Текст книги "Левый берег Дона"

Автор книги: Александр Масалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– По самым усредненным оценкам "Факел" заработал миллиона полтора. А может и два.

– Один восемьсот, – уточнил Вадим.

– Выгони агента, который работал с клиентом и который упустил такой заказ! – распорядился я.

– Сейчас его нет в офисе. Завтра придет – я его поставлю в известность.

– "Факел" надо гасить, – сказал я. – Он меня раздражает.

– Отмудохать директора? – предложил Вадим.

– Слишком мелко. Организуй на завтра акцию. Пусть поздно вечером твои мальчики обольют щиты керосином и подожгут. Для отмазки из баллончиков с краской надо нанести на опорные конструкции свастику РНЕ.

– На это нужно как минимум пять человек, – подумал вслух мой зам. – По городу пойдет звон. Рано или поздно в "Факеле" узнают, кто спалил щиты.

– Пусть звон идет. Бояться будут – следовательно, будут уважать. Лишь бы прямых улик не было. Если щиты обновят, акцию повторить. Сомневаюсь, что после этого кто-нибудь захочет иметь дело с "Факелом". А поставить у каждого щита круглосуточный пост охраны практически невозможно.

– Не вижу проблем. Надо – организую. А вы, шеф, не опасаетесь, что они ответят тем же?

– Факельцы знают, какая у нас "крыша". Так что не посмеют. А если с мозгами у них есть проблемы и они развяжут войну, им не выстоять. Мы – фирма богатая, можем себе позволить восстановить за свой счет десяток-другой щитов. То, что для "Факела" серьезные проблемы, для нас – мелочь, о которой не стоит и вспоминать... Иди, работай.

Сигарета догорела до фильтра. Я аккуратно раздавил окурок в пепельнице, достал из бара коньяк и чертыхнулся. Никак не могу запомнить, что я уже не пешеход...

– Оксана, – сказал я в селектор. – Приготовьте мне чашку чая. Да покрепче.

***

Дожидаясь чая, я снова закурил. Через несколько минут дверь отворилась, но это была не секретарша с подносом. В кабинет, переговариваясь, вошли пятеро мужчин.

Четверо из них – холеные, представительные, среднего возраста, – были мне совершенно незнакомы. Шествие замыкал Генка. Его вареная джинсовая пара, кроссовки и черная водолазка резко контрастировали со строгими костюмами незнакомцев.

– А вот это и есть тот самый Станислав Алексеевич Полонский, о котором я вас все уши прожужжал! – сказал Муха, указывая на меня.

– Добрый вечер, господа! – произнес я, выходя из-за стола. – Чем обязан?

– Это москвичи, – сказал Генка. – Уже приехали.

– А-а... – сказал я. – Тогда давайте знакомиться.

Я обошел каждого, здороваясь за руку. Они представлялись. Фамилии были мудреные – польско-украинские. Или просто еврейские, претерпевшие русификацию. С первого раза фиг запомнишь. Только у одного фамилия была русская.

– Васильев, – сказал худой сутулый мужчина в очках. – Олег Сергеевич.

И голос, и фамилия показались мне знакомы. Замявшись, я отступил на шаг и оглядел его с головы до ног. Ему было не больше тридцати пяти лет. Почти ровесник.

– Как-как? – переспросил я. – Васильев... Простите, вы никогда не работали в журнале "Криминальная Россия"?

– Работал. В прошлом году ушел.

– Тесен мир, – сказал я. – Мы с вами знакомы виртуально – по телефону... Вы ушли из-за меня?

– Нет, Станислав... Алексеевич. В концерне больше перспектив. И денег. Поэтому, когда мне сделали предложение, я согласился.

– Очень рад за вас, Олег... Сергеевич, – сказал я и вернулся за стол. Гости сели в кресла и на диван. – Как добрались?

– Доехали нормально, – ответил один из них. – Только спали плохо. Поезд дважды пересекал российско-украинскую границу – всю ночь хохлы шерстили. То один паспортно-таможенный досмотр, то – другой...

– Бывает, – сказал я. – Надолго к нам?

– На три дня. Думаю, управимся.

