Текст книги "Э. Д. Фролов Рождение Греческого Полиса(СИ)"

Автор книги: Алекс Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

убедительно объясняет суть дела.31

рее, по аналогии с некоторыми другими местами в «Политике», "окрест живущих

варваров" (???????? ?????????), т. е., в данном случае, все тех же мариандинов (ср.:

Доватур А. И. "Политика" и "Политии" Аристотеля. М.; Л. 1965. С. 75 слл. 181

и прим.; Burstein S. М. O utpost of Hellenism. P. 29-30). Надо ли видеть в периэках

и "тех, кто обрабатывает хору", две различные категории покоренных гераклео-

тами мариандинов, как это склонен думать Бёрстейн, или же считать, что здесь

двумя понятиями выражена одна мысль и речь идет, стало быть, об одной и той

же категории зависимых мариандинов, – об этом мы не решаемся судить.

30О категории порабощенных вифинцев в Византии см. свидетельство Филарха:

Phylarch. ар. Athen. VI, 101, р. 271 b-c = FgrHist 81 F 8 – "и византийцы также

господствовали над вифинцами, как лакедемоняне – над илотами". Ср.: Lotze D.

Metaxy eleutheron kai doulon. S. 57 f.

31 Еще раз проблема мариандинов была рассмотрена в недавно опубликованной

книге С. Ю. Сапрыкина (см.: Сапрыкин С. Ю. Гераклея Понтийская и Херсонес Та╜

врический. С. 23-35). Автор считает, что первоначально отношения греческих ко╜

лонистов и мариандинов строились на основе равноправного договора, что наступ╜

ление гераклеотов на туземцев развернулось лишь после утверждения в Гераклее

крайней олигархии (в первой половине V в.), и что форма зависимости подчинен╜

ных гераклеотам мариандинов "была много мягче спартанской илотии": в округе

города мариандины лишились своих земель, но сохранили личную свободу и могли

наниматься в батраки к захватившим их земли гераклейским олигархам или идти

в матросы, а на более отдаленной "подконтрольной территории" они и вовсе про╜

– Page 222–

Особого рассмотрения заслуживает традиционная версия о дого╜

ворных началах в отношениях между мариандинами и гераклеотами.

Хотя этому преданию можно подобрать параллели, – мы имеем в виду,

в частности, свидетельства Эфора о соглашении спартанцев с илотами

(Ephor, ар. Strab., VIII, 5, 4, р. 364-365 = FgrHist 70 F 117) и Архема-

ха о соглашении фессалийцев с пенестами (Archemach. ар. Athen. VI,

85, р. 264 a-b = FgrHist 424 F 1), –есть некоторые основания ставить

и его, и эти параллельные свидетельства под сомнение и считать их

измышлениями позднеклассической или эллинистической философии,

которая могла развивать далее высказанную еще Аристотелем (в 1-й

книге "Политики") мысль о целесообразности "соединения попарно"

существ разумных и неразумных, но обладающих физической силой,

иначе говоря, господ и рабов. Как в зарубежной, так и в отечествен╜

ной историографии нет недостатка в тех, кто, принимая античную

традицию о мариандинах в целом, отказывается верить преданию о

договоре.32

Повторяем: основания для сомнения есть. И все же справедливость

требует заметить, что характер ситуаций, складывавшихся в результа╜

те длительной борьбы целостных этносов, не исключал возможности

оформленных грубейшими договорами соглашений. Сошлемся на ис╜

торию войн, которые Спарта вела в архаический период за обладание

Мессенией, и, в частности, на урегулирование отношений с побежден╜

ными мессенцами после 1-й Мессенской войны, как оно представлено

в не зависящей от Эфора традиции (Тиртей–Павсаний).

Последующая судьба гераклейских мариандинов неясна. Было бы

соблазнительно предположить, что в период социальных смут, достиг╜

ших апогея ко времени тирании Клеарха (середина IV в. до н.э.), ма╜

риандины могли выступить совместно с гераклейским демосом и до╜

биться свободы, а может быть, и уравнения в правах, как это сделали

в свое время киллирии в Сиракузах.33 Однако анализ традиции –и

должали жить своими общинами, платя гераклеотам только дань. Эта точка зре╜

ния, по существу являющаяся модификацией взгляда, развитого И. С. Свенцицкой,

представляется нам равно неприемлемой именно потому, что она практически иг╜

норирует свидетельства античной традиции об илотском (или близком илотскому)

статусе мариандинов.

