Текст книги "Темный дом"

Автор книги: Алекс Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Глава 20

Шерман, Северный Техас, 1987 год

– Я тебе точно говорю, Алексис. Ты когда-нибудь допрыгаешься со своими штучками. – Дайнер Дэйв схватил руку девушки и снова положил на стойку бара. Она попыталась высвободить ее, пластмассовые браслеты, скользнув до локтя, опять вернулись на прежнее место, на запястье.

– Тощий тут? Не слышал? – спросила Алексис.

Дэйв наклонился, схватил ее за локти.

– Перестань, иначе плохо будет, милашка. Учти, я тебя предупредил.

– Да брось ты. – Алексис высвободила руки. – Ну сколько раз можно повторять одно и то же? Устала я от тебя.

– Алексис, я же вижу, какая ты сюда приходишь.

– Все хорошо, я знаю, что делаю. Спасибо тебе за заботу, а теперь принеси-ка мне цыпленка и жареной картошечки.

Закончив есть, она медленно сползла с красного стула, сверкнули из-под задравшейся на секунду мини-юбки два красных мокрых пятна под ягодицами. Алексис, не оборачиваясь, махнула рукой Дэйву и, вальяжно покачивая бедрами, направилась к дверям.

– Пока, Дэйв! – крикнула она, уже выходя из бара, и затем глухим голосом супергероя из мультсериалов прибавила: – Мы с тобой еще увидимся, парень.

Но Дэйв ее уже не слышал, последние слова Алексис потонули в шуме посуды и работающего гриля.

Девушка прошла до угла улицы, там пересекла ее и подошла к обветшалому серому многоквартирному дому. Задержись она на секунду у входа, иди она по лестнице помедленнее, и телефон в ее комнате утих бы, а звонивший начал бы набирать номер из следующей визитной карточки, которые проститутки во множестве раскладывают по телефонам-автоматам. Но Алексис успела. Заслышав звонок еще на лестнице, она заторопилась, быстро открыла дверь, подбежала к столу и сорвала трубку.

– Слушаю, – запыхаясь, ответила она.

– Похоже, что ты начала без меня, – проговорил Донни.

Алексис рассмеялась:

– Бывает и такое. Я – девушка занятая, живу с кем хочу и как хочу, – перешла она к делу.

– Может, расскажешь, как это происходит?

– А зачем рассказывать? Приходи и сам все увидишь, – ответила она.

– В карточке написано, что ты блондинка весом пятьдесят два килограмма. Значит, мне не грозит увидеть большую толстую мамашу с маленькими усиками?

– Никоим образом. Ты увидишь маленькую беленькую кошечку. Какую никогда не видел…

– Ближе к вечеру кошечку устроит?

– Именно в это время она и выходит на охоту. – Алексис рассмеялась.

– Вот и отлично. – Донни повесил трубку и побежал к грузовику, в кабине которого его дожидался Дюк.

Когда все закончилось, Алексис присела на краешек кровати.

– Ты как-то печально выглядишь. Что-то не так? – спросил ее Дюк.

– Да нет, все так. Мне понравилось. И мне нравится то, что я делаю. А я делаю людей счастливыми. – Алексис улыбнулась. – Я даю им так, что они улетают от меня на облаке. – Она замолчала, посмотрела на Дюка. – У тебя немного недовольный вид. Ты еще не на облаке?

– Все отлично, – ответил Дюк.

– Милашка. – Алексис приблизила к нему лицо, вытянула губы и чмокнула в кончик носа.

– Может, прокатимся?

– Куда? – Алексис склонила голову.

– На пикниках давно не была?

– Очень давно.

– Вот и давай съездим. Посидим, еще покувыркаемся.

Алексис пристально смотрела ему в глаза, стараясь увидеть в них опасность, но они излучали лишь искренность и веселье.

– Да черт с ним, поехали.

Спустя час Алексис, раздетая до талии, прижав руки к груди, лежала на траве в гуще леса. Дюк подбежал к ней, схватив за волосы, приподнял, заорал ей в лицо:

– Как тебя зовут, сучка? Говори свое настоящее имя!

Он с силой дернул ее за волосы, девушка завизжала.

– Скажи свое настоящее имя! – снова проорал Дюк. Он вскочил и несколько метров проволок девушку за волосы по земле.

– Жанет! – закричала она.

– Фамилия!

– Белл. Жанет Белл.

Дюк разжал руку и выпустил ее волосы.

