Текст книги "Паутина"

Автор книги: Александр Гласьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Последние слова старший брат произнес с подъемом, торжествующе глядя на Вайцуля, как бы ожидая от него ответного энтузиазма. Но Вайцуль в это время прикидывал, сколько «паутинки» могло накопиться в шахте с тех пор, когда здесь жил Айк, и не обращал внимания на интонации собеседника.

– Да, ты все еще ничего не понял, – с сожалением произнес старший брат. – Айк надеялся создать расу пауков, разумных жителей Бэты. На самом деле он создал нечто большее. Он создал нас, бэтаменов, новую, высшую расу людей. Айк надеялся, что хозяевами Пятнистой станут пауки. А хозяевами Пятнистой станем мы. Я один из немногих, кто помнит Айка живым, я появился на этой шахте третьим. Сейчас нас уже больше семидесяти. Пока там, на Альфе, гниет эта проклятая Система, которая не видит ничего, кроме своей примитивной стабильности и животного благополучия, которая ради этого отказалась от стремления к недостижимому, здесь, в старой шахте, возникает новый мир. Пойми же, вахмистр, тебе невероятно повезло. Ты станешь одним из первых жителей этого мира. Конечно, впереди много трудностей, да и эти тупоумные пузыри с Альфы никогда не смирятся с нашим существованием. Но мы все равно победим. За нами великое преимущество: наши способности, наша энергия, наша уверенность в победе.

Старший брат замолчал. Вайцуль, привыкший уже к его равнодушному тону, с невольным вниманием слушал последние фразы, звучавшие почти патетически. «Он сумасшедший, – подумал вахмистр, – что он тут несет? Их семьдесят штук, а в Системе полтора миллиона жителей, Экспедиционный Контингент, Космофлот, наконец! Да один взвод суперов разнесет вдребезги всю эту компанию!» Но, помня о недавнем предупреждении старшего брата, он решил не возражать.

– Конечно, конечно, – пробормотал Вайцуль, – это здорово, но, наверное, это будет еще не скоро.

– Да, ты прав, – с сожалением сказал бэтамен. – Сейчас мы решаем две задачи – как добиться естественного размножения бэтаменов и как вывести новые клоны пауков, полностью подчиненные нам.

– А те пауки, что на Болоте, вам не подчиняются?

– Некоторые клоны, созданные в последнее время и живущие возле шахты, – наши верные союзники. Правда, они не слишком сообразительны, но исполнительны и нам преданны. А клоны, живущие ближе к вашей Базе, с которыми вы, собственно, и воюете, умнее и агрессивнее. Это потомки тех пауков, которых выпустил в Болото Айк. Нас они не трогают, но и в контакт вступают неохотно. Оружие ты поставлял им.

– Что же вы хотите от меня?

– Я уже говорил. Мне нужен военный советник, профессионал. Ты ведь, кажется, не испытывал желания стать исследователем, заниматься клонированием пауков, например?

– Нет, конечно, я обучен другому.

– Вот именно – другому. Нас пока очень мало, особенно военных, да и те – из низших чинов. Пока ты останешься вахмистром, потом получишь чин поручика. А когда-нибудь станешь главнокомандующим всеми вооруженными силами Бэты! Если, конечно, будешь верен нам, делу свободных исследователей, заветам великого Айка…

Старший брат неожиданно, на полуслове, замолчал и внимательно посмотрел в глаза Вайцулю. Через несколько минут молчания он вздохнул и закончил фразу:

– Заветам великого Айка и тем, кто им верно следует. Ты все понял, вахмистр Вайцуль?

– Пока все вроде бы.

– Тогда на сегодня достаточно. Запомни наши основные правила. Первое: ты должен подчиняться главе свободных исследователей, то есть мне. Подчиняться беспрекословно. Второе: ты не должен заходить в некоторые помещения, тебе скажут в какие. Вот и все. В остальном ты свободен. Единственное, что ты должен сделать в ближайшее время, это изучить дневник Айка. Тогда, может быть, ты поймешь, какому великому делу служишь. А пока иди к себе. Твой отсек – сорок седьмой.

