Текст книги "Э. Д. Фролов Рождение Греческого Полиса(СИ)"

Автор книги: Алекс Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

лям: знаменитому философу, специалисту по теории государства и

права Аристотелю и автору сочинения о военных хитростях-страте╜

гемах Полиэну (II в. н.э.). Писатели эти несоизмеримы по своим да╜

рованиям и ученым заслугам, но в чем-то у них есть и сходство: оба,

не будучи историками в точном смысле слова, интересовались важны╜

ми историческими сюжетами, один – развитием государства, другой –

становлением военного искусства; и оба, будучи начитаны в историче╜

ской литературе, умели выбирать, один в большинстве случаев, а дру╜

гой по крайней мере во многих, надежные сведения по интересующим

их вопросам. В данном случае, в истории с Панэтием Леонтинским,

они несомненно опирались на добротную сицилийскую традицию, при╜

чем в расчет могут идти Антиох (V в.), Филист (IV в.), а для Полиэна

еще и Тимей (рубеж IV–III вв. до н.э.).9

Аристотель в "Политике", рассматривая проблему государствен╜

ных переворотов, дважды упоминает о выступлении Панэтия в Леон╜

тинах. Первый раз случай с Панэтием приводится в качестве приме╜

ра – наряду с другими и более известными – становления тирании из

демагогии: "Панэтий в Леонтинах, Кипсел в Коринфе, Писистрат в

Афинах, Дионисий в Сиракузах и другие таким же образом (достигли

тирании) при помощи демагогии (?? ??????????)" (Aristot. Pol, V, 8,

4, p. 1310 b 29-31, здесь и ниже пер. С. А. Жебелева–А. И. Доватура).

9Хотя дальнейшее уточнение источников, на которые опирались Аристотель и

Полиэн, по-видимому, невозможно, общая надежность их сообщений ни у кого не

вызывает сомнений. Впрочем, высокий авторитет Аристотеля не нуждается в осо╜

бом обосновании. Что же касается Полиэна, то один из лучших знатоков его твор╜

чества, И. Мельбер, счел возможным специально подчеркнуть добротность его рас╜

сказа о Панэтии: как и в других эпизодах из древнейшей сицилийской истории, так

и в данном случае Полиэн, по мнению Мельбера, должен был опираться на хорошо

осведомленный сицилийский источник – Филиста или Тимея (M elber J. эber die

Quellen und den Wert der Strategemensammlung P olyaens// JahrbЭcher fЭr classische

Philologie. Supplementbd XIV 1885. S. 518). Показательно, что даже Ф. Ф. Соколов,

нередко настроенный весьма скептически по отношению к древней традиции, оха╜

рактеризовал рассказ Полиэна как "драгоценнейший" ( Соколов Ф. Ф. Критические

исследования. С. 197). Для оценки традиции и реконструкции самого события,

помимо работы Ф. Ф. Соколова и других трудов по истории Сицилии (их перечень

см. выше, в прим. 3), ср. также: Berve H. Die Tyrannis bei den Griechen. Bd I–II.

MЭnchen, 1967 (I, S. 129; II, S. 593).

– Page 179–

В другой раз на случай с Панэтием дается ссылка для подтверждения

возможности перемены государственного строя из олигархического в

тиранический: "Также и олигархия может перейти в тиранию (??? ???

????????? ?????????? ?? ??????????), как это произошло с большей ча╜

стью древних олигархий в Сицилии, где олигархия в Леонтинах пере╜

шла в тиранию Панэтия, олигархия в Геле – в тиранию Клеандра, в

Регии – в тиранию Анаксилая; то же самое и во многих других горо╜

дах" (ibid. V, 10, 4, р. 1316 а 34-39).

