Текст книги "Левый берег Дона"

Автор книги: Александр Масалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

– Он знает два языка?! С ума сойти! Куда мир катится, а?

– Мир-то стоит на месте, а вот Совок уже докатился. Ты кем был в той, прежней жизни?

– А тебя это е...т?

– Верно, не е...т. Кстати, уже восемь, а Шерхана что-то нет. На него это не похоже.

– Ждем пятнадцать минут и разъезжаемся...

– Э, нет. Так нельзя. Того, кто на стрелки опаздывает или вообще не приходит, того опускают.

– Хрен ты Шерхана опустишь... – начал Чернощеков.

И осёкся: на поясе у него заиграл телефон. Это был Шерхан. Легок, блин, на помине...

Бывший учитель сказал:

– Извини, брателла, дела задержали. Не в падлу – еще минут пять-шесть, я уже рядом...

– Да какие проблемы! – воскликнул Чернощеков. – Встречи на свежем воздухе – одно удовольствие!

Убирая мобильник, Чернощеков глянул на дорогу и обмер: со стороны пивзавода ехала "шестёрка" дорожно-патрульной службы. Очень медленно ехала. Менты явно наблюдала за тремя иномарками, стоящими на обочине.

***

– Что там происходит? – сказала младший лейтенант ДПС Савельев. – Никак «стрелка»...

– Похоже на то, – отозвался другой младший лейтенант – Щаднев. И присвистнул: – А у мальчиков под куртками ружья – мажу на что хочешь!

– А я спорить не буду. Точно, ружья. Обрезы. Или помповики без прикладов.

– Что будем делать? Доложим в дежурку?

– Еще чего! Охота тебе ни за хрен собачий на волчью картечь нарываться? Хотят друг дружку грохнуть – это их личное дело. Пусть криминалитет сам себя уничтожает. Услышим выстрелы, доложим. Да и то – подождем немного, для верности... Прибавь газу!..

***

Автомобиль ДПС проехал мимо, скрылся за поворотом, и Чернощеков с облегчением перевел дух – кажется, пронесло. Ни один мент, если он не дурак в квадрате и не самоубийца, на километр не приблизится к людям, приехавшим на разборку. Но – всякое бывает. Не все женщины рожают детей. Некоторые рожают дебилов...

– Юрьич! – негромко позвал охранник. Чернощеков оглянулся. – Едут.

Так и есть, со стороны молочного комбината приближались два джипа, один из них – судя по габаритным огням – шерхановский. В одном джипе – не считая водителя – может уместиться от пяти до семи человек. Ну, сейчас начнётся!..

– Внимание, – скомандовал Чернощеков. – По местам. И не порите горячку!

Вылезая из джипа, Шерхан расплылся в широкой улыбке.

– А, Каблук, и ты здесь... Молодец.

За его спиной выросли шесть крепких парней. Парни не сводили глаз с мордоворотов Закаблукова и охранников Чернощекова. Потом сухо щелкнул металл – кто-то сдвинул с места флажок предохранителя.

– Тихо! – сказал Шерхан не оборачиваясь. – Без глупостей!

Он внимательно поглядел на Закаблукова, полез в карман за сигаретами и закурил. С видимым наслаждением выпустив первую струю, произнес неторопливо:

– Каблук, твой вопрос уже решен. Можешь ехать. Я с тобой завтра свяжусь. А сейчас извини – мне надо с Пашей погутарить кое о чем.

Казацкое словечко "гутарить" в устах узкоглазого бандита прозвучало как-то особенно веско.

"С отъездом Закаблукова их станет вдвое больше", – отметил директор "Щита". Тем не менее, когда Витька глянул на него, еле заметно кивнул – дескать, поезжай, если хочешь, без тебя разберемся...

– До завтра, – сказал Закаблуков и сделал своим мальчикам жест. Мальчики попятились к БМВ. Хлопнули дверцы, взревел мотор, автомобиль выкатился на шоссе и поехал в сторону Военведа.

– Я что-то не понял... – сказал Чернощеков. – Где деньги?

– Потерпи десять минут, – сказал Шерхан. – Деньги сейчас будут.

Плавным движением, явно стараясь не делать резких движений, он достал мобильник и позвонил куда-то. Чернощеков услышал мягкий женский голос, твердивший с настойчивостью магнитофонной записи: "Вызываемый вами абонент временно недоступен... Вызываемый вами абонент...".

