Текст книги "Темный дом"

Автор книги: Алекс Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Джо услышал хлесткий удар ладонью по лицу, потом еще один, затем третий.

– Хватит! – ледяным голосом произнес он. – Теперь давай поговорим о твоей жене, Роулинз.

Глава 28

Стингерс-Крик, Северный Техас, 1991 год

– Ты выглядишь прекрасно. – Винсент Фаррадей улыбнулся. – Позволь мне взять тебя под руку.

Ванда Роулинз и впрямь была великолепна в своем фиолетовом костюме – строгом пиджаке и облегающей, до колен, юбке, белых чулках и белых изящных шпильках. Руками она придерживала широкую, тоже фиолетового цвета, шляпу.

Свадьба Дюка проходила в скромной церкви, вход которой в преддверии торжества был убран аркой из цветов.

– Замечательно. Мне так здесь нравится, Винс. Как во сне. Никогда ничего подобного не видела.

– Ну что ты, Ванда. Не грусти, все отлично. Давай будем помнить только хорошее.

– Постараюсь, – ответила Ванда.

В арке, освещенный лучами солнца, появился преподобный Эллис, прищурился, загородил глаза толстой книгой, другой рукой помахал Ванде, спустился с крыльца, подошел к ней.

– Ванда, я рад снова видеть тебя. Приятно, когда человек возвращается к себе домой, – улыбаясь, проговорил он. – И выглядишь ты просто отлично. – Говорил он искренне, с теплой улыбкой. – Надеюсь, ты не упорхнешь от нас сразу после свадьбы?

– Прошу меня простить, преподобный, но я должна сегодня же уехать. Мы с мужем живем в Денисоне.

– Счастливый вы человек. – Преподобный слегка пожал Винсенту руку.

– Благодарю вас. Меня зовут Винсент Фаррадей. Рад познакомиться с вами.

– Добро пожаловать в Стингерс-Крик, мистер Фаррадей. Навещайте нас. А сейчас, извините, я должен поискать жениха.

Дюка он нашел на противоположной стороне церкви. Тот, чуть сгорбившись, сидел на корточках, прислонившись к церковной ограде, торопливо курил.

– Мистер Роулинз, как вы себя чувствуете в этот знаменательный для вас день?

– Спасибо, преподобный, чудесно, – ответил Дюк поднимаясь. – Только костюм немного жмет. – Он провел рукой по темно-синему бархату пиджака, заметил под бабочкой, на жабо, следы упавшего с сигареты пепла, принялся затирать их.

– Думаю, Саманта этого не заметит, – успокоил его священник, похлопав по плечу.

– Да я не волнуюсь. – Дюк усмехнулся. – На меня и смотреть-то никто не будет. Только на Саманту.

Преподобный Эллис провел Дюка через заднюю дверь церкви к алтарю. Увидев в первом ряду мать, Дюк едва заметно вздрогнул. Ванда, нервно улыбаясь, чуть приподняла руку, помахала ему пальцами. Дюк подошел к ней.

– Здравствуй, мама. Как ты узнала?

– Сестра матери Саманты сказала. Мы с ней ходим в одну и ту же церковь в Денисоне.

– Ты стала ходить в церковь? – Брови Дюка полезли вверх.

Ванда покраснела.

– Так ты живешь в Денисоне? – спросил Дюк.

– Познакомься, это мой муж Винсент. Он помог мне… ну ты знаешь в чем.

Дюк увидел мелькнувший в ее глазах страх и стыд, жалкую улыбку на покрытых мелкими морщинами горящих щеках. Его не удивляло то, что она избавилась от тяги к наркотикам, его удивляло и возмущало другое – как она могла жить, зная все свое и его прошлое? Дюка охватила злоба. Он заставил себя улыбнуться, пожал протянутую Винсентом руку.

– Рад за тебя, сынок, – проговорил тот, радушно улыбаясь.

– Спасибо, – ответил Дюк и отправился к алтарю. Он посмотрел на часы, оглядел церковь, стал на отведенное ему как жениху место.

Преподобный Эллис подошел к нему, прошептал:

– Мне только что звонил Доналд. Сказал, что на шоссе авария и он стоит в пробке. Просил передать тебе извинения, что не успеет к началу церемонии. Он придет обязательно, но чуть позже.

Дюк кивнул и начал искать глазами человека, который бы заменил Донни. Гостей в церкви было немного, и в основном со стороны Саманты. Он мог попросить только одного – Винсента. Дюк поманил его рукой.

