Текст книги "Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2"
Автор книги: Александр Дюма
Жанр:
Исторические приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 38 страниц)
Александр Дюма
Шевалье де Сент-Эрмин. Том 2
XLIX
СЕН-МАЛО
В одном из многочисленных заливов Франции, что на побережье от Кале до Бреста, между Нормандией и Бретанью, мысами Гаг и Трегюйер, напротив старинных французских островов Джерси, Гернси и Ориньи, расположился на скале, подобно гнезду морской птицы, маленький городок Сен-Мало [1]1
Чтобы изложить вкратце историю Сен-Мало, Дюма воспользовался несколькими брошюрами, привезенными из города, который посетил, прежде чем написать эту главу.
[Закрыть].
В прошлом, в туманные изначальные времена, когда Бретань называлась Арморикой, скалу, омытую Рансом, отделяли от моря леса и поля. Окрестности Сен-Мало и острова, упомянутые ранее, были едины; но катастрофа 709 г. до н. э. поглотила добрую часть мыса, выдававшегося прежде в море, подобно мысам Гаг и Трегюйер.
Набеги норманнских пиратов, которые принесли столько горя Карлу Великому на смертном одре, вынудили местных жителей искать убежища на скале Сен-Мало. С 1143 по 1152 год Жан де Шатильон, после того как прибрал к рукам остров, перенес туда епископат, и в придачу перевел монахов из Мармутьера.
Именно тогда началась новая жизнь города: дитя дикого Океана быстро развилось под предводительством бравых моряков и юрисдикцией епископа и городского совета.
Эта вольница, утвердив принципы коммуны и народного права, привлекла переселенцев, превратила Сен-Мало в убежище отчаянных и привела город к процветанию. Морской флот вырос на портовых льготах, торговля взлелеяна благодаря исключительным правам и привилегиям, которые возобновляли во все времена герцоги и короли, и, наконец, благосостояние и удача выпестованы на добыче и призах военного времени, а в мирное время – благодаря непрерывной торговле и прибыльным сделкам. Это была республика бретонцев, независимая и необычная. Она спасла жизнь юному графу Ричмонду из дома Ланкастеров, который позже был возведен на трон под именем Генриха VII. В 1475 году первый государь из дома Йорков нашел убежище от жестокого преследования Эдуарда IV в церкви Сен-Мало.
Ночью, в отлив, корабли охраняла свора из двадцати четырех догов, которых привезли из Англии. Обычай был заведен в 1146 году капитулом и общиной. Английская свора несла свою постоянную службу до 1770 года, пока один юный офицер, не считаясь с указаниями, которые дали четвероногим стражам, пошел к кораблям, в то время как комендантский час уже пробил, и был растерзан псами.
Совет принял решение отравить животных.
Что же до крепостных стен, жители Сен-Мало никогда не считали нужным охранять их.
Долгая история Сен-Мало оказалась щедрой на победы. Корабли с верфей города, рассекая волны, выходили брать на абордаж английские, португальские и испанские суда. Ни одна нация не знала столько морских побед, сколько числится за этим небольшим народом, возводящим крепость за час.
С 1234 года малоинцы бороздили океан. Матвей Парижский, увидев, как они во всю прыть несутся на английские корабли, назвал их морскими скороходами.Похвальбу этих храбрых скороходов услышал Людовик Святой. Он объединил их с пикардийцами и нормандцами, и они устремились на английские корабли флота адмирала Дюбурга. Английский адмирал был разбит наголову, и корабли отстояли свой порт.
Первого апреля 1270 года, погоняемый святым помешательством, от которого Мансура [2]2
Город в Нижнем Египте, где крестоносцы из Франции, отбив атаки мамелюков (8 февраля 1250 г.), подверглись новой атаке сарацин 11 февраля. Св. Людовик должен был отвести войска к Дамиетте, но армия была вскоре окружена, и король был вынужден сдаться (6 апреля).
[Закрыть]должна была его вылечить, св. Людовик начал последний крестовый поход. Корабли Сен-Мало, верные слову, обогнули Испанию и в назначенный день подошли к месту встречи, назначенной в Айгес-Мортес.
Удача сопутствовала им до сражения при Слёйсе [3]3
24 июня 1340 г. Эдуард III Английский, уничтожив 190 из 220 французских кораблей, которые стояли друг против друга в заливе Слейс перед Брюгге, сумел вторгнуться во Францию.