– Черт, – сказал Шерхан. – Не понос – так золотуха. Одну минуту. – Он набрал другой номер и сердито заговорил: – Макс у тебя был?.. А потом?.. Когда выяснишь, перезвони. – И с улыбкой – Чернощекову: – С бабками маленькая заминка. Мое предложение остаётся в силе.

– Какое предложение?

– Ты переуступаешь нам часть бизнеса и получаешь материальное вознаграждение. Мы со своей стороны оказываем тебе и твоей фирме любую помощь.

– Денег я не получил. Значит, сделка не состоялась.

– Не залупляйся, Черный.

– Если хочешь продолжить разговор, моё контрпредложение таково. Покупать часть предприятия – абсурд, ты ставишь меня в неловкое положение. Купи всё разом, и я выйду из дела.

– Сколько хочешь?

– Три миллиона будет в самый раз. Баксами, разумеется.

Шерхан громко расхохотался. Абсолютно искренне. От всей души. А потом вмиг став серьезным, сказал:

– Паша, ты совсем е...нулся.

– Полегче на поворотах!

– А хули мне с тобой, с козлом, на поворотах тормозить? Кто ты такой? Сейчас тебе не торговаться надо, а определить жизненные приоритеты – что тебе важнее: быть живым, быть мертвым или быть владельцем разорившегося агентства!

– Ты прав, – сказал Чернощеков, вскинув правую руку ладонью вперед. Словно в нацистском приветствии.

Шерхан не знал, что он левша. Пока бывший учитель соображал, почему собеседник вдруг пошел на попятную, Чернощеков повернулся боком и левой рукой выхватил пистолет, засунутый за брючный ремень. Получив пулю промеж глаз, Шерхан рухнул на землю. Боковым зрением Чернощеков увидел пистолет в руках у Кислинского...

Выжить при подобном раскладе шансов практически не было, но Чернощекову повезло. Сразу упав на землю и паля туда, где стояли мальчики Шерхана, он откатился за мерс. В мерс сразу же долбанули из помповика, и на голову Чернощекова посыпались битые стекла. Высунувшись с другого бока, директор "Щита" выпалил ещё пару раз и тут обнаружил, что стрелять, собственно, больше не в кого…

– Вы целы, Павел Юрьич? – спросил Кислинский.

Как-то странно придерживая левой рукой правую, он подошел к лежащему бритоголовому, который громко стонал, и выстрелил ему в голову. Боевик дернулся и стонать перестал.

– Вроде да, – сказал Чернощеков и нервно хохотнул. Он еще не верил в то, что произошло. Ему казалось, что он спит и видит сон. Сейчас проснется, откроет глаза и увидит край подушки... – А ты как?

– В плечо попали, суки, – сказал Кислинский. – Вот этот попал... – Он указал куда-то вниз и вдруг заорал с остервенением: – Падло, убить тебя мало... – И снова принялся стрелять в труп, крича: – На!.. На!.. Получи, сука!..

Кончились патроны, и боёк вместо очередного выстрела лишь сухо щелкнул о металл. Васька опомнился.

– Сейчас мусора прикатят, – сказал он. – Павел Юрьич, уезжайте отсюда!..

Чернощеков огляделся. Шерхан и шестеро боевиков были мертвы. Двое охранников агентства – тоже. Только один лежал, обхватив руками развороченный живот, и не стонал, а как-то сдавленно мычал. Чернощеков склонился над ним.

– Геша, как ты? – спросил он. Охранник промычал что-то неразборчивое. – Ничего, я такие ранения видел – тебя вылечат...

– Уезжайте, – повторил Кислинский. – С мусорами я сам поговорю. Пистолет у вас незасвеченный?

– Нет.

– Оставьте его мне. Пальцы я сотру.

– Позвони "02", – сказал Чернощеков, протягивая свой "ТТ". – И вызови скорую...

– Быстрее, – крикнул Кислинский, указывая на трассу. – Уже едут.

БМВ с выбитым боковым стеклом и несколькими пулевыми пробоинами в багажнике рванул с места. Васька проводил его взглядом и достал телефон.

Глава десятая

Около двух часов ночи белая "копейка" остановилась на Солдатской площади, справа от постамента с танком Т-34. Отсюда до фирмы "Федерал" было рукой подать. На машине ехать минуты три, пешком идти – минут десять-двенадцать.

Четверых мужчин, сидевших в "копейке", била дрожь, но они старательно скрывали это друг от друга.

