Текст книги "Паутина"

Автор книги: Александр Гласьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

21

Жакоб Полонский, для друзей – Пол, член правления кооператива «Прогресс», был одновременно совладельцем маленькой фирмы, поставляющей комплектующие детали для смешанного предприятия «Бетельгейзе». Поэтому никого не удивило его появление в центральном офисе предприятия – он бывал здесь часто.

Сегодня всегда жизнерадостный Пол казался чем-то озабоченным. Обычно он шел прямо к начальнику отдела планирования и сбыта, с которым вел дела, но в этот раз как бы в раздумье остановился на полпути, у рабочего места младшего клерка, уставившегося на свой дисплей. Клерк испуганно посмотрел на Пола снизу вверх.

– Добрый вечер, – отрывисто произнес Пол, – погода хорошая, а?

Клерк смотрел на него тем же недоумевающим взглядом и молчал.

– Отец у меня старый уже, – продолжал Полонский, – погоду чувствует, как барометр. Вот и сегодня батя говорит: сейчас погода ничего, но того и гляди испортится. Значит, надо сидеть дома и не высовываться. А? Прав батя, как вы думаете?

– Я? Да-да, испортится погода, – пролепетал клерк.

– Ну вот, батя, видно, прав. Приятно было побеседовать. – И Пол, кивнув клерку на прощание, скрылся в кабинете начальника отдела.

Клерк с облегчением вздохнул, настороженно оглянулся и вернулся было к своему дисплею, но тут его окликнул вошедший охранник:

– Эй, приятель, зайди-ка в спецотдел. Проверка.

Клерк выключил компьютер и поспешил в спецотдел, где у него взяли отпечатки пальцев. На свое место он уже не вернулся.

Эта часть операции принесла Федеркому первый успех. Клерк, а за ним несколько человек из руководства фирмы, были отправлены на глубокое энцефалозондирование. Прочная ниточка потянулась с предприятия в Город, к коммерсанту Жакобу Полонскому.

А вечером того же дня среди обычной муниципальной почты, адресованной председателю Федеркома, появился маленький плотный конверт. В конверте оказалась обычная дискета на пару миллионов байт – такую можно было купить на каждом углу. Когда же ее вставили в компьютер, оказалось, что дискета содержит в себе подробное документированное досье, отражающее многообразную деятельность кооператива «Прогресс» и его председателя Мендлиса – с датами, именами, адресами и живыми подробностями, касающимися в том числе дела Полины Розетти и внезапной смерти трех членов правления этого кооператива.

Приступая к широкомасштабной операции, Федерком через свой контрольный отдел попытался установить отправителя дискеты, но его имя так и осталось неизвестным.

22

Чен несся по каким-то закоулкам, неожиданно сворачивая, спускаясь все ниже. Джека он по-прежнему тащил за куртку. Сзади тяжело дышал Герман. Не прошло и минуты, как все трое оказались на техническом ярусе. Чен метнулся в сторону и всей тяжестью тела повис на огромном грузовом люке. «Помоги!» – крикнул он, и Джек, а за ним Герман тоже вцепились в тяжелую крышку, которая наконец-то стала медленно приоткрываться.

– Слушайте внимательно, повторять некогда, – сказал Чен. – А ошибка может дорого обойтись. Сейчас под нами пойдут контейнеры, среди них есть плоские ярко-синего цвета – муниципальная почта. Когда увидите такой, падайте на него, вцепляйтесь чем хотите – руками, зубами… Не удержитесь – размажет по трубе. Я прыгаю последним. Когда крикну, падайте вниз, там будет отстойник. До него минуты четыре, надо продержаться. Люк я захлопну. Ясно? Первый ты, – Чен показал на Германа. Тот молча кивнул.

Стены грузопровода завибрировали, вдали в темном туннеле мелькнул огонек. У люка контейнеры, как обычно, замедляли скорость.

– Третий твой! – крикнул Чен.

