Текст книги "Паутина"

Автор книги: Александр Гласьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)

– Что произошло? Ну, слушай, поручик… Твой зять работал на одного деятеля, назовем его, скажем… Черный. Все равно это не имя, а кличка. А Кич, он же Чен, – на его конкурента. Джакопо снял квартиру, чтобы передать товар, то есть лазеры, которые ты там обнаружил. Их надо было потом где-то собрать и переправить на Бэту, каким образом – пока неизвестно. Розетти был простым посредником, так, на всякий случай, чтобы следы замести, и, скорее всего, понятия не имел, о каком товаре шла речь. Раньше он в наше поле зрения не попадал, хотя, конечно, такие поручения для этого самого Черного выполнял, видимо, не однажды. Кич каким-то образом пронюхал о товаре, затащил Джакопо в бар «Сто пятьдесят» – ты ведь был там? Это его собственность. Угостил Джакопо, а потом ухитрился заманить его на верхний ярус. Там Джакопо и был убит – то ли сопротивлялся, то ли Черным грозил…

Мы об этом толком ничего не знали и насчет «бича» сразу не догадались, поверили полиции, что никаких следов нет, тем более что оружие это секретное, выпускается поштучно, на Альфе о нем мало кто слышал. Смерть Джакопо казалась несчастным случаем, никакого значения его фигуре мы с самого начала расследования не придавали.

По-настоящему мы занялись этим делом вскоре после твоего возвращения. Ты тоже попал к нам на заметку. Стали за тобой присматривать, даже нейтрализовали боевика, которого послал по твою душу Черный. Иначе ты мог получить дозу той же гадости, что и твоя сестра. Но допускаю, что сделано это было грубовато, потому что Черный встревожился и убрал нескольких приближенных. Теперь дело раскручено. Тех, кто изготовлял лазеры для пауков, посредников, людей Черного – словом, всех взяли. В том числе, кстати, и врача, который сделал укол твоей сестре. Пытались таким образом выяснить, где хранится оружие…

– А сам этот… Черный? Его взяли?

– Его прикончил кто-то из своих.

– Погоди, а кто же напал на нас в ресторанчике?

– Не на нас, а на Кича. Они его знали и никак не ожидали встретить в твоей компании. На приманку в виде оружия клюнули и решили, что за десять тысяч смогут с тобой договориться, но сразу в контакт входить поостереглись. Связались с самим Черным, решили посмотреть, нет ли хвоста за тобой… А когда появился Кич, запаниковали, подумали, что он перехватил товар.

– Спасибо, Герман, и прости меня за любопытство. Наверное, ты и так рассказал больше, чем положено. Да, кстати, а с чего это ты выдаешь мне служебные тайны?

– Ну, во-первых, многое ты знаешь сам. Во-вторых, Джек, это не такая уж страшная тайна: дело-то почти закончено. А в-третьих, вот какая штука… До сих пор ты выступал как частное лицо, так? И даже втянул в свои весьма сомнительные, надо сказать, дела добропорядочного финансиста и простодушного фермера. – Крофт улыбнулся. – Но раз я перед тобой раскрылся, ты уже не можешь участвовать в этом деле в прежнем качестве. Дело теперь в наших руках, и это мы можем тебя привлечь, если понадобится. Я вот что думаю в связи с этим. Ты ведь, поручик, безработный сейчас, так? Почему бы тебе не пойти в нашу контору?

– Да ты что, издеваешься? – обиделся Джек. – Я не топограф и даже не супер. С моими данными только учителем спорта в лицей. Подготовки у меня нет никакой…

– При чем тут спорт? Спортом ты сможешь заниматься в свободное от службы время. Думаешь, для нас мускулы важнее, чем мозги? Немного бы мы тогда наработали… Кстати, о мускулах: Фредерик Род – слышал о таком?

– Ну как же – герой ФК. Я все боевики о нем пересмотрел.

