Текст книги "Паутина"

Автор книги: Александр Гласьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Впереди показался мерцающий купол Городка. Вайцуль остановился. Можно было заняться рукой. Вахмистр разодрал рукав и осторожно потрогал рану. Она саднила, но на удивление слабо. Входное отверстие уже почти затянулось, и Вайцуль с трудом нащупал его, вспомнив при этом опыт, проделанный на его глазах старшим братом. Выходит, он теперь не нуждается в перевязке? Что же, получается неплохо – он чувствует тепловое излучение, может, кажется, менять температуру тела, раны заживают за несколько минут… Похоже, он на самом деле стал СУПЕРвэриором!

Сегодняшние приключения порядком вымотали его. Вахмистр встал и, пригибаясь, побрёл к куполу. Только выйдя на учебную тропу, он спохватился. Как же попасть внутрь? Через центральный тамбур? Там стоит вахтенный, он может узнать дезертира. Да ведь он без скафандра! Нет, в центральный тамбур соваться не стоит. Придется обойти купол. Там, подальше от Болота, есть запасные выходы, которые обычно не охранялись. Да и то, пауки под купол не полезут…

Вайцулю казалось, что, как только он попадет внутрь, все трудности останутся позади. Он совсем забыл о своем нелепом комбинезоне и окровавленном рваном рукаве, которые бросились бы в глаза любому встречному.

Крадучись, шел он вдоль купола, пока впереди не появились очертания шлюза. Люк был заперт, но вахмистр, не особенно церемонясь, прожег замок лазером.

Поплотнее прикрыв люк за собой, вахмистр привычно взглянул на приборы. Так, герметичность полная. Он нажал кнопку подачи воздуха. Рядом на стене висело несколько гермошлемов, предназначенных для аварийных ситуаций. Такой гермошлем можно было надеть прямо на плечи, воздуха в маленьком баллончике хватало минут на семь, достаточно, чтобы добраться в безопасное место. Вайцуль усмехнулся и потянул один из гермошлемов. Тот с мягким хлопком отделился от стены. «Пригодится», – подумал вахмистр, сунув гермошлем под мышку.

Загудели насосы, откачивая метан. Секундная пауза, щелчок переключателя, и в шлюз пошел кислород. «Как все гладко получается», – подумал Вайцуль, и вдруг почувствовал сильное сердцебиение, жжение в носоглотке, слабость в ногах…

Вахмистр, теряя сознание, ухватился обеими руками за рукоятку входного люка. Под тяжестью его тела незапертый люк открылся. Раздался тревожный сигнал – «разгерметизация» – и насосы остановились. Вайцуль выкатился наружу, несколько минут лежал неподвижно, приходя в себя, а потом, опомнившись, вскочил и юркнул в темноту, прихватив с собой гермошлем. К шлюзу уже спешила аварийная команда.

Остаток ночи вахмистр просидел на краю Болота, бессмысленно глядя в темноту. Значит, он не сможет жить под куполом и не вернется на Альфу? Зачем тогда ему «паутинка», зачем Пинеску, зачем все, чем он занимался последние дни?..

Но Вайцуль не был бы Вайцулем, если бы долго предавался отчаянию. Нет, он – первый настоящий супер на этой планете – так легко не сдастся. «Паутинка» сделала его таким – значит, есть какое-нибудь средство, чтобы научиться дышать воздухом, как и прежде. И он это средство раздобудет.

После этого Вайцуль три ночи подряд бродил вокруг купола, уходя утром в глубь Болота, опасаясь случайных встреч. Он надеялся перехватить Пинеску в переходе, связывавшем Космопорт с основным куполом. Но встретил он стивидора совсем в другом месте, в той части купола, где размещались жилые помещения. После того как Пинеску увидел и узнал его, Вайцуль успокоился.

Главное сделано, Пинеску на свободе и, конечно, не против восстановить старые деловые связи, тем более что вахмистр недосягаем для Федеркома. Раз уж они увиделись в этом месте, Пинеску придет сюда снова в тот же час, достаточно подождать еще день-другой. На всякий случай теперь, подходя к куполу, Вайцуль надевал гермошлем, от которого он предусмотрительно оторвал баллончик с кислородом. Ему не хотелось пугать компаньона без особой необходимости.