– Тогда не будем гнать лошадей. У нас будет время и познакомиться, и о делах поговорить, и достопримечательности посмотреть... Кстати, о времени. Уже поздно. В гостиницу сейчас устроиться весьма проблематично... Геннадий Дмитриевич, где бы нам гостей разместить на три дня?

– О, не беспокойтесь, – сказал Шидлевский. – Мы приехали еще днем. Остановились в "Интуристе". Комнаты 403 и 404.

– Очень хорошо, – сказал я. – Значит, так. Всех гостей Дона принято потчевать раками. Не сезон, но раков мы вам организуем. Прямо сейчас. На охоту – в низовье Дона – поедем завтра. Ну а послезавтра – посмотрим город и окрестности... Возражений нет?

Гости не возражали.

– Спускайтесь к машинам, – сказал я. – Я сделаю пару звонков и присоединюсь к вам.

***

Никому звонить я не стал. Едва москвичи вышли, сунул сигарету в рот и щелкнул зажигалкой.

"Неужели это происходит со мной? – второй раз за этот день подумал я. – Неужели я стану редактором газеты?"

Мне не верилось. Мне казалось, что сейчас затрещит будильник, я проснусь и разом избавлюсь от всех грез.

И десяти месяцев не прошло с тех пор, как я был вынужден бросить журналистику. Теперь у меня появился шанс заняться любимым делом. Редакторские обязанности, конечно, отнимают много времени и сил, но уж хотя бы один бомбовый материал в неделю я приготовить смогу...

Сперва надо подобрать авторов. Самых достойных. Основной упор я сделаю на тех журналистов, которые за последние годы оказались в том же положении, что и я, из Ростова не уехали, чтобы начать жизнь с чистого листа, и сейчас либо сидят без работы или работают не по профессии. Человек пять-шесть таких найдется точно.

Одновременно с этим я переманю из других газет самых талантливых журналистов. Я предложу им такие деньги, творческие возможности и перспективы, что они сами прибегут ко мне, бросив у прежних работодателей трудовые книжки...

Верстать газету можно в компьютерном центре агентства. Два месяца назад я произвел техническое переоборудование, взяв по лизингу современные навороченные компы. Так что справимся.

Газету надо зарегистрировать как юрлицо. Через месяц после выхода первого номера создам информационное агентство и буду продавать материалы для центральных и зарубежных издательских концернов и информационных агентств.

Шестнадцать полос для еженедельника – это стандарт, банальность. Значит, издавать газету надо в два раза толще. Тогда в ней будут тексты на все вкусы. Первые и последние полосы обязательно должны быть полноцветные, красочные.

Никакого официоза в газете не допущу. Только горячие читабельные материалы, которые будут пересказывать обыватели, коротая время во время поездок в городском транспорте.

Очередное заседание Законодательного собрания Ростовской области, например, нас будет интересовать лишь в одном случае: если спикеру кто-нибудь в морду даст. Или депутаты подерутся. Желательно – с тяжкими и особо тяжкими увечьями. Все остальное побоку!

Я даже схватил авторучку – настоящий паркет с золотым пером – и стал на листке расписывать полосы будущего еженедельника. На первой полосе – большая фотография или коллаж плюс анонсы гвоздевых материалов. Вторая – самые жареные новости. Третья – подробности какой-либо сенсации истекающей недели. О которой говорят обыватели или хотя бы слыхали. Четвёртая...

***

На улице затрещали автоматные очереди. Послышались истошные крики. Стреляли не то из трех, не то из четырех стволов...

От неожиданности у меня дрогнула рука, и перо со скрежетом порвало лист, брызнув чернилами.

Потом один за другим бабахнули несколько взрывов, и отблики пламени, горящего на улице, окрасили в кровавые тона оконные стекла.

Я вскочил и, прижимаясь к стене, выглянул в окно. С высоты третьего этажа всё было видно как на ладони, и я понял, что слишком быстро радоваться чему-либо не стоит.

Я выхватил из-за сейфа помповое ружье, передернул подствольник и бросился из кабинета. Как будто кому-то мог помочь.

Пробегая через приемную, крикнул секретарше: "Оксана, звони в "Скорую помощь" и в ментовку!". Оксана, бледная, как оштукатуренная стена, кивнула и схватила трубку.

В коридоре от меня в разные стороны шарахнулись сотрудники, увидев, что в руках у шефа помповик.

