Текст книги "Левый берег Дона"

Автор книги: Александр Масалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Annotation

Законы Лебердона страшны и беспощадны. Опальный журналист Станислав Полонский убедился в этом, когда открыл рекламное агентство. Сгинуть там проще простого. Левый берег Дона стал местом кровавых бандитских разборок. Чтобы выжить, надо превзойти в коварстве самых отъявленных беспределыщиков блатного мира.

От автора

Часть первая ВОЛЧИЙ БИЛЕТ Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнацатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнацатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать девятая

Глава тридцатая

Глава тридцать первая

Глава тридцать вторая

Глава тридцать третья

Глава тридцать четвертая

Глава тридцать пятая

Глава тридцать шестая

Часть вторая БОЛЬШИЕ НЕПРИЯТНОСТИ глава тридцать седьмая

Глава тридцать восьмая

Глава тридцать девятая

Глава сороковая

Глава сорок первая

Глава сорок вторая

Глава сорок третья

Глава сорок четвертая

Глава сорок пятая

Глава сорок шестая

Глава сорок седьмая

Глава сорок восьмая

Глава сорок девятая

Глава пятидесятая

Глава пятьдесят первая

Глава пятьдесят вторая

Глава пятьдесят пятая

Глава пятьдесят четвертая

Глава пятьдесят пятая

Глава пятьдесят шестая

Часть третья ЖУРНАЛИСТ В ЗАКОНЕ Глава пятьдесят седьмая

Глава пятьдесят восьмая

Глава пятьдесят девятая

Глава шестидесятая

Глава шестьдесят первая

Глава шестьдесят вторая

Глава шестьдесят третья

Глава шестьдесят четвертая

Глава шестьдесят пятая

Глава шестьдесят шестая

Глава шестьдесят седьмая

Глава шестьдесят седьмая

Глава шестьдесят восьмая

Глава шестьдесят девятая

Глава семидесятая

Глава семидесятая

Глава семьдесят вторая

Глава семьдесят третья

Глава семьдесят четвертая

Глава семьдесят пятая

Глава семьдесят шестая

ПРИЛОЖЕНИЕ: авторское окончание романа "ЛБД"

От автора

– Саша, – сказал мне в 1988-м году ростовский прозаик Павел Шестаков, – не дожидайтесь, когда вы будете взрослый и созреете для крупной вещи. Пишите сейчас. Я вот ждал – и первый роман написал после тридцати. Сколько времени потеряно!.. Лучшие годы!..

Мы встретились при обстоятельствах почти скандальных.

Я написал сатирическую повесть «Инфекция» и отдал в журнал «Дон». Повесть, конечно же, зарубили. Самая «плохая» из двух внутренних рецензий была написана как раз Павлом Александровичем. Отыскав в телефонном справочнике номер, я позвонил Шестакову домой и попросил все то, что он написал в рецензии, повторить мне в глаза…

Не так давно мне попалась под руку пачка пожелтевших машинописных страниц. Я полистал «Инфекцию». Ну что сказать – вялое беспомощное подражание Булгакову. На месте Шестакова я бы не беседовал с автором, а перебросил через колено и отшлепал рукописью. Чтоб впредь неповадно было марать бумагу...

Может, Павел Александрович и хотел это сделать, но он передумал, увидев меня: в свои 23 года я выглядел максимум на двадцать.

Около часа мы просидели на скамейке во дворе Ростовского отделения Союза писателей СССР, беседуя о литературе, о книгах…

Почему я вспомнил сейчас об этой встрече? А потому, что на всю жизнь запомнил слова, сказанные классиком советского милицейского романа, – с них я начал это вступление.

Другое дело, что я не послушался. Я тоже потерял много времени. Несколько тысяч статей и очерков, написанных ради заработка, и сотня рассказов – не в счет. Работу над своим первым романом – тем, который вы сейчас держите в руках, – я начал в 35 лет, а закончил в тридцать шесть.

Первые главы были готовы весной 2001 года. В октябре и ноябре я дописал «Волчий билет». Остальное – весной 2002.