Вайцуль встал, нерешительно подошел к двери, потом вдруг остановился.

– Прости, старший брат, ты говорил, что ваши не умирают. А что случилось с этим… с Айком?

Старший брат нахмурился. Очевидно, вопрос был ему неприятен.

– Он погиб. Когда-нибудь ты узнаешь об этом. Несчастный случай. Иди, мне надо работать.

Вайцуль вышел в спиральный коридор. На сей раз провожатого поблизости не было. Вахмистр осмотрелся и пошел вниз, в свой отсек, чувствуя, что голова у него разламывается от боли.

«Паутинки» бы сейчас. Пару доз», – машинально подумал он.

20

Эр-такси мягко приземлилось на небольшой площади на окраине первого сектора. Широкоплечий человек в длинном, почти до земли, пальто, какие носят фермеры из дальнего Загорода, не торопясь выбрался из кабины. От площади налево отходил узкий темный переулок. Человек, поежившись от холода, свернул туда. Во всем квартале не было слышно ни голосов, ни шагов, только свист ветра.

Переулок заканчивался тупиком, и там в глухой стене чернела неприметная дверь. Она открылась от легкого нажима. Вспыхнул свет. Пустынный коридор заканчивался второй, заблокированной дверью. Вошедший подключил к опознавателю свой личный блок. Через несколько секунд, тихо щелкнув, опознаватель сработал, и дверь отворилась.

Это был закрытый карточный клуб, в котором числились среди прочих четыре министра, десяток сенаторов и даже комкор Дорич, командир Экспедиционного Контингента.

Фермер Герман Крофт был принят кандидатом в члены клуба три декады тому назад. Вряд ли он мог попасть сюда в своем настоящем качестве, в роли оперативника, даже по служебной необходимости. Ни полиции, ни Федеркому в клубе делать было нечего. Игра там шла по маленькой, профессиональные игроки безжалостно изгонялись. Превыше всего члены клуба ценили покой, безопасный азарт, возможность расслабиться в своем кругу. И попасть в этот круг было непросто, ни чин, ни богатство сами по себе не давали такого права.

Вообще-то карточная игра не была особенно популярна на Альфе. Многие считали ее подозрительным занятием, привычкой анахронистов. Жители окрестных домов поговаривали, что в клубе происходят возмутительные оргии, и только высокие покровители спасают его от закрытия. И хотя, как убедился теперь Герман, слухи эти были далеки от истины, члены клуба старались особенно не афишировать свою слабость.

Герман пришел последним, его партнеры расселись уже за широким столом в отдельном кабинете. Высокий седоватый бригадир из Космофлота нетерпеливо вертел в руках нераспечатанную колоду, укоризненно поглядывая на таймер. Рядом с ним невозмутимо потягивал аршад один из тёх, кто рекомендовал Германа, банкир, кредитовавший половину фермеров Системы. В полутемном углу дремал министр энергетики Нодия, изредка открывая глаза и оглядывая присутствующих. Герман поздоровался с партнерами и, не теряя времени, взялся за колоду.

Играли в «большой квадрат», расплачивались наличными. Герману пока не хватало опыта, но он быстро просчитывал возможные комбинации, а главное – внимательно следил за поведением игроков. Когда-то, изучая курс оперативной психологии, он недоумевал, зачем тратить драгоценное время на психологию игр, сначала компьютерных, а потом и карточных. А вот ведь – пригодилось.

Непросто было попасть в клуб. Стать партнером министра – для новичка почти невозможно. Но тут Герману повезло, а умение использовать открывшиеся возможности – главное качество оперативника. Внезапно умер один из членов-основателей, и немногословный рассудительный фермер, оказавшийся под рукой, занял его место за игровым столом на один вечер.

Он, что называется, пришелся ко двору, и через несколько дней с молчаливого согласия всех троих вновь занял место покойного. Третий вечер явился для него своеобразным экзаменом: не сговариваясь, партнеры решили проверить новичка на крупной игре с усложненными правилами. Герман, не сразу заметивший это, тем не менее оказался на высоте. Он был ровен, доброжелателен, легко проигрывал довольно крупную сумму, а потом удачно сблефовал и в конце концов не только отыгрался, но и основательно опустошил карманы бригадира. Нодия и банкир в один голос поздравили его, а бригадир, тоже пробормотав что-то, ушел раньше обычного.