Что же касается Полиэна, то у него мы находим целое связное по╜

вествование о Панэтии, которое ввиду его очевидной важности приве╜

дем здесь полностью: "Панэтий, будучи полемархом (??????????) во

время войны леонтинцев с мегарянами из-за границ страны, прежде

всего натравил бедных и пехотинцев (???? ??????? ??? ??????) на бо╜

гатых и всадников (???? ???????? ??? ???????), поскольку, дескать, эти

последние в битвах получают выгоды, а они сами несут множество

потерь. Затем, устроив перед городскими воротами смотр (?????????),

он принялся считать и проверять оружие, а лошадей передал конюхам

(???? ????????) и велел вести на пастбище. Имея 600 пельтастов, готовых

к восстанию, он поручил их командиру довершить подсчет оружия, а

сам, словно ища тени, отошел под деревья и убедил конюхов напасть

на своих господ (???? ?????????). Те, вскочив на коней, устремились на

господ и, схватив подсчитываемое оружие, перебили их, лишенных до╜

спехов и безоружных. Пельтасты также присоединились к избиению

и, с великой поспешностью устремившись вперед, захватили город и

провогласили Панэтия тираном (??'? ????????? ???????? ???????????)"

(Polyaen., V, 47, пер. наш).

Как видим, традиция о выступлении Панэтия компактна, может

быть даже лаконична, но вместе с тем весьма информативна. И преж╜

де всего очевидно, что путч Панэтия не только относился к весьма

древнему времени, – согласно уже приводившемуся месту из "Хрони╜

ки" Евсевия (в армянской версии), к 609 г. до н.э., –но и вообще, по-

видимому, был первым ярким, отчетливым и потому запечатлевшим╜

ся в памяти последующих поколений событием такого рода. Евсевий

прямо говорит, что Панэтий был первым по времени сицилийским ти╜

раном, но и Аристотель, наверное, не случайно каждый раз начинает

ряды своих примеров (в цитированных отрывках) с имени Панэтия.

Надо думать, что яркость и отчетливость, способствовавшие за╜

креплению памяти о Панэтии, объяснялись зрелостью формы, в ко╜

торую вылилось его выступление, своеобразной образцовостью этого

события, за которым в традиции стала выстраиваться вереница дру╜

гих, ему подобных. И действительно, классически отчетливой являет╜

ся уже самая исходная ситуация, породившая эту первую в истории

– Page 180–

Сицилии известную нам политическую коллизию. Леонтины в конце

VII в. до н. э. предстают как государство с типичной олигархической,

или, как было бы лучше сказать применительно к этому раннему вре╜

мени, аристократической, организацией. В полисе всем заправляют

"богатые и всадники", т. е. такая же, по сути дела, военно-землевла╜

дельческая знать, и с тем же или близким обозначением, что и на

родине колонистов, в Халкиде.10 Ей противостоит недовольная и го╜

товая к возмущению масса простого народа – "бедные и пехотинцы",

которые привлекаются к службе в войске, но не имеют равной доли ни

в дележе добычи, ни в чем другом. Обозначившаяся, таким образом,

конфронтация сословий в сочетании с внешними осложнениями (Леон╜

тины ведут войну с соседним дорийским городком Мегарами Гиблей╜

скими) создает условия для авторитетного выступления на авансцену

сильной личности, которая развязывает смуту и захватывает власть в

государстве.

Далее, показателен сам путь Панэтия к личной власти – он именно

являет собою образец для подобного рода восхождений. Судя по всему,

Панэтий – выходец из аристократической среды, поправший интересы

своего сословия в угоду личному честолюбию. Трамплином к возвы╜

шению послужило высокое официальное назначение: как бы ни толко╜

вать выражение Полиэна о полемархии Панэтия, –как специальный

термин или как более общее, необязательное обозначение должности

командующего,11 ясно, что Панэтий официально возглавлял леонтин╜

ское ополчение и этими своими полномочиями злоупотребил. Этому

содействовали условия военного времени. Война, несомненно, должна

была осложнить и без того напряженную обстановку в Леонтинах, и

в то же время, дав возможность отличиться Панэтию, она могла спо╜

собствовать его популярности и дальнейшему выступлению в качестве

народного вождя. Методы, которыми он при этом воспользовался, ста╜

ли с тех пор классическими. Это – комбинация демагогии и прямого

вооруженного насилия. Относительно демагогии важно общее указа╜

10Ф. Ф. Соколов, опираясь на принятое в старых изданиях Полиэна чтение ко╜

декса· архетип а F ????????, хотел видеть в этой леонтинской знати еще и купцов

(?? ??????? – "купцы") (см.: Соколов Ф.Ф. Критические исследования. С. 198).