– Значит, так, – сказал Лютиков негромко, обращаясь к двум парням, Дымку и Рябому. – Первыми заходим мы. Охрана, сигнализация и система видеонаблюдения – это наше дело. Когда ворота откроются, вы заедете во двор. Напротив "Федерала" есть обширный палисадник. Загоните машину туда, выключите свет. Ну, как будто хозяин просто поставил тачку у дома. И следите за воротами. Лажанетесь – всем нам трындец.

Дымок и Рябой вдумчиво кивнули. Дынников глянул на часы. Он знал, что охранники "Щита" должны каждые два часа делать контрольный звонок в агентство – дескать, у нас всё порядке. Предыдущий звонок был в час ночи. Значит, до трех часов есть достаточно времени, чтобы свалить из ограбленной конторы...

– А если менты? – спросил Дымок.

– Что – менты?

– Пока мы будем стоять, нас могут засечь менты. Что делать?

– Ясно. Вариант первый: мимо проезжает машина дорожно-патрульной службы. Проехали, на вас – ноль внимания. Значит, всё в порядке. Действуем по плану. Вариант второй: ДПС проверяет у вас документы. Делу хана, вы спеклись. Утром, когда УВД начнёт расследование, ДПСники вспомнят, что ночью у "Федерала" торчала "копейка" с такими-то номерами... Мой пейджер вы знаете. Сбросите сообщение и уезжайте. Вариант третий: мы открыли ворота, вы заезжаете и вдруг откуда ни возьмись – менты. Это самая хреновая ситуация. Ментов придётся кончать.

– Как это – кончать? – спросил Рябой.

– Элементарно, – ответил Лютиков. – Стволы у вас есть. К тому моменту переиграть обратно будет уже невозможно... Во дворе мы быстро грузим сейф и – валим. Даст Бог, успеем... – И Дынникову: – Наливай.

Дынников поднял с пола синий полиэтиленовый кулек. В пакете звякнуло. Дынников извлёк из кулька четыре одноразовых стаканчика и бутылку "Кристалла".

– Ну, мужики, – сказал Лютиков. – За наше безнадежное дело!

Они залпом, без закуски, выпили и швырнули стаканчики в окна. Потом Лютиков и Дынников, извиваясь на сидениях, содрали с себя одежду, бросили ее к заднему стеклу и надели на себя рабочий камуфляж с крупными бейджами охранников "Щита". Пистолеты и ножи они рассовали по карманам.

– Ну, давай к "Федералу", – сказал Дынников.

ООО "Федерал" находилось на территории завода полимерных материалов. Завод, так и не оправившись после августовского дефолта 1998 года, решал свои финансовые проблемы, сдавая в аренду часть помещений...

Лютиков и Дынников высадились из "копейки" метрах в тридцати от ворот. Они проводили взглядом жигулёнок, немедленно уехавший вперед и припарковавшийся напротив ворот. Погасли фары, габаритные огни и свет в салоне. На плохо освещенной улице не было ни души. Слева от ворот Лютиков провёл по стволу тополя, росшего почти впритык к кирпичной стене. Пальцы нащупали пучок проводов. Выбирать, какой из них телефонный, а какой – от видеокамер, не было времени. Одно движение ножа – и объект остался без телефона, без видеонаблюдения и без кнопки тревожной сигнализации.

Сигнализация, которая должна была сработать в агентстве из-за повреждения линии, будет бездействовать: в конце смены Лютиков лично ослабил на клемме винтик, прижимавший контакт. Дежурная смена, в принципе, обязана пялиться на экраны, но в ночное время, пустив видеосигнал на запись, она обычно смотрит кино на контрольном мониторе. Оставалась вероятность того, что кто-нибудь случайно решит позвонить из "Федерала" и обнаружит, что телефон не работает...

Окно караулки было освещено – Дынников увидел это в щель между створками. Он надавил звонок, хлопнула дверь, и во двор вышел незнакомый парень в камуфляже с карабином "Сайга".

– Да? – осведомился голос.

Дынников закусил губу от досады. Это был новичок, Валентин Дмитриев.

– А где Костенко? – крикнул Дынников.

– Кто здесь? – спросил Дмитриев.

– Саша Дынников и Коля Лютиков, агентство "Щит".

– Что вам надо?

– Инспекция. Открывай.

– Какая, на хер, инспекция?

Дверь караулки хлопнула вторично.