– Герой… Попал он к нам, поработал, и списали его за полной профессиональной непригодностью. Ну а для рекламы, чтоб добро не пропадало, дали ему под конец пару простеньких дел, помогли раскрутить, как положено, и раскрыли. Теперь он уже в шестой серии галактических шпионов ловит… А шеф мой, умнейший человек, талантливый опер, твоего знакомого Кича, например, в драке, наверное, не одолел бы. А все-таки Кич у нас. Дело не в мускулах. Ты парень честный, с боевым опытом, не трус. Знаешь обстановку на Бэте, а как раз там намечается у нас большая работа. А главное – ты… как бы это сказать? Ну, счастливчик, что ли. Я не шучу. На Альфе ты всего несколько дней, и все время тебе отчаянно везет. Попал меж двух огней – и хоть бы хны! На бандитов вышел без нас и без полиции в кратчайший срок. В убийстве Розетти разобрался. Из-под наблюдения ловко уходил – один раз даже от нас. А уж история с компьютером, который тебе склад отдал… Клянусь, не участвуй я сам в этом деле, ни за что бы не поверил! Не бывает так, и все. Так что подготовка тебе, конечно, не помешает, но это дело наживное, а вот везение… это талант. Разовьешь его – станешь мастером, а если его нет, так и останешься середнячком, как один мой приятель с Бэты. Так что решайся, дружище! И пойми, я тебя не просто так зову, я за тебя поручиться должен. Ну ладно, над душой висеть не буду. Думай сам. До завтра тебе все же лучше побыть здесь, а там можешь ехать к себе. Я тебя найду. Только из Города не исчезай, договорились?

27

И Герман Крофт, попрощавшись с озадаченным Джеком, исчез.

Второй день доктор М. Б. Похья просматривал психограммы. По его подсчетам, общее число их уже перевалило за тысячу. В глазах рябило от графиков, нескончаемых зеленых таблиц, тест-вопросов. Друг за другом появлялись на дисплее сводные психоэмоциональные портреты неизвестных лиц, которые для него были просто номерами. Он сверял графики с аналогами, просчитывал варианты и аномалии, и результаты были самыми различными, но всякий раз, когда красная стрелка тест-вопроса вонзалась в ломаный график психограммы, та резко изгибалась вверх, эмоциональным всплеском демонстрируя неприязнь, а порой и ненависть к аборигенам Пятнистой. Позитивную реакцию на символы «болотной речи» дали четверо. Похья набирал номер, оставленный ему поручиком из ФК, но после короткого промежутка времени, необходимого, видимо, для проверки, шла команда на продолжение исследования.

В середине дня после окончания очередной серии доктор решил немного отдохнуть. И тут-то на предпоследней психограмме он внезапно остановился, наткнувшись на то, что так долго искал. Не торопясь, Похья повторил тест-вопрос. Все правильно, кривая оставалась прежней, показывая полную индифферентность, абсолютное отсутствие эмоциональной реакции. Так, а что дальше? Ну конечно, вот оно: запись беседы респондента с машиной, которая незаметно для него строится по законам «болотной речи». Впервые сошлись оба параметра! Теперь надо было сделать выбор.

Доктор откинулся на спинку неудобного кресла, снял пенсне. Вот сейчас он вызовет бледного молодого человека и передаст в руки Сената… да какого там Сената – ФК!.. Совершенно незнакомого ему человека. И кто знает, сделает ли он доброе дело или наоборот? Кто же он, подозреваемый, очевидно, в контактах с пауками? Тривиальный преступник или личность, из гуманных побуждений преступившая законы своего мира? Что-то подобное бывало на Земле…

«Попробуем рассуждать логично, – Похья устало прикрыл глаза. – Итак, я называю номер психограммы. Человек, пошедший на такой риск ради достижения неизвестной мне цели, будет изолирован, и первая, слабая, но все же реальная возможность контакта с пауками будет прервана. Допустим, я не назову номер, что тогда? Поверят ли они, что я никого не нашел? Очевидно, у них есть данные о контакте, поэтому и проводится столь широкомасштабная проверка. На моей памяти – впервые. Я в Системе не единственный специалист, и любой, кто имел дело с психограммами, рано или поздно решит эту задачу…»

Доктор положил пенсне перед собой, сомкнул руки за головой и с хрустом потянулся. Он по-прежнему чувствовал себя неуверенно. Несмотря на всю иллюзорность выбора, собственные аргументы пока не казались ему достаточно убедительными.