Затем я попытался все это опубликовать и получил девять отказов от крупнейших издательств России. Еще издательств пять даже поленились уведомить о своем решении отпиской вроде: «ваша рукопись нас не заинтересовала…».

Равнодушие издателей ломало мои творческие планы. По замыслу, «ЛБД» должен был стать первым романом обширной криминальной саги о «Ростове-папе».

Около двух лет роман бродил по городу в виде компьютерных распечаток, приобретая читателей и поклонников.

Самый неожиданный отклик я услышал от Николая Евгеньевича Сорокина, творческого руководителя Ростовского академического театра драмы им. М. Горького, в прошлом – депутата Госдумы:

– Не знал я, что у нас в городе столько г… И в то же время я верю, что все это правда…

Не обошлось и без курьезов.

Так, осенью прошлого года «ЛБД» настолько понравился одному деловому человеку, что он даже решил освоить новый вид бизнеса.

Вот только вряд ли он станет издателем моего полного собрания сочинений. Когда дело было на мази, следственное управление ФСБ вдруг предъявило ему обвинение не то по четырем, не то по шести статьям уголовного кодекса (преступления в сфере экономики), так что ближайшие годы ему будет явно не до книжек…

Немного позже на меня вышел другой деловой человек и предложил купить авторские права на роман. Причем честно сказал, что покупает не для себя, а по просьбе друзей – они себя якобы узнали и очень обиделись. Иначе говоря, они готовы забашлять автору, чтобы тот навеки вечные похоронил свое творение в архиве…

От денег я отказался, пообещав внести в рукопись определенные коррективы. Что и было сделано этой осенью, когда я готовил роман к публикации.

Те, кто были в курсе этой истории, потом говорили мне, что я недостаточно практичен:

– Бандиты долго не живут. Надо было взять деньги, а потом внимательно читать газеты. Как только узнаешь, что их посадили или грохнули, – значит, можно снова обивать пороги издательств…

Кстати, об узнавании. Поскольку еще на стадии рукописи первые читатели достали расспросами, кто есть кто в романе на самом деле, хочу сделать необходимые пояснения.

В основу первой части «ЛБД» положено вполне реальное уголовное дело, но все фамилии, озвученные в ходе судебного процесса, названия фирм и географические ориентиры изменены. Остальные фамилии, должности, адреса и жизненные ситуации – вымышлены. Любое совпадение – случайность.

На написание второй и третьей части меня вдохновил рассказ одного знакомого рекламщика. Как и в предыдущем случае, все фамилии, должности, адреса… ну и так далее.

Примечание 2017 года

Когда автор написал этом роман (осень 1999 года – май 2002 ) и опубликовал, книга полностью отвечала отвечала законодательству РФ. Автор приводит тест этой книги и надеется, что она будет воспринята как документ, запечатлевший ауру конца "лихих 90-х" и начала "сытых нулевых" – и не более того.

Часть первая ВОЛЧИЙ БИЛЕТ Глава первая

– Паша, ты мне что обещал? Что я буду как за каменной стеной! А меня раком поставили! Да еще как поставили! Если сегодня не разведут, мне конец!.. За что я тебе плачу?!

– Спокойно, Витя! Я в курсе твоих проблем. «Черные», конечно, совсем оборзели – их будут гасить... Где и во сколько у тебя "стрелка"?

– Если ты в курсе, – не без яда осведомился собеседник, – то напомни мне, пожалуйста!..

Ростов-на-Дону – город легендарный. Воровские традиции за столетие органически вошли в менталитет коренного населения, и по понятиям здесь живут даже те, кто не имеет к криминалитету никакого отношения. Любая громкая разборка в городской черте – это все равно, что прийти в Эрмитаж и навалить посреди залы громадную кучу.

Серьезные люди выясняют отношения за пределами городской черты – например, на левом берегу Дона. Из центра через Ворошиловский мост туда ехать минут пять-шесть – в общем, рукой подать.