32Нейхардт A .A . Рабство в греческих городах. С. 141, 143 слл.; Lotze D.

Metaxy eleutheron kai doulon. S. 74 f.* Burstein S. M. Outpost of Hellenism. P. 29.

33К такому заключению могло бы подвести, в частности, соответствующее ис╜

толкование свидетельства Юстина о том, что Клеарх освобождал рабов репрес╜

сированных им аристократов и даже отдавал им в жены супруг и дочерей их

бывших хозяев (Justin. XVI, 4, 17 sqq.; 5, 1 sqq. ). С первого взгляда кажется

естественным предположить, что этими освобожденными были не рабы обычного

типа, а именно мариандины. Ср.: Plass H. G. Die Tyrannis in ihren beiden Perioden

bei den alien Griechen. Bd I. Bremen, 1852. S. 258; Berve H. Die Tyrannis bei den

Griechen. Bd I. MЭnchen, 1967. S. 317; MossИ C. La tyrannie dans la GrХce antique.

– Page 223–

прежде всего позднейших свидетельств Платона и Аристотеля, пи╜

савших о (рабской) зависимости мариандинов как о современном им

явлении (см.: Plat. Leg., VI, 19, p. 776 c-d; Aristot. Pol., VII, 5, 7, p. 1327

b 7-15), – убеждает в том, что тирания в Гераклее Понтийской не по╜

сягнула на традиционную систему социальных отношений, и изжитие

здесь примитивного земледельческого рабства если и произошло, то

гораздо позднее.34

Гераклейские мариандины – пример в высшей степени типический,

который может служить моделью для реконструкции социальных от╜

ношений в колониальных дорийских полисах, ориентировавшихся на

подчинение и эксплуатацию земледельческой хоры. Во всяком случае,

теперь можно представить себе, какие важные источники обогаще╜

ния – землю и рабов – сконцентрировал в своих руках сложившийся в

Гераклее Понтийской еще в ранний период слой военно-землевладель╜

ческой знати, и как сильно это должно было раздражать остальную

массу народа.

Социальное противостояние этих двух групп населения – новой

знати и остального народа – неизбежно должно было перерасти в

рознь, чему немало способствовало еще одно обстоятельство, тоже со╜

циального, хотя уже и не экономического порядка. Переселение сильно

ускорило естественный, начавшийся еще на родине колонистов про╜

цесс размывания кровнородственных связей, следствием чего явилось

накопление значительной части народа за пределами традиционных

родо-племенных организаций –фил. Вдобавок в начале V в. в свя╜

зи с усугублением греко-персидских распрей, в Гераклею должен был

хлынуть поток переселенцев из Ионии и Эолиды, людей, которые ис╜

кони были чужды дорийским филам. В этих условиях военно-земле╜

владельческая знать Гераклеи оказалась преимущественной носитель╜

ницей древних кровнородственных связей. Она с презрением должна

была относиться к массе народа, оказавшейся вне традиционных родо╜

племенных подразделений, и ее претензии на руководящее положение

в государстве могли казаться ей самой тем более правомерными, что

в основании первоначальной политической организации лежали глав╜

ным образом, если не исключительно, именно эти естественно сложив╜

шиеся гентильные подразделения.

Однако в государстве с многочисленным и энергичным городским

населением такие устремления знати не могли остаться безответными.

В Гераклее ответом явилась консолидация сил демократии, которые

выступили с требованием последовательного социального и политиче╜

ского равенства. Социальное противостояние переросло, таким обра╜

Paris, 1969. Р. 129-130.

34Ср.: Burstein S. М. Outpost of Hellenism. P. 58 ff.

