Текст книги "Темный дом"

Автор книги: Алекс Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

– Нет. Все было совсем не так, – прошептал он.

Джо свернул налево, к кладбищу, пошел по его дорожкам, снова по направлению к могиле Мэтью Лоусона. Оглядев ее со всех сторон, он медленно двинулся назад, к повороту, у которого смыкались две дороги, одна из которых огибала деревню со стороны моря, а вторая проходила по ее центру. Слева, в полукилометре от того места, где стоял Джо, находился дом Кэти. Джо осмотрелся и вдруг увидел автомобильные фары. Машина чуть не доехала до кладбища, вильнула через дорогу вправо и прижалась к обочине. Джо подошел к ней и увидел на водительском сиденье Ричи Бейтса. Тот не услышал его шагов, в салоне во всю мощь орал стереоприемник. Джо постучал в противоположное стекло. Ричи вздрогнул, опустил стекло.

– Что тебе нужно?! – крикнул он.

– Ничего. – Джо усмехнулся. – Я прогуливаюсь. А ты, как я понимаю, заехал приемник послушать?

– Нервы закаляю. А еще провожу расследование.

– Что ты говоришь? – Джо рассмеялся. – Какая приятная неожиданность. А я вроде слышал, что этим занимается инспектор из Уотерфорда.

– Отвали! Дай уехать.

Джо заметил, что ноги у Ричи сильно дрожат.

– Значит, в свободное от работы время ты проводишь следственные мероприятия, – продолжал он, разглядывая салон. – Замечательно.

– Когда ты от меня отстанешь? Какого черта ты возле меня вертишься? Чего тебе нужно? – кипятился Ричи.

– Успокойся, – миролюбиво произнес Джо. – Двигай. – Он отошел от машины. Ричи развернулся почти на месте, так, что задний бампер прошел в нескольких дюймах от ноги Джо, и, бешено набирая скорость, помчался в сторону деревни.

О'Коннор сидел за столом, покачиваясь в кресле на колесиках. Перед ним стояла нетронутая чашка остывшего чая, рядом с ней лежало неразвернутое пирожное. Вздохнув и оттолкнувшись от ножки стола, инспектор подкатился к шкафу, нагнулся и выдвинул нижний ящик. В углу его лежала белая зажигалка, обычная, простенькая, с желто-зеленым логотипом известной компании по выпуску мыла. Инспектор О'Коннор вспомнил, что обнаружил ее в кармане пиджака после какого-то благотворительного вечера. Он протянул руку, чтобы достать зажигалку, но в эту секунду на столе зазвонил телефон.

– Это инспектор О'Коннор? – раздался в трубке незнакомый голос. – С вами разговаривает Алан Брофи из научно-технического отдела, медицинская лаборатория. Мы тут извлекли из черепа Кэти Лоусон некоторые фрагменты. Анализ показывает, что это улитка.

– Что?

– Понятно. Объясняю. Это фрагменты раковины с толстыми стенками, спиралевидной, темно-желтого цвета. Такие носят песчаные или белые улитки. Латинский вы, конечно, не знаете, да? Если бы знали, то название Theba pisanaвам о многом бы сказало. Похоже на имя какого-нибудь испанского художника. – Он засмеялся. – Живут эти улитки в песчаных дюнах, на утесах, в общем, вблизи крупных водоемов, приклеиваются к камням и даже растениям. Вот так. Наиболее вероятный сценарий преступления: кто-то ударил Кэти Лоусон по затылку камнем, на котором находилась улитка, и таким образом фрагменты ее раковины попали в череп. Как потом девушка оказалась в лесу – это уже вы выясняйте. Потом саму улитку съели мухи, но частички раковины остались. Вот, собственно говоря, и все. – Он замолчал.

«Маринерс-стренд – единственное место, где такое могло произойти», – мелькнуло в голове инспектора.

– Большое спасибо, – буркнул он в трубку.

– Всегда пожалуйста, – весело ответил Брофи и положил трубку.

Вернувшись в деревню, Джо решил заглянуть в бар Данаэра. Вошел, быстро оглядел зал, увидел Рэя и Хью, уже изрядно навеселе, подсел к ним.

– Приветствуем вас, мистер Холмс. – Хью подмигнул ему.

– Взаимно, – ответил Джо. – Тяжелый у меня сегодня вечер выдался. Насыщенный.