Пинеску появился на вторую ночь. Вайцуль ждал его уже несколько часов. Стивидор осторожно огляделся, потом, подойдя вплотную к двойной стенке купола, призывно махнул рукой. Пластик купола не пропускал звуков, да и видно было сквозь него неважно, но делать было нечего. Вайцуль придвинулся вплотную. Показав жестами, что все вокруг спокойно, Пинеску вдруг обернулся и кивнул кому-то, до той поры скрывавшемуся в густой тени.

Лица этого человека Вайцуль не рассмотрел, заметил только большие оттопыренные уши. Пинеску за спиной незнакомца отчаянно махал руками, показывая, что все в порядке.

Через полчаса они разошлись, уверившись, что поняли друг друга правильно. Было решено, что завтра встреча состоится уже за куполом, на том же самом месте.

Вайцуль смотрел вслед своим собеседникам. Вдруг ему послышались чьи-то шаги. Прислушиваясь, Вайцуль сдернул мешающий ему гермошлем. Шло несколько человек, тяжело, уверенно. Метнулся лучик света. «Патруль!» – понял вахмистр. Раньше патрули не ходили вокруг купола по ночам…

Вайцуль не сообразил, что дело в его недавней попытке проникнуть внутрь. Аварийщики доложили, что люк был взломан снаружи. На пропажу гермошлема не обратили внимания. Командование встревожилось, сочтя происшествие попыткой диверсии со стороны пауков. Теперь патрули постоянно обходили все купола, и только счастливая случайность позволила вахмистру пока не встречаться с ними.

Он метнулся было в сторону Болота, но луч фонаря перекрыл ему дорогу. Тогда Вайцуль бросился к куполу и прижался всем телом к холодному пластику, чувствуя, как дрожат его мокрые от пота ладони. «Так все хорошо шло, и на тебе! – озлобленно подумал он. – Кто же его знал, что теперь патрули вокруг купола ходят! Повезло еще, что здесь тень…»

Патруль шел по часовой стрелке, Вайцуль осторожно, не отрываясь от купола, понемногу передвигался в противоположном направлении. Вот они поравнялись, вот патруль прошел мимо… Вот и свет пропал. Пронесло!

Вахмистр позволил себе расслабиться. Он все еще прижимался к куполу, когда пальцы его нащупали в гладком пластике какую-то вмятину. «Не может быть, – изумился он, – это же сверхстойкий материал».

Вайцуль повернулся к куполу лицом и наклонился ниже. На уровне его поясницы на стене остался отпечаток ладони. С чувством неосознанной тревоги вахмистр приложил свою ладонь к отпечатку. Они совпали.

«Что бы это значило?» – растерянно подумал Вайцуль, но, опасаясь возвращения патруля, не стал задерживаться, осторожно пересек учебную тропу и широкими прыжками помчался через погруженное во тьму Болото.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

1

Приземистое здание Клуба Сенаторов было окружено плотным прямоугольником кустов берьесы, заменявших изгородь. Посторонних сюда не пускали, никогда не появлялись здесь и досужие репортеры КСН.

Как обычно, в середине дня в Клубе было пусто. Члены его собирались по вечерам. Министры, сенаторы, высшие чиновники – все рады были случаю отдохнуть и расслабиться в неофициальной обстановке, подальше от чужих глаз. Частенько здесь решались самые сложные вопросы. Обсуждать их за стаканчиком изысканного аршада было куда приятнее, чем в офисе…

Весьма досточтимый сэр Мигель Тардье, лидер Сената, неторопливой, чуть скованной походкой прошел по дорожке к центральному входу. Когда-то, в самом начале своей сенаторской карьеры, он был одним из инициаторов создания этого Клуба и теперь пользовался любой возможностью, чтобы удрать сюда из опостылевшего рабочего кабинета.

Немногочисленный, вышколенный до невидимости персонал Клуба хорошо изучил привычки Тардье. Чашка кофе в плетеном кресле на лужайке, затем полчаса в плавательном бассейне, несколько минут в парной бане, прохладный душ, отдых, иногда массаж. Все завсегдатаи Клуба знали, что лидер предпочитает в эти минуты побыть в одиночестве, и старались днем в Клубе не появляться или, по крайней мере, не попадаться ему на глаза. Сегодня, однако, Тардье прилетел в Клуб раньше обычного, когда его не ждали.