– Page 224–

зом, в политическое, и смута надолго должна была стать спутницей

гераклейской истории.35

И действительно, свершившееся в ранний период ниспровержение

первоначального демократического строя было лишь первым звеном

в длинной цепи политических конфликтов (ср. выразительное заме╜

чание Юстина: XVI, 3, 8 – multa etiam domesticae dissensionis mala

fuere). Очевидно, результатом первого антидемократического перево╜

рота явилось установление крайней олигархии, или, как будет лучше

сказать применительно к этому времени, аристократии. Власть це╜

ликом сосредоточилась в руках знати, и от участия в политической

жизни оказалась устраненной не только масса народа, но и его за╜

житочная, но незнатная верхушка. Эта последняя спустя некоторое

время стала инициатором нового движения и переворота, как об этом

можно заключить из другого места Аристотелевой "Политики", где

характеризуются причины государственных переворотов при олигар╜

хиях: "Иногда крушение государственного строя вызывают люди со╜

стоятельные (?? ????? ??? ??????? < ... > ???????? ?????????), но не

занимающие должностей (oЫ ??? ????? ?' ?? ???? ??????), когда лишь

очень немногие имеют почетные права (???? ?????? ?????? ???? ?? ??

???? ??????), как это имело место в Массалии, в Истре, в Гераклее и в

других государствах" (Pol., V, 5, 2, р. 1305 b 2-6).

Прежде всего было существенно ослаблено древнее патриархаль╜

ное право, этот важнейший из устоев аристократического строя. Бы╜

ло признано, что доступ к государственным должностям должен быть

открыт не только для отцов семейств, но и для их взрослых сыно╜

вей – сначала для старших братьев, а затем и для младших, "Здесь, –

продолжает Аристотель свой рассказ, – люди, не имевшие доступа к

должностям, возбуждали волнения (???????) до тех пор, пока доступ к

ним не получили сначала старшие братья, а затем, в свою очередь, и

младшие (дело в том, что в некоторых местах не могут одновременно

занимать государственные должности отец и сын, в других – старший

и младший братья)" (Pol., V, 5, 2, р. 1305 b 6-10).

Одновременно был значительно расширен круг лиц, пользующих╜

ся активными политическими правами; их стало теперь шестьсот. "В

итоге,–заключает Аристотель, – в Массалии олигархический строй

приблизился к политии, в Истре олигархия, в конце концов, обрати╜

лась в демократию, а в Гераклее власть от немногих перешла в руки

35 О первоначальном демократическом характере государственного устройства

Гераклеи ср.: Apel H. Die Tyrannis von Heraklea. S. 20-21; Burstein S. M. Outpost

of Hellenism. P. 19 ff.; о формировании военно-землевладельческой знати и ее при╜

тязаниях: Beloch K .J . GG2 III. 1. S. 137, Anm. 2; о притоке новых колонистов из

Ионии и возможном влиянии этого на сословную борьбу: P lass H. G. Die Tyrannis.

I. S. 84-85.

– Page 225–

шестисот граждан (?? ???????? ?' ?? ???????????? ?????????? ????? [sc.

? ?????????])" (Pol., V, 5, 2, ?. 1305 b 10-12).

Возможно, что число 600 было достигнуто путем удвоения преж╜

него числа членов аристократического совета: к 300 представителям

дорийской знати (по 100 от каждой из фил) было добавлено 300 новых

членов из числа просто богатых людей, которые, таким образом, были

включены в эту аристократическую корпорацию на правах младшей

знати.36

Возможно также, что именно тогда, если только это не было сдела╜

но в самом начале, знать должна была согласиться на учреждение но╜

вых военно-административных подразделений – сотен, которые, в от╜

личие от фил, охватывали не только аристократов с их ближайшим

окружением, но все вообще свободное население (Aen. Tact. 11, 10 а;

ср. также выше).

Наконец, – впрочем совсем необязательно, что именно в это вре╜

мя,–знать должна была пойти еще на одну уступку: народ был до╜

пущен к участию в судебных разбирательствах. Более того, подобно

тому, как это было в Афинах, развилась практика формирования су╜

дебных комиссий не из людей, непосредственно участвующих в управ╜

лении государством, занимающих правительственные должности, а из

других и, должно быть, менее привилегированных лиц, что содейство╜

вало развитию демагогии и привело к новым потрясениям в государ╜

36Предположение, что свидетельство Аристотеля имеет в виду удвоение членов

аристократического совета, находим мы у Г. Г. Пласса (Plass H. G. Die Tyrannis.

