Текст книги "Паутина"

Автор книги: Александр Гласьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

В палате, куда попал Джек, было, еще пятеро больных. Один из них, пожилой грузный мужчина с испуганными бесцветными глазами, ночью тяжело стонал, а проснувшись, начинал жаловаться на бессонницу. Да, это было не офицерское отделение. Стараясь не реагировать на окружающее, Джек часами лежал на койке, мысленно переигрывая свой поход на Болото.

Сколько же он натворил глупостей! Не стоило наобум лезть в шахту… хотя ситуация была сложной. Не стоило отправляться вниз на разведку. Хотя без этого весь поход оказался бы безрезультатным – сама по себе заброшенная шахта ничего не стоила. Но вот после осмотра разгромленной лаборатории и уж в любом случае после первой встречи с бэтаменами необходимо было возвращаться… И тогда они не просто бы выполнили задание, но и достигли бы великолепных результатов. Подумать только, два курсанта за два ДНЯ находят и легендарное поселение, и новую расу людей, и разгадывают загадку исчезновения Вайцуля!

А теперь… Да, и поселение они нашли, и бэтаменов, и с Вайцулем разобрались, но об этом приходится молчать. А рыжий. Инглз навсегда остался там, в заброшенной шахте. Джек снова вспомнил полутемный туннель, уходящий в недра Болота, и его передернуло.

Пожалуй, теперь ему придется уйти из Федеркома при первом же случае. Самому уйти, не то совесть заест. Нельзя работать там и одновременно утаивать от начальства столь ценную информацию. И поделиться-то не с кем. Герману тоже, пожалуй, рассказывать не стоит, как-никак оперативник. Зачем морочить ему голову и заставлять нарушать свой служебный долг! А все-таки что же ему делать дальше?

Сибирцев вытянулся на койке, внимательно глядя в потолок, словно видел там свое будущее. Пожалуй, выход у него есть. На Болото действительно собираются посылать научную экспедицию, это не Федерком придумал. Можно предложить свои услуги, серьезно заняться Болотом. Глядишь, со временем выпадет шанс и с Инглзом встретиться. Да и Германа надо вытаскивать с его хутора – сколько там можно с пузырями воевать. Он топограф. Болото знает, как никто. А уж вдвоем-то они многого добьются. Постой, а почему же вдвоем? Есть ведь еще Лиза…

При мысли о Лизе Джек сразу почувствовал себя лучше. В последние дни он редко вспоминал о ней, да и понятно, слишком много всего навалилось. Но теперь он с удивительной ясностью понял, как нужна ему эта женщина. Им было так хорошо и легко вдвоем! Джек нетерпеливо повернулся в постели, вспомнив кое-какие подробности последнего свидания, и вдруг замер. Он в госпитале уже три дня, так неужели Лиза не сообразила поискать его здесь? Хорошо, пусть карантин, пусть никого к нему не пускают, но весточку о себе подать не возбраняется!

Джек накинул пижаму и выбрался в коридор. Общий видеофон, как водится, был отключен, а служебный аппарат нахально поблескивал за прозрачной стеной сестринского поста. Самой же сестры, конечно, и след простыл.

До утра Сибирцев не мог уснуть, все гадал, что случилось, почему Лиза до сих пор не отыскала его. И как только в отделении зашевелились, заговорили, Джек поднялся и кинулся к служебному видеофону. На сей раз сестра оказалась на месте и даже позволила позвонить.

Звонок поднял портье если не из могилы, то уж точно из постели. Ждать ответа пришлось не меньше пяти минут. Наконец экран ожил, и заспанный, небритый человек мрачно уставился на Сибирцева.

– Прошу прощения, – с максимально возможной вежливостью обратился к нему Джек, – я один из ваших постояльцев. Пришлось временно задержаться в госпитале. У вас еще проживает Лиза Ребане?

– Все справки платные и только за наличные, – равнодушно зевнул портье и отключил связь.

Лиза так и не пришла, ее номер в отеле на звонки не отвечал. Космопорт справок об улетевших тоже не давал, по крайней мере по видеофону. Джек постепенно пришел в состояние крайнего раздражения. И надо же, чтобы именно в этот день к нему явился полицейский офицер в сопровождении представителя штаба ЭК – как-никак речь шла о человеке, пропавшем без вести на Болоте.