– Ну вот и все, все кончилось. И для Жанет Белл, и для Алексис. Нет больше грязной шлюхи с тупым именем. Привет им всем передавай.

Пнув девушку, он отвернулся от нее. Она лежала на земле, избитая, истерзанная.

Дюк снова повернулся к ней.

– А теперь вставай и беги, – приказал он. – Донни, подтолкни ее, пусть бежит.

Донни подошел к девушке, приподнял, поставил на ноги, сильно толкнул в спину. Дюк в это время вставил в лук тяжелую стрелу с трехгранным металлическим наконечником, закрыл левый глаз и, натягивая тетиву, прицелился.

Алекс сделала несколько шагов, затем обернулась, увидела Дюка. В глазах ее мелькнуло удивление, быстро сменившееся ужасом. Она закричала, прижала руки к груди, попятилась и упала, оступившись. Дюк нагнул лук. Девушка, не сводя с него глаз и продолжая истошно кричать, начала отползать от него, отталкиваясь руками и ногами. Повернувшись, она поднялась и, обхватив голову руками, медленно двинулась вперед, желая только одного – жить. Но ужас сделал ее неспособной к сопротивлению, лишил сил. Она не пыталась убежать, просто тихо шла, едва переставляя ноги. Дюк двигался метрах в десяти от нее. На секунду он остановился, прицелился и разжал тетиву. Первая стрела ударила девушке в почку. Алексис взвыла от боли и упала.

– Прямо в десяточку! – радостно воскликнул Донни, подбегая к Дюку и хлопая его по плечу.

Дюк взял другую стрелу, выстрелил, но в последнюю секунду Алекс отползла и она просвистела мимо.

– Вот скотина! – прошипел он. Оставив Донни, он подбежал к девушке. Она лежала на спине. Дыхание ее становилось хриплым, зубы стучали.

– Убейте меня, – прошептала она.

Дюк, не шелохнувшись, как завороженный смотрел на нее.

– Ладно, – кивнул он. Встав на колени, он перевернул девушку на живот, вытащил из-за пояса нож и начал методично вонзать в ее спину широкое лезвие, всякий раз надавливая на рукоятку, стараясь, чтобы нож входил как можно глубже.

Вскоре все было кончено. Дюк поднялся. Он подошел к грузовику, вытащил из-за сиденья два больших полотенца, подошел к Донни и сунул одно ему в руку. Потом он приблизился к лежащему в грязи телу Алексис, размахнулся, ударил ее ногой под ребра и захохотал. Бросив на тело полотенце, он повернулся и, медленно ступая между деревьями, стал искать место, где земля была помягче.

– Донни, вот тут мы ее и закопаем! – крикнул он. – Самое оно.

Яму они выкопали быстро, но вымокли от пота насквозь. Схватив тело за запястья и лодыжки, они перенесли его и бросили в яму. Землю туда они сталкивали ногами. Потом они забросали ее травой, листьями и ветками. Донни пошел к грузовику, Дюк ненадолго задержался. Молитвенно сложив ладони на груди и закатив к небу глаза, он писклявым голосом произнес:

– Прощай, наша дорогая Алексис. – Рассмеялся и, насвистывая веселенький мотивчик, побежал к грузовику. Сев рядом с Донни, хлопнул его по колену, подмигнул и сказал: – Ну что? Нормально? Тогда погнали.

Донни сидел в баре «Амазон». В руках его была пятая бутылка пива.

– Ну ты и нажрался, парень. Посмотри, у тебя один глаз – на Техас, а другой – на Арканзас! – крикнул ему Джейк, бармен.

– А как я себе в глаза посмотрю? – спросил Донни.

– Мда… Жаль, папаша твой недоглядел, надо ему было тебе побольше ума через задницу выписывать. – Джейк покачал головой.

– На себя посмотри, – огрызнулся Донни и перевел взгляд на расположенную рядом сцену, где две девушки, блондинка и брюнетка, извивались вокруг длинных полосатых шестов.

Блондинка прервала танец, подошла к стойке и, ткнув острым пальцем в Джейка, закричала:

– Ты когда поднимешь сцену, Джейк?! Меня задолбали твои дальнобойщики. Запомни – я так работать не собираюсь. Тебя бы целую ночь за задницу хватали.

– А ты подставляй не задницу, а сиськи, – сказал Донни, поворачиваясь к девушке. Он потянулся к ее груди, нога его соскользнула с металлической перекладины, и он едва не упал со стула. Девушка ударила его по руке.