– С дороги! – гаркнул я. Мне было не до церемоний. Я стремился как можно быстрее оказаться на улице, зная, что всё равно опоздаю…

И я, конечно же, опоздал.

В непосредственной близости от автостоянки чернели тела пяти человек. У фасада испуганно жались несколько прохожих. Один парень, насмотревшись боевиков или недавно вернувшийся из армии, лежал ничком, одной рукой прикрывая голову, а другой – почки.

Как факелы, пылали три автомобиля. Среди них был и мой новенький "Рено", но в тот момент меня больше интересовало другое.

Из-под моста доносился удаляющийся звук двух автомобильных моторов. Бросаться в погоню было не на чем да и поздно...

Я выхватил из кармана мобильник и набрал номер.

– Милиция, – произнес спокойный женский голос.

– Алло, это милиция? – заорал я по запарке. – Совершено вооруженное нападение на углу переулка Сестринского и Ленинградской. Пять человек то ли убиты, то ли тяжело ранены. Немедленно пришлите медиков!

– Простите, кто это говорит? – осведомилась дежурная.

– Да какая вам, на хер, разница?! – заорал я. – Случайный человек, работаю я тут неподалеку... Немедленно вышлите группу перехвата! Убийцы – предположительно на двух автомобилях – сейчас едут в сторону вокзала!

– Какой ваш номер телефона? – спросила дежурная. – Назовите, пожалуйста, вашу фамилию, имя, отчество.

– Блядь, да какая разница! – заорал я. – Если вы мне не верите, позвоните в облпрокуратуру, она находится за углом, они подтвердят, что рядом только что стреляли из автоматов!

– Такая информация у нас уже есть.

– Девушка, милая, что ж мы тогда языки чешем?! Пожалуйста, быстрее организуйте перехват. И "Скорую помощь" на пять человек – срочно!

Я сунул мобильник в карман и, оскальзываясь, бросился к лежащим. Крови было немного, но она ярко чернела на снегу.

Сперва мне показалось, что все пятеро мертвы, а потом Генка, лежавший на спине, шевельнул рукой. Словно подзывая меня.

Я стал на колени и приподнял двумя руками его голову.

– Кто это был?

Генка с трудом глотнул, что-то прохрипел, конвульсивно дернулся и обмяк.

Из-за угла вывернул автомобиль "Соболь". Он с визгом затормозил неподалеку, откатилась дверца, и на заснеженный асфальт стали выпрыгивать омоновцы с автоматами.

Я тут же поднялся, вскидывая руки вверх, и сказал:

– Не стреляйте, я здесь ни при чем!..

Глава пятьдесят четвертая

В три часа ночи меня отпустили, взяв подписку о невыезде за пределы Ростовской области. Помповик, с которым я выбежал из здания как мальчишка, оставили у себя, пообещав вернуть после окончания следствия.

Хорошо еще, что ружье было мое и на него имелась лицензия...

***

На улице метель крутила снежные столбы. Мне с первых же шагов под открытым небом залепило очки, и я не сразу разглядел, что напротив районного ОВД стоит до боли знакомый «форд».

– Вас подбросить домой? – спросил мой адвокат, Игорь Аркадьевич Левин. Он шел по правую руку от меня – невозмутимый, с кейсом в правой руке.

– Спасибо, – сказал я. – За мной жена приехала.

Он глянул, мы попрощались, и он направился к своему джипу.

Я обошел «форд» и сел на переднее сидение рядом с Кариной. Карина выглядела хорошо. Только глаза у нее были красные, заплаканные.

– Поехали домой, – сказал я негромко.

Она завела мотор, и мы поехали.

– Кто это сделал? – спросила она минуту спустя.

– Не знаю.

– А кого подозреваешь?

– Ты же знаешь Генку, его образ жизни и... вид деятельности. Врагов у него было выше головы.

– Узнай, кто это сделал и почему.

– Само собой.

– Я хочу лично увидеть, какого цвета у них мозги.

– Я тоже. Завтра же позвоню Михею. Если он еще в России.

– То есть?

– Его, по слухам, переводят смотрящим в Чехию.

– Ах, вот оно что... – сказала Карина и замолчала.

– В каком смысле? – спросил я, когда потерял терпение получить ответ.

– Еще не знаю. Надо проверить одно предположение...

