Текст книги "Старые раны (СИ)"

Автор книги: Александр Артемов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Носморха опустила глаза и ее губы тронула легкая полуулыбка, но ее как рукой сняло, когда она еще раз взглянула в лицо своему собеседнику. Напряглась и поджала губы.

Сеншес, чтоб их, эти слезы!

– Не увиливай! – сказал Крес, стирая надоедливую влагу. – Ты живешь в Пике, учишься в Пике, спишь в Пике, вся твоя жизнь проходит здесь среди Сияющих Лиц. Хочешь сказать, что не знаешь, где ошивается твой бель, а, носморха?

– Нет, не знаю, – ответила она спокойно, чуть опустив глаза, пока Крес вытирал щеки. – Бель Клод последнее время очень занят и показывается в коридорах только мельком. Да и времени у меня, знаете ли, не так много, чтобы еще и следить за каждым его шагом. С собой он водит только носморх постарше, с опытом работы с материалами и жидкостями. Я еще основы только осваиваю. Вот.

Крес тяжело вздохнул. Наивная и молоденькая оказалась, конечно же, зеленой ученицей, которой еще даже не прокусили шейку. Вот она тонкая и белая, только и успели нанести татуировку принадлежности к Пику. Сеншес!

– Хотя, – задумалась она и приложила аккуратный ноготок к щеке, – если я где-то и вижу его чаще всего, так это на балконе Кремовой башни. Бель Клод проводит там целые вечера порой, иногда в компании носморх и фосферов, иногда в одиночку. Самой мне пока не разрешают с ним заговаривать, но проходя по верхней галерее, их можно разглядеть. Солнце уже почти зашло – может он еще там? Сходите, проверьте.

Крес вздохнул и вытер потное лицо. Хоть какая-то, но зацепка. Лучше чем ничего. Когда они проходили по той галерее, небо уже окрашивалось лазурью. Придется поторопиться. А то вдруг Клоду надоест прохлаждаться по балкону, и тогда ищи его свищи в этом лабиринте.

– Отведешь меня туда.

– Как скажите, – охотно кивнула носморха и потянулась за своей книжкой. – Но нам придется перейти в другое крыло. И еще пять этажей наверх, переход и до Кремовой башни рукой подать.

Крес вздохнул – будь проклятые абели с их лабиринтами!

– Я за тобой, – потянул Крес ее за руку. Энергия бурлила в нем, как кипяток в чайнике, – он бы согласился сейчас хоть на марш-бросок в полном вооружении.

Когда двери комнаты закрылись за ними, Наска сама сжала его ладонь и побежала через коридоры. Стук-стук-стук, – сопровождали их торопливые каблучки. Темно-зеленые сен-фонари на стенах только-только начали заливаться ярко салатовым светом, погружая помещения в мягкое, дрожащее сияние, в котором коридоры Пика будут утопать до самого утра.

Миновали все новых часовых гвардейцев. Крес продолжил делать вид, что совсем не спешит, и Наске приходилось чуть ли не тащить его. Хотя не будь здесь этих закованных в железо истуканов, сам бы подхватил ее на руки и побежал, куда та скажет.

За спиной остались несколько лестничных пролетов, тонувших в зеленых лучах.

– Подожди, – внезапно пробормотала Наска, останавливаясь на очередной крутой ступеньке, и прижалась к стене.

Крес еще бы несся и несся вверх перепрыгивая через две, а то и три ступени, и плевать на усталость, – только бы найти Клода! – но он все же сдержался, носморхе нужно было отдышаться. Пот капал с ее лба, а зеленое оборчатое платье все прилипло к спине. Крес еще раз стер настырные слезы. Он тоже вспотел, но его это совсем не беспокоило.

– Вам бы не следовало так перебарщивать с ртутью, господин, – стрельнула она глазами. – Лучше принимать поменьше – примерно по одной чайной ложке, два раза в сутки натощак. И удовольствия больше получите и толку.

– Без тебя знаю, – буркнул Крес и отвернулся. Хотя правда была определенно за ней.

– Матушка моя как-то тоже получила в награду скляночку с ртутью от заезжего беля, – продолжала носморха. – Так обрадовалась, что выпила всю за один вечер – с молочком и маленькими глоточками. Думала морщинки вокруг глаз быстро разгладить. Разгладила. Только ножки у нее отнялись, и лежит до сих пор в кровати моложавая и злющая. Бедненькая.