Бригадир, наверное, чувствовал бы себя обиженным, если б знал, что предварительно Герман изучил его личное дело, в том числе психологическую характеристику, заложенную в Большой Федеральный. Федерком по возможности избегал официальных запросов, но Герману это и не требовалось: он вышел на досье бригадира, а также министра и банкира напрямую, через Микки. И теперь Герман четко представлял себе, как его партнеры будут играть в той или иной ситуации. Игра словно моделировала для него жизнь с ее сложностями и неожиданными комбинациями.

Совесть Крофта была чиста: он стремился не к выигрышу, ему нужно было закрепиться в качестве постоянного партнера для выполнения задания, которое, впрочем, ему не особенно нравилось. Но, как говаривал известный анахронист доктор Похья, назвался гвоздем – нечего на молоток пенять.

Игра началась. Карта сегодня шла плохо, поэтому Герман играл осторожно, не ввязываясь в серьезные комбинации, и мог позволить себе отвлечься.

Задание само по себе было несложным, с ним мог справиться любой мальчик из контрольного отдела. Единственное, что объясняло подключение Германа, был его статус закрытого агента. За исключением операции с кооперативом «Прогресс», в течение нескольких циклов он пребывал в резерве, ведя жизнь достопочтенного фермера. Его дело в единственном экземпляре хранилось не в Большом Федеральном, а в личном сейфе председателя ФК. И хотя весьма досточтимый сэр Карел Нодия отнюдь не отличался доверчивостью и сразу же навел справки по своим каналам о новом партнере, легенда Крофта оказалась прочной.

Задание ставил лично начальник оперотдела Новак. Когда Герман вошел в кабинет, он увидел там начальника контрольного отдела. Крофт насторожился. Оперативники к этому отделу относились несколько пренебрежительно и вместе с тем осторожно. Контрольный отдел организовал проверку лояльности, а также неназойливо инспектировал работу других отделов и в том числе осуществлял слежку за всем личным составом ФК. По неписаному закону сотрудники отдела звания получали раньше самых лучших оперативников. Появление начальника контрольного отдела могло означать, что к Герману имеются серьезные претензии.

– Вам поручается не совсем обычное задание. – Новак говорил негромко, веско, глядя мимо Германа. – Получены сведения, что анахронисты затеяли какую-то возню вокруг одного из членов Кабинета. Мы должны изучить ситуацию и, если понадобится, принять меры.

– Но ведь этим занимается контрольный отдел! – с удивлением заметил Герман.

– Да, конечно, но тут, как вам уже сказано, случай особый, – вмешался начальник контрольного отдела. – Во-первых, у меня нет зарезервированных оперативников, мои люди на виду. Во-вторых, у вас есть опыт работы на Бэте, а это может пригодиться. Кстати, правда ли, что вы недавно встречались с неким доктором Похья? Почему вы не доложили об этом?

– Это трудно назвать встречей, – спокойно ответил Герман. – Я приезжал в Город по делам. Мой друг, поручик Сибирцев, случайно встретил на улице доктора Похья. Он представил нас друг другу, но мы практически не разговаривали. Доктор Похья анахронист, поэтому о контакте с ним я немедленно доложил своему непосредственному начальнику, бригадиру Новаку. Он сказал, что письменный доклад посылать необязательно ввиду малозначительности эпизода. Поручик Сибирцев, насколько мне известно, также никогда не скрывал контактов с доктором Похья. Такие связи всегда могут оказаться полезными для работы.

Начальник контрольного отдела вопросительно посмотрел на Новака. Тот недовольно кивнул. «Мог бы заранее спросить у меня, – подумал Новак, – что за манера со своими говорить, словно с подследственными?»