– Тебя это расстраивает? – сказал Хью, пожал плечами и добавил: – Утешайся тем, что у меня вся жизнь такая.

Джо нравились Рэй и Хью, это были люди прямые и честные. Они одни из немногих мужчин пришли на похороны Кэти в черных костюмах и черных галстуках и выглядели очень солидно и достойно. Даже конский хвост Хью и тот, казалось, подчеркивал траурность события. Они вполне искренне плакали. Все это время они ни о Кэти, ни о похоронах первыми никогда не заговаривали, проявляя неожиданную тактичность.

– Примерно четверть часа назад я столкнулся с Ричи, – сообщил Джо, зная, что они не пропустят случая поиздеваться над ним. Так и случилось.

– Ричи? – первым подхватил Хью. – Мы его так любили в школе, – фальшиво-задушевным голосом сказал он и покачал головой. – Звали его Ричи Сухарик.

Джо уже знал, что сухариками в Ирландии называют маленькое плоское сухое печенье, безвкусное, как картон, которое растворяют в горячем чае для сытости.

– Вам никто не говорил, что имена принято сокращать? – спросил их Джо.

– Мы так и делаем. Только куда уж короче. Как ты еще урежешь Хью? – Он посмотрел на Джо смеющимися глазами.

– Да, имя из трех букв – сейчас это очень модно, – заметил Рэй с улыбкой.

– Помолчал бы, – бросил Хью.

– Джентльмены, – продолжил Джо, – так я вам не рассказал о своей встрече с вашим Сухариком. Я видел его недалеко от Маринерс-стренд. Он сидел в машине, и приемник у него орал как…

– Мегафон, – вставил Хью.

– Нет, как пароходный гудок, – поправил его Рэй.

– Я бы сказал, как мужик, которому дверью яйца прищемили, – подытожил Джо.

– Ах, даже так. Значит, действительно очень громко, – заметил Хью фальшивым сочувственным голосом.

Все трое громко рассмеялись.

– По-моему, он здорово перепугался, когда увидел меня, – продолжал свой короткий рассказ Джо. – Во всяком случае, улетал оттуда как бешеный.

– Это что, – махнул рукой Рэй. – Однажды он попытался арестовать меня за то, что из мусорного мешка, который я тащил в бак, выскочила бумажка. Так что тебе еще повезло. Вот посмотрел бы, как лютовал Ричи, если бы ты обронил автобусный билет. Вся деревня может гордиться нашим Ричи – он тебе и полицейский и мусорщик в одном лице.

– Точнее – рыле, – усмехнулся Хью.

– Мда… Силен защитник правопорядка, ничего не скажешь, – сказал Джо.

Вдруг он почувствовал, как кто-то тронул его за руку. Он поднял голову, обернулся и увидел одного из завсегдатаев бара – маленького пьянчужку с маленьким, почти детским, испещренным морщинами лицом, самой яркой деталью которого был крупный, как груша, синий нос.

– Везет тебе, мистер Лаккези, – забормотал подошедший. – Можешь зайти в бар, пропустить кружечку-другую пивка… – Он мерзко захихикал и отошел. Шагах в трех от Джо он обернулся и прошептал: – Гнида приезжая.

Джо залпом допил пиво, сорвал со спинки стула куртку и зашагал к двери. Слова жалкого синеносого старика не на шутку разозлили его. Он хорошо видел разницу в отношении к его семье в самом начале, когда они только приехали в деревню, и сейчас. Отчуждение началось сразу же после гибели Кэти и грозило перерасти в ненависть. Его жгла обида, хотя он сам понимал, что слово это мало объясняет состояние невиновного человека, в котором многие ищут причину своих несчастий. Но еще больше его раздражало собственное бессилие. Оба эти чувства терзали его ежедневно, ежеминутно. Ему было совершенно ясно, что неприязнь к его семье возникла не из-за того, что в совершенном преступлении подозревают Шона. Нет, его никто ни в чем не подозревал. Причина крылась в нем, уже имевшем дело с убийствами, да еще в Анне, которая, как могла, защищала и своего мужа, и сына. В результате случайного набора обстоятельств они оказались в ситуации полной беспомощности. Джо вдруг остановился, осененный внезапной мыслью, очень простой и ясной: «А не этого ли кто-то как раз и добивается?»