– Бассейн свободен? – спросил он у лакея, покончив с кофе.

– Там министр Макленнон, весьма досточтимый сэр.

Тардье заметно поморщился. Лакей, сохраняя застывшее выражение лица, в душе усмехнулся. Все знали, что лидер не переваривает министра информации. На мгновение Тардье вроде бы заколебался, но потом обреченно вздохнул и, поджав губы, двинулся к бассейну.

С легким щелчком раскрылись автоматические двери, вспыхивали и гасли матовые светильники. Стены коридора были украшены пластинами из натурального дерева. Раньше Тардье любил украдкой пощупать гладкую теплую поверхность. Сейчас ему было не до этого.

Тардье ничуть не притворялся, он действительно не любил суховатого, педантичного Макленнона. Его раздражала преувеличенная аккуратность, резкий, скрипучий голос, даже редкая трудоспособность министра. Но Тардье терпел, считая его одним из самых полезных членов Кабинета. И сегодня он прилетел в Клуб раньше обычного для того, чтобы встретиться с Макленноном. Конечно, можно было дождаться его доклада и переговорить в служебном кабинете. Но… Наверное, именно это «но» и помогло Тардье продержаться у власти почти целых три с половиной срока.

Бассейн, наполненный голубой озонированной водой, был облицован розовым камнем. Такой камень привозили издалека, из незаселенного южного полушария. Тардье усмехнулся, вспомнив, что затраты на отделку Клуба чуть было не стоили ему переизбрания на пост лидера во второй раз. Министр финансов был очень недоволен…

Макленнон, ожидая Тардье, неторопливо и размеренно плавал в бассейне, приподняв голову над водой. Тардье с бортика неприязненно следил за его экономными движениями. Министр информации, видимо, почувствовал его взгляд, обернулся и подплыл к лесенке.

Дождавшись, пока Макленнон выйдет из воды, Тардье, усевшись в шезлонг у края бассейна и указав коллеге на соседний, произнес:

– Здравствуй, Любомир. Извини, что я попросту. Я ведь почти вдвое старше тебя, так?

Никогда раньше он не обращался к Макленнону на «ты». Уже это подчеркивало особый характер разговора. Сэр Мигель не спешил начинать его, ожидая реакции собеседника.

– Ровно вдвое, сэр Мигель, – спокойно ответил Макленнон.

– Исключительная точность! Но я вызвал тебя не для занятий арифметикой. Признаюсь, никогда не понимал таких, как ты. Все по расписанию, ни лишнего шага, ни лишнего слова… Даже женщинами не интересуешься. Не человек, а компьютер…

– Вы пригласили меня, чтобы сказать это? – вежливо спросил Макленнон. – Я догадываюсь о вашем ко мне отношении. Вы хотите, чтобы я ушел в отставку?

– Я хочу, чтобы ты стал лидером Сената после меня.

Главное было сказано. Тардье с любопытством уставился на Макленнона, ожидая ответа. Но тот молчал.

– В конце концов, твои привычки и мои симпатии – это все неважно, – нарушил паузу Тардье, – важнее другое. У меня есть внук. Да и сам я пока не собираюсь в крематорий. И мне не безразлично, что будет с нашей Системой в ближайшее время. Кому я поручу ее? Самовлюбленному болвану Нодии? Интригану Гонди? Ты представляешь, сколько вреда они могут принести?

– Не все зависит от личности лидера, – уклончиво ответил Макленнон. – Кроме того, Нодия энергичен, а сэр Гонди опытен и очень неглуп.

– И все же они будут работать только на себя. А надо, чтобы на этом посту находился человек, способный хотя бы иногда вспоминать и о большем. Вот что беспокоит меня последнее время. Единственное, что я еще могу… точнее, хочу сделать. Остальное я оставлю тебе.

– Я признателен вам, сэр Мигель, но еще не решил, стоит ли мне выдвигать свою кандидатуру.

– Можно подумать, что я интересуюсь твоим мнением! Считай, что я решил это. И хватит, давай о деле. Серьезных соперников у тебя двое, те же Гонди и Нодия. У каждого примерно по дюжине голосов. Пока. Для победы в первом туре нужны 33 голоса. Ты сможешь их получить?