– А ты, Донни, вообще сопли подбери. Поонанируй сходи, пока туалет не занят. – Она снова обратилась к Джейку: – Скажи этому хлюпику, чтобы он ко мне не приставал.

Джейк рассмеялся.

– А они у тебя настоящие? – спросил Донни.

– Когда я их трогаю перед зеркалом, они самые что ни на есть настоящие. Мягкие, стопроцентно американские. Но тебе их не видать как своих ушей, даже во сне, – ответила блондинка, не глядя на него. Она постучала костяшками пальцев по стойке, подзывая Джейка.

– Послушай, ну нельзя же завести мужика, а потом его бросить, – сказал Донни, но ни Джейк, ни девушка его не слушали.

– Милашка, сцена останется такой, какая она есть, – проговорил Джейк, нагибаясь к блондинке. – Единственное, что могу тебе посоветовать, – надевать туфли со шпильками повыше.

Девушка фыркнула, бросила на Джейка недовольный взгляд и ушла на сцену.

– Так когда же ты со мной переспишь?! – крикнул ей вдогонку Донни.

Не оборачиваясь, та подняла вверх правую руку с вытянутым средним пальцем.

– Ну, баба, просто чума. – Донни замотал головой. – Так бы и трахнул ее.

Джейк, не обращая внимание на его болтовню, протирал стойку, мурлыча что-то себе под нос.

Донни метнул в его сторону бумажный подстаканник, крикнул:

– Мне уже скоро восемнадцать! Слышишь?

Джейк поднял на Донни глаза.

– Слышу. И что ты собираешься делать? Голосовать на президентских выборах за ее задницу? – ответил он и засмеялся.

В открытой двери бара появился Дюк, приблизился к стойке, сел рядом с Донни.

– Два «Боша», Джейк.

– Привет, Дюк. Ты знаешь, Джейк меня тут обижает, – промямлил Донни.

– Ничего удивительного, – бросил Дюк и прибавил: – Мне нужно поговорить с тобой.

– О чем?

– Да о всякой всячине. Давай допивай пиво, и пошли. – Он стал рассматривать танцующих и вдруг заметил, что кто-то машет ему рукой. Покосившись, он увидел одного из старых мамашиных ухажеров. Губы его злобно сжались, он со стуком опустил бутылку на стол и выбежал из бара.

Машину Дюк вел медленно. На пассажирском кресле, покачиваясь, сидел Донни.

– Донни, ты помнишь, что я тебе тогда говорил? – спросил он. – Эй, Донни! Ты чего? Спишь, что ли?

– Дай поспать, – пробормотал тот.

Дюк хлопнул его ладонью по щеке.

– Проснись, кому говорю.

Донни едва не подпрыгнул.

– Ты рехнулся? За что?! – воскликнул он, повернулся к Дюку, посмотрел ему глаза, и ярость его сразу утихла.

– Ты помнишь, что я тогда говорил тебе? – повторил Дюк дрожащим от злости голосом.

– Помню, помню, – закивал Донни. – А что ты мне говорил? И когда?

– Сегодня у нас все прошло очень просто. Ты вспомни, она же сама напрашивалась.

– Мне так не показалось, – возразил Донни.

– Ты просто не понимаешь. Когда она с тобой разговаривала, она ни о чем не думала, кроме как о пятидесяти долларах. Ты для нее был никто! Жалкая бумажка! – кричал Дюк. – Значит, она сама напрашивалась. Не переживай. Такие девки сами что угодно вытворят, лишь бы деньги в карман засунуть. Донни, шлюха на любое преступление пойдет, гораздо худшее, чем то, что мы с ней сделали, потому что иначе она не сможет купить себе наркотики. Мы с тобой ее просто спугнули. Как ты думаешь, стала бы она приглашать к себе совершенно незнакомого человека только ради полтинника? Понимаешь?

– Ну да, в общем…

– Тогда соберись и перестань ныть.

Глава 21

Джо сидел на кухне и смотрел в окно, на море. Между линией горизонта и берегом, оставляя за собой тонкую белую полоску пены, плыла рыбацкая шхуна. Мягкий ковер приглушил шаги Анны. Он обернулся, когда она уже стояла рядом, вздрогнул. Не говоря не слова, она протянула ему распечатанное электронное письмо.

– Что это? – спросил Джо.