Дэнни Марки вошел в закусочную «Бутински бургер» в начале второго, когда перерыв на обед в близлежащих офисах уже заканчивался и толпа посетителей схлынула. Дождавшись, пока уйдет последний из них, Дэнни подошел к прилавку.

– Чизбургер, подслащенный жареный картофель, бутылку кока-колы, – бесцветным голосом произнес он.

Громадный негр выслушал заказ, кивнул, снял с полки две коробки, положил на небольшой поднос и пододвинул его к Дэнни.

– Да, чуть не забыл. И еще все, что ты знаешь о парне по имени Дюк Роулинз.

Эбелар Кейн, чуть прищурившись, посмотрел на Дэнни. Тот невозмутимо разглядывал содержимое коробок.

– Вы меня с кем-то перепутали, мистер, – произнес негр. – Я работаю на джентльмена по имени Бутински.

– А что, мужчины с другими фамилиями тебе пока не попадались? – флегматично произнес Дэнни.

– Попадались, – ответил Эбелар.

– Ну так и расскажи мне о Дюке Роулинзе. Я что, неясно выражаюсь?

– Так вы хотите кое-что узнать о Летунчике? – Негр широко улыбнулся.

– О Летунчике? – Дэнни поднял глаза на негра.

– Точно, – ответил тот, взял со стола несколько коробок, быстро смял их и через плечо швырнул в стоящую позади него урну. – Ну, это его прозвище. Того, о ком вы спрашиваете. Он на птичках был помешан.

– На каких именно?

– Послушайте, мистер. Я вас не знаю, вы не представились, поэтому на ваши вопросы я отвечать не буду.

– Детектив Дэнни Марки, полиция Нью-Йорка. А теперь скажи, что тебе приятно со мной познакомиться.

– Вона как! – изумился Эбелар. – И пронырливые же вы ребята. Быстро меня нашли. А что вам, собственно, нужно?

– Пока тебе это знать не обязательно. Просто расскажи мне все, что знаешь, о Дюке Роулинзе. Желательно до последней мелочи.

Кейн сочувственно покачал головой.

– Не завидую я вам, – произнес он.

– Об этом потом. Сначала информация. Кто он?

– Наглухо завинченный.

– Как это? – Дэнни продолжал смотреть на Эбелара.

– И еще со съехавшей крышей.

– А поконкретнее можно? О его характере, о том, что ему нравится и не нравится, о привычках. Ты с ним пять лет в одной камере проторчал, должен его хорошо знать.

Негр нагнулся, поставил локти на прилавок и посмотрел в глаза Дэнни.

– Это кретин, полный идиот, возомнивший себя героем, властелином судеб. Он ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего. Без тормозов парень, совершенно…

– Отлично. Это общая информация, а теперь перейдем к деталям, – невозмутимо сказал Дэнни.

Негр отпрянул, улыбнулся, положил громадные ладони на пояс, подтянул широкие, как мешок, брюки.

– Ага. Значит, мы подошли к тому моменту, когда за каждый грамм сведений я могу просить деньги. Точно?

– Точно, – кивнул Дэнни. – И сразу получишь в грызло, если не будешь отвечать. А поскольку фишка у тебя как поднос, то можешь быть уверен – я не промахнусь.

– Обещающее начало, – снова улыбнулся Кейн.

– Теперь о птичках.

– Он обожает ястребов. Точнее – пустынных канюков. Есть у них такая разновидность. У него все стенки были обклеены картинками с ястребами. Насмотрелся я на них за пять лет до тошноты.

– Сочувствую. А он ничего не говорил о том, что его корешок хочет похитить одну девочку и получить за нее выкуп?

– Только потом, когда этого урода подстрелили. Ничего удивительного. У Блевонтина все планы дикие. Я бы никогда на них не согласился.

– Блевонтин?

– Да, – кивнул Эбелар. – Так Дюка Роулинза в детстве звали. Когда он узнал, что его кореша застрелили, он сначала разозлился, страшно разозлился, орал, что Донни нужно было все предусмотреть, а потом задергался, упал на пол, и тут его начало так выворачивать – он все углы в камере заблевал.

– Что еще можешь сказать о нем?

– Когда он малость отошел, то заявил, что Донни поступил совершенно правильно, он просто справедливо отомстил матери за то, что та обратилась в полицию.

– Подумать только, какое благородство, – процедил Дэнни сквозь зубы.

