Текст книги "Темный дом"

Автор книги: Алекс Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

– Фу… кошмар какой! – Кэти передернула плечами.

Шон обхватил ее, прижал к груди. Повернув голову, она посмотрела на него. Шон догадался, что́ она сейчас чувствует.

– И почему ты выбрал меня? – тихо спросила она.

– А что тут странного? Ты – симпатичная малышка. Почему я не должен был тебя выбрать?

– Я не малышка. – Кэти легонько толкнула Шона. – Ну потому что когда ты приехал, такой высокий, белозубый, как американский футболист из журнала, девчонки сразу подумали, что никому из нас не светит с тобой познакомиться. Вот мне и странно, что ты выбрал именно меня.

– Ничего странного нет. Ты очень милая, веселая, поешь хорошо. Одним словом, крутая.

– А ты красавчик.

– Вообще-то я не люблю это слово, но все равно приятно.

Он взял ее за руку и, загораживаясь рукой от ветра, повел вниз по ступенькам. Они пересекли пристань, спустились в деревню, миновали бар Данаэра с запотевшими окнами и вышли на узкую извилистую улицу. В конце деревни, за рядами небольших магазинчиков, они остановились у указателя «Гостиница „Морской прилив“».

Впереди начинался лес. Небольшая тропинка уходила влево, вниз и заканчивалась, упираясь в полтора десятка летних четырехкомнатных домиков. За ними тоже шел лес. В самом первом домике жила Бэтти Шенли, классная руководительница Шона, но дома ее не было, она уехала ночевать в город. В последующих трех домиках окна светились. Кэти и Шон свернули вправо, прошли по склону холма между деревьями к самому последнему, пятнадцатому, домику. Пока Шон доставал ключ и возился с замком, Кэти пугливо озиралась по сторонам. Наконец Шон открыл дверь, и Кэти буквально влетела внутрь. За ней вошел Шон. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Как здесь тепло, – сказала Кэти.

– Я включил отопление несколько часов назад, – объяснил Шон.

– Да, правда. Чувствуешь, краской немного пахнет? – Кэти наморщила носик.

– Уж пусть лучше запах краски, чем холод собачий, – сказал Шон.

– Лучше, – согласилась Кэти.

– Тебе неловко? – спросил он.

– Немножко.

– Если честно, то мне тоже, – признался он. – Даже перед миссис Шенли. Моя мать ее то ли нянчила, то ли помогала ей по хозяйству…

– Я знаю. Я думаю, что в нашем возрасте все делают то же самое.

– Ты готова к сюрпризу? – спросил ее Шон, помолчав немного.

– Меня ждет сюрприз? – удивилась Кэти. – Вот здорово. Давай. Где он?

– Посмотри в холодильнике.

Кэти подошла к холодильнику, открыла дверцу и увидела небольшой торт в форме сердца, бутылку вина и белую розу в маленькой вазе.

– Это самый приятный из всех подарков, которые мне когда-либо делали, – сказала она, поворачиваясь к Шону.

– Ничего оригинального, просто я подумал, что тебе может понравиться, – ответил он, смущенно пожимая плечами.

Джо сидел за столом и завтракал. Сегодня Анна приготовила ему равиоли со шпинатом и салат из цветной капусты. Справа стоял высокий бокал со свежевыжатым апельсиновым соком, слева лежало несколько писем, пришедших утром. Обернувшись, он потянулся к стоявшему у плиты столу, дотянулся до чашки и, чуть наклонив ее, посмотрел, что у него на десерт. Им оказалось сливовое варенье, политое кремом. Джо поморщился.

– Чем так издеваться, ты бы сразу положила мне в тарелку пару таблеток слабительного.

– Ешь и не разговаривай. Я лучше знаю, чем тебя нужно кормить. В тебе бактерий – хоть отбавляй.

– Ошибаешься, со мной все в полном порядке, – возразил он усмехаясь.

– Ничего подобного. В последнее время у тебя плохо пахнет изо рта. Если ты не понимаешь, откуда это, то я понимаю. – Она показала на его живот.

