Текст книги "Ключи к смыслу жизни"
Автор книги: Александр Данилин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)
Воланд у Булгакова – это поразительный образ трикстера, наделенного властью. Трикстер присутствует в большинстве мифологических систем. Это – антигерой: лжец, шут, обманщик и сквернослов. Он противник героя, самозванец. Пытаясь подменить героя, он присваивает себе его славу и пользуется плодами его подвигов.
Но для читателя мифа трикстер – это Альтер-эго героя, его второе Я, темная сторона его души. Герой не любит трикстера, но как будто не может него обойтись: таковы отношения Иешуа и Воланда в романе «Мастер и Маргарита». Образ трикстера необходим не только для того, чтобы оттенить положительные качества Иешуа.
Воланд выполняет свою, вполне самостоятельную функцию. Это – главная функция трикстера в мифологии: он разоблачает, буквально раздевает (вспомните сцену в варьете), все ложное, для того чтобы могла утвердиться истина. Его функция – праздничная. Он должен разрушить все ненужное и отжившее, чтобы освободить место для нового творения.
Подобную роль выполняет Шива в триаде Брахма – Вишну – Шива. Эту же роль играет, по всей видимости, в Новом Завете Иуда Искариот: обнажая главные беды человеческие, он дает возможность Промыслу свершиться. Именно так видели образ Иуды Максимилиан Волошин и Леонид Андреев. Иногда подвиг почти неотличим от преступления, точнее говоря, их можно различить только спустя длительное время после событий.
Образ сатаны работает как напоминание всем, заигравшимся в самовластие, о том, что Бог существует. Остается только сожалеть, что в мире, который считает своих богов мертвыми, этот образ не поднимается ни перед глазами тех, кто в пьяном праздничном угаре замахивается ножом на своих близких, ни перед глазами тех, кто в угаре собственной гордыни обрекает на смерть миллионы. Разница между ними всего лишь в словах: одни хотят почувствовать, что они «имеют право», а другие убеждены, что они «знают как надо», то есть знают, что нам с вами нужно для счастья. Это одно и то же, только масштаб опьянения мыслью, которая когда-то охватила падшего Денницу, разный.
Если забыть о Боге, связь с его лучом в «точке Розанова» все равно прервется. Она окажется заполненной... самим собой – «носителем абсолютной истины». Все окружающие люди в этой ситуации будут казаться менее живыми, чем я сам. А если они – нежить, то вряд ли есть смысл ценить их жизни.
Игра люциферовой мысли в человеческих головах оказывается прихотливой. Я убежден, например, что недоучившийся семинарист Иосиф Сталин считал себя воплощением сатаны или, по крайней мере, Антихристом Нового Завета. Я думаю, что он сказал об этом великому неврологу Владимиру Бехтереву, что и послужило поводом для его знаменитого диагноза – «паранойя». Дело в том, что для того, чтобы поставить такой диагноз, Бехтереву нужно было столкнуться с какими-то фантастическими представлениями пациента о себе самом. Мысли о том, что Сталин – великий вождь, было явно недостаточно, ведь Коба уже был таким вождем в реальности. Может быть, что-то похожее пытался подсказать Сталину и Булгаков, который писал о преступной справедливости сатаны.
В любом случае, дьявол может играть на голове монаха, как на волынке, только в том случае, если монах ему это позволит – примет какую-то вещь или идею за смысл своего собственного индивидуального существования.
Дело в том, что эта вещь окажется на месте Бога – закроет дорогу к нему, перекрыв «точку Розанова».
Надосказать, чтопоискидеи, которая заменит собственные размышления и заполнит собой «точку Розанова», всегда был свойственен русскому характеру. «Введение единомыслия в отдельно взятом городе» прекрасно описал еще Салтыков-Щедрин.
В этой главе я в качестве упражнения хочу предложить вам песню – забытые стихи Александра Галича, которого я считаю гениальным бардом времен моей юности. Он пел об опыте нашей страны... и о неумении живущих в ней людей размышлять над собственным опытом и доверять ему.