– Думаю, нет.

– Правильно думаешь. У тебя сейчас голосов восемь. Я могу обеспечить тебе еще десятка полтора. В общем, две дюжины, так?

– У меня девять голосов.

– А, так ты все-таки подготовился? Тем лучше. Я, кстати, догадываюсь, кого еще ты успел обработать.

– Вы очень точно просчитываете ситуацию, я бы так не смог.

– Циклов через тридцать сможешь. Итак, у тебя примерно две дюжины голосов. Мало. Остальные будут выжидать и в первом туре скорее всего не примкнут ни к кому из вас. Значит, будет второй тур. Но и тут твоих голосов может не хватить. При таком раскладе Нодия во второй тур не пройдет, будут выбирать между тобой и Гонди. И кое-кто может поставить на него.

– Гонди можно помешать, – осторожно сказал Макленнон.

– Вот это я и хотел услышать! У меня есть на него кое-что, но мало, мало. Осторожен, как подстреленный паук. Что у тебя?

– Гонди тоже готовится к выборам, но по-своему. Он организовал для Нодии сюрприз, используя преимущества своего служебного положения.

– Это можно доказать? – насторожился Тардье.

– Судите сами. Несколько дней назад в ночных новостях проскочил рядовой сюжет о Нодии. Всякие глупости об экономной энергетике и так далее. На одном из кадров Нодия был заснят во время дружеской беседы тет-а-тет с известным анахронистом.

– Ловко! Что же, так и сказано – «с анахронистом»?

– Нет, конечно. Просто этот человек достаточно известен в Городе, и, думаю, не один я опознал его. Очень приметная внешность, трудно ошибиться. Осторожно поинтересовался – я же все-таки министр информации, – и оказалось, что никто из наших операторов эти кадры не снимал.

– Так-так, – усмехнулся Тардье, – и откуда же они взялись?

– Вот именно – откуда? Мои специалисты предположили, что кадры отсняты на специальной аппаратуре. Вставил их в передачу один из дежурных редакторов. Все сделано очень аккуратно, я бы сказал – профессионально. Я даже не могу предъявить претензий этому самому редактору, потому что материал вставлен, что называется, к месту и выглядит вполне безобидно.

– Как же это Нодия так подставился? – протянул сэр Мигель, – и почему же Гонди до сих пор молчит?

– А зачем ему сейчас беспокоиться? Нодия – претендент номер два. Когда вытащит эти кадры с анахронистом, разразится скандал, Нодия будет вынужден оправдываться и кандидатуру свою на выборах выставлять поостережется. Подальше от позора, так сказать. Подождет до следующего раза, благо, он молод. Но до выборов еще уйма времени, успеет появиться новый конкурент. Кто? Я не знаю. И Гонди не знает. Зачем же ему рисковать? Дело всплывет скорее всего после первого тура.

– Ну вот, а говоришь – просчитать не можешь. Все логично. Узнаю сэра Гонди. Сделаем так. Когда начнется выдвижение кандидатур, я поговорю с Гонди. Думаю, он поймет с первого же намека.

– А если не поймет?

– Передам дело в комиссию по этике.

– Я полагаю, это будет неправильно, – спокойно, но твердо возразил Макленнон. Тардье с интересом посмотрел на министра. Тот продолжал:

– Перед комиссией Гонди, как о великой тайне, расскажет о наблюдении за анахронистом, и не вина наблюдателей, что симпатизирующий полулегальному антиправительственному движению министр энергетики так откровенно демонстрирует это. Более того, сэр Гонди лишний раз подчеркнет свою, так сказать, скромность, напомнив, что его ведомство никак не прореагировало на этот видеофакт. В конце концов, тот самый анахронист – практикующий врач, он общается с тысячами пациентов, да и коллег, никто и не подумает всех их подозревать в сочувствии анахронистам. Я не исключаю, что как раз на такую ситуацию в комиссии и рассчитывает Гонди. Тень на министра энергетики брошена, а сам он уйдет под овации.

– Неглупо. Но ведь это же была провокация?