– Ты отдохнула? – спросил Крес разговорившуюся носморху.

Судя по ее покрасневшему лицу, она бы лучше предпочла бы сесть с книжкой на лавочку у окошка и забыть этого Креса с его проблемами.

Наска выпрямилась и решительно взяла его за руку:

– Пойдемте.

Крес хотел уже поставить ногу на ступеньку, как услышал голоса наверху. Схватил носморху за локоть и чуть отстранил. Голос определенно был знакомый.

– Что такое? – спросила девушка. – Пойдемте, я отдохнула…

Тени заскользили по ступенькам, голос усилился. Крес выругался и подтолкнул носморху к двери прочь с лестницы, но та оказалась заперта. С нижнего пролета поднимался какой-то задумчивый парень с кипой бумаг под мышкой. И не обойти – либо ждать, когда его физиономия проплывет мимо, либо пинком отправлять кубарем вниз. Ни то, ни другое было нежелательно.

Зараза. Принес его Сеншес как раз вовремя!

– …что же ты молчал, гад?! – хлесткий звук пощечины заставил парня остановиться и сделать шаг вниз. С верхнего этажа звенело железо, топали сапоги. Все ближе и ближе.

– Ром, я не знал, что все его разыскивают… – донесся извиняющийся голос. Тоже знакомый. Марик!

– В смысле ты не знал? – второй голос впился Кресу в уши горьким поцелуем нелюбимого родственника. Да это же старина ром Лемуш! Зараза и на его голову!

– …приказ задержать и доложить, если в Пик попытается проникнуть ром Крес, – Лемуш громыхал всеми своими железками по лестнице, его длинная черная тень ползла все ниже, напоминая огромного паука. Крес схватил Наску и они оба убрались в нишу. Бежать уже было поздно – Лемуш собственной персоной возвышался на верхней площадке. Крес видел уголок его пышного плаща.

– Да, но… – оправдывался Марик. – Приказ был воспрепятствовать ему, если он попытается найти беля Клода…

– Так что же ты не воспрепятствовал, идиот?!

– Он сказал, что пришел… по другому вопросу…

– Что?! – грохот лемушевых доспехов на мгновение затих. – По какому еще вопросу?

– Он сказал, что… искал носморху, ром. Сама абель Мерай ему дозволила.

– И вы повелись на эту очевидную брехню?!

– Но у него глаза сверкали, как звездочки, ром…

– У вас одни оправдания на уме, ренкер! – зашипел Лемуш. – Либо вы врете, пытаясь спасти свою задницу от возмездия, либо вас просто нае…, а вы, будучи идиотом, повелись, как ребенок, и вдобавок еще нарушили прямой приказ.

– Ром…

– Достаточно беспомощного скулежа! Я снимаю вас с часов. Поможете мне поймать преступника, а завтра заступаете в наряд по кухне…

Стучали железные поножи, звенели шпоры, рокотал громкий командный голос. Даже когда Лемуш не выкрикивал приказы, почему-то все равно казалось, что ром недоволен. Тень легла на пол рядом с нишей – показался его черный с розовым нагрудник.

– Что?.. – пискнула носморха, когда Крес грубо увлек ее за собой дальше в нишу.

И вот перед ними полубоком встал ром Лемуш собственной неприятной персоной. С плечей спадал розовый плащ, серые, острые, как кинжалы, глаза внимательно ощупывали ступени. Не приведи Сеншес Лемушу сейчас повернуть голову влево. Крес прижал палец к губам и выразительно посмотрел на девушку. Та притихла. Между ними была зажата ее надоедливая книжка, но Крес все равно чувствовал, как у носморхи метается сердечко в груди.

Глупо было ждать снисхождения, когда глаза Лемуша полоснут по нише, – а они полоснут, ибо такого параноика, который всегда горазд сунуть нос в каждый угол, как ром Лемуш, еще поискать.

Несколько мгновений Крес уже решил, что Лемуш засек его, но тот быстро отвел взгляд и выругался.

– Он старше меня по званию, ром…

– Что?! – повернулся к нему Лемуш и посмотрел, как на умалишенного. Седые, кустистые брови Лемуша поползли вверх. Креса всегда забавлял их вид на этом гладком, чисто выбритом лице, которому и не дашь больше тридцати. Слабый зеленый свет от немногочисленных сен-фонарей придавал ему несколько нездоровый оттенок. Впрочем, как и всем остальным.