Оставшуюся часть дороги мы молчали.

***

После ремонта, который я сделал прошлой осенью, квартира блистала, но мебель была старая, еще родительская. Я не стал вкладывать в жилье деньги, полагая, что летом или построю дом в Чалтыре, или куплю большую квартиру улучшенной планировки где-нибудь в центре. Отсюда я заберу только библиотеку и электронику, которую купил за последние месяцы. Электроника, правда, была роскошная. Месяцев шесть назад о такой я мог только мечтать. Мебель оставлю новым хозяевам...

Переодевшись в спортивный костюм, я прошел на кухню и достал из холодильника бутылку водки, а из шкафчика – пару стопок.

Через минуту на кухню заглянула Карина. Она тоже успела переодеться и была в шелковом халате.

– Давай помянем... Генку, – сказал я.

Она молча села за стол, и я налил.

– Он был классный парень, – произнес я хрипло и осекся. Где, когда и при каких обстоятельствах я уже слышал эту фразу? – Сколько ему... было?

– Тридцать один.

– Так он даже моложе меня.... Пусть земля будет ему пухом.

– Пусть, – сказала Карина и вслед за мной опрокинула стопку.

– Знаешь, если б я не задержался в кабинете, меня бы тоже положили, около автостоянки... – сказал я. – Случайность... Забавно.

Карина с ужасом глянула на меня. Я был благодарен ей за этот взгляд.

– Всё в порядке, девочка, – сказал я. – Сама видишь – я жив-здоров и умирать не собираюсь.

– Я не хочу тебя потерять.

Я налил по второй, и мы выпили. Не чокаясь и не закусывая. Я не ощутил вкуса водки, а вот Карину вдруг пробило на слезы.

Она сидела напротив меня, рыдала, не стесняясь, и слушала, что я ей рассказываю. Как приехал Генка за бабками для общака. Как вскоре он вернулся, привезя московских гостей...

Карина вдруг поднялась, подошла ко мне и поцеловала в губы.

Я прервал рассказ, отвечая на поцелуй. Я подумал, что таким образом она решила выразить чувства ко мне, но она не вернулась за стол. Она стала осыпать поцелуями мое лицо, шею – как-то судорожно, исступленно…

А потом она взяла мою руку и мягко, но настойчиво повлекла за собой.

– Ты что? – пробормотал я. – Сейчас не время...

– Тебе надо расслабиться. Мне тоже. Генка... Генка это бы одобрил. Если б ты знал, как он радовался, что у нас все хорошо и мы намерены расписаться...

Я не нашел, что возразить.

Мы прошли в комнату, служившую спальней и кабинетом. Карина скинула халат и завернула руку за спину, расстегивая лифчик. Я достал из тумбочки презервативы.

Когда я хотел распечатать один, за спиной услышал негромкий голос:

– Не надо.

Я помедлил немного, осмысливая услышанное.

– Я хочу ребенка, – сказала Карина. – Прямо сейчас. Пусть от тебя хоть что-нибудь останется, если – не дай Бог!.. – Она не договорила. – Родится мальчик – назовем Геной.

Я посмотрел на нее. Она стояла передо мной уже совершенно голая – молодая, стройная, с горящими щеками и со страдальческими воспаленными глазами.

Не знаю, каким образом, но я понял, что после этого соития у нас обязательно будет ребенок.

– А если девочка – назовем Светой, – сказал я.

– Почему? – шепнула она.

– Так звали мою маму.

– Хорошо, любимый, – шепнула она, прижимаясь ко мне.

Глава пятьдесят пятая

Без пятнадцати десять Оксана уже была на месте. Она сидела перед компьютером и что-то выстукивала. Увидев меня, оставила комп в покое, схватила лист бумаги, лежащий на столешнице, и бросилась навстречу.

– Здравствуйте, Станислав Алексеевич, – пролепетала она. Как маленькая. – Вот!

Я посмотрел. Это было заявление с просьбой уволить ее по собственному желанию. На душе после вчерашнего и без того было паршиво...

– А какая мотивировка? – буркнул я.

– То есть? – спросила она.

– Почему ты хочешь уйти?

Оксана замялась. Было видно, что сказать правду она стесняется, а отмазку еще не придумала.

– Не любишь, когда под окном палят из автоматов? – подсказал я.