– Кто там, Валя? – послышался голос Костенко.

– Да это мы, Лютиков и Дынников!

– Чё в лесу сдохло? – спросил Костенко, подходя к воротам.

– Говорят, инспекция, – буркнул Дмитриев.

– Ага, – отозвался Лютиков. – Алкогольная. Открывай, Витя.

– Впусти их, – распорядился Костенко. – Это свои.

Щелкнул засов в калитке справа от ворот. Дынников и Лютиков вошли.

– Так что за инспекция, братан? – спросил Костенко.

– Да, понимаешь, у нас полный облом вышел, – сказал Лютиков. – Сняли мы на Красноармейской двух тёлок. Вроде всё было о"кей, мы купили водку, закуску, то, сё, пришли к ним домой, а чмары вдруг заяву кинули: "Мы вам не бляди какие. Или платите, или уё...те отсюда". А я никогда телкам не плачу – это против моих правил. Ну, мы повернулись и ушли. Других телок снимать уже не в кайф – нас обломали. Водку в подворотне пить – западло. А вы – рядом...

– Да, бляди совсем оторвались от народа, – подтвердил Костенко. – Рыночные отношения – мать их за ногу! – всё испортили... Правильно сделали, что пришли.

В караулке было душно, накурено. Вторая "Сайга" стояла у окна. На столе среди крошек, нарезанной колбасы и кусков хлеба, возвышалась двухлитровая бутыль пива, выпитая на три четверти. Из магнитолы звучала музыка.

– Да мы тут уже начали... – сказал Костенко.

– Ничего, – заявил Дынников. – Пиво без водки – зря потраченные деньги. Еще стаканы есть?

– Как не быть... Валя, не в падлу, – достань.

Новичку всё происходящее явно не нравилось. С видимой неохотой он прислонил свою "Сайгу" к стене и присел у шкафчика, доставая из него грязные, зацапанные стаканы.

– Помыть есть где? – спросил Лютиков.

– В уборной, – сказал Костенко.

– Пошли, помоем.

– А я тебе зачем? Свечку держать?

– Зажигалку, – сказал Лютиков. – Там лампочка перегорела, а когда новую ввинтят, один Бог знает.

– Ну, пошли, – сказал Костенко.

Дружески переговариваясь, они вышли из сторожки. "А Катя что?" – услышал Дынников. "Да она прошмандовка конченая, – донесся голос Костенко. – Ведро со свистом пролетит...". Голоса стали тише – они завернули за угол, направляясь к уборной.

– Колбасы нарежь, – приказал Лютиков. – И хлеба.

Новичок взялся за нож. Отрезал ломтик от куска сырокопченой колбасы, наверняка купленной не в магазине, а у бабушек, торгующих на пятачке перед Главным рынком. А потом вдруг бросил нож и устремился к телефону.

– Ты чего? – спросил Лютиков.

– Надо доложить, – бросил Дмитриев не оборачиваясь.

– Ну, доложи, – буркнул Лютиков. – Только о водке ни слова!

– Кого учишь!.. Что за черт? – Дмитриев постучал по рычагам, прижимая трубку к уху. – Блин!..

– Какие проблемы? – спросил Лютиков. Он никак не мог заставить себя выхватить пистолет или нож, лежащие в карманах.

– Не работает, зараза! – сказал новичок.

– Ох уж мне эта ГТС... – сказал Лютиков. – Как цены поднимать – тут они мастера. А как обеспечить связь, так у них – объективные причины...

Где-то невдалеке хлопнул пистолетный выстрел. И почти сразу – второй. Дмитриев оглянулся и встретился глазами с Лютиковым. Он сразу всё понял.

Новичок бросился к ружью, но не успел: Лютиков выхватил пистолет. Реакция у парня оказалась отменная. Судя по действиям, он служил когда-то в десанте. От первой пули он увернулся и бросился на Лютикова в контратаке.

Лютиков отшатнутся к стене. Подметка тяжелого ботинка промелькнула сантиметрах в десяти от его лица, и Лютиков снова надавил на курок. Парнишку отбросило на стол. С грохотом на грязный пол посыпалось всё, что лежало на столешнице.

Дмитриев лежал на дощатом полу, беззвучно, как рыба, открывая и закрывая рот. На куртке среди серо-зеленых разводов расплывалось темное пятно. Секунду помедлив, Лютиков подошел к ему и сделал контрольный выстрел в голову.