Однако странно было бы встретить в столь общем, неспецифическом контексте

упоминание о купцах, да и принцип антитезы, на котором построена у Полиэна

параллельная характеристика двух главных групп леонтинского воинства, очеви╜

ден: с одной стороны – бедные и пехотинцы, с другой – должны быть богатые и

всадники. Поэтому новейшие издатели, в частности и И. Мельбер, следуя исправле╜

ниям в некоторых позднейших рукописях Полиэна, предпочитают – и совершенно

справедливо – читать ???????? вместо ????????. На это чтение опираются и все но╜

вейшие исследователи, обращающиеся к истории Панэтия Леонтинского.

11 На невозможность решить этот вопрос указывает Т. Данбэбин (Dunbabin T. J.

The Western Greeks. P. 66).

– Page 181–

ние Аристотеля, а также свидетельство Полиэна о подстрекательстве

Панэтием бедных против богатых. Что же касается насилия, то здесь

предельно ясен Полиэн, и если что и требует уточнения в его рассказе,

так это лишь упоминания о сателлитах Панэтия.

В рассказе Полиэна выступают две группы пособников Панэтия:

так называемые конюхи (???????)12 и пельтасты. Под последними на╜

до, очевидно, понимать какую-то часть (может быть, отдельное фор╜

мирование) тех самых "бедных и пехотинцев", к которым в принципе

обращался Панэтий со своим подстрекательским словом. Использо╜

вание Полиэном для обозначения этих воинов термина "пельтасты",

которым с конца V в. обычно обозначали профессиональных наемных

солдат с облегченным вооружением, надо отнести на счет небрежности

античного автора. Наемниками они, во всяком случае, быть не могли,

и если что и могло оправдать применение к ним термина "пельтасты",

так это их легкое вооружение.

Что же касается "конюхов", то это, по всей видимости, были лич╜

ные слуги аристократов-всадников. Использование для их обозначе╜

ния несколько архаичного термина (??????? – слово, популярное в ран╜

ней поэзии, у Гомера и лириков, где оно обозначает возничего на ко╜

леснице), возможно, объясняется прямым заимствованием Полиэна из

своего сицилийского источника. Так в Леонтинах по древней аристо╜

кратической манере, заимствованной с родины, где некогда знать вы╜

ступала в подход на колесницах, могли называться слуги конных во╜

инов-аристократов. Из какого социального слоя вербовались эти слу╜

ги–из свободных людей или из рабов –решить трудно. Это могли

быть свободные простолюдины, бедняки, связанные какими-нибудь

клиентскими отношениями с всадниками.13 Но нельзя совершенно ис╜

ключить и другую возможность, что эти "конюхи" комплектовались

из людей подневольных,14 скажем, из туземных земледельческих ра╜

бов, наподобие того, как это было с илотами в Спарте (о привлечении

этих последних к вспомогательной военной службе см., например, Her.

IX, 28-29).15

От частных деталей вернемся к рассмотрению предания о Панэтии

по существу. Рассказ Полиэна завершается на том, что восстав╜

12 При переводе греческого ??????? русским «конюхи» следуем примеру

Ф. Ф. Соколова (Критические исследования. С. 198).

13Свободными "безземельными людьми, наймитами" считает их Ф. Ф. Соколов.

"Они не были рабами, – поясняет он, – потому что Панэтий именно бедный народ

подымал, а не рабов" (Там же. С. 199).

14Так склонен думать Эд. Фримен (Freeman Е. A. The History of Sicily. Vol. II.

Oxford, 1891. P. 57 – "seemingly slaves").

15Cp. также: Lotze D. Metaxy eleutheron kai doulon: Studien zur Rechtsstellung

unfreier LandbevЖlkerungen in Griechenland bis zum 4. Jahrhundert v. Chr. Berlin, 1959.

S. 33 ff.

– Page 182–

шие, учинив избиение всадников, "захватили город и провозгласили

Панэтия тираном". Последнее – конечно, преувеличение. Как уже бы╜

ло указано Эд Фрименом, ни тогда, ни в другом каком-либо подобном

случае ни один узурпатор не мог позволить себе такого откровенного

жеста – провозгласить (или распорядиться провозгласить) себя тира╜

ном.16 Принятие в качестве официального титула такого одиозного

прозвища лишило бы свежеиспеченного властителя всякой возможно╜

сти продолжать демагогическую игру, вести политический диалог с

подчиненной, но не упраздненной общиной граждан. На это не мог бы

пойти ни один узурпатор!17

Но, за вычетом этой неточности, заключительный пассаж Полиэна

вполне достоверен, и он подтверждает то, что как будто бы следует и

из более общих упоминаний Аристотеля, – что Панэтий действительно

сверг правящую в Леонтинах олигархию и сам утвердился у власти. О

дальнейшем источники молчат. Поскольку о правлении Панэтия ника╜

ких воспоминаний не сохранилось, надо думать, что его тирания была

непродолжительной, а затем, после смерти или устранения Панэтия,

в городе вновь утвердилась олигархия.