– Да нет... Что я – не в Ростове родилась? Всякого насмотрелась.

– Ростов – не Чикаго, – заметил я наставительно. – У нас из автоматов тоже стреляют далеко не каждый день... Это – ЧП городского масштаба. Держу пари – сейчас в УВД жарят направо и налево.

– Жених сказал, чтобы я уволилась. Платят мало.

– Больше, чем я, тебе никто платить не будет.

– В коммерческом банке будут.

Минуту, не меньше, я внимательно рассматривал ее. Оксана смутилась и раскраснелась.

– Отрабатывай две недели, – сказал я наконец. – Если не передумаешь – иди в свой коммерческий банк. Будешь сачковать – уволю по статье...

Оказавшись в кабинете, я первым делом позвонил Михею домой. Трубку никто не снял. Тогда я связался с рестораном "Лилит".

Незнакомый мужской голос ответил, что я ошибся номером. Никакого Михея здесь нет и никогда не было.

– Он уже уехал на ПМЖ? – спросил я.

Немного помедлив, голос буркнул:

– Да.

– С ним как-нибудь можно связаться? – спросил я.

– Не знаю.

– Вы... Вася Брюнет?

– Нет. Я – новый директор ресторана.

– Ясно, – сказал я и положил трубку. – Оксана, – сказал я в селектор. – Чашку кофе, пожалуйста.

– Тут к вам пришли, – ответила секретарша. Голос у нее чуть дрожал.

– Кто?

– Говорят, что Сухарь и Длинный.

Кликухи были мне совершенно незнакомы.

– Пусть войдут, – распорядился я.

Дверь тут же отворилась, и в кабинет вошли двое – бритоголовые, молодые, лет двадцати, не больше. Один был маленький, другой – высокий. Высокий бренчал ключами от машины, надев связку на палец.

– Привет, – сказали они и без приглашения плюхнулись в кресла, предоставив мне любоваться подошвами своих кроссовок.

– Чем могу? – осведомился я.

– Ты Полонский? – сказал высокий.

– А ты Длинный? – спросил я.

– Не, я Сухарь, – сказал высокий и указал на коротышку. – Длинный он.

Я оценил юмор.

– Какие проблемы, пацаны? – спросил я.

– У нас проблем нет, – ответил Сухарь. – Это у тебя есть проблемы. Какое сегодня число, знаешь?

– Ну?

– Х.. гну.

– Девочек так будешь прикалывать... – сказал я. – Выкладывай, что надо, и уматывай – у меня дел до фига и больше!

– Вася Брюнет велел сказать, что сегодня уже первое число, а бабок за прошлый месяц от тебя нет.

– Муха вчера отвез бабки, – сказал я.

– Давай очняк устроим, – предложил Длинный.

– Невозможно, – сказал я. – Его вчера положили.

– Смотри, что у нас получается, – сказал Длинный. – Ты говоришь, что Муха отвез бабки. Брюнет говорит, что никаких бабок от Полонского он не получил… Слово фраера против слова вора. – Он помолчал немного, разглядывая мой кабинет. – Чем можешь подкрепить свое слово?

– Ничем.

– Раньше ты всегда платил в срок. Брюнет не сомневается, что задержка связана со смертью Мухи. Он готов учесть смягчающее обстоятельство. Ты должен сегодня лично привезти бабки к пяти часам.

Они поднялись и направились к выходу.

– Стоп! – сказал я. – Я не понял: где состоится встреча?

– В Новошахтинске, – ответил Сухарь через плечо. – Бар "Континент-клаб".

***

Когда они ушли, я достал сигарету и закурил.

Что и говорить – дурацкая ситуация. Если Генка не успел отвезти деньги, то тут и предмета для разговора нет. А если он все-таки внес вчера бабки в общак? В таком случае Брюнет хочет с одного барана содрать две шкуры, и этот баран – я.

В делах Генка был педант. Не верю, будто он мог поехать встречать москвичей, рассчитывая отвести бабки позже: посиделки с гостями наверняка затянулись бы до рассвета. Так что он сперва к смотрящему заехал и только после этого отправился на вокзал. Тем паче – сейчас пересменка смотрящих.

