Текст книги "Темный дом"

Автор книги: Алекс Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Ричи покраснел, вены на его висках вздулись, на щеках заиграли желваки. От Джо его отделяло не больше десяти сантиметров. Тот хладнокровно смотрел на него. Так они стояли около минуты.

– Ну что, успокоился? – спросил Джо и направился в комнату. Ричи последовал за ним. – Как ты тут, Питер? Ричи сказал, что ты согласился помочь следствию, ответить на пару вопросов…

– Совершенно верно, – кивнул Питер.

– Если хочешь, я могу побыть здесь.

– Нет, спасибо, не нужно. У меня все нормально.

Джо ошарашенно посмотрел на него, пробормотал:

– Да? Ты так думаешь? Ричи на тебя не давит?

– Нет-нет, что вы!

– Хорошо, тогда я оставляю тебя здесь. – Он пошел к двери.

– Благодарю за неоценимую помощь, – ехидно произнес ему вслед Ричи.

Джо решил пропустить его замечание мимо ушей.

– А мы давай продолжим. Да, Питер? – Ричи посмотрел на него и натянуто улыбнулся. – Так что тебе все-таки известно про ту пятницу?

– Да так, известно кое-чего… – Питер замялся, вздохнул.

– А что же именно?

Питер заерзал в кресле.

– Ну, говори же, Питер.

– Дело в том, что в ту пятницу я видел Кэти.

– Что ты имеешь в виду? Где видел? При каких обстоятельствах?

– Я столкнулся с ней поздним вечером, совершенно случайно, – забормотал Питер. – Увидел ее на улице. – Он нагнул голову, посмотрел на пол, затем снова поднял взгляд на Ричи и перешел на шепот: – Она стояла у забора, возле нашего дома, и плакала. Я подошел к ней, спросил, что случилась, и она ответила, что серьезно поссорилась с Шоном.

Ричи торжествующе улыбнулся.

Глава 18

Стингерс-Крик, Северный Техас, 1986 год

Эшли Эймс стояла в своей спальне у зеркала, раздумывая, закончила она макияж или нет. Косметика лежала на ней плохо. Бледная кожа и губы требовали очень много румян и помады, а потому выглядела Эшли вульгарно. Она высыпала на кровать содержимое своей косметички, порылась среди пузырьков и коробочек, достала тени, пользоваться которыми она почти не умела. Открыв их, она снова приникла к зеркалу. Ее девятилетняя сестра Лонни лежала на кровати, наблюдая за ее приготовлениями.

Кое-как подведя глаза, Эшли вальяжно повернулась к сестре и, взбив расческой волосы, произнесла нараспев:

– А сейчас всемирно известная топ-модель Эшли Эймс продемонстрирует вам новые наряды – розовый, открытый до плеч топик и коротенькую, едва закрывающую задницу, серенькую юбочку из хлопчатобумажной ткани. Завершают ее наряд беленькие носочки и классического стиля кеды. Нет, не так, – поправилась она. – Сегодня самая дорогостоящая топ-модель мира Эшли Эймс встречается со своим парнем. На ней вы видите розовый топик и прелестную кружевную коротенькую юбочку, сквозь которую все просвечивает. На босу ногу она надевает классные черные шпильки.

– Эшли Эймс забыла подстричь волосы и наложить тени, – в тон ей продолжила Лонни.

– Заткнись. Скажи лучше, какую юбку мне надеть, обычную или кружевную?

– Лучше кружевную. И шпильки. Только отец заругает.

– Почему?

– Потому что он скажет, что ты вырядилась как шлюха.

Эшли фыркнула.

– Много ты понимаешь, – бросила она и переодела юбку, быстро застегнув «молнию» на боку, так что едва не прихватила кусок кожи на талии. Скороговоркой пробормотала: – Нет, шпильки я все-таки надевать не буду. – Втянув живот, она повертела вокруг талии юбку, похлопала себя по ягодицам. – Вот где вся моя слава, Лонни. Вот она, смотри и завидуй.

Присев на краешек кровати, она сбросила кеды, нагибаясь и раздвигая ноги в стороны, натянула на худенькие икры высокие ботинки со шнуровкой, встала, одернула юбку и прошла в гостиную, где в кресле, с газетой в руках, сидел отец. Заметив уходящую дочь, он посмотрел на нее поверх страниц, поморщился.

– Эшли, девочка, я просто не знаю… – начал он.

– Пап, чего ты не знаешь? – Она обернулась к нему, удивленно вздернула брови.