В тот же момент грянула музыка, двойные задние двери церкви отворились, и появилась Саманта под руку со своим отцом. Она шла справа от него, ленточка с ее платья перекинулась через его запястье. Ее роскошные каштановые волосы, спереди убранные наверх и заколотые красивыми шпильками, завитые мелкими кольцами, падали на спину. Тихо развевалась тончайшая вуаль, усыпанное мелким бисером платье переливалось в пламени свечей разноцветными огоньками. Отец подвел Саманту к Дюку, сунул ее ладонь в его и чуть отошел. Губы его были плотно сжаты.

После окончания церемонии гости двинулись через дорогу, в ресторанчик, названный в 1800 году, когда прошел слух о прокладке в Стингерс-Крик железной дороги, железнодорожным. Дорогу за неполных два века так в городке и не построили, а шутливое название осталось.

Места для танцев в зале было мало, поэтому пары вынуждены были тесно прижиматься друг к другу, колыхались обтянутые тонким атласом груди, пышные бедра и животы, постукивали об пол высокие каблуки, пахло по́том пополам с духами и одеколоном. Мужчины были в основном одеты по-техасски – в клетчатые рубашки и обтягивающие джинсы. Они пили пиво вперемешку с виски и покрикивали на оркестр. Дюк стоял почти рядом со сценой, смотрел, как его жена, огненно виляя бедрами, запрокинув голову и полузакрыв глаза, танцевала с одним из гостей. Танец закончился, она подошла к Дюку, взяла его двумя руками за щеки, крепко поцеловала в губы.

– Ну как, все нормально? – спросила она улыбаясь.

– Конечно, – ответил Дюк. – Жаль только, что дядя Билл не смог прийти.

– Я тоже очень сожалею об этом, милый. Ты так много хорошего рассказывал о нем. Очень хотелось бы познакомиться.

– Мы как-нибудь с тобой к нему съездим. – Он положил ладонь на ее руку. – Знаешь, что я хочу тебе сказать? Ты – самая красивая невеста из всех, кого я видел. Обещаю быть тебе верным по гроб жизни. Я сделал много ошибок в жизни, но если кто-то для меня что-то значит, я остаюсь верным ему до конца. Знай это, Саманта, к тебе это относится прежде всего. – Последние слова Дюк произнес очень невнятно.

– Дорогой, предупреждаю – если напьешься, ко мне не подходи сегодня.

– Я никогда не напиваюсь, – улыбнулся Дюк.

– Замечательно. Лучше не пей больше, ты мне понадобишься ночью на всю катушку.

Дюк поморщился.

– Перестань, Саманта.

– Сегодня не перестану. И не наезжай на меня. Смотри, мы договорились.

– Хорошо, договорились, только не ругайся.

– Буду ругаться, если напьешься. Глаз с тебя не спущу, особенно когда Донни придет. – Она подмигнула ему.

Ванда нагнулась над раковиной, посмотрелась в зеркало, подправила макияж.

– И какой только хренью они рожу себе не мажут, – раздался за ее спиной голос.

Ванда молчала.

– Эй, я тебе говорю.

– Дарла, мне совершенно неинтересно, что ты там мелешь. – Ванда убрала косметику в сумку, защелкнула ее.

– Думаешь, напялила шикарный костюм, обзавелась хорошим мужем и стала нормальной?

Ванда резко обернулась, схватила обеими руками Дарлу за волосы и швырнула к стене. Вцепилась в ее обрюзгшее лицо, оставив на нем следы ногтей, потом отступила назад и смачно плюнула.

– Говори спасибо, сучка, что сегодня свадьба моего сына. А то бы я тебе показала. – Толкнув Дарлу в грудь, она вышла из туалета.

– Твой сынок такой же урод, как и ты! – крикнула та вслед Ванде.

* * *

Донни вошел в ресторан, поднял руки.

– Посмотрите, кто к нам пришел! – воскликнул Дюк и заулыбался. – Донни, ты пропустил главный момент в моей жизни.

– Поздравляю, дружище. – Донни двумя руками схватил его ладонь, потряс ее, затем похлопал Дюка по спине. – И много я пропустил?

– Сначала отвечай, где ты все это время околачивался! – прошипел Дюк.

Донни схватил его за локоть, наклонился, зашептал ему в ухо:

– Официально я торчал в пробке. А неофициально сварганил одно дельце. – Он подмигнул Дюку. – В нашем с тобой стиле. В лесочке поиграл с одной девчоночкой в прятки. Талли ее зовут. Точнее, звали. – Он захихикал.