– …которую надо доказать, – закончил за лидера Макленнон. – В любом случае Нодия не просто жертва провокации, но и растяпа, слишком легкомысленный для высокого поста. Нет, сэр Мигель. Я думаю, вы могли бы поговорить не с Гонди, а с Нодией. Он человек вспыльчивый и заносчивый, но вас уважает и, пожалуй, послушает. Если он решится назвать человека, который свел его с анахронистом…

– И что дальше? – мрачно поинтересовался Тардье.

– У лидера Сената есть свои возможности для независимого следствия.

– Что ты городишь? Думаешь, я буду заниматься этим без санкции Сената?

– Чем – этим? – с мягким нажимом и как бы удивленно спросил Макленнон. – По-моему, речь идет о третьеразрядном чиновнике или о ком-то в этом роде. Не думаете же вы, что роль рядового провокатора возьмет на себя член Кабинета?

– Ладно, – задумчиво подытожил Тардье, – все это пока слишком… шатко. Вряд ли мы докажем непосредственное участие Гонди в этой истории. С другой стороны, если Федерком постарался скомпрометировать члена Кабинета, и мы это докажем, в Сенате будут очень недовольны министром стабильности. Вслух никто ничего не скажет, но ведь ясно, что Микулич старался не для себя!

– Вы полагаете, сэр Мигель, что этим занимался Микулич? А не товарищ министра, например?

– Ты о Директоре? Не знаю. Но мне кажется, что для него это сделано грубовато. Вот что, Любомир, поговори-ка ты с ним как-нибудь в спокойной обстановке. О том о сем, о жизни, что с большим интересом следишь за его полезной деятельностью. Ты меня понял?

– Кажется, да. Попробую. Но ведь это человек Гонди?

– Не совсем. Он себе на уме. Ладно, хватит на сегодня, а то лакеи заинтересуются – о чем это старик столько времени с этим типом беседует. Они меня стариком зовут за глаза, а тебя как?

– Хмырем, – улыбнулся Макленнон.

– Вот-вот. Именно. Хмырем. Знаешь, а я в тебе не ошибся. Ну иди, иди. Когда-то я еще поплещусь в этом бассейне? Через пол-цикла и в Клуб не пустят…

– Ну что вы, – укоризненно откликнулся из самых дверей Макленнон, – думаю, новый лидер Сената выхлопочет для вас право пожизненного пользования всеми имеющимися привилегиями.

Все это Макленнон произнес с безукоризненной серьезностью. Тардье одобрительно усмехнулся и скользнул в воду. Он был доволен своим выбором.

2

От слишком яркого света слезились глаза. Раньше этого не было или он просто не замечал? Арсен сидел, бездумно глядя в зеленую глубину дисплея. Последнее время все чаще его охватывала апатия.

«Семьдесят циклов в Колонии, даже чуть больше, – думал он, – а всего мне около ста. На Альфе в лучшем случае я был бы глубоким стариком, давно перешедшим за максимум. А тут мы не стареем. Почти не стареем… Наверно, и ткани мозга у меня молодые, но что-то большее совсем одряхлело. Душа, что ли? Зачем я прожил семьдесят циклов, не видя ничего, кроме дисплея да пустой мертвой шахты? Сначала, пока был жив Айк, казалось, что мы создаем новую цивилизацию. Потом появился Лео и предложил вместо цивилизации арахноидов создать цивилизацию бэтаменов. Это было еще заманчивее, поскольку касалось каждого из нас. Как меня захватила его идея! И что теперь? Ловим заблудившихся или подстреленных пауками шахтеров и солдат, лечим их… какое это лечение! Изменяем метаболизм, по сути, насильственно из людей делаем бэтаменов. И что дальше? Если б мы хотя бы обживали Болото, а то затаились в шахте и ждем неизвестно чего. Долгожителям спешить некуда».

Компьютер пискнул, подавая сигнал вызова. Но Арсен не слышал, задумчивость перешла в странное оцепенение. Только после четвертого сигнала бэтамен очнулся, ответил на вызов и непривычно медленным, скованным шагом отправился в кабинет старшего брата.

«Что было со мной? Я думал о Колонии, еще о чем-то… и вдруг – провал. Нечто похожее в последнее время было с Айком. Неужели и у меня процесс зашел так далеко? А Лео? Бывает ли такое с ним?»