– Не знаю, как и сказать. По-моему, эта одежда для воспитанной девушки не вполне подходит. Во всяком случае, так люди говорят.

– А что еще твои люди говорят?

– А еще они рекомендуют воспитанным девушкам не пререкаться с отцом.

– Извини, папочка, я не хотела. Только твои люди не всегда правы. Мне моя одежда нравится, ничего такого страшного в ней нет, и вообще так многие девочки ходят.

– Дочка, а что это у тебя под глазами?

– Это тени, папочка.

– Так с кем же ты сегодня встречаешься?

– С Донни Риггзом. Ты хорошо знаешь его.

– Дочка, я знаю о Донни Риггзе, а самого его я не знаю. Буду молиться, чтобы он не пошел по стопам своего папаши. И если, когда ты вернешься, я учую от тебя хотя бы малейший запах алкоголя, ты больше из дома вечером не выйдешь. Ты слышишь меня, Эшли?

– Во-первых, сейчас день, а не вечер, а во-вторых, я уже говорила тебе, что никогда не буду пить, – сказала Эшли и, улыбаясь, заторопилась к выходу.

Донни Риггз сидел в квартале от дома Эшли на тротуаре, свесив ноги между двух припаркованных машин. Докурив сигарету, он щелчком выбросил ее на дорогу, поднялся и отряхнул мятые грязные джинсы. Сегодня ему, как никогда, не хотелось смотреть в глаза Уэстли Эймса.

На его звонок дверь открыла миссис Эймс. Она была в дешевеньком платьице, фартуке – видимо, что-то готовила на кухне, – на плоской груди висели дешевенькие, из искусственного жемчуга, бусы.

– Здравствуй, – сказала она, кивнув Риггзу.

– Здравствуйте, миссис Эймс. Эшли дома?

– Дома. Заходи. Как раз выходит. – Она посторонилась, пропуская Донни.

Из гостиной появилась Эшли. Мисс Эймс ласково оглядела ее, улыбнулась, затем перевела взгляд на Донни и едва не расплакалась.

– Ты уж позаботься о ней, – попросила миссис Эймс.

– Мам, ну ты чего?

– А что я такого сказала? А? Правда, Донни?

– Да нет, ничего особенного вы не сказали. Я вас понял. Не волнуйтесь, со мной Эшли в полной безопасности.

Обернувшись, Эшли лукаво посмотрела на мать, взяла Донни за руку, и они отправились на прогулку.

До вечера было еще далеко. По водной ряби бегали серебристые отблески солнечного света. Дюк сидел на корточках в маленькой рощице, опершись спиной о ствол ивы, поджав колени к подбородку и обхватив их руками. Рядом с ним на траве лежал длинный тонкий карманный фонарик. Примерно через полчаса со стороны тропинки послышался шорох травы и девичий смех. Потом раздался голос Донни и тихий звон бутылок. Постепенно звуки стихли, удаляясь к берегу ручья. Дюк тихонько выглянул из своего убежища и увидел Донни и Эшли.

– Не, с географией у меня хреново. Запомнить ничего не могу. Да еще этот Бакстер. Козел, ненавижу его.

– Точно, – кивнула Эшли.

Дюк открыл очередную бутылку, подбросив большим пальцем пробку высоко в воздух.

– Молодец, молодец! – Эшли засмеялась и захлопала в ладоши.

Донни посмотрел на нее так, словно она только что тут появилась. Помотал головой, спросил:

– Еще пивка хочешь?

– Конечно, – ответила Эшли и повела глазками.

Он нагнулся, достал из пакета бутылку, а когда выпрямился, его лицо находилось всего в нескольких дюймах от лица Эшли. Он подался вперед и тихо чмокнул ее в губы, затем обнял за плечи и лег на траву, увлекая ее за собой.

– Ниже талии – не трогать, – сказала Эшли, убирая его руку, и звонко рассмеялась.

Раздался треск сломанной ветки. До этого момента Дюк стоял в нескольких шагах, за спиной Донни и Эшли, и наблюдал за их действиями. Услышав его голос, Эшли вскочила, торопливо одернула топик. Дюк пристально смотрел на нее. Донни приподнялся и сел. Эшли обернулась к нему, увидела его лицо, и ей стало страшно.

– Привет, Бле… – Она осеклась и сразу же покраснела.

– Не стесняйтесь, ребята. Действуйте дальше, – спокойно произнес Дюк.

Эшли посмотрела на него. Несколько минут длилось молчание. Постепенно она успокоилась, на губах ее заиграла улыбка.

– А что? Почему бы и нет? – Она задиристо посмотрела на Донни. Тот явно нервничал. Эшли перевела взгляд на Дюка.