– Ну, в данном случае это даже полезно. Если анахронисты ищут контактов с министрами, мы им подыграем – пусть они наконец-то раскроют свои намерения. Но все должно быть сделано с максимальной осторожностью. Никому даже в голову не должно прийти, что тут действует ФК! Никому и ни при каком повороте событий! – веско сказал начальник контрольного отдела.

– Вы все поняли? – спросил Новак. – Контакт с министром, проверка его окружения и по возможности вывод его на этого доктора. Особенно не разбрасывайтесь. Контрольный отдел, со своей стороны, тоже займется окружением министра. Необходимые материалы просмотрите немедленно, вот их коды.

– Да, но о ком из членов Кабинета идет речь?

Новак внимательно посмотрел на Германа, потом оглянулся на начальника контрольного отдела и, наконец, приподнял ладонь, прижатую к столу. Под ней было крохотное стерео. Герман вгляделся. Это был министр энергетики.

– В донесениях вы будете обозначать его Приятелем, – сказал начальник контрольного отдела. – Удачи!

«Ну что же, – подумал Герман, рассеянно перебирая карты, – первую часть задания я уже выполнил, быстро и успешно. Пока никаких анахронистов не попадалось. Да и есть ли они поблизости? Похоже, они должны появиться как раз в результате моих действий. Ох, не нравится мне все это…»

Он улыбнулся и сказал, обращаясь к партнерам:

– Шесть и шесть на вторых.

Бригадир раздраженно сбросил карты, банкир сокрушенно покачал головой, и только министр решительно сказал:

– Отвечаю.

Этот круг Герман проиграл. Нодия был счастлив.

21

Перелет на Пятнистую показался Джеку в меру коротким, а Инглзу – бесконечным. Сибирцев в сотый раз просматривал материалы, подготовленные для них оперативным отделом. Краткая, на три странички, информация о возможном поселении людей на Болоте. Личное дело Вайцуля, данные о его установленных контактах в Городке, описание загадочного исчезновения. И, наконец, легенда, в соответствии с которой два приятеля оказывались сотрудниками большой научной экспедиции, отправляющейся в район «белых пятен». О необходимости такой экспедиции уже несколько декад говорилось со всех дисплеев. Правительство утвердило программу, несколько частных фондов предложили финансировать исследования, и дело наконец-то сдвинулось с места.

А Инглз тем временем мучился космической холеркой. Лицо его покрылось неприятными серыми пятнами, желудок совершенно расстроился, его непрерывно мутило. Короче говоря, нестрашное, в общем-то, недомогание почти вывело из строя закаленного представителя Федеркома. Джек, который никогда не терял формы во время космических перелетов, поглядывал на Боба с сочувствием. Теперь ему было понятно, почему Инглза списали из Космофлота: склонность к космической холерке проявилась не сразу, но зато и лечению не поддавалась.

Места в отеле им были заказаны. Конечно, можно было поселиться в гостинице Экспедиционного Контингента, и никто бы не удивился, но плановики Федеркома, как всегда, скрупулезно придерживались легенды. В результате Джек с измученным Инглзом получили такой же маленький обшарпанный номер, как Сашенька с Лизой.

Сибирцев был рад возвращению на Пятнистую. Он не думал, что вновь окажется здесь, во всяком случае так скоро. По дороге из Космопорта внимательно разглядывал каждого встречного, надеясь увидеть кого-нибудь из бывших товарищей. На площадке у входа в отель ему встретился знакомый поручик из штаба Контингента. Джек устремился к нему навстречу, хотя раньше они особо никогда не дружили, но тот мимоходом кивнул Сибирцеву и даже не остановился. И действительно, что особенного было в том, отставной офицер приехал по делам на Бэту? Джек все это прекрасно понимал, и тем не менее ему было грустно. Планета, на которой он провел большую часть сознательной жизни, встречала его с обидным равнодушием.

Первые два дня федеркомовцы не проявляли чрезмерной активности. Инглз большую часть времени отлеживался в номере, а Джек устанавливал официальные контакты – побывал в Шахтоуправлении, в штабе, заскочил к топографам.