[Закрыть], где они защищались и проиграли англичанам и фламандцам.
Малоинцы помирились с врагами и приняли сторону Жана де Монфбра. Когда на герцога открыли охоту в родной стране и он сбежал в Англию, Сен-Мало переметнулся на сторону короля Карла V. Герцог Ланкастерский намеревался захватить город при помощи последнего изобретения – артиллерии, но горожане в ночной вылазке убили саперов в тоннелях и подожгли окраину лагеря. Фроиссар изрек, что эта поразительная атака покрыла бесчестьем Ланкастера и всю его армию.
Монфор покорил Сен-Мало, заново встав во главе герцогства. Осадой он перекрыл подвоз продовольствия, блокировал акведук, что вел воду в город, и отнял у города привилегии, дарованные его отцом.
Но малоинцы не оставили попытки вернуть вольности. Все, что было дано им королевской властью Карла V, они возвратили при Карле VI и собрали под его патронажем очередной флот, который вновь принялся опустошать берега Англии.
Двадцать пятого октября 1415 года пробил судьбоносный час битвы при Азенкуре – Франция была побеждена. Герцог Бретани вошел в Сен-Мало, обитатели которого в белых одеждах приветствовали его знаменами, украшенными горностаем.
Итак, победоносная Англия установила господство над Францией, и английский флаг развевался над Нотр-Дамой и всеми нормандскими крепостями. Только три цветка лилии, венчавшие вершину Мон-Сен-Мишель, протестовали против разгрома Мужественную крепость блокировал флот. Епископ Гийом де Монфор приказал атаковать англичан. Несмотря на то, что враг превосходил их числом и мощью, малоимские нефы брали на абордаж английские корабли. Битва была жаркой и отчаянной, корабли англичан были захвачены, экипажи вырезаны. На победные крики малоинцев сломленная Франция удивленно подняла голову и вздохнула. Она полагала, что эти края давно мертвы, но теперь гарнизон Мон-Сен-Мишель получил в помощь людей и продовольствие.
После известия о победе Карл VII в мгновение ока вышел из романтической летаргии и шестого августа 1425 года издал указ, которым малоинские корабли на три года освобождались от всех налогов, старых и новых, в землях французской короны.
Эти льготы подтвердил Франциск I Бретонский, который наказал главному откупщику взимать портовые пошлины и налоги с гавани и не брать и не требовать никакого другого налога, кроме тех, что были признаны герцогами для содержания полководца и приведения в порядок фортификаций города.
В 1466 году, дабы восстановить население Парижа, сильно поредевшее в войны с Лигой общественного блага [4]4
Эпизод длительной борьбы, в которой схватились за наследство Бургундии Карл Смелый и король Франции.
[Закрыть], Людовик XI взял за образец льготы и преимущества города Сен-Мало и даровал их Парижу.
В 1492 году, почти в то же самое время, когда Христофор Колумб открыл Америку, малоинцы вместе с жителями города Дьепп и бискайцами разыскали земли Нижней Канады и несметные косяки трески у ее берегов. Баски [5]5
«Сушеная треска» произносится как бакалаона португальском (не на баскском), на итальянском – баккала(не баккалат),а французы с Юга говорят бакалью,в то время как испанцы – бакалао.
[Закрыть]называют ее баккалаос,название же баккаладали вяленой треске в Италии, Испании и всей южной части Франции.
В 1505 году принцесса Анна, дочь Франциска II – которая в семь лет стала невестой принцу Уэльскому, задушенному дядей, герцогом Глостерским, и впоследствии супругой, одного за другим, двух королей Франции, Карла VIII и Людовика XII, – посетила Сен-Мало, совершая паломничество.
Она закончила строительство замка, несмотря на протесты городского совета, и, чтобы доказать, что сделала это из своеволия, велела выгравировать на одной из башен крепости, смотрящей на город, вызов: «Quic en groingne!» – «Да будет так, ибо сего желаю».