Другое излюбленное место для «стрелок» – Аксайский район Ростовской области. Он находится так близко от мемориального города-музея, что не исключено – лет через десять войдет в его состав девятым районом…

Диалог, приведенный выше, состоялся между Павлом Юрьевичем Чернощековым, директором охранного агентства «Щит», и его клиентом, Виктором Андреевичем Закаблуковым, генеральным директором АО «Бекон». При этом первый сидел в офисе за письменным столом и слушал вопли из телефонной трубки, нервно затягиваясь табачным дымом, а второй, судя по реву проносящихся мимо автомобилей, звонил откуда-то с трассы.

Честно говоря, Павел Юрьевич не знал, где будет «стрелка». В последнее время "черные", кажется, облюбовали пустырь за авторынком – это на окраине Западного жилого массива...

– У меня есть информация, что на "Эльдорадо", – произнес он медленно и веско.

Ему повезло.

– В восемь часов! – уточнил голос в трубке. – В восемь, а не в семь или в девять!.. Еще раз повторяю: если не разведешь, мне труба!.. Но я тебе репутацию испорчу капитально!

– Витя, ты меня за кого держишь? – возмутился Чернощеков. – Я тебе говорю, все будет нормально!

– Посмотрим, – буркнул Закаблуков и прервал соединение.

– Козел!.. – сказал директор охранного агентства.

Он со всего размаха шваркнул трубку на рычаги, воткнул окурок в переполненную пепельницу и поднялся из-за стола.

***

Утром к нему приходили двое. Они сообщили, что Шерхан хочет крышевать несколько фирм, работающих под «Щитом», и намерен договориться полюбовно. Даже готов заплатить отступные. Сколько Чернощеков хочет?

– Серьезные дела с «шестерками» не делаю, – отчеканил бывший боевой офицер. – Почему сам не пришел?

– Он с тобой свяжется, – пообещали мальчики кротко. – Только тебе это дороже выйдет…

Павел Юрьевич пропустил эти слова мимо ушей. Гонцы не угрожали – они сохраняли лицо. Да и он не сплоховал. С одной стороны показал характер, а с другой – выгадал время, чтобы разобраться в ситуации, заручиться поддержкой и благополучно разрулить ситуацию. Как раз сегодня вечером в ресторане "Европейский" должна собраться братва, чтобы отпраздновать возвращение из мест не столь отдаленных криминального авторитета по кличке "Лысый"...

После звонка Закаблукова стало ясно: мальчики начали действовать не дожидаясь его согласия.

«Надо ехать», – решил Петр Юрьевич.

***

Чернощеков по понятиям был лохом. Его ни за что бы не пустили на сходку городских бандитов.

– Не в падлу, кликни сюда Горбушку, – обратился он к жлобу, который стоял у входа в банкетный зал. – Есть разговор.

Мордоворот оценивающе оглядел его с головы до ног, кивнул напарнику (дескать, присмотри...) и ушел в зал. Через минуту двери распахнулись, и в проеме появился Горбушка.

Он был не один. Справа от него неторопливо шагал... Шерхан, что-то негромко говоря. При этом Горбушка внимательно слушал его и с отцовской укоризной кивал головой в ключевых моментах.

– Здорово, – сказал Чернощеков.

– Ну-у... – сказал Горбушка. – Какие люди – и без конвоя! Есть проблемы, братан?

Чернощеков глянул на Шерхана. Шерхан отвел глаза, и директор "Щита" понял: вопрос уже решен. Без него. В пользу этой выскочки из Ингушетии, который всего полтора года назад приехал в Ростов, зато теперь половина бабушек в городе, кроме семечек, торгуют еще маковой соломкой и планом...

Что и говорить, дело швах. Сдать клиентов нельзя. Не известно, что Шерхан пообещал Горбушке, но Горбушка теперь за него подпишется. Если буром попереть на Шерхана, сразу рога обломает. Да еще – при полном одобрении братвы...

"Пора менять куратора, – понял Чернощеков. – Подкатиться, например, к Луноходу. Или к Бобру. Бобер мне симпатизирует и очень не любит "черных". Когда в позапрошлом году грузины пытались взять Главный рынок под свой контроль, их отшили как раз мальчики Бобра...".

– Завтра будет внеплановая проверка на мини-рынках в центре города, – негромко произнес он.

– Я в курсе, – кивнул Горбушка.