Дюк равнодушно посмотрел на него, словно речь шла о забаве.

К ним подошла Саманта, хлопнула Донни по плечу.

– Привет, Донни.

– Добрый день, прекрасная миссис Роулинз. – Он обхватил ее за талию, привлек к себе, сказал словами из песенки: – «В девятнадцать вышла замуж, в двадцать сына родила».

– Не шути так. – Саманта выскользнула из его рук и направилась к группе подружек.

– Слушай, Саманта, дай мне хотя бы одну из них, – сказал Донни.

Она обернулась, помахала рукой. Донни, оставив Дюка, пошел в бар.

Ванда подошла к Дюку сзади.

– Мне пришлось серьезно думать, чтобы сделать выбор, – заговорила она. Дюк повернулся, изумленно посмотрел на нее. – Между тобой и Винсентом, – пояснила она. – Ты не представляешь, как мне было тяжело. Думаю, я поступила правильно. Ты уже вырос, и моя забота тебе больше не нужна.

– Вот тут ты совершенно права, – кивнул Дюк. – Относительно твоей заботы. А насчет выбора ты врешь. Ты не Винсента выбрала, мама. Ты всегда выбирала себя.

Донни подошел к одной из подружек Саманты, обхватил ее за талию и в танце повел к Дюку.

– Вот, посмотри на нее. Она сама меня выбрала, – смеясь, проговорил он.

– Не сомневаюсь, – в тон ему ответил Дюк. – Да, совсем забыл тебе сказать спасибо, что доделал то дельце. Я в этой предсвадебной суматохе совсем о нем подзабыл.

– А, не стоит внимания. Слушай, а кто это там в голубой рубахе и белой шляпе? Тот самый Винсент Фаррадей, певец? А женщина рядом с ним кто? Не знаешь?

– Знаю. Даже слишком хорошо знаю. Женщина, – ответил Дюк.

Глава 29

– Поговаривают, что твоя Саманта не теряла даром времени. Пока ты на нарах парился, – проговорил Джо.

– Что ты хочешь сказать? – спросил Дюк.

– Да, в общем, ничего. Просто сообщаю, что молодая жена долго ждать мужа не будет.

– Если ты намекаешь на то, что Саманта стала шлюхой, то знай – я тебе не верю.

– А кто утверждает, что она шлюха? Я? Ни в коем случае. Твоя Саманта всегда хранила верность одному мужчине. Только этот мужчина не ты. Можешь быть уверен на все сто.

– Дерьмо, ты врешь!

– Что ты так разволновался? Я же ведь еще даже и не подошел к самому главному. – Джо усмехнулся. – Хочешь, скажу его имя? Да, кстати, а ты знаешь, где сейчас находится твоя жена? Ты вроде ее ни разу не видел, с тех пор как освободился.

– Она уехала к своей матери. Слушай, почему я вообще с тобой разговариваю? Какого черта я выслушиваю все это дерьмо?

– Роулинз, посмотри на вещи трезво. Пока ты был в тюрьме, твоя жена регулярно наставляла тебе рога. Ты не знаешь с кем, а я – знаю…

– За кого ты меня держишь? Думаешь, я поверю полицейскому? Заткнись, или я так тебе рот заткну, мало не покажется! – внезапно заорал Дюк. – Еще одно слово, и я твоей жене глотку перережу. Понял?

Джо замолчал. Меньше всего он ожидал такого страшного поворота. Информатор Дэнни оказался прав. Действительно, Дюк Роулинз – псих, готовый в любой момент слететь с катушек.

Инспектор О'Коннор стоял в центре кабинета и распекал сотрудников отдела по борьбе с наркотиками.

– Что же это такое делается? – вопрошал он. – Мы постоянно плетемся в хвосте у этих сукиных детей, наркодилеров. Ждем их там, куда они не заявляются, приезжаем, когда они уже смотались. Вы мне можете сказать, что происходит? Я кого спрашиваю?! – заорал он так, что полицейские повскакивали с мест. – Как поступают нормальные люди, когда их планы не срабатывают? Отвечай, Оуэнс.

– Тогда они меняют планы, – залепетал он.

– Составляют новые, – ответил кто-то.

