толще. Нижняя ее кромка, в отличие от верхней, казалась расплывчатой.

– Это не плита, – сказал вдруг Инглз, – это похоже на здоровенный ящик, закопанный в Болото…

Договорить он не успел. Огромный паук выскочил из трясины прямо перед тележкой. Боб прыгнул с платформы, стреляя на лету. Сибирцев, стоявший к пауку спиной, обернулся, вскинул лазер и почти не целясь выстрелил прямо в черную грудную пластину. Паук успел нажать на курок мгновением раньше.

«Болотник» медленно полз вперед, следуя заданной программе. Пауки наседали с трех сторон, и Боб крутился на одном месте как волчок, удивляясь, что он еще жив. Болото буквально полыхало огнем, предсмертный визг пауков звенел у него в ушах.

Тишина наступила внезапно. Словно по команде, пауки исчезли. Инглз обессиленно опустился прямо в грязь. Пот заливал ему глаза, дрожащие руки не держали лазер. «А где же Джек?» – вдруг вспомнил он.

Тележка успела уползти далеко вперед. Инглз, спотыкаясь, догнал ее и увидел, что Сибирцев навалился на бронещит, вцепившись в разбитый металлоискатель. Он глухо стонал, ноги его волочились по поверхности Болота, оставляя две быстро исчезающие борозды. А правое плечо… это была мешанина из крови и обрывков скафандра. Лазера ни в руках, ни на платформе не оказалось.

Первым делом нужно было загерметизировать скафандр – отравленный воздух просачивался внутрь и мог попасть в гермошлем. Инглз резко увеличил подачу кислорода, безжалостно отодрал несколько лоскутов, прилипших к ране, и начал торопливо кромсать скафандр.

Через несколько минут герметичность была кое-как восстановлена, рана очищена и заклеена, антибиотики и анестетики введены. Джек все же успел надышаться болотным газом, к тому же потерял много крови, да болевой шок… словом, из разведчика он превратился в пациента, которого надо было как можно скорее доставить под купол.

– Хорошо бы где-нибудь отсидеться пару часов, – сказал Инглз. – Я заляпал тебе дыру абы как, боюсь, все расползется.

– Давай к этому ящику, – хрипло пробормотал Джек.

Боб, который совсем забыл о загадочном предмете впереди, согласно кивнул, поудобнее посадил Джека на тележку и включил малый ход.

Металлоискатель теперь не мог им помочь, но идти оставалось совсем недалеко, благо, перед нападением пауков Инглз уже направил «болотник» к «ящику» по кратчайшему маршруту. Буквально через двадцать шагов тележка вдруг запнулась обо что-то и ее со скрежетом занесло. Инглз выключил двигатель. Перед ним из болотной почвы, лишь на несколько сантиметров возвышаясь над поверхностью, торчала верхушка тамбура. В середине виднелся неплотно прикрытый люк.

– Старая шахта третьего периметра, – свесившись с платформы, сказал Джек. Лекарства начали действовать, он чувствовал себя лучше, только сильно кружилась голова.

– Может, нам туда заглянуть? – нерешительно предложил Инглз. – Что там может быть?

– Там все может быть, – неопределенно ответил Джек, – ствол шахты, конечно, затоплен, а вот боковые отсеки… надо посмотреть. Но почему тамбур затонул? И цвет… Они же обычно оранжевые.

Инглз с усилием приподнял крышку люка. Джек, полулежа на тележке, настороженно поглядывал по сторонам.

– Здесь сухо! – воскликнул Инглз.

– Вот тут и отсидимся, – сказал Джек, – пусть «болотник» остается наверху, с собой возьмем только баллоны.

Инглзом вдруг, после недавнего напряжения, овладело полуистерическое веселье.

– А пауки нашу тележку не угонят? – смеясь, спросил он.

– Пусть угоняют, – в тон ему ответил Джек, – паучих своих катать будут.

– Слушай, а у них паучихи есть? Что-то нам на занятиях об этом не говорили. Может, это запретная эротическая тема?

– Что, соскучился? Насчет паучих не знаю, не слыхал. Пузыри, например, все одинаковые… Ну тебя! Давай в тамбур, а то как бы те паучихи к тебе в гости не пожаловали.

Вначале Инглз осторожно помог сойти вниз Джеку, потом отправил туда запасные баллоны, лазер с биоприводом и, наконец, спустился сам, машинально захлопнув крышку люка. Раздался негромкий щелчок, одновременно вспыхнул слабый свет. Инглз, поднатужившись, уперся в крышку плечом. Она не поддавалась.

– Влипли, – мрачно прокомментировал Джек.

– Почему влипли? – удивился Инглз и ласково погладил зарядное устройство лазера. – С этой машинкой выбраться нетрудно.

– С этой машинкой и поджариться нетрудно, – морщась от боли в плече, сказал Джек. – Забыл, что большие лазеры нельзя использовать в закрытом помещении? Да не в этом дело, мне не нравится, что свет загорелся. Неужели аккумуляторы продержались столько циклов?