Стоп, да как же он не сообразил! Если бы речь шла о гуманных побуждениях, то проверяемый дал бы позитивную, а не нулевую реакцию на тест-вопрос! Значит, речь идет об интересах, не основанных на моральных императивах. Резонанса в психограмме нет. В чем же дело? Надо смоделировать ситуацию.

Итак, некто контактирует с пауками, при этом готов в любых обстоятельствах скрывать эти контакты и знание «болотной речи». Цель? Похоже, личные интересы. Возможно, продажа оружия. Вооружены ведь пауки нашими автоматами, а теперь, говорят, у них и лазеры появились. Откуда? С Альфы, конечно. Или, может быть, со складов Экспедиционного Контингента. В любом случае кто-то передает его паукам, и вряд ли задаром. При таком допущении неудивительно, что ФК – нелепое, кстати, название, при чем тут федерация? – затеял такую проверку. Трудно придется министру стабильности в случае запроса оппозиции! Конечно, проверка психограмм допускается, но лишь в исключительных случаях, а тут – полторы тысячи сразу…

«Что ж, подтвердим в очередной раз свой индекс лояльности», – подумал доктор Похья, решительно набирая номер.

28

На Бэте бригадир Новак с нетерпением ждал результатов проверки. Все его дальнейшие действия целиком зависели от того ответа, который придет с Альфы. Тем временем бригада военных психологов, проклиная нелепый приказ комкора, проводила проверку своими методами.

Топографы пошли на очередное тестирование совершенно спокойно, впрочем, их трудно было вывести из себя. Зато, как и следовало ожидать, разворчались супервэриоры, а один взвод, только что прошедший плановую проверку, отказался повторить ее. Пришлось вмешиваться командующему.

Дорич, коренастый, плотный, стареющий человек, начавший службу на Пятнистой в чине подпоручика, как всегда, оказался на высоте. Он рассказал пару подходящих к случаю, хотя и совершенно неприличных анекдотов и под здоровый хохот бунтующего взвода лишил отпуска двоих солдат, которых почему-то счел зачинщиками. На этом все успокоились.

Через несколько часов старший психолог с недовольным и преувеличенно утомленным видом положил на стол Новака дискету с психограммами подозреваемых. Новак очень вежливо, мысленно проклиная не вовремя занесшегося врача, спросил:

– Доктор, кто именно? Я же не специалист, да и некогда мне смотреть ваши психограммы.

Старший психолог выдержал должную паузу, затем с тем же недовольным видом извлек из внутреннего кармана вчетверо сложенный лист пластика. На нем в столбик было выписано несколько фамилий. Новак с трудом удержался, чтобы не просмотреть его тут же, но проявил характер до конца: аккуратно сложил список и убрал его вместе с дискетой в свой сейф, еще более вежливо поблагодарив психолога.

К тому времени он уже успел просмотреть всю информацию о случаях незаконного вывоза виталонга, изучил дела всех уличенных в контрабанде, а также их контакты, особенно в составе Экспедиционного Контингента. Список подозреваемых покоился в том же сейфе, и дело оставалось за Альфой.

Наконец взвыл зуммер экстренной связи. Дешифратор выдал на экран самую лаконичную из всех когда-либо полученных Новаком шифровок: «Вайцуль».

Новак, стараясь не суетиться, открыл сейф и достал первый список. Никакого Вайцуля в нем не оказалось. Бригадир вздохнул и развернул список, составленный психологами. В нем вахмистр патрульной службы Вайцуль значился под номером третьим.

Задача была решена. Оставалось только подвергнуть Вайцуля глубокому энцефалозондированию. Новак перевел дух и по личному каналу вызвал общий отдел штаба. Получив ответ на свой запрос, он вслух выругался: два часа назад Вайцуль заступил на боевое дежурство по патрулированию четвертого сектора Болота.