– Или просто начинают работать! – прошипел О'Коннор. – Безо всяких планов. Выходят на улицу и работают. – Сотрудники отдела тупо смотрели на него. – В общем, так. Сейчас вы разделитесь на группы по двое, сядете в машины, отправитесь в три самых подозрительных точки города и вечером приведете мне хотя бы одного дилера. И плевать я хотел на ваши планы. Ясно? Все! Идите! Батлер, ты едешь с Туми.

Не успел Джо положить трубку, как снизу послышались голоса. Он вышел из комнаты, наклонился через перила, посмотрел вниз.

– Кто там? Шон, это ты? – спросил он. Никто не ответил. Тогда Джо подошел к спальне Шона, толкнул плечом дверь, она не открылась. Послышались быстрые шаги. Джо обернулся. По лестнице бегом поднимался Шон.

– Это я, – запыхавшись, ответил он, – и Эли. Что стряслось?

– Шон, я не говорил тебе, что ты можешь приглашать кого-либо к себе сегодня.

– Не волнуйся, я ничего не сказал ей о маме.

– Немедленно отправь ее домой.

– Пап, что с тобой?

– Ничего. – Джо подошел к Шону, повторил шепотом: – Давай отправляй ее немедленно домой. Слышал?

Шон отпрянул.

– Хорошо, сейчас.

Он сбежал вниз, а Джо вошел в гостиную и нервно зашагал по ней взад-вперед. Внезапно в дверях появилась Эли.

– Добрый день, мистер Лаккези, – сказала она неожиданно громко.

Джо вздрогнул.

– Шон, вы куда там собираетесь? – спросил он, глядя мимо нее.

Девушка посмотрела на него как на умалишенного, замерла от удивления. За ней показался Шон.

– Я никуда не собираюсь. Эли уходит, я ее провожаю.

– Одна уходит?! – воскликнул Джо и посмотрел на нее.

– Да. Разве не видно, что я уже большая? – Девушка попыталась улыбнуться.

– Шон, подойди ко мне. А ты, Эли, подожди его на кухне.

Джо схватил сына за локоть. Тот попытался вырваться, но он крепко держал его, потащил к столу, схватил телефон, сунул ему в руку, взволнованно зашептал:

– Сейчас ты дашь ей телефон и попросишь позвонить отцу. Пусть она скажет ему, чтобы он приехал сюда и забрал ее.

– Да что с тобой? – дрожащим голосом спросил Шон. – Что происходит?

– Ни о чем не спрашивай. Делай, как я сказал. Отец приедет и заберет ее прямо от нашего подъезда. И пока он не появится на аллее, ты будешь стоять рядом с ней, а я – за дверью.

Эли позвонила, просунула голову в комнату.

– Мне папа сказал, что сюда едет Фрэнк Диган, будет с минуты на минуту. Он и подбросит меня до дома.

Джо чуть не взорвался. Только полицейской машины возле дома ему еще не хватало. Он направился к дверям, бросив на ходу:

– Пошли, Эли, я сам отвезу тебя.

– Спасибо, мистер Лаккези, не надо. Я не хочу отрывать вас от дел. Честное слово, Фрэнк Диган сейчас подъедет.

– Не волнуйся, ты меня ни от чего не отрываешь.

– Пап, мы тут постоим, музыку послушаем. – Шон схватил Эли за рукав куртки, втянул девушку на кухню, надел на нее наушники, включил проигрыватель компакт-дисков.

Джо опустился в кресло, обхватив ладонями голову, тихо застонал. Так он сидел до тех пор, пока в прихожей не раздался звонок.

Джо вышел, открыл дверь.

– Привет, Джо, – сказал Фрэнк и подал ему пухлый синий конверт. – Это тебе. Встретил по пути почтальона, он попросил меня передать это тебе.

Джо сразу узнал почерк Дэнни.

– Можно к тебе на минутку? – спросил Фрэнк. – Хотелось бы переброситься с тобой парой слов.

– Если честно, Фрэнк, то я очень занят. Дел по дому невпроворот, – сказал он, глядя мимо Фрэнка, осматривая близлежащие кусты, аллею, ворота.

– Джо, мне нужно у тебя кое-что выяснить. Насчет того факса, который ты показывал Макклэтчи.

Джо вздохнул. Предательство, даже самое мелкое, всегда вызывало в нем приступ раздражения.

– Нет, Джо, я не имею ничего против того, что ты с ней встречался по собственной инициативе, – сказал Фрэнк. – Нет проблем, это твое право. Я узнал об этом совершенно случайно. Позвонил ей, попросил поделиться своими соображениями, и она, помимо всего прочего, рассказала о твоем визите. Знаешь, ее твой факс заинтересовал.