Теперь он уже рассмеялся.

– Слушай, Анна. Когда же ты научишься не говорить по-английски, а чувствовать его? Ну представь, что я бы сморозил тебе такое по-французски за столом. Что бы ты почувствовала?

– Ничего. – Она пожала плечами. – К тому же по-французски ты говорить не умеешь. Разве что «бонжур» и «оревуар». И ничего такого страшного я не сказала. В конце концов кто же должен заботиться о тебе, как не я?

Джо нравилось, когда Анна разговаривала с ним таким тоном.

– И кроме того, мне известно, что ты пьешь много лекарств, потому что у тебя сводит челюсть, – закончила она.

Продолжая усмехаться, Джо снова принялся за равиоли.

– И что у вас за язык такой? О чем бы ни говорили, все звучит с каким-то сексуальным оттенком, – пробормотал он, прожевывая салат.

– Дурак ты набитый, – ответила Анна.

– Да? А ты знаешь, как выглядят набитые дураки?

– Теперь ты говоришь, как Дэнни.

Продолжая улыбаться, Джо взял верхнее письмо – оно было из банка. Он разорвал конверт, вытащил листок и стал читать. Постепенно улыбка сползла с его лица.

– Четыреста евро снято со счета. Мебельным магазином, в Дублине, – сообщил Джо.

– Извини, я потратилась немного.

– Как это потратилась?

– Купила дополнительную фурнитуру.

– Я не о фурнитуре. Я говорю о том, что ты расходуешь слишком много. Ведь и эти расходы твой журнал мне не возместит.

– Не возместит, – согласилась Анна. – Но ты же знаешь, как все это важно для меня.

– Знаю, очень хорошо знаю. Только не собираюсь оплачивать все подряд. Что же получается? Сначала две тысячи евро за дом, которым я фактически не владею. Потом мебель для спальни, для столовой… фурнитура…

– Джо, пойми, этот проект мне очень дорог. Таких у меня никогда не было. Здесь я делаю все от начала до конца. Вся моя карьера зависит от нашего маяка.

– Во-первых, это не наш маяк, а во-вторых, твоя карьера может на нем и закончиться.

– Подумай, что ты говоришь! Сколько лет я только и слышала от тебя «моя работа», «моя работа»…

– Потому что благодаря моей работе последние восемнадцать лет ни ты, ни Шон ни в чем не нуждались. А что бы ты сказала, если бы я пару лет назад ее бросил и занялся чем-нибудь другим?

– Ничего бы не сказала, я бы поддержала тебя.

– Интересно, чем же? Анна, ты живешь в нереальном мире. У каждого человека есть бюджет. У твоего чертова журнала тоже есть бюджет. И у нас он есть, провались он пропадом. Так давай его придерживаться, договорились? Или ты хочешь все растратить?

– Неправда, я не растрачиваю.

– Анна, то, что ты делаешь, называется «эгоизм».

– Нет, то, что я делаю, называется работой. Она принесет мне кучу денег, на которые я куплю вам с Шоном много красивых вещей. – Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась робкой. Джо сделал вид, что не замечает ее.

– Не знаю, на что ты надеешься, но у меня уже сейчас все есть и больше ничего мне не нужно, – закончил Джо. Завтрак он доедал молча.

Отхлебнув пару глотков, Джон Миллер поставил недопитый стакан неразбавленного виски на стойку и тяжело оперся о нее руками. За стойкой, напротив него, стоял Эд Данаэр. Улыбаясь и терпеливо кивая, он вслушивался в монотонное хрипловатое бормотание Джона. В подпитии тот бывал грубоват и резок, но иногда, под настроение, мог заинтересовать слушателя занятным рассказом. Вытерев тыльной стороной ладони кончики черных усов и подтянув рукава белой сорочки, Эд спросил:

– Ну и что было дальше? Как ты после всего этого поступил? А, Джон?