– Я в этом не сомневался. Но... Как говорится, чем черт не шутит...

Горбушка промолчал.

– В среду очередная выплата, – сказал Чернощеков. – Место и время как обычно?

– Да.

– Тогда, значит, увидимся.

– Не сомневаюсь. – Бандит улыбнулся. – Ты мужчина правильный…

Больше сказать было нечего. Павел Юрьевич вышел из ресторана как оплеванный и, сев в машину, позвонил на мобильник Ваське Кислинскому – своему заму, более известному в городе по прозвищу "Кисляк".

– Да? – откликнулся Васька после восьмого или девятого гудка. Очень недовольным тоном.

На фон слышался звук, как будто кто-то выколачивал из паласа пыль, и этот палас сдавленно охал и мычал.

– Ты сейчас чем занимаешься? – спросил Павел Юрьевич.

– Развожу одну стрелку.

– Связано с моими делами?

– Нет, это так... Частная инициатива.

– Ты не слышал, Бобер в городе?

– Да вроде в городе...

– Кончай самодеятельность и дуй ко мне. Срочно.

Глава вторая

Два месяца назад братья Вавиловы, отгуляв положенное после армии, зарегистрировали ПБОЮЛ, оформили лицензию и арендовали на территории полумертвого завода часть двора со складским помещением.

Деньгами помогли родственники. Они решили, что пусть лучше Паша и Сережа займутся металлоломом, чем станут вышибалами в кабаке или охранниками, которые возят девочек к клиентам.

Дела шли так себе, но оба вскоре купили по бэушной иномарке. А потом они случайно познакомились с парнем по имени Олег.

Олегу было лет двадцать пять, не больше. Коммуникабельный рубаха-парень. Высокий, крепкий, уверенный в себе, остриженный под "голяк в натуре". Один раз он пригнал грузовик с металлоломом, потом заглянул – просто так, узнать, как идут дела.

– Братва не беспокоит? – поинтересовался он невзначай.

– А что – братва? – насторожились братья.

Они много слышали от знакомых о рэкете, но пока еще ни один бритоголовый к ним не подкатывался.

– Да ничего, – сказал Олег и с широкой улыбкой предложил: – Если хотите, подпишусь за вас в случае чего...

Он написал прямо на стене номер своего мобильника, потрепался еще немного и ушел.

***

За день до того, как мальчики от Шерхана подкатились к Чернощекову, у братьев побывал странный клиент. Почему странный? А уж слишком много он болтал.

Разговор выглядел примерно так:

– Привет, хлопцы. Металлолом принимаете?

– Принимаем.

– Завтра привезу грузовик из Шахт.

– Ну, давай, вези.

– Только вот что... Металл краденный.

Братья переглянулись и пожали плечами.

– А нам это до ж..., – ответил Паша. – Ты привез, ты за него и отвечаешь.

– Точно, – согласился клиент. – Часов в десять буду.

– Не имеет значения. Мы работаем с восьми.

– Я приеду со стороны Западного объезда. Ну, знаете, по грунтовке, рядом с рыбколхозом "Путь коммунизма"...

Из города Шахты, к слову сказать, это была не самая прямая дорога.

– Это твое дело, как ехать, – сказал Сережа. Его уже начал доставать словесный понос потенциального клиента. – Хоть через Сочи. В десять часов мы тебя ждем.

– Вот и лады, – сказал клиент. – До завтра.

Но в назначенное время он не появился. Зато в половине четвертого прикатила бригада. Четыре "толстолобика" ворвались в приемный пункт и взяли братьев в оборот.

– Вчера к вам парень из Шахт приходил? – спросили они.

– Ну, приходил, – ответил Паша.

– Он вез наш металл, – сказали мальчики. – А вы, козлиные хари, ментам вломили. Братишку на Западном объезде задержали. Чтоб от ментов откупиться, он десять тонн гринами отстегнул. Так что вы нам теперь должны десять тонн. Еще десять – моральные издержки!

Братья возмутились.

– Да вы че, оборзели!.. Какие деньги, какое задержание!.. Сроду ментам не капали!.. Че вы горбатого лепите?!