Старший брат, как обычно, встретил его в дверях.

– Только что я получил сигнал от Хоскинга, – сказал он. – Вайцуль сквозь купол говорил с кем-то, находящимся в Городке. Он несколько дней ходил вокруг и вот дождался случая. Можно предположить, что теперь он встретится с тем человеком на Болоте, ведь путь в Городок Вайцулю заказан.

– А сам-то он об этом знает?

– Я предупреждал, но до него вряд ли дошло. Впрочем, какая разница? Попробует – убедится. Дыхательных баллонов с метановой смесью нет ни у нас, ни, тем более, в Городке. Сейчас Вайцуль на Болоте, в шестом секторе. Хоскинг держится поблизости.

– А он не пропустит Вайцуля?

– Надеюсь, что нет, это как раз на пути к куполу.

– И все же ему не справиться с вахмистром патрульной службы, – упрямо сказал Арсен.

– Ему и не надо справляться. Главное, что мы знаем о состоявшемся контакте. Раз он ушел от купола в шестой сектор, а это даже при его тренинге больше часа пути, значит, новая встреча будет нескоро. Я бы на его месте переждал до вечера и вернулся к куполу в темноте.

– Ты по-прежнему настаиваешь, чтобы Вайцуль торговал с Городком от имени пауков?

– Не знаю… Но если мы предоставим всю инициативу ему, он непременно расскажет о нашей Колонии своему партнеру. А надо, чтобы это сделали мы.

– И что же ты предлагаешь?

– Что? Прежде всего посоветоваться с тобой.

Арсен пристально посмотрел на собеседника. До сих пор старший брат был гораздо решительнее. Или на Лео тоже действует возраст?

– По-моему, этот вариант и проще, и надежнее, но что-то меня смущает. Не пойму только что, – неуверенно сказал Арсен.

– Вахмистр не проникся нашими идеями, – резко ответил старший брат, – мы не можем доверять ему. А в этом варианте все будет зависеть от доброй воли исполнителя да, пожалуй, от его сообразительности. Вахмистра интересует одно: урвать побольше «паутинки» и уйти из Колонии. Поэтому сделаем так. Ты сейчас же отправишься к куполу…

– Извини, Лео, но я редко выхожу на Болото, плохо знаю его.

– А я не выхожу совсем. И все же не стоит еще кого-то привлекать к делу, да и не всем это под силу. Тебе, Арсен, я полностью доверяю, тем более что тут нужно не стрелять, а думать. Твоя задача – уговорить Вайцуля, чтобы он привел своего партнера к нам, сюда, в Колонию. Будет достаточно хотя бы раз переговорить с ним, приоткрыть наши возможности. А Вайцуль пусть остается посредником, техническим исполнителем. Это как раз по его способностям.

– Но он никогда на это не согласится!

– Вот поэтому я и посылаю тебя. Уговори его. Обещай все что хочешь. Грози чем можешь. Ну, например, скажи, что у старшего брата есть… сыворотка, что ли, которая даст ему возможность жить и в кислородной атмосфере, и в метановой – без скафандра гулять и по Альфе, и по Бэте, и под куполом, и за куполом!

– Но ведь такая сыворотка невозможна! Процесс, насколько я знаю, необратим.

– Это ты знаешь, а не Вайцуль. Еще скажи, что он получит десять процентов выручки от всех наших операций. В «паутинке», в деньгах, как сам захочет. Ну и, конечно, будет беспрепятственно проворачивать свои собственные дела, нас это не касается.

– Ну хорошо, предположим, Вайцуль согласится, но где гарантии, что нас не обманет его партнер? Его-то мы проконтролировать не сможем. Или ты хочешь…

– Нет, конечно, всю цепочку мы не проконтролируем. Я ценю твой скепсис, Арсен, но сейчас ты перегибаешь. Мы ведь собираемся наладить постоянную связь с Городком, а не разовую куплю-продажу. Обманывать нас ему просто невыгодно. К тому же я встречаюсь с этим человеком лично.

– Ну и что? – Арсен пожал плечами. – Ты думаешь, это будет иметь какое-то значение?

– Конечно. Я умею разбираться в людях и влиять на них.