– Нажрался как свинья, – ухмыльнулся тот. – А потом уехал. И возвращаться не собираюсь.

Эд рассмеялся.

– Серьезно. Именно так все и было. Я поехал к другу, и напились мы с ним в стельку. И еще потом два дня гудели беспробудно. На третий за мной приехал брат, Эмметт, ты его знаешь, и уволок меня оттуда. Теперь у Салли есть постановление суда о том, что я не имею права видеть своих детей. – Он зашмыгал носом, заплакал, по щекам потекли слезы. Внезапно горе сменилось злобой. – Ты только подумай, какая же она сволочь! Детей запрещает видеть. Моих маленьких паскудников.

Эд молчал – он знал, что в такие минуты Джон может устроить скандал.

– Не волнуйся, я шуметь не буду, – успокоил его Миллер. – Я еще не настолько пьян.

Покачиваясь на стуле, держась за его спинку, он повернулся и оглядел бар.

В дверях показался Джо и сразу направился к стойке.

– Привет, Джо. Как дела? Что, супруга все возится с маяком? – затараторил Эд.

– У меня все в порядке, Эд, спасибо. Да, Анна все с маяком занимается. Какие-то там у нее проблемы, но ты ее знаешь…

– Эй, приятель, ты о чем там говоришь? – Джон сделал рукой неопределенное движение.

Джо внимательно посмотрел на него.

– Да-да, ты. Я к тебе обращаюсь. – Джон ткнул в него пальцем. – Меня зовут Джон Миллер.

– А меня Джо Лаккези.

– Да знаю я, кто ты. Ты – муж Анны, отец Шона.

– Ты из полиции? – усмехнулся Джо.

– Нет, я не из полиции. Просто я местный и ты местный – значит, я знаю о тебе все.

– Молодец, – холодно произнес Джо и повернулся к Эду.

– А я с тобой разговариваю или с кем? – не отставал от него Джон.

– Со мной, со мной.

– Ну так и смотри на меня. Понял или нет? – Он легонько ткнул Джо пальцем в плечо.

– Эд, налей мистеру Миллеру «Гиннеса» за мой счет, а мне дай кружку «Гленфиддиха», – сказал Джо.

– Да пошел ты на хрен со своим пивом, со своим сыном и со своей женой… – проговорил Джон с презрительной ухмылкой.

– Послушай, парень, – оборвал его Джо, – сходил бы ты ненадолго на улицу, мозги проветрил.

Джон пренебрежительно хмыкнул, но поднялся и, пошатываясь, поплелся к выходу.

– Не обращай на него внимания. Его жена выгнала, вот он и бесится, – вмешался Эд. – Сама она живет в Австралии, а его выпроводила сюда.

– Понятно, – кивнул Джо и, взяв кружку, пошел за столик.

Минут через пять в бар той же нетвердой походкой вернулся Джон. Взгляд его был тупым, глаза, как у рака, смотрели в разные стороны. Он плюхнулся на стул и чему-то бессмысленно заулыбался. В бар вошли Рэй и Хью и сразу направились к стойке.

– Привет, Джон. Ты чему тут сидишь радуешься? – смеясь, спросил его Марк.

– Да вот только что столкнулся с одним алкашом, посмотрел на его глазищи и вспомнил про эксперимент с дрозофилами. Их использовали для определения влияния алкоголя на организм. Дрозофилы могут жить в перебродивших фруктах, едят их, пьянеют, могут даже умереть, если сильно переберут. Но вот не привыкают же.

– Слушай, Джон, а с людьми такие эксперименты не проводятся? Ты узнай да подпишись на них при случае, – давясь от смеха, сказал Хью.

Фрэнк Диган сидел возле двери бара, наблюдая за своей женой Норой. Самоуверенная, временами грубая, обладающая едким проницательным умом, в одной руке она держала бокал с бренди, а другой, вытянув два тонких костистых пальца так, будто держала ими сигарету, вальяжно водила в воздухе. Она рассказывала своей подруге Китти о каком-то художнике, который умолял ее взять его картины для галереи, создать которую Нора планировала вот уже несколько лет.