История, рассказанная Джеком, была достаточно убедительной и выглядела банально. Разрешение на выход из Городка имелось, в отдаленном секторе Джек и Инглз оказались в соответствии с утвержденным планом экспедиции, а нападение пауков в тех местах было почти неизбежным. Покалеченный «болотник», пулевое ранение (автоматы, давно снятые с вооружения, были только у пауков), данные электронного планшета – все подтверждало версию Сибирцева. Полицейского смутило отсутствие тела, но тут уже не выдержал штабной офицер:

– Достаточно, – сказал он. – Парень побывал в такой передряге, товарища потерял, зато получил пулю, а тут вы прицепились. Какое тело! Тут со взводом не всегда убитого вытащишь, а он был один. Как сам-то вышел, удивительно.

После этого полицейский, отбросив все сомнения, скучным официальным голосом заявил, что на основании данных, заложенных в память болотохода, электронного планшета и показаний самого Сибирцева, дело закрывается. Роберт Инглз, член научной экспедиции, официально признан был «пропавшим в результате несчастного случая на Болоте без вести».

28

Все кончается, кончились и эти пять затянувшихся дней карантина. Рука заживала хорошо, и врач не возражал против выписки. Мест в госпитале, как всегда, не хватало…

Джек сидел внизу, в приемной, дожидаясь, когда вернется сестра с его вещами. В это время ко входу подъехала тележка, и дежурные санитары быстро и привычно выгрузили из нее на пол четверо носилок. Следом за носилками с тележки соскочил патрульный с бластером на плече.

От нечего делать Джек стал разглядывать привезенных. Все они, очевидно, были шахтерами, и в госпиталь попали прямо со смены – в рабочей одежде, в сапогах, на которых засохла грязь Болота.

– Что случилось? – спросил он одного из санитаров. Тот, не оборачиваясь, буркнул:

– Известно что, авария в шахте. Третья за декаду. Что они там себе думают, не понимаю. Штрафники тоже люди все-таки.

– Что еще за штрафники? – удивился Сибирцев. В его бытность на Бэте ни о чем подобном не слыхивали.

– Ты что, с Альфы свалился? Уже второй цикл в шахтах штрафники работают. Кто же туда по своей воле пойдет? То пауки, то лучевка, а то и обвал, сам видишь.

– Но ведь считается, что они проходят психокоррекцию, – растерянно пробормотал Джек, – наблюдение врачей, общественно полезная деятельность…

Санитар хохотнул:

– Все правильно. Тут им и психокоррекция, и общественно полезная деятельность – актиноиды добывают. А вот и врач.

Быстрыми шагами вошел врач в мятом синем халате с закатанными по локоть рукавами. Рядом семенила миниатюрная медсестра.

– Этого в операционную, быстро. Этого… в диагностику. Этого тоже готовить. Этого… Нет, этот уже не жилец, – по каким-то только ему понятным приметам определил врач, заворачивая веко бледного худого человека, неестественно закинувшего голову с ежиком седых волос.

«Где-то я его видел, – кольнуло в сознании Джека, – Но где?!» Он прищурился, вспоминая.

Занятия с Мастером даром не прошли. В голове у Сибирцева, словцо в компьютере, промелькнули виденные им лица. Джек, уже автоматически, мысленно составил устный портрет раненого, одновременно, как учили, стараясь вызвать в памяти связанные с ним ассоциации.

Бар… Высокая фигура в модном пиджаке… Дорогая визитка с надписью «Карло Ивар Чен, финансист».

– Да, брат, – невольно вслух пробормотал Джек, – угораздило же тебя…

Патрульный, который уже несколько минут недовольно поглядывал на постороннего, недвусмысленно показал жестом – убирайся, мол. Джек неохотно отошел.

Носилки с шахтерами унесли, а тут появилась и сестра. Джек удостоверился, что документы и деньги на месте, а фляга с эликсиром по-прежнему в кармане скафандра, Обычно в таких фляжках держали клей для ремонта скафандров, и, может быть, поэтому никто не обратил на нее внимания. Оружие, конечно, вернулось на склады Экспедиционного Контингента.

