Текст книги "Лабиринт Данимиры (СИ)"
Автор книги: Агата Бариста
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 48 страниц)
– Прощайте, император, – сказал он, склонив взлохмаченную голову, – я не предам вас.
Удача нам изменила – они прыгнули оба, но Кайлеан из двоих выбрал леди Мибл и успел остановить лишь её. Она упала на каменистую поверхность и осталась неподвижна, крик мастера Лиланда поглотила бездна. Их фантомы развеялись.
– А-а-ахх, чёрт побери проклятые инстинкты! – выругался Кайлеан с чувством, когда вопль падающего сошёл на нет. – Спас женщину! Но мужчина был важнее!
Я молчала, закусив костяшки пальцев, затем тихо произнесла:
– Как бы то ни было, ваши инстинкты делают вам честь, Кайлеан Георгиевич.
Но он был раздосадован.
– Я должен был догадаться. Возвращаемся. – И начал читать заклинание.
Наверное, таков был специфический эффект «абиссума»: я вновь потерялась в его ритмических волнах, а когда очнулась, увидела, что Кайлеан приобрёл прежний облик, и мы опять находимся в помещении архива. Я бы вздохнула с облегчением, но дикие крики ввинчивались в мозг раскалёнными шурупами.
Леди Мибл сидела на полу с потерянным видом и раскачивалась вперёд-назад, а рядом катался по полу и корчился в муках сожалений мастер Лиланд. Он выл как раненый зверь – я улавливала только отчаянное «зачем, зачем» – и рвал на себе волосы и одежду.
Это было невыносимо, я схватила Кайлеана за рукав.
– Сделайте что-нибудь, умоляю, прекратите его мучения!
Сумрачный Кайлеан обвёл вокруг нас круг, отсекающий звуки, иначе пришлось бы кричать, чтобы услышать друг друга.
– «Абиссум» не имеет обратной силы. Ничего сделать невозможно. Рассудок мастера Лиланда сейчас пожирает сам себя.
– А можно как-то отключить его сознание? Может, применить медикаментозный наркоз? Морфий, закись азота, что там ещё бывает? А, Кайлеан Георгиевич?
– Не поможет. Нам станет легче – он замолчит, но внутри его души всё останется по-прежнему. – Он помедлил, потом сообщил: – Но более трёх суток это не продлится.
– А потом?.. – спросила я дрогнувшим голосом.
– А потом он успокоится навсегда, – жёстко сказал Кайлеан. – Прежде чем вы начнёте переживать по этому поводу, напомню, что на сомнительный путь мастер Лиланд ступил самостоятельно, и вероятные жертвы его отнюдь не смущали. Поэтому я ничего не стал бы менять… ну, разве что для получения нужных сведений. – Далее в его голосе прорезались хорошо знакомые менторские интонации: – Данимира Андреевна, гипертрофированная жалость – не лучшая черта характера. Учитесь властвовать собой.
Тоже мне, Евгений Онегин, в раздражении подумала я. Невольная цитата задела за живое, тем более что в ней содержалась изрядная доля здравого смысла. Наверное, он как всегда был прав. Но нервы мои были взвинчены, и я возразила:
– Учитесь, учитесь… Вы будто готовите меня в большие государственные деятели. Это вам нужно быть таким… таким хладнокровным. А я – обычный человек. Да, понимаю, мастер Лиланд сам виноват, но ведь его нынешние мучения бессмысленны.
Кайлеан посмотрел на меня долгим взглядом будто с языка у него рвались какие-то слова, но ничего не сказал и взмахом руки разрушил защитный круг, ясно обозначив, что не желает продолжать разговор.
Крик снова ударил по ушам; прикрыв глаза, я отвернулась от обречённого человека.
Вызванные Кайлеаном службы забрали леди Мибл и мастера Лиланда. Последнего пришлось привязывать ремнями к носилкам, справиться с ним смогли лишь четыре человека одновременно.