– Не знаю, – ответила она. – Письмо пришло на школьный электронный адрес Шона. Обратного адреса нет, вместо него какой-то бессмысленный набор цифр, букв, символов. Это снимок маяка, сделанный в день похорон Кэти. Но фотографировал не Брендан, а кто-то другой. И находился он где-то неподалеку, через дорогу от дома.

По лицу Джо пробежала едва заметная дрожь.

– Теперь моя очередь задавать вопросы. Что скажешь?

– Ничего. – Джо пожал плечами.

– Так-таки и ничего? По-моему, Джо, ты мне что-то недоговариваешь.

– Не волнуйся напрасно. Calme-tois, [1]1
  Успокойся (фр.).


[Закрыть]– произнес он с сильным акцентом и улыбнулся, но взгляд его оставался мрачным.

И Анна взорвалась.

– Лжец! – закричала она. – Ты постоянно мне врешь. Ты думаешь, я глупенькая? Скажи, да? – Она схватила его за плечи и начала трясти. – Говори, считаешь ты меня глупой или нет?

– Анна, сейчас с тобой невозможно разговаривать, – спокойно ответил Джо.

– Именно сейчас ты мне и ответишь. Я устала. Ты все время от меня что-то скрываешь, постоянно куда-то звонишь, ходишь по кабинету, ездишь по деревне, выспрашиваешь. Что происходит?

– Анна, возьми себя в руки. Ничего не происходит.

– Боже мой! – Она отпустила его, всплеснула руками. – Джо, требую от тебя ответа немедленно – ты прощаешь мне все или нет? Сколько это может продолжаться? Сколько ты будешь еще казнить меня?

Он изобразил недоумение. Анна ударила его по плечу, вскрикнув:

– Connard! [2]2
  Мерзавец! (фр.)


[Закрыть]

– О, Бетти, ты меня убьешь.

В те минуты, когда Анна не на шутку злилась, он называл ее Бетти Блю. Сейчас, когда она назвала его мерзавцем, для такого перехода было самое время.

Губы Анны тронула улыбка, но тут же исчезла.

– Джо, я многое знаю о тебе – самые разные вещи. Что-то известно другим, что-то – нет. Ты – красивый, уверенный, хладнокровный… – Она на минуту умолкла. – Знаешь, мне что-то не хочется делать тебе комплименты.

– Почему нет? – Джо рассмеялся.

Она сделала вид, что не заметила его попытки придать разговору шутливый оттенок.

– Но я твоя жена и знаю кое-что еще, чего многие не видят. Ты – честный, ты умеешь любить, ты впечатлительный и ранимый. Но ты что-то скрываешь от меня, какую-то тайну. Ты стараешься сделать так, чтобы я ничего о ней не знала. Только напрасно, Джо. Я все чувствую, а то, что я вижу, подтверждает мою догадку. Что бы ты ни делал, каким бы равнодушным ни казался, я все вижу. Я только не могу понять, о чем ты сейчас думаешь.

– Анна, ну зачем тебе знать все?

– Я не хочу знать все! – отрезала она. – Я хочу, чтобы ты перестал врать мне, перестал делать из меня идиотку. Мне все врут.

– Ничего подобного, – возразил Джо.

– Перестань. Мой муж и мой сын – все мне врут. И я чувствую себя последней дурой. – Она снова всхлипнула.

– Зато ты очень соблазнительная дура. – Джо обхватил Анну за талию, привлек к себе. – А когда ты сердишься, то становишься еще соблазнительнее.

– Совсем не смешно, – ответила она, шмыгнув носиком.

– Как раз смешно.

Анна посмотрела на него, лицо Джо оставалось серьезным, даже мрачным. Она вздохнула, прижалась к его груди, он стал гладить ее волосы. Внезапный телефонный звонок заставил Анну вздрогнуть. Джо потянул руку к аппарату, но Анна оттолкнула ее, взяла трубку сама. Некоторое время она молча слушала, затем передала ее Джо.

– Тебя спрашивает какой-то инспектор Хенсон, – сказала она, закрыв микрофон. – Чего он от тебя хочет?

– Бывший коллега, просил проконсультировать по одному делу. Сейчас перезванивает, – объяснил Джо.

– Ну что ж. Опять врешь, конечно, но хотя бы убедительно, – прошептала Анна, поморщившись. Она передала Джо трубку, поднялась, вздохнула и тихо сказала: – Да, все так и есть. – Затем добавила, глядя в пол: – Я отвезу Шона в школу, – и вышла.

– Добрый день, инспектор. Как дела?