Послесловие (к «Поэме о Сталине»), написанное во хмелю, которое иногда говорится, иногда поется:
То-то радости пустомелям,
Темноты своей не стыжусь,
Не могу я быть Птоломеем,
Даже в Энгельсы не гожусь.
Но от вечного бегства в мыле,
Неустройством земным томим,
Вижу – что-то неладно в мире,
Хорошо бы заняться им,
Только век меня держит цепко,
С ходу гасит любой порыв,
И от горести нет рецепта,
Все, что были, – сданы в архив.
И все-таки я, рискуя прослыть
Шутом, дураком, паяцем,
И ночью, и днем твержу об одном —
Не надо, люди, бояться!
Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,
Не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет: «Я знаю, как надо!»
Кто скажет: «Идите, люди, за мной,
Я вас научу, как надо!»
И, рассыпавшись мелким бесом,
И поклявшись вам всем в любви,
Он пройдет по земле железом
И затопит ее в крови.
И наврет он такие враки,
И такой наплетет рассказ,
Что не раз тот рассказ в бараке
Вы помянете в горький час.
Слезы крови не солонее,
Дорогой товар, даровой!
Прет история – Саломея
С Иоанновой головой.
Земля – зола и вода – смола,
И некуда вроде податься,
Неисповедимы дороги зла,
Но не надо, люди, бояться!
Не бойтесь золы, не бойтесь хулы,
Не бойтесь пекла и ада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет: «Я знаю, как надо!»
Кто скажет: «Всем, кто пойдет за мной,
Рай на земле – награда».
Потолкавшись в отделе винном,
Подойду к друзьям-алкашам,
При участии половинном
Побеседуем по душам,
Алкаши наблюдают строго,
Чтоб ни капли не пролилось.
«Не встречали, – смеются, – Бога?»
«Ей же Богу, не привелось».
Пусть пивнуха не лучший случай
Толковать о добре и зле,
Но видали мы этот «лучший»
В белых тапочках, на столе.
Кому «сучок», а кому коньячок,
К начальству – на кой паяться?!
А я все твержу им, ну, как дурачок:
Не надо, братцы, бояться!
И это бред, что проезда нет,
И нельзя входить без доклада,
А бояться-то надо только того,
Кто скажет: «Я знаю, как надо!»
Гоните его! Не верьте ему!
Он врет! Он не знает – как надо!
Вот вам, собственно, и механизм работы дьявола. Это идея, или идеология, или взгляд на жизнь, которую вы принимаете вместо Бога, как абсолютную истину. Впрочем, об этом уже шла речь в нашей книжке.
Для уточнения можно добавить только одну мысль: эта идея или идеология, принимая в вашей душе образ сатаны, будет разрешать вам судить другого человека. Стало быть, и совершать преступления против него. Именно эту возможность мы очень часто принимаем за счастье, не задумываясь о метафоре дьявола.
Все это вовсе не означает, что человек не может разделять чьих-то взглядов. Просто само слово «разделять» подразумевает деление на части: какую-то часть взглядов другого человека вы принимаете, какую-то – отвергаете или не принимаете.
Это нормальный процесс обучения личности. Его суть заключается не в том, чтобы собрать коллекцию чужих теорий и взглядов, и не в том, чтобы найти теорию, которую вы будете разделять полностью.
Смысл создания собственного мировоззрения заключается в творчестве. Человек создает его, создавая, как автор этой книжки, собственную мозаику из взглядов других людей. Творчество, собственно, заключается в уникальной и неповторимой гармонии этой мозаики, в придании ей индивидуальной – лично вашей – иерархии смыслов. Знать «как надо» может только Бог – единый разум вселенной.
«Клеем» индивидуальной мозаики взглядов являются... сомнения. Они – наша память о том, что истина не выразима человеческими словами или теориями. Абсолютная истина – собственность Бога или гениальности целесообразной вселенной.