Пока техники срочно рассчитывали новую орбиту для сторожевого спутника, переводя его на крупномасштабное сканирование шести секторов, Новак изучал личное дело вахмистра. Он долго и внимательно рассматривал стерео. Красивое открытое лицо, черные, глубоко посаженные глаза, волосы короткие, торчком. «Приятный парень, – подумал Новак, – только вот в глазах что-то…» Он обманывал себя, никакого особого выражения в глазах Вайцуля на этом официальном стерео не было. Но ведь Новак знал уже почти наверняка, что Вайцуль – преступник.

Тут ему в голову пришла еще одна мысль. Он вызвал майора Донателли, командира патрульной роты.

– Дон, здесь Новак. Срочное дело. Ты имеешь доступ к вещам вахмистра Вайцуля?

– Ну, если нужно… А в чем дело?

– Дон, надо сейчас же изъять что-то из его белья. Он ведь, наверное, переодевался перед выходом на Болото. Лучше нестираное… Ну, майку, там, полотенце… Что угодно. И – ко мне. Спешно, Дон!

– Хорошо, – хмыкнул майор, не поинтересовавшись смыслом столь странного задания.

Донателли в отличие от большинства офицеров охотно оказывал Новаку мелкие услуги. Правда, ничего значительного он ни разу не сообщил, и люди его раньше не вызывали никаких сомнений. Да и понятно – патрульную роту подбирали с особой тщательностью.

Техника сообщила о готовности спутника к работе. Новак перешел в соседнюю комнату, где был установлен большой стационарный экран, задал нужный режим и стал внимательно следить за открывшейся перед ним панорамой Болота. Наконец на экране появился патрульный.

…Тяжелый лазер болтался на боку, как детская игрушка, до того супер был высок и широкоплеч. Он огромными прыжками несся через Болото, успевая зорко поглядывать по сторонам. Остановился, сверился с электронным планшетом, еще раз посмотрел вокруг и даже вверх в тот самый момент, когда Новак повернул рукоятку увеличения до предела. Бригадир сразу же узнал знакомое лицо – Вайцуль.

Идущий по Болоту, сняв с плеча лазер, сунул его в пластиковый мешок и аккуратно положил на кочку. Потом медленно выпрямился, отыскивая взглядом одному ему известные приметы, и двинулся дальше.

Новак вывел на экран координатную сетку. Девятый сектор! Что же, Вайцуль уже совершил преступление – покинул охраняемый сектор во время боевого дежурства. Что дальше?

Вахмистр внезапно остановился, соединил перед грудью странно согнутые руки, вывернув ладони наружу. «Мир вам», – понял Новак.

Пауки всплыли тихо, три крупных экземпляра одновременно. Вайцуль напряженно застыл. Наконец последовал ответный жест. Следить за ходом переговоров Новаку было трудно, особенно за жестами супервэриора, находившегося прямо в центре экрана. Легче угадывались движения и статические позы пауков, которые по очереди шевелили своими суставчатыми лапами. Общий смысл все же бригадир уловил: пауки выговаривали Вайцулю за нарушение какого-то соглашения, а тот пытался оправдаться. Пауки методично повторяли одни и те же знаки, а супер постоянно менял позы, переплетая руки и ноги, извиваясь всем туловищем.

Пока шло наблюдение и съемка на Болоте, лаборатория усердно трудилась над вещами вахмистра. Наконец на стол Новака легло заключение. В поту, эпидермисе и волосах, оставшихся на белье, были обнаружены следы недавно принятого виталонга. Контактер, таким образом, был не только выявлен, Новаку удалось собрать против него и добротные улики. Жаль, что сдох паук-перебежчик. Новак, впрочем, утешался мыслью, что материалы его допроса вряд ли были бы приняты судом.

29

В этот день после посещения крематория Мацуда заглянул, как обычно, в кофейню и выпил две чашечки отменного кофе. Когда он вошел в кабинет, Сянцзы уже ждал его. Пилот был несколько встревожен неожиданным вызовом, однако, взглянув на хозяина кабинета, успокоился. Вид Мацуды свидетельствовал о полном довольстве и безмятежности духа. Сянцзы отметил про себя, что в этот раз владелец похоронного бюро не стал принимать никаких предосторожностей, связанных с подслушивающим устройством.