В тот же год, как жители Сен-Мало получили свободу управлять сами собой, родился Жак Картье, Христофор Колумб Канады. Он первым привез в Сен-Мало ее драгоценных рыб, которые составили Картье всю торговлю, обогатившую треть Европы. С тех пор малоинцы участвовали во всех экспедициях: они были спутниками Карла V в Африке, когда тот вернул Мулай Хасану королевский трон Туниса, и собрались в Великие Индии вслед за португальцами.
Как раз малоинец, архидиакон Эбрард, отважился донести и сообщить Генриху VIII весть об отлучении его от церкви, которое наложил Павел III.
В 1512 году вновь разгорелась война между Францией и Англией. Битвы велись с невиданным доселе неистовством. Малоинцы, во главе которых стоял г-н де Буиль, атаковали англичан, которые вознамерились было высадиться на острове Сезамбр, – часть перерезали, а другую захватили.
Во Францию прибыл Франциск I, за ним нагрянула война с Испанией. К кому обратился он, дабы усилить флот адмирала Аннебо? К морякам Сен-Мало, нанимая на службу их корабли.
Несколько капитанов отказались присоединиться к адмиралу, но только для того, чтобы пойти к границам известных морей и рассчитаться с Испанией за все. Именно тогда часть флота Карла V по пути из Америки захватили малоинские и бретонские корабли, бороздившие волны Мексиканского залива.
Генрих II, по примеру отца, поссорился с Эдуардом VI. Он написал малоинцам: «…а те, кто быстрее остальных экипируется, выйдет в море и бросится за англичанами и сделает с ними худшее, что возможно предположить, не будет отвечать за содеянное перед королем и освобождается от всех налогов и десятин».
Новая страна была открыта для торговли португальцем Кабралом – Бразилия! И корабли малоинцев тут же расставили вехи на этом пути через Атлантику.
Малоинцы продолжали ходить торговать на Землю-Нову [6]6
Имеется в виду Ньюфаундленд.
[Закрыть]. В 1560 году они получили письмо Франциска II, который наследовал отцу. Новый король запрещал отправлять корабли на рыбную ловлю, так как опасался бегства кальвинистов. Чтобы возместить ущерб, корабли призывались на службу – охранять берега и остановить сокращение населения Анжу. Последователи Кальвина были встревожены смертным приговором принцу Конде и стекались к берегам Бретани, дабы переправиться в Англию.
В то время как малоинцы-католики крейсировали вдоль берегов Бретани, чтобы препятствовать бегству гугенотов в Англию, малоинцы-кальвинисты принимали участие в экспедиции под командованием капитана Рибо, отправленной адмиралом Колиньи во Флориду.
Сражение при Жарнаке, выигранное герцогом Анжуйским, даровало Франции временное перемирие. Карл IX воспользовался этим, чтобы отдохнуть и посетить Бретань. Гийом де Рюзе, епископ Сен-Мало, сопровождал его, и то был единственный раз, когда достойный прелат посетил епископальный город. Жители Сен-Мало предстали перед Карлом IX в праздничных одеждах, вооруженные аркебузами, с четырьмя сотнями детей. В понедельник, праздник Господень, король в сопровождении кортежа отправился в церковь, а затем, к полудню, чтобы развлечь Его Величество, было дано морское сражение. Король, весьма довольный подношениями, отблагодарил город обманом и разорениями.
На следующий год обитатели Сен-Мало затвердили, что Его Величество очень по-христиански делает большие долги. Они получили сумму королевских задолженностей и оплатили их. Так и всегда поступают в свете!
Варфоломеевская ночь прошла, но малоинцы не поддержали ее, и ни один кальвинист не встретил смерть в городе. Но когда в следующем году речь зашла о том, чтобы отбить Бель-Иль у англичан и французских гугенотов, они вооружились, снарядили корабли л прогнали Монтгомери ценой шестидесяти жизней.
Сен-Мало встал на сторону Католической Лиги с тем же пылом, с каким бросался во все, что предпринимал. Когда дошла весть о том, что Генрих III убит и королем Франции назвал себя Генрих IV, город встретил эту двойную новость угрюмым безмолвием. Управляющий замка, г-н де Фонтэн, единственный выразил желание стать подвластным королю-еретику. Малоинцы тут же вооружились, забаррикадировали город, поклявшись, что Сен-Мало и его обитатели не подчинятся никому, пока «Бог не даст Франции короля-католика».