Когда ярко-синий контейнер на долю секунды замедлил ход, Герман прыгнул на его плоскую крышу и исчез во тьме. Джек последовал за ним через несколько секунд. Прижавшись к контейнеру, уносившему его за поворот туннеля, он еще успел услышать, как гулко хлопнула крышка люка. Стало совсем темно, лишь далеко впереди вспыхивал время от времени огонек на головном контейнере. Наконец сзади раздался крик Чена: «Прыгай!» Джек разжал пальцы, изогнулся и провалился на дно грузопровода, которое в этом месте резко опускалось. Он лежал, не поднимая головы, пока не пролетела вся партия контейнеров. Вдруг он услышал над ухом спокойный голос Чена:

– Направо, чуть впереди, будет отросток. По нему в ремонтную шахту и наверх. Поняли? Мы на границе третьего и четвертого секторов. Двигаться только ползком, а то голову снесет…

Впереди послышался шорох. Герман, оказывается, лежал в двух-трех метрах от них. Джек пополз следом и чуть не уткнулся лицом в подошвы его ботинок. Потом ботинки дернулись в сторону, и Джек увидел слабый свет, пробивающийся откуда-то сверху. Вслед за Германом он втиснулся в узкий лаз и вскоре оказался на дне ремонтной шахты. Герман быстро поднимался по отвесной лестнице. Вот он уже у люка, уперся в него плечами…

Когда крышка люка распахнулась, Джек поспешно закрыл отвыкшие от света глаза. Спустя минуту он тоже оказался на улице, все еще щурясь, с ужасом разглядывая свою куртку. Из люка показалась голова Чена. Одним гибким движением тот выбрался наружу и захлопнул люк ногой. Он единственный из них выглядел сносно.

В переулке, где они очутились, было пустынно и никто не обратил внимания на необычную троицу, появившуюся из-под земли.

Только теперь Джек сообразил, что с ними нет Луи.

– Мы неплохо повеселились, а? – сказал Чен в своей прежней ироничной манере, тщательно приглаживая чуть растрепавшиеся волосы. – Однако этот ваш приятель… он ведь ваш приятель, правда? – исключительно ловко включился в ситуацию. Рад познакомиться. Чен, финансист из шестого сектора. С кем имею честь?

Герман не успел ответить, как Джек схватил его за рукав.

– Герман, где Луи? Он участвовал в драке? Его что, скрутили? Герман, почему ты молчишь?

– Луи нет, он отстал и, кажется, навсегда… Прости, Джек, но я ничем не мог ему помочь. Похоже, что парню в спину всадили полный заряд.

Джек отвернулся. Всего ожидал он от этой экспедиции: и провала, и успеха, и своей гибели, и даже гибели Германа, который брал на себя прикрытие, но только не смерти Луи.

– Послушай, Джек, нам надо быть осторожными, не стоит болтаться на улице, – сказал Герман. – Возьми эту карточку, это квартира моего приятеля, поезжай туда и сиди, не высовывайся, пока я, я лично, не зайду за тобой.

Джек спрятал карточку, молча кивнул и, не прощаясь, побрел прочь.

– Так вы были втроем? – сочувственно спросил Чен. – Я не заметил третьего.

Герман молчал, глядя вслед удаляющемуся Джеку. Как только тот скрылся за углом, он повернулся к Чену, внимательно и тяжело посмотрел на него и достал из нагрудного кармана маленький квадратик из серебристого пластика.

– Карло Ивар Чен, я, старший оперативник Федерального Комитета Герман Крофт, именем Федерации объявляю вас арестованным. – Голос его звучал негромко, буднично и очень устало.

– Причина ареста? – спокойно и холодно осведомился Чен.

– Вы обвиняетесь в непредумышленном убийстве. Полагаю, что тот парень в ресторанчике уже не встанет. Следуйте за мной. Спокойнее, спокойнее, Кич, я уже и бегал сегодня, и дрался тоже. При попытке к бегству я просто застрелю вас.