– Рад видеть вас, Дэвид, – с порога произнес Мацуда, – что нового?

– Нового? Это у вас, Мацуда-сан, должны бьггь новости, – ворчливо ответил Сянцзы.

– Новости, конечно, есть… Знаете, дела наши в целом обстоят неплохо, но вот новости есть и хорошие, и плохие. С каких начать?

– С плохих, – не раздумывая ответил пилот.

– Что ж, вы правы, как всегда. Знаете, Дэвид, я всегда поражаюсь вашему разумному подходу к жизни. Так вот, один мой сотрудник допустил несколько ошибок… э-э-э… чисто технического плана. Пришлось уволить. А началось все с того, что он, как ребенок, не мог удержаться, чтоб не поиграть с новой игрушкой. Впрочем, его уже устроили на новое место. Но из-за его пагубной страсти к новой технике нам на некоторое время, скажем, до конца этого цикла, придется приостановить все операции. Так что выходите без груза, а Стиву передайте мой привет и наилучшие пожелания. Все, что касается наших с вами финансовых взаимоотношений, остается в силе. Нет-нет, не беспокойтесь, Дэвид, никакой опасности для дела не существует. Это совершенно другая история. Но осторожность никогда не помешает.

– Понятно, – нахмурился Сянцзы. – А в чем же тогда хорошие новости?

– Хорошие? Изменилась, причем в лучшую сторону, деловая конъюнктура. Один наш конкурент, в высшей степени почтенный бизнесмен, к своему несчастью, запутался в делах и выбыл из игры. За ним водились, знаете ли, кое-какие сомнительные поступки… И, надо полагать, кто-то из благонамеренных граждан выполнил свой долг. Вы же помните, Дэвид, я всегда повторял: «Честность – лучшая политика». Так что подумайте-ка на досуге, есть ли у вас знакомые среди пилотов-транспортников – из тех, кто регулярно ходит на Бэту. Нужны парни честные, порядочные и вместе с тем здравомыслящие. Такие, как вы, дорогой Дэвид. Подумайте, не спешите, времени у нас достаточно.

Когда скрытая дверь закрылась за гостем, Мацуда вызвал секретаршу и попросил заварить кофе. Последние день-два Лиза явно нервничала, казалась растерянной.

– Голубушка, – ласково обратился к ней хозяин, – я вижу, у вас какие-то неприятности? Нет-нет, не рассказывайте ни о чем, я не любопытен. Мало ли у кого что бывает! Просто жаль смотреть, как мучается такое очаровательное существо. Я вот думаю, не пора ли прибавить вам жалованье? Давно, знаете ли, собирался, да как-то все руки не доходили. Ну а сейчас дела идут неплохо, так пусть благополучие фирмы отражается и на ее сотрудниках, правильно? В общем, со следующей декады будете получать на тридцать процентов больше. И не благодарите меня, вы это заслужили. Вы, Лиза, верный и надежный сотрудник. Кстати, я приглашаю вас по этому поводу поужинать сегодня со мной где-нибудь в тихом, уютном местечке. Так что сообщите домашним, что придете поздно. Еще лучше – что очень поздно. Да, чуть не забыл… Что-то замок в двери стал заедать, проследите, чтобы его заменили.

Лиза, слушавшая Мацуду с понятным вниманием, при последних его словах слегка смешалась, но тут же овладела собой и понимающе кивнула. Отправляясь варить кофе, она оглянулась и уже игриво стрельнула глазами на симпатичного хозяина. Мацуда удовлетворенно вздохнул и направился в кабинет с ионным душем. Его ожидал приятный вечерок…

30

Новак ругался на чем свет стоит. Сначала он мысленно высказал все, что думал о своих подчиненных, потом о начальстве, потом о себе самом. Особенно досталось майору Донателли, которому он поручил нехитрую в общем-то задачу: без лишнего шума выяснить, где, когда и с кем встречается вахмистр Вайцуль после возвращения с дежурства. И надо же было исхитриться, чтобы сделать все шиворот-навыворот и спугнуть преступника!