Но когда Генрих IV отступил от веры и стало ясно, что, за отсутствием денег, он не может поддержать в Бретани герцога Меркера, Сен-Мало пообещал снабжать короля пушками, порохом, ядрами и деньгами, которые тот потребовал. В расходах на экспедицию двенадцать тысяч экю принадлежали малоинцам.
И это были те же люди, что хотели убить управляющего замком, де Фонтэн, так как управляющий сказал, что, если Генрих IV хочет войти в город, он найдет его во дворце и двери будут отворены.
Но, как мы уже говорили, после отступничества Генриха IV малоинцы, как и следует ревностным протестантам, принялись истреблять гарнизоны Католической Лиги, как прежде их снабжали.
Тогда Генрих IV написал, что они, «как самые законопослушные, обязательные и верные мореходы, которых только можно пожелать, свободны от сборов…», – и отправил в бои с английскими пиратами.
И не путайте корсаров с пиратами!
К началу XVII века Сен-Мало уже владычествовал на море.
В 1601году два его корабля, «Полумесяц» и «Ворон »,обогнули мыс Доброй Надежды, возвращаясь из Восточных Индий.
В 1603 году три других корабля отправились искать удачи и изучать земли Канады и прилегающих стран.
В 1607 году, когда графу де Шуаси, потомку герцога Монморанси, было поручено отправиться в кругосветное путешествие с флотом из пяти кораблей – «Архангел», «Шуаси», «Любовь», «Дух» и «Ангел», – он набрал команду в Сен-Мало, считая малоинцев лучшими моряками, каких только сыщешь на белом свете.
Наследуя убитому Генриху IV, на трон поднялся Людовик XIII, который спешно подтвердил городу все привилегии, что пожаловал отец, и отрядил два военных корабля на Землю-Нову, чтобы защищать команды баркасов во время рыбной ловли у ее берегов.
К верным жителям Сен-Мало обращался Ришелье, начиная осаду Ля Рошели. Ему требовались корабли, которые могли бы потягаться в быстроходности с флотом Бакингема. Ришелье располагал всего тридцатью четырьмя китобойными судами, Сен-Мало привел ему еще двадцать два. Восемь тысяч обитателей, город небольшой, – маленький порт предназначался скорее для собственных нужд, чем для всей Франции. Что же до понесенных расходов и пролитой крови, они поверили королю под расписку.
Ришелье умер. Мазарини ему наследовал.
В 1649 году правительство грузило на корабли Сен-Мало, идущие в Канаду, огромное количество проституток, дабы населить новую колонию. Каждая по прибытии находила супруга, и через две недели после приезда ни одна не оставалась незамужней. Каждая приносила в приданое быка и корову, борова и свинью, петуха и курицу, два бочонка солонины, несколько ружей и одиннадцать экю.
Достоинства людей из Сен-Мало были столь широко известны, что флагманские экипажи предпочитали набирать из местных моряков. Людовик XIV утвердил сей обычай законодательно.
Флот Сен-Мало состоял теперь из ста пятидесяти кораблей: шестьдесят – менее ста тонн и девяносто – от ста тонн до четырехсот.
Именно в это время начинали свой жизненный путь великие капитаны. С 1672 по 1700 год в анналы Сен-Мало надлежит вписать имена людей столь блистательных, сколь же незаслуженно забытых сегодня, как Дюфрен де Содрэ, ле Фер де ла Бельер, де Гуэн де Бошен, первый из малоинцев, обогнувший мыс Горн, Алан Поре, де Легу, господин де ла Фонтен, Луи-Поль Даникан, господин де ля Сит, Жозеф Даникан, Атаназ ле Жолиф, Пепин де Белльиль, Франсуа Фоссарт, Виллогламац, Фома-Минорит, Этьен Черная Нога, Жозеф Суровый, Жак Свинопас, Жосслен Гардин, Ноай де Зантон, Николя де Жиральден, Николя Арсон, Дюгэ-Труэи. Многие из этих звезд поблекли или сгорели до срока, но в веках осталась одна, сияющая, словно Юпитер, – Дюгэ-Труэн.