– Да ничего, спасибо. Я тут нашел вам то, что вы просили. Только как бы вам не огорчиться после моих известий. Дело в том, что Дюк Роулинз давно умер…

* * *

Нора вошла в участок, положила на стол перед Фрэнком газету, открыла первую страницу, расправила ее и обратилась к мужу:

– Смотри, чего они тут понаписали. – Она ткнула в яркий заголовок: «Список девушек и женщин, убитых или пропавших без вести в Ирландии за последние десять лет». Ниже шел ряд фотографий улыбающихся и смеющихся лиц. Кэти Лоусон (шестнадцать лет, Маунткеннон, графство Уотерфорд) стояла в нем первой. – Господи Боже мой! – воскликнула Нора. – А эта девушка пропала совсем недавно. «Мэри Кейси, девятнадцати лет из города Дун под Лимериком, найдена изнасилованной и зверски убитой рядом с собственным домом», – прочитала она и подняла глаза на Фрэнка. – Ну, здесь все предельно ясно. Скорее всего забыли закрыть заднюю калитку, отец заставил девочку выйти. Она пошла на улицу, родители спать легли и нашли ее только утром.

– Упокой Господь их души, – пробормотал Фрэнк.

– Дун – городок маленький, – продолжала Нора. – Наверняка это сделал какой-нибудь приезжий. Ужасно! А вот еще одна девушка, та же, чья фотография висит у тебя на доске объявлений. – Нора ткнула пальцем в стену.

Фрэнк мрачно кивнул и попросил:

– Посмотри, что они пишут о нашей Кэти. Я не могу читать вверх ногами. Что там они говорят о ходе расследования?

– Да ничего особенного не говорят. – Нора уткнулась в заметку. – Нет ни зацепок, ни подозреваемых. Какой-то молодой человек вторично дал показания. Фамилии не указывают. Жаль. Хотела бы я знать, кто это такой. Намекают на то, что тебе следует быть порасторопнее.

– Только намекают или обвиняют в нерасторопности?

– Пожалуй, обвиняют.

– Вот так у нас всегда, – заметил Фрэнк.

– Все, я пошла домой, – сказала Нора. – Газету забираю с собой, – она сложила ее и спрятала в сумку, – а то тебя инфаркт хватит. А я не хочу губить молодость, ухаживая за паралитиком. – Она рассмеялась и пошла к двери.

Фрэнк направился к себе в кабинет. На улице Нору едва не сбил с ног инспектор Майлз О'Коннор. Распахнув дверь, он влетел в кабинет Фрэнка и, с размаху швырнув ему на стол газету, сел и, глядя ему в глаза, зловеще спросил:

– Ну и как это называется?

– Что называется? – Фрэнк надел очки.

– Вот это! – Майлз постучал пальцем по статье. – Твое интервью. Какого черта ты разговаривал с журналистом? Нужно было отправить его в Уотерфорд. Фрэнк, ну если ты не знаешь, как с ними нужно обращаться, не лезь. Не суйся!

Фрэнк разглядывал страницу.

– А, мое интервью. А что в нем такого особенного? Да, шнырял тут один газетчик, расспрашивал всех обо всем. В тот самый день, когда ко мне приходили отец и сын Лаккези. Я ему все рассказал. Что тебе здесь не понравилось? Не знаю…

– Вот именно! – вскричал Майлз. – «Не знаю»! Смотри! – Он схватил со стола фломастер и начал торопливо водить им по строкам интервью. Закончив, он сунул газету Фрэнку. – А почитай теперь.

Фрэнку бросились в глаза восемь отмеченных Майлзом предложений, уныло одинаковых: «Не знаю».

– Н-ну, это же такой речевой оборот, – промямлил Фрэнк, снимая очки.

– Нет, это не речевой оборот. Это один старый балда такое интервью дает. Комментирует ход расследования. В результате мы все сидим в дерьме. «Я не знаю», – передразнил он. – Да кто тебя просит рот открывать? О чем ты думал?

– Не знаю, – сказал Фрэнк и осекся, помолчал, затем продолжил: – Он мне показался приятным молодым человеком. Вежливый, добродушный. Сказал мне, чтобы я не стеснялся, а он, мол, потом все «причешет».

Майлз схватился за голову.

– Кошмар! Вот уж действительно «причесал». Мы с ног сбиваемся, меня постоянно дрючат за отсутствие продвижения в расследовании.