Да, операция бездарно провалена, и спросят с Новака за конкретные ошибки: как расставил подчиненных ему людей, кому доверил решение наиболее деликатных задач. Результат – хуже некуда. Насмерть перепуганный Вайцуль мчится в глубь Болота, не разбирая дороги. А есть там дорога? Тьфу ты, выругался снова бригадир, лезет же подобная чепуха в голову!

Главного так и не выяснили – с кем должен встретиться Вайцуль в Космопорту. А может, еще где? Пузырь их знает, сколько там посредников. Можно было этого Вайцуля на аппарат посадить, раскололся бы как миленький, не такие кололись, да пойди поймай его теперь. Супер есть супер: брать его надо либо спящим, либо мертвым. Ладно, успокоил себя Новак, окружим голубчика, жрать захочет – придет.

Бригадир с унылым видом сидел у экрана, следя за передвижением беглеца и изредка корректируя действия оцепления. Несмотря на явный выигрыш вахмистра в скорости, кольцо постепенно сжималось. Неожиданно экран заволокла крупная рябь, что окончательно вывело Новака из себя. С несвойственной ему грубостью он крикнул по селектору дежурному технику:

– Заснул, что ли?

– Никак нет, – ответил растерянный голос, – внешние помехи.

– Плевать я хотел – внешние или внутренние! Изображение давай!

– Виноват, – раздалось через несколько секунд, которые показались Новаку бесконечными, – помехи исходят с поверхности планеты, устранить их невозможно.

– Что за..? – по инерции Новак произнес неприличное слово и отключился.

Рябь на экране держалась еще с полминуты, потом изображение восстановилось. Сектор был пуст. Новак с методичностью маньяка осмотрел сектор за сектором всю зону. Тем временем стянулось кольцо окружения. Но ни наблюдение с орбиты, ни активный поиск на Болоте ничего не дали: вахмистр исчез, будто провалился в трясину.

Прозвучал сигнал электронной связи, и на экране появилось лицо Директора. Новак обреченно вздохнул и начал свой доклад, всячески избегая оправданий. Он знал, что Директор этого не любит.

31

Облокотись на ободранную стойку, Джек пил кофе в той самой кофейне, где несколько дней назад его отыскал боевик, посланный Мендлисом. Он не торопился, ожидая, когда придет легкое опьянение, свойственное этому напитку. Впервые за все время пребывания на Альфе он мог никого не опасаться, никуда не спешить. Все, или почти все, загадки разгаданы. Оставалось сделать одно дело – пристроить Полину и принять одно важное решение – что ответить Герману на его предложение, которое и льстило Джеку, и одновременно пугало его.

Когда эр-такси мягко спустилось у Центрального госпиталя, Сибирцев решительно двинулся в кабинет доктора М.Б.Похья. Тот был на месте.

– Чем обязан? – спросил он вежливо и неторопливо.

– Здравствуйте, доктор. Я вот по какому делу: Полина Розетти, моя сестра, все еще у вас? Я поручик Сибирцев, был у вас недавно вместе с полицейским.

– Да-да, помню. Вашей сестры, поручик, у нас нет. Мы закончили обследование, она совершенно здорова, если не считать… Ну, вы понимаете. Я слышал, что преступники пойманы? Но ей, к сожалению, это не поможет. Сейчас она находится в небольшом санатории в Загороде, вот адрес. И, по-видимому, останется там навсегда. Я вам, кажется, уже говорил, что в таких случаях все издержки берет на себя федеральное правительство. Можете навестить ее в любое время.

– Спасибо, доктор. – Джек не спешил уходить, хотя все, что можно было, он выяснил. И доктор Похья не торопил его, глядя на посетителя по-прежнему приветливо, без тени нетерпения.

– Значит, без надежды? – тихо спросил Сибирцев, глядя собеседнику в глаза. Тот сочувственно кивнул.

– Извините, доктор, – неожиданно спросил Джек, – никакие могу понять, что это у вас за устройство?