– Вот такой он, Дюк Роулинз.

– А он ничего тебе не рассказывал о своих будущих планах? Не знаешь, чем он собирался заняться после освобождения?

– Ну как же, знаю. Сначала взять Федеральное казначейство. Постой, постой, он даже дату и время называл. Зайди завтра, я вспомню. – Негр захохотал.

– Все ясно. Больше ничего сообщить не можешь?

Кейн мотнул головой:

– Нет. Дюк Роулинз всегда был парнем загадочным. Мне иногда кажется, что людям было бы спокойнее, если бы вы его продержали в камере всю жизнь, – мрачно произнес он. – Ну что ж, пора заканчивать, мистер детектив. С вас шесть долларов девяносто девять центов.

Со словами «Сдачи не надо» Дэнни сунул ему десятидолларовую купюру, бросил коробки в пакет и зашагал к дверям.

– Эй, постойте, мистер! – раздался за спиной голос Кейна.

Дэнни резко обернулся.

– Вы забыли свою кока-колу, – все так же широко улыбаясь, сказал Кейн. – Или вы думаете, я заработаю на вас большой капитал?

Дэнни усмехнулся.

Внезапно лицо Кейна стало серьезным.

– Знаете, есть тут одна занятная малость.

– Какая? – спросил Дэнни.

– Дюк все время говорил, что Донни прошустрит с этим похищением ради него, вроде чтобы намылить ему деньжат к выходу из тюрьмы. Только ребята поговаривали, что есть там кто-то третий, кто очень боится попасться Дюку на глаза, и что деньги-то как раз и предназначались этому человеку. Думаю, что Дюк неделю бы блевал, узнай он о таком раскладе. А что он с тем человеком сделал бы – я даже не представляю.

Джо остановил машину, пропуская группу детей. Пока они переходили через дорогу, он посмотрел на пассажирское сиденье, где лежала присланная ему по факсу плохонькая фотография Дюка Роулинза. Джо вспомнил одного медика, итальянца, который всю жизнь изучал внешность преступников и пришел к выводу, что в большинстве своем лица у них удлиненные, с выступающей вперед нижней челюстью, а волосы темные. К Дюку эта характеристика совершенно не подходила. Джо поднял голову, увидев, что дорога свободна, двинулся дальше и спустя несколько минут уже припарковался возле полицейского участка.

– Посмотри-ка, Фрэнк, наш Терминатор вернулся, – пробормотал Ричи, заметив в окне знакомый автомобиль.

Джо вошел и сразу обратился к Фрэнку:

– Я должен сообщить вам одну важную информацию. О Мэй Миллер.

Ричи поднял голову.

– Фрэнк, она нездорова, у нее болезнь Альцгеймера, – сообщил Джо.

– По-моему, у Мэй Миллер здесь, – Фрэнк поднялся и постучал себя пальцем по виску, – все в полном порядке. Ты бы, Джо, думал, что говоришь.

– Это не я, а ее сын, Джон Миллер, говорит, – парировал Джо. – Он сказал это Анне, когда она столкнулась с ним случайно, в супермаркете.

– Не могу поверить. Ерунда какая-то, – сказал Фрэнк. – Мне она показалась абсолютно нормальной. А вот за рассудок Джона Миллера я бы лично не поручился.

– Послушай, Фрэнк, тебе в ее поведении ничего не показалось странным? – спросил Джо.

– Нет вроде, – ответил Фрэнк, и вдруг в памяти его всплыло ее прощальное объятие, больше подходящее для секс-бомбы, чем для учительницы младших классов.

Зазвонил телефон, Ричи поднял трубку, ответил: «Хорошо, сейчас будем», – и положил обратно.

– Фрэнк, у нас работают полицейские водолазы.

– Водолазы? – удивился Джо. – С чего бы это?

Фрэнк недоуменно пожал плечами.

– Извини, Джо, но мне нужно идти. – Он схватил со стола ключи и пошел к двери. Джо последовал за ним.

– Фрэнк, еще одна вещь…

– Потом, Джо, потом, – замахал руками Фрэнк. – Подожди до вечера.

– Я привез фотографию того парня, о котором говорил тебе несколько дней назад. Дюк Роулинз. Помнишь? Возьми на всякий случай. В Штатах им сейчас мои друзья занимаются. И еще вот это возьми. – Он передал Фрэнку распечатку фотографии маяка. – Кто-то отправил этот снимок Шону, на его школьный компьютер, через Интернет. Обратный адрес отсутствует. Фрэнк, таких случайных совпадений не бывает. Имей в виду, я знаю, о чем говорю.