– На тебя, часового на боевом посту, возложена миссия, а ты отговариваешься «старшим по званию»!

– Но, ром Лемуш… – продолжал оправдываться гвардеец.

В ответ он получил латной перчаткой в зубы.

– Идиот! – кричал на него Лемуш. – Я старший по званию, а ром Крес мало того, что из другого подразделения, к которому ты не имеешь никакого отношения, но у тебя был приказ не пускать его в замок! Дважды идиот! Снимаю тебя со всех постов! Будешь лычки до старости на кухне зарабатывать!

Кресу даже стало жалко старого фосфера – если они с этим балбесом Мариком решат переворачивать Пик, то даже к утру не смогут обойти все. Нужно лишь сидеть тихо и дождаться, когда эти двое пройдут мимо и незаметно прошмыгнуть вверх по лестнице. Проще простого…

– Стой здесь и жди, не появится ли кто, – приказал Лемуш. – От тебя все равно никакого толку. Я сниму еще парочку ребят, и мы отыщем его задницу, будь она трижды неладна!

Крес сжал зубы и десять раз прошелся по матери старого параноика. Проскользнуть мимо такого недотепы, как этот Марик раз плюнуть, но если он поднимет еще несколько парней порасторопнее…

В это время произошло нечто нежданное. Девушка как-то странно засопела, а потом чуть не чихнула, но смогла вовремя сдержаться. Она начала дрожать и сопеть все сильнее.

Да, ему действительно не стоило так перебарщивать…

– Понял приказ, бестолочь? – тем временем продолжал распекать гвардейца ром.

– Так точно, – буркнул Марик.

– Я не слышал!

– Ром, так точно, ром Лемуш! – встал по стойке смирно Марик.

– Надеюсь, завизжать ты хотя бы сумеешь, если тебя попытаются убить?

– Ром, так точно, ром Лемуш!

– Покажи мне, с каким лицом ты встретишь свою смерть, ренкер!

– Ром?..

– Ты не понял приказа, ренкер? Лицо, с которым ты умрешь за свою страну и за свою абель-мьерн! Покажи мне его, еб… твою мать во все дыры!

Марик еще немного помялся и начал как-то странно кривить рожу. За что получил очередной удар от рома. На этот раз по носу.

– И ты собрался встретить горячую сталь с таким унылым еб…?! Ты боишься умереть, ренкер?

– Ром, так точно, ром Лемуш!

– То есть в первую очередь ты попытаешься спасти свою жизнь, и дашь преступнику сбежать, если он нападет на тебя?

– Ром, никак нет, ром Лемуш!

– Тогда чего ты мне мозг еб…? Костьми должен лечь! В лодыжки ему зубами вцепиться. Умереть, но не дать сволочи прокрасться незамеченным. Убей или умри сам! Ясно тебе?

– Ром, так точно, ром Лемуш!

– Что-то я не вижу энтузиазма. Я тебе что не нравлюсь, ренкер?

– Ром, никак нет, ром Лемуш!

– Нравлюсь что ли? Я и гляжу смотришь на меня ты как-то странно. Ты пидораст?

– Ром, никак нет, ром Лемуш!

– А мне кажется точно пидораст. Тебе сопли нос забили, или ты так всегда разговариваешь?

– Ром, никак нет, ром Лемуш. Крови слишком много…

– Кровь это священная субстанция, бестолочь. Ею питаются наши повелители, абели, и ты должен хранить ее как зеницу ока, чтобы в любой момент обнажить свою шею для их поцелуя. А ты разбазариваешь ее почем зря. На выжимку захотел?! Не бывает ее слишком много, ты и свистнуть не успеешь, когда твоя головка начнет кружиться, и ты грохнешься об пол. Сделай что-нибудь со своими кровавыми соплями, ренкер!

– Ром, так точно, ром Лемуш!.. Бл… Не могу, ром…

– И угораздило мне оставлять на часах, такого, как ты… – цыкнул Лемуш языком. – Тебя я бы даже сортир не доверил охранять в пустой казарме. По любому просрешь. Стой и бди, еб… тебя во все дыры!

– Ром, так точно, ром Лемуш! – облегченно выкрикнул Марик и козырнул.