– Это? – Похья снял пенсне и тотчас водрузил его обратно. – Вы интересуетесь такими вещами? Ну что ж… Это называется пенсне. Оно принадлежало еще моему прадеду… то есть отцу моего деда, и уже тогда считалось старинным. Это устройство для коррекции зрения, сюда оно попало с Земли. Видите ли, коллега, я анахронист, человек, которого интересует история. Вы знаете, что такое история?

– История? Доктор, вы меня, видимо, принимаете за идиота? История – это… ну, скажем, комикс о приключениях Рода из Федеркома… или серия о Черном пауке. Я все это смотрел в лицее.

– Вы глубоко заблуждаетесь, дружище, – покачал головой Похья. – История – эта наука, изучающая, как наш мир, наше общество и мы сами меняемся с течением времени. Она у нас не то чтобы запрещена, но сознательно и старательно забыта. У нас нет книг, а компьютеры хранят только ту информацию, которую считает нужным сохранять правительство. Действительно, скажете вы, зачем нужна история нам, жителям нового мира, живущим по законам стабильности, мира, где ничего не происходит и не меняется? Тогда я спрошу: как вы думаете, люди всегда жили именно так? Компьютеры, эр-такси, утилизаторы, война на Бэте…

– Не знаю… Наверное, нет. Но при мне действительно мало что изменилось.

– Да, у нас меняется мало что, но все же меняется. Ну ладно, это долгий разговор. Возьмите мой индекс, если вам действительно все это интересно, свяжитесь со мной. Я познакомлю вас с моими друзьями, расскажу хотя бы об истории освоения Альфы. У нас все-таки есть история, коллега!

– Хорошо, доктор, я подумаю. Я, правда, не очень вас понял… Но я подумаю. Прощайте.

И Джек вышел из кабинета, унося с собой две карточки: новый и, видимо, последний адрес Полины и индекс загородного дома доктора М. Б. Похья.

Он будет ждать вызова Германа и, наверное, ответит ему согласием. Потом навестит Полину. А как-нибудь свяжется и с доктором Похья. Кажется, в его словах что-то есть…

32

Председатель Федеркома, по обыкновению, не смотрел в глаза собеседнику. Говорил тихо, как бы рассуждая вслух, поэтому Герман чувствовал себя спокойно.

– Вы, Крофт, прекрасный тактик. Вы хорошо включились в это дело, что помогло успешно завершить операцию. И отчет о вербовке мне понравился, по-моему, вы нашли верный тон. Но пока вам не хватает широты взгляда, умения подняться над обыденными категориями. Законы, мораль… Да, это все важно, но интересы Системы важнее. Вы поняли, зачем я говорю вам об этом? Предположим, подчеркиваю, предположив, вы доказали, что во главе некой преступной организации стоит Мацуда, уважаемый бизнесмен, член общества. Дело, впрочем, не в этом. Что конкретно вы можете ему инкриминировать? В убийствах он не участвовал, так? Даже, кажется, не знал о них?

– На допросах Кич заявил, что знаком с Раулем Мацудой, но о его незаконных акциях тот ничего не знал. Энцефалозондирование, однако, показало, что Кич постоянно держал его в курсе всех дел.

– Все это прекрасно, но ведь суд не считает доказательством данные энцефалозондирования. Единственное, в чем можно обвинить Мацуду, – это в контрабандной торговле с метрополией. Велико ли преступление?

– Конечно, нарушается куча законов. В конце концов контрабанда подрывает стабильность Системы, – твердо ответил Герман.

Директор согласно кивнул.

– Да, официальной политике стабильности это, конечно, противоречит, тут вы правы. Но стабильность как таковую не подрывает, а укрепляет. Вы же умный человек, Крофт, и должны понять меня. В чем основа и суть стабильности?