– Хорошо, Джо, я сообщу обо всем в Уотерфорд, в полицейское управление графства, попрошу проверить этого парня по Интерполу. Только, знаешь, между нами, ответ придет не скоро. Быстрее твои американские друзья приплывут сюда на весельной лодке, – сказал Фрэнк, уже усаживаясь в машину.

– Спасибо, Фрэнк, я тебе очень признателен. – Джо торопливо пожал ему руку. – Ты, видимо, что-то обнаружил? Водолазы зря не приедут – удовольствие дорогое.

– Сам понимаешь, что не могу тебе ничего сказать.

– Но это как-то связано с Шоном?

– Думать сейчас нужно только о том, как скорее поймать убийцу Кэти.

По дороге на пристань Фрэнк рассмотрел распечатку фотографии и подумал, что неплохо было бы вечером, по дороге домой, прогуляться возле маяка.

Анна взяла два ведра, налила в них горячей воды, впрыснула жидкого мыла, надела на голову небольшую шляпу из овечьей шерсти, на руки натянула длинные садовые перчатки.

Шон выглянул из окна разглядывая ее.

– Хочешь помочь? – весело спросила Анна.

– Ну вот, начинается. Почему все родители думают, что работа в саду успокаивает нервы?

Анна вздохнула.

– Ладно, сиди. Я просто спросила.

Она сунула под мышку пакет с тряпками, толкнула плечом заднюю дверь и вышла на улицу. День стоял настолько сумрачный и пасмурный, что казалось, будто наступил вечер, хотя часы еще не показывали полдень. Опустив голову и пристально вглядываясь в тропинку, стараясь не расплескать воду, она направилась к зданию маяка. Анна поставила на землю ведра, отперла дверь, затем полезла наверх, на галерею, чистить линзу. Провозилась она с час, половину которого потратила на подъем и спуск по лестнице. Бросив на пол тряпку, она решительно зашагала к дому.

– Шон! – крикнула она, подходя к окну. – Шон!

Он снова выглянул, посмотрел вниз.

– Извини, но тебе придется мне помочь. Я просто не могу одна и таскать воду, и мыть линзу. Хотя бы воды мне поноси.

– Какие же вы все-таки бессердечные, заставляете меня работать, когда я потерял самого дорогого человека в жизни, – недовольно пробурчал он.

– Я тебе очень сочувствую, Шон, но жизнь-то продолжается. И она не ухудшится, если ты принесешь мне пять-шесть ведер воды. Поверь, я бы и сама все сделала, если бы не три этажа лестницы.

– Я так и думал, что ты когда-нибудь мне это скажешь, – вздохнул он, но, увидев в глазах матери сострадание, отошел от окна и начал спускаться.

Закончив носить воду, он отправился в свою комнату, лег на кровать, взял в руки телевизионный пульт и принялся переключать программы. Остановился он на «Новостях». Диктор сообщила: «Сегодня в деревушку Маунткеннон графства Уотерфорд прибыла бригада полицейских водолазов. Как сообщили нам из полицейского управления, это вызвано появлением новых обстоятельств в расследовании дела об убийстве Кэти Лоусон. Наш корреспондент находится на месте событий». Вслед за сообщением на экране возникла пристань, девушка-корреспондент в бежевом пальто, с развевающимся красным шарфом на шее и микрофоном в руке. Шон не стал слушать, что она говорит. Он выключил телевизор, схватил с вешалки куртку и бросился вниз.

Почти пять часов Анна возилась в маяке, мыла переднюю и заднюю стороны линзы, мела и скребла полы. Поясница у нее ныла, плечи болели, руки едва двигались. Кроме того, ей ужасно хотелось есть. В который уже раз она спустилась вниз, прошла в дом, сразу направилась на кухню и схватила первое, что подвернулось под руку, – бутерброд с колбасой и бутылку кока-колы. Рядом с ней на столе лежала записка от Шона: «Ушел гулять, приду вечером». Она торопливо поела, надела поверх футболки толстовку и сняла с вешалки свитер. Закрыв дверь, она снова двинулась к маяку, на ходу обвязывая рукава свитера вокруг талии.