Сумки с деньгами в генкиной машине не было. Менты, конечно, могут прихватить что-нибудь «на память» во время осмотра места происшествия, но столько бабок – побоятся, не посмеют…

Голову готов дать на отсечение – Генка отвез деньги. Но все это – лишь моя уверенность. Косвенные улики, не прямые.

Хорошо бы найти свидетеля, который видел, как Генка приехал к смотрящему с сумкой, а вышел на улицу с пустыми руками. Вот только это настолько маловероятно, что можно не тужиться. И кому поручить? У меня службы безопасности нет. Всем этим раньше Генка занимался…

Я раздавил окурок в пепельнице и позвонил по внутренней линии в бухгалтерию.

– Валюша, зайди ко мне! – распорядился я. И спросил, едва она вошла, явно намереваясь начать с соболезнований: – Сколько денег в кассе?

Она ответила на вопрос, и я с облегчением перевел дух. Этого с лихвой хватало, чтобы внести в общак нужную сумму прямо сейчас. На обналичивание крупной суммы через банк надо сутки, а то и двое...

– У меня чрезвычайная ситуация, – сказал я. – Приготовь бабки к трем часам.

Валя пристально поглядела на меня.

– Это связано с вчерашними событиями? – спросил она. Я кивнул. – Что произошло – Муха не успел отдать деньги или Брюнет делает вид, будто их не получил?

Прав был покойный Генка – умна…

– Точной информации нет.

– Стасик, я не хочу вмешиваться в твои дела... – сказала она и замялась.

– Говори, говори, – сказал я.

– Лучшее, что ты можешь сделать после того, как заплатишь, – продать фирму и уехать куда подальше. А не найдешь покупателя, просто брось. Начни новую жизнь где-нибудь во Владивостоке, в Прибалтике или в Польше. К языкам у тебя способности есть…

– Ну-ну, выше нос, – сказал я. – Все еще не так плохо.

– Ты думаешь? – сказала она.

Посмотрела на меня с укором и вышла.

***

Я склонился над селектором и гаркнул:

– Оксана, где кофе?

Учитывая мой образ жизни, стресс и предрасположенность к гипертонии, мне кофе пить, вообще-то, не следовало. От одной чашечки вдруг заныла голова. Где-то в области затылка. И какие-то неприятные ощущения появились в левой половине груди.

Морщась, я достал из бара коньяк, плеснул в стакан на два пальца и выпил залпом, как пьют водку или неприятное лекарство. Отсутствие машины имеет свои преимущества…

Теперь неплохо бы прилечь на диван. Десять минут – и я буду, как огурчик...

Но едва я расположился на диване, как противно запищал селектор и Оксана доложила:

– Станислав Алексеевич, к вам Башкатов.

– Пусть зайдет через десять минут, – сказал я.

– Это срочно! – донесся из селектора голос Вадима.

– Заходи! – сказал я, принимая вертикальное положение.

– Посмотрите, пожалуйста, вот это... – сказал Вадим через десять секунд, протягивая мне лист бумаги.

Я посмотрел. Это был перечень клиентов, являющихся гордостью нашего агентства: банки, торговые дома, фирмы, крупнейшие на Юге России...

– Они известили нас об одностороннем разрыве договоров, – горячась, сказал Вадим. – Якобы в связи с недостаточной эффективностью нашего сотрудничества.

– Очень мило! – сказал я.

– Я пытался вызвонить отделы рекламы и маркетинга, чтобы узнать, в чем дело. Выяснилось, что руководства нет на месте, а шестерки, как попугаи, твердят "Не знаю!.." или ссылаются на распоряжение руководства: "Пользы от сотрудничества нет, хватит выбрасывать деньги на ветер..." Вы можете сказать, что происходит?

– Да, – сказал я и замолчал.

– Ну и?.. – спросил Вадим, когда у него лопнуло терпение.

– Завтра скажу. Утром. Тебе – первому.

– Ладно, – сказал Вадим. – А я тем временем попытаюсь напрямую переговорить с директорами предприятий и узнать о характере претензий к нашей работе.

– Верно, – сказал я. Чтобы хоть что-то сказать. – Давай.

Башкатову палец в рот не клади. Он тоже не дурак и все сечет с полуслова. Не сомневаюсь, он лучше меня понимает, что происходит. Прецеденты были.