Ну что ж, все в порядке, он может теперь заняться поисками Лизы. Остальное подождет.

На сей раз портье в отеле был более любезен. Десять динаров с чудесной быстротой исчезли в его потной ладони, и после этого он готов был предоставить гражданину Сибирцеву любую информацию. Но узнал Джек только то, что Лиза два дня назад покинула отель. Спешить, оказывается, было уже некуда.

Джек сдал на склад свой скафандр, предварительно вытащив флягу. Эликсир на Альфу он решил везти в бутылке из-под аршада, для чего бутылку, следовало предварительно освободить. Пообедав в том самом ресторанчике где когда-то Сашенька следил за Пинеску, Джек с бутылкой вернулся в номер. Вещи Инглза были по-прежнему разбросаны вокруг. Сибирцев кое-как сложил их в дорожную сумку Боба, время от времени поддерживая силы глотком аршада.

Наконец он устало опустился в кресло и задумался. Собственно, на Бэте ему больше нечего было делать. Надо спешить в Космопорт, заказывать билет на ближайший транспорт. Заодно он что-нибудь узнает о Лизе, хотя бы когда она улетела. Поиски можно будет продолжить на Альфе.

Милая девушка в отделе регистрации дважды просмотрела забронировавших места на всю текущую декаду.

– К сожалению, – сочувственно улыбнулась она, – вашей кузины среди пассажиров нет.

В другое время Сибирцев, может быть, и обратил бы внимание на любопытный и в то же время немного испуганный взгляд девушки, но сейчас он был слишком раздосадован. Куда могла исчезнуть Лиза? В другой отель? Их здесь нет. В госпиталь? Может, она тоже отправилась погулять по Болоту?

Сибирцев шел по длинному туннелю, ведущему из Космопорта в Городок, отрешенно и холодно глядя перед собой, когда крепкий, спортивного вида мужчина преградил ему дорогу. В туннеле, кроме них, никого не было.

– Одну минуту, – мягко сказал неизвестный, и Джек отметил, как тот профессионально полуобернулся левым боком, одновременно перекрывая путь и страхуясь от неожиданного удара. Прежде чем пластиковый опознаватель обрел цвет его ладони, Сибирцев уже знал, с кем имеет дело.

– Слушаю вас, поручик, – криво усмехнувшись, сказал он, решив пока воздержаться от предъявления своего опознавателя. – И не бойтесь, я не собираюсь удирать.

Поручик Альберти, как значилось в опознавателе, простодушно и доверчиво улыбнулся, как бы демонстрируя всю нелепость такого предположения. Он, конечно же, и на миг не допускал, что гражданин Сибирцев попытается куда-то удрать, тем более что и удирать было некуда.

– Я хотел бы переговорить с вами по одному делу, – интимным голосом сказал он, – давайте зайдем ко мне? Это тут, рядом.

В Управлении Космопорта была небольшая изолированная комнатка, которую использовали в случае необходимости оперативники ФК. Альберти пропустил Джека вперед, усадил его в мягкое кресло, предложил рюмочку аршаду, поговорил о последних новостях с Болота и только после этого приступил к делу.

– Вы извините, дорогой мой, что я задаю вам не скромный вопрос, – доверительно сказал он, наклоняясь ближе к Сибирцеву, – но вы же понимаете, формальности, начальство, то да се… Словом, хотелось бы знай., чем вызван ваш интерес к некой Ребане?

Этого Джек не ожидал. Ой был готов к разговору своей экспедиции на Болото, об исчезновении Инглза, даже об эликсире, который оставался в отеле, но Лиза!

– При чем тут Лиза? – резко спросил он.

– Ах, уже Лиза, – ласково улыбнулся Альберти и внезапно изменил тон. – Гражданин Сибирцев, я задаю вам конкретный вопрос. Чем… вызван… ваш… интерес…

Он говорил, делая подчеркнутые паузы после каждого слова. Джек тем временем достал из нагрудного кармана свой опознаватель и спокойно сказал:

– Я должен найти эту женщину.