Этим, однако, не перечеркивается историческое значение тирании

Панэтия. Во-первых, в самих Леонтинах она могла привести – после

Панэтия и под впечатлением от его выступления – к некоторой моди╜

фикации старинного строго аристократического строя в сторону более

умеренной олигархии. Можно допустить, что и в Леонтинах, как и в

некоторых других аристократических полисах в подобной ситуации (в

Сиракузах, в Гераклее Понтийской),18 была расширена прослойка пол╜

ноправных граждан за счет включения в их число наиболее видных

представителей демоса, состоятельных граждан.

Далее, события в Леонтинах могли воздействовать в том же смысле

и на правящие аристократические группировки в других халкидских

городах Сицилии, т. е. в Катане и Наксосе. Замечательный факт: в Ка-

тане, по-видимому, вскоре после выступления Панэтия Леонтинского

является в качестве избранного общиною законодателя Харонд, сам

происходивший из средних слоев (??? ????? ???????, см.: Aristot. Pol.,

IV, 9, 10, p. 1296 a 18-21), но действовавший в духе умеренно-аристо╜

кратическом (ср.: ibid. IV, 10, р. 1297 а 8 sqq.).19 По свидетельству

16Freeman Е. A. The History of Sicily. II. P. 58.

17Cp.: Фролов Э .Д . Сицилийская держава Дионисия. Л. 1979. С. 62 (прим. 29) и

89 (прим. 12).

18Ср. ниже, гл. 7 и 8.

19Деятельность Харонда датируется достаточно широко временем с середины

VII в. (после Залевка [663 г., согласно Евсевию], ср: Aristot. Pol., II, 9, 5, p. 1274 а

22 sqq.; Ephor, ap. Strab. VI, 1, 8, p. 259-260 = FgrHist 70 F 139) по начало VI в.

до н.э. (до регийского тирана Анаксилая [494-476 гг.], ср.: Heraclid. Pont., fr. 25,

– Page 183–

Аристотеля, разработанное Харондом законодательство было приня╜

то не только в Катане, но и в других западных халкидских городах

(ibid., II, 9, 5, р. 1274 а 23-25), т. е. стало быть, и в Леонтинах. И если

правильно предположение о временной и логической связи между де╜

ятельностью Харонда и леонтинской "революцией", то выходит, что

и таким опосредованным путем, через воспринятое позднее из Ката╜

ны законодательство Харонда, эта "революция" могла повлиять на

последующее политическое развитие Леонтин.

И наконец, последнее по счету, но не по важности: выступление

Панэтия имело важное значение исторического прецедента. Сохране╜

ние памяти об этом леонтинском авантюристе на протяжении ряда сто╜

летий должно рассматриваться как подтверждение того, что им инте╜

ресовались и, разумеется, не только историки, но и политики. Панэтий

показал пример –и по-своему образцовый – борьбы за единоличную

власть, и на этот пример могли оглядываться и ему могли следовать

последующие сицилийские тираны. А недостатка в тиранах –в пря╜

мом соответствии с обилием смут –в Сицилии не было, и среди тех,

кто явился еще в архаическую эпоху, выделяется даже несколько весь╜

ма ярких фигур, таких, как Фаларис в Акраганте или Дейномениды

Гелон и Гиерон в Сиракузах. Однако даже в сравнении с этими по-

своему замечательными фигурами Панэтий выступает в особом осве╜

щении: для древних он остался первым известным тираном в Сици╜

лии, а новейшая наука подчеркивает, что он был еще и единственным

из старших сицилийских тиранов, кто определенно начинал свое вос╜

хождение с служения – пусть кратковременного и своекорыстного –

20

народному делу.