– Ты представь себе этого сукина сына, – возмущенно сказала она, взглянула на своего мужа и добавила: – Прости меня за резкость, Фрэнк. Так вот, – она снова повернулась к Китти, – это говно возомнило себя непризнанным гением. Нет, он, несомненно, талантлив, но он пигмей, нищий, постоянно пьяный и полоумный. Да как только он осмелился обратиться ко мне! – возмутилась она. – Хотя я его понимаю, ему очень нужны деньги. Наверное, давно мечтает купить себе туфли и хоть какой-нибудь костюм.

Фрэнк и Китти, переглянувшись, рассмеялись. Резко запрокинув голову, Нора залпом допила бренди. Пряди ее коротких прямых волос, выкрашенных в светло-розовый цвет, скользнули по щекам.

– Гарсон, еще один бренди! – выкрикнула она, протянув мужу рюмку и подмигнув.

– Давай домой, хватит тебе, – отозвался Фрэнк. – Посмотри на часы. Уже половина двенадцатого.

В это время в Ирландии бары закрываются, даже в маленьких деревушках, где законы относительно торговли спиртным соблюдаются не слишком строго.

Нора посмотрела на Китти.

– Извини, дорогая. Так не хочется расставаться, но мне нужно идти. Муж очень просит.

Фрэнк и Нора поднялись. Он был ниже своей жены почти на голову. Пригладив густые каштановые волосы и одернув зеленый свитер, он опустил руки. Нора внимательно рассматривала его, хотя за сорок лет успела изучить каждый жест. Он поднял голову, поймал ее взгляд и подмигнул.

В это время Рэй, Джо и Хью тоже пошли к выходу и остановились возле Фрэнка.

– Тру-ту-ту! – протрубил Рэй, поднеся ко рту руку так, словно сжимал ею воображаемый рог. – Слушайте нас, ирландцы! До закрытия питейных заведений осталось три с половиной секунды. Ставьте свои кружки, бокалы и рюмки на столы и идите спать! Повторяю – бросайте к чертям собачьим пьянствовать и отправляйтесь по кроватям.

Фрэнк заулыбался.

– Сержант, вам наша помощь не требуется? Или сами справитесь? – спросил его Рэй. – Кстати, гляньте-ка вон туда. – Он показал на Джона Миллера. – Я бы на вашем месте обязательно заковал его в наручники. Хотите, Джо вам поможет?

Джо и Фрэнк, переглянувшись, засмеялись.

Мимо них, волоча тяжелый мешок с бутылками, протиснулся Мик Харрингтон.

– Мамочка дорогая! – воскликнул Хью. – Это кому же ты все это потащил?

Он повернулся к Джо и пояснил:

– Это наш местный экзорсист. Изгоняет духов, а из всех духов предпочитает винный.

Мик обернулся и залился веселым смехом.

– Не волнуйся, это не мне, а испанцам. Приплыли позавчера. Яхту их ремонтируют, а они сами – гуляют. Второй раз за вечер таскаю им пиво и виски, – сообщил он. – Кстати, – он повернулся к Джо, – если мой Роберт у вас, скажите, чтобы побыстрее домой шел.

– Они где-то гуляют, – ответил Джо.

– Понятно, – кивнул Мик. – Догуляются, когда отцов в школу начнут вызывать за неуспеваемость.

Кэти остановилась, запрокинула голову и зажмурила глаза, пытаясь остановить слезы, но они все продолжали течь. Она, обхватив ладонями лицо, снова торопливо зашагала. Ей хотелось как можно быстрее попасть домой, лечь и выплакаться. Вдруг впереди нее, прорезая ночную мглу, вспыхнули задние огни автомобиля, а затем послышался и рокот мотора. Кэти встревожилась. И сам автомобиль, стоящий двумя колесами в кювете, и действия человека, сидящего в нем, показались ей очень подозрительными.