На улице послышались торопливые шаги. Распахнулась дверь, и в дежурку влетел Дынников с пистолетом в руке.

– Что у тебя? – спросил он хрипло.

– У меня-то всё путем... – сказал Лютиков. Голос у него странно звенел.

– Пошли, быстро! – заорал Дынников. – Пока менты не прикатили!..

Они бросились к офису "Федерала". Ключами, забранными у Костенко, открыли дверь и остановились у сейфа. Сейф был ничего себе – метра полтора в вышину. И весил, зараза, килограмм, наверное, сто пятьдесят.

– Отвори ворота, – сказал Дынников, надевая резиновые перчатки. – Пусть заезжают!..

И торопливо принялся отодвигать с дороги всё, что могло помешать выносу сейфа: кресло, журнальный столик, вешалку...

Глава одиннадцатая

В три часа пять минут Влад Козлов, дежурный по агентству "Щит", глянул на Эдуарда Ширяева, напарника.

– Из "Федерала" что-то не звонят.

Ширяев был занят. Он сидел перед компьютером и увлеченно мочил инопланетян, кабанов-мутантов с ружьями и летающих осьминогов. С огромным неудовольствием оторвавшись от монитора, он посмотрел на часы и буркнул:

– Да, уже три ноль шесть. Забухались ребята. Включи систему видеонаблюдения.

Влад включил. И тут же заорал:

– Ничего!

– Опять навернулась? – сказал Ширяев. – Тем уродам, которые ее установили, надо руки оторвать и выбросить!

– У них что-то случилось, – сказал Влад и схватился за телефон.

Трубку никто не снимал. Шли обычные долгие гудки.

– Черт, – сказал Влад почти в отчаянии. – Ну не могли они оба куда-то уйти с поста...

– Позвони в сауну, – посоветовал Ширяев.

Сауна тоже находилась на территории завода. Вот только её охраняло не агентство "Щит". По слухам, у сауны была очень серьезная криминальная "крыша" от спортивной школы.

Трубку сняли не сразу.

– Алло? – прокричал голос, сильно заглушаемый музыкой.

– Вартан, это ты, что ли? – заорал Козлов. – Слышь, Вартан, тут такое дело... Наши охранники что-то не выходят на связь... Не в службу, а в дружбу: глянь, пожалуйста, всё ли у них в порядке?

– Ё.. вашу мать, – сказал Вартан. – До чего же вы не кстати...

Но проверять ушел. Минуты три Влад слушал музыку и женский крик, а потом музыку вырубили, на блядей прицыкнули, и Вартан взволновано прокричал:

– Там п..ц, что творится. В сторожке все на хрен перевернуто. Один охранник убит. Две пули – одна в грудь, другая в голову.

– А где второй?

– А х.. его знает! Что делать будем?

– Звони в милицию.

– Ах, ё.. твою мать!..

По лицу Влада напарник понял, что дело дрянь. Он позвонил на мобильник Чернощекову. Мобильник был выключен. Тогда он набрал номер Васьки Кислинского. То же самое. Да что они, сговорились, что ли?!

Трубку на домашнем телефоне шефа сняли почти сразу. Столь поздний звонок мадам Чернощекову не разбудил. Голос у неё был раздраженно-угрюмый.

– Павла Юрьевича нет, – объявила она. – Он сейчас в милиции, показания даёт.

– А что случилось? – спросил Ширяев.

– Сама толком не знаю. У "Эльдорадо" вроде бы разборка была. Наших мальчиков постреляли. Кисляка ранили...

– Адвоката вызвать? – спросил Эдик.

– Не надо, он с ним как раз в ментовку и поехал.

– Ясно, – сказал дежурный. – Всё обойдётся, не волнуйтесь, Елена Валентиновна... Не в первый раз и не в последний.

Положив трубку, Ширяев посидел немного в обалдении, пробурчал: "Во, блин, дела!.." – и вновь схватился за телефон.

– Ты кому звонишь? – спросил Козлов.

– Коммерческому директору. У нас не просто ЧП! Мы с тобой это дежурство надолго запомним!

***

Вениамин Яковлевич Лившиц неторопливо вылез из «опеля» и направился к воротам завода. Ворота были распахнуты настежь. Перед въездом стояли три милицейские машины с включенными огнями и машины скорой помощи. Две машины – значит, второго охранника тоже нашли...

– Кто старший? – негромко спросил коммерческий директор "Щита", вручив ближайшему милиционеру удостоверение.