– Конечно, – ответил он ледяным голосом. – Давай, Донни.

Донни обхватил Эшли за талию, привлек к себе.

– Ты чего! – вскрикнула она, отталкивая его, и поднялась. – Ребята, не борзейте.

– Ложись, – хрипло проговорил Дюк, посмотрев на нее так, что у девочки ноги подкосились. – Ложись, кому говорю.

Глаза Эшли округлились от ужаса. Ведь она знала их, могла опознать. И тут сердце у нее упало. Она поняла, что никогда этого не сделает.

Донни, расстегнув джинсы, лег на спину.

– Видишь его штуку? – устрашающе спокойным голосом спросил Дюк. – Ложись на него и поработай задницей. А я, возможно, присоединюсь попозже.

* * *

– Вставай, вставай, Эшли, – подтолкнул ее в спину Дюк, когда все закончилось. – Тебе пора домой.

Она высыпала на траву содержимое косметички, кое-как дрожащими руками подвела глаза, накрасила лицо.

– Да не мажься ты так сильно. А, у тебя руки трясутся? Ладно, давай я подержу. – Дюк выхватил у нее зеркало, сунул к ее лицу.

Она увидела полосы слез на щеках, нагнулась, снова взяла тени, подвела глаза, затем схватила расческу, начала причесывать волосы. На землю посыпались кусочки листьев, травинки.

– Не забудь отряхнуться. А то папочка ругать будет, скажет: «Откуда это моя дочурочка пришла в таком виде? Где же это моя принцессочка шаталась с таким подонком, как Донни Риггз? Неужто на бережку трахалась? Ай как нехорошо. Приличные девушки на первом же свидании не отдаются». – Дюк засмеялся. Донни молча стоял рядом.

– Помолчи! – выкрикнула Эшли и захлюпала носом. – Я никому не скажу, не могу рассказать. И вы тоже молчите. Поняли? А теперь уходите отсюда. Пожалуйста…

Дюк поднял с травы окровавленный карманный фонарик, бросил взгляд на зеленые пятна травы на юбке Эшли, пробормотал:

– Патокой надо такие пятна отстирывать, – и повернулся, уходя.

Эшли опять посмотрелась в зеркало. Тушь продолжала течь. Она стерла ее, наложила новую, потом подрумянила щеки, подкрасила губы. Через минуту лицо у нее стало таким, каким было всегда. Только в глазах еще стояли боль и испуг. Эшли поднялась, отряхнулась и медленно пошла в сторону шоссе.

В нескольких метрах от дома ее нагнал Дюк и, подмигнув, торопливо прошептал:

– Не переживай, Эшли. Скажи спасибо, что все только так обошлось. Могло бы быть еще хуже.

Девушка остановилась и посмотрела на него.

– Я тебе точно говорю, – уверенно сказал он. – Знала бы ты, что мы со следующей выкинем…

Глава 19

Ричи стоял возле черного «универсала» и выписывал штраф за неправильную парковку. Свернув квитанцию, он небрежно сунул ее за щетку, повернулся и увидел Шона. Тот выходил из расположенного рядом кафетерия.

– Кого я вижу! – воскликнул Ричи. – Шон, привет. Можно тебя на пару слов?

Шон продолжал идти. Ричи догнал его и забежал вперед.

– Подожди минутку, – сказал он, вынимая из кармана блокнот. – Всего один вопросик. – Ричи приоткрыл блокнот, стараясь, чтобы на страницы не упали капли нудного мелкого дождя.

– Давай спрашивай. Только быстрее, я в школу тороплюсь. – Он набросил на голову капюшон так, чтоб глаза оказались в тени.

– Напомни мне просто, где ты расстался с Кэти?

У Шона перехватило дыхание.

– Вон там, наверное. У стены, недалеко от пристани.

– А пение ты слышал? – спросил Ричи.

Шон напрягся.

– Какое пение? – Он посмотрел на Ричи.

– Ну как же. Вы поднялись к этой стене со стороны сухого дока. Так?

– Да. – Шон кивнул.

– А там в то время стояла испанская шхуна. Испанцы напились и весь вечер песни орали. Как же ты их не слышал?

Шон молчал.

– Так куда же вы все-таки пошли из дома Кэти? Похоже, что на пристани вас тогда не было.

Шон стоял как вкопанный. Сердце его бешено колотилось.

– Почему, мы были на пристани, но раньше немного, – забормотал он.