I. S. 256 f.). У последующих исследователей господствует убеждение, что у Ари╜

стотеля речь идет об увеличении общего количества полноправных граждан (см.:

Apel H. Die Tyrannis von Heraklea. S. 21-22; Beloch K .J . GG2 III. 1. S. 137; Bu╜

solt G. Griechische Staatskunde. I. S. 356; Burstein S. M. Outpost of Hellenism. P. 19

[с прим. 80] и 37; ср. также: Ehrenberg V. Der Staat der Griechen. Tl. I. Leipzig, 1957.

S. 39). Нам кажется, что текст Аристотеля, при своей неопределенности, не исклю╜

чает возможности такого истолкования, какое дает Пласс: могло иметься в виду

удвоение числа именно политически активных граждан, т. е. членов совета. В таком

случае ситуация могла быть схожей с той, какая была в Массалии, где из массы

полноправных граждан выделялись аристократы par excellence, которые состав╜

ляли правительствующий совет. Последний, тоже, кстати сказать, в количестве

600 человек, являл собой замкнутую аристократическую корпорацию и управлял

государством в строго олигархическом духе (см.: Strab., IV, 1, 5, р. 179; Cic. De

rep., I, 27, 43; 28, 44; Caes. De b. с., I, 35; ср.: Ditt. Syll.3, II, N591; ср. также: Цир╜

кин Ю. Б. Эволюция политического строя Массалии / / Социальная структура и

политическая организация античного общества / Под ред. Э .Д . Фролова. Л. 1982.

С. 31-44). Все же надо заметить, что предположению о доведении числа членов

совета до 600 противоречит свидетельство Полиена о существовании в Гераклее в

момент выступления Клеарха Совета Трехсот (см.: Polyaen., II, 30, 2 – ?? ????? ???

??????????). Конечно, свидетельству Полиена можно не придавать решающего зна╜

чения, но если считаться с ним, то, чтобы спасти версию об удвоении числа членов

совета, придется допустить, что впоследствии состав совета вновь был сокращен

вдвое.

– Page 226–

стве. "Иногда, – свидетельствует по этому поводу Аристотель (все в

том же контексте, при рассмотрении причин переворотов в олигархи╜

ческих государствах), – сами олигархи занимаются демагогией среди

черни". Например, "там, где суды пополняются не из числа правящих

граждан (???? ?? ?????????? ?? ?? ??? ???????????? ????), последние де╜

магогически заискивают перед судом и производят государственный

переворот, как в Гераклее Понтийской" (Pol. V, 5, 5, р. 1305 b 28, 33-

36).

Все эти преобразования, совершенные на протяжении одного или

нескольких отрезков времени, где-то в промежутке между концом VI и

концом V в. до и. э., поколебали, но не уничтожили совершенно приви╜

легированного положения гераклейской знати. Дело, однако, осложня╜

лось, когда обнаруживался раскол в среде самой знати, как это могло

быть уже в случае с только что упомянутым "заискиванием перед су╜

дом". Ведь этот случай упоминается Аристотелем именно в связи с

разбором более общей ситуации, когда олигархический строй рушился

вследствие обращения к демагогии самих олигархов. Распри в среде

знати обыкновенно вспыхивали из-за стремления одних аристократов

оттеснить других, причем поводом к взрыву бывал то оскорбительный

отказ породниться, то злоупотребление правосудием. Последнее имело

место в случае с неким Эветионом, или Эвритионом (имя персонажа

передается по-разному в разных рукописях Аристотеля, который рас╜

сказывает об этом эпизоде). Политические противники обвинили его в

прелюбодеянии и добились осуждения справедливого, но чрезмерного:

выставили его на городской площади с колодкой на шее. У Эветиона,

однако, судя по всему, нашлись заступники, и в результате в городе

вспыхнула смута (Aristot. Pol., V, 5, 10, p. 1306 а 31 слл.).