Глава 6

Стингерс-Крик, Северный Техас, 1980 год

Миссис Гензель оглядывала из-под очков учеников. Ее пятиклашки, склонив головы, писали четвертную работу по истории. Дюк Роулинз сидел за первым столом, ручка его неистово бегала по бумаге. Локтем он прижимал к столу несколько чуть помятых листков с готовыми ответами. Вдруг он вскинул голову и начал оглядываться по сторонам, словно искал кого-то или что-то. «Что могут скрывать эти светлые глаза?» – подумала миссис Гензель. Тем временем Дюк взял все свои листки, смял их, затем развернул, смял два листка и бросил на пол. Остальные ученики пристально наблюдали за ним. Кое-кто захихикал.

– Тише! – строго заметила миссис Гензель и повернулась к Дюку. – У тебя все в порядке? – мягко спросила она.

Мальчик коротко кивнул. Губы его были плотно сжаты, левая рука дрожала так, что пальцы с зажатой в них ручкой постукивали по столу.

– Ты хочешь начать сначала?

– Нет, – ответил Дюк.

Затем он вдруг откинулся, сильно зажмурил глаза и тяжело задышал. Миссис Гензель показалось, что мальчик беззвучно рыдает.

– Дюк, подожди меня на улице. Я хочу с тобой поговорить. Хорошо?

Он снова кивнул, уже не так резко, поднялся из-за стола и быстро вышел из класса. Миссис Гензель попыталась разглядеть его лицо, но Дюк опустил голову.

«С мальчиком происходит что-то неладное», – подумала она и направилась вслед за ним.

– По-моему, у тебя неприятности, – сказала миссис Гензель, подходя к Дюку. – Может быть, расскажешь какие?

– У меня все нормально, – ответил Дюк.

– А почему ты так странно вел себя в классе?

Дюк немного помолчал.

– Да так, ерунда.

– Какая ерунда?

Мальчик пожал плечами.

– Может быть, вопросы попались слишком трудные? – продолжала спрашивать миссис Гензель.

– Да нет, – ответил Дюк. – Другое совсем… – Он замялся.

– Что другое?

Его ответ застал ее врасплох. Дюк поднял голову и посмотрел ей в глаза. Теперь она могла лучше рассмотреть их. Она увидела в них страдание и борьбу. Дюк, в свою очередь, видел на ее лице выражение искреннего участия, но не верил ему, в глазах его всплывали лица других людей, жестоких и подлых, доверяться которым было опасно.

– Ничего со мной не случилось, – пробормотал он. – Просто не знал, как пишутся некоторые слова. Наверное, ошибок сделал много.

Миссис Гензель тяжело вздохнула. Она сама и не сознавала, что слушала мальчика затаив дыхание.

– Ну хорошо, – закончила она разговор. – Возвращайся в класс.

В уютной учительской было тепло и уютно. Унылую обстановку смягчали веселенькие обои в цветочек, кремовый потолок и несколько кашпо с вьющимися растениями. На небольшой доске висели детские рисунки. Миссис Гензель сидела за столом. Выражение лица ее было, как всегда, мягким, короткие седые волосы аккуратно зачесаны на пробор.

– Итак миссис Роулинз, – начала она.

– Мисс Роулинз, – поправила ее Ванда. – Я не замужем.

– Хорошо. Для меня это не имеет значения. – Миссис Гензель поудобнее устроилась в кресле, скрестила под столом ноги и поправила лежащий на коленях платок. – Мисс Роулинз, я хотела бы поговорить с вами о вашем сыне.

– Этот чертов мальчишка меня в могилу сведет. – Ванда заморгала, захлюпала носом, опустила голову. – Даже и не знаю, что с ним делать.

– Вчера на уроке он плакал. Своим друзьям он рассказал, что его щенок погиб.

– Да, погиб. Спарки его звали. – Ванда кивнула и принялась ногтями почесывать ногу, оставляя на коже длинные красные полосы. – Бедный Спарки.

Миссис Гензель, нахмурившись, смотрела на нее.