Шпоры с латами звенели и гремели на каждом шагу. Розовый плащ заколыхался по ступеням лестницы ниже и ниже, пока ром не пропал из виду. Теперь их с Наской сердца бились в унисон: они оба ждали, когда же латы и шпоры затихнут на лестнице. Лемуш спускался довольно долго, пока где-то далеко внизу оглушительно не хлопнула дверь. Опустилась напряженная тишина, и только быстро металось в груди девичье сердце.

Крес выдохнул. Несмотря на силу и ярость, которую в нем возбудил излишек ртути, страха он натерпелся. Старый пес, безжалостный к своим и чужим – собачиться с ним было бы точно лишним, такого так просто не отошьешь. Слава Сеншесу, все обошлось! Избежать его гнева и справедливого негодования – чудо, не иначе.

Марик же какое-то время вслушивался в тишину на лестнице – не вернется ли старый брюзга? Подождал еще пару десятков ударов сердца и медленно пошел вниз, высоко запрокинув голову. На ступенях осталось несколько алых капелек.

Вскоре Крес с Наской остались одни.

Носморха, опершись ладонями о его грудь, смотрела на него каким-то осоловелым взглядом.

– Вам явно не стило перебарщивать с ртутью, господин ром, – шмыгнула она носом и пожевала губами. В уголках ее глаз заплясали маленькие серебряные лучики.

– Прости… – пробормотал Крес и чуть было не покраснел, как мальчишка. Чувствовал себя человеком, который накануне плотно пообедал парочкой головок чеснока и полез целоваться. В принципе что-то подобное и выходило, но носморха только чуть улыбнулась.

– Ничего, – сказала она, скашивая глаза и заливаясь румянцем. – У меня в первый раз.

– Что?..

Из глаз снова, как некстати, брызнули слезы. Сеншес!

– Пробую ртуть. В вас, похоже, ее столько, что на десятерых хватит.

Крес смазал слезу и вышел из ниши. Путь наверх был свободен.

– Я не думала, что вы уже ром. В таком возрасте.

– Некогда было форму менять, – соврал Крес. Наплевать ему на эту форму.

Забавно, Лемуш карабкался к чину рома всю свою проклятую жизнь, а Крес еще и третий десяток не разменял, как сравнялся с ним званиями. Старик ему точно этого не простит. Остальные тоже.

Когда они добрались до башни, Наска еле стояла на ногах. Она с тоской посмотрела на клеть подъемника, которая так заманчиво расположилась рядом с винтовой лестницей, ведущей к вершине Кремовой башни.

– Пойдем, – сказал Крес, увлекая прочь от подъемника. – Мне с этой махиной не справиться. Рухнем еще.

Она понимающе кивнула и пошла за ним. Механизмом пользовались только абели, остальные обходили страшный механизм стороной и предпочитали ходить по лестницам. Крес с парнями когда-то давно пробовали прокатиться на этой махине, но чуть не рухнули в шахту – тяжесть была такая, что в ручку пришлось вцепиться всем троим, а потом долго орать, чтобы им помогли выбраться. Лемуш им потом все каблуки отбил на строевых занятиях за то, что они и чуть не угробили подъемник абель Мерай. «Будто без него Мерай сильно пострадает», – ворчал тогда Крес, обливаясь потом и чеканя шаг по брусчатке. Абель могла передвигаться со скоростью ветра. Однажды он воочию не видел, как подъемник с вампиршей взлетел на самый верх башни чуть ли не за десяток ударов сердца – и как еще трос там не лопнул от таких подвигов? Подобных устройств понастроили еще пять штук – по числу башен в Пике Розовых Звезд.

Крес открыл дверь на лестницу и услышал за собой отчаянный, приглушенный стон, – поднял голову и оценил задачу. Да, бежать придется еще долго, а на девушке лица нет.

– Ты можешь идти к себе… или куда тебе там нужно, – кивнул ей Крес. – А я сам найду дорогу на балкон.

– Хорошо, – пошатываясь, Наска снова сделала реверанс, хотя уже не так изящно, как в первый раз. Стук-стук! – Было приятно познакомиться, господин ром Крес.

– И мне, носморха Наска, – ответил ей поклоном Крес. – Я всегда к твоим услугам.

Та выдавила из себя слабую улыбку и на нетвердых ногах пошла по коридору. Крес слушал, как ее каблучки цокают и цокают по плиткам. Бряцнула дверь, Крес остался один.