Парням дали слегка оторваться, засунули в новенькую "Ауди-100" цвета морской волны и отвезли в Ботанический сад. Там привязали к деревьям, несколько раз перетянули куском резинового шланга и спросили:

– Кто ваша крыша, целки е..ные?

– Нет у нас крыши, – прохрипел Паша.

Сережа говорить уже не мог. Губы у него распухли и были как вареники.

– А-а-а! – обрадовались рэкетиры. – Так у вас нет крыши? Так, значит, вас тогда вообще замочить можно?!

И снова шлангом со всего размаха вмазали одному, а потом и другому.

Тут Паша вспомнил, что случайный знакомый обещал за них подписаться – в случае чего. Похоже, этот случай уже наступил...

– Есть, есть у нас "крыша"! Олегом его зовут.

– Какой у него номер?

Паша назвал. Олег приехал минут через двадцать после звонка на черном "ДЭУ Эсперо". Подошел к братве, пошептался, а потом остановился напротив пленников.

– Все правильно, – сказал он негромко и сочувственно. – По понятиям выходит, что вы залетели на двадцать штук. Надо платить, ребята.

– Да мы никому ничего... – завел было Паша свою волынку. – Да это беспредел, я отвечаю...

В кармане у Олега словно заиграла музыкальная шкатулка.

– Момент, – сказала их "крыша" и отошла в сторону, извлекая из кармана мобильник.

Паше, чтоб заткнулся, несколько раз смачно врезали шлангом. Но не по голове, а по предплечью.

– Да? – недовольно буркнул "Олег", и повернулся спиной к братьям. – Нет, это так... – донеслось до пленников, – частная инициатива... Да вроде в городе... Сейчас буду.

На ходу закрывая мобильник, он вернулся к Вавиловым и сказал, внимательно и скорбно глядя в глаза то одному, то другому:

– Хлопцы, вы в такое дерьмо влипли, что хреновей не бывает. Я на вашем месте кинул бы двадцать штук и еще сказал бы спасибо за то, что бабки взяли, а не ваши жизни!

– Олег, у нас нет таких денег.

– А если мозгами пораскинуть, пока они еще в черепной коробке?

– А че раскидывать... Еще не заработали. В рублях штук тридцать было – на закупку металла, так их уже забрали...

– Что, совсем ничего нет?

– Две машины есть. БМВ и Фольксваген.

«Олег» поморщился.

– Видел. Рухлядь, не ликвидна... Что еще?

– Да мы всего два месяца на гражданке!

– А живете где?

– Снимаем гостинку.

– У предков хата есть?

– Ну, есть.

– А без ну?

– Двухкомнатная "хрущовка". Панельная распашонка. Да только они продать не согласятся.

– Тогда совсем хреново. Что будем делать?

– Уговори, чтоб неделю дали. Мы расплатимся.

– Точно расплатитесь? – Он снова оглядел братьев и в задумчивости поскреб голову. – Попробую…

Вавиловы видели, как "Олег" отвел в сторону старшего и принялся горячо втолковывать ему что-то, время от времени указывая в их сторону. Старший долго не соглашался. Потом, с большой неохотой, кивнул.

– Значит, так, хлопцы, – сказал "Олег". – Выбить неделю я не смог. С трудом уговорил на пять дней. Но вы должны написать расписку, будто двадцать тонн занимали.

– Хрен с ними, – сказал Паша хрипло. – Мы согласны.

– Еще раз повторяю – без номеров, – напомнил "Олег". – Это очень серьезные ребята. И в Гарлеме найдут, если деру дадите. Бабки вытрусят, а потом на пику посадят. В общем, мало не покажется...

Расписку братаны забрали и укатили, бросив напоследок:

– Через пять дней мы вернемся.

"Олег" дружески произнес:

– Вот так и бывает, когда суются в воду, не зная броду. Радуйтесь, что легко отделались...

На своей машине он отвез Вавиловых в приемный пункт, сказал, что отсрочка дается только один раз и умный человек должен грамотно реализовать данный ему шанс, попрощался и дал по газам – он явно куда-то спешил.