Альберти ошалело посмотрел на Сибирцева, потом на опознаватель в руке, потом снова на Сибирцева и весело рассмеялся.

– Ну, дал я пузыря! – пробормотал он, давясь от смеха. – Думал, вышел на интересную связь. Сам понимаешь, – перешел он на «ты», – сомнительная экспедиция, выход на Болото, да еще твой интерес к этой красотке. Я уж на премию рассчитывал. А ты, оказывается, к ней с другой стороны подбирался. Опоздал, брат, опоздал, пока ты в карантине отсыпался, мы ее взяли.

Альберти, продолжая хихикать, снова наполнил рюмки. Джек, тем временем успевший несколько прийти в себя, решил подыграть ему.

– Ну, ты быстро сориентировался. А на чем ты ее зацепил?

Поручик, потягивая аршад, охотно принялся рассказывать.

– Я и забыл, что ты с Болота в карантин попал. Не знаю, какие у тебя к ней дела, вы там, на Альфе, пустяками не занимаетесь, а у нас так, рутина. Недавно кто-то повредил механизм одного из запасных тамбуров, причем снаружи. Сам понимаешь, чем это пахнет. Ну, ЭК, как водится, пустил дополнительные патрули, а мы со своей стороны стали так потихонечку, осторожненько прощупывать, что делается в Городке. Обычное Дело – проверили все разрешения на выход из Городка, сохранность снаряжения и все такое. Ну, и по отелям прошлись. В общем, прорва работы, а рассказывать не о чем. Но кое-что выяснили. Дней восемь назад исчез один из недавно прибывших в Городок. Представитель какой-то компании по производству газоанализаторов. Одновременно у одного пьянчужки из Космопорта пропал скафандр. Хранился, конечно, где попало, с нарушением всех инструкций. Тот поискал-поискал, а потом все же заявил об этом. Ну, мы все равно нашли бы во время проверки… Видишь, какая история получается? Все одно к одному. Газоаналитик этот со своими приборами ходил по всему Городку, совал нос во все дыры, мог и скафандр при желании увести. О его исчезновении никто не заявлял, но…

– А при чем же тут Ребане? – Не выдержал наконец Джек.

– Как это при чем? Да при всем! Ты что, еще не понял? Она же была его напарница, вместе прилетели, в одном номере жили. А об его исчезновении, она не заявляла. Неплохо? Хотели мы за ней проследить, выяснить, может, он где-то в Городке прячется, да она забеспокоилась, из отеля выехала. В общем, взяли ее в Космопорту.

– Да разве можно спрятаться в Городке? – недоуменно спросил Джек, решивший больше о Лизе не заговаривать.

– В Городке? Запросто! Если есть деньги, конечно, можно купить и нору, и молчание хозяев. Но тут еще история со скафандром. Не ищет ли кто выход на Болото, вот в чем вопрос! Помнишь дело Вайцуля?

– Так, в общих чертах, – осторожно ответил Джек.

– Как бы там ни было, на Болоте этот газоаналитик долго не просидит, верно? Нужен выход в Городок, связь с Альфой, иначе зачем все остальное? Надо думать, Ребане и должна была это организовать. Ну, а мы, чтобы время не терять, пока с Альфы информацию не подбросят, решили на всякий случай предупредить, чтобы если кто ее искать стал, с нами бы встретился. Ты в отделе справки наводил? Наводил. Ну, и мы поинтересовались – кто да что.

А тут ты еще и в Космопорт заявился. Почему же не поинтересоваться, откуда такое внимание к одинокой женщине? Кто тебя знал, что ты из той же конторы. Сам виноват, привыкли там, у себя, от своих прятаться. А все равно мимо нас не проскочил!

И поручик Альберти, довольный собой, снова захохотал.

Отсмеявшись, он стал серьезным.

– Ладно, поручик, извини, коль что не так. Сейчас дело сделано, запрос на Альфу ушел, там уже начальству решать, что с ней делать. Прикажут тебе выдать – бери, вези, хоть в каюте, хоть в багаже.

– Да нет, – медленно сказал Джек, – вы уж тут сами. Мое дело сделано. Я, пожалуй, на Альфу вернусь. Слушай, а у тебя нет стерео этого… газоаналитика?