Если хотите, то можно превратить эту мысль в упражнение по апофатическому богословию.
Каждый раз, когда вы произносите фразу: «Я не могу жить без...» Спросите себя: «Есть ли в этом Бог?»
Если вы атеист, можете заменить слово «Бог» словами «смысл жизни» или «гениальность».
Если вы сможете ответить себе: «Да», – и где-то глубоко внутри у вас ничего не дрогнет и не предъявит возражений, значит, вы действительно обнаружили что-то, ради чего стоит жить.
Если же вы ответили себе: «Нет. Бог – это что-то другое», – это значит, что в предмете вашей страсти прячется дьявол, который пытается играть на вашей душе, как на волынке.
Это упражнение кажется простым, но мне оно очень часто помогало спастись от отчаяния и чувства безнадежности усилий.
Сомнения позволяют чувствовать в другом человеке, даже в человеке любимом, Божью искру, но не самого Бога, который волен распоряжаться вашей судьбой.
То, что вы хотите «принять на веру», нуждается в подтверждении вашей внутренней гениальности.
В глубине нашей души всегда есть место голосу или чувству, которому необходимо научиться доверять. Этот голос обычно произносит слова «мое» или «не мое»: «это мои взгляды», «это наш человек», «это моя вещь».
В сущности, из этой мозаики «мое – не мое» и состоит наша индивидуальность. Только через эту систему мы можем описать самого себя: «Я – это:
...то, что мне нравится или не нравится;
...то, что я люблю или не люблю;
...то, с чем я согласен или не согласен;
...то, что меня радует или огорчает».
Другим способом описать себя не можем ни мы сами, ни современный психоанализ. В области взаимоотношений с вещами нам это чувство хорошо знакомо, мы называем его «чувством вкуса», который, по нашему мнению, может у человека присутствовать или отсутствовать.
Однако то, что мы называем вкусом, есть чувство гораздо более универсальное и присущее каждому человеку. «Вкус» существует не только по отношению к вещам – он существует по отношению к музыке, друзьям, идеям, текстам... по отношению к целому миру, который вы должны научиться творить.
Мы – «одни из всех тварей, которые кроме умной и логической сущности имеют еще и чувственную. Чувственное же, соединенное с Логосом, создает многообразие наук, и искусств, и постижений... И хотя ничто из того, что создано Богом, не погибает и не возникает само собой, однако сопоставляемое одно с другим через нас оно получает новую форму...», – писал св. Григорий Палама.
Разумеется, вкус необходимо развивать, но его развитие заключается в том, что человек расширяет свой мир. Он должен включать свое чувство вкуса по отношению к все большему и большему кругу людей или явлений, заполняя свою мозаику все большим и большим количеством «камешков» разных форм, цветов и размеров. В конечном итоге эта мозаика должна включить в себя весь мир и стать отдельной вселенной.
Попытка ограничить вашу мозаику одинаковыми «камешками» – это и есть механизм работы дьявола, противоположный усилию найти человеческое в человеке.
Бояться не просто «не надо», бояться нельзя, потому что именно страх приводит к тому, что человек принимает на веру отнюдь не гениальные человеческие теории и идеи. Не доверяя природе собственной гениальности, мы и «убиваем» Бога. Мы боимся чаще всего... самих себя. Бесконечность, которая скрывается у нас внутри, кажется нам страшной. Но она – наш друг, наша гениальность. Удивительно, но, как правило, мы знаем, что такое добро и что такое зло. Мы знаем, когда поступаем подло и заранее знаем, что наш собеседник или партнер хочет нас обмануть. Мы не умеем доверять этому присутствующему в нас знанию, которое так часто зовем совестью. Вместо того чтобы доверять, мы прислушиваемся к теориям или советам «знающих людей» и ошибаемся раз за разом. Мы говорим: «меня попутал бес», – но то был не бес, а наше неумение доверять себе, тому, что составляет сущность нашей личности.