4-5 MЭller). В предположении связи между путчем Панэтия и законодательной

деятельностью Харонда мы следуем за Ф. Ф. Соколовым (см.: Соколов Ф. Ф. Кри╜

тические исследования. С. 201; о возможности отнесения деятельности Харонда

к самому концу VII или даже началу VI в. до н.э. ср., впрочем: Bengtson H. GG4,

S. 111). Для суждения о содержании и характере законодательства Харонда по╜

дробнее см.: MЭhl М. Die Gesetze des Zaleukos und Charondas / / Klio. Bd XXII.

1929. H. 1. S. 105-124; H. 4. S. 432-463; Dunbabin T J. The Western Greeks. P 73-75;

Stauffenberg A. Trinakria. S. 101-103.

20Berve H. Die Tyrannis bei den Griechen. I. S. 129.

– Page 184–

Глава 7.

СОЦИАЛЬНАЯ БОРЬБА В АРХАИЧЕСКИХ

СИРАКУЗАХ

История крупнейшей греческой колонии в Западном Средиземно╜

морье Сиракуз представляет исключительный интерес по многим при╜

чинам. Во-первых, потому, что эта колония была основана на Западе

одной из первых и по ней можно судить о направлении, масштабах

и характере ранней греческой колонизации. Во-вторых, потому, что

городу этому суждено было стать важнейшим центром западных эл╜

линов и в классический и эллинистический периоды авторитетно пред╜

ставлять греческий мир во всех областях жизни, в экономике, полити╜

ке, культуре, перед лицом двух других ведущих народов Средиземно╜

морья – карфагенян и римлян. Но более всего потому, что на примере

Сиракуз мы можем изучать социальную структуру и развитие перифе╜

рийного греческого города-государства, полиса, во всем его своеобра╜

зии, обусловленном насильственным внедрением греков в чужеземную

среду.1

Сиракузы были основаны, согласно наиболее авторитетной хроно╜

логии, представленной у Фукидида, Пиндара (со схолиями) и Евсевия,

а восходящей, по всей видимости, к Антиоху Сиракузскому, в 735 г. до

н.э. (Thuc, VI, 3-5; Pind. 01, II, 93 Boeckh, cum schol.; Schol. ad Pind.

01. V, 16; Euseb. Chron. vers, arm, II, p. 182 Karst).2 Город был основан

переселенцами из Коринфа, которых возглавлял Архий, сын Эвагета,

из рода Гераклидов (Thuc. VI, 3, 2; Marmor Parium, ер. 31, vs. 47).

По преданию, поводом к выводу колонии послужило преступле╜

ние, совершенное Архием на любовной почве. Он домогался красивого

мальчика Актеона, сына Мелисса. Не добившись своего уговорами, он

попытался увести мальчика из его дома силою, но Мелисс с сороди╜

чами и друзьями воспротивился этому и в возникшей свалке Актеон

погиб. К просьбам несчастного отца отомстить насильнику за смерть

1 История ранних Сиракуз отражена в целом ряде работ, из которых здесь будет

достаточно указать на следующие, наиболее важные: С о к о л о в Ф. Ф. Критические

исследования, относящиеся к древнейшему периоду истории Сицилии. СПб., 1865.

С. 176 слл.; H o lm A d . Geschichte Siziliens im Altertum. Bd I. Leipzig, 1870. S. 116 ff.;

F re e m a n E . A . History of Sicily. Vol. I–II. Oxford, 1891 (I, p. 306 ff.; II, p. 1 ff.); H Э ttl W .

Verfassungsgeschichte von Syrakus. Prag, 1929. S. 43 ff.· W ic k e r t L . S y rakusai// RE.

2. Reihe. Bd IV Hbbd. 8. 1932. Sp. 1478 ff.· D u n b a b in T . J . The Western Greeks.

Oxford, 1948. P. 8 ff., 48 ff. 95 ff; S ta u ffe n b e r g A . S c h e n k G r a f v. Trinakria. Sizilien

und Grossgriechenland in archaischer und frЭhklassischer Zeit. MЭnchen; Wien, 1963.

S .109 ff.

2Cp.: Z ie g le r K . S icilia// RE. 2. Reihe. Bd II. Hbbd. 4. 1923. Sp. 2491 ff.