Из бакалейного магазина вышел владелец «универсала», всплеснул руками, запричитал:

– Послушайте, за что штраф? Меня не было всего три минуты – вот, посмотрите, только газету купил, – а вы уже штрафовать. Приехал из Дублина отдохнуть на пару дней…

Ричи, не дослушав, отвернулся.

Прижимаясь к стене, мимо них прошел старик, известный в деревне алкоголик.

– Да брось ты, – обратился он к владельцу «универсала» и махнул рукой. – Это ж Ричи. Он тебя и слушать не станет. Козел в форме, – прибавил он уже тише.

Ричи сделал вид, что не расслышал.

– Ну, мы вышли из дома Кэти и пошли гулять, – повторил Шон.

– Шон, ты мне мозги не пудри, ладно? – Ричи посмотрел ему прямо в глаза. – Давай говори честно, куда вы ходили.

– Я же сказал. Гулять.

– Эй ты, бычара! – крикнул алкоголик издалека. – Отвали от пацана. Чего ты его мурыжишь?

– Куда? Куда вы пошли гулять? – напирал Ричи.

– Вверх по дороге, до края деревни…

– И обратно, – ехидно продолжил Ричи. – А потом опять туда-обратно. После чего ты проводил Кэти до ее дома и распрощался с ней.

– Нет.

– Скажи мне точно, где вы гуляли и где простились?

Шон почувствовал, как по затылку его стекает пот.

– Шон, что с тобой? Почему ты молчишь? Скажи, между вами ссоры не было?

– Нет. Я же ответил тебе.

– Вы не ссорились, не спорили, вы тихо-мирно гуляли? Так я понимаю? – Ричи принялся что-то записывать в блокнот.

– Да.

– Ну хорошо. Так и запишем: Кэти не плакала, после того как вы расстались, она пошла домой, никого по дороге не встретила и никому не говорила, что между вами произошла ссора. А минут через десять после этого Кэти исчезла.

У Шона перехватило горло.

– Нет, мы не ссорились, – хрипло повторил он.

– Это абсолютно точно?

– Н-н-не знаю, – пробормотал Шон.

Ричи захлопнул блокнот, сунул его в карман куртки, туда же упрятал и авторучку.

– Ну что ж, пока.

Фрэнк снял с доски объявлений устаревшие плакаты, разорвал и выбросил в урну, вместо них повесил новые. Он не услышал, как в участок вошел Джо.

– Извини, что беспокою, Фрэнк, но мне нужно тебе кое-что сообщить. Эта информация имеет прямое отношение к расследованию дела об убийстве Кэти.

– Говори, я тебя слушаю.

– С год назад я участвовал в операции по задержанию одного человека. И убил его. Звали его Доналд Риггз. Он похитил восьмилетнюю девочку, ему передали за нее выкуп, но он взорвал ее вместе с матерью. Все это произошло на моих глазах. Я выпустил в него всю обойму. Он упал, я подошел к нему, нагнулся и увидел в его ладони маленький значок темно-бордового цвета, с золотой окантовкой по краю и с золотой напаянной фигуркой ястреба в центре. Находится он сейчас в полицейском архиве в Нью-Йорке. А вот этот, точную копию его, я нашел на стоянке возле бара Данаэра в ночь с субботы на воскресенье. – Он протянул руку, разжал пальцы и показал Фрэнку значок. – Как ты думаешь, откуда он тут взялся?

Фрэнк, наклонившись, долго разглядывал значок, выпрямился, посмотрел на Джо.

– Понятия не имею, – ответил он, пожимая плечами.

– Фрэнк, кто-то охотится за мной и моей семьей. И думаю, что знаю, как его зовут. Дюк Роулинз.

– Возможно, ты нашел просто старый значок. – Фрэнк поднял брови.

– Нет, Фрэнк, это особый значок, изготовленный специально к какому-то событию, – вздохнув, медленно произнес Джо. – Произошло оно в восьмидесятых годах, в Техасе… Знаешь, то, что я говорю, может звучать странно. Я не знаю Дюка Роулинза, но…

– Похоже, тебе крепко досталось, – сказал Фрэнк.

– Что? – переспросил его Джо.

– Я вижу, ты сильно переживаешь. Из-за того случая с похитителем девочки.

– Еще бы. Девочка и ее мать разлетелись на куски прямо перед моими глазами. Но сейчас дело в другом. Я чувствую, что Дюк Роулинз здесь, в Ирландии.

– Ты его видел?