…

Уже на вершине Кремовой башни заметил, что сжимает в руках ее книгу. Должно быть, случайно отнял у Наски, когда они жались друг к дружке в нише и слушали, как затихают шаги рома, и он так и добежал с ней до двери на балкон.

«Быт и нравы народов Севера и Дикой Тайги: рок’хи, борхи, уммы и проч.» – сложил Крес буквы на обложке. Автор неизвестен.

* * *

Только в дверной прорези показалось темно-синее небо с тонкой полоской золотящегося заката, Крес ясно увидел высокую фигуру, которая примостилась прямо на балюстраде и смотрела куда-то вдаль. Крес вошел с опаской – боялся посторонних глаз и ушей. Но нет, Клод, как и сказала Наска, был один. Если не считать громадной уродливой горгульи, на которую вампир облокотился плечом.

Хорошо. Шутить и сдерживаться Крес не желал.

– Что еще? – полуобернулся бель. – Мне чего, еще повторять?

Дверь плотно закрылась за ним, Крес сделал пару шагов к белю и замер. Молчал. Понятно, что это «приветствие» предназначалось явно не ему, но оно разожгло в нем вспышку ненависти.

Повторять?.. Повторишь.

Вампир повернулся еще чуть-чуть с явным неудовольствием. Каблуки высоких ботфорт ударили по камню.

– Ага, – улыбнулся Клод. – Рад видеть.

Он легко спрыгнул на пол. Длинные черные кудри ударили его по плечам, закрыли высокий бледный лоб, темноватые глаза и тонкие, женственные брови. Бель откинул челку на затылок и облокотился о балюстраду. Их обоих разделяло шагов пять.

– Не поверишь насколько все достало, – пожаловался он. – Одни и те же лица целыми днями. Стелятся перед тобой и бормочут оправдания. А тут ты. Прямо в глаза смотришь и, по лицу вижу – пришел хамить. Приятно.

– Так поболтай с Мерай. С ней у вас больше тем для разговоров. Скандалы, интриги…

– Не могу. Ее я слишком хорошо знаю. Опасно ей хамить, – хохотнул бель. – Ты чего за образование взялся? – Он весело кивнул на книгу и ухмыльнулся.

– Нет, – покачал головой Крес. – Это одной носморхи. Надо вернуть.

– Никуда от них не денешься, – Клод повернулся к нему спиной и смачно сплюнул в пропасть. Такой простецкий жест совсем не шел к его накрахмаленной рубашечке и утонченным чертам. – Все углы, все закутки в их носах. Только здесь я могу хоть сколько-нибудь побыть в одиночестве.

– Извини, что беспокою, – сказал Крес, подходя почти вплотную. – Но…

– Пусть… – оборвал его Клод. – С тобой хотя бы весело, Крес. Никогда не знаешь, чего от тебя ожидать. Хотя, дай попробую угадать. Ты снова пришел требовать… Как ее там? Аду?

– Ее, – кивнул Крес.

– Ничего другого я тебе не скажу, – глянул на него вампир через плечо. – Я отпустил ее, как и обещал.

– Позволь усомниться в твоей искренности, – ответил Крес, кладя книгу на парапет. Перед глазами снова застыли рисунки. – Мне сказали, что они пропала сразу же, как я уехал. Я не верю в совпадения.

– Верить нужно у алтаря Сеншеса, – дернул плечом Клод. – Но совпадения случаются. Страшные совпадения. Но совпадения. Хотя чего удивительного? Она не старая дева, чтобы смирно сидеть в уголке и вышивать крестиком. Ты оставил ее одну, а она решила поразвлечься, пока ее постель холодна. Еще бы я ее не знал. Сам испортил девочку.

Видя, какое впечатление его слова производят на Креса, он нагло и сладко ухмыльнулся и мечтательно откинул кудри за спину.

– Кажется, она мне даже нравилась, – продолжал Клод. – Такая красотка, но с характером. Отвечала мне, когда мне не нужны были ответы, даже хамила иногда. Ее нельзя было просто так зажать в углу и попробовать, как всех этих смазливых, беззубыхносморхочек, которые вьются по этому замку, как мухи. Никогда сразу не давалась, боролась, кусалась порой. В шутку конечно больше, ибо как не пинайся, беля не остановишь, только подзадоришь его жажду. Вот она и забавляла…

– Заткнись, – прошипел Крес. – Ни слова больше!