23

Бригадир Новак – представитель Федеркома на Бэте – буквально сбился с ног. Поздно вечером ему доложили о пауке-перебежчике. Такое случалось редко, раз в пять-семь циклов. По какой-то таинственной причине один из пауков вдруг покидал Болото и шел к Базе. Несмотря на все старания людей, через несколько часов паук погибал. Но вернуться на Болото перебежчики ни разу не пожелали.

И теперь на случай появления паука на Базе были готовы к интенсивному допросу. По первому сигналу собирались представители штаба, топографической службы и, конечно, Новак. Информация, полученная от перебежчиков, часто бывала отрывочной, неполной, но всегда абсолютно достоверной. Ни спутниковая, ни компьютерная, ни топографическая разведка, ни постоянное сканирование Болота не давали таких результатов. И поэтому Новак, получив вызов на прямую связь с Директором, ответил отказом. На Альфе оценили обстановку и разрешили не прерывать допрос. Только к утру, когда у паука началась недолгая агония, измотанный Новак, приняв очередную порцию стимулятора, вернулся в свой кабинет и стал ждать повторного вызова.

Директор не часто лично связывался с ним. Должно быть, предстояло важное задание, однако Новаку было не до того. Сведения, которые сообщил паук, были в высшей степени тревожными.

В электронном сейфе Новака хранилась тоненькая папочка. В ней были собраны отрывочные слухи, легенды, ходившие среди старожилов Бэты, о каком-то человеческом поселении, якобы существующем в глубине Болота. Слухи совершенно неправдоподобные с точки зрения здравого смысла. Новак ходу этой информации не давал и в компьютер ее не вводил, резонно опасаясь насмешек коллег, но продолжал скрупулезно пополнять свое досье.

Сами по себе пауки Новака не интересовали. Ими занимались спецслужба Штаба Экспедиционного Контингента, топографическая служба, информационный отдел. Новака интересовали люди, которые наладили с пауками постоянный контакт, поселились среди них. Хотя примитивная «болотная речь» затрудняла общение, после долгого ночного допроса Новак убедился в том, что где-то на Болоте, предположительно в поясе «белых пятен» – так назывались районы активного выделения болотного газа, практически недоступные для наблюдения со спутников, – действительно много циклов жила группа «безногих». Так пауки обозначали людей из-за малого, по сравнению с ними, количества конечностей и неумения ходить по Болоту. Более того, «безногие», жившие на Болоте, имели какие-то контакты с «другими безногими». Этим знанием обладали все пауки, являвшиеся частью сообщества, в какой-то степени единого организма. Подробностей – откуда они взялись, чем занимаются и сколько их – паук не знал или, скорее, не смог передать. Новаку оставалось только предполагать, что именно они поставляли паукам боевые лазеры, количество которых давно уже, по его подсчетам, превысило число возможных трофеев. И самое неприятное: паук сообщил, что в самое последнее время (он обозначил его символом «сейчас и здесь») в контакт с пауками вступил кто-то из «безногих», регулярно бывавших на Болоте. Неизвестный контактер получал от пауков виталонг.

Среди немногочисленных федеральных тайн с нулевой степенью секретности эта стояла на одном из первых мест. Несколько циклов назад поступили первые сведения о загадочном сером веществе, которое иногда оставляли на поверхности Болота раненые пауки. Кому-то из легкомысленных суперов пришло в голову понюхать это вещество. Результатом явилось легкое, не дающее вредных последствий и очень приятное опьянение. Провели спектральный и биохимический анализ, ряд других опытов. Результат оказался ошеломляющим и был немедленно засекречен. Небольшое количество серого вещества, получившего название «виталонг», введенное в организм человека, резко повышало скорость нервной и мышечной реакции, прекращало любые воспалительные процессы, при этом без всякого побочного эффекта.

Дальнейшие опыты дали еще более потрясающие результаты: при достаточно высоких дозах виталонг вызывал регенерацию утраченных органов. Три крупнейших биохимика Системы, независимо друг от друга, предположили, что виталонг (откуда, собственно, и пошло это название) сулит человеку долголетие. Несколько добровольцев подверглись инъекции чудо-вещества в достаточно высоких дозах. Времени с начала эксперимента прошло слишком мало, и вопрос о долголетии оставался открытым, но, по крайней мере, ни один из добровольцев пока не заболел сколько-нибудь серьезно.