В 1704 году, во время войны за испанское наследство, столь губительной для Франции, Сен-Мало одержал восемьдесят одну победу, которые принесли два миллиона четыреста двадцать две тысячи шестьсот пятьдесят ливров и два денье. Жители славного города открыли торговлю с Мокко, основали банки в Сурате, Калькутте и Пондишери, завоевали Рио-де-Жанейро, овладели островом Маврикий, который получил название остров Франции; расширили город, окружили крепостной стеной, и со смертью Дюгэ-Труэна произвели на свет ему замену, Маэ де ла Бурдоннэ, который управлял островами Бурбон и островом Франции и исправил ошибки французов в Азии.
Во время роковых войн царствования Людовика XV, войн, которые завершились позорным торгом 1763 года [7]7
Парижский мирный договор 1763 г. между Великобританией и Португалией, с одной стороны, и Францией и Испанией – с другой, завершивший участие этих стран в Семилетней войне 1756-63 гг. – Прим. ред.
[Закрыть], Сен-Мало терпел катастрофические убытки. Несмотря на надежды, вдохновленные новым царствованием Людовика XVI, корсарское братство слабело изо дня в день, и в революционной буре 1789–1792 годов было полностью изничтожено. К концу 93-го там оставалось только два или три пиратских суденышка.
Но прежде в 1790 году Сен-Серван, до тех пор бывший пригородом Сен-Мало, отделился, и часть жителей перебралась туда.
Наконец к июлю 1793 году, после отъезда проконсула Ле Карпантье, Сен-Мало вздохнул свободнее, горожане сумели снарядить пять маленьких корсаров. С 1796 по 1797 год их стало тридцать, хотя некоторые были вооружены лишь мушкетонами да ружьями. В следующем году горожане снарядили двадцать восемь новых корсаров. Это количество сохранялось неизменным вплоть до перемирия с Англией в 1801 году.
Но мир, как мы знаем, продлился лишь одно мгновение, и в 1803 году военные действия возобновились. Их жестокость свидетельствовала о неутихающей ненависти двух народов.
Героями того времени стали Ле Мэм, Ле Жолиф, Ле Трехуарт и Сюркуф.
О последнем-то мы и расскажем.
L
ТАВЕРНА ГОСПОЖИ ЛЕРУ
Восьмого июля 1804 года, около одиннадцати утра, когда флотилия низких облаков, выбравшихся из моря, да так и не достигших неба, почти царапала крыши домов, молодой человек лет двадцати пяти – двадцати шести, от которого так и веяло холодной безучастностью, вышел из деревни Сен-Серван. Он заглянул туда по дороге из Шатонеф и остановился лишь затем, чтобы наскоро перекусить, а теперь спускался, минуя гранитные скалы, к дороге на Буасуз, ныне уступившей место императорскому пути. Дождь лил как из ведра и стекал с кожаной шляпы на моряцкую куртку, но был не в силах заставить пешехода ускорить шаг. Молодой человек шагал легко, нес за спиной сумку и высекал концом палки с верхушек цветов миллионы дождевых алмазов. Море ревело позади и впереди него, но юноша не обращал внимания на море; молнии раскалывали небо над головой, но его не тревожили молнии; дорога вывела к верфям, но даже открывшаяся картина, невероятная в своей мрачной силе, не сумела отвлечь его от раздумий.
Молодой человек достиг Сийона, выходившего на квартал Рокабей.
Сийон был узким молом меж морем и внутренней бухтой и соединял Сен-Мало и Сен-Серван. В обоих городах было слышно, как море каждой волной яростно билось о мол тридцати шагов в высоту и без малого восьми в ширину. Грозный прилив, пришедший сразиться с дамбой, обрушивал на нее валы высотой с дом, которые с ужасным шумом разбивались и падали во внутреннюю бухту. Редко кто дерзал пройти по узкой насыпной дороге, когда ветер и море терзали строптивую перемычку. Волны легко смывали с переезда в залив не только людей, но и экипажи с лошадьми. Было бы разумнее переждать, пока борьба стихий немного поутихнет, и перейти Сийон в более благоприятную пору. Путник, не раздумывая, вступил на насыпь. Дважды за то время, пока он пересекал дамбу, море, словно двуглавый монстр, разевало двойную пасть, чтобы пожрать его, и обрушивало гигантские волны. Но молодой человек, не ускоряя шага, добрался до противоположного конца Сийона и пошел вдоль стены замка, которая, не, уберегая от дождя, все же спасала от ветра и моря.