«Благодать призывает, но произволение должно отозваться», – говорил св. Григорий Нисский.
Но я скажу словами Галича:
Если вы чувствуете себя не таким, как все... «не надо бояться».
Ощущение себя не таким, как все, призывает человека к героизму. Для того чтобы решиться услышать собственное призвание и понять, каким образом оно способно помочь другим людям, придется ощутить свое противостояние пошлости, глупости и развлечениям – основе основ современной культуры.
Что же делать? – «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Матф. 11,12).
Быть не таким, как все, значит учиться проникать к Богу, в царство смыслов, приступом. Бога можно поставить перед фактом: «вот я явился перед тобой, а теперь делай, что хочешь». Главное – научиться доверять тому, что услышишь в ответ, и следовать своим путем.
«Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его» (Откр. 3,21).
Беседа двадцать третья
Гении игры и переживания матери. Кафка и дзен. Упражнение
Кафки. Приемы Станиславского
Гениальностью мы иногда называем очень разные по сути своей ощущения. Не так давно я услышал это определение по отношению к удачливому игроку в казино. Его боятся все игорные заведения. «Он гений», – сказали мне шепотом, показывая на человека на улице.
Благодаря этому шепоту я вспомнил исследование доктора Джорджа Райена из Университета Дьюка в США, которые были опубликованы еще в 1943 году История его возникновения следующая: игрок в кости предложил группе психологов изучить бытующее среди игроков мнение, что волевое усилие способно повлиять на выпадение желаемого числа. В течение восьми лет было проведено 18 серий тестов с костями. По окончании этого срока полученный статистический материал был тщательно проанализирован. Результат оказался весьма любопытным. В начале испытания выпадение удачных чисел у игрока значительно превышало среднюю вероятность. На втором круге испытаний счет резко падал, на третьем снижался еще больше. Иными словами, усилие мозга лучше всего влияло на ход игры, когда восприятие было свежим, занятие увлекательным, а испытуемые не ощущали скуки. Рутинное повторение операции резко притупляло силу психокинеза. К этим тестам вот уже более 60 лет назад были опубликованы убедительные выкладки. На первый взгляд может показаться, что результаты Райена опровергают наше утверждение о том, что такие способности могут быть развиты у человека. Но это противоречие только кажущееся.
На самом деле испытания показали, что, когда ум свеж, когда он открыт и любознателен, когда ему интересно, его возможности велики. А вот повторение притупляет их. Что такое скука? Это упадок духа или ощущение, что на свет божий из души поднимается шлемазл? Я не знаю, смогли ли вы выявить в упражнениях нашего последнего путешествия в мир гениальности еще одно свойство шлемазла. Человек – Homo sapiens – достиг своего нынешнего уровня развития, обучаясь многому механически. Освоив сложный навык с помощью усилия, интереса, который преобразуется в то, что мы называем волей, человек передает это умение своему подсознательному роботу, который и доводит дело до автоматизма, будь то езда на велосипеде или изучение иностранного языка. Но делать что-либо, чему мы научились автоматически, – значит не чувствовать необходимости сконцентрироваться. Приобретая некоторое количество таких механических навыков, мы с вами постепенно привыкаем к тому, что все, что мы делаем, только из них состоять и должно. Вот эта наша убежденность в том, что многочисленные наши роботы, стереотипы и привычки, с которыми мы выполняем работу, ложимся спать и, уж извините, занимаемся сексом, в конечном итоге и делают нашу жизнь неинтересной. Они ведь являются необходимыми навыками?
Конечно. Но интерес, гениальный результат возникают только тогда, когда мы способны выйти за пределы этого самого «внутреннего робота». Это необходимо поскольку робот этот – является образом автоматизма, следовательно – самой бессмыслицы.
Конечно, он возникает не только тогда, когда мы испытываем положительные эмоции. Отрицательные также помогают его достичь.