После всего этого последовал, естественно, строжайший секретный приказ – весь найденный виталонг немедленно переправлять в Центральный госпиталь. Но до сих пор некоторые супервэриоры, находя виталонг на Болоте, вдыхали его «для бодрости». Какое-то его количество контрабандой попадало на Альфу, где тоже нашлись любители бэтянской «паутинки». Но до поры до времени это носило спорадический характер. Теперь же, судя по всему, дело дошло до прямого обмена с пауками…

Раздался сигнал вызова. На маленьком экранчике появилось бледное изображение Директора, то и дело прерываемое космическими помехами. Сигнал между планетами проходил с небольшой задержкой, поэтому Новак, как было принято, не дожидаясь, пока до него дойдет звук, быстро пробормотал первые фразы формального приветствия, а дойдя до сути дела, остановился. Он рассчитал точно: в этот самый момент послышался негромкий монотонный голос председателя ФК.

– Здесь Первый. Здравствуй, Новак. Срочное задание. Похоже, что существует устойчивый контакт между группой антифедеральных элементов на Альфе и пауками на Бэте. Очевидно, контакт через Экспедиционный Контингент. Что ж ты так, бригадир? Проморгал? Теперь берись за дело, отрабатывай всех подряд. Контактер должен быть установлен как можно скорее. Что он дает паукам? Что получает взамен? Как держит связь с Альфой? За успех операции отвечаешь лично. Давай, что там у тебя…

Дождавшись паузы, Новак коротко изложил информацию, полученную от перебежчика, и стал ждать. Шеф внимательно выслушал, кивнул и против обыкновения вновь переключился на передачу.

– Что известно о контактере, о котором сообщил паук? Имеются ли случаи появления на. Болоте гражданских лиц? Организуй срочное тотальное тестирование всего личного состава, тест-программу высылаем. Результат – срочно на Альфу. Удачи.

– Контактер высокого роста, был без оружия, двигался из восьмого в девятый сектор, там и происходил контакт. Часть полученного от пауков виталонга сразу проглотил. Что ожидается от него взамен, паук, кажется, знал, но не смог передать. Очень сложный символ, ему было не под силу. Из гражданских на Болоте за последний цикл побывали двадцать два человека, все проверены. Сейчас начинаем отрабатывать вариант посредника в Космопорту. В сфере поиска экипажи постоянных рейсов, работники порта, представители Управления шахт и интендантской службы. Особо смотрим встречи и контакты, не мотивированные служебной необходимостью. Скрининг по версии «Повторный контакт». После третьего отсева осталось девяносто три человека, идет персональная отработка. Пока все. Конец связи. Удачи.

Когда экран потух, Новак задумался. Итак, паук, это примитивное создание, по неизвестной причине выходит к Базе на верную гибель. Что же, случай не первый и, наверное, не последний. Какая разница, что их на это толкает? Информацию, от него полученную, можно трактовать однозначно: в контакт вступил кто-то из постоянных посетителей Болота, скорее всего супер. Дат не выяснили, так как паукам исчисление времени неизвестно. Поэтому место контакта, номера секторов особого значения не имеют. Зато если контактер принимает виталонг, возможен биохимический анализ…

Бригадир Новак много циклов просидел на невысоких должностях в Федеркоме. Ему не хватало воображения, и он знал об этом, зато он умел работать сам и мог заставить работать других, что еще важнее. И никогда не забывал о мелочах. Новак отдавал себе отчет в том, что нынешняя должность является пределом его карьеры. Даже в случае удачи повышения он не ждал. Но неудача могла значить и для Системы, и для него самого слишком многое. Под угрозой его пенсия, почетная отставка. А ведь со своим административным опытом Новак мог надеяться занять впоследствии пост, скажем, советника…

Ну что ж, он поднимет на ноги всех своих сотрудников, установит круглосуточное дежурство, сам, лично, прокрутит всех возможных фигурантов, перероет грязное белье, в том числе и в буквальном смысле, но найдет контактера. И выдавит из него информацию. Любой ценой. Лю-бой.

