Текст книги "Лабиринт Данимиры (СИ)"
Автор книги: Агата Бариста
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 48 страниц)
11
Первым моим побуждением было сломя голову мчаться невесть куда. Я даже дёрнулась было в направлении двери, но раздалась команда:
– Страшила, стоять.
Я застыла с подогнутой лапой в положении «низкий старт».
– Нам надо поговорить. – Демон вперил в меня повелительный взгляд.
Я осталась на месте вовсе не потому, что его приказной тон так уж на меня подействовал. Просто поняла – бежать-то всё равно некуда. Но если кое-кто воображал, что командовать парадом здесь будет он, то кое-кому предстояло убедиться, что всё будет немножко по-другому.
Я поставила лапу на место, неспешно вышла из-за занавески, потянулась, зевнула, уселась, обвила себя хвостом, вскинув голову дала полюбоваться своим ахматовским профилем, и только потом повернулась к Некту, уронив снисходительно:
– Сынок, тебе сколько годков-то будет?
Лицо его оставалось бесстрастным, но я заметила, как чуть дрогнули ресницы, и что-то там промелькнуло в этих льдистых глазах.
Что, не ждал?
– Это имеет значение? – холодно спросил Нект.
Я молча смотрела на него. В принципе, каким бы ни был ответ, мою карту он побить не сможет – просто нагло удвою его цифру, какую б ни назвал. Когда стало ясно, что отвечать Нект не собирается, я с удовлетворением констатировала:
– Значит, не сынок. Внучек. Так вот, внучек, человек я пожилой… мягко говоря. Я, между прочим, ещё Сноудон помню, так что сам понимаешь… Я, вообще-то, почтенная и весьма могущественная ведьма, просто у меня сейчас… э-э-э… временные трудности. Но если бабушка в беде, это не значит, что можно обзывать её неподобающими кличками и кричать ей «тпру» как извозчичьей лошади.
Мысль прибавить себе пару-тройку столетий явилась внезапно, как озарение, и показалась мне удачной. Это должно было удерживать демона в каких-то рамках. Предположение было зыбким, но если бы он узнал мой истинный, не внушающий почтения возраст, то его обращение не слишком бы отличалось от изначального, а возможно, стало бы ещё хуже. Наверное, он немедленно начал бы строить коварные планы по облапошиванию неопытной дуры. Я же «барашек», потенциальная жертва для сильных и беспринципных мира сего.
Мне очень-очень не хотелось вновь стать для кого-то расходным материалом для достижения неведомых целей.
– Никаких «эй, Страшила», – продолжила я. – Тем более, что зеркала здесь есть, и я в курсе, что обладаю определёнными шармом и грацией. И вообще, что это за «лежать-бояться»? Хочешь разговоров, милок, изволь обращаться с должным уважением, я ведьма заслуженная. Убелённая сединами. И уморщиненная морщинами. Можешь звать меня Данимира Андреевна. – Подумав, я добавила: – Бабулей не зови, не люблю.
После поистине «качаловской» паузы Нект заговорил, и я с удовлетворением отметила, что тон его речи кардинально поменялся.
Впрочем, конец речи мне всё равно не понравился.
– Я уважаю старость, Данимира Андреевна, и в состоянии относиться с должным почтением к вашим сединам и прочему, вами перечисленному, – произнёс он. – Но смею заметить – уважение только тогда истинно, когда оно обоюдно. Я тоже заслуживаю соответствующего обращения. Надеюсь, мне не придётся больше слышать «милок».
– Ну так представьтесь, – хмуро сказала я, подозревая какой-то подвох.
Он задрал подбородок и сказал:
– Меня зовут Кайлеан Карагиллейн Третий…
Нумерация как-то мне не глянулась. Звучало слишком пафосно и предвещало сложности в общении.
– Какой-какой? – переспросила я.
– Третий, – повторил Нект и показал мне три растопыренных пальца. – И вы можете обращаться ко мне «Ваше Высочество».
А вот это уже вообще ни в какие рамки не укладывалось.
– Как-как?
– У вас плохо со слухом, Данимира Андреевна? – спросил демон. – Наверное, это возрастное?