Джо опустил голову и только тут заметил в руке Фрэнка лист бумаги с укрупненным фотороботом Дюка Роулинза.

– Факс я выбросил в мусорную корзину.

– Джо, посмотри, может, он еще там? Поверь, он мне очень нужен. Так ты позволишь мне войти?

– Да, заходи, – недовольно произнес Джо. – Только ненадолго. Извини, времени совсем нет.

– У меня тоже, – ответил Фрэнк. – Тороплюсь в Лимерик, к начальству. Прости, Джо, я сначала не поверил тебе. Относительно этого парня, Дюка Роулинза. Хочу сказать, что с некоторых пор стал относиться к твоему рассказу серьезно. Есть у меня одна зацепка, о которой я пока тебе говорить не буду. Сначала шефа поставлю в известность.

Джо едва сдержался, чтобы не обернуться, не схватить Фрэнка за грудки и не заорать ему в лицо: «Старый осел! Опоздал ты со своим начальством!» Вместо этого он медленно поднялся в кабинет, подошел к урне, порывшись в бумагах, вытащил оттуда факс, кое-как сложил, сунул в валявшийся на столе серый конверт. В висках у него застучало, от позвоночника поднималась, охватывая голову, боль. Он подошел к аптечному шкафчику, открыл дверцу, посмотрел на пустую упаковку обезболивающего и быстро захлопнул ее. Даже если бы у него и были таблетки, он бы не стал их принимать. Джо дал себе слово не дотрагиваться до них, пока все не закончится и Анна не вернется домой. Разве что боль сделается совершенно невыносимой. Вдруг взгляд его упал на поздравительную открытку. Как он не заметил ее раньше? Наверное, затерялась среди газет. Джо взял открытку, прочитал: «Ну что, напарник? Вот тебе и стукнуло сорок лет. Давай отпразднуй их хорошенько». Улыбнулся. Знал бы Дэнни, какой праздник у него получился.

Он спустился в прихожую, протянул Фрэнку конверт.

– Положи его во внутренний карман куртки. Прямо сейчас.

– Хорошо. А почему? – настороженно спросил Фрэнк.

– Не важно. Просто положи его туда – и все. Еще что-нибудь нужно?

– Да, я хотел бы поговорить с Анной.

– Это невозможно, она уехала к родителям, в Париж.

– Понятно, – кивнул Фрэнк. – А могу я им позвонить?

– Исключено. У них нет телефона.

– Да? Ну ладно, тогда тебе скажу. Анна на днях заходила к Норе и случайно увидела вот эту фотографию. Нора сказала мне, что она очень разволновалась…

Джо вскинул голову, сердце его учащенно забилось.

– Анна сильно обиделась на меня за то, что я вел нечто вроде расследования, но ничего не говорил ей об этом, – быстро сказал он. – В результате мы немного поссорились и она улетела в Париж.

Фрэнк продолжал топтаться у порога.

– Джо, никак не могу взять в толк, зачем ты мне звонил по поводу этой Шиван Фаллон? Может, ты ее видел?

– Мне показалось, что я ее где-то видел. Совсем недавно.

– Где? – изумился Фрэнк.

– В городе. Фрэнк, мне это только показалось. Извини, не могу долго болтать здесь. – Он открыл дверь, показывая, что разговор окончен. – Эли я сейчас пришлю к тебе.

– Ага, давай. – Фрэнк кивнул. – Большое спасибо за факс. Я высоко ценю твою помощь. – Он вышел на крыльцо, неожиданно обернулся, посмотрел на Джо и добавил: – А вот то, что ты мне врешь, мне не нравится.

Оран Батлер и Кейт Туми сидели в своем «форде-монтеро» на стоянке возле супермаркета «Тобин» – мрачного здания, выложенного из красного кирпича. Шло время, но ничего достойного их внимания не происходило. Район им достался действительно весьма подозрительный. На углу стояли и курили два толстых мясника в заляпанных кровью фартуках. Группа длинноволосых подростков в мешковатых штанах и таких же свитерах гоняла по улице на скейтбордах, с криками и гиканьем проносясь мимо стоянки.

– Ну и сколько мы уже торчим здесь? – спросил Оран, ковыряя во рту зубочисткой.

– Два часа, – лениво ответил Кейт.