… Сидя в углу за чьим-то рабочим столом, я отпивала мелкими глотками воду из хрустального бокала, который принёс Ариэль Аттиус. Отстранённо, чувствуя себя рыбой за стеклом аквариума, я наблюдала за происходящим. Мною было отмечено как почтительно обращаются к Кайлеану присутствующие, даже те, кто выглядел гораздо старше. Ещё я заметила, что все как один – даже отвечая на вопросы – стараются не встречаться с ним взглядом, будто младший принц был каким-то василиском. Даже мастер Аттиус, который раньше вёл себя гораздо непринуждённей, теперь очевидно соблюдал определённую дистанцию. Надо думать, в большой степени такой реакции способствовало недавнее зрелище полностью раздавленного существа, в которое превратился респектабельный заведующий Призрачным отделом.
В душе царила такая опустошённость, что я даже стала подумывать, не попроситься ли мне домой, в Башню, но тут двери архива распахнулись, и вошёл молодой человек, удерживающий на сворке трёх дракощеек, рвущихся вперёд.
Я немного ожила.
Дракощейки были красавицами. Длинными ногами и горбатыми спинами они напоминали русских борзых или арабских салюки, но вдоль спины шёл зубчатый гребень, волною переходивший на хвост, узкие длинные черепа имели типично драконьи очертания, драконьими были и янтарные глаза с вертикальными зрачками. Впрочем, за счёт того, что тела дракощеек покрывала не чешуя, а шерсть – серая с чёрными подпалинами, они всё-таки больше напоминали собак.
Ноздри волшебных существ трепетали, дракощейки водили мордами туда-сюда, принюхиваясь к окружению.
– А-а-а, вот и Харлин с девочками, – произнёс Кайлеан и обменялся с вошедшим крепким рукопожатием. Харлин, выглядевший ровесником Кайлеана, взгляда не прятал, смотрел прямо и вообще было заметно, что он рад видеть Его Высочество. У меня немного отлегло от сердца, а то начинало создаваться впечатление, что подданные знают Кайлеана Георгиевича исключительно как сатрапа и деспота, способного развеять в прах за малейшую провинность.
Кайлеан поздоровался и с подопечными Харлина, предоставив им ладонь для обнюхивания. Потыкавшись дружески носами в кайлеановскую ладонь, дракощейки начали совершенно по-собачьи приседать от счастья и молотить зубчатыми хвостами по полу – они тоже не считали младшего принца сатрапом и деспотом.
Вдруг одна из дракощеек перестала выражать бурную радость, странно пригнула шею и стала поводить драконьей головой по сторонам, пока не уставилась в угол, где сидела я. Две другие тоже присоединились к ней и натянули поводки. Да, этих существ не обмануть никакими отводами глаз, подумала я.
– Леди Данимира, подойдите к нам, – позвал Кайлеан.
Я с готовностью вышла из-за стола.
Кайлеан представил Харлина – не смотря на свою молодость, тот оказался старшим егермейстером, Харлин поздоровался несколько рассеянно, глядя сквозь меня. Интерес, на мгновение вспыхнувший в его глазах, тут же угас, будто он сразу забыл о моём существовании.
Другое дело дракощейки, на которых отводящие штучки не действовали. Они буквально завибрировали, изучая протянутую ладонь. Я протянула правую руку, но их внимание быстро переключилось на моё левое запястье. Чуткие носы тщательно изучали красную нить, а зубчатые хвосты постепенно начали вилять – сначала неуверенно, потом всё сильней и сильней. Вскоре мне были оказаны такие же почести, как и Его Высочеству.
Я метнула косой взгляд на Кайлеана. Он наблюдал за этой сценой, задумчиво приподняв брови.
– А вы нравитесь драконам, Данимира Андреевна, – сказал он. – Однако, как быстро вас признали за свою…
– Вы же оставили на мне свой запах, помните? – сказала я. – Вот и результат.
Было очевидно, что мои слова не в полной мере убедили Кайлеана Георгиевича, но в этот момент к нам подошёл мастер Аттиус, которому дракощейки тоже пару раз махнули хвостами, и скользкая тема была оставлена.
Мастер принёс нам в платке огниво для сотворения магического огня.
– Это из стола леди Мибл. Она даёт первые показания. Утверждает, что вещь принадлежала Мортену. Якобы огниво было оставлено им в отделе в последнюю ночь, а она убрала его в нижний ящик стола. Уверяет, что больше не прикасалась к этому предмету.