Официально экспедицию курировал один из товарищей министра энергетики. Сибирцев получил специальный мандат с его подписью, в котором предлагалось оказывать группе всевозможное содействие. В Шахтоуправлении бумагу прочитали внимательно, вежливо и терпеливо выслушали предъявителя документа и, преданно глядя – не на Джека, нет, на подпись товарища министра, объяснили, что рады бы помочь, но… Информации о районе «белых пятен» в Шахтоуправлении нет. Планы старых шахт нигде не сохраняются. Людей для подобной экспедиции, знакомых с «белыми пятнами» и старыми шахтами, выделить также не представляется возможным. Впрочем, на последнем Джек, учитывая подлинные цели своей миссии, и не настаивал. Максимум, на что можно было рассчитывать, это кое-какое снаряжение.

Затем Джек отправился в штаб Экспедиционного Контингента. Здесь и только здесь выдавались разовые разрешения на посещение Болота гражданским лицам. После недавних событий, связанных с таинственным исчезновением вахмистра Вайцуля, эта процедура была ужесточена. На чинов из штаба подпись товарища министра впечатления не произвела и служебного рвения не вызвала. Препятствовать открыто они тоже не пытались, как-никак речь шла о правительственной программе, но время тянули так искусно, как умеют только военные. Лишь благодаря сохранившимся связям Джек сумел получить необходимые подписи всего за четыре дня. Используя все те же связи, удалось раздобыть у топографов совсем новый болотоход, законсервированный тотчас после доставки на Пятнистую. Топографы такими машинами не пользовались, ибо привыкли таскать все на своем горбу и полагаться только на себя. Патрулям машина, способная тащить до двух тонн груза, тоже была ни к чему. Если когда и прибегали к ее помощи, то не чаще, чем случались ЧП, требующие экстренной переброски снаряжения. Никакого болотохода Сибирцеву не полагалось, и то, что он выпросил его, было результатом его собственных дипломатических усилий, батареи бутылок в честь встречи с бывшими сослуживцами и ручательства головой в сохранности боевой техники. Пока Джек совершал чудеса дипломатии, несколько оправившийся от болезни Инглз выполнял свою часть задачи. Сибирцев предложил ему обойти немногих старожилов Бэты, чтобы собрать у них всю возможную информацию о районе «белых пятен». Слухи, воспоминания, анекдоты… Раньше, до знакомства с доктором Похья, Джеку и в голову не пришло бы интересоваться всем этим, но общение с анахронистом сделало свое дело.

Но, когда полторы декады спустя все было Готово к походу, Джек неожиданно для себя понял, что ему вовсе не хочется уходить из неуютного отеля и тащиться в глубь Болота. И предстоящие опасности тут были ни при чем.

22

Замок на дверях комнаты Пинеску поддался легко. Сашенька осторожно притворил за собой дверь и огляделся. Пинеску спал на спине, повернув набок голову и коротко всхрапывая. Сашенька, не слышно ступая, подошел к кровати и уселся на стул, заваленный одеждой. Должно быть, Пинеску как-то почувствовал присутствие постороннего, заворочался, перестал храпеть, приоткрыл глаза.

В первую минуту стивидор явно ничего не соображал. Потом, тяжело сопя, спустил босые ноги на грязный пол, сел на кровати и уставился, изумленно и испуганно, на непрошеного посетителя.

– Доброе утро, – сказал Сашенька, внимательно следя за хозяином. Рука Пинеску непроизвольно дернулась в сторону стула, на котором валялась его одежда. На одежде сидел Сашенька. Сидеть было неудобно, потому что в кармане брюк у Пинеску был игольчатый излучатель – любимое оружие мелкого жулья. Но Сашенька терпел.

– Кто ты такой? – прохрипел Пинеску, на всякий случай отодвигаясь к стене и, как бы случайно, опершись о нее спиной.

– Я из «Прогресса». Мне нужен твой приятель в мундире.

Пинеску забеспокоился еще больше. Очевидно, упоминание о «Прогрессе» не доставило ему никакого удовольствия.

– «Прогресса» нет, – ответил он, – все сидят.

– Я на свободе. И ты тоже. Пока.