– Ха-ха! – плотоядно оскалился бель. – Что мне нравится в тебе, Крес, ты можешь посметь сказать «заткнись» существу, которое способно разорвать тебя пополам, как котенка. И ты сам это прекрасно знаешь. Но говоришь. Такая смелость мне всегда нравилась в людях.

– Поклянись, – потребовал Крес, – что, правда, не имеешь к ее исчезновению никакого отношения…

– Не буду, – проговорил Клод уже другим голосом. В темных глазах мелькнул алый уголек и тут же пропал. – Пусть всему будет положен свой предел. Я уже все сказал, и умолять тебя не намерен. Я отпустил свою Аду, а значит, именно ты несешь ответственность за нее. Но ты ее потерял, а теперь пытаешься спихнуть вину на другого? Хитро, но глупо. Ты никто, чтобы спрашивать. Вернее, ты простой фосфер. Гляди, глазенки так и пылают серебром! Ты чего не знаешь, как правильно пить философскую ртуть? Давай я тебя научу.

– Да пошел ты! – рявкнул Крес, подхватывая книгу. Тяжелая, окованная железом на корешке и краях. Ею можно легко разбить его острый нос…

Но Клод только запрокинул голову и звонко рассмеялся.

– Ну, вот где?.. Где мне еще найти побольше таких, как ты?! – светил он длинными, белоснежными клыками. – Мне только сто пятьдесят лет, а все так достало! Иных и убивать-то неинтересно. Только хнычат и просят пощады, размазывают сопли по лицу и вылизывают ботинки – давишь их как клопов! А ты будешь драться до последнего. Даже жалко наказывать тебя за неподобающее отношение к благородному белю. Хотя ты заслуживаешь хорошего и долгогонаказания. Ты плохо кончишь, Крес, – это точно, и, чувствую, я сам приложу к этому руку. Но ты мне крайне симпатичен и мне очень не хочется лишаться твоего общества. Не умирай слишком быстро, ладно?

Крес скрипел зубами и готов был уже броситься на беля с голыми руками и… умереть. Ничего он не сделает этому черноволосому, вечно живущему, чудовищу с лицом двадцатипятилетнего юноши, который способен убить быка одним ударом. Крес мог кричать на него, угрожать, даже попробовать ударить его мечом – без толку. Тот только рассмеется и размозжит ему голову кулаком. Клод – бель, а Крес – обычный фосфер. Волк и заяц.

– Крес! – на балкон ворвался знакомый голос. Они с Клодом обернулись одновременно, злость и ненависть развеялись как дым. На пороге стоял ром Лемуш, злой как Сеншес после сотворения мира.

– Здравия желаю, господин ром, – сказал Крес.

– Что такое, Лемуш? – недовольно проговорил вампир. – Я же сказал, чтобы никто не беспокоил меня здесь.

– Мой бель, этот человек… – начал Лемуш, но Клод оборвал его.

– Прочь! – отмахнулся вампир от него, словно от назойливой мухи. Лемуш хотел еще что-то сказать, но категорический тон беля остудил его. Фосфер несколько ударов сердца поводил языком по зубам, не раздвигая губ, – дурацкая привычка, но вполне характерная. Сам Лемуш не прочь пересчитать чьи-нибудь чужие зубы. Он так делал постоянно, прежде чем сломать кому-нибудь челюсть. Но не сегодня. Ром козырнул и скрылся за дверью.

– Давай, встретимся еще раз, Крес, – предложил Клод. – Еще поговорим. Спокойно. Я не хочу, чтобы ты наделал глупостей. Таких, как ты мало. А скоро будет еще меньше. Вот, возьми.

Он сунул руку в карман и вытащил серебристую склянку.

– Бери, – кивнул Клод, наслаждаясь округлившимися глазами Креса. – Порадуй себя до нашей следующей встречи. Если найдешь Аду, то порадуешь и ее. Передавай от меня привет.

Крес хотел уже швырнуть книгу белю в лицо, но только грохнул ею себе под ноги. Зараза. Из глаз текли слезы.

А в пальцах беля колыхалась склянка с новой порцией философской ртути. От этого нельзя отказаться.

– Это новенькая, – поболтал он ей. – Обещаю, одной ложечки в день тебе точно хватит. Натощак.

«…нельзя», – дрожал Крес.

«Отказаться», – шипело все внутри.

«Нектар», – глотал он вязкую слюну.