– А что с ним случилось? Может, его кто-то убил?

– Понятия не имею. – Ванда дернула плечами. – Я вышла в понедельник из дома, гляжу – а он возле двери лежит, уже готовенький.

– Отчего он умер, вы не знаете?

Ванда подалась вперед.

– Я же сказала, что не знаю.

Она снова откинулась на спинку, заерзала, упираясь локтями в подлокотники, прогнулась и снова опустилась в кресло.

– Дюк очень любил своего щенка, – продолжала миссис Гензель. – Я знаю, что он приносил в школу его фотографию и даже рисовал его по ней.

– Было дело. – Ванда кивнула.

– Может быть, Дюку нужно помочь пережить гибель щенка?

– Перебьется, – бросила Ванда. – Не мать родная.

– Напрасно вы так говорите. Это большая травма для ребенка.

Миссис Гензель хотела продолжить, но Ванда уже начала подниматься с кресла. Она протянула учительнице вялую ладонь. Та, задержав ее в своей руке, спросила:

– А как у Дюка дела дома?

Ванда выбросила вверх руку и помахала ею.

– Прекрасно.

– Может быть, вам требуется помощь?

– Без вас справлюсь! – отрезала Ванда.

– Не сомневаюсь, я просто поинтересовалась.

Ванда поднялась и, медленно поводя плечами и сильно покачивая бедрами, направилась к двери. Не дойдя до нее, она обернулась и игриво подмигнула учительнице.

– Не шуми, тетенька. Остуди головку. У нас дома все зашибись. – Она расхохоталась.

Миссис Гензель, раскрыв глаза, изумленно смотрела на Ванду. Внезапно смех ее резко оборвался, она тихо вздохнула:

– Хреново у нас дома. Но ты не бери в голову. Пока, я пошла.

Ванда, выйдя из здания школы, сразу взглянула на часы. Уроки заканчивались, и она решила подождать Дюка. У ворот школы она остановилась, закурила. Вскоре начали выходить ученики. Показался Дюк в компании своих друзей. Увидев Ванду, он подошел к ней.

– Привет. – Она легонько хлопнула его по плечу, затем поправила волосы. – Я только что от вашей миссис Гензель. Вот же старая грымза.

– Она хорошая, – буркнул Дюк и пошел вперед.

Ванда некоторое время следовала за ним, затем схватила его за плечо и повернула к себе.

– Дюк, постой. Мне правда очень жаль, что твой щенок сдох. – Она швырнула на землю окурок и затоптала его каблуком ботинка. Дюк отвернулся и торопливо зашагал дальше.

– Ну, Дюк, стой же. – Ванда не отставала от него. – Ну кто ж знал, что он такой слабый и окочурится от пары поджопников?

Дюк остановился как вкопанный, повернулся и посмотрел на мать.

– Ну чего ты уставился? Да, поддала я ему пару раз, несильно. Прости.

Дюк продолжал невидящими глазами смотреть на мать.

Крошечный щенок, дворняжка, бегал по дорожке возле дома, поднимая за собой густые облачка мелкой пыли. Он то исчезал в ней, то снова появлялся. Маленькие ушки его смешно болтались, лапки скользили по мелким камням. Дюк не мигая смотрел на него.

– Дюк, мальчик, что с тобой? – спросила Ванда. Голос у нее был резким, неприятным.

Щенок остановился, повернул к Дюку остренькую мордочку и завилял куцым хвостиком.

– Дюк! Ты меня слышишь?! – закричала Ванда.

– Что? – неожиданно громко ответил он. – Что ты сказала?

Сердце мальчика бешено колотилось, с затылка по спине текли капли пота. Внезапно перед ним возник Ля-Ля. Ненавистная длинная фигура угрожающе нависла над ним. Он стоял, широко расставив ноги, положив руки на пояс, ухмыляясь и покачивая головой. Дюк отвернулся и посмотрел на щенка – беззащитное доверчивое существо. Он подбежал к Дюку и ткнулся носом ему в ботинок.