– Что ж, поглядим. Идёмте в Призрачный отдел.
Туда мы отправились обычным манером – пешком, вероятно, из-за дракощеек. Возглавлял отряд мастер Аттиус, за ним шагал рыжеусый мужчина, как я поняла из оброненных фраз, ставший в одночасье новым хозяином Призрачного отдела, следом шествовал Харлин со своими девочками, за Харлином шла я, и замыкал цепочку Кайлеан. Его Высочество периодически прожигал взглядом мою спину, отчего казалось, что меня конвоируют.
Путь был не близок. Вначале мы, гулко громыхая железом, поднялись по винтовой лестнице наверх, затем долго петляли извилистыми коридорами вдоль полок, забитых книгами. При нашем приближении на потолке тускло загорались светильники, но едва мы проходили это место, свет угасал, и тьма вновь начинала дышать в затылок. С сожалением я размышляла, что не случись истории с обнаружением факта проникновения в библиотеку Мортена, маленькое путешествие могло бы показаться восхитительным – Карагиллейновская библиотека напоминала пещеру Аладдина, наполненную таинственными сокровищами. Золотая вязь на переплётах привлекала больше драгоценностей. Но, увы, это была не развлекательная прогулка.
Наконец, мы вышли в коридор попросторнее. Факелы на стенах загорелись ярко, Кайлеан поравнялся со мной и сказал: «Пришли».
Не доходя до массивных двойных дверей, за которыми находился отдел призрачной литературы, мастер Аттиус остановился. Он отодвинул от стены табурет-подставку и развернул на его верхней ступени платок с огнивом. Кивком мастер показал Харлину, что тот может приступать к работе, сам же отошёл подальше. Кайлеан взял меня за локоть и тоже отвёл в сторону. Вскоре я поняла, зачем нужно было свободное пространство.
Старший егермейстер издал короткий шипяще-свистящий звук и спустил подопечных с поводка. Дракощейки уставились на огниво, но сразу подходить не стали. Они, грациозно переступая стройными лапами, кружили поодаль от табурета, только втягивали воздух нервными ноздрями.
– Почему они не подходят? – шёпотом спросила я у Кайлеана.
Так же шёпотом он ответил:
– Для них запах на расстоянии меняется, сейчас дальний изучают.
Через несколько минут дракощейки приблизились к огниву. Они долго стояли над ним с полузакрытыми глазами, потом начали легонько прикасаться носами друг к другу, кончики зубчатых хвостов слабо подёргивались.
Я прошептала:
– А сейчас что делают?
– Обмениваются впечатлениями о запахе, синхронизируются.
Напоминает катнет, подумала я. Может, у них есть драконет?
После ритуала синхронизации дракощейки одновременно подняли головы и уставились на запертые двери. Ариэль Аттиус двинулся было в ту сторону, но из клыкастых пастей вырвалось дружное шипение.
Мастер Аттиус замер и, сделав пару скользящих шагов назад, вернулся на прежнее место.
Дракощейки неспешно обошли его и приблизились к дверям. По центру деревянных полотен были вбиты медные гвозди, их позеленевшие от патины шляпки образовывали сложный узор, расположенный по кругу. Что-то подобное я уже видела в Башне Кайлеана. Дракощейки приступили к тщательному изучению дверей. Иногда они даже вставали на задние лапы.
– Гвозди заговорённые, – тихо пояснил Кайлеан, не дожидаясь вопроса. – Заговоры разные, но, в основном, на удержание призраков в пределах отдела. Этой публики там полно по книгам сидит, но даже если кто-то вырвется, дальше отдела не уйдёт – заклинания никого не выпустят.
– А почему дракощейки так заинтересовались?
– Должно быть, Мортен что-то делал с дверьми. Скоро узнаем.
– Он кого-то выпускал! – возбуждённо проговорила я. – Какое-то привидение!
– Или впускал, – заметил Кайлеан.
– Впускал? Вы думаете, он был не один?