– Нет, ни его самого, ни его фотографии. Но как еще объяснить то, что я нашел значок? А что, если бы он попался на глаза вашим полицейским? Вы бы просто не придали ему значения, правда? И уж никак не связали бы с теперешним вашим делом. Да и вообще это чистая случайность. Такой же значок я увидел в руке преступника, первого, которого я убил. Это для меня лично он что-то да значит.

– Знаешь, Джо, спасибо за информацию, конечно, но что мне с ней делать?

– Увидишь, Фрэнк, она как-то связана с убийством Кэти. Я уверен, что за мной и моей семьей началась охота…

– Джо, у меня нет никакой возможности узнать о том, находится ли Дюк Роулинз в Ирландии.

– Как это? – изумился Джо. – А иммиграционная служба?

– Джо, у нас тут все по-другому, не как у вас. Преступник, сам понимаешь, оформлять грин-карту не будет, а туристам дают визу сразу на полгода и не регистрируют. Ну что поделаешь? – Фрэнк сочувствующе посмотрел на Джо. – Такие порядки. Не полиция в данном случае решает, а иммиграционная служба.

Рэй вылез из кабины и посигналил. Не прошло и минуты, как из дома выбежала Анна.

– «Посмотри, кто к нам вернулся, кто вернулся к нам…» – пропел он строку из песенки Эминема.

– «Это Шеди к нам вернулся, он вернулся к нам…» – пропела в ответ Анна и рассмеялась.

– Вот уж не знаешь, где наткнешься на поклонников Эминема.

– Везде, – ответила Анна. – Он всем нравится, но не все в этом признаются. – Ну ладно, давай показывай, что привез?

– Все то же. Красочка, малярные кисточки, валики. Последний заезд, больше не будет. – Он принялся разгружать машину. – Значит, так. Если понадоблюсь, я в маяке, – сказал он Анне и снова запел: – «Началась моя работа, можете пойти со мной…»

Анна засмеялась ему вслед.

Кабинет информатики был уже пуст. Шон сел за компьютер, вышел на почтовый сервер, ввел свое имя и пароль, открыл почтовый ящик. В нем находилось только одно сообщение. Шон открыл его, прямоугольник для текста был пуст, щелкнул мышкой на приложенном файле, и перед ним развернулся снимок маяка, выполненный Бренданом – фотографом, приглашенным матерью. В свете факелов казалось, будто вся трава вокруг маяка полыхает огнем. Шон хмыкнул, закрыл сервер, выключил компьютер и, подхватив с пола рюкзак, вышел из кабинета. Когда он вернулся домой, злость в нем еще не утихла.

– Как вы тут еще можете жить – понятия не имею! – крикнул он выходящей из кухни матери и отправился к себе наверх.

– Не собираюсь снова начинать тот же разговор, – ответила она. – Я тоже устала и к тому же еще должна работать. Понимаю, тебе приходится тяжело…

– Так зачем ты мне постоянно в лицо этим тычешь?! – крикнул он сверху.

Анна подошла к лестнице, удивленно спросила:

– Шон, о чем ты говоришь?

– О фотографии. Которая лежит у меня в почтовом ящике.

– О какой фотографии? – Анна начала подниматься по ступенькам.

– О той гребаной фотографии, что вы подсунули мне в ящик.

– Шон! Не смей говорить такие слова! Уважай родителей. Лучше скажи, что это за фотография.

– Сегодня я получил на свой электронный почтовый ящик один снимок. Твой Брендан его делал, когда приезжал сюда. Это ты мне его прислала.

Хлопнула входная дверь, появился Джо. Руки у него тряслись, лицо было багровым. Он прошел на кухню, положил мобильный телефон на стол.

– Я был у Фрэнка Дигана, – бросил он Анне и позвал сына: – Шон, ты сегодня разговаривал с Ричи?

– Да, ну и что?

– Ты говорил Ричи, что не ссорился с Кэти в тот вечер? Говорил? Так вот у них есть свидетель, который утверждает, что ссора между вами была.

Шон спустился на кухню.

– О чем ты говоришь? – спросил он отца.

– О том, что ты разговаривал с Ричи и под предупреждением отрицал, что поссорился с Кэти.

– Я не говорил, что мы ссорились.

– Не говорил. Но Ричи считает, что ты ему соврал. Он записал твои показания.

– А что такое «под предупреждением»? Что-то типа «все сказанное вами может быть использовано против вас»?

– Да, ирландский вариант.

– Ну тогда он сам врет. Ни о чем он меня не предупреждал. Клянусь тебе. – Он посмотрел в глаза Джо. – Никаких предупреждений не было. Мы просто стояли и беседовали.

– Черт подери! Он обвел меня вокруг пальца как мальчишку…

– О чем ты? – спросил Шон.