Так, по колено в воде, наш путешественник подошел к подвесному мосту и спустился в город. Войдя в Сен-Мало, он огляделся и, решительно взяв влево, вскоре оказался на маленькой площади, где ныне пристроилось кафе Франклин. Отсюда он свернул на улицу, которая, как он думал, выведет его с площади Масляной на улицу Поперечную, да заплутал в сети улочек, самая просторная из которых была не шире пары шагов. В одной из дверных ниш неподалеку хоронился от дождя пожилой моряк.
– Эй, дружище! – окликнул его путник. – Не укажешь ли ты мне таверну госпожи Леру?
– «У "Победоносного"», что ль? – откликнулся моряк.
– Ту самую!
– Ты бывал там, друг? – заинтересовался собеседник.
– Нет, только слышал о ней.
– Дьявол меня забери! – изрек матрос.
– Разве я ошибся?
– Ха! Что говорить, гавань хороша, но прежде чем кинуть там якорь, набей-ка карман потуже.
– Укажи мне таверну, и, если хочешь, приходи поужинать со мной. Мы разопьем бутылочку лучшего вина и отведаем нежнейшего ягнячьего окорока.
– Я не прочь, – отозвался матрос, не отказывая в компании. – И кого спросить?
– Рене, – ответил путешественник.
– Отлично, так когда?
– С семи до восьми вечера. Но ты не ответил на мой вопрос.
– На который?
– Я спрашивал у тебя дорогу к таверне госпожи Леру.
– Улица Поперечная в двадцати шагах отсюда, – ответил матрос, – ты заметишь вывеску. Но помни: чтобы в «Победоносном» хорошо приняли, сперва надо хлопнуть на стол мешок с золотом да сказать: «Налейте мне выпить и дайте перекусить, деньжата у меня водятся, как видите».
– Благодарю за добрый совет, – ответил путешественник и направился к таверне.
Через двадцать шагов он уже стоял перед громадным домом, над дверью которого качалась вывеска с выписанным парусником и названием «У победоносного фрегата».
Путешественник помедлил в нерешительности перед входом: никогда прежде подобный шум не достигал его уха: смешенье криков, проклятий, божбы и богохульств, смысл которых сам по себе вынуждал призадуматься. Корсар Никет, соперник Сюркуфа, несколько дней назад вернулся с двумя захваченными судами, пожитки с которых накануне поделили меж собой моряки. Никто не успел спустить еще свою долю, но каждый уже усердно принялся за дело, так что можно было быть уверенным: вскоре моряки будут выжаты до капли. Ужасающий ливень загнал все команды под крышу. Все гуляки, разъезжавшие в экипажах, разукрашенных лентами, со скрипачами и флейтистами, все минутные свадьбы, в которых сегодняшняя жена уступает место завтрашней, сошлись в тех семи-восьми больших тавернах, что были в Сен-Мало. А кто не нашел себе аристократического пристанища, рассыпались по крохотным улочкам и кабачкам понеказистее, привычному обиталищу моряков.
Путешественнику, возможно, было бы лучше повременить входить, но никто не обратил на него внимания: все были слишком заняты, чтобы беспокоиться о других. Одни пили, другие курили, кто-то перекидывался в трик-трак или карты; два бильярда окружили двадцать пять или тридцать игроков, схватившихся в гигантской партии, и полсотни зрителей, взобравшихся на стулья, скамейки и печи. В хмельном азарте говорили все громче, не обращая внимания на тех, кто напрасно пытался перекричать остальных. Невообразимый гам перекрывал только звон золотых монет, которые загрубелые ладони припечатывали к мраморным столам.
Молодой человек оказался в самой сердцевине бедлама, окутанного подобием тумана, в котором смешались дыхание около сотни людей, запах вина и испарения от одежды, пропитанной дождем. Он неуверенно спросил госпожу Леру, но ему никто не ответил, никто не удосужился указать ту, чей скипетр управлял царством безумцев, пока наконец гость сам не заметил хозяйки. Она тоже увидела нового и незнакомого человека, недоуменно улыбнулась и двинулась ему навстречу.