– Тсс… – Кайлеан приложил палец к губам, потому что одна из дракощеек посмотрела на Харлина и издала короткий отрывистый звук, похожий на свист пополам с шипением. Это, видимо, означало, что изучение дверей закончено, потому что егермейстер сразу же подошёл к подопечным. Из сумки, висевшей на боку, он достал кусочки какого-то лакомства и скормил его дракощейкам. Потом они поговорили – на том же свистяще-шипящем драконьем языке, после чего Харлин повернулся и разрешил подойти всем остальным.
Не прикасаясь ни к чему, он указал с десяток мест в заговорённом узоре.
– Ваш объект что-то делал вот с этими гвоздями.
Ариэль Аттиус, прищурясь, осмотрел указанные места.
– Да, похоже… Но без дракощеек вмешательства не увидеть никаким образом. Я вижу, что Мортен был осторожен, поверхностный магический слой тщательно восстановлен. Никому и в голову не приходило копнуть глубже. С виду всё было нормально, и защита ведь работала!
– Пока я никого не обвиняю, – сказал в ответ на это Кайлеан, но его «пока» прозвучало многообещающе. Он долго рассматривал узор и наконец вынес вердикт: – Мортен менял местами гвозди, создавая новый узор. Гвозди, отмеченные дракощейками, вынимались и вставлялись неоднократно – разумеется, при помощи магии… Не могу определить тип существа, для которого это всё проделывалось… слишком много вариантов. Но никто из библиотечных призраков не мог войти или выйти… кроме того, для кого старался Мортен. Весь смысл манипуляций с заговорёнными гвоздями сводился к тому, чтобы определённая магическая сущность – не человек – могла свободно уходить и приходить… Или наоборот – входить и уходить. Мастер Аттиус, свяжитесь со следствием, пусть спросят у леди Мибл, замечала ли она когда-нибудь, чтобы Мортена сопровождал какой-либо призрак. А нам больше нет резона топтаться у порога. – Он толчком обеих рук распахнул двери и отступил в сторону, пропуская дракощеек с Харлином вперёд, под своды Призрачного отдела.
После блуждания по тесным коридорам зал, где хранились книги, посвящённые призрачным сущностям, показался мне очень просторным. Его вид вызвал очередной прилив уважения к Карагиллейновской библиотеке – отдел был организован со всем тщанием. Левую стену занимал ряд высоких витражных окон; свет, прошедший сквозь цветное стёкло, создавал пёстрый узор на отлично натёртом дубовом паркете. Витражи в средневековой манере изображали преимущественно сцены жестокости и насилия. Стилизованные человечки неуклюже, но трудолюбиво пронзали друг друга копьями и мечами, лили с крепостных стен расплавленную смолу на головы себе подобных, сжигали кого-то на костре и так далее. Что поделаешь, большинству обитателей отдела чужие страдания нравились. Наверное, в этой извращённой склонности присутствовала определённая доля зависти к тем, кто обладал плотью и кровью, и таковое свойство устроителями было добросовестно учтено.
Напротив, как и положено, обнаружился камин – широкий, с массивной верхней полкой, заставленной всяческим инвентарём: там стояли магические шары разнообразных размеров, кристаллы, свечи, раковины, шкатулки, пирамиды и тому подобное. В высоких оловянных кружках хранились пучки засушенных трав, но в одну из посудин кто-то воткнул пожелтевшие кости, торчавшие из кружки наподобие обычных карандашей.
Возле камина стояло кресло, обтянутое вытертой кожей, но добротное с виду, сбоку была прислонена толстая кочерга. Я подумала, что наверняка зола в камине свежая, поскольку призраки любят, когда камином пользуются, а потом вдруг представила, как ещё вчера мастер Лиланд сидел в этом кресле и, склонив буйную бетховеновскую голову, ворошил уголья кочергой… Он любил свой отдел и заботился о нём, это чувствовалось, а теперь часы его жизни сочтены. Зачем он поддался речам Мортена, и почему абстрактный миф оказался ему дороже, чем весь прекрасный мир, которым он обладал неоспоримо?
От минорных размышлений меня отвлекли дракощейки. Они изящными серыми тенями скользили вдоль книжных стеллажей, порой чуть слышно потявкивая, и сами слегка напоминали привидения. Несколько раз ищейки собирались в одном месте и начинали касаться друг друга носами. Выглядело трогательно, но я уже знала, что это не выражение приязни, а часть их работы, обмен впечатлениями.