Новак еще раз придирчиво пересмотрел уже собранные материалы. Все население Бэты достигало пятидесяти тысяч человек, из них треть – военные. В одиночку на Болоте бывают лишь топографы и суперы. У них наилучшие условия для контакта. Сколько же их? Тоже немало: 623. Последний призыв, 87 человек, можно не учитывать, но все равно остается много.

Первым делом он подготовил приказ по Экспедиционному Контингенту, который гласил: «В связи с увольнением в запас старшего врача-психолога Кл. Оу, командиру медицинской роты Шелье в срок до 22.07 организовать досрочное тестирование всего личного состава. Тест-программа прилагается. Командующий ЭК комкор Дорич».

Приказ и по сути, и по манере изложения был вполне в духе комкора, и Новак нисколько не сомневался, что тот поставит свою подпись. Старший врач Оу действительно собирался на Альфу, досыта надышавшись метаном Пятнистой. Правда, спешка была ни к чему, коллеги Оу и после его отставки прекрасно справились бы с тестированием, но эта чисто бюрократическая поспешность как раз и вносила в приказ дух правдоподобия.

Теперь оставалось только обнародовать приказ и ждать результатов обследования, не прекращая, конечно, поиска по другим направлениям.

24

Как и все федеральные служащие, доктор М. Б. Похья каждый цикл проходил проверку на лояльность. Проходил он ее с завидной стабильностью: индекс лояльности у доктора всегда оставался на одном и том же уровне – 0,95. Такой индекс имели лишь сотрудники Федеркома, так что доктор мог не опасаться за свою карьеру, несмотря на причастность к движению анахронистов.

Среди трехмиллионного населения Системы не было более странных людей, чем анахронисты. Они всячески подчеркивали свою генетическую связь с метрополией, что на Альфе, мягко говоря, не поощрялось. В быту они возрождали нелепые обычаи и привычки прошлого. Выглядело это порой забавно, порой неприятно, но в целом подобный антураж особой опасности для общества не представлял. Но сама идея исторического развития, на которой основывалось движение анахронистов, откровенно противоречила политике стабильности, вот уже более ста циклов проводимой правительством Системы. Именно поэтому анахронисты рассматривались как потенциальные антифедеральные элементы, что означало, естественно, особый контроль за ними.

И тем не менее, получив вызов на внеочередную проверку лояльности, доктор Похья был порядком удивлен. Такие вещи практиковались весьма редко и, как правило, по серьезным на то основаниям. Насколько он мог судить, в данном случае таких оснований у властей быть не могло. Поэтому доктор шел на проверку с некоторым недоумением.

Его ждали. Вице-директор госпиталя невнятно произнес несколько слов и с вежливым поклоном вышел, оставив доктора один на один с молодым человеком с невыразительным голосом и таким же лицом.

– Я представитель Сената, уважаемый доктор, точнее, служащий его Второго подкомитета, – сказал он. – Мы обращаемся к вам как к одному из крупнейших специалистов Системы. Нет, нет, не спорьте, ваша квалификация нам известна. Дело не совсем обычное, конфиденциальное, я бы даже сказал, щекотливое. Вам, доктор, предстоит серьезная работа. Консультация, разумеется, будет оплачена.

– Благодарю. Не думал, что в Федеркоме столь высокого мнения о скромном докторе. Ведь Второй подкомитет курирует Федерком и, собственно говоря, совпадает с ним, не так ли? Впрочем, это неважно. Что конкретно от меня требуется?

– Доктор, вы неправильно меня поняли. Речь идет о задании Второго подкомитета Сената, отнюдь не Федеркома, к которому я, к слову сказать, питаю глубочайшее уважение, но никакого отношения не имею. Это – чтобы не было недоразумений, – серьезно ответил молодой человек, не обращая внимания на иронию, прозвучавшую в ответе Похьи. – А суть дела в следующем. Сейчас мы проводим срочное тестирование. Необходим анализ психограмм, оценка результатов… ну, а при необходимости и глубокое энцефалозондирование. Но это уже наше дело.