– Полный п...ц, – сказал Паша. Он посмотрел на брата и сказал: – Умойся. А то смотреть страшно...

И когда Сережа, постанывая, смывал кровь с лица, добавил:

– Какое счастье, что я номер мобильника запомнил! Если б не Олег, нас бы точно замочили!

Простая душа, что и говорить...

Глава третья

Автомобиль "ауди-100" цвета морской волны ждал в соседнем переулке. Васька остановил свой "ДЭУ" рядом, не выключая мотора, опустил боковое стекло, и ему сунули деньги, отнятые у братьев. Он не стал пересчитывать эту толстую пачку, перетянутую резинкой, – крысятников у него в банде не было, за подобные вещи на пику сажают...

– Ваша доля, – сказал он, возвращая мальчикам половину. – Вечером жду в "Старом причале"...

***

Со стороны Кислинский мог показаться человеком, которому уже нечего хотеть.

Действительно, у него было все: хорошо поставленный бизнес, несколько иномарок, квартира в Болгарстрое, трехэтажный дом за городом, длинноногая подруга (мисс Юга России прошлого года), немерянное количество денег и отличное здоровье.

Американцы, ничего не зная о делишках Кислинского, охотно прилепили бы к нему ярлык "селфмейдмен".

На самом деле Ваську Кисляка из Василия Валентиновича Кислинского сделали улица, новая экономическая ситуация в стране и бездействие правоохранительных органов.

Уличной шпаной Васька был с детства, так как родился и вырос в Нахаловке. Это название старый район Ростова получил на рубеже 19 и 20 веков – тогда застройщики, сговорившись, за одну ночь решили свои жилищные проблемы.

Когда урядник по жалобе землевладельца приехал на пустырь, половине города служивший свалкой, то это был уже не пустырь. То там, то сям стояли свежевыложенные русские печи. Из труб некоторых шел дым. Рядом стояли хмурые люди – слесари, кочегары и рабочие депо. Они ждали, что скажет начальство.

Захват участков сошел им с рук. Существовало правило: если в доме есть печь, – значит, строительство дома завершено. Даже если кроме самой печи ничего больше нет.

– Вот нахалы! – буркнул урядник и уехал вместе с землевладельцем, кипящим от негодования.

Это словечко – "Нахалы" – применительно к стремительно растущему поселку со временем трансформировалось в "Нахаловку" (официально – "Новое поселение").

Со временем жители района опустились. Каждый второй не хотел или не мог зарабатывать на жизнь честным трудом. Наравне с мастеровым людом здесь жили воры, бандиты, проститутки, скупщики краденного…

Чужаков в Нахаловке не любили, подозревая в связях с полицией. Прохожего, ведущего себя странно, могли избить – чтоб на всю оставшуюся жизнь сюда носу не казал. В ночные часы резали без лишних слов...

Так было до революции и после революции, в годы Советской власти. Единственное отличие – резать стали меньше.

С началом перестройки нахаловская шпана по-своему включилась в становление рыночной экономики – крышевала, учила непокорных и создавала новые подпольные цеха.

Васька Кислинский в ту пору был сопливой шестеркой. Он участвовал в разборках, запугивал владельцев первых кооперативов и малых предприятий, чтобы те не забывали отстегивать, и выслуживался перед своим паханом так, что окружающим было неловко.

Несколько раз Кислинский был на волосок от тюрьмы. Как раз в тот день, когда он ждал повестку от следователя (в пьяной драке одному парнишке проломили голову куском арматуры, он умер, и Васька был в числе подозреваемых) пришла другая – из военкомата. В общем, и на этот раз повезло.

Шел 1994 год. Сразу после учебки Васька угодил в Чечню. На территории взбунтовавшейся республики он вволю отвел душу – с удовольствием пускал в ход оружие, мародерствовал в брошенных квартирах и развлекался третированием местных жителей.

Вкусив крови, он больше не мог остановиться. Да и не хотел – ему понравилось. В армию была призвана обычная "шестерка", а обратно вернулся законченный отморозок, который познал, как легко, приятно и доходно убивать людей.