Другое дело, он хотел, чтобы я лично ответил на вопрос, следующий в контексте этого диалога: "Мне искать другую работу или еще есть хоть малейший шанс, что всё утрясется?".

– А как быть с "Факелом"? – спросил Вадим. – Все отменяется?

Я на секунду задумался.

– Не вижу причин, – наконец сказал я. – Действуй.

Глава пятьдесят шестая

Дорожная сумка, набитая деньгами, напоминала удава, проглотившего выводок кроликов. Или, если хотите, журналиста после фуршета. Я застегнул сумку, подхватил за ручки и вышел из здания.

Служебный БМВ стоял у фасада. Кроме водителя, в салоне были два охранника. Молодец, Валюша. Я об этом как-то не подумал. Хотя, если меня захотят грохнуть, они не успеют вскинуть свои помповики, заряженные волчьей картечью...

Я поставил сумку под ноги, захлопнул дверцу и сказал:

– Поехали.

***

Из центра Ростова до Новошахтинска ехать часа два. Если водила хороший – можно управиться за час двадцать.

Одна беда – сразу после Аксайского поста дорожно-патрульной службы один за другим идут контрольно-пропускные посты ГИБДД, где инспектора, подкрепленные ОМОНом, проводят досмотр автотранспорта. Они ищут оружие, наркотики и взрывчатые вещества. Грузовой транспорт досматривают на предмет перевозки левых товаров. Моя сумка их, конечно же, заинтересует. Значит, поездка без досмотра обойдется мне в пару сотен долларов.

Первый раз меня остановили метров через триста от поста. Молодой сержант в бронике и с автоматом на груди проверил у водителя документы, скользнул взглядом по охранникам и спросил:

– Куда едем?

– По делам фирмы, – ответил я за водителя. – Мы очень торопимся. – И протянул ему в окошко пятьдесят зеленых: – За бдительность!

Сержант был молодой, но краснеть уже разучился. Он без стеснения сунул купюру куда-то под броник и козырнул:

– Удачной поездки, господа!

– Напрасно, шеф, – сказал водитель через минуту. – Он сейчас по рации другим постам сообщит...

– Пусть хавают, – сказал я. – У меня нет ни времени, ни желания давать ментам объяснения...

***

Водила оказался прав. ОМОНовец пустил-таки информацию по трассе. Поездка в один конец обошлась мне в двести пятьдесят долларов. Зато до Новошахтинска мы добрались за один час сорок две минуты без единого досмотра.

– Дальше куда, шеф? – спросил водитель, когда мы миновали железобетонную стелу, выкрашенную облупившейся белой краской и содержащую надпись "Новошахтинск. Основан в таком-то году".

– "Континент-клаб" знаешь? – спросил я.

– Ого, – сказал водитель. Не без уважения. – Кто ж его не знает!.. Личная собственность и резиденция Брюнета!..

– Далеко ехать? – спросил я.

– Минут пятнадцать.

Справа и слева от дороги замелькали убогие пятистенки. На горизонте, как и полагается в шахтерском городе, красовались угольные терриконы, похожие на кратеры вулканов.

Я знал, что три четверти экономики города повязаны на угледобывающей отрасли и сервисных предприятиях по ремонту и обслуживанию шахтного оборудования. Восемь шахт из десяти с начала девяностых были заброшены, остальные кое-как функционировали, и экономика была в упадке. Население крутилось как могло. Самые робкие зарабатывали на жизнь сбором металлолома. Они курочили оборудование в шахтах, срезали провода с высоковольтных линий, не брезговали кладбищенскими оградками и памятниками из цветного металла…

Другие, помоложе и более решительные, пустились во все тяжкие.

Количество групп организованной преступности не поддавалось учету. Здесь с одинаковой легкостью пили водку, воровали и проламывали головы куском арматуры не за хер собачий.

По количеству убийств Новошахтинск догнал и обогнал своего ближайшего соседа – город Шахты. Но в Шахтах население в пять раз больше...

Об уровне жизни можно было судить хотя бы по количеству иномарок, встречающихся по дороге. Вернее будет сказать – об отсутствии оных. Я увидел всего несколько стареньких "Ауди", "Фордов" и "Опелей", а первый и единственный джип – на стоянке перед "Континент-клабом".