– А внеочередная проверка на лояльность вызвана как раз конфиденциальностью этого дела, не так ли, дорогой товарищ?

Молодой человек поморщился:

– Ну, разумеется, вы же понимаете…

– Понимаю, понимаю, а как же? А что, у вас в Федеркоме это сделать некому?

– Доктор, мы ведь договорились! Вообще это наши проблемы. Но, если вы категорически против…

– Что вы, что вы! Это ведь мой долг как лояльного гражданина.

– Я рад, что мы не ошиблись. Я был уверен в вашем согласии. Присядьте в это кресло…

С этими словами молодой человек, а точнее – поручик из контрольного отдела ФК и одновременно третий секретарь Второго подкомитета Сената, привычно застегнул манжеты на запястьях доктора и протянул ему шлем-маску. «Это еще зачем? – успел подумать Похья, и тут же перед его глазами поплыли радужные кольца. – Стационарный зонд!»

Очнулся он внезапно, ощущая сильную боль в висках, которая, впрочем, почти сразу прошла. Молодой человек терпеливо дожидался его пробуждения.

– Ваш коэффициент 0,95. Завидное постоянство, – одобрительно произнес он. – Сколько циклов, сколько проверок, и всегда 0,95…

– Вы что же, сомневаетесь в результатах тестирования?

– Что вы! Ни в коем случае! Тестирование не дает ошибок, а сегодня вас к тому же подключили к стационарному зонду. Сами понимаете, это продиктовано особенностями задания.

Он так и произнес – «задания», что вызвало иронический взгляд доктора. Но молодой человек вновь ничуть не смутился.

– Ладно, можно приступать. Вот, смотрите, – он протянул доктору карточку, – по этому коду на ваш дисплей будут поступать развернутые психограммы, много психограмм, возможно, несколько тысяч. Ваша задача – выяснить, и как можно скорее, отсутствие аффективной реакции на бэтянских пауков или же скрываемое знание их языка, или «болотной речи». Методика вам, надеюсь, знакома?

– Разумеется.

– Вот и прекрасно. Мешать вам не будут. Когда отберете подозрительные психограммы, вызовите меня, вот номер. Подключатся наши специалисты. Мы рассчитываем на вас, доктор Похья. Удачи.

25

Никогда еще Мендлис не чувствовал себя в такой опасности, как сейчас. Только вчера он узнал об аресте Пола и нескольких человек на «Бетельгейзе», поставлявших ему лазеры. Вечером новый руководитель службы безопасности Иштван, занявший место внезапно скончавшегося Олрайта, растерянно сообщил ему об аресте еще одного члена правления кооператива – Денича, а также нескольких боевиков и доверенных лиц.

А началось все с того, что три дня назад загадочно исчез Малыш, отправленный за поручиком Сибирцевым. Мендлис требовал от Иштвана каких-нибудь решительных мер, но тот лишь разводил руками, ссылаясь на то, что еще не успел освоиться в новой должности. «Олрайта бы сюда, – злобно думал Мендлис. – Тот хоть и предатель был, а все-таки профессионал».

И вот новый удар! Сегодня утром Иштван сообщил, что за ночь арестованы все члены правления, кроме Саара, отсиживающегося у себя на хуторе где-то в Загороде. Ликвидированы обе группы боевиков. Все известные Иштвану квартиры, снятые кооперативом, проверяются полицией. Наложен арест не только на банковский счет кооператива, но и на все личные счета его членов. В офисе, где работал сам Иштван, произведен обыск. Дело ведет Федерком, располагая, очевидно, исчерпывающей информацией. Функционеры ФК должны быть здесь с минуты на минуту.