– Наверное, в неизменности существующего положения…

– Но ведь это абстракция, это совершенно невозможно? Жизнь – всегда процесс. Даже если мы исключим все изменения в пределах Системы, а мы не сможем это сделать… Но допустим – и где гарантия, что завтра не произойдет что-то непредвиденное и не зависящее от нас? Да, мы хотим сохранить положение, существующее в обществе, это, кстати, наш профессиональный долг. У нас нет нищеты, избыток жилья, рабочих мест, высокий уровень соцобеспечения. На Альфе ровный климат, нет ядовитых растений или опасных животных, а также государств, партий, угнетения одного человека другим. Конечно, эта идиллия не так уж редко нарушается, как, например, в законченном нами деле, но в принципе Совет и Сенат со своими задачами справляются. А что будет, если… ну, скажем, метеорит занесет к нам какую-то космическую чуму? Или вспыхнет сверхновая и мы подвергнемся мутации?

Или что-то неожиданное произойдет на Бэте? Кстати, эта война – тоже инструмент поддержания стабильности. Да-да, не удивляйтесь, Крофт. При желании мы могли бы просто ликвидировать всю эту паучью популяцию… Но пока Пятнистая нам нужна именно как зона конфликта, а не только как источник энергоресурсов. Она влечет к себе авантюристов, людей, которые по каким-то чисто личным причинам не нашли себя в стабильном обществе и стали бы помаленьку разваливать его изнутри. А мы сумели дать им дело, дело, поглощающее их избыточную энергию. Ну, и какой же из всего этого вывод?

Директор помолчал и, видя, что Герман не отвечает, ответил сам:

– Чтобы стоять на месте, надо чуть-чуть идти вперед! В результате торговых операций Мацуды, конечно же, противозаконных, мы без всякой затраты денег или времени, не вмешивая сюда правительство, получаем новые технологии. Кстати, то оружие, которое вы называете «бичом», создано на основе их технологии. Да, его уже использовали для убийства человека, но вместе с тем оно помогло резко снизить наши потери на Бэте, которые два цикла назад стали заметно расти. Ведь это ваш поручик тоже, кажется, спасся благодаря «бичу»? Вот вам пример настоящего поддержания стабильности!

– Да, но эти технологии попадают в руки преступников! Я говорю не только о «бичах», это случайность.

– Ну и что? Серьезные последствия мы предупредим, наладить промышленное производство не позволим. Мацуда, кстати, и сам до сих пор воздерживался от рискованных шагов. Вот если он когда-нибудь зарвется, скажем, начнет торговать с пауками, тогда уже…

– Хорошо, а виталонг? Он мешает стабильности?

– Теоретической стабильности – нет. Реальной – да. – Лицо Директора чуть заметно потемнело, тонкие губы сжались. – Я понимаю вас, Крофт, вы хотите полной откровенности. Ну что ж… Виталонг, если он попадет на Альфу, по крайней мере в ближайшее время и в достаточно большом количестве, – это конец стабильности. Никакими законами не запретишь людям жить дольше, даже под страхом той же смерти. Благая перспектива – побежденные болезни, активная старость, так? А где все эти долговечные здоровяки будут жить, что есть? Прокормят их наши фермы? Отвечайте, фермер Крофт! Прокормят наши фермеры вдвое, втрое большее, чем сейчас, население?

Герман молчал.

– Я скажу вам больше. Не верю я, что эти пауки, безмозглые твари, насекомые, в сущности, что именно они подбросили нам виталонг. Откуда он у них? Мне кажется, нет, я почти уверен, что это диверсия со стороны метрополии. И не смотрите на меня, как супер на пузыря, это их почерк! Мессианство, сладкая отрава под видом гуманитарной помощи. А ведь наше общество и так стареет, Крофт. В общем, мы должны пресечь эти поползновения. Это долг Федеркома, для такой цели он и был создан. Вы все поняли, Герман Крофт?

– Да, я понимаю…

– Теперь об этом поручике. – Директор заговорил спокойнее. – Я не в восторге от его кандидатуры. Ну, возраст, физические данные, подготовка… Это все, сами понимаете, не блеск, хотя ваша мысль о таланте везения мне нравится. Но у него низок индекс лояльности, для сотрудника Федеркома, конечно. Да еще контакты с анахронистами… И сестра его оказалась связанной с этим преступным кооперативом.

– Нет, с кооперативом был связан ее муж, сестра поручика ровным счетом ничего не знала.