Всё чаще дракощейки поднимали головы и начинали принюхиваться к верхним ярусам.
– А как же они исследуют то, что наверху? Крыльев у них вроде бы нет, а тут высота какая… Они умеют лазать по лестнице? – Я с сомнением посмотрела на узкие перекладины библиотечной лестницы.
– Есть у них крылья, – ответил Кайлеан, и будто в подтверждение его слов одно из удивительных созданий чудно сгорбилось, затем воспроизвело ряд странных телодвижений, в результате которых над спиной с хлопком развернулись тонкие перепончатые крылья. Дракощейка встряхнулась, взмахнула крыльями, оттолкнулась от пола и зависла в метре от пола.
Я округлила глаза:
– Как это у них получается? А где крылья раньше были?
– Ген оборотничества, он обеспечивает трансформацию… – Кайлеан добавил с оттенком гордости: – Селекция длиною в сто лет. Наш драконятник известен во всех королевствах.
Стройное серое тело поднималось вверх, лапы дракощейки плавно помовали в воздухе, в общем зрелище напоминало сцену из какого-то мультфильма, где душа собаки отправляется в рай, причём взмахи крыльев были слишком редкими, чтобы поднять такой вес. Крылья крыльями, но тут явно присутствовала дополнительная магия.
Вскоре все три дракощейки парили в воздухе, обследуя верхние ярусы, и наблюдать за их повадками было столь увлекательно, что я не ощущала времени.
Ищейки скрупулёзно обследовали отдел и в конце своей деятельности указали на те объекты, где почуяли следы Мортена. Их оказалось не так много, как я опасалась, но всё равно, когда мастер Аттиус при помощи рыжеусого дядечки снял фолианты с полок, библиотечный стол оказался почти весь заполнен. По счастью, дракощейки оказались хорошо выучены и смогли особыми сигналами выделить экземпляры, на которых они учуяли самый сильный запах. Можно было надеяться, что именно это содержание интересовало Мортена особо. Отобранную стопку Кайлеан сразу отнёс на соседний стол и начал незамедлительно просматривать.
Кайлеан Георгиевич был большим собственником по части владения информацией. Я справедливо опасалась, что он, глазом не моргнув, скроет от меня всё, что ему потребуется, поэтому стояла чуть позади и старалась не дышать.
Через некоторое время стало понятно, что Кайлеан уделяет одной рукописи повышенное внимание, он то откладывал её в сторону, то возвращал и листал в задумчивости. Рукопись пребывала в ужасном состоянии – не то рваный, не то обгрызенный переплёт, хрупкие пожелтевшие страницы, обильно испещрённые пятнами. Кое-где текст был частично размыт, где-то его скрывала непонятная субстанция. Я даже заметила круглые следы от стаканов. Но самым ужасным было то, что язык рукописи оказался мне незнаком. Округло-кудрявые буковки неровно нанизывались одна на другую. Просто какой-то грузинско-эльфийский алфавит, в сердцах подумала я. А если судить по внешнему виду, то вообще можно было предположить, что перед нами любимая поваренная книга – тут соус пролили, тут маслом брызнули, а здесь на листы винегрет уронили и долго возили вилкой, пытаясь его собрать.
Подошедший Ариэль Аттиус взглянул на объект внимания принца и произнёс:
– А-а-а… Бертольд Бромбс, «Жизнь нежити»… Блеск, арабески, игры разума… Но ведь никто не смог воспользоваться этим трудом на деле.
– Однако «Жизни нежити» было уделено куда больше времени, чем практическим изысканиям других, – пробормотал Кайлеан. Он продолжал бегать взглядом по выцветшим строчкам.
Мастер фыркнул.
– Воображение у Бромбса, конечно, было хоть куда. Думаю, следы на рукописи – банальное подтверждение этого факта. Мортен открыл ненароком, зацепился за какое-нибудь парадоксальное утверждение – и понеслось… Я и сам когда-то провёл бессонную ночь, случайно заглянув в сии писания. Был обескуражен неоднократно и не менее трёх раз жестоко шокирован. Бромбс умел привлекать внимание к своим текстам. Но его чары скорее из разряда писательских, по моему разумению, в нём погиб большой поэт.