Сказав это, Иштван умолк, ожидая распоряжений. Мендлис некоторое время молча переваривал услышанное, потом тихо сказал:

– Подождите меня внизу. Несколько минут, не больше, – и, заметив невольное движение Иштвана, поспешно добавил: – Я тебя не держу, но ты не спеши. Поможешь мне уйти. У меня не все на счетах, кое-что есть и в наличности. Не здесь, разумеется…

Иштван мрачно кивнул и спустился вниз. Кроме него и двух охранников в здании оставался только Мендлис. И, конечно, Сашенька.

Дождавшись, когда за Иштваном закроется дверь, Мендлис вцепился в рукоятки кресла так, что побелели пальцы, и злобно прошипел:

– Предатели! Все предатели! Я же знал, чувствовал это, почему же я не убрал остальных?

Он понимал, что все рухнуло, кооператив «Прогресс» обречен. А главное, провалилось то дело, в которое он вложил всю свою энергию и такие надежды. Виталонг, большая партия виталонга! Двести доз «паутинки» – и он бы выкинул за ненадобностью это проклятое кресло. А теперь? Теперь надо бросить все и бежать из родного дома, как когда-то в молодости, – тогда он скрывался от Мацуды. Жаль только, наличности, о которой он говорил Иштвану, у него почти не было… Затаиться где-нибудь в Городе. Переждать. Пусть дураки вроде Саара отсиживаются на хуторе. Мендлис знает, что камень прячут в горах. Иштван поможет ему уйти, а там видно будет. Уходить надо втроем, оставив охранников прикрывать их. Он, Иштван и Сашенька.

Мендлис торопливо нажал кнопку вызова. Начальник охраны вошел неслышно и, как всегда, не сказав ни слова, встал у кресла.

«Почему он все время молчит? – подумал внезапно Мендлис. – Кто мало говорит, тот много помнит. Сашенька помнит слишком много, он помнит почти все. Ему выгодно предать меня сейчас, возможно, он уже предал. Он такой же, как все они. Никому нельзя верить. Сашенька был очень полезен, но теперь он станет очень опасен. Эти молчальники часто мечтают о власти. Не хочет ли Сашенька занять мое место?»

Мендлис, не поднимая глаз, чуть заметно улыбнулся, но тут же погасил улыбку и посмотрел на Сашеньку.

– Позови Иштвана немедленно, – приказал он. – Пусть Иштван придет, а ты пока свободен.

Сашенька, как обычно, молча кивнул, но не двинулся с места. Мендлис, глубоко задумавшись, не обратил на это внимания.

Начальник охраны бросил на хозяина короткий взгляд. Он заметил мелькнувшую улыбку, как замечал все и всегда. Это был приговор.

Сашенька никогда не претендовал на место председателя кооператива или члена правления. Он был профессионалом, довольным своей участью. И он хотел жить. У него оставалось лишь несколько секунд, иначе Белый почувствует опасность. Сашенька неловко повернулся и сбил с невысокого столика лампу. Мендлис, вздрогнув от неожиданности, громко выругался. Сашенька с виноватой поспешностью наклонился, поднял левой рукой лампу, а правой схватил конец шнура и вдруг сделал резкое движение. Шнур впился в горло Мендлиса. Тело его конвульсивно дернулось. Безуспешно пытаясь просунуть пальцы под душившую его петлю, он хотел привстать с кресла, но искалеченные ноги не слушались, а Сашенька затягивал шнур все туже и туже. Тело Мендлиса выгнулось последний раз и обмякло.

Сашенька аккуратно оторвал шнур, вытер платком отпечатки пальцев и, встав на стол, привязал конец шнура к светильнику так, что труп Мендлиса застыл в полуподвешенном состоянии. Еще раз внимательно осмотревшись, он вытер и стол, а затем быстро вышел из кабинета.

На нижнем ярусе Иштвана уже не было. Два охранника, последние члены кооператива «Прогресс», проводили Сашеньку растерянными взглядами, но не посмели оставить свой пост. Едва Сашенька успел свернуть за угол, как у подъезда одновременно сели две полицейские машины. Третья – обычное с виду эр-такси – замерла напротив. Агенты ФК немного запоздали, но не по своей вине: прокурор пятого сектора неожиданно заартачился, не желая подписывать ордер на арест уважаемого гражданина, коим, по его мнению, не мог не быть глава преуспевающего кооператива.