Ослабляя знать, эти распри должны были содействовать успеху

демократии. Возможно при этом, что в тот или иной момент в каче╜

стве переходной формы являлась к жизни и тирания. Свида (Элиан)

упоминает о древнем тиране Эвопии, который якобы явился во сне

Клеарху накануне возвращения этого последнего на родину (Suidas,

s. v. ???????? = Aelian. fr. 86 Hercher: ???? ??? ??????? ??????????

????????, ??????? ????? ???.). Впрочем, других упоминаний об этом

Эвопии не сохранилось, и надо думать, что древняя тирания в Герак╜

лее не была ни прочной, ни продолжительной.37

37О точной датировке тирании Эвопия говорить не приходится; все же, исходя

из характера упоминания у Свиды (Элиана), можно думать, что речь идет именно

о древнем тиране, т. е. еще VI века (ср.: Berve H. Die Tyrannis. I. S. 315). При этом,

вопреки Г Апелю, совершенно необязательно отождествлять этого Эвопия с упо╜

минаемым у Аристотеля Эветионом (см.: Apel Н. Die Tyrannis von Heraklea. S. 23,

Anm. 1; ср. однако: Berve H. Die Tyrannis. II. S. 679 f.). Равным образом не разде╜

ляем мы скепсиса и новейших исследователей С. М. Бёрстейна и С. Ю. Сапрыкина,

– Page 227–

С помощью ли тирании, или без нее, но так или иначе народной пар╜

тии временами удавалось добиться успеха. При этом известную роль

в качестве дополнительного стимула могли играть и внешние воздей╜

ствия, и, в частности, те, что без сомнения исходили от Афин в послед╜

ней трети V в. до н. э. Напомним о резонансе, который могла иметь

Понтийская экспедиция Перикла, о несомненном факте вхождения Ге╜

раклеи в Афинский союз в 425/4 г., наконец, о прямом вторжении

афинян в Гераклеотиду (рейд Ламаха). Естественно предположить,

что именно в этот период гераклейская демократия могла добиться

успеха, – возможно, только временного, буквально на год или около

того, но, может быть (что все-таки до конца не исключено), и более

прочного, приведшего к длительному демократическому правлению.

Первой точки зрения придерживается С. Ю. Сапрыкин, согласно

которому крайними вехами демократического правления в Гераклее

были: 425 г., когда город вошел в Афинский союз и, следовательно,

там победила демократия, и 424 г., когда против Гераклеи афиня╜

нам пришлось посылать Ламаха и, следовательно, там уже произошла

реставрация олигархии.38 Второй точки зрения держится С. М. Бёр╜

стейн, который полагает, что демократия утвердилась в Гераклее как

раз в 424 г., во время рейда Ламаха, поскольку это подтверждает╜

ся жестами доброй воли со стороны гераклеотов по отношению к по╜

терпевшим бедствие афинянам, и что это демократическое правление

продолжалось вплоть до начала 60-х годов IV в., когда к власти в

Гераклее вновь пришла олигархия в лице Совета Трехсот.39

Трудно решить, какое мнение более обоснованно, ибо прямых ука╜

заний традиция не содержит, а косвенные данные могут быть истол╜

кованы по-разному. Кажется, что ввиду неудачи, постигшей Ламаха,

первое мнение ближе к истине. Как бы то ни было, если даже вы╜

ступление гераклейских демократов в последней трети V в. до н. э. и

было малоуспешным, то в следующем IV столетии им вновь (или на╜

конец) удалось добиться успеха. Мы располагаем прямым свидетель╜

ством Энея Тактика (Aen. Tact. 11, 10 а-11) о том, что в Гераклее,

по-видимому, в сравнительно позднее время, была демократия (?????

???????????). Однако, судя по всему, существование и этой демокра╜

тии также не было прочным, ибо ей непрерывно угрожали богачи (???╜

??????????? ??? ???????? ?? ????). Упреждая один из таких загово╜

ров, руководители народа (?? ????????? ??? ?????) провели важную

которые не только отказывают в существовании Эвопию, но и ставят под сомнение

самое возможность явления тирании в Гераклее Понтийской в древнейший пери╜

од (см.: Сапрыкин С. Ю. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический. С. 39-40;

Burstein S. М. Outpost of Hellenism, p. 37 и 121 [прим. 138 к гл. II]).