– Так… Давай съездим в участок. Переговорим с ними, выясним все раз и навсегда. Мне это уже порядком надоело. Шон, я хочу знать, что там произошло у вас с Кэти. Собирайся, поехали!

Рэй вышел из дома через черный ход с большим целлофановым мешком мусора в руках. Закрыв дверь и взвалив мешок на плечо, направился к ряду мусорных баков. Одной рукой удерживая мешок, другой он откинул с крайнего бака крышку, бросил в него мешок и сразу же услышал за спиной знакомый голос:

– Твою мать, кого я вижу! Это же наш красавчик Рэй.

Обернувшись, Рэй увидел подходившего к нему Ричи.

– Нехорошо поступаешь, Рэй. Посмотри. – Он указал на бумагу, выпавшую из мешка и валявшуюся на дороге, недалеко от входной двери. – Порядок нарушаешь, соришь на улице.

– Ну ты, Ричи, молодец. – Рэй засмеялся. – Какого крупного рецидивиста поймал, позавидуешь тебе. За раскрытие такого преступления тебе сержанта точно дадут.

– Заткни пасть, Кармоди! – огрызнулся Ричи. – И не шипи мне тут.

– Так что, будешь мусор забирать как вещественное доказательство? Сам за мешком полезешь? Или помощь вызовешь?

Ричи ухватил Рэя за мякоть ладони между большим и указательным пальцами и сильно сжал.

– Отпусти! – Рэй попытался выдернуть руку, но не смог, Ричи крепко держал его.

– Если, когда я пойду обратно, эта бумага будет все еще валяться здесь, я засуну тебе ее в почтовый ящик. Слышал, что я сказал? – Он отпустил ладонь Рэя.

– Слышал. – Рэй слабо усмехнулся. – Поздравляю, ты еще и мусорщиком у нас подрабатываешь, оказывается.

– Это твой дом? – спросил Ричи, положив руки на ремень. – Отвечай! – прикрикнул он.

– А тебе-то что за дело?

– Я, кажется, задал тебе вопрос. Ты в собственном доме живешь?

– Нет, я снимаю здесь часть дома. А зачем ты интересуешься? У тебя с дружком есть свое любовное гнездышко.

– Дом, в котором мы живем, принадлежит мне. А Оран арендует часть его.

– Понятно. Ну и как семейная жизнь складывается? Все нормально, или есть претензии? Хочешь мне пожаловаться на Орана?

Ричи крепко ухватил Рэя за плечо.

– Полегче, приятель. – Рэй напрягся. – Не нужно пользоваться тем, что на тебе полицейская форма.

– Не зли меня! – прошипел Ричи, приблизив к нему свое лицо.

– И ты тоже не очень-то наезжай на меня, – сказал Рэй, подаваясь вперед. – Найди кого послабее.

Шон, войдя в участок, сразу плюхнулся в кресло, вытянул длинные ноги рядом со столом. В отличие от отца, который громко поздоровался с Фрэнком, Шон, неразборчиво буркнув ему: «Привет», – нагнул голову, насупился.

– Придется подождать Ричи, – сказал Фрэнк извиняющимся тоном.

Минут через пять тот вошел, красный, потный. Фрэнк посмотрел на него, затем перевел взгляд на Шона.

– Скажи нам честно, где вы были в тот вечер? – спросил Фрэнк. – Прошу тебя, будь откровенным. Иначе все может зайти слишком далеко.

В комнате наступила тишина. Джо присел рядом с Шоном, обвел взглядом комнату, сверкающие светло-серой краской стены, остановился на доске объявлений, в углу которой висела копия цветного снимка плохого качества, явно сделанная на слабеньком принтере. Внимательно рассмотрел в центре его лицо девушки, обведенное в рамку жирным фломастером. Полные румяные щеки, маленькие глаза под густыми темными бровями, взбитые черные волосы. Внизу шел крупный текст: «Пропала без вести Шиван Фаллон, официантка из бара „Американские герои“ в городе Типперери. Последний раз ее видели в пятницу, 7 сентября». Джо никогда не видел Шиван Фаллон, не бывал он и в городке Типперери. Для него эта девушка была всего лишь очередной жертвой, вся жизнь которой закончилась плохонькой фотографией на блеклой стене в полицейском участке.

– Мы были в одном из коттеджей, – вдруг произнес Шон.

Джо подскочил на стуле, резко повернулся к нему.

– Так я и знал! – сердито воскликнул он.

– В одном из коттеджей? – переспросил Фрэнк, не обращая внимания на Джо.