Заблаговременно переправив через земляка награбленное в Чечне золотишко и трофейное оружие, Васька за неделю гражданки подобрал ребят и начал восхождение к широкой известности в узких кругах.

Эпоха откровенного бандитизма в жизни Васьки длилась года два. А потом как-то вечером, бухая с ребятами, он вдруг сообразил, что за это время от первого состава кодлы остались только двое – он сам и Штырь. Остальные – давно на кладбище. Что поделать, издержки профессии: там, где вращаются очень большие деньги, люди часто хватаются за стволы…

Васька был не дурак. «Всех денег не заработаешь, – решил он. – А я уже имею достаточно, чтобы хватило внукам. Пора браться за ум…»

Он сбавил обороты. Брался только за стопроцентный верняк – не из-за денег, а чтоб форму не терять. Легализовал свои капиталы, открыв несколько фирм, – две автостоянки в центре Ростова и сауну на левом берегу Дона. И даже впервые в жизни устроился на работу – заместителем директора охранного агентства «Щит».

***

Когда он подъехал к дому, где находилось агентство, Чернощеков стоял у подъезда, нервно куря сигарету.

– Черепаха и то быстрее ползает! – проворчал Чернощеков. Он бросил окурок на тротуар и полез в салон. – Поехали к Бобру!

– Что за кипеш на бану? – спросил Васька.

– Посоветоваться надо. Да гони ты! Кого ждешь?!

Отъезжая от конторы, они не видели, как на улицу вышли два охранника, Дынников и Лютиков, и не слышали разговор, состоявшийся между этими тридцатилетними парнями.

– Сегодня в "Федерале" будет дежурить Витя Костенко и Валя Дмитриев, – сказал Лютиков негромко.

– Дмитриев? – переспросил Дынников. – Это что, новенький?

– Ага, – сказал Лютиков. – А в сейфе – полтора миллиона в рублях и баксах.

– Ты откуда знаешь?

– Я только что сменился. При мне привезли и сказали Каро Хачиковичу, что утром заберут.

– Чьи деньги?

– А тебя это е..? Деньги – они и есть деньги... По-моему, это наш шанс. Грешно им не воспользоваться.

Дынников на секунду задумался.

– У "Федерала" отличная система видеонаблюдения за объектом, – сказал он.

– Ничего, я знаю, как ее отключить. Только вот что... Вдвоем мы это дело не провернем. Нужна машина, чтоб увести сейф. Да и сам сейф килограмм сто весит, а может и больше. Нужно еще как минимум двое, чтобы поднять и погрузить.

– С ними придется делиться, – сказал Дынников. Он достал из кармана сигареты и закурил.

– Что поделать, – сказал Лютиков. – Лучше отстегнуть, чем провалить дело.

– Ты прав. Кого возьмем с собой?

– Дымка можно взять, – сказал Лютиков. – Ему квартира нужна. Несколько раз ко мне подкатывался. Типа: как бы заработать быстро и без особого напряга. И еще – Рябого. Он мальчик с претензией на крутизну, но пока ничем не прославился.

– Я знаю обоих, – кивнул Дынников. – Подойдут.

– Кстати, у Дымка машине есть. "Копейка". Хорошая машина. Неприметная.

– Поехали к Дымку, – сказал Дынников. – Или сейчас, или мы еще долго будем сосать хер у пьяной обезьяны..

Глава четвертая

Стасик Полонский, корреспондент областной газеты, весь день проторчал в канцелярии "Дома правосудия", штудируя восемь томов уголовного дела, о котором собирался писать очерк. В редакцию вернулся после шести.

Побродив по кабинетам, он убедился, что корреспондентов уже нет. Остались только технические сотрудники – корректора, верстальщики и работники секретариата.

В принципе, можно было бухнуть с ответсеком, но Игорек сидел за столом с таким мрачным видом, что стало ясно: лучше и не заикаться. Опять, наверное, бывшая жена позвонила и стала плешь проедать: зачем ты бросил жену с ребенком ради молодой вертихвостки, которой от тебя нужны не семья, а только перспективы карьерного роста?