38 Сапрыкин С. Ю. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический. С. 48.

39 Burstein S. М. Outpost of Hellenism... P. 33-34.

– Page 228–

реформу военно-административной системы: вместо первоначальных

четырех было учреждено шестьдесят новых сотен с той целью, чтобы

силы богачей были распылены по этим новым подразделениям. И дей╜

ствительно, заключает Эней, "богатые были рассеяны и находились в

сотнях в малом числе среди многочисленных представителей народа"

(пер. В. Ф. Беляева).40

Тем не менее успех демократов не был прочным: ко времени вы╜

ступления Клеарха зажиточная и знатная верхушка в гераклейском

полисе вновь обрела силы и в лице аристократического Совета Трех╜

сот открыто противостояла народной массе (Justin., XVI, 4, 1 слл.; для

Совета Трехсот ср.: Polyaen., II, 30, 2; ср. также выше, прим. 36).41 Эта

смута в классическое время была последней; она завершилась уста╜

новлением длительной и прочной тирании, которая представляет со╜

вершенно особый интерес: она просуществовала добрые три четверти

века и в какой-то момент переросла в правильную монархию сродни

эллинистической. Но здесь мы должны остановиться: история герак╜

лейской тирании лежит уже за пределами того исторического времени,

которое сейчас является предметом нашего специального рассмотре╜

ния.42 Теперь же подведем итог проделанному только что обзору. Это

необходимо сделать прежде всего для того, чтобы уяснить себе глав╜

ные линии, характерные черты и особенности становления гераклей-

ского полиса. Вместе с тем такое уяснение особенностей гераклейской

истории в период свободного развития, без сомнения, будет способ╜

ствовать и лучшему пониманию пришедшей на смену этому периоду

тирании.

Начнем с констатации очевидного: знакомство с имеющимися в

40С. М. Бёрстейн достаточно убедительно датирует этот эпизод временем около

370 г. (ibid. Р. 45, 46, 125 [прим. 62 к гл. III]).

41В определении формы правления, существовавшей в Гераклее к моменту вы╜

ступления Клеарха, единства мнений среди ученых нет: одни говорят о демократии

( B e lo c h K . J . GG2 III. I. S. 137), другие –об умеренной олигархии или демокра╜

тии (B u s o l t G . Griechische Staatskunde. I. S. 402), третьи –об олигархии (Б л а в а т ╜

с к а я Т В . Ю жное и Западное Причерноморье. С. 356; B e r v e H . Die Tyrannis. I.

S. 315; II. S. 680). По существу дать здесь определение очень трудно, ибо наличная

традиция одит нас прямо in mИdias res, когда социальный и политический раскол

зашел уже слишком далеко. Все же упорное противодействие, оказанное аристо╜

кратическим Советом Трехсот радикальному движению масс, свидетельствует ско╜

рее о том, что накануне смуты положение в государстве контролировалось знатью.

Ср. теперь также: Сапрыкин С. Ю. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический.

С. 48-50, 101 слл.· B u r s te in S . М . Outpost of Hellenism. P. 47 ff.

42 О гераклейской тирании см.: Ф р о л о в Э . Д . Младшая тирания / / Античная Гре╜

ция. T. II. М. 1983. С. 149-153; С а п р ы к и н С . Ю . Гераклея Понтийская и Херсонес

Таврический. С. 101-123; P la s s H . G . Die Tyrannis. I. S. 83-85, 256-260; II. S. 5 f., 89,

109, 139-142; Apel H. Die Tyrannis von Heraklea; B e r v e H . Die Tyrannis. I. S. 315–

323; II. S. 679-882; M o s s И С . La tyrannie. P. 128-131; B u r s te in S . M . Outpost of Hel╜

lenism. P. 47-89.