Если вспоминать о еще более древних историях (я знаю, что почти в каждой семье есть подобная история), то мое внимание привлекла публикация в журнале Общества психических исследований (так называлось общество спиритов): в одном номере за 1897 год описывается характерный случай. Дело было в Англии. Жена священника отправила дочку играть в обнесенный стеной садик вблизи железнодорожной насыпи. «Несколько минут спустя, – рассказывает она, – я отчетливо услышала внутренний голос: «Верни ее домой, или с ней сейчас случится ужасное». Мною тотчас же овладел сильный страх, и я задрожала. Я побежала в садик аббата, и мы привели девочку домой живой и невредимой». Как выяснилось, вечером того же дня с рельсов сошел паровоз, убив троих детей, находившихся в этом саду.
Я подчеркиваю: это всего лишь единичный случай, обративший на себя мое внимание. Это случай, когда ожидание беды и инстинкт матери, этот самый внутренний инстинкт, вдруг всколыхнули ткань гениальности. Спириты, конечно, считали, что голос, который услышала мать, раздавался с того света. Но мы с вами можем уверенно сказать, что это был голос ее внутреннего мудреца, как вы этот процесс ни определяйте.
Первый и наиболее важный шаг на пути к гениальности – это осознать, что мы с вами созданы вовсе не для того, чтобы глядеть на жизнь глазами червя, так же, как и птица не создана для того, чтобы проводить свою жизнь на земле. Мы с вами не состоим только из одного шлемазла. Мы способны отстраняться, переключаться, находить многоплановое видение мира. Скука, депрессия – они не в природе человека, они мешают нам почувствовать свои истинные возможности. Когда мой интерес становится пассивным, я запутываюсь в лабиринте своих ценностей и роботов, состоящем из моих шлемазлов. Я впадаю не в особое состояние сознания, а в полусонное состояние на грани реальности и иллюзии и пытаюсь его еще более усугубить, подтверждая отсутствие в себе гениальности алкоголем, наркотиками, антидепрессантами, успокоительными препаратами и чем угодно, лишь бы забыть о том, что вокруг моего мира червя существует абсолютно другой загадочный мир, в который необходимо прорваться.
Эту историю почувствовал на себе один из писателей, оказавших наибольшее влияние на литературу XX столетия. Франц Кафка все время умудрялся жить в двух мирах.
Переживания Кафки, конечно же, были нерадостными. Однако, несмотря на это, он сохранил непрерывный, устойчивый интерес. То, что другого могло бы сделать одним из пациентов, которые так и не вылечились в психиатрических лечебницах, сделало его, пусть даже после смерти, одним из величайших писателей столетия. Но нам с вами знаком эффект новизны, или интереса, не только по азартным играм – хотя можно, конечно, вспомнить знаменитый эффект новичка в казино или на ипподроме. Можно вспомнить, например, и волнующий москвичей синдром провинциала в Москве, того самого, который приехал побеждать и у которого нет другого выхода. Он не может позволить себе утратить интерес. Иначе он пропадет в гигантском мегаполисе. И из-за этого он вынужден проявлять способности, о которых даже не подозревает. Сама внешняя обстановка гонит его, подогревая его интерес.
Как же сделать этот мир интересным? Как заставить кости падать так, как нам захочется? Только ли такие сложные упражнения, как те, которые я приводил в предыдущей беседе, могут нам помочь? Конечно же нет. Только помните: сначала надо научиться чувствовать шлемазла в себе.
На одном из прямых эфиров «Серебряных нитей» я давал радиослушателям упражнение. Оно было почерпнуто мной из дневников Кафки. Если хотите, пусть оно называется упражнением Кафки. Он говорил: «Я знаю мир, который меня окружает. Но я ничего в нем не узнаю. Все, что я написал, – это попытки передать это ощущение».
Шлемазлу, или роботу внутри, весь мир хорошо знаком, известен и понятен.
Загадочному мудрецу в нас ведомо, и что такое вещь в себе, за пределами нашего потребительского к ней отношения.
Давайте попробуем сделать это упражнение.