– Почему нет, есть, конечно, ему же оформляли допуск на Пятнистую.

Альберти набрал код, и на дисплее появилось упрощенное компьютерное изображение Сашеньки. Джек разглядывал его, вспоминая о шефе, приехавшем с Лизой, думая о том, что этот шеф прислал ее тогда в бар, о некоторых – странных теперь – ее недомолвках относительно своих дел на Бэте. Человек на дисплее был ему знаком. Тренированная память опять не подвела. Да, это он разглядывал Джека в холле… и в тот же вечер с ним познакомилась Лиза. А ведь, если вдуматься, знакомство это, внешне невинное, было организовано по всем канонам оперативной психологии. Значит, оно не было случайным?

Чтобы отвлечься, Джек с удвоенным вниманием стал рассматривать изображение Сашеньки. Пузырь меня побери, да где же еще я мог видеть его? Не он ли был на учебных стерео на занятиях у Мастера? Вот тебе и «случайные люди, попавшие в кадр во время оперативной съемки». Не такие уж и случайные, как видно.

– Спасибо, поручик, за информацию, – сказал он, поднимаясь, – извини, не могу ответить тем же, особое задание. Удачи!

Они расстались лучшими друзьями. Джек вернулся в отель, собрал вещи и через день вылетел на Альфу.

29

Материалы, полученные с Бэты, вызвали особый интерес в оперативном отделе Федеркома. Сразу же было установлено, что и пропавший «специалист по газоанализаторам», и его очаровательная спутница, которая скучала сейчас под строгим присмотром в одном из номеров служебной гостиницы Экспедиционного Контингента, имели прямое отношение к печально известному кооперативу «Прогресс». Более того, Сашенька числился там референтом председателя, а Лиза, хотя и недолго, его секретаршей.

Не ясно было, почему служащая похоронного бюро оказалась одновременно в штате приборостроительной фирмы. На вопрос о ней и о Сашеньке хозяин отвечал невнятно и двусмысленно: «Да, конечно, знаю, послал на Бэту… Нет, нив коем случае, в фирме у меня не работают…» И только после внушительного напоминания о гражданском долге, индексе лояльности и предстоящем визите налогового инспектора хозяин наконец пояснил, что послал обоих на Пятнистую по просьбе своего старого приятеля, уважаемого гражданина Мацуды.

Новак, который получил в наследство от своего предшественника добротное досье на Мацуду, основанное в первую очередь на результатах энцефалозондирования Кича, увидел возможность громкого дела, которое помогло бы смазать впечатление от неудачи с посылкой людей на Бэту.

Две группы вернулись вовремя, но ничего интересного не обнаружили, причем один из оперативников был тяжело ранен. Что касается поручика Сибирцева – на эту пару возлагались особые надежды, – то он вернулся с опозданием на сутки, тоже раненый, и сообщил о вероятной гибели своего напарника.

Новак представил себе запросы в Сенате, комментарии КСН, раздражение Гонди и в очередной раз пожалел, что, по настоянию Микулича, подключил Крофта к работе с анахронистами. Вот кто мог заняться Бэтой… Но теперь уже ничего не поправить. И вся ответственность за поспешную отправку трех слабо подготовленных групп курсантов лежит на нем, начальнике оперативного отдела…

Поэтому Новак, хватаясь за соломинку, потребовал немедленно выслать Лизу на Альфу – к явному разочарованию поручика Альберти, который сам рассчитывал на быстрый результат. Вышло так, что Лиза и не подозревавший об этом Джек Сибирцев отправились домой на одном транспорте.

В этот раз транспорт прибыл точно по расписанию, зато Джека, тащившего сразу две сумки, свою и Инглза, дольше обычного продержали у стойки личного досмотра, потом – у стойки медицинского контроля, придравшись к смазанному штампу о прививке. Джек еле сдержался, чтобы не вспылить. Отправляясь на Пятнистую, он рассчитывал вернуться победителем, с интересными материалами и героическими историями для Ники. А сейчас… Нетрудно было представить его раздражение.