Г-жа Леру оказалась пухлой маленькой женщиной лет тридцати с любезной улыбкой и изящными манерами. Но едва какой-нибудь самонадеянный нахал решал приударить за ней и тем самым умалить величину своего долга, как она мгновенно преображалась: кулаки упирались в бока, она на глазах вырастала, голос гремел как гром, а пощечины сыпались со стремительностью молний. Не стоит и говорить, что к путешественнику она подошла, приветливо улыбаясь.
– Сударыня, – обратился к ней молодой человек с такой обходительностью в выражениях и учтивостью в манерах, словно говорил с дамой из Сен-Жермена, – не получали ли вы третьего дня две дорожных сумки и деревянный ларь для гражданина Рене, матроса, и письмо, в котором вас просили оставить ему комнату?
– Да, да, конечно, гражданин, – ответила г-жа Леру. – Комната готова, и мне доставит удовольствие самой проводить вас туда.
Кивок головы был ответом ей. Г-жа Леру провела гостя по винтовой лестнице наверх, в одиннадцатый номер, где Рене уже ждали две его дорожные сумки и сундук. У окна разумной хозяйкой был приготовлен стол с бумагой и чернилами: человек, которому принадлежат столь элегантные дорожные вещи, непременно захочет написать несколько писем.
– Вы будете ужинать внизу или накрыть стол в комнате? – спросила г-жа Леру.
Рене припомнил советы матроса, встреченного в нескольких шагах отсюда, с величайшим пренебрежением достал из кармана пригоршню луидоров и бросил их на стол.
– Я хочу, чтобы еду подали сюда, – сказал он, – и еду отменную.
– Как пожелаете, сударь, как пожелаете, – отвечала г-жа Леру с самой прелестной улыбкой.
– Итак, дорогая госпожа Леру, пусть затопят пожарче камин, потому что я промок до самых костей, и подадут к пяти часам добрый ужин и два прибора. Один бравый молодец спросит человека по имени Рене, вы проведете его в мою комнату. И самое главное – подайте нам хорошего вина.
Пять минут спустя жаркий огонь горел в комнате одиннадцатого номера.
Едва Рене остался один, он скинул насквозь промокшую одежду и вынул из сумки точно такой же костюм, как тот, что был сброшен на дощатый пол. Новое одеяние было лучше скроено, но по-прежнему оставалось одеждой простого матроса.
Через несколько минут гроза ретировалась со скоростью, присущей летним бурям, мостовые просохли, а небо вновь обрело синеву, и природа, редкие слезы которой еще струились по краю крыш, вновь улыбнулась и приготовилась приласкать детей своих, будто и не было приступа гнева. Внезапно послышались громкие вопли, причину которых было непросто определить. Они казались то стонами, полными живого страдания, то смехом, полным буйного веселья. Рене открыл окно и стал свидетелем картины, которую не мог представить даже при всей необыкновенной живости воображения. Моряк, который получил долю добычи в две тысячи пиастров, растратил тысячу за восемь дней, и, не зная, как избавиться от остатка, не нашел ничего лучшего, как раскалить пиастры в печи и кидать их зевакам, собравшимся перед дверью. Зеваки бросились за монетами, но первые из тех, кто дотронулся до них, оставили на деньгах кожу с пальцев: отсюда крики боли. Другие догадались подождать, пока пиастры остынут, и рассовали их по карманам – вот и крики радости.
Рене среди этих зевак опознал утреннего знакомого – тот заявился за час до назначенного ужина. Молодой человек рассчитывал навестить Сюркуфа сегодня, но, опасаясь, что времени ему недостанет, перенес визит на завтра. Здесь было полно моряков, особенно простых матросов, и ему не помешали бы сведения о выдающемся капитане, к которому он пришел наниматься. Рене подал гостю знак подниматься, но как только тот собрался войти, толпа, скопившаяся внутри, устремилась наружу, и у Рене появилось время позвонить и велеть принести сигары, немного жевательного табака и графинчик водки.
Все было незамедлительно доставлено и водружено на стол прямо перед появлением матроса.
Рене шагнул навстречу, пожал руку ему и пригласил к столу.
Но бравый моряк сперва огляделся и нашел комнату роскошнее, чем требовалось бы простому матросу; бутыль с водкой, сигары и жевательный табак укрепили его в уверенности, что вновь прибывший также прожигает свою часть добычи.