– Ты не заметил, эти малолетки ниоткуда ничего не вытаскивали?

– Нет, ничего такого не было, – отозвался Кейт, внимательно наблюдая, как один из скейтбордистов, не сбавляя скорости, ловко запрыгнул на парапет, пронесся по нему, перепрыгнул на лестницу и с грохотом спустился к стоянке. – Черт подери, у меня уже от этого грохота уши закладывает, – проворчал он.

Оран достал из пакета последнюю салфетку, вытер ею потные руки, пакет бросил на пол.

– Из всех грязнуль, с которыми жил Ричи Бейтс, ты – самый противный. Иногда мне его даже немного жалко становится.

Вдруг один из подростков остановился, соскочил со скейтборда.

Оран и Кейт переглянулись, с сомнением поморщились. Однако когда они повернулись, то неожиданно для себя увидели, что по улице идет мужчина. Тощий, с узким ртом и глазами-щелочками, с надвинутой на лоб огненно-красной шляпой, он проследовал мимо группы подростков, явно направляясь ко входу в супермаркет. Шел он такой вихляющей походкой, словно у него вместо суставов были разболтавшиеся шарниры, готовые развалиться от каждого неосторожного движения.

– Боже мой, кого я вижу! – восторженно проговорил Кейт замирая. – Оран, глянь-ка, кто идет. Это же первая сволочь района, сам Маркус Кэнни.

Не успел он зайти в здание, как к нему подкатил один из скейтбордистов. Они о чем-то пошептались, Маркус незаметно сунул руку в карман, затем вытащил и протянул подростку. Со стороны казалось, что они здороваются, но Кейт и Оран знали, что рукопожатие их подозрительно затянулось. Не сговариваясь, они выскочили из машины и бросились вперед.

Джо опередил Дюка, заговорив сразу, как только нажал на кнопку включения телефона.

– Зачем ты все это делаешь? – спросил он.

– Ты сам хорошо знаешь зачем, – ответил Дюк.

– Допустим, знаю. Только ты ошибся немного. Тебе кое-что неизвестно. Послушай и тогда сам решишь, правильно ты поступаешь или нет.

– Заткнись. Я не собираюсь вступать с тобой в переговоры, – отрезал Дюк.

– Вдвоем работать, конечно, легче.

– Ты о чем там бормочешь?

– А с двумя помощниками так вообще красота.

Дюк задышал тяжело, хрипло.

– Ты знаешь, у меня ведь тоже есть глаза. И вижу я отлично, не хуже, чем пустынный канюк. Многое замечаю.

Дюк продолжал молчать.

– Я знаю, что ты делал сегодня. И девушку, которая подбирает за тобой, я тоже знаю. Мне очень жаль ее. Но без нее ты ничего не смог бы сделать. – Джо выдержал небольшую паузу. – Ты напрасно считаешь себя мужчиной, Роулинз. Ты всего лишь жалкий кусок дерьма.

– Пошел ты… Ничего ты не знаешь.

– Ошибаешься. Я знаю больше тебя. К примеру, как ты думаешь, что сейчас делает твоя жена? Молчишь? Правильно. Потому что в эту самую минуту она тебя сдает с потрохами. Она сидит в полицейском участке Стингерс-Крик и дает признательные показания. Очень занятные. Против тебя, Дюк.

Тот презрительно фыркнул.

– Вранье. Пытаешься обмануть меня.

Джо решил говорить с ним тем же языком. Подобный трюк он проделывал, «раскалывая» воров и наркоманов.

– А зачем мне тебе лапшу на уши вешать? Она опускает тебя ниже плинтуса. Помнишь, у вас ловили, но так и не поймали серийного убийцу, Лесника? Так вот твоя женушка утверждает, что это ты. Что скажешь?

Дюк не проронил ни слова.

– А знаешь, почему она вдруг начала сдавать тебя? Объясняю – чтобы ты ей башку не оторвал за то, что все то время, пока ты парился на нарах, она жила с одним мужчиной. Так тебе сказать, как его зовут? Донни Риггз. Да, Дюк, ты мотал срок, а твой дружок ублажал твою женку.

Дюк засмеялся, но смех его прозвучал натянуто и жалко. Джо говорил, не давая ему опомниться.