– Page 229–

нашем распоряжении материалами по социальной истории Гераклеи

в первые два века ее существования оставляет впечатление какой-то

неясности. Мы не можем, в частности, с уверенностью соотнести от╜

дельные моменты внутренней борьбы с событиями внешней истории,

чтобы таким образом датировать их. Лишь о первом столкновении зна╜

ти с народом мы располагаем определенным свидетельством Аристо╜

теля, что оно случилось вскоре после основания города, и мы можем

связать случившееся тогда поражение демократии с выводом колонии

в Каллатиду, так что самую смуту можно будет отнести ко времени

около 520 г. Для датировки последующих смут мы не располагаем уже

никакими более или менее прямыми и надежными сведениями.

Разумеется, мысль современного исследователя не может удовле╜

твориться простой констатацией такого положения. Время от времени

предлагаются стройные схемы свершавшихся в Гераклее Понтийской

политических метаморфоз. Так, С. М. Бёрстейн устанавливает следу╜

ющую череду правлений:43

1) первоначальная демократия;

2) сменившая ее очень скоро, стало быть, еще в середине VI в. до

н.э., олигархия, правление которой продолжалось до 424 г.·

3) установление в этом году демократии, власть которой длилась

до начала 60-х годов IV в.

4) новая олигархия – с начала 60-х годов и до выступления Клеар╜

ха, т. е. до 364/3 г.

У С. Ю. Сапрыкина картина получается еще более четкая и деталь╜

44

ная.

1) первоначальная демократия;

2) около 520 г., синхронно с основанием Каллатиды, – установление

умеренной олигархии;

3) во второй половине V или даже еще на рубеже VI-V вв. – утвер╜

ждение крайней олигархии;

4) в 30-е годы V в. – переход к умеренной олигархии;

5) 425-424 гг. – краткая демократическая интерлюдия;

6) с 424 г. и до выступления Клеарха – вновь умеренная олигархия.

Оба построения опираются на остроумную комбинацию фактов и

обладают собственной внутренней логикой. Но, хотя нам лично более

приемлемой представляется схема Бёрстейна, – не столько, впрочем,

в силу большей внутренней вероятности, сколько ввиду ее более об╜

щего, менее разработанного характера, – тем не менее справедливость

требует признать, что и эта схема, и, конечно же, еще более детали╜

зированная картина Сапрыкина являются сугубыми гипотезами, по╜

43См.: Burstein S. М. Outpost of Hellenism. Ch. I–III.

44См.: С а п р ы к и н С . Ю. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический. Гл. I.

– Page 230–

скольку построены они не на прямых указаниях традиции, а на более

или менее убедительном истолковании различных косвенных данных.

Внутренняя жизнь Гераклеи Понтийской остается, таким образом,

в большой степени неясной. Однако неясность в данном случае, воз╜

можно, проистекает не от одного недостатка сведений; сама фактиче╜

ская история внутренней борьбы в Гераклее – так, как она представле╜

на совокупностью отдельных случаев – оставляет впечатление неопре╜

деленности и незавершенности. Действительно, социальные распри в

Гераклее сильно затянулись. На протяжении двух столетий они шли

непрерывно, однако ни одна из борющихся группировок так и не доби╜

лась решающего успеха. В отличие от ряда других греческих городов

(Афины, Коринф, Сиракузы), здесь так и не наступил период стаби╜

лизации, и в 60-х годах IV в. ситуация оставалась столь же неясной и

напряженной, как и в середине VI столетия.

Объяснение этому следует искать прежде всего в характере само╜

го общества, отчасти – в особенностях внешнего положения Гераклеи.

Условия жизни здесь способствовали формированию двух одинако╜

во сильных антиподов. С одной стороны – военно-землевладельческая

знать, сильная своим почти монопольным положением в земледельче╜

ской сфере, своей спаянностью ввиду необходимости совместными си╜

лами противостоять мариандинам, наконец, своими дорийскими тра╜

дициями. С другой стороны – многочисленное сословие горожан, тор╜

говцев, ремесленников, вольнонаемных рабочих и матросов, чье зна╜

чение непрерывно возрастало по мере развития Гераклеи как торгово-

промышленного центра. Фактом, однако, остается то, что в экономи╜

ке Гераклеи торговля и промышленность так и не смогли занять гос╜

подствующего положения. Сельское хозяйство всегда оставалось здесь

важной отраслью; более того, оно-то и было естественным основанием

для развития городских промыслов.