– Простите меня. Миссис Лаккези, случайно, не вы будете? – вдруг послышался за ее спиной мягкий голос.

Анна удивленно обернулась. Перед ней стоял высокий молодой мужчина.

– Добрый день. Меня зовут Гарри, я работаю у Марка. – Заметив ее непонимающий взгляд, он пояснил: – Марк Нэш, дизайн парков. Он просил передать вам свои извинения за то, что не сможет приехать к вам лично ни сегодня, ни завтра. Он попросил меня выполнить ваш заказ.

– Да? – Анна озадаченно смотрела на незнакомца. – Марк не говорил, что собирается выполнить заказ в ближайшее время. Было бы даже лучше, если бы он вспомнил о нем дня через три.

Незнакомец посмотрел на стоящую у его ног бадью, на квитанцию, которую он держал в руке.

– Извините, я не займу у вас много времени. Просто разгружу, что привез, и уеду.

– А что вы привезли? – поинтересовалась Анна.

– Э-э, как его… Краска какая-то.

Анна смотрела ему в лицо.

– Да? – сказала она. – Ну хорошо. Выгружайте. Поставьте вон там, у стены, рядом с лестницей.

Мужчина отправился открывать заднюю дверь машины.

– Вы говорите, что Марк очень занят?

Он обернулся, ответил улыбаясь:

– Да, весьма. Личные дела. – Он развел руками.

Незнакомец выгрузил еще две бадьи, сел в кабину и уехал. Анна немного постояла, затем прошла на кухню к телефону, набрала номер Марка Нэша. Раздались короткие гудки.

Первое, что Шон увидел, добравшись до пристани, был микроавтобус с надписью «Телевидение» и бригаду телевизионщиков, суетившихся возле него. Оператор и его помощник вытаскивали оборудование, в метре от них стояла корреспондент, то и дело поправляя волосы, падавшие ей на лицо. Постояв немного, оглядев пристань, она села в кабину, и автобус тронулся вверх по склону холма. Проезжая мимо Шона, водитель обернулся к нему и кивнул. Небольшие толпы зевак собрались вокруг, с интересом наблюдая за происходящим. Шон стоял далеко от них, оставаясь незамеченным.

Семеро мужчин в облегающих черных водолазных костюмах стояли наверху каменной стены, окружавшей пристань, и смотрели на воду. Под ними, стуча о бетонный берег металлическими бортами, качались на волнах с десяток моторных лодок. Старший из команды кивнул, и первый водолаз, ухватившись за канат, скользнул по нему вниз. Некоторое время голова его находилась над водой. Затем еще три водолаза, натянув черные маски, последовали за ним. На спинах у водолазов висели двойные кислородные баллоны. Они то ныряли, то, держась за канат, поднимались на поверхность воды, рядом с одной из лодок.

Марта Лоусон тоже стояла на берегу, одной рукой опираясь на плечо сестры, а другой прижимая к носу платок, мокрый от слез и влажного ветра. На воду она не смотрела, словно ожидая, что вот-вот оттуда выловят нечто такое, что только усилит ее и без того страшную боль. Шли часы, водолазы продолжали нырять, но к лодкам возвращались пустыми.

Многие из жителей деревни давно ушли, но Шон остался. Он все так же смотрел на воду. Все, что он видел перед собой, доставляло ему страдание – и лодки, которые за прошедшие три недели могли выбросить в море запутавшиеся в сетях улики, и волны, рассыпающиеся брызгами по одетому в бетон берегу. Сегодня море возле пристани хранило совсем не те тайны, что несколько недель назад. Вдруг сидящий в лодке водолаз что-то крикнул, те, что находились в воде, сразу же всплыли. В правой руке одного из них Шон увидел розовую кроссовку. Держа ее над собой, водолаз подплыл к лодке и положил ее в пакет. Шон обхватил лицо руками и заплакал. Ему очень нравились эти кроссовки. Наверное, потому и Кэти их так любила.

Виктор Никотеро, покачиваясь в шезлонге на палубе, тянул пиво из холодной, обжигающей ладонь банки. На нем был толстый свитер с высоким воротником, на «молнии», застегнутой до самого верха. Подошла Пэтти, протянула ему телефон. Виктор приложил трубку к уху.

– Привет. Слушай, ты можешь сказать, в каких случаях я тебе звоню? – услышал он.