Контролеры смотрели на него с каким-то странным выражением, но Джек не обратил на это внимание. Не заметил он также, что вслед за его эр-такси со стоянки поднялись еще две машины и, выдерживая дистанцию, проводили его до квартиры. Он думал о своем – стоит ли ему продолжать поиски Лизы и не попросить ли о помощи в этом щекотливом деле Германа Крофта…

Через два часа на стол начальника полиции Космопорта легло донесение о том, что некий гражданин Сибирцев подозревается в попытке провоза контрабанды. Копия донесения отправилась, как обычно, в Федерком.

Сибирцев не знал, что совсем недавно в Космопорту были установлены новые анализаторы, реагировавшие на наличие в багаже «паутинки». От немедленного ареста и тщательного обыска его спасло только то, что сигнал очень уж отличался от обычного. Контролеры, никогда не сталкивавшиеся с А-эликсиром, растерялись. Растерялся вслед за ними и начальник полиции Космопорта, решивший на всякий случай доложить об этом непосредственно самому Плавту. Но его растерянность перешла в полную беспомощность, когда пришел ответ на запрос. По данным Большого Федерального Компьютера, гражданин Сибирцев числится курсантом Федерального Комитета.

Первую реакцию Плавта трудно было назвать неожиданной. Он увидел редкую возможность подложить Федеркому солидного пузыря. Но по зрелому размышлению решил действовать поосторожнее – велика была опасность крупного прокола. Поручик был направлен на Бэту по служебным делам, и кто его знает, с каким заданием! Может, от него и требовалось привезти оттуда «паутинку»? Может, он внедряется в сеть торговцев запрещенным товаром? Ну хорошо, проявит он бдительность, возьмет этого поручика, а у Федеркома сорвется крупная операция? Да Гонди, которому сейчас успехи Федеркома просто необходимы, сожрет его, Плавта, живьем! К тому же в донесении что-то было не так, что-то беспокоило Плавта. Советник включил компьютер и перечитал текст. Ну да, конечно, есть любопытная оговорка – «анализатор зафиксировал возможность провоза». Что за ерунда? Возможность провоза есть у всех, анализатор должен фиксировать наличие контрабанды! Плавт вызвал Космопорт и потребовал объяснений. Получив их, он откинулся в кресле и по привычке засопел, размышляя.

Дело выглядело все более и более сомнительным. Нет, по большому счету лезть в эту историю не стоило. Но уж очень лакомый кусочек – сотрудник Федеркома, задержанный по подозрению в провозе «паутинки». Пусть всего лишь курсант, ну и что? Кто отвечает за свои кадры? Микулич. Директор. Весьма досточтимый сэр Гонди, наконец.

Пожалуй, самому раскручивать это дело не стоило. Лучше всего передать его в Федерком и забыть – пусть оценят его лояльность. Забыть? Досье-то останется…

К тому же, напомнил себе Плавт, недавно он оказал: Гонди небольшую услугу, рассказав о запросе лидера Сената. А может, и очень большую. Что-то потом сообщали об этом фермере – несчастный случай, что ли? Плавт невольно поежился в своем удобном кресле.

Конечно, это могло быть простым совпадением… а могло и не быть. Хорошо, если сэр Гонди станет лидером Сената, он не забудет бедного старого Плавта. По крайней мере, у него не будет искушения отправить Плавта в отставку… Но если все обернется не так?

Последние две-три декады своим мясистым носом Плавт чуял что-то неладное. Настроение Сената стало меняться, словно направляемое умелой рукой. Все чаще в кулуарах поговаривали о том, что Гонди, несмотря на свои громкие обещания, провалил работу на Бэте. А раз или два прозвучали совсем уж глухие намеки на неэтичные методы, которые министр стабильности использует в своей политической практике. Плавт терялся в догадках: у Нодии никогда не хватило бы опыта, влияния, да просто терпения и ума на такую подготовку. Кто-то основательно подкапывался под Гонди, но кто? И сторонники Гонди в последнее время притихли, кое-кто из них все чаще отмалчивается, словно раздумывая, не сменить ли лагерь…