Упражнение Кафки
Просто зажгите свечу, погасите свет. И обведите взглядом комнату, в которой вы сейчас находитесь. Когда горит свеча, предметы становятся неузнаваемыми, меняют свои очертания и смысл. Только мы редко выделяем минуты, чтобы как-то научиться это замечать. Осмотрите комнату скользящим взглядом. Просто гладьте взглядом предметы и позволяйте своему вниманию абсолютно свободно плавать между ними, просто прикасаться к их поверхности и переплывать дальше. Через несколько мгновений ваш взгляд сам зацепится за какой-то предмет. В этот момент спросите себя удивленно: «Что это?» Так Кафка видел тени на улицах Праги. Затем произнесите в ответ: «Не знаю». Например, если ваш взгляд, скользя, зацепился за электрический выключатель, спросите себя: «Что это?» И вместо того, чтобы ответить: «Это выключатель», скажите себе: «Не знаю». Ненова посмотрите на предмет и повторите вопрос. И ответьте: «Не знаю».
Незнающий ум – это ум гениальный. Он позволяет вам заглядывать за те ярлыки, которыми переполнено восприятие робота. Вы смотрите то на один предмет, то на другой, и чуть ли не Прага конца XIX века встает перед вашими глазами. Вы смотрите и отмечаете, что вы не знаете, и ваше восприятие становится острее, и мир становится другим.
Если вы сделали это, то вы сейчас ощутили маленькое чудо. И то, что вы делали сейчас, кроме всего прочего, является искусством. Например, искусство художника – это и есть способность увидеть фрагмент реальности глазами, полными незнания, то есть удивления и интереса. Точно так же, как на вас подействовало это упражнение, действует любое искусство. Оно спасает нас из плена нами же выбранной тривиальности, к которой мы так тяготеем. Глубокий звук органа вызывает у нас дрожь во всем теле. Мы как будто отстраняемся от жизни, чтобы увидеть ее лучше, вооружаемся мощным широкоугольным объективом и охватываем все пространство, а не только наши привычные проблемы. Ведь даже музыка, которую мы с вами слушаем и под которую, надеюсь, вы делаете наши упражнения, способствует изменению взгляда на то, что лично вы называете для себя хорошей музыкой. У Германа Гессе в его знаменитом «Паломничестве в страну Востока» есть интересное замечание: «В мои обязанности входило заботиться о музыке для нашей группы паломников. Я испытал на собственном опыте, как великий звук может поднять маленького индивида выше его будничных возможностей и удесятеряет его силы».
Когда вы сосредоточитесь на кажущихся вам малозначительными деталях, то добьетесь того эффекта, которого так и не смогли за всю жизнь добиться опьянением: вы снимете фоновое перенапряжение своего сознания, переполненного формулами робота (шлемазла), и потоки вашей душевной энергии могут обновиться.
Можно попробовать добиться обновления и с помощью другого искусства. Например, можно попытаться почувствовать, что ваши руки хранят в себе тайные возможности, о которых вы и не ведали. «Кисти рук – это глаза нашего тела», – писал гениальный Константин Сергеевич Станиславский. В тренинге актерского искусства развитие рук иногда дает необычные ощущения.
Эти упражнения широко используются в подготовке актеров-кукольников. Однако почувствовать это иногда бывает важно каждому из нас. Ведь руки всегда с собой.
Вот, например, змея. Положите руки перед собой на стол. Почувствуйте, что они от локтей и ниже больше вам не принадлежат. И прямо сейчас вам захочется одну руку протянуть перед собой ладонью вниз на уровне груди, согнув ее в локте. Она становится чужой и немой. Это ветка дерева. А вторую руку положите запястьем на ветку. Это змея. Кисть руки – это змеиная голова. Сложенные щепоткой пальцы – это пасть. А теперь пусть ваша рука вспомнит змею и действует так, как если бы она и была змеей. Не удивляйтесь, если у вас возникнет ощущение, что рука будто вспоминает змею сама. Не удивляйтесь, если ей захочется погреться на солнышке, проползти по ветке, потрогать воображаемым язычком, что встречается на вашем пути, напасть на врага. Рука сама начнет совершать переливающиеся движения змеиного тела. Она станет гибкой и пластичной и поползет по ветке, устраняя избыток вашего внутреннего напряжения. Змея ведь не делает лишних движений, она гениальна, как и ваши руки... Пусть они действуют сами, независимо от вас.