– Page 185–

сына народ, очевидно, из страха перед правящей аристократией, к ко╜

торой принадлежал и Архий, остался глух, и тогда Мелисс, дождав╜

шись очередных Истмийских празднеств, взошел на крышу храма По╜

сейдона, проклял коринфян и, призвав в свидетели богов, бросился

вниз на камни. Вскоре Коринф постигли засуха и голод, а когда ко╜

ринфяне вопросили Дельфийский оракул о причине несчастья, Пифия

ответила, что они прогневали Посейдона и беды их не прекратятся до

тех пор, пока они не отомстят за Актеона и Мелисса. Одним из фео╜

ров – членов священного посольства в Дельфы – был Архий, и вот он,

то ли сразу же, даже не возвратившись в Коринф, то ли после допол╜

нительных обсуждений и консультаций с оракулом, отплыл в Сици╜

лию, где и основал Сиракузы (об истории, послужившей поводом к

отплытию Архия в Сицилию, см.: Diod. fr. VIII, 8; Plut. Am. narr.,

2, p. 772 c-773 b; о специальных консультациях с оракулом по поводу

места нового поселения – Strab. VI, 2, 4, р. 269).

Эта романтическая история не может претендовать на достовер╜

ность, хотя общий колорит ее выглядит убедительно: засилье знати –

в Коринфе тогда правил знатный клан Бакхиадов, возводивших свой

род к потомку Геракла Бакхиду, – самовластные выходки не чувство╜

вавших над собою никакой узды аристократов, робость народной мас╜

сы, не решавшейся прийти на помощь обиженным, – все это черты,

которые на самом деле могли быть присущи социальной жизни ар╜

хаического Коринфа. Однако, сколь бы верно ни был передан в этой

истории общий тон и сколь бы глубоко личными ни были мотивы,

подвигнувшие Архия на отъезд в Сицилию, предприятие в целом но╜

сило не частный, а публичный характер: оно затронуло значитель╜

ную часть народа и было организовано самой правящей аристократи╜

ей.3

Судя по масштабам вновь основанного поселения и быстроте осво╜

ения переселенцами окружающей территории, в колонию выселилось

достаточно большое число коринфян. Согласно Страбону, большая

часть была выходцами из сельской местности Теней (Strab. VIII, 6, 22,

р. 380), где, очевидно, рост населения и нехватка земли, помноженные

на неблагоприятные климатические условия, создали особенно напря╜

женную ситуацию.4 Что относительное перенаселение действительно

было больной проблемой для архаического Коринфа, подтверждается

3 Dunbabin Т. J. The Western Greeks. P. 15.

4Относительно причин и характера колонизации – в более общем контексте, но

и с прямою ссылкою на случай с Коринфом – ср.: Доманский Я. В. О характе╜

ре ранних миграционных движений в античном мире / / Археологический сборник

(Гос. Эрмитаж). Вып. 14. Л. 1972. С. 32-42. Из более старой литературы укажем

полезную статью Обри Гвинна: Gwynn A. The Character of Greek C olonization//

JHS. Vol. XXXVIII. 1918. P. 88 ff.

– Page 186–

древним законодательством Фидона (его обычно датируют 1-й полови╜

ной VII в. до н. э.), согласно которому количество земельных наделов –

независимо от их первоначальных размеров – и соответственное коли╜

чество граждан должно было оставаться неизменным (Aristot. Pol, II,

3, 7, p. 1265 b 12-16).5

Помимо коринфян, предприятие увлекло и некоторых других до╜

рийцев (ср.: Strab. VI, 2, 4, р. 270), возможно из Аргоса, судя по тому,

что материальная культура архаических Сиракуз несет печать неко╜

торого аргосского влияния (вазы аргосского происхождения, а может

быть и местные, выполненные в аргосском стиле), а легендарный си╜

ракузский царь или тиран Поллид, о котором еще речь пойдет ниже,

был родом из Аргоса.6

Вывод колонии в Сицилию был для коринфян частью более ши╜

рокой и целенаправленной программы освоения Запада. Это видно из

того, что по пути в Сицилию часть колонистов во главе с Херсикратом

высадилась на Керкире и, прогнав оттуда обосновавшихся там ранее

эретрийцев, основала собственную колонию (Strab, VI, 2, 4, р. 269; о

эретрийцах – Plut. Aet. Gr. 11, p. 293 a-b). Несколько позже те, кто

уже стал сиракузянами, но, разумеется, не терял связи и со своей мет╜

рополией Коринфом, принимали деятельное участие в основании пе╜

реселенцами из Ахайи Кротона, а колонистами из Локриды – Локров

Эпизефирских (соответственно в 708 и 674 гг. до н .э , Euseb. Chron,

vers, arm, II, p. 183 и 184 Karst; об участии сиракузян – Strab. VI, 1,

12, p. 262, и 7, p. 259).