«Повлиять на Вайцуля ты посылаешь почему-то меня», – подумал Арсен, но предпочел промолчать.

– Отправляйся, Арсен, время не ждет. Не забудь взять пауков для охраны, в тех секторах неспокойно. Надо переговорить с Вайцулем до того, как он вернется к куполу. Хоскинг ждет тебя в пятом секторе. Один к Вайцулю не подходи – от этого недоумка можно ожидать чего угодно. Пусть Хоскинг маячит поблизости, на виду. Поговоришь с Вайцулем и возвращайся, а Хоскинга оставь там. Если Вайцуль вернется в Колонию один, пусть пеняет на себя. Можешь, кстати, так и сказать ему.

– А если он после этого вообще решит не возвращаться в Колонию?

– Вряд ли, – старший брат изобразил подобие улыбки, – во-первых, на Болоте жить опасно, а во-вторых, хотя бы один раз он сюда вернется обязательно, ты знаешь зачем. Это наш лишний козырь в разговоре с ним.

Арсен молча кивнул и вышел. Ночное путешествие через Болото не слишком привлекало его, но выбора не было. Старший брат редко приказывал, но непослушания не терпел.

Уже светало, когда Арсен, захватив с собой лазер и передатчик, вышел на Болото. Приходилось торопиться. Он свистнул в ультразвуковой свисток. Сейчас же из туманной завесы вынырнуло несколько пауков. Арсен резким движением изобразил два знака, «лапы», что означало число семь, и «охрана».

Днем на Болоте, тем более вблизи от купола, вполне можно было наткнуться на патруль. Правда, дороги к действующим шахтам пролегали далеко в стороне, но осторожность еще никому не мешала. Поэтому два паука, вооруженные автоматами, ушли вперед, наполовину погрузившись в Болото. За ними, на безопасном расстоянии, плыл еще один, с лазером, двое прикрывали Арсена с флангов и двое – с тыла. С такой охраной можно было надеяться избежать случайной перестрелки с патрулем или супером. Да и дикие пауки держались поодаль.

Через несколько часов передовой паук просигналил, что видит впереди человека без скафандра. По расчетам Арсена, они должны были войти в пятый сектор, следовательно, это был Хоскинг. Так и оказалось.

– Вахмистр на месте? – первым делом спросил Арсен.

Хоскинг утвердительно кивнул.

– Веди меня к нему. Подойдем вместе, но потом ты с пауками отойдешь в сторону. И присматривай за ним, мало ли что.

Еще полчаса они блуждали по шестому сектору, отыскивая вахмистра. Наконец увидели его сидящим на кочке, образованной переплетением болотных растений. Хотя почва, как правило, хорошо выдерживала человека, опытные патрульные отдыхать предпочитали на кочках – так было все же спокойнее. Конечно, Вайцуль заметил их раньше, успел сообразить, что это люди из Колонии, может быть, даже узнал обоих. Поэтому он продолжал спокойно сидеть на месте, только незаметным движением придвинул поближе лазер.

– Приветствую тебя, вахмистр, – сказал Арсен и опустился на соседнюю кочку. Небрежным жестом он отослал Хоскинга. Тот отошел метров на тридцать и тоже присел, положив лазер на колени и как будто случайно повернув его стволом к Вайцулю. Пауки расположились поодаль.

– Меня прислал старший брат, – без предисловия сказал Арсен. – Мы знаем, что ты встретился со своим знакомым в Городке и собираешься встречаться с ним снова. Нам нужен этот человек.

– Я ни с кем не встречался, – ответил Вайцуль автоматически. Ему не приходило в голову, что за ним могут следить. Впрочем, во время его разговора с Пинеску никого поблизости не было, за это он мог поручиться. Или старший брат послал пауков, способных, в отличие от людей, передвигаться, погрузившись в Болото? Но у купола Болото кончается, а ни один паук никогда не ступал на твердую почву.

– Согласен, ты просто договорился о встрече, – с готовностью поправился Арсен, – но, по крайней мере, ты виделся с ним. – Слово «виделся» он выделил интонацией. – Мы не против, делай свои дела, встречайся с кем хочешь, но именно этот человек, о котором идет речь, нам нужен. Ты должен привести его в Колонию. Только один раз. Завтра. С ним хочет поговорить старший брат.