– Да какое, в задницу, продвижение?! – вскипел Фрэнк. – Очнись! Мы же действительно ни черта не знаем. Что у нас есть? Ничего нет – так, пара подозреваемых, куча противоречивых показаний и ничего, чем бы их связать. Все, чем мы располагаем, – это пара людей, которые нам помогают. Или, наоборот, мешают…

– Значит, так. Слушай меня внимательно. Журналистов гони отсюда к едрене бабушке. Как заметишь кого-нибудь из них, сразу направляй в Уотерфорд. Им дай волю, сразу растрезвонят, что мы только и умеем, что хлеб даром жрать. И тебе первому будет хуже. – Он ткнул пальцем в грудь Фрэнку. – Скажут: вот, поглядите, сидит в деревне старый пердун, очки напялил, ни черта не видит и не делает, потому и людей убивают на каждом шагу.

Фрэнк оторопело смотрел на инспектора.

– Послушай, Майлз…

Тот замахал руками.

– Не перебивай и не волнуйся, они так обо всех говорят, и о тебе тоже скажут.

С минуту он молча сидел, затем шлепнул ладонью по фотографии Кэти.

– Об этом деле больше никому ни слова. Понял?

Анна припарковала джип возле супермаркета. Шон похлопал ее по руке.

– Мам, смотри, миссис Шенли. Я подойду к ней, спрошу насчет работы.

– Хорошо. А я пойду за покупками. Встретимся внутри.

Бетти Шенли стояла у своей машины, напротив булочной. Руки ее были заняты коробками и пакетами разных размеров. Шон перебежал улицу, подошел к ней.

– Здравствуйте, миссис Шенли. Давайте я вам помогу.

Она попятилась, прижала к себе коробки, залепетала:

– Нет-нет, Шон, спасибо. Не надо, я сама справлюсь.

Он посмотрел ей в глаза и увидел в них странный испуг. Лицо его вспыхнуло, он опустил голову.

– Вы знаете, я хотел поинтересоваться насчет работы, – проговорил Шон. – Приходить мне или у вас все тихо?

– Нет, не тихо. Отдыхающие приезжают, постоянно меняются, – сказала она, глядя куда-то мимо него. – Извини, Шон, я вынуждена отказать тебе. Сын моей сестры копит на машину, хочет купить себе маленький «рено». Я пообещала ему, что возьму его. Это Барри, ты его знаешь.

Еще бы Шон не знал этого бритоголового!

– Да, мы с ним в одном классе учимся. – Он кивнул. Настроение у него было испорчено.

Пока инспектор стучал клавишами, перелистывая документы, внутри у Джо все заныло. Он слышал его сопение в трубке, уловил тихий стук фарфора – наверное, инспектор одновременно пил кофе, – затем снова послышался его голос:

– Вот, послушайте. Роулинз Вильям, умер в тюрьме в тысяча девятьсот девяносто втором году. Так что в датах вы ошиблись. Не мог он отправиться на отсидку в девяносто пятом. Срок получил за убийство Рейчел Уэйд, в восемьдесят девятом. Примерно в то же время, когда мы ловили Кровавого Лесника. Сначала думали, что Роулинз и есть Лесник, но пришить ему убийства не смогли. Жуткие, надо сказать, преступления. Насиловал и резал средь бела дня, в лесу.

– Я спрашивал о Дюке Роулинзе, – поправил инспектора Джо.

– Все правильно. Его зовут Вильям-Дюк Роулинз.

– И сколько ему было лет, когда он умер?

– Минутку, сейчас посмотрю. Пятьдесят четыре, – ответил Хенсон.

– Тогда это другой человек. Тот Роулинз, о котором я вас спрашиваю, намного моложе. Посмотрите, нет ли у вас такого?

– Не думаю. Ладно, проверю сейчас. Трубку подержать можете?

– Да, конечно, – сказал Джо. Пока Хенсон разбирался со своей документацией, сердце у него стучало так, что, казалось, сейчас разорвется.

– А вы правы, – раздался радостный голос инспектора. – Есть у нас такой. Дюк Роулинз, родился двенадцатого февраля шестьдесят восьмого года. Сел в девяносто пятом, порезал на парковке незнакомого мужчину. Отбывал наказание в городе Илай, в штате Невада. Вы оказались правы. Прошу извинить. Никак не могу отладить файловую систему.

– Бывает, – хрипло произнес Джо, сдерживая волнение. – Ничего более существенного за этим Роулинзом не числится? Похищение с целью выкупа? Может быть, попытка убийства?