Трудно, таким образом, переоценить энергию и последовательность

осуществлявшейся коринфянами колонизационной политики, и надо

думать, что те, кто ее направлял, а это были коринфские Бакхиа╜

ды, учитывали всю совокупность стоявших перед их городом проблем:

необходимость дать отток избыточному аграрному населению и тем

разрядить социальную обстановку в Коринфе; необходимость обеспе╜

чить условия для широкого развития коринфской торговли, в которой

сами Бакхиады если и не принимали непосредственного участия, то

все же были весьма заинтересованы как в одном из важнейших источ╜

ников доходов (см.: Strab. VIII, 6, 20, р. 378);7 наконец, необходимость

подкрепить и то и другое стратегически надежными опорами, создав,

посредством цепи собственных и дружеских с ними колоний, своего

рода мост между Балканской Грецией и Сицилией.

5Ср.: Шишова И. А. Реформы Ф и ло л ая// ВДИ. 1970. N4. С. 68-69.

6 Dunbabin Т. J. The Western Greeks. P. 14-15.

7Ср.: Пёльман Р. Очерк греческой истории и источниковедения / Пер. с 4-го

нем. изд. С. А. Князькова. СПб., 1910. С. 56; Dunbabin T .J. The Early History of

C o rin th // JHS. Vol. 68. 1948. P. 65-66; Will Ed. Korinthiaka. Recherches sur l'histoire

et la civilisation de Corinthe des origines aux guerres mИdiques. Paris, 1955. P. 306 ss.

– Page 187–

Что вывод колоний в Сицилию и на Керкиру носил вполне органи╜

зованный характер, подтверждается, во-первых, официальным обра╜

щением к Дельфийскому оракулу, который был, так сказать, направ╜

ляющим центром греческой колонизации (как бы ни мотивировалось

это обращение в романтическом предании),8 а во-вторых, высоким по╜

ложением самих основателей-ойкистов. Оба –и Архий, и Херсикрат –

были Геракл идами, причем для Херсикрата прямо засвидетельствова╜

на его принадлежность к правящему роду Бакхиадов (Schol. ad Ар.

Rhod., IV, 1212 и 1216), и это же с большой долей вероятности можно

предполагать и для Архия.9 Во всяком случае, в последующей тра╜

диции прочно отложилось представление о том, что Сиракузы были

основаны по инициативе коринфского рода Бакхиадов:

Et qua Bacchiadae, bimari gens orta Corintho,

Inter inaequales posuerunt moenia portus.

(Ovid. Metamorph. V, 407-408).

Новая колония в Сицилии была первоначально основана на близ╜

ко прилегающем к восточному побережью островке Ортигии, откуда

Архий, по выразительному свидетельству Фукидида, изгнал местных

жителей – сикулов (Thuc. VI, 3, 2 –???????? ???????? ?????? ?? ???

?????). Однако довольно скоро –и, возможно, еще при Архии –гре╜

ческое поселение распространилось и на противоположный сицилий╜

ский берег (район так называемой Ахрадины). За заселенным в первую

очередь островком закрепилось название Ортигии. Очевидно, он был

назван так в честь острова Делоса, который в древности иногда назы╜

вался Ортигией (букв. – "Перепелиным островом"). Ведь Делос счи╜

тался родиной Аполлона и Артемиды, божеств, которым колонисты

в первую очередь наряду с Афиною соорудили святилища на отби╜

той у сикулов земле. Что же касается поселения на материке, то оно,

возможно, было окрещено по расположенному здесь болоту Сирако,

8Разумеется, наша традиция погрешает против истины, заставляя Архия обра╜

щаться в Дельфы за советом по поводу вывода колонии одновременно с Мискеллом,

будущим основателем Кротона (Strab. VI, 2, 4, р. 269; Steph. Buz. s. ?. ???????╜

???). Искусственность объединения этих двух ойкистов в одну вопрошающую пару

очевидна, однако из-за этого не следует ставить под сомнение самый факт обра╜

щения коринфян к Дельфийскому оракулу в связи с выводом колонии в Сицилию

(ср.: Paus. V, 7, 3, где приводится совет оракула Архию), равно как и отрицать

значение этого оракула в колонизационном движении греков, – значение, которое

подтверждается целым рядом исторических примеров. По этому поводу ср. выше,

гл. 5, ╖ 1.