Ну что ж, решил Плавт, простая справедливость требует, чтобы он немного подыграл и другой стороне. Одному сенатору, который славился своим беспристрастием и верностью долгу, что не мешало ему быть сторонником министра энергетики, он в частном разговоре мог намекнуть о том, что разложение Федеркома дошло до последней стадии. Нет-нет, ничего конкретного, вы же понимаете, что он – по соображениям этики – не может подвести своих коллег… но кое-кто из сотрудников занимается, используя служебное положение, сомнительными операциями с «паутинкой»… Плавт уже видел, как загораются глаза у сенатора. Только бы он не вздумал вылезти с этим на заседании! Да нет, не рискнет, Плавт будет нарочито туманен и подчеркнет, что никаких досье сенатору предоставить не сможет. Но это потом, а сейчас надо лишний раз подтвердить свою лояльность сэру Гонди.

Плавт удовлетворенно хрюкнул и по правительственному каналу попросил срочно связать его с председателем Федеркома.

30

Джек и не подозревал, какую бурю эмоций вызвала его скромная персона у главы муниципальной полиции Системы. Вечер после возвращения он провел в своей квартирке в компании с двумя бутылками аршада. Ничего хорошего впереди он не ждал. Предстоит отчитаться в Федеркоме за проваленную, хотя и не по его вине, операцию, да так, чтобы не вызвать никаких сомнений. Надо как-то выяснить, насколько серьезно дело Лизы Ребане. Надо было, наконец, поехать к родителям Инглза, передать им вещи сына и рассказать о его исчезновении… И везде придется тщательно следить за каждым словом, чтобы не проговориться ни о своих отношениях с Лизой, ни о Колонии-на-Бэте, ни об эликсире, который стоит сейчас в шкафу на кухне в бутылке из-под аршада.

Командор Новак говорил с Джеком сухо, но в общем доброжелательно. Да, он знает, что такое Болото, и не имеет к поручику Сибирцеву претензий, напротив, будет ходатайствовать о его награждении. Разведка важного сектора произведена. Ничего нет? Ну что же, отрицательный результат – тоже результат. Гибель Инглза это, конечно, очень печально, но на войне как на войне. Его родители уже получили и личные соболезнования от председателя Федеркома, и страховку, и приличное пособие.

Теперь поручик может продолжить свою подготовку в Учебном центре. Ему ведь осталось учиться еще одни цикл? Возможно, впоследствии ему предложат специализацию по Бэте.

Разговор сложился легче, чем опасался Джек. Только под конец Новак, чуть запнувшись, спросил:

– А… люди без скафандров… Понимаете, поручик, все данные указывали на этот сектор. Вы ничего подобного не встретили?

– Нет, – твердо ответил Джек, – я ознакомился с рассказами о таинственных людях без скафандров и думаю, что это иллюзия, вызванная избыточным выделением газа.

– Да, вероятно, – кивнул с разочарованием Новак, – сейчас вас ждет председатель Федеркома.

Джек насторожился, но, оказалось, напрасно. Микулич принял его почти немедленно и был предельно любезен.

– Я лично ознакомился с вашим отчетом, – сказал он, – вы показали себя хорошо подготовленным и способным оперативником. Жаль, конечно, что ваш напарник погиб, но тот факт, что вы сумели вернуться, несмотря на ранение, и принесли ценные данные…

Микулич многозначительно покачал головой, как бы не находя слов. Они беседовали не за его рабочим столом, а в углу кабинета, у маленького столика, что придавало разговору доверительный характер. Казалось, беседуют старые приятели или, в крайнем случае, партнеры по совместному бизнесу. Две чашечки дымящегося кофе только усиливали это впечатление.

Председатель Федеркома, в отличие от Новака, был на самом, деле удовлетворен результатом поиска. Ничего не нашли? И прекрасно. Вот если бы выяснилось, что под носом у Федеркома существовали какие-то болотные поселения, связанные скорее всего с контрабандистами… Интересно, как посмотрел бы на это Директор да и сам сэр Гонди? А так… Проведено выборочное обследование наиболее интересных с оперативной точки зрения секторов Болота… Были снаряжены три спецгруппы… Кто там будет выяснять, что речь шла всего-навсего о трех парах курсантов первого цикла обучения? Есть даже потери – подпоручик Инглз героически погиб, спасая товарища, есть и живые герои, например, этот поручик, раненный пауками. Впрочем, о штатных сотрудниках лучше пока умолчать, зато уж о погибшем можно создать целую эпопею. Вовремя он погиб… Микулич смущенно хихикнул, сам удивляясь своему цинизму, а вслух сказал:

– Конечно, гибель вашего товарища – потеря невосполнимая. Обидно, что не удалось отдать ему последние воинские почести…

«И впрямь обидно, – подумал он тут же, – какой сюжет для КСН!»