«Нельзя отказаться», – сердце билось все сильнее.

Бутылочка словно сама упала в его ладонь и плотно засела среди дрожащих пальцев. Крес поежился, на мгновение коснувшись протянутой руки вампира. Очень холодная… Клод словно бы и не заметил этого, или ему было просто плевать. Широко ухмыльнулся полным ртом острых зубов, хлопнул Креса по спине – так, что тот едва не упал, и вышел с балкона, излишне громко напевая какую-то старую солдатскую песню.

* * *

Уже темнело. Крес не двигался довольно долго, пока не почувствовав горький, металлический привкус. Только вкус собственной крови заставил его вернуться в реальность.

Ничего. Ничего. Пусто… Какой он дурак!

Сердце рвалось из груди, он бежал сломя голову, чуть ли не ломал ноги о ступеньки. Вон, вон отсюда, и плевать на то, что мышцы скрутились в пучок и болели. По полутемным коридорам, освещенным зеленым свечением сен-фонарей, от которого ему становилось только хуже и хотелось упасть на колени и проблеваться. Но он бежал, разбивая тишину коридоров и лестниц хриплым дыханием. Пролеты и переходы забрызганные зеленью пустовали, ему навстречу попадались лишь стражники, делающие первый ночной обход. Они в испуге хватались за свои мечи, когда хрипящая тень выбегала из-за угла, но, разглядев своего, отступали с дороги, недоуменно провожая безумца глазами. На последнем этаже Крес не устоял и рухнул на пол, отбив себе колени. Его бы вырвало, если было бы чем. Спазм скрутил его пару раз и отступил. На время.

– Ром… – склонились над ним. В свете сен-фонаря Крес узнал того самого стражника, который надоедал ему весь этот день. Марик, чтоб его.

Тот тоже узнал его, но было слишком поздно.

Крес вцепился в этот воротник и, используя всю массу, рванул на себя. Гвардеец споткнулся и, чертыхаясь, грохнул всеми своими железками по каменному полу. По плитам звонко брякнула выпавшая алебарда. Крес вскочил, вытирая рукавом губы, наступил на барахтающееся под ногами тело и, пошатываясь, побрел себе дальше.

Но не к выходу. Драл он этот опостылевший душный город, да и не добраться ему до дома в таком состоянии: опять придется ночевать в какой-нибудь клоаке с побирушками в обнимку.

Завернул за угол, миновал один поворот, и, держась за стену, спустился прямиком под сени деревьев Спящих садов. Полной грудью вдохнул прохладный ночной воздух и сбросил тесные сапоги, которые так и не удосужился вернуть Алену, ступил в прохладную траву. Пропустил ее между пальцев, позволил ей пощекотать себя за пятки, немного унять его болезненное, опустошенное сознание. Раздавил пару душистых клумб и прошел вглубь зарослей, где шумели яблони. Туда, где еще пару дней назад встречался с Мерай. Крес был почти уверен, что в такой поздний час в Спящих садах точно никого не будет. Хотя кто знает этих абелей: те, кто может не спать неделями, вполне в состоянии решить прогуляться по холодку и почесать свои столетние косточки. А тут Крес – такой красивый и босой с блаженной улыбкой на устах. Здрасьте.

Но нет, Спящие сады утопали в ночных шорохах, трескотне кузнечиков и уханье сов, которые расплодились среди деревьев вне всякой меры. Ни души под этими тяжелыми ветвями, усыпанными перезрелыми плодами. Только он один, совушки и целительная прохлада. Просто упасть в траву, укрыть глаза от небесного свечения, и помолиться Сеншсу, чтобы не насылал на него сегодня сновидений… То, что нужно.

…

Он только-только успел коснуться головой травяного ковра, вдохнуть его душистый запах, и тут… Голова гудела от переизбытка ртути. Вот-вот и эта дрянь снова польется у него из носа. Тело горело, как в лихорадке, мышцы налились неподъемной тяжестью и отказывались подчиняться. Голова просто трещала, тело рвалось на куски, требовало выхода. Вот, ему еще и приснилось невесть что… Перед глазами шли и шли легионом лица, нарисованные углем. Среди них была Ада. Он был точно уверен. Но каждый раз, когда он пытался ухватить ее лицо, оно сменялось другим, незнакомым.