– Я не понимаю, о чем ты, – жестко сказал Вайцуль. Он решил, что проще и надежнее все отрицать.

– Послушай, вахмистр, старший брат предлагает тебе стоящее дело. Ты можешь отдавать своим друзьям не только всю «паутинку», которую соберешь сам, но одновременно и ту, которую за долгие годы заготовили мы. Цена нам известна, но если поторгуешься и получишь больше, весь излишек твой. И к тому же… три процента с оборота. Идет? Мы свою долю будем получать кое-какими товарами, а ты, если хочешь, можешь брать деньги. Согласен? Но для этого, повторяю, мы должны встретиться с твоим партнером.

– А потом обойдетесь без меня? – Вайцуль облизал внезапно пересохшие губы.

– Зачем? Все равно ни я, ни старший брат сами не будем бегать по Болоту, а тем более к куполу. Он, кстати, вообще никогда не выходит из Колонии, да и остальные, кроме, пожалуй, Хоскинга, на Болоте стараются не показываться. Ты теперь тоже один из нас, к Болоту привык, да и твой приятель будет тебе доверять больше, чем нам. Но поговорить с ним необходимо.

– Если бы у меня был такой приятель, – нерешительно протянул Вайцуль, – я бы брал с вас не три процента, а все десять. Или хотя бы семь.

– Это ты обсудишь со старшим братом, – ответил Арсен, – а я посоветую ему согласиться на пять. Но и ты не зарывайся, все хорошо в меру. Итак, ты согласен привести своего приятеля к нам в гости?

– А зачем все это? Зачем раскрывать ему Колонию? Я и так могу с ним договориться.

– Нет, мы не можем рисковать. Старший брат должен повидать его. «Паутинки» у нас много, но выбрасывать ее на ветер мы не намерены. И еще я хочу тебе сказать… – Арсен покосился в сторону Хоскинга, словно тот мог услышать их, – но пока это тайна для остальных бэтаменов. В одной из наших лабораторий наконец-то получили сыворотку, которая позволяет дышать не только метаном, но и кислородом. Приняв ее, ты сможешь жить и на Болоте, и на Альфе. Неплохо, а? Но сыворотки очень мало, поэтому вся она достанется тому, кто будет посредником между Колонией и Городком. Может быть, им станешь ты. А может быть, Хоскинг. Рано или поздно мы все равно найдем твоего приятеля или другого неглупого и решительного парня без предрассудков. Подумай!

Мысли Вайцуля смешались. Вся его «паутинка», кроме той, что под баллоном, была спрятана в Колонии. Не возвращаться, остаться на Болоте? Опасно и бессмысленно. Да и жаль собранного богатства. Отказаться от предложения, но остаться в Колонии? А простит ли его старший брат? Он бы, Вайцуль, не простил. Согласиться? Да что-то уж больно хорошие условия предлагают ему, это подозрительно. А может, ситуация в Колонии такова, что старший брат и его подручные приперты к стенке? Тогда негоже упускать такую возможность. Даже пять процентов – и то неплохо. Да что там, просто великолепно в его положении. Не надо будет скрываться от болотных жителей, Колония станет опорным пунктом, складом, чем угодно. Ну и пройдоха этот Арсен! В Колонии показался – придурок придурком, а на самом деле – какая хватка! Прямо пятерней за горло. Пожалуй, они действительно рано или поздно найдут выходы на Городок, и тогда он, Вайцуль, останется с носом. Значит, согласиться, но ухо придется держать востро.

– Хорошо, – сказал наконец Вайцуль, решившись, – я приведу его в Колонию. Но предупреждаю: обманывать меня опасно… – Он многозначительно погладил рукоять лазера.

– Зачем? Сделка есть сделка, – пожал плечами Арсен. Разговор получился: легче, чем он ожидал. – Ты только учти, что нас обманывать тоже не надо. И я тебе советую – не возвращайся в Колонию один. Лучше задержись на день-другой, но уговори своего знакомого пойти с тобой. Это будет проверкой твоих способностей как посредника. Можешь, если заупрямится, обещать ему «паутинку». Мы не будем мелочиться. Ждем вас в Колонии.