Мент глянул на корочки, вернул и крикнул:

– Николай Андреевич, тут из "Щита" человек...

– Пропусти, – донеслось из двора.

Лифшица встретил грузный мужчина лет пятидесяти.

– Старший следователь городского УВД Корябкин, – сказал он. – Кто вы?

Лифшиц молча протянул ему удостоверение.

– Что случилось, Николай Андреевич? – спросил он, когда следователь перестал обнюхивать корочки.

– Ваши люди охраняли это предприятие?

– Да, это наш объект.

– Сколько их было?

– Двое.

– Вы их в лицо знаете?

– Я знаю всех сотрудников нашего агентства.

– Пойдемте, – сказал Корябкин. Через минуту следователь приподнял рубашку не первой свежести, которая прикрывала лицо человека, лежащего в караулке. – Кто это?

Лифшиц посмотрел.

– Валентин Иванович Дмитриев, 1977 года рождения, – сказал он спокойно. – Бывший десантник, воевал в Чечне, награжден правительственными наградами... Где второй?

– В уборной.

В уборной блистала вспышка. Над телом второго охранника трудился фотограф.

– Виктор Федорович Костенко, двадцать девять лет, черный пояс по каратэ... – сказал Лифшиц ровно. Как автомат.

– Адреса и телефоны знаете?

– В личном деле есть. На память не скажу... Если хотите позвонить родственникам, сделайте это, пожалуйста, утром. Пусть они хоть сегодня поспят спокойно...

***

В эту ночь богатяновская и медведевская братва не спала. Три студента и один 27-летний предприниматель, подвернувшийся им под руку, были избиты и ограблены. Причем двоих отделали так серьезно, что пострадавшие были вынуждены обратиться в неотложку. А предприниматель даже написал заявление в Свердловское ОВД.

Дежурный долго не хотел принимать заявление и уступил после того, как разгневанный парнишка продемонстрировал ему четыре визитки – начальника городского УВД, начальника ГУВД Ростовской области, мэра города и донского губернатора. С домашними телефонами и мобильниками.

Пока в районном УВД раскручивалось колесо правосудия, братва шаталась по кабакам, хазам и притонам, прислушивалась к разговорам и брала на заметку всех от семнадцати до тридцати лет, швыряющихся деньгами...

Поиски кейса прекратили лишь на рассвете, когда стало ясно, что кейс пропал бесследно.

Братьям Вавиловым жить оставалось еще часов двадцать.

Глава двенадцатая

Втащить на заднее сидение сейф оказалось делом трудным. Но вытащить, даже впятером, – еще труднее. Разбуженный среди ночи владелец крошечной автомастерской (она располагалась прямо в гараже), узнав, что сейф надо вскрыть, сперва заартачился.

– Не буду – и всё, – заявил он. – Я не медвежатник. Я хочу прожить долго и умереть в своей постели и на свободе.

Лютиков, злобно сверкнув глазами на Рябого (тот уверял, будто его знакомый автомеханик в курсе проблемы и за пять минут сделает всё, что надо), достал из кармана пистолет и сказал:

– Выбирай, что тебе больше нравится, – пуля сейчас или десять тысяч рублей, когда откроешь сейф.

Автомеханик, поставленный перед дилеммой, выбрал десять штук, не облагаемых ничем, кроме определенных статей уголовного кодекса, – типа соучастия в грабеже, недоносительстве о совершении преступления, пособничестве в сокрытии следов преступления...

О двух трупах он не знал. Да, собственно, и знать не хотел, откуда эта железяка взялась в его гараже.

Сейф поставили у стены. Немного поколдовав у баллонов с кислородом и карбидом, автомеханик зажег горелку и приступил к работе. Капли расплавленного металла падали на бетонный пол, в стену летела окалина, выбитая из металла кислородно-ацетиленовым пламенем…

Потом запахло горелой бумагой.

– Блин! – заорал Дынников. – Ты что творишь, гад?! Бабки горят!

– Я не взломщик! – буркнул автомеханик. – Как умею, так и делаю!..

Наконец, замок был вырезан. Дверцу распахнули, и из сейфа повалил дым. Пачки выгребли прямо на пол и накрыли куском брезента. Топча брезент, Лютиков орал, как резанный:

– Убить тебя мало, мудак!

Еле его успокоили.