– Почему «пока»? У меня все в порядке. Я ничего такого не делал, все оформлено официально… Документы в порядке! – Пинеску беспомощно оглянулся, словно ожидал увидеть документы тут же, на кровати. – Я готов хоть сейчас дать показания…

– Да ну? – вежливо спросил Сашенька, усаживаясь поудобнее. – Это великолепно. Вот прямо сейчас ты их и дашь. Мне. А будешь молчать…

– Что тебе надо? – испуганно взвизгнул Пинеску, прижимаясь к стене.

«Да, хлопот с тобой не будет», – брезгливо подумал Сашенька. Он привстал и совсем несильно ударил ребром ладони по верхней панели компьютера, стоявшего у стены. Раздался треск, панель прогнулась, в комнате запахло горелой изоляцией.

– Так спокойнее, – объяснил Сашенька хозяину. Он был недоволен своим многословием.

– Что ты хочешь? – повторил Пинеску. Судя по всему, он проникся уважением к посетителю.

– Кому ты передавал груз?

– Одному парню из патруля. Его больше нет.

– Как это – нет?

– Я не знаю. Он… его, должно быть, раскрыли, и он удрал на Болото и там исчез. Мне несколько дней назад рассказал об этом один капрал.

– Его засосало Болото?

Пинеску утвердительно кивнул, но Сашенька, внимательно следящий на: ним, подметил странное выражение во взгляде стивидора. Он мгновенно вскочил, бесшумно прыгнул к кровати, схватил Пинеску за горло и притянул к себе. Тот посерел лицом и ошалело задергался, стараясь вырваться. Сашенька толкнул Пинеску обратно на кровать и влепил ему затрещину.

– Все говори, дрянь болотная!

– Я… я его видел вчера. За куполом…

– Что?!

– Я вчера видел вахмистра Вайцуля. Он подходил к куполу. Без скафандра. После этого я пошел и напился.

Сашенька оторопело смотрел на Пинеску.

Возвращаясь в отель, Сашенька в вестибюле столкнулся с молодым энергичным парнем, спешившим куда-то по своим делам. Тот случайно толкнул его, на ходу извинился и выскочил на площадку. Сашенька задумался. Он где-то видел этого малого. Как говаривал покойный Мендлис, а не глупый был человек, внимание к мелочам – залог здоровья. Не прошло и минуты, как Сашенька вспомнил. Это парень со стерео, которое Олрайт демонстрировал Мендлису, родственник Джакопо, брат той женщины… После его появления дела фирмы пошли кувырком. На снимке он был вместе с Кичем. Что же он делает на Бэте, в одном отеле с ним? Он человек Мацуды? Значит ли это, что Мацуда настолько не доверяет ему, что помимо Лизы тайно послал еще одного надзирателя?

Сашеньке требовалось еще три-четыре дня. Пинеску рассказал, что вечером, измученный отсутствием необходимой ему «паутинки», он бродил у внешнего обвода купола, там, где Болото подходило к нему чуть ли не вплотную, тоскливо вглядываясь в ночную темень. Внезапно к прозрачному пластику с той стороны припало чуть искаженное, но все же узнаваемое лицо Вайцуля. Пинеску отпрянул от неожиданности, но успел рассмотреть вахмистра. В стороне послышались чьи-то шаги, и Пинеску отчаянно замахал руками. Вайцуль понял, кивнул и исчез. И только после его исчезновения до Пинеску дошло, что вахмистр стоял за куполом без скафандра и, похоже, чувствовал себя отлично.

Сашенька не собирался ломать голову над загадками природы. Ему хватало своих проблем. Вайцуль жив, скрывается на Болоте и, судя по всему, ищет контакта в Городке, куда ему доступ, естественно, закрыт. Раз он уж встретил Пинеску, он снова придет на то же место. Надо только подождать. Все получалось как нельзя лучше. И тут этот тип… Хорошо, если это действительно человек Мацуды, хотя и в этом случае надо его проучить. А если нет? Как ни крути, но придется нейтрализовать его на эти дни. Да и вообще, к этому парню полезно присмотреться поближе. Но ни в коем случае не светиться самому.