– Спасибо, сэр, – тихо проговорил Дюк.

– Как ты его назовешь? – осклабилась Ванда.

– Трахаль, – буркнул Дюк и тут же получил от матери тяжелый подзатыльник.

– Потом скажешь дяде, какое имя ты дал щенку, понял?! – закричала она. – И будь повежливее.

– Да ладно, не ругай его. – Ля-Ля усмехнулся. – Он скоро сам все поймет.

Он потрепал волосы Дюка и, обхватив Ванду за талию, повел ее в дом.

Дюк не пошел за ними. Он поднял с земли чуть дрожащего щенка. Тот начал извиваться. Дюк сунул его под куртку и пошел к дяде Биллу. Он стоял на поляне возле дома. Правая рука его была вытянута, он только что выпустил молодого ястреба.

– Это Баунти? Тот самый новый ястреб?! – прокричал Дюк.

– Ага. – Билл кивнул. – Хочу потренировать его немного, пока Хэнк не вернется. – Он бросил взгляд на щенка. – Твой? – Билл кивнул в его сторону. – Нового принесли?

– Да. Мама где-то взяла.

– Повнимательнее следи за ним…

– Не переживай, выпускать его здесь я не собираюсь, – ответил Дюк.

– Да уж постарайся.

В это время раздался звук подъезжающей к дому машины. Билл повернулся, оглядел ее и передал Дюку кожаную перчатку:

– Подержи его пару минут. Мясо в сумке. Я сейчас переговорю с хозяином, и потом ты посмотришь, как надо работать с молодыми ястребами.

Дюк нагнулся и, поставив щенка на землю и чуть зажав его ботинками, стал натягивать перчатку. Внезапно щенок начал извиваться, выскользнул, бросился на поляну и с радостным лаем принялся носиться от дерева к дереву. Баунти встрепенулся и расправил крылья. Повертев головой из стороны в сторону, он взмыл вверх и начал кружить над поляной. Любопытство гнало его к цели. Не подозревая об опасности, щенок выскочил из-под дерева, метнулся в невысокую густую траву, и тут его заметил Баунти. Он упал на него, придавив к земле и вонзив в него железные когти. Все произошло так быстро, что Дюк поначалу даже не успел ничего сообразить. Он просто услышал шум хлопающих крыльев и дикий визг щенка. Сначала громкий, он становился все тише, перешел в нечто напоминающее детский плач, а вскоре и совсем стих. Дюк, потрясенный, стоял не шелохнувшись.

– Черт подери, что тут происходит? – раздался за спиной Дюка встревоженный голос дяди Билла. Он бросился на поляну, на ходу раздвигая ветки деревьев, к тому месту, где лежал щенок. Дюк поплелся за ним. – Баунти? – спросил Билл и посмотрел на Дюка.

Мальчик смог только молча кивнуть. Он не отрываясь смотрел на залитое кровью разодранное тельце щенка.

– Извини, Дюк, что так получилось, – сказал Билл. – Сначала Спарки, потом вот этот. – Он тяжело вздохнул. – Прости меня, малыш. Вот чертова птица, так и норовит кого-нибудь убить. А может, просто испугался, молодой еще, необученный…

– Я сам виноват, – произнес Дюк.

– Нет, мальчик, это я виноват. Нужно было бы предупредить тебя.

– А ты и предупредил. На прошлой неделе. Помнишь? – Он обхватил ладонь Билла.

Они молча постояли немного, затем Билл сходил в дом и принес пачку старых газет. Часть их он разложил там, где была кровь, чтобы она впиталась в бумагу и запахом не привлекала ястребов. В остальные он завернул безжизненное тельце щенка и понес закопать. Услышав за спиной тихий плач, он обернулся и увидел, что из глаз Дюка ручьем льются слезы.

Билл вытер руку о куртку и прижал к себе голову мальчика. Он был уверен, что Дюк оплакивает только что погибшего щенка. Он ошибался – Дюк оплакивал Спарки.