– Ну нет, это я еще в Космофлоте усвоил. У нас там техподготовка была основательная. Ни один аккумулятор больше трех циклов не выдержит, а ведь эта шахта закрылась куда раньше, правильно? Может, внешние источники?

– Откуда на Болоте внешние источники? И потом, посмотри, здесь чисто, сухо, никаких следов коррозии, а ведь люк-то был практически открыт. Уж не попали ли мы в какое-то паучье гнездо? Лазеры у них тоже есть…

С этими словами Джек опустился на пол, привалившись здоровым плечом к стене, и вскрыл аптечку. Инглз тем временем огляделся, пощупал цифровой замок на стене, потом приоткрыл дверцу, ведущую внутрь шахты, и осторожно заглянул туда. Пусто, ни движения, ни шороха, только уходящий далеко вниз темный коридор.

– Не похоже, что тут пауки бывают, – сказал он наконец, беззвучно закрывая дверцу, – грязи натаскали бы. А место вроде действительно обжитое. Может, эту шахту только что оставили? Или кто-нибудь что-то еще добывает?

Впрочем, мысленно он тут же опроверг сам себя, вспомнив пауков, стерегущих вход. Джек, которому становилось все хуже, не ответил.

Инглз почувствовал вдруг, что ему не по себе. Эйфория, охватившая его после стычки с пауками, бесследно исчезла. Тишина загадочной шахты действовала на нервы, а Джек, на которого Инглз на Пятнистой привык полагаться как на человека более опытного, вышел из строя и, видимо, надолго. Приходилось все решать и все делать одному.

Сибирцев наконец-то справился с инъектором, отшвырнул использованную ампулу в угол и закрыл глаза, дожидаясь, пока анестетик подействует. Инглз, помолчав еще несколько минут, решил отправиться на разведку. Лазер с биоприводом, помня предупреждение Джека, он оставил в тамбуре.

Коридор заканчивался обычной дверью. Боб осторожно приоткрыл ее. Перед ним был широкий, плохо освещенный туннель, уходящий вправо и вниз. Инглз с раздражением подумал, что на занятиях в Учебном центре их никто не удосужился ознакомить с устройством бэтянских шахт. Хотя, с другой стороны, какому инструктору могло прийти в голову, что они сюда попадут?

Он до предела повысил чувствительность наружных микрофонов и замер, прислушиваясь. Легкий треск, шорох… обычные помехи. Ничего не видно, ничего не слышно, значит, никого нет? Кто знает, кто знает… Пройти дальше? Нет, не стоит рисковать, тем более что Джек в тамбуре остался один и сейчас вряд ли будет способен себя защитить. Еще раз с сомнением оглядев таинственный туннель, Инглз прикрыл за собой дверь и вернулся в тамбур.

Когда шаги его затихли, из неглубокой ниши рядом с оружейным сейфом осторожно выглянул человек в скафандре. Сашенька, а это был он, уже несколько минут вслушивался в разговор Инглза и Джека – приемник его в гермошлеме был настроен на ту же стандартную частоту. Свой микрофон он выключил, словно опасался, что пришельцы услышат его дыхание. А может, и действительно опасался – Сашенька привык действовать автоматически, не вдаваясь в анализ собственных ощущений. Несмотря на внешнее спокойствие, ему было не по себе. Все развивалось хаотично, непредсказуемо, опасно.

Вайцуль пропал где-то в недрах шахты. Прошел уже час с момента его ухода. Местное население, с которым Сашенька так и не успел познакомиться, должно было воспринимать его как врага. Что делать? Возвращаться в Городок через Болото? Маловероятно, что ему удастся дойти живым. А главное – воздух. Воздух – это время, на которое он может рассчитывать. Нужен еще хотя бы один баллон. И вот, словно всего этого мало, появились какие-то неизвестные! Того и гляди, они, не зная, куда попали, начнут исследовать шахту. Тогда тайна Колонии будет раскрыта и никакого смысла в его походе нет. Сколько мучений, сколько сил и времени потрачено впустую, и не ясно еще, как он сам выпутается. И все зря?

Нет, недаром не хотел он идти сюда с этим сумасшедшим вахмистром…

«Что же делать? – мучительно искал выход Сашенька, – попытаться убрать этих двоих? Это было бы оптимально: баллоны добуду и тайну Колонии сохраню. Но они вооружены, держатся настороже, явно не новички. Так далеко в глубь Болота заходят только патрули или топографы. Ну да, у них же большой лазер. А с топографами мне не справиться. Или, кажется, топографы ходят по одному? Эх, как ни крути, нужен Вайцуль… Одно из двух: или убрать их с помощью Вайцуля, или уходить, забрав, конечно, «паутинку». Хотя бы с боем. А баллоны? Опять нужен Вайцуль. Ситуация слишком осложнилась, нет смысла торчать здесь. А чтобы болотные жители не добрались до своего оружия…»