– Нет. Вы думаете, он в чем-нибудь подобном замешан?

– Пока не знаю, но возможно, и замешан. Спасибо за помощь, инспектор. Да, кстати, вы не могли бы отправить мне его фотографию по факсу? Можете? Отлично, записывайте номер.

Джон Миллер, потрепанный, ссутулившийся, примостился в углу супермаркета, листая толстый автомобильный журнал. Увидев Анну, он жалко улыбнулся.

– Вот, автомобиль выбираю, – пошутил он. – Хотя у меня и прав-то водительских нет.

Анна протиснулась между ним и стойкой. Он гыкнул.

– Возьми себя в руки, Джон. Совсем опустился. Посмотри, как ты себя ведешь. То извиняешься, то кривляешься. Что ты сказал Джо? В баре?

– Э-э, постой, сейчас припомню. – Он притворно наморщил лоб.

– Вот-вот. Все, не желаю с тобой разговаривать.

– Постой. – Джон попытался ухватить ее за сумку, но Анна оттолкнула его руку.

– Не трогай меня! – зашипела она.

– Раньше ты разговаривала со мной иначе.

– Забудь, как я разговаривала с тобой раньше! – взорвалась Анна. – В кого ты превратился? Был нормальным парнем, а кем стал? Грязным забулдыгой. До чего дошел, жену начал бить. Ублюдок! – выкрикнула Анна, но потом вспомнила, что она в магазине, и заговорила тише: – Твоя мать мне все про тебя рассказала.

В глазах Джона мелькнуло некое подобие здравого рассудка.

– Я и пальцем не трогал свою жену, – ответил он дрожащим, но спокойным голосом. Помолчав, он вздохнул, а потом продолжил: – Моя мать говорила о себе. Она все время путает прошлое с настоящим. У нее болезнь Альцгеймера, только об этом никто не знает. Это она тебе о своей жизни рассказывала. Папаша ее действительно здорово поколачивал.

Джо вспомнил, что еще позавчера хотел позвонить Дэнни, прошел на кухню, снял трубку. Тот ответил почти сразу, несколько секунд держал трубку, так что Джо услышал обрывок его разговора с кем-то: «…и не спорь, делай, как я тебе приказал. Все, можешь идти». Узнав Джо, он тут же сообщил:

– Предупреждаю, твоя новая маман собирается позвонить тебе.

– Французский прононс тебе не удается. Только она уже звонила. Сказала, что я расследую провальное дело. Но я не об этом. Тут один тип из полиции допрашивал Шона. Утверждает, что предупреждал его, но Шон это отрицает. Выходит так, что он все время врал. Полиция уверена, что в тот вечер, когда Кэти пропала, он поругался с ней, но Шон утверждает, что нет. В общем, он раскололся, сказал, что они с Кэти занимались сексом, что Кэти из-за этого расстроилась и убежала.

– Вот тоже мне…

– Дэнни, я согласен с тобой, дело кислое. Видел бы ты, как он вертелся на допросе. Я присутствовал при этом. То был худший день в моей жизни. Одним словом, я стараюсь помочь им как могу…

– Отводишь подозрения, значит.

– Именно так. А мой собственный сын врет как сивый мерин.

– Молодой, испугался. В такой ситуации не каждый взрослый спокойным останется.

– Да. Но в результате из всех реальных подозреваемых остался только он. Больше никого нет. Я же чувствую, куда они тут все клонят.

– Ты не перепутал мой номер с телефоном доверия? Или все-таки скажешь что-нибудь дельное?

– Я уж начал было думать, что ты меня об этом не спросишь.

– Хочешь, чтобы я прилетел к тебе? Навел порядок и распугал тамошних секретарш? – Дэнни захихикал.

– Нет, пока до этого не дошло. Но кое-какую помощь ты мог бы мне оказать. Есть в штате Невада охранник, который подскажет тебе имя одного заключенного…

– Того самого, который сидел в камере с Дюком Роулинзом, – закончил Дэнни.

– Именно. Нашел бы ты его да поболтал по душам.

Шон сидел в кресле перед телевизором, положив ноги на журнальный стол.

– Я понимаю твое настроение, – сказала Анна, – но думаю, что тебе пора немного развлечься.

– Каким образом? – спросил он.

– В будущую пятницу нашему отцу исполняется сорок лет. – Анна подмигнула Шону. – Может, сорганизуем маленький праздник? Гостей звать не будем, просто посидим втроем.

Шон поморщился.