– Нормально у меня всё со слухом, – огрызнулась я. – Просто не совсем понятно, с какой стати я должна величать вас «Высочеством», а вы меня всего-навсего по имени-отчеству. Вас, молодой человек, как по батюшке, и что, собственно, обозначает это ваше «Высочество»?
Лицо Некта приняло надменно-торжественное выражение. Он и до этого интенсивно транслировал во все стороны превосходство над миром, а сейчас чуть ли не нимб над головой отрастил.
– Мой отец – Георгиан Карагиллейн Второй, – выговорил он, и судя по всему, я должна была немедленно припасть к его ногам или брякнуться в обморок от восторга.
Хм-м… … Георгиан… Кайлеан Георгиевич, стало быть. А Второй, Третий… Мне это ни о чём не говорило, хотя можно было понять, что речь идёт о какой-то семье с недостатком фантазии в той части, коя касалась именования младенцев.
– А кто это?
Кайлеан Карагиллейн Третий взглянул на меня одновременно с надменностью и жалостью. Да, такому взгляду надо было учиться с младых ногтей, высший пилотаж.
– Династия Карагиллейнов правит Эрмитанией уже три столетия.
– Эрмитанией? – снова спросила я. – А где это?
Он остро взглянул на меня.
– Вы не знаете, где находится Эрмитания?
– Представления не имею. Могу только предположить, что где-то на территории Ада.
Демон спросил озадаченно:
– Ада? Почему Ада?
– Потому что, как я предполагаю, это один из субъектов Адской Конфедерации. Всё, что приходит в голову.
Постепенно некоторое понимание проявилось во взгляде Некта… то есть Кайлеана Третьего.
– А-а! Так вы оттуда, что ли? Из-за кордона? Это же там нашу Конфедерацию называют Адской.
Я подумала и признала:
– Надо думать, да, для вас – из-за кордона. Из-за бугра, так сказать. Из Тихой Империи. А вы как себя называете?
– Свободной Конфедерацией Вольных Королевств. Эрмитания – самое большое и, смею надеяться, самое могущественное королевство Конфедерации.
– Да? Первый раз слышу.
Кайлеан Карагиллейн Третий невозмутимо произнёс следующее:
– Учитывая ваш преклонный возраст и происхождение… м-м-м… из простонародья, я прощаю вам невежество, незнание этикета и дурные манеры.
Простонародье! Слово-то какое подобрал… Впрочем… да-а-а… пожалуй, я очень простая и очень, очень народная.
– Премного благодарны, Ваше Высокородие! – воскликнула я. – Уж поздно меня переучивать, милок! У нас-то, в Тихой, всё по-простому, демократия у нас как бы. Окромя Императора никого и нету, да и тот далече. Ни графьёв, ни герцогов. Разве что в Англии, но я из России, а уж проще чем в России нигде не живут, честное слово! Да и конституция у меня ныне для книксенов не подходящая. Так что, ты уж прости меня, внучек, коли собьюсь с этикету – это всё не со зла, а чисто с непривычки.
Кайлеан Карагиллейн Третий сидел с недовольным видом, но возражать не стал. Выбора у него особенно и не было. Я была единственной живой душой, с которой он мог контактировать. Как, впрочем, и он для меня.
– Кстати! – Меня вдруг осенила мысль. – Вы, Кайлеан Георгиевич, стало быть, сынок короля?
Демонский подбородок снова пошёл вверх.
– Да, – коротко подтвердил кивок.
– Сын короля… Это что ж, принц, значит?.. А белый конь где?
– Дома остался… – с некоторой запинкой ответил Кайлеан Третий.
Дома остался? Значит, белый конь всё-таки имеется?!
В моём воображении немедленно возникла картина: дворцовый зал, залитый светом, блестящий паркет, зеркала, в которых отражаются тысячи огней тысяч свечей, и я в пышном бальном платье, вальсирующая с красавцем в опереточном мундире.
И всё такое диснеевское-предиснеевское…
Потом красавец остался вальсировать один, а вместо девушки появилась чёрная кошка, которая не без изящества крутилась вокруг ног принца. Придворные с умилением наблюдали за действом и перешёптывались – «какая прекрасная пара», «только посмотрите, как изящно колышется её хвост» и всё в таком духе.