– Ничего себе! – воскликнул он, уразумев, что угодил в хорошую компанию, – два костюма – какая роскошь! Я десять лет каперствую, и когда моя одежда промокнет, я всегда сушу ее на себе! Никогда не был так богат, чтобы обзавестись двумя.
– Тебя смущает, дружище, – отвечал Рене, – что я только что из родного дома, этакий богатенький сыночек, и рейс, в который я хочу отправиться, – мой первый рейс. Вот что я скажу тебе: опасностей я не боюсь и твердо намерен, не щадя себя, пройти по выбранной дороге до конца. Мне сказали, два или три судна собираются выйти в море: «Лета», «Святой Аарон» и «Призрак». Капитаном на «Лете» – Нике, на «Святом Аароне» – Анженар, а «Призрак» под командованием Сюркуфа. Какой из этих кораблей ты бы выбрал?
– Черт возьми! Хорошая шутка! Я уже выбрал.
– Так ты снова на борту?
– Аккурат вчера нанялся.
– На какой из трех кораблей?
– На «Призрак», конечно.
– Он самый быстроходный?
– Еще не известно, потому что он прежде не был в деле [8]8
После нескольких лет отдыха Сюркуф вышел в море 2 марта 1807 г. на борту нового корабля ( История Роберта Сюркуфа, капитана корсара,опубликованная по подлинным документам Ш. Куна, Жюлем Капелле и другими издателями, 1842, гл. VI, с. 165–166).
[Закрыть]. С Сюркуфом ему придется бегать быстро! У этого побежит и черепаха.
– Так ты уверен в Сюркуфе?
– Еще бы! Не первый раз выхожу с ним в море. На «Доверии» мы дважды славно надули англичан. О! Хорошенько натянули нос бедолаге Джону Буллу!
– Может, расскажешь о ваших походах, дружище?
– Хм, осталось только выбрать, о каком.
– Говори же, я слушаю.
– Погоди-ка, обновлю табак, – сказал матрос.
И он занялся делом обстоятельно, что выдавало старую привычку, налил стакан водки, выпил его залпом, кашлянул дважды и начал так:
– Тогда мы были в окрестностях Цейлона. Поход начался худо: когда отплывали со Святой Анны, одна шлюпка перевернулась, и троих, что были в ней, сожрали акулы. В этих местах нельзя долго быть в воде из-за хищниц.
Мы шли к востоку от Цейлона. Проложили путь с малайской стороны к Короманделю, поперек Бенгальского залива. Там счастливые встречи, одна вслед другой, посулили нам удачу. Меньше чем за месяц мы захватили шесть прекрасных кораблей, богато нагруженных и, что важно, все как один – в пятьсот тонн водоизмещения.
Мы разделились и отправили добычу с частью команды домой. Теперь наш экипаж составлял сто тридцать парней Берегового Братства. С «Доверием» и таким капитаном, как Сюркуф, мы надеялись, что это только начало.
Время от времени мы встречали английских корсаров и бегали от них, позоря нашу милую Францию. Но «Доверие» так резво шло, что мы самонадеянно полагали: если придется спасаться, мы легко удерем от англичан. Уже около недели мы плыли, не встречая ни души, когда в одно доброе утро наблюдатель закричал: «Корабль!»
– Где? – выкрикнул Сюркуф, который из каюты услышал шум и выскочил на палубу. – Большой?
– Такой огромный, что «Доверие» не проглотит его за раз!
– Вот так красавец! Куда идет?
– Не могу знать, он стоит.
Тут уже все подзорные трубы и взоры обратились в указанную сторону – и мы заметили наконец высокую пирамиду, которая резала белизной плотные облака, что спускаются ночью с высоких береговых гор и утром закрывают подступы к берегу.
Корабль мог быть как военным, с высоким бортом, так и судном, идущим из Индий. Что ж, если корабль не мирный, тем хуже для них! У нас будет развлечение; если торговец – мы его захватим.
За два лье было не разглядеть, насколько силен корабль, но мы сокращали расстояние, и вскоре должны были узнать, кто оказался перед нами…
В этот момент пришли сказать, что стол накрыт и ждет гостей.
Какое бы удовольствие ни испытывали двое новых товарищей, один – от рассказа, другой – обретя слушателя, слова произвели магический эффект, и оба встали, решив закончить историю после ужина.