Когда мы остановились, я сказал:

– Вот что, мальчики... Заведение это – гадюшник. Держите ушки на макушке. Я войду первым, без денег. Если всё в порядке, позвоню на мобильник и скажу что-нибудь длинное, витиеватое. Если я буду лаконичен – типа "Несите деньги..." – знайте, что что-то не так. В общем, действуйте по обстановке. Ну, я пошел.

– Удачи вам, шеф, – сказал один охранник.

Вечно я забываю, как его зовут. Не то Петя, не то Женя... Впрочем, это сейчас не важно.

– К черту! – буркнул я и отправился в кабак.

Зала была ничего себе – дорогие отделочные материалы, импортная меблировка, роскошная светомузыкальная аппаратура. На фон звучала музыка – что-то блюзовое, расслабляющее. Треть столиков была занята, и меня приятно удивило, что среди посетителей не было бритоголовых мальчиков и девиц откровенно блядского вида. Хотя, быть может, я просто пришел сюда слишком рано...

За стойкой бармен коротал время, полируя бокал ослепительно белой салфеткой. Смотрящего я в лицо не знал. Пришлось спросить, приблизившись к стойке:

– Брюнет здесь?

– А кто спрашивает? – спросил бармен и подул в бокал.

– Я – Полонский.

– Он в отдельном кабинете. Войдете во-он в тот коридор... – Бармен, на секунду оторвавшись от своего занятия, указал куда-то вглубь зала. – Дверь с табличкой "три".

Около двери я остановился. Из-за нее явственно слышался гогот. Довольно противный.

Я постучал и вошел.

***

Первое, что я увидел, был роскошный ковер, устилающий пол, итальянская мягкая «тройка» и низкий столик, уставленный тарелками и бутылками. Стены облицованы дубовыми панелями – голову готов дать на отсечение, что настоящими. Я с трудом удержался от соблазна потрогать панели и постучать по резным барельефам.

В комнате уютно расположились трое. Двоих я знал – это были Длинный и Сухарь. "Шестерки" смотрели на меня и ухмылялись. Зато третьего – поджарого мужчину лет пятидесяти – я видел первый раз в жизни. Наверное, это он и есть...

– Мир дому вашему, – произнес я. – Брюнет, если не ошибаюсь?

– Это кто? – спросил поджарый, обращаясь к "шестеркам".

– Полонский, – ответил Длинный.

– Верно, – сказал мужчина неторопливо. – Я – Брюнет. Присаживайся, потолковать надо...

Я сел.

– Бабки привез?

– Само собой.

– Я их не вижу.

– Щас будут, – сказал я. – Накладка с моими отчислениями в общак – это недоразумение. Муха вчера скинул всё, что причитается с меня, но проверить это теперь невозможно. Как ты знаешь, Муху вчера грохнули.

– Знаю, – сказал Брюнет.

– Я долго работал с Михеем, и у него никогда со мной не было проблем. Я хочу, чтобы и у нас с тобой сложились нормальные, взаимовыгодные отношения.

– Короче, – сказал Брюнет. – Где бабки?

Я достал из кармана мобильник.

– Алло, Женя? Это Полонский.

– Я, вообще-то, Петя, – поправил охранник. Нашел, блин, время!..

– Хозяин спрашивает, где то, что мы привезли с собой. Напоминаю: оно лежит в большой сумке… Короче, неси ее сюда.

Наступила пауза. Похоже, Петя мучительно обдумывал каждое мое слово.

– Куда? – сказал он наконец.

– Отдельный кабинет. На двери цифра "три". – Петя отключился. Я сунул мобилу в карман и сказал: – Момент.

– Люблю умных людей, – сказал Брюнет. – Как мне надоело с быдлом работать!.. С деньгами надо расставаться легко. Тогда это приносит удовольствие. Обеим сторонам.

– Ты прав, – сказал я.

В дверь постучали.

– Открыто! – крикнул Брюнет.

С сумкой в руках вошел Петя. Следом за ним – второй охранник.

– Проверьте, – сказал новый смотрящий, и Сухарь тут же придвинул к себе сумку, а Длинный достал из-за дивана машинку для денег – считать.

– Можете идти, – коротко сказал я.

Охранники переглянулись и вышли.

– На эту комнату постановление Путина распространяется? – спросил я.