– Можешь смеяться, Дюк. Только ведь у меня и доказательства есть. Откуда, ты думаешь, мне известна фамилия Роулинз? А дело-то в том, что в день похищения той девочки, Хейли Грей, твоя жена находилась недалеко от места преступления. И у нее, как и у многих других, проверили документы. Дюк, знаешь, у нее на руках оказался паспорт. Ты об этом наверняка первый раз слышишь, да? Бежать она собиралась от тебя. Так что это не для тебя, а для нее Донни работал, ей предназначался выкуп. И ради твоей жены Донни пошел на смерть. А на тебя ему было совершенно наплевать.

– Какие у тебя есть доказательства? – спросил Дюк.

– Полицейские документы, протоколы допроса людей, оказавшихся недалеко от места преступления. Твою жену тоже допросили.

– Покажи мне этот документ.

– Сначала покажи мне мою жену.

Раздался щелчок, и экран мобильного телефона в его руке погас.

Джо опустил телефон и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он медленно обернулся. В дверях кабинета стоял Шон, трясущийся, бледный как полотно.

– И долго ты еще будешь тут стоять? – невозмутимо спросил его Джо.

– Что долго буду? Слушать твое вранье? – вспылил Шон.

– Что именно ты услышал?

– Где мама? С кем ты сейчас разговаривал? – спросил он, едва сдерживая слезы.

– Тебя это пока не касается.

– Как не касается? Говори, где она? Кто ее похитил?

– Тебе не нужно знать детали.

– А ты сообщил в полицию?

Джо подумал и решил сказать правду:

– Нет.

– Пожалуйста, скажи, что ты шутишь, – умолял Шон.

– Не шучу! – выкрикнул Джо. – Я не собираюсь вмешивать сюда полицию.

– Какой же ты лицемер! – Шон повысил голос. – Ведь ты хорошо знаешь, что заложников освобождают в первые двадцать четыре часа. Ну или максимум сорок восемь. Потом освобождать уже некого.

Джо замотал головой.

– Шон, перестань ради Бога. Не лезь не в свое дело.

– А других ты сам призывал обращаться в полицию.

– Да, но в данном случае это будет не лучший выход.

– Ну конечно. За дело берется великий Джо Лаккези, – презрительно сказал Шон.

Джо отвернулся.

– Прости, отец. Я не хотел тебя обидеть.

– Ты меня не обидел.

Шон обхватил ладонями лицо и зарыдал.

– Как же мне надоело все время плакать. Я так устал от всего этого. Возьми свой телефон! Позвони ему! Обещай что угодно, только пусть он отпустит маму! – Он бросился к столу, но Джо опередил его, схватил телефон, поднял над головой, оттолкнул сына. Тот зацепился ногами за складки ковра, упал на диван, испуганно посмотрел на отца.

– Я не могу ему звонить, – проговорил Джо. – Понимаешь? Не мо-гу.

– Но как ты тогда вернешь ее? Господи, что же с ней будет? И почему она? Ну почему?

Джо отлично понимал, что сейчас должно последовать, и не ошибся.

– Это все из-за тебя? Да? Кто-то похитил ее, чтобы отомстить тебе. Конечно. Ведь она не просто женщина, она жена полицейского. Так вот оно что! – Шон на минуту умолк, затем снова посмотрел на Джо. – Это как-то связано с Кэти?! – Он подскочил к Джо, принялся трясти его за руку. – Говори! Какое отношение это имеет к Кэти?

– Никакого, – ответил Джо. – Шон, успокойся, пожалуйста. Сядь и послушай. Пока я не могу рассказать тебе все. Мне самому нужно еще кое-что выяснить. Пока мы не должны никому ничего рассказывать – ни друзьям, ни полиции. Ты слышишь меня? Мы должны молчать – это самое главное.

Поджав ноги к подбородку и обхватив их руками, Маркус Кэнни сидел на полу у стены камеры, расположенной в здании Управления полиции Уотерфорда. В обтягивающих велосипедных трико его худые ноги казались щепками, белые носки были запачканы грязью, зеленая куртка армейского образца с многочисленными карманами свисала с его плеч, как с вешалки.

– Странно, что такой щеголь, как ты, предпочитает ночевать у нас, а не в своей шикарной спальне, – произнес О'Коннор, остановившись около камеры, а потом войдя в нее.

Кэнни поднял голову, хмуро оглядел инспектора.

– Кстати, хочу тебя предупредить. Там у тебя в полу дыра. Ходи осторожнее, а то попадешь случайно, ноги переломаешь. И знаешь, что мы там нашли? Тридцать немаленьких пакетиков с беленьким порошочком.

Кэнни побледнел.

– Суки легавые, – прошептал он.