Теперь обе руки – змеи, молодые змееныши. Попробуйте почувствовать, что им хочется играть, обвивая и переплетаясь друг с другом, ссориться из-за невероятно вкусного кузнечика. А может быть, ваши руки дерутся не на жизнь, а на смерть? Обратите внимание, как целесообразно стали двигаться ваши руки, вспомнив о том, что они когда-то были змеями. Ни одного лишнего мышечного напряжения. А теперь попробуйте представить себе, что одной из змей захотелось взять в пасть карандаш и просто поводить им по бумаге. Может быть, этим свободным рукам захочется зарисовать свои ощущения.
Можно попробовать теперь представить себе, что кисти рук, лежащие на столе, стали котятами: тут невозможно установить, где у котенка нос, где лапы, где хвост, пальцы становятся по ходу действия то одним, то другим, то третьим. Они бегают, вращаются, падают, переворачиваются. Может быть, вся кисть превращается в выгибающуюся спинку, а может быть, только один указательный палец. Попробуйте сесть, положить ногу на ногу, и пусть котята поиграют на вашем колене. Пусть сначала резвятся вдвоем, потом по одному. А потом опять оба. Обратите внимание: у двух ваших котят-рук совершенно разные характеры. Не надо их делать одинаковыми. Как увлекательно и невероятно интересно наблюдать ожившие руки. Если вы на улице увидите живых котят в любое время дня и ночи, попробуйте проделать это упражнение еще раз.
А сейчас можно встать и, используя ожившие руки, представить себе, что вы летите, пользуясь ими как крыльями орла. Каковы движения его крыльев? Над чем, над какими просторами он сейчас летит? Что он высматривает? Как изменяется в этот миг ваше зрение? Как ведут себя ваши руки-крылья?
А теперь попробуйте подобрать характер движения рук, как если бы они были крыльями ласточки.
А теперь у вас крылья воробья. Где вы прыгаете? Где находится это место, где насыпано сладкое зерно или крошки? В каком парке, бульваре, саду?
Теперь у вас крылья сверхзвукового самолета. Как чувствуют себя ваши грудь и голова, встречая такое сопротивление воздуха?
А вот крылья самолета изгибаются назад и поднимаются, и ваши руки становятся крыльями Змея Горыныча. На кого вы сейчас дыхнете пламенем? Каково это – выдыхать пламя?
Ой, нет, это была летучая мышь. Вы летите в темноте, и перед вами локатор. Что вы нащупываете им? Как меняется ваша кухня,если у вас крылья летучей мыши и вы способны чувствовать отраженный звук?
А не показалось ли вам, что движения крыльев летучей мыши очень похожи на движения крыльев бабочки? Куда летим? Где пыльца?
Да-да-да, и стрекоза проснулась. У нас уже четыре крыла. Как двигаются крылья у стрекозы, помните? Ну-ка, попробуйте. Очень бодрит. И глаза сами собой выпучиваются. Чувствуете? Что вы видите этими фасеточными глазами? Как этот мир изменился вокруг?
А теперь вы археоптерикс. Крылья кожаные, с перепонками между пальцев, очень большие, прямо крылищи. Что-то внизу видно. Что за пейзаж? В клюве у вас зубы, это привычно. Кого будем есть? Рыбку или что-нибудь покрупнее?
Мысли, наверное, были отрывочны, их было мало. Это хорошо...