Деньги положили на брезент и отнесли в мансарду, построенную на гараже. Пачки посчитали. Оказалось, что всего в сейфе находился один миллион восемьсот тысяч. Минус тридцать тысяч, которые сильно пострадали от огня.

– Как будем делить? – спросил Рябой.

– Как договорились – по количеству участников, – сказал Дынников. – На четверых. – Он отделил от кучи одну пачку сторублевок и сунул автомеханику. – Это тебе.

– Не надо, – сказал автомеханик.

– Бери, козёл! – гаркнул Лютиков. – Бери, пока я не передумал!.. Мне тебя замочить легче, чем уговорить!

Автомеханик взял пачку и, не зная, куда её деть, крутил в руках.

Лютиков разбросал деньги на четыре кучи. На каждого вышло почти по четыреста пятьдесят тысяч. Кучки выглядели не так солидно, как содержимое сейфа.

– Это если на четверых, – подумал Лютиков вслух. – А если на двоих – то по девятьсот тысяч.

– Ты это к чему? – спросил Дынников.

– А зачем нам с этими делиться? – сказал Лютиков со смешком и неторопливо извлек из кармана пистолет. – Брат, а давай их грохнем. Всех. А бабки поделим на двоих.

Рябой побледнел. К такому повороту он был не готов. Дымок, потянувшись было к карману, где лежал пистолет Марголина, застыл, как статуя, и сказал:

– Какой был договор? На четверых, – значит, на четверых. Убери пушку!

– Ну, ну, ты это брось, – сказал Дынников рассудительно. – Ссориться из-за бабок – это не по-мужски.

– Делиться с лохами – вот что не по-мужски!

– Ну, как знаешь, – сказал Дынников с покорностью в голосе.

И вдруг в руке у него появился "макар", направленный Лютикову в грудь. То же самое сделал Дымок.

Лютиков глянул на одного, потом – на другого – и захохотал, как-то нервно, визгливо…

– Да вы че, ребята? Шуток не понимаете?

– Положи шпалер на стол! – приказал Дынников. Лютиков подчинился. Дынников, продолжая держать его на мушке, взял пистолет, сунул себе в карман и сказал: – Забирайте свои доли.

Дымок и Рябой сгребли деньги в полиэтиленовые пакеты, торопливо попрощались и направились к лестнице.

– Не будь дураком, – не сказал, а прошипел Лютиков. – Отдай пистолет!

– Сразу не тратьте! – крикнул Дынников вслед уходящим. – Подождите хоть пару месяцев!

Они кивнули и ушли.

– Сейф завтра ночью отвези на Портовую и выбрось с набережной в Дон, – сказал Дынников автомеханику. – И гляди – без фокусов. На нас два трупа висят. Если что не так, париться будешь лет девять.

– Я не дурак, – сказал автомеханик. – Мне дважды повторять не надо...

Напарники молча вышли на улицу. Уже светало. На улице было безлюдно.

– Баран ты, – сказал Лютиков негромко. – Надо было их грохнуть. Всех.

– От барана слышу! – отгрызнулся Дынников.

– Они нас под цугундер подведут, – сказал Лютиков. – Это же конченые лохи!

Автомеханик выполнил приказ. Ближайшей ночью он утопил сейф в Дону. А деньги тратить не стал. Когда через два дня к нему приехали сотрудники милиции, он молча открыл шкафчик, где хранил слесарные инструменты, и вручил зацапанную пачку.

А вот Дымок и Рябой, отоспавшись после напряженной ночи, сразу после обеда отправились искать неприятности. Дымок оформил в агентстве недвижимости сделку-покупку трехкомнатной квартиры, а Рябой приобрел в автосалоне "Волгу". Новенькую, черную, со всеми наворотами. Это была его давнишняя мечта.

Связывайся после этого с лохами!..

Глава тринадцатая

В восемь часов утра Чернощеков, небритый, с зеленым после бессонной ночи лицом, какой-то взъерошенный, был в офисе. Он приехал сюда прямо из ОВД. Даже домой не заглянул – переодеться.

Сотрудники агентства уже всё знали. В восемь часов двадцать минут в офис без стука вошел Глеб – начальник службы охраны. Он нёс краповый берет, до верха наполненный купюрами.

– Это – семьям погибших от нас, – сказал Глеб, кладя берет на столешницу.

– Спасибо, дорогой, – сказал Чернощеков.