– Значит, ни малейшего следа на месте его гибели вы не обнаружили?

– Нет, я указывал в отчете, – осторожно ответил Джек, – атака пауков была столь неожиданной, я почти сразу получил ранение, и, прежде чем я очнулся, болотоход утащил меня далеко в сторону. Я потом вернулся, но ничего не нашел. Вообще, должен сказать, что пауков там необычайно много.

– Да-да, – под держал его Микулич, – мы располагали данными об этом, но недооценили опасность. Почему же вы не попытались сразу же после вашего опасного ранения уйти из опасной зоны?

– Я надеялся, что подпоручик Инглз жив, не мог же я бросить его. Тем более что виноват во всем я как старший. Надо было вовремя отступить…

– Умение вовремя отступать – великое дело! – наставительно произнес Микулич. – Но умение это приходит с опытом, а в вашем возрасте логичнее ждать азарта, свойственного молодости. Нет, я не виню вас, поручик, напротив, вы проявили себя с лучшей стороны.

– Подпоручик Инглз тоже отлично вел себя, – твердо сказал Джек, – и то, что я здесь, это полностью его заслуга. Я говорю это не только как его друг, но и как человек, знакомый с Болотом не понаслышке.

– Я разделяю ваше мнение, – торжественно заявил Микулич, – мы не забудем подпоручика Инглза и его семью. Я лично буду следить за ее судьбой. А теперь еще два слова о вас. Насколько я осведомлен, вы подключились к нашей работе еще не будучи сотрудником Федеркома, верно?

– Так точно, – ответил Джек, – правда, это произошло почти случайно.

– Ну-ну, вы же профессионал! Ничего не случается случайно, – Микулич улыбнулся невольному каламбуру, – мы ведь не каждого принимаем, и не каждый к нам идет. Итак, работу по вашему сектору считаем закрытой. Я официально объявляю вам благодарность за выполнение сложного задания в критических условиях и рекомендую ознакомиться с последним приказом по Комитету. Удачи!

Джек вытянулся, по армейской привычке бросив руки по швам. Микулич поощрительно кивнул, и аудиенция завершилась.

Справочный дисплей был вынесен в коридор у отдела кадров. Джек включил его и внимательно прочитал приказ за подписью Микулича. Там говорилось о благодарности, вынесенной ему, кроме того, поручик Сибирцев получал отпуск на три декады и десять тысяч динаров из страхового фонда в связи с ранением, полученным при выполнении особого задания.

«Неплохо за одну дырку, – подумал Джек, – не то что в Экспедиционном Контингенте… А что же говорится об Инглзе? Ага, вот, подпоручик Инглз… отчисляется в связи с предполагаемой гибелью… информационному отделу принять меры, чтобы общественность узнала о мужестве погибшего федеркомовца… компенсация семье – двадцать пять тысяч динаров… Ну что ж, брат Боба сможет поступить в Университет. Да и сестры не пропадут. Что тут еще? Что-то про Эллу… Пролонгация контракта за пределы возрастного максимума в виде исключения за особые заслуги и безупречную службу… Интересно, что за особые заслуги? Будь Элла помоложе, можно было бы догадаться», – хмыкнул Джек. Имя Эллы появилось еще раз, в следующем пункте. Премия? Десять тысяч динаров? Джек почесал в затылке. Ну, пусть Элла прекрасный преподаватель, пусть ее не хотят увольнять, это понятно, но что же она такого сделала, сидя на Альфе, что ей выплатили десять тысяч – столько же, сколько и ему? Может, она скрутила какого-нибудь гангстера, польстившегося на беззащитную старушку? Главное, никакой мотивировки…