Вечером Джек, немного одуревший от бюрократических изысков штаба ЭК, отправился в бар «продезинфицировать мозги», как он изящно объяснил Инглзу. Боб еще не настолько окреп, чтобы составить ему компанию. Потягивая слишком теплый чемергес, Джек стоял, опершись локтем на стойку, когда в бар вошла молодая женщина в прозрачной блузке. Она явно кого-то искала. Появление ее вызвало оживленную реакцию среди публики.

– Эй, красотка, выпей с нами! – позвал кто-то из угла.

Женщина смущенно улыбнулась. Джек с ленивым интересом следил за происходящим. Видно, пришедшая не понимала, что, оставаясь в баре, невольно провоцирует его завсегдатаев на дальнейшие действия. В углу зашевелились. На середину зала выбрался плотный крепыш с толстыми губами. Держался он хорошо, но Джек подумал, что последние две-три рюмки были для него лишними.

– Угощаю, крошка! – пьяный ухмыльнулся и шлепнул женщину ниже поясницы. Она вскрикнула и отскочила от него. Со всех сторон раздались смешки и поощрительные выкрики. Действие развивалось, как по сценарию.

Женщина испуганно огляделась, но, вместо того чтобы выскочить из бара, побежала к стойке, прямо к Джеку. Он уловил тонкий запах духов, развевающиеся волосы коснулись его щеки. В этот момент пьяный схватил женщину за руку и потянул к себе.

– Помогите! – крикнула она, умоляюще глядя на Джека.

Сибирцев не собирался ввязываться в ссору, но уж больно хороша была незнакомка. Ника при всех своих достоинствах явно проигрывала рядом с ней.

Джек вздохнул, нехотя повернулся к нахалу и несильно толкнул его. Два раза. Пьяный потерял равновесие, отступил на несколько шагов, а потом с удовлетворенным видом кинулся на Джека. Сибирцев аккуратно уклонился и помог ему врезаться в стойку. Зазвенела посуда. Резкий удар каблуком по голени, там, где кость ничем не защищена, – пьяный сел на пол, ничего не понимая и корчась от боли.

– Вставай, вставай, – негромко и беззлобно сказал Джек. – Ходить можешь? Ну-ну, не притворяйся, можешь. Вот и ходи отсюда. Вы не бойтесь, – он повернулся к незнакомке, смотревшей на него благодарными глазами, – я провожу вас. Как вас звать?

– Лиза. Лиза Ребане.

– Прекрасное имя. Вы живете в отеле?

– Да, с моим шефом. Он сказал, что будет ждать меня здесь.

– Ну и олух ваш шеф, извините, Лиза. Нашел, куда пригласить красивую девушку, да еще одну. Пойдемте, не стоит ждать его.

В номер Джек вернулся только под утро. Шеф Лизы за ночь так и не появился, да и дверь была надежно заперта изнутри…

23

Весьма досточтимый сэр Карел Нодия при близком знакомстве особой симпатии не вызывал. Или, может быть, Герман просто старался убедить себя в этом?

«Нет, – думал Герман, сдавая карты, – он действительно не подарочек – заносчивый, самоуверенный… А как не любит проигрывать! Да и не умеет. Неглуп, конечно, но почему же всех остальных за дураков держать? На этом и не такие, как он, прокалывались».

В этот вечер карта, как говорится, шла к Нодии. Он быстро набирал очки, становясь все более словоохотливым и самодовольным. Выигрывающий Нодия был Герману еще неприятнее, чем проигрывающий – раздраженный и мрачно насупившийся. Но для пользы дела приходилось терпеть.

Светильник под потолком нерешительно замигал и погас. На мгновение игроки застыли с картами в руках, потом заговорили все разом. Прошло несколько секунд, и светильник вспыхнул снова, но и этого маленького происшествия хватило для разговоров на весь оставшийся вечер.

– Однако даже присутствие министра энергетики не спасает от перебоев в энергоснабжении, – желчно заметил банкир. Во-первых, он не упускал случая прилюдно показать свою независимость по отношению к министру. А во-вторых, ему сегодня катастрофически не везло.