– Да. – Шон кивнул.

Джо застонал, замотал головой.

– В котором часу это было?

– В половине восьмого вечера.

– А что ты там делал? Убирал комнаты?

– Нет, – ответил Шон, бросил взгляд на отца, потупил голову. – Мы с Кэти пришли туда, чтобы остаться вдвоем.

– Зачем вам понадобилось остаться вдвоем? – спросил Фрэнк.

Шон густо покраснел.

– Ну, мы там…

У Джо перехватило дыхание.

– Что вы там? – продолжал Фрэнк.

– Мы хотели там заняться сексом.

– О Господи… – простонал Джо.

– Кэти догадывалась об этом?

– Что? – Шон посмотрел на Фрэнка.

– Она знала, для чего вы идете туда?

– Да, знала.

– И что произошло в коттедже? Вы занимались сексом?

– Я не помню, – ответил Шон.

– Как это не помнишь? Был у вас секс или нет?

– Она в первый раз… очень сильно нервничала, начала плакать.

Шон замолчал. Дальше все обстоятельства, не столько личные, сколько медицинские, приходилось вытягивать из него клещами. Когда Фрэнк закончил спрашивать, вступил Ричи:

– В общем, как я понимаю, все обстояло следующим образом. Ты на нее залез, но она нервничала, поэтому ты ее не трахнул. А потом перепугался.

– Не так, – возразил Шон. – Мы начали, но ей стало больно и мы прекратили.

– Вот-вот. И ты обозлился на нее.

– Ничего я не обозлился.

– Ну как же ты не обозлился, если она тебе не дала? – На лице Ричи появилась скабрезная улыбка. – Ты же для этого ее туда и приволок.

– Нет! – закричал Шон.

– Как это «нет»? Она, возможно, и не догадывалась, для чего ты ее туда тащишь. Подпоил девочку, начал заваливать на кровать, а она – ни в какую.

– Ты, задница, заткнись! – заорал Шон. – Я любил Кэти! Не верьте ему, он все выдумывает! – Он ткнул в Ричи пальцем. – Откуда ты, придурок, знаешь, как все было? Мы сразу договорились с ней, что, если ей станет больно, мы прекратим. Она сама этого хотела, но потом испугалась. Ты же ничего не знаешь о наших отношениях с ней! Стал бы я тебе чего-то рассказывать, если бы все было не так?

Джо почувствовал накатывающую боль в нижней челюсти.

– Фрэнк, ты пригласил нас сюда для неформального разговора, а не для оскорблений, – сказал он, едва выговаривая слова. Поставив локти на стол, он обхватил ладонями лицо, несколько минут просидел так, затем поднял голову. – Мы помогаем тебе раскрыть это дело, не более того. Если бы Шона подозревали, он бы давным-давно был арестован. У тебя на него ничего нет, если не считать ссоры, которая якобы произошла в тот вечер между ними и о которой он сказал якобы под предупреждением.

При этих словах глаза Ричи сузились. Он злобно посмотрел на Джо и уже открыл было рот, чтобы возразить, но Фрэнк замахал рукой, останавливая его.

– Тихо, тихо, Ричи, подожди. – Он снова повернулся к Шону. – Так что, ссора между вами была все-таки или нет?

– Была, – ответил Шон, вытирая ладонью появившиеся слезы.

– Почему же ты всего этого не рассказал нам раньше?

– Я надеялся, что она вернется, – ответил Шон всхлипывая. – Я тоже думал, что она просто уехала куда-то на время. Поэтому ничего никому и не говорил. Мать Кэти просто убила бы ее за это. – При этих словах он зарыдал еще сильнее.

– А из-за чего у вас возникла ссора? – спросил Фрэнк.

– Да из-за ерунды. Кэти спросила, был ли у меня с кем-либо секс до нее там, в Америке, а я спросил ее, что она хочет услышать – правду или нет. Она сказала: «Правду», – и тогда я сказал, что да и что прежде, до нее, у меня со всеми получалось. Я прибавил, что нисколько не огорчен тем, что у нас все так вышло, ничего, мол, страшного, потом все будет нормально.

При этих словах Ричи недовольно засопел.

– Я не знаю, зачем она меня об этом спросила, – продолжал Шон. – Я, конечно, мог не говорить ей, что это у меня не в первый раз, но она сама могла бы догадаться. Скорее всего она все-таки думала, что она у меня первая. Во всяком случае, она сильно расстроилась. Я стал ее успокаивать. «Какая разница, что там у меня случалось и с кем?» – говорю. А она вдруг заплакала, потом вскочила и выбежала из коттеджа. Я бросился за ней, догнал, попытался остановить, но она начала говорить всякие обидные слова, оттолкнула меня и убежала.