– Перестань, ну сколько можно расстраиваться. Купим хороший торт, свечки зажжем.

– Нет у меня желания развлекаться, – ответил Шон.

– И у меня тоже нет. Но такой день рождения тоже пропускать нельзя. Что же теперь, опустить руки и про все забыть?

– Ну хорошо, я-то что должен делать?

Анна рассмеялась.

– Сейчас ничего. Просто имей в виду, что скоро у нас будет маленький праздник. Ты согласен?

– Согласен. – Шон кивнул.

– Торт я закажу в городе, воздушные шарики привезут, когда отца не будет дома. – Анна начала загибать пальцы. – Но самый главный сюрприз будет ждать его в пятницу вечером.

Шон выжидающе посмотрел на мать, но та прижала палец к губам и, улыбнувшись, покосилась на дверь. В комнату вошел Джо. Шон поднялся, оставил мать и отца вдвоем. Джо проводил Шона долгим взглядом, посмотрел на часы.

– Я немного опаздываю, скоро начнет темнеть, – проговорил он. – С тех пор как пропала Кэти, прошел месяц. Знаешь, я хочу еще раз пройтись по лесу, посмотреть, не упустил ли я чего-нибудь в прошлый раз.

– Я бы не советовала тебе этого делать, но ты все равно не будешь меня слушать. Хочу тебе сказать кое-что. Сегодня в супермаркете я столкнулась с Джоном Миллером, случайно…

Понурив голову, засунув руки в карманы куртки, Фрэнк уныло брел по пристани, раздумывая о своем недавнем разговоре с Майлзом. В самом деле, он допустил серьезную оплошность. Внезапно его охватила злость. Он уже почти ненавидел Лаккези, незваных чужаков. Вся жизнь деревушки казалось ему поделенной на периоды: один – тихий и спокойный, до приезда Лаккези в Маунткеннон, и второй – бурный, начавшийся с их появлением. Раньше самым страшным преступлением, которым Фрэнку приходилось заниматься, был угон автомобиля, теперь же об этих днях можно было только мечтать, да еще ожидать чего угодно. А чего именно – Фрэнку и думать не хотелось.

Лаккези привезли в деревню раскол. Всего за месяц она пережила больше, чем за всю свою историю. Начались склоки и распри между соседями, выплескивались стародавние обиды, всплывали полузабытые счеты. Каждый кого-то подозревал и ссорился с теми, кто не разделял его подозрений, выстраивал факты в гипотезы, а гипотезы вязал в теории, и все вместе клеймили за бездействие полицию и жаждали только одного – чтобы она побыстрее изловила и наказала преступника. Вдруг все бросились запирать калитки и черные ходы домов, чего в последние шестьдесят лет никто здесь и не думал делать. Поднималась сокрушительная волна людской злобы. Нечего и удивляться, что в подобной обстановке всеобщей неприязни даже у такого выдержанного человека, как О'Коннор, сдали нервы. Фрэнк ничего не знал о самом Майлзе, но втайне надеялся, что и у него тоже есть своя Нора, которая лишит его ночью бремени, накопленного днем. Фрэнк улыбнулся.

Меньше всего ему хотелось думать о себе. Кто мог знать, что именно на последнем году службы на него свалится такая страшная напасть? Да и не напасть, а самая настоящая трагедия. Оставалось надеяться, что она как-нибудь разрешится.

Фрэнк сел на побитую непогодой скамейку, стоявшую у самого края воды, прикрыл глаза и начал молиться.

Джо двигался той же дорогой, которой, по его мнению, должна была идти Кэти. Ему на мгновение показалось, что убийцы долгое время следовали за ней. Идеальное место для преступления – открытый участок, одинокая девушка, ночь, тишина вокруг. Его воображение нарисовало картину поразительно ясную и четкую – он будто наяву услышал дыхание Кэти, шелест ее куртки, шуршание гальки под ее кроссовками. Она бы непременно уловила шаги за спиной. Хотя все могло произойти быстро, почти мгновенно. Подъезжает машина, из нее выскакивает один, затаскивает Кэти внутрь. Второй сидит за рулем. Захлопывается дверь, и водитель давит на газ. А возможно, была целая группа преступников. Правда, не исключено, что Кэти провожал кто-то из здешних, кого она хорошо знала и кому доверяла. Либо тоже местный, но на машине, предложил ей доехать до дома, а не тащиться ночью пешком. Джо вздохнул – все эти версии казались ему малоправдоподобными.