– Джо, ты звонишь мне, когда тебе нужно кого-нибудь отыскать.

– Отлично, Виктор. У тебя замечательная память. Хочу в очередной раз себя проверить. Есть подозрения, и очень серьезные. Но только скажу честно – пока еще и сам мало что понимаю…

– Выкладывай. – Виктор приложился к банке, довольно причмокнул.

– Тогда слушай и делай выводы. Два парня родились и выросли в маленьком техасском городке. Один впоследствии закончил похищением девочки, погиб, второй отсидел срок за поножовщину на стоянке. Там же, в их глухомани, происходят девять преступлений – изнасилованы и зверски убиты молодые женщины. Убивали их как коров на бойне. Через два месяца после того, как второй парень выходит из тюрьмы, уже здесь, тоже в лесу, находят труп молодой девушки. Шериф того техасского городка, который в свое время расследовал серию преступлений, о которых я тебе говорил, найден мертвым. Якобы неосторожное обращение с оружием. – Джо замолчал.

– Понятно. Я бы тоже увидел здесь некую связь, – ответил Никотеро. – Особенно если бы дело касалось девушки, с которой дружил собственный сын.

– Старый черт, от тебя не скроешься, – проворчал Джо. – Ну так как, Виктор, не съездить ли тебе в Техас?

– А что? Я человек старый. Начал любить тепло. Почему бы и не съездить?

– Поработай там, как, помнишь, бывало… – Джо тихо засмеялся. – Подтяни брючки, покажи еще разок, на что ты способен.

Виктор вздохнул:

– Сколько ж времени-то прошло…

– Да дня четыре. И еще лет десять.

– Хорошо, Лаккези, считай, что я уже в пути. Какой будет план действий?

– Прежде всего поговори с вдовой местного шерифа, некоего Огдена Парнума. Выясни у нее, с чего это вдруг ее муженек решил мозги себе вышибить. И узнай все, что есть в местной полиции о деле Кровавого Лесника.

– Кровавый Лесник? Ладно. Счастливо, Джо, я пошел собираться.

С палитрой в руке Нора Диган подошла к своей любимой картине, простенькой акварели, изображавшей жилую комнату дома. Прищурившись, оглядела ее, нанесла ряд небольших квадратов, все белого оттенка.

– Так я ничего и не решила, – сказала она стоящему рядом Фрэнку. – Какую картину отдать в галерею – ума не приложу.

– Слишком много белого, – заметил он. – Хотя она мне больше всех нравится.

Нора кивнула.

– Не могла бы ты выполнить одну мою просьбу? – заговорил он неожиданно серьезно. – Ты ведь собираешься на свои кофейные посиделки. – Он усмехнулся.

– Это не посиделки, а культурные события деревни, – поправила его Нора.

– Разумеется, – согласился Фрэнк с улыбкой. – Вот я и хочу, чтобы ты поговорила там с людьми, объяснила им. К тебе они прислушиваются.

– О чем поговорила?

– О Лаккези. Вся деревня только о них и говорит, особенно о Шоне. Хотя он не имеет никакого отношения к преступлению. Парень расстроен, ходит как в воду опущенный. А его со всех сторон донимают подозрениями. Я же вижу. Потом неприязнь переходит на Анну и Джо. Они переживают. Джо вообще с ума сходит, скоро параноиком станет. Тут притащил мне какой-то снимок, черт-те что на нем разберешь, говорит, прислали по электронной почте, а вместо обратного адреса какая-то абракадабра из букв и цифр. Надо же, увидеть в этой дребедени угрозу. Хотя в последнее время он ничего другого и не видит. Короче, поговори со своими подружками. Везде, где сможешь – за кофе, за гольфом.

Нора сделала удивленное лицо, посмотрела на Фрэнка.

– Жене сержанта полиции они поверят больше, чем кому-либо еще, – пояснил Фрэнк.

Запах лимонного шампуня наполнил ванную. Джо вошел, подвинул ногой валявшуюся на полу кучу грязной верхней одежды, оставленную Анной.

– Не бери ничего в руки! – раздался за спиной ее голос. – Осторожно, отравлено, – объяснила она.

Джо усмехнулся.

– Я серьезно говорю. Не отравлено, конечно, но токсично. Рабочие сегодня не приехали, Марк – тоже. Он, как мне сказали, чем-то занят. Поэтому пришлось все делать самой. Честно говоря, я уже начинаю нервничать.