– Что именно она тебе сказала? – спросил Фрэнк.

Шон снова заплакал.

– Она сказала: «Я чувствую себя погано. Я – неполноценная. И это ты заставил меня так себя чувствовать. Уйди от меня».

– А что ей ответил ты?

Шон поднял голову, провел рукавом куртки по лицу, вытирая слезы.

– Я сказал: «Ну и отлично, пойду». Отпустил ее и отправился домой. Я ушел, я оставил ее там… одну, – проговорил он сквозь рыдания. – А дома я стал мыть эту чертову посуду, провались она пропадом. А Кэти… – Он затрясся в рыданиях.

Джо обнял его за плечи, Шон прильнул к нему, затем вдруг вскочил и убежал в ванную.

Джо посмотрел на Ричи, потом на Фрэнка.

– Нужно было с самого начала говорить правду. – Фрэнк потер лицо ладонями, повернулся к своему столу, начал шелестеть бумагами.

Джо не мог говорить. Челюсти у него сдавило так, что зубы врезались в десны. Все это время он только тихо хрипел.

– Пойду посмотрю, как он там. – Фрэнк отошел от стола и направился в ванную.

Ричи проводил его взглядом, затем посмотрел на Джо.

– Ты пойми нас правильно. Ну кого в первую очередь подозревают в случае убийства? Мужей, бывших и настоящих, друзей. Да оно в девяти случаях из десяти так и бывает…

Джо кивнул. Он вспомнил о тех, с кем работал в полиции. Среди них тоже есть непроходимые тупицы, переубедить которых невозможно. Но там бороться с ними ему было намного легче.

– Что-то ты, я смотрю, приумолк, а? – спросил Ричи. – То бегал к нам со всякими предположениями. Похоже, сынка выгораживал. А ведь мы вполне могли бы взять его за задницу.

Джо молчал. Боль в нижней челюсти становилась невыносимой.

Ричи понизил голос до хрипа:

– Ты успокойся, я его не подозреваю. Но то, что он в этом деле замазан, даже ты не оспоришь. Хотел девку трахнуть, она не дала, произошла ссора, и он ее бросил одну, ночью. И все время сидел помалкивал, врал, что ничего не знает. Ну а сам-то ты как бы поступил в таком случае? Ну отвечай, детектив. – Последнее слово он выговорил, презрительно скривив губы.

По центру аллеи до дверей дома Лаккези шла узкая полоска травы. Неподалеку от дома стояли два фургона. Дюк Роулинз скользнул между деревьями, подобрался поближе, чтобы разглядеть имена и телефонные номера на боках машин. «Марк Нэш, дизайн парков, ноль-восемь-девять, шесть-семь-шесть, семь-четыре-шесть», – прошептал он, закрыв глаза, запоминая номер. Феноменальной памятью он отличался с детства. Внезапно послышался звук мотора. Дюк пригнулся, спрятался за куст. Ко входу в дом подъезжал джип. Подождав, когда машина остановится, Дюк осторожно, скрываясь за редкими деревьями, все так же пригибаясь, засеменил обратно, в сторону леса.

Фрэнк только собрался связаться с О'Коннором, как тот позвонил ему сам.

– Привет, Фрэнк, это Майлз. Я тут изучал документы по нашему делу, и знаешь, у меня появились кое-какие соображения…

Фрэнк попытался перебить его, но инспектор не стал слушать, продолжая рассказывать:

– Постой, ты послушай, что говорит Роберт Харрингтон. Читаю. «Я находился на пристани с семи часов вечера, проверял на одной из только что приплывших лодок бортовой компьютер и видел с нее, как Шон и Кэти отправились по дороге наверх. Они шли обнявшись, иногда целовались». Это же подтверждают и рыбаки еще с трех лодок. А вот теперь послушай, что он говорит еще. Снова читаю. «Кэти и Шон, возможно, находились возле спасательной станции». Обратил внимание? Он уже говорит не «были», а «возможно, находились». А Кевин Рафтери и Финн Бэнкс вообще не видели их, хотя приехали за Робертом в половине девятого. Иначе говоря, на пристани Шон и Кэти могли быть только до восьми часов вечера. Роберт Харрингтон пытается нас уверить в том, что они находились на пристани и позже, – кстати, Роберту Кэти очень нравилась, – но никто, кроме него, эту информацию не подтверждает. Ну, что скажешь?