Сашенька спустился в подземку. У него оставался один-единственный путь – на хутор, к Саару.

26

Весь день Джек провалялся на диване. После всего, что произошло, ему уже не хотелось куда-то идти, что-то выяснять, кому-то мстить.

Все началось со смерти Джакопо. Хотя нет, для него все началось с того рокового удара «бича», который привел к отставке. Вот он, след на его руке. И не только на руке, на всей жизни! Он вернулся на Альфу – и произошло несчастье с Полиной. Вдруг это связано с его попыткой установить адрес клиники? Трудно сказать… Но вот Луи, несомненно, погиб по его вине. Что теперь будет с Микки? Может, забрать его к себе? Потом, когда все устроится… А пока хватит с него приключений, надо попроситься к Герману на хутор, переждать там какое-то время, прийти в себя.

Квартира, куда его направил фермер, была полностью обставлена, уютна на вид, но все равно казалась нежилой. Джек, помня указания Германа, никуда не выходил и даже не приближался к компьютеру. Вечером он был так измучен, что сразу заснул, несмотря ни на что. Теперь он отдохнул, отоспался, но заставить себя встать не мог. Даже голода не чувствовал.

Герман появился только к вечеру. Он принес с собой кое-что из съестного. Джек, несколько оживший с его приходом, сначала неохотно, а затем все более и более энергично двигал челюстями, запивая концентраты чемергесом, также захваченным предусмотрительным фермером. Наконец он оторвался от еды и спросил:

– Что нового? Вы договорились встретиться с Карло? Парень опять влип из-за меня в историю.

Герман не торопясь положил в рот кусок концентрата, тщательно прожевал его и только тогда ответил:

– Ну, кто из-за кого влип, это еще надо посмотреть. Похоже, что именно Кич, это кличка твоего приятеля, убрал Джакопо Розетти.

– С чего ты это взял? – опешил Джек. – Познакомился он со мной случайно, а в ресторанчик я его сам вызвал, еще уговаривал, чтобы он приехал.

– Да-а, брат, ты действительно человек редкостный, – усмехнулся Герман. – В таких делах случайностей не бывает. А откуда я знаю?.. Что ж, давай в открытую.

С этими словами он достал из нагрудного кармана серебристый квадратик, который накануне показывал Чену, и положил его на ладонь. Под воздействием тепла квадратик потемнел, и на нем проявилось довольно четкое изображение лица Германа, а по краю возникли крупные буквы: «Федеральный Комитет».

– Вот оно что… – пробормотал Джек. – А я-то думал, что впустую ходил к сенатору.

– Не впустую, но на тебя мы вышли еще раньше.

– Как это раньше? Когда? А-а, через Луи… Неужели он тоже работал на вас?

– Опять мимо. Мы, правда, приглашали его пару раз как программиста-консультанта, но и только. Он даже не знал, кого консультирует, хотя потом каким-то образом догадался.

«Какже, догадался, – подумал Джек, – просто подключил своего Микки к федеральной сети и все, что хотел, выяснил». Он не стал убеждать Германа и спросил:

– Но ведь он знал, кто ты, когда знакомил нас?

– Знать он этого не мог, соседями мы оказались действительно по воле случая. Может, что-то и подозревал, кто его знает…

«Ничего Луи не подозревал, – усмехнулся про себя Джек, – просто шепнул Микки, и тот ему всю твою биографию выдал на экран. Потому-то он и свел нас. На свою голову…»

– Я вообще не занимался твоим делом, – продолжал Герман, – пока позавчера утром не зашел к Луи. Ну а вечером, как ты помнишь, отправился в Город, заглянул, естественно, в отдел, доложил обо всем и получил официальное разрешение подключиться. Вот так!

– Герман, поскольку ты оттуда… объясни, что же все-таки произошло? Я так до конца и не понял.