Если, таким образом, в социальном и экономическом отношении

положение гераклейской знати было достаточно прочным, то, с дру╜

гой стороны, у нее было важное преимущество перед городской де╜

мократией и во внешней сфере. Она всегда могла рассчитывать на

авторитетную поддержку сочувствовавших ей персидских царей или

сатрапов, между тем как вероятность помощи извне для гераклейской

демократии была практически ничтожна.

Сказанное, по-видимому, достаточно объясняет, почему социаль╜

ные смуты в Гераклее так сильно затянулись и почему еще и в IV в.

ни одна из сторон не добилась решающего успеха. Вместе с тем надо

учесть, что с течением времени характер этих смут мог измениться.

Древняя сословная борьба могла модифицироваться или осложнить╜

ся новыми моментами соответственно изменениям в структуре самого

– Page 231–

общества. Уже в рассказе Энея Тактика о находчивости вождей демо╜

кратии в Гераклее мы сталкиваемся с характерным для позднекласси╜

ческого времени противопоставлением: богачи (?? ????????) и народ (о

?????), а у Юстина обострение социальной борьбы накануне выступ╜

ления Клеарха прямо ставится в зависимость от радикальных, именно

в духе IV в. требований демоса произвести сложение долгов и пере╜

дел земли: cum plebs et tabulas novas et divisionem agrorum divitum

impotenter flagitarent, etc. (Justin., XVI, 4, 2).

Очевидно, что в Гераклее, подобно тому, как это было в Риме, древ╜

ний сословный антагонизм, не разрешившийся в ранний период ради╜

кальной революцией, с течением времени мог принять характер более

широкого классового антагонизма. Иными словами, борьба землевла╜

дельческой знати с городской демократией могла трансформироваться

в борьбу знатной и богатой верхушки полиса с массой простого народа,

страдавшего от безземелия, неустроенности и долгов,

И последнее. Не следует забывать, что развитие социального кон╜

фликта совершалось в Гераклее в условиях сложной внешнеполитиче╜

ской обстановки. Жизненные интересы Гераклеи требовали непрерыв╜

ного напряжения сил и, вопреки тенденциям внутреннего развития,

консолидации общества для противодействия нажиму туземных пле╜

мен и персидских сатрапов, с одной стороны, и для борьбы с торговы╜

ми и политическими конкурентами в Причерноморье – с другой. Раз╜

витие новой смуты в 60-х годах IV в. оказалось осложненным непри╜

ятностями сразу с обеих сторон: к затянувшемуся конфликту с Боспо╜

ром грозила добавиться новая война, теперь уже на самом азиатском

материке, ввиду открывшихся стремлений Митридата, сына сатрапа

Геллеспонтской Фригии Ариобарзана, сделать Гераклею своим доме╜

ном (Justin., XVI, 4, 7 слл.; ср. Suidas, s.v. ????????).

Вот эта своеобразная комбинация древних сословных распрей, но╜

вого классового антагонизма и внешних осложнений и определила

сложный характер обстановки, породившей гераклейскую тиранию.

Соответственно и сама эта тирания должна была отличаться суще╜

ственным своеобразием. Априори мы можем ожидать здесь сплетения

самых разнообразных черт социальной диктатуры, цезаристского ре╜

жима и "национальной" монархии.

– Page 232–

ЗАКЛЮ ЧЕНИЕ

Завершая обзор становления классового общества, города и госу╜

дарства у древних греков, отметим еще раз, в общей форме, главные

особенности как самого исторического процесса, так и его конечных

результатов. Рождение цивилизации у греков свершилось не вдруг, не

в результате одного резкого качественного скачка, а долгим и труд╜

ным путем. Фактически оно произошло в два этапа: на первом –ми╜

кенском – движение завершилось катастрофой, но достижения этого

этапа не пропали совершенно и послужили основанием для более стре╜

мительного и успешного продвижения во второй раз, в век архаики.