Нет, нельзя ему спать в таком состоянии. Он может и не проснуться…

Шум крыльев несся со стороны акведука, который большим черным плечом вырисовывался на фоне шепчущихся крон. Еще выше по затянутому легкой дымкой небу плыл бледный полуоткрытый глаз луны. Уханье сов становилось все громче.

Крес пытался выцепить силуэт в темноте. Тени набегали на него с разных сторон, окутанные непрестанным переухиванием ночных странниц. Они кружили ему голову, как на вращающейся карусели. И звезды и луна скоро потухли.

Они остались вдвоем.

– Ты кто?.. Кто ты?

– Я Птичка, – выдохнули ему в лицо легкий, прохладный ветерок. – Я летаю и наблюдаю за всем и за всеми.

– Так лети отсюда дальше, – Крес попытался ее оттолкнуть, но она только хихикнула на его жест. – У меня нет времени разговаривать с птицами.

– Ох-хо-хо, я не простая пернатая дурочка, – пропела Птичка. Ей вторили многочисленные «ухухи» и «охохи», словно собрание льстецов. Крес приподнялся, пытаясь высмотреть свою собеседницу, но она постоянно расплывалась, не даваясь взгляду.

Его встретили руки, мягкие и приятные, хотя он ожидал, что на их месте должны быть острые когти. Он провел ладонью по ее перышкам, спустил руку ниже – там все дрожало, мягче и горячее.

– Я летаю здесь, и летаю много, – шептала она ему на ухо, подминая его под себя и устраиваясь поудобнее. – Знаю каждый уголок этого страшного, древнего замка и внимательно вслушиваюсь в каждый шепоток самой напуганной мышки. Мне ведомы все секреты и тайные замыслы здешних стен. Не удивляйся: у них они тоже есть, и ты их часть.

– Ты тоже носморха что ли? – выдавил из себя Крес и охнул. Голова шла кругом. Он привлек ее к себе и попытался найти ее губы, но тщетно. Ее охи раздавались над его ухом, представляя возможность изучать себя только пальцами.

– Нет, я Птичка, – ворковала она. – Я пою песни прошлого, которые отдаются в будущем. Твою песню я тоже спою, когда придет твое время, и ты послужишь своими костями для общего блага.

– Ты хочешь сказать, что пророчишь мне смерть?

– Смерть нечего пророчить, она и так околачивается у порога – вопрос лишь в том, когда она решится войти.

Крес закрыл глаза и отдался ее торопливому шепоту. Тело словно оставило его разум, само зная, что следует делать.

– Ты бегаешь по лезвию бритвы уже очень долгое время, и смерть все ждет не дождется, когда же потянуть тебя за ручку и увлечь в сладостное забвение. Впрочем, не удивляйся: сам знаешь, за последние несколько дней тебя не раз и не два могли убить. Каждый, кто хоть пальцем соприкасается с могуществом Пика, ставит свою ножку на острое лезвие. Ты же стоишь на кромке обеими пятками и изо всех сил стараешься сохранить равновесие.

– Ты следила за мной?

– А как же! Я же сказала, что я везде летаю и все вижу.

– Может, ты еще следишь за каждой душой в этом проклятом замке?

– Не за каждой. За каждой даже у меня терпения не хватит. Но, за многими. Это не так сложно, как кажется. За прошедшие столетия здесь накопилось не так много развлечений.

– Может, ты сможешь помочь мне найти одну девушку?

– Ах-ах-ах, как же много красивых лиц вьется вокруг тебя. Не успел еще насладиться одними сладкими губками, как требуешь новые. Счастливчик ты.

Она оттолкнула его. Крес опрокинулся наземь, больно ударившись макушкой. Зашарил руками по траве, пытаясь найти ее, но она уже была далеко.

– Ты знаешь, куда пропала бывшая носморха по имени Ада? – выпалил Крес то, что непрестанно терзало его сердце. – Ее здесь все знали, а такая летунья, как ты, и подавно.

Она ответила не сразу.

– Ах-ох-ох, милашка Ада из переулка Зеленых ламп?

– Она самая, – прохрипел Крес, пропустив один удар сердца.

– Знаю-знаю, была такая, – щебетала летунья. – Бегала тут по коридорам, тряся своими длинными локонами. Пленяла юные и постаревшие сердца. Но никто не смел прикоснуться к ней и пальцем, даже намекнуть на близость. Даже в награду за преданность. Она цвела только ради Клода.