– Ну зачем же так отчаиваться? Так ты не ответил: откуда он у тебя взялся?

– Понятия не имею. Я его туда не клал.

О'Коннор усмехнулся:

– Ответь мне на два вопроса. Первый – кто тебе поставляет товар? И второй – как так получилось, что ты был тут целых двенадцать месяцев?

Кэнни обжег инспектора ненавидящим взглядом.

– Я отлично тебя понимаю. Но только ты не выйдешь отсюда, пока мне на них не ответишь. И не возмущайся. Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя, пока все не узнаю? Нет, я слишком долго ждал тебя, чтобы расстаться с тобой, не поговорив по душам.

Дюк повернулся к Анне и рассмеялся:

– Твой муж думает, что я тупица. – Он принялся набирать свой домашний телефон. Раздалось несколько гудков – Дюк понял, что дома никого нет, приготовился, услышав голос Саманты, продиктовать сообщение на автоответчик и вдруг замер. «Этот номер больше не обслуживается. Пожалуйста, перезвоните по номеру…» – раздалось в трубке. Дюк выключил телефон, проверил номер, снова набрал его. Результат был тот же самый. Он стал лихорадочно обшаривать карманы куртки и джинсов, оглядел комнату, встретившись глазами с Анной, тихо спросил: – Не знаешь, куда я дел свой нож?

* * *

Виктор Никотеро неторопливой походкой шел по небольшому садику, окружавшему дом, в котором жила вдова шерифа, Огдена Парнума. Он одернул пиджак, подходя к двери, покрутил головой, поправляя галстук. В левой руке он держал красивую синюю папку, совершенно пустую. Виктор не успел протянуть руку к звонку, как дверь отворилась и он увидел яркую блондинку лет пятидесяти в игривом не по возрасту костюме.

– Кто вы? – строго спросила она.

– Делрой Финч, – представился Никотеро. – Из АОП – Ассоциации отставных полицейских, – пояснил он.

– Вот как? – Блондинка, придирчиво оглядев его, видимо, осталась довольна увиденным и сразу предложила войти.

– Благодарю вас, мадам.

Она провела его в гостиную, со вкусом обставленную хорошей современной мебелью, выполненной в стиле ретро, усадила на диван, сама села напротив в плетеное кресло с высокой спинкой.

– Прежде всего, миссис Парнум, позвольте мне выразить вам свои соболезнования по поводу кончины вашего мужа, – с умеренной скорбью в голосе произнес Виктор.

– Он не скончался. Он размозжил себе башку, – поправила его миссис Парнум. – Из ружья крупного калибра. Пожалуйста, можете говорить свободно, все детали мне известны, и они меня больше не волнуют.

– Прошу прощения. – Виктор поклонился. – Тем лучше. Тогда давайте сразу приступим к делу. Прежде всего объясню цель своего визита. Наша ассоциация хотела бы увековечить память вашего мужа. К примеру мы можем предложить вам некоторую сумму на установку памятника или памятной доски…

– И что вы предлагаете мне написать на ней? «Здесь покоится мой муж, сволочь и сукин сын»? Не нужно смотреть на меня такими глазами, мистер Финч. Это был редкий мерзавец, о котором я не смогу вспомнить ничего хорошего, даже если очень того захочу. Я высоко ценю ваше предложение, я много слышала о вашей организации и о вашей благотворительной деятельности, но в данном случае могу посоветовать только одно – как можно быстрее забыть о шерифе Огдене Парнуме. Сделайте вид, что его никогда не существовало, – и все.

– Я приношу вам свои извинения, миссис Парнум, если своими словами невольно всколыхнул не слишком приятные для вас воспоминания, – забормотал Никотеро, но она прервала его словопоток.

– Не переживайте, все нормально. Вы тут ни при чем.

– Миссис Парнум, как вы думаете, почему ваш муж застрелился?

– Потому что осознал свою ничтожность и впал в жуткую депрессию. В результате возненавидел и себя, и свою никчемную жизнь, ставшую невыносимой. Наверное, все совершают самоубийства по одной и той же причине.

Виктор ждал не перебивая, поскольку миссис Парнум останавливаться не собиралась.

– Простите, вот я и опять сорвалась. Всегда так, не могу удержаться. Если честно, я понятия не имею, почему мой муж застрелился. Ни записки не оставил, ни намекнул. Правда… – Она вдруг замолчала, повернулась к Виктору, спросила: – А почему вас это интересует?