– Сеть перегружена, – коротко отозвался Нодия, обдумывая ход. – Нужна реконструкция, а ассигнований от Сената не дождешься. Принята большая программа по Бэте, все средства пойдут туда.

– Да, я слышал, – с удовольствием подтвердил банкир, – что на Бэте у Шахтоуправления тоже какие-то трудности.

Нодия молча проглотил намек. Бригадир, которому не понравилось обострение разговора, поспешил вмешаться:

– На Бэте всегда трудности. Я-то знаю, десяток циклов туда ходил.

– Нет-нет, – возразил банкир, – на этот раз нечто новенькое. Впрочем, если я возьмусь рассказывать, обязательно что-нибудь напутаю, я ведь там не бывал. А вот вы, Крофт, по-моему, служили на Бэте, так?

– Да, служил. Был топографом.

– И что, хорошо знаете ситуацию? – спросил Нодия.

Герман неопределенно пожал плечами.

– Я не был там довольно долго, моя информация устарела.

Бригадир, который впервые услышал, что Герман – отставной топограф, посмотрел на него с уважением.

– Вы, должно быть, насмотрелись за это время, – сказал он.

– Бывало… Болото есть Болото. Извините, мне не хотелось бы говорить об этом так вот, мимоходом… Поверьте на слово, это не кокетство с моей стороны.

– Да помилуйте, Крофт! – воскликнул банкир. – Никто не хочет, чтобы вы развлекали нас байками. Речь просто зашла о последних дебатах в Сенате. Вы разве не смотрели новости? Нет? Чем же вы тоща интересуетесь? Ну, я вам поясню. Сенатор Гонди, выступая, заявил, что на шахтах происходит чуть ли не саботаж. Половина шахт затоплена. Вы об этом знаете?

Герман негромко засмеялся.

– Заброшенных шахт много, но заливает их Болото. Вряд ли кто еще содействует этому. Разве что пауки…

– Мои чиновники жалуются, что никак не могут разобраться с этими заброшенными шахтами, – задумчиво произнес Нодия. – Информация, понятно, не сохранилась. Планов нет. Списков нет. Никто ничего не знает. А ведь скоро, это уже не секрет, придется многие из них восстанавливать. Добыча в районе Городка непрерывно снижается.

– Лично я находил два полузатопленных тамбура старых шахт, – сказал Герман, – слышал еще о трех-четырех. Если расспросить всех топографов, в том числе и отставных, их тоже можно отыскать.

– Этого мало, – ответил Нодия, – нужна подробная информация хотя бы по половине шахт.

– Никто этим никогда не занимался. Ни мы специально не интересовались, ни Шахтоуправление. Вот если только…

– Что вы имеете в виду?

– Да нет, ничего, просто глупость. Ваш ход, бригадир.

Игра закончилась. Нодия отошел в сторону, взял бокал аршада и кивком подозвал Германа.

– Вы что-то хотели мне сказать?

– Я подумал, что данные, вас интересующие, могли сохраниться только у анахронистов.

– Что вы о них знаете? Откуда? – насторожился Нодия.

– Кто ж о них не знает? – совершенно искренне удивился Крофт.

– И вы полагаете, что у них могла сохраниться информация о шахтах?

– Не знаю, но в другом месте она не могла сохраниться, это уж точно. Между нами, у меня есть знакомый, еще по Бэте, сейчас служит в Федеркоме и, должно быть, в курсе дела.

– Почему вы так думаете?

– А он однажды на улице познакомил меня с анахронистом. Какой-то доктор из Центрального. Ну и страшилище! – Герман засмеялся. – Хотите, я свяжусь с приятелем? Он вас тоже познакомит…

– Не стоит. Не хватало еще члену Кабинета искать помощи у анахронистов! – высокомерно ответил Нодия.

– Извините, сэр Карел, – смутился Герман, – я, собственно, сразу и сказал, что это просто глупость в голову пришла.

– Ничего, ничего. Я вам признателен, – покровительственно ответил министр.