Определяйте не только внешний характер движений. Всматривайтесь вокруг. Обратите внимание, как с характером движения рук-крыльев меняются видение и сам внутренний ритм, как время начинает течь по-другому. А разве мы с вами не этого хотели, дорогие читатели?
Можете повторить то, что вам понравилось больше всего.
Беседа двадцать четвертая
Гениальность как навык. Встреча и признаки любви.
Упражнение «Встреча Сальвадора Дали»
Если вы проделали предыдущие упражнения – простые, но приносящие замечательный внутренний эффект, то почувствовали некоторый оптимизм.
Один из секретов гениальности, прикосновения к источнику смысла, который таится в глубинах души человеческой, заключается в умении извлекать выгоду из каждой искорки оптимизма. Необходимо научиться «ловить» редкие мгновения радостных ощущений, которые вспыхивают и мерцают где-то глубоко внутри.
Это навык, который, подобно навыку чтения, можно применить в любую минуту: в автобусе, в вагоне метро, за чаем, просто прогуливаясь по коридору офиса. Возможно, этим нас так привлекают алкоголь или наркотики – иллюзорной возможностью мгновенно испытать вспышку оптимизма.
Есть и другие способы. Но способы, перечисленные нами, имеют некоторое сходство с опьянением. Человек не может напиться ради окружающих. Мы пьем только ради себя самого. Но разве нужен оптимизм, который не с кем разделить? Мы почему-то тренируем только один вариант гениальности – духовное пьянство – эгоизм, заполненный самим собой.
Священник из романа Грэма Грина «Сила и слава» испытывает чувство абсолютного счастья и уверенности в себе за одну минуту до... расстрела. Он внезапно понимает, что «для него было бы чрезвычайно просто стать святым».
За минуту до гибели он понимает, что ежесекундно упускал счастье просто жить и радовать других. Именно так проводит жизнь шлемазл. Даже его взгляд на предметы, в отличие от взгляда, который мы тренировали в предыдущей беседе, эгоистичен: он смотрит на предметы и людей только как на объекты своих манипуляций.
Скажу больше: большинство людей посещают церковь для того... чтобы манипулировать Богом. Мы учимся произносить специальные формулы – молитвы, – которые позволяют просить у Бога то, в чем мы нуждаемся в данный момент. Это прямая манипуляция. И по смыслу, и по содержанию она представляет собой то же самое, чему учат на тренингах психотехник общения или на тренингах менеджеров.
Попробуем, вслед за Грином, представить себе, что переживает священник под прицелом направленных на него орудий. Он с ужасом осознает, что умрет сейчас, через несколько секунд, и все его существо восстает против этой несправедливости.
Происходит мощный всплеск жизненных сил, в один миг он совершает усилие, превосходящее по мощи все усилия его прошлой жизни. На миг он чувствует себя свободным и тут же понимает, что мог совершить это усилие в любую из миллиардов секунд своей жизни, что он бессмысленно проводил жизнь в сонной эгоистической одури. Лишь один критический миг нужен человеку перед лицом смерти, чтобы опознать своего шлемазла и отбросить его прочь. Только тогда человек способен понять, что через пустые глазницы винтовок на него смотрит Вечность.
Почему мы с вами ни разу не вспомнили совершенно иную гениальность, которую обычно называют святостью?
Мать Тереза, Тейяр де Шарден, апостол Павел...
Эта разновидность человеческой гениальности вовсе не требует жертв, как это принято думать. Она исключительно проста. Это искренность!
Искренне произнесенные слова: «Кого я вижу! Привет, дружище!», «Боже мой, какая ты красивая» или что-то гораздо более глубокое: «Я вижу Бога, скрытого внутри тебя»... могут вызвать в человеческой душе «эффект новизны», больший, чем может вызвать эмиграция. Причем он возникнет сразу в двух душах: не только у адресата, но и у человека, который эти слова искренне произнес. Эффект новизны может вызвать и просто добрый поддерживающий взгляд мудреца, который проникает в душу и наполняет ее новым смыслом.