– Кто-нибудь населяет эту книгу? – спросил Кайлеан, поразмыслив.
Мастер Аттиус снова фыркнул:
– А как же – Бромбс не был бы самим собой, если б не подселил какую-нибудь пакость!
Кайлеан немедленно – с хищным выражением лица – произвёл пассы, над книгой закурился синеватый дымок, из дымка воспарила прозрачная фигура – тучная, с большим животом. Фигура держала в одной руке нечто призрачное, но явно напоминающее куриную ногу. Откусив от ноги, призрак, явственно чавкая, спросил:
– Чего надо?
7
Куриная нога была развеяна по ветру сразу после этих слов. Обжора с недоумением глянул на свою пустую руку, вытер её об призрачную рубаху, вздохнул и сказал:
– Простите, не признал сразу, что здесь кто-то из властительных Карагиллейнов. – Кряхтя, он изобразил намёк на поклон, согнуться сильнее не дал живот. – Ваше Величество?
– Мы пока «Наше Высочество», – холодно сообщил Кайлеан Георгиевич, – но это временно. Я – Кайлеан Третий.
– Сынок Джорджи? Младшенький? Надо ж, годы-то как летят… Только поглядите – молодой орёл! А ведь ещё вчера по малолетству библиотеку поджигал… как сейчас помню – штанишки коротенькие, спичка в ручонке дрожит… а кругом неразбериха, греки бегают, кричат «Ребята, Аристотеля спасаем!», римляне – «Нет, сначала Плиния и Сенеку… египтяне чучело какого-то крокодила вперёд пихают… драка началась… так и не спасли ничего… Э-хе-хе…
Призрак снова вздохнул, как мне показалось, преувеличенно тяжело.
– Если вы имеете в виду пожар, уничтоживший Александрийскую библиотеку в 888 году, то это не я, – ещё холоднее сказал Кайлеан. – И вообще вы что-то путаете. Моя дрожащая ручонка отродясь спички не держала, мне без надобности. А конкретно в этой библиотеке пожар я устроил только раз. И дальше Драконьего отдела возгорание не пошло. Всего-то один стеллаж и обгорел.
– Путаю? Э-хе-хе… наверное, это у меня от недоедания в голове помутилось, – призрак раскрыл перед собой пустую ладонь, глядя на неё с глубокой печалью. – А говорите – дальше Драконьего отдела дело не пошло? И всего один стеллаж обгорел? Это у вас, наверное, тоже от недоедания. Кушали бы кашу хорошо – спалили бы всё дотла.
– К делу, – оборвал светскую беседу Кайлеан. – Я отвлеку вас ненадолго. Мне нужна информация, потом сможете продолжить свою трапезу.
– Да разве ж это трапеза? – возразил призрак. – Так, перекусон. Чтоб до обеда дожить.
Не вступая в пререкания, Кайлеан воссоздал фантом Мортена. Я обратила внимание, что он внёс некоторые поправки, и теперь облик Мортена приближался к усреднённому, больше напоминая тот портрет, что вышел у Ариэля Аттиуса.
– Помните этого человека? Он заглядывал в вашу книгу года два назад.
Толстяк долго разглядывал Мортена, наклоняя голову то так, то эдак, после чего, иронически усмехаясь, произнёс:
– Впервые вижу.
На мой взгляд, он врал. Видел он Мортена, но по каким-то причинам желал это скрыть. Я хотела заявить об этом, но побоялась помешать. Впрочем, Кайлеан, похоже, считал так же.
– Подумайте как следует. Напрягите память. Следствием установлено, что этого человека ваша книга весьма заинтересовала.
– Следствием? – Глаза толстяка глянули из-под набрякших век внимательно, и я подумала, что он далеко не тот беспечный обжора, каким хочет казаться.
– Он преступник.
– Но вы его не схватили, – констатировал призрак.
– Это вопрос времени.
– Тут я вам не помощник, Ваше Высочество. Я вообще ем всё время. А когда не ем, то пью. Мне некогда обращать внимание на тех, кто суёт нос в мою книгу.