Когда Глеб ушёл, директор по селектору связался с бухгалтерией и поручил выделить средства на похороны и выдачу материальной помощи – от фирмы. Потом он сунул в рот очередную сигарету "Мальборо" и закурил. Мыслей в голове не было никаких. Одна усталость.

В восемь тридцать пять дверь снова распахнулась. Послышались протестующие вопли секретарши, но Виктор Григорьевич Закаблуков оказался настырнее.

– Я всё знаю, – с порога заявил Каблук. – Честно скажу, Паша, – поражен! Я, грешным делом, решил, что ты меня продал... А тут такое!..

– Не понимаю, о чем ты! – сказал Чернощеков устало.

– Да-да, всё верно! – заорал Каблук. – Ты, конечно же, не в курсе… Но то, что Шерхана грохнули, – это штука посильнее "Фауста" Гёте! За это памятник надо ставить! При жизни!..

– Ну, если ты так расчувствовался, закажи мне надгробие.

– Не дури, Паша. Шерхана больше нет, полгорода вздохнет с облегчением.

– Свято место пусто не бывает, – сказал Чернощеков. – Вместо Шерхана сразу объявится другой чурка. Держу пари, сегодня к вечеру будет сходка... Уехать куда-нибудь, что ли? Месяца на три...

– Не бзди, всё путём... – Тут Закаблуков взглянул на часы и заторопился. – Знаешь, у меня встреча через двадцать минут... Я, собственно, лично заехал к тебе, чтобы сказать: я твой вечный должник.

– Должник? – произнес Чернощеков задумчиво. – Может, с сегодняшнего дня плату увеличить за охрану на десять процентов?

– Зачем же понимать так прямолинейно? – опешил Закаблуков. – Я это в широком смысле сказал. Ты меня выручил. Я при случае – тебя...

– Хорошо, я подумаю, – сказал Чернощеков. – Если спешишь – до-свидания!

– Бывай, Паша. Всех благ! – И Закаблуков удалился столь же стремительно, как появился. Чернощеков усмехнулся.

Голова трещала, и он достал из стола початую пачку цитромона. Запить было нечем. Чернощеков помнил, что вчера прикончил все запасы минеральной воды и собирался сегодня, до работы, купить упаковку "Аксу" или "Меркурия". Послать секретаршу? Её черти будут носить минут двадцать...

Открыв холодильник, критически оглядел бутылки. Запивать лекарство смертным не хотелось. Ладно, глоток джина с тоником ему не повредит...

С запотевшим стаканом он вернулся на своем место. И вовремя: на столе затрещал телефон.

– Павел Юрьевич, это Михеев, – доложила секретарша.

Стакан в руке Чернощекова дрогнул.

– Михеев, говоришь? – сказал Чернощеков. – Соедини.

– Алло, Павел Юрьич, – ударил из трубки хорошо знакомый хриплый бас. Не то сорванный, не то пропитый, не то прокуренный. – Какие у тебя планы на сегодня?

– А что?

– В одиннадцать часов свободен?

– Ну, в общем... Да.

– Вот и славно. Загляни ко мне. Поговорить надо.

– О чем?

– Ну, ты не мальчик. Сам должен понимать.

– Хорошо, – сказал Чернощеков.

Порцию джина с тоником он допил без всякого удовольствия, полез в карман за платком и вытер лоб. Снова затрещал телефон.

– Звонит Чемпион, – доложила секретарша. – Говорит, срочно. Соединить?

"Начинается!.." – подумал директор "Щита".

– Не задавай глупые вопросы! – буркнул он. – Соедини!

– Черный, привет, – сказал Чемпион. – Это Сагашьянц.

– Здравствуй, Артур. Как жизнь?

– В сейфе "Федерала" лежали мои бабки. Миллион восемьсот. Твои люди лажанулись. Значит, бабки с тебя.

– Ну что, – тяжело вздохнув, сказал Чернощеков. – По понятиям ты прав. Налички в таком объеме у меня сейчас нет. Но завтра будет. В десять часов. Лады?

– Лады, – сказал бывший чемпион по классической борьбе. – И вот что еще, Черный. Систему видеонаблюдения вырубили со знанием дела. Перелаза через забор нет – значит, охранники открыли дверь сами. Это могло быть только в одном случае – если они знали грабителей в лицо. Сечешь, к чему я клоню?

– Не ты один такой умный. Мы уже проводим служебное расследование.

– Завтра в десять у меня, – приказал Сагашьянц. – Я тебя знаю, как человека правильного. Не огорчай меня...