При этих словах Анны Джо поморщился, открыл шкафчик, нашарил там тюбик с мыльной пеной и бритву.

– Сам подумай, кто согласится работать в доме, жильцы которого подозреваются в убийстве, – продолжала Анна.

– Опять? – Джо обернулся, посмотрел на нее умоляюще. Ему не хотелось снова вступать в уже надоевшую ему дискуссию.

Анна сделала недовольное лицо.

– Шон сделал признание совершенно добровольно, – заставил он себя сказать. – И ничего странного в его словах нет.

– Люди думают не так, как ты. Я же вижу, происходит что-то странное. А тут еще ты слоняешься по деревне, везде суешь свой нос. От нас начинают шарахаться.

– Не говори глупости, дорогая. – Джо попытался успокоить ее.

– Спасибо Марку, догадался прислать этого молодого человека. Я его понимаю, он тут все вдоль и поперек знает, не хочет вмешиваться. А этот парень просто не в курсе. Я отослала его назад, пусть Марк сам приезжает, раз мы с ним договаривались.

– Не волнуйся, все вернутся, и Марк в том числе.

– Мне нужно отдохнуть, я устала, – сказала Анна.

Джо взял купальный халат Анны, порылся в карманах.

– Джо, я купила тебе утепляющую маску для лица. Посмотри, в раковине лежит, в горячей воде.

Джо подошел в раковине, она была закрыта пробкой, внутри ее плавала маска, такая же, как карнавальная, только больше, закрывающая все лицо. Сделана она была из тонкого пластика, наполненного гелем. Он вытащил ее, надел.

– Похож я в ней на Симпсона-старшего? Или еще страшнее? – спросил он улыбаясь. – Слушай, а в ней действительно тепло.

Внезапно послышался яростный стук в дверь. Анна и Джо обменялись тревожными взглядами. Он посмотрел на часы – стрелки подходили к двенадцати ночи. Они оба заторопились вниз, в прихожую. У Анны с ног соскальзывали тапочки, и Джо приходилось поддерживать ее за руку. Анна открыла первую дверь, увидела в стекло второй двери Марту Лоусон и замерла.

– Ну и ну, – проговорил Джо и повернул ручку с замком.

– Что плохого мы вам сделали?! – истерически закричала Марта, как только Джо распахнул дверь. – Что вы из нас жилы тянете?! – Глаза ее почернели и ввалились, поредевшие волосы висели тонкими космами. Всего за один месяц она иссохла, превратившись в скелет.

Она оглядела Анну и Джо.

– Ваш сын входит в мой дом, занимается сексом с моей дочерью… Не для того я ее растила, чтобы она отдавалась кому-нибудь до свадьбы! Потом он врет полиции. Где он? Что он сделал с моей Кэти?

Анна едва сдерживалась, чтобы сразу не разрыдаться, – больше от острой жалости к полубезумной женщине, чем от обиды. Джо тихо застонал.

Все мышцы лица и шеи у него вдруг заболели так, словно кто-то рвал их на части.

– Марта… – едва выговорил он.

– Убийца! – взвизгнула та. – Кто ты такой, чтобы меня судить?! Ты застрелил человека, а потом пришел меня утешать. И я у тебя еще просила помощи. Да как я могла? А ты… ты нес ее гроб. – Она подняла голову. Глаза ее сверкали. Марта выставила вперед сухонькие дрожащие кулачки. – Если я только узнаю, что он… Что вы… Клянусь Богом… Вам нечего сказать в свое оправдание?! – выкрикнула она и замолчала.

– Марта, перестань. Ты же знаешь, что Шон любил Кэти, – с трудом выговорила Анна.

Та разрыдалась.

– Ничего я не знаю. Мне никто ничего не говорит. Скажите, ну почему он в тот вечер отпустил ее? Одну, ночью, – сдавленным голосом проговорила она, с мольбой глядя на Джо и Анну.

Шон спустился из своей спальни, подошел к дверям. По щекам его текли слезы.

– Не знаю почему, – заговорил он сквозь всхлипывания. – Не знаю. Так получилось. Она убежала от меня, вырвалась и убежала. Простите меня.

– Марта… – Анна попыталась взять ее за руку. – Мы все переживаем, мы сочувствуем тебе. Но мы не знаем, что произошло.