Усевшись за стол в родном информационно-аналитическом отделе, Стасик минут десять листал записи, а потом закрыл растрепанный блокнот и рукой махнул. Писать не хотелось. Ничего не хотелось. Даже бухнуть с кем-нибудь – и то перехотелось.

"И на фига я сюда приперся? – подумал он. – Надо было сразу домой ехать..."

***

Он знал ответ на этот вопрос. Прошло всего семь месяцев после развода. Та холеная балованная сука, с которой он прожил два года, сделала всё, чтобы разогнать его друзей и приятелей – как мужского, так и женского пола.

Когда он попытался навести старые мосты, выяснилось, что одни вышли замуж или женились – в общем, у них новая жизнь, в которой для него нет места. Другие – уехали из Ростова. Третьи – разбогатели и не хотят водиться с полунищим журналистом, а если и хотят, то на унизительных для него условиях. Четвертые – ушли в бизнес и крутятся по двенадцать часов в сутки. Пятые – сели или умерли...

Телевизор, магнитола, книги и письменный стол помогали ему коротать скучные вечера. По выходным он был готов взвыть от одиночества.

Несколько раз в его квартире появлялись женщины. Как правило это были либо разведенки с детьми, либо молодняк из сельской глубинки. Первые хотели устроить свою личную жизнь и найти достойного отца своим отпрыскам, вторые – наиболее простым способом заполучить прописку. Женщины молодые, красивые, преуспевающие или из зажиточных семей его игнорировали.

Убедившись, что журналист звезд с неба не хватает и вряд ли может повесить на свою шею еще двух-трех человек, разведенки тут же отваливали в сторону. То же самое делали и селянки, когда в течение двух-трех ночей Стасик делал с ними, что хотел, и в то же время игнорировал намеки типа: мне жить негде, давай я переберусь к тебе, я хорошая и хозяйственная, а там видно будет...

Оно и не удивительно. Во-первых, он не был готов к новому браку или сожительству на правах гражданского брака. Неудачная семейная жизнь выработали у него отвращение к самому слову "брак". А, во-вторых, он прекрасно понимал, сколько может быть головной боли через год или полтора проживания и совместного ведения хозяйства...

Со своей внешностью – коренастый, слегка сутулый очкарик с заметно обозначившимся брюшком и острым языком – он вряд ли мог рассчитывать на настоящую любовь. Значит, к нему могла прилипнуть только расчетливая стерва, а на одной стерве он уже раз обжегся и не хотел совершать ошибку дважды.

Бывшая супруга – Инна – клюнула на него не как человека, эрудита, мужчину или личность. Она вцепилась в журналиста Полонского, который в год знакомства одну за другой отхватил три премии по журналистике: одну местную и две – столичные. Инна решила, что известность эквивалентна денежному благополучию. Если журналист звезда, то, значит, и бабок у него куры не клюют. Ей было приятно, что за ней ухаживает сам Полонский и сорит деньгами. На расспросы подружек о профессии будущего мужа говорила с гордостью: "Журналист, причем – очень известный..."

Впервые побывав в квартире Стасика, она скривила нос, увидев, что единственное ценное в ней – две с половиной тысячи книг. Но при этом она сделала неправильные выводы. Скромную обстановку и по контрасту с этим походы в самые дорогие рестораны и кабаки города она посчитала неумением красиво жить. Дескать, творческому человеку для счастья достаточно письменного стола и библиотеки. Все остальное будет, если в его жизни появится наставник, знающий, куда направить финансовые потоки...

Потом деньги закончились. Когда же она поняла, что взяток ее муж не берет, пиарщиной не занимается и премии по журналистике валютным дождем проливаются далеко не каждый год, было поздно: они уже расписались и прожили вместе целых шесть месяцев.

Полгода она еще надеялась образумить мужа: закатывала истерики, учила жизни и даже подыскала ему место пресс-атташе в крупном банке с солидным окладом. Но Стасик отказался ставить крест на своей журналистской карьере...

Второй год семейной жизни был сущим адом. Стасику все чаще приходило в голову, что дальше так жить нельзя. Надо разводиться. Но он никак не мог решиться на этот шаг. Все-таки он не то любил эту суку, не то испытывал чувство, близкое к любви...