– Бросьте. Вашу книгу не Шекспир написал. В неё редко заглядывают. Уверен, вы помните каждого своего читателя и помните, на что обращалось особое внимание.
Толстяк был непреклонен.
– А этого – не помню.
Кайлеан некоторое время молчал, потом вымолвил со значением:
– Вам не поздоровится, если будете скрывать факты от королевского правосудия.
Призрак выпрямился и попытался втянуть живот.
– Я – копия Бертольда Бромбса, но не его привидение, а его создание. Я нежить и не умирал никогда. У тебя нет надо мною власти, некромант.
Кайлеан улыбнулся акульей улыбкой (я видел её сбоку, но даже с такого ракурса она вызвала дрожь):
– Это так. Но у меня есть власть над твоею книгой. Погибнет она – погибнешь и ты.
– От меня никто ничего не узнает.
– Что же такого есть в Мортене, что ты готов на всё ради него? – прищурясь, спросил Кайлеан.
– А вы не знаете? – с каким-то непонятным весельем сказала копия Бромбса. – Тогда вам не понять.
Кайлеан снова долго молчал, потом вымолвил замогильным голосом:
– Властью, что дана мне кровью Карагиллейнов, приговариваю рукописное творение Бертольда Бромбса, именуемое «Жизнь нежити», к переходу в небытие через испепеление. Испепелению подлежит только оригинал рукописи, печатным копиям даруется существование. Призраку, населяющему оригинал, даётся минута на подачу апелляции. Время пошло.
Он вскинул руки над книгой.
Позади что-то сдавленно произнёс Ариэль Аттиус, но больше он не издал ни звука. Промолчал и рыжеусый дядечка, имени которого я до сих пор не знала, промолчал и Харлин, только дракощейки взволновались и жалобно заскулили.
Я остолбенела. До сих пор я понимала, что раз Кайлеан – сын правителя королевства, то он наверняка занимается некоторыми государственными делами, которые априори предполагают жёсткую линию поведения… об этом вообще можно было догадаться по ухваткам Кайлеана Георгиевича, но я никак не предполагала, что стану свидетелем сцены, где он выступит в роли палача. Мне было ясно, что на возражения он опять ответит онегинской нотацией насчёт властвования собой и всего такого прочего. Я стояла ни жива, ни мертва, зная, что после этой экзекуции, что-то надломится в наших отношениях.
Ничего больше не хочу, тоскливо думала я. Только домой. К маме с папой!
В руке у призрака возникла призрачная, оплетенная лозой бутыль. Он запрокинул голову, поднёс бутыль к губам, и всю отпущенную ему минуту жадно глотал влагу – кадык у него так и ходил. Напившись, он так же весело сказал:
– Ну и пёс с тобой, Твоё Высочество. – Призрак отшвырнул бутыль в сторону и рванул ворот рубахи. – Пепели, гад, всё равно ничего не скажу.
– Быть по сему, – сказал Кайлеан и захлопнул книгу.
Призрак исчез.
Скулёж дракощеек захлебнулся и оборвался.
Я зажмурилась.
Потом услыхала, как Кайлеан совершенно будничным голосом распоряжается:
– Я забираю в Башню всё, что лежит на этом столе. Приступайте к отправке немедленно, охрану я обеспечу. На остальное составьте список. Список пришлите, а книги с того стола можете расставлять по местам.
Я приоткрыла один глаз, другой… «Жизнь нежити» лежала на столе целёхонькая.
– Вы её не испепелили… – хриплым голосом сказала я, чувствуя, как невероятное облегчение растекается по каждой клеточке.
– Дорогая леди Данимира, – сказал Кайлеан поучительно, – я не совершаю необратимые и притом бессмысленные поступки. Вот необратимые, но со смыслом – другое дело.
– Это был спектакль… Но зачем?
– Мне надо было узнать, на что пойдёт этот призрак ради Мортена.
– Ну и?.. – жадно спросила я.
– Я узнал, – сказал Кайлеан и замолчал.