9 Соколов Ф.Ф. Критические исследования. С. 180; Freeman Е .А . History

of Sicily. I. P. 572 ff. Dunbabin T .J. The Western Greeks. P. 14; Stauffenberg A.

Trinakri ... S. 109.

– Page 188–

и это название дало имя всему городу в целом, который ввиду его

двусоставности стал называться во множественном числе Сиракузами

(Ps.-Scymn, 279-282; Steph. Byz, s.v. ??????????).10

Новое поселение с самого начала конституировалось как самосто╜

ятельная гражданская община, как автономный полис с характерным

для дорийских общин аристократически-землевладельческим строем.

В самом деле, какие бы соображения ни приводились в пользу торго╜

вых интересов, которыми могла руководствоваться при выводе новой

колонии в Сицилию правившая в Коринфе аристократия, фактом яв╜

ляется ярко выраженный, преимущественно аграрный характер самой

этой новой колонии.11

Показателен состав первоначальных поселенцев. Верхушку состав╜

ляли знатные аристократы вроде Гераклида Архия, эпического по╜

эта Бакхиада Эвмела (Clem. Alex. Strom. I, 21, 131) и не названного

по имени представителя знатного рода олимпийских жрецов-прори╜

цателей Иамидов (Pind. 01. VI, 6). Высокое общественное положение

этих людей –или, во всяком случае, их отцов – обусловлено было в

такой же степени их качеством крупных собственников-землевладель╜

цев, как и их знатностью. Но и масса рядовых колонистов – выходцев

из Теней – принадлежала к сословию земледельцев, и если на родине

им угрожала опасность утратить это свое качество, то за морем, на

новом месте, они безусловно рассчитывали поправить свои дела и в

полной мере восстановить свое положение людей, владеющих и живу╜

щих землею.

Что колонисты уже заранее составили корпорацию новых земель╜

ных собственников, подтверждается любопытным эпизодом, о котором

со слов Деметрия Скепсийского, который, в свою очередь, опирался на

свидетельство Архилоха, рассказывает Афиней: один из коринфских

колонистов по имени Эфиоп во время плавания за медовый пряник

продал приятелю свой надел, тот самый, который он по жребию дол╜

жен был получить в Сиракузах (Athen, IV, 63, р. 167 d – ?? ??????

??????? ??????????? ??????? ??? ?????? ?? ?? ??????????? ????? ???????

????).

Вся эта масса первоначальных поселенцев составила в Сиракузах

корпорацию привилегированных граждан-землевладельцев, за кото╜

рыми в античной традиции закрепилось название гаморов, т. е. бук╜

10Ср.: Соколов Ф. Ф. Критические исследования. С. 182; Dunbabin T .J. The

Western Greeks. P 17, 50, 53, n. 4; Stauffenberg A. Trinakria. S. 100.

11 Примат торговых интересов пытается обосновать Т. Данбэбин (Dunbabin T. J.

The Western Greeks. P. 15; ср. также: Stauffenberg A. Trinakria. S. 109), однако его

доводы не могут поколебать высказанной еще О.Гвинном точки зрения о преиму╜

щественно аграрном характере нового поселения (Gwynn A. The Character of Greek

Colonization. P. 92-93).

– Page 189–

вально «обладающих долею земли» (дорийская форма ??????? соот╜

ветствует более употребительной аттической ????????). Эти первопо╜

селенцы, занявшие и разделившие между собою большую и лучшую

часть земли, противостояли всем последующим переселенцам имен╜

но как особое сословие землевладельцев и граждан по преимуществу.

Новым партиям колонистов, или, как их обычно называют в грече╜

ской традиции, эпойкам, приходилось по необходимости довольство╜

ваться меньшими и худшими участками земли или же и вовсе, не

получив доступа к земле, заниматься сугубо городскими промысла╜