Я подождала, Кайлеан безмолвствовал. Наконец до меня дошло, что в который раз он предпочёл оставить свои соображения при себе. И это после того, как мы вместе парили над бездной, и его интересовало моё мнение, и вообще я думала, что мы как Шерлок Холмс и доктор Ватсон… А на самом деле, оказывается, мы – Шерлок Холмс и миссис Хадсон!
– А знаете что, Кайлеан Георгиевич, – сказала я тихо, чтоб не услышали подданные, – вас тут недавно гадом назвали. Так вот, я начинаю подозревать, что это было не ругательство, высказанное в сердцах, а сухая констатация факта.
– Эх, как меня только не называли, – махнул рукой Кайлеан. – Есть хочу. Вы не видели, но в последний момент копия Бромбса меня укусила, и теперь я такой же проглот, как и он. Давайте быстренько закончим с портным и пообедаем. Как вы хотели – в городе.
Он был похож на человека, только что разрешившего трудную задачу.
– Хорошо. Но этот разговор ещё не закончен.
На это Кайлеан ничего не ответил, протянув мне руку. Но тут я вспомнила об одном незаконченном деле.
– Подождите ещё минуточку! – сказала я и обратилась к Ариэлю Аттиусу: – Мастер Аттиус, я хотела спросить про ту змеиную книгу. Вы сказали, что решение найдено…
Мастер небрежно махнул рукой.
– Да какое там может быть решение. Не могу же я предоставить целый стеллаж какому-то справочнику. Он, конечно, определённую ценность имеет, но не до такой степени. Не тот у него статус. Заключим в специальный экранирующий футляр, уберём на хранение в подвал. Вот и всё.
– А вы не могли бы повременить с крайней мерой. Прошу вас, переместите «Трактат о гадах» в Драконий отдел. Давайте попробуем поставить его на недельку между двумя фолиантами посварливее. Вы же знаете, драконьим книгам, как и драконам, ни один яд не страшен, и магической силы в них на порядок больше. Возможно, после такого испытания характер «Трактата» изменится в лучшую сторону. Должен же он почувствовать разницу. По-моему, он начнёт ценить своих прежних мирных соседей.
Ариэль Аттиус обдумал моё предложение и хмыкнул.
– Недельку, говорите?
– Ну, точно тут никто не скажет. Мне кажется, будет достаточно. А вы считаете, неделя – слишком жестоко? – с тревогой спросила я. – Мои познания о драконьих книгах чисто теоретические – мне мама о них много рассказывала. Она говорила, что эти книги одни из самых сильных в магическом смысле, и притом характер у них не сахар. Вот я и подумала…
Мастер снова хмыкнул.
– Характеристика верная. Ладно, только ради ваших прекрасных глаз, леди Данимира, проведём эксперимент.
– Но вы дня через три его проведайте. Мало ли что…
– Вы сможете сделать это сами. Приходите к нам денька через три… если Его Высочество будет не против…
– Ваше приглашение – большая честь для меня, – сказала я. – Буду рада. Конечно, Его Высочество не будет против… – Я вопросительно взглянула на Кайлеана.
Кайлеан снова ничего не ответил, но взял меня за руку.
– До скорой встречи, мастер Аттиус, – успела торопливо проговорить я.
Я ожидала, что меня перенесут прямо в мастерскую портного, но вместо этого мы оказались внутри просторного двора, окружённого крепостной стеной из дикого камня. По центру стены располагались исполинские деревянные ворота, закрытые на такой же огромный квадратный брус. Небесный шатёр над нами светился яркой синевой и ни единого облачка не нарушало эту синеву, но весь двор накрывала прохладная тень. Я оглянулась и невольно задрала голову – позади высилась тёмная громада замка Карагиллейнов. Мощные уступы громоздились один на другой, их соединяли неожиданно изящные террасы-галереи с ажуром колонн или выгнутые мосты, украшенные башенками; глаз выхватывал то крылатую химеру, застывшую перед прыжком (и я не была до конца уверена, что это действительно статуя), то витражное окно, у которого причудливо расчерченные окна светились изнутри алым… это был какой-то средневековый небоскрёб, казалось, башни действительно царапают шпилями небо. У меня даже защемило сердце от осознания невероятных масштабов. Город над городом… Подумать только, маленький мальчик Кайлеан вырос в таком месте…