И тут меня накрыло. С воплем «муа-ха-ха» я повалилась на бок, и долго каталась со смеху, дрыгая лапами и заливаясь истерическим хохотом, пока не свалилась с подоконника на пол.
Падение привело меня в чувство.
– Простите меня, Ваше Высочество, – сказала я, снова вспрыгивая на подоконник. – Нервишки пошаливают. Просто в молодости я как-то не так представляла себе встречу с принцем. В смысле, вообще не так. Даже близко не лежало.
Нект задумчиво изучал меня.
– Вы странная, Данимира Андреевна, – сказал он. – Наверное, заточение в теле животного вызвало вашу двойственную манеру поведения… и повлияло на чувство юмора. Оно у вас специфическое.
– Да нет, – отмахнулась я. – Я всегда была… с огоньком. Живость характера, знаете ли, и всё такое… – Вспомнив, что я крутая ведьма, я торопливо добавила: – Помноженное на великую силу и обширные знания.
– Принимаю ваши объяснения, не извиняйтесь каждые пять минут. Но всё же постарайтесь… держать дистанцию. А то у меня тоже могут объявиться нервы.
Произнося это, Кайлеан вроде даже слегка улыбался, но улыбка эта была неприятная. Зубастая какая-то была улыбка, как у акулы.
И действительно, подумала я. Допрыгаюсь ведь. Чего я к нему цепляюсь? Ну демон, ну принц, ну пальцы веером… мне-то, собственно, какое дело? У каждого свои недостатки. Мне надо, чтобы он взял меня с собой, когда будет выбираться отсюда. А в идеале было бы неплохо, если бы он доставил меня в Оленегорск, к родителям. Но как заставить наследного принца этой, как её, Эрмитажнии, потащиться на мою историческую родину с кошачьей переноской в руках, – этого я не представляла.
– Я постараюсь, честное слово, – искренне пообещала я, и, наверное, демон почувствовал мою искренность.
Во всяком случае, мускулы его лица расслабились, он положил подбородок на сцепленные пальцы и спросил:
– Как вы здесь оказались, Данимира Андреевна?
Я ответила вопросом на вопрос.
– Для начала мне хотелось бы знать, где это – «здесь»? Что это за место такое?
– А вы не знаете?
– Нет. Представления не имею.
– Это… м-м-м… скажем так, королевская тюрьма.
– Ничего себе – «королевская»! – возмутилась я. – Да когда я сюда попала, здесь такой свинарник был!
– «Королевская» – в другом смысле. Неужели вы думаете, что такого, как я, удержат обычные стены? Члены королевской фамилии обладают… э-э-э… повышенной проходимостью, так сказать. Для нас нужно нечто особенное.
– А эти стены удержат?
Нект, то есть теперь Кайлеан, грустно усмехнулся.
– Как видите, удерживают. Такое место называют «карманом бога» – большая редкость, игра природы. В пространственном континууме образуется изолированная полость, некий магический пузырь, в котором хаотически смешивается реальность разных измерений. Опытный маг может с большой выгодой для себя использовать «карман». Хранить там что-то, что нужно спрятать… или кого-то. Хотя я назвал бы это место дырявым карманом бога. Что-то… или кто-то… проваливается в дыру, попадает за подкладку и остаётся там навсегда.
– Как навсегда? – похолодела я. – Не хочу навсегда! Хочу помереть на воле, а не за какой-то подкладкой!
– Удивительное совпадение, Данимира Андреевна, я тоже хочу помереть на воле.
– Ваше Высочество… – смиренно обратилась я к нему. – Мы выйдем отсюда?
Кайлеан пожал плечами.
– Это будет зависеть от многих факторов, пока неизвестных. И один из этих неизвестных факторов – вы сами. Так как вы здесь очутились?
Да чтоб я сама понимала, подумала я. Ну что ж, придётся снова напрячь воображение и рассказать бывшему Чудовищу ещё одну сказку.
– В своё время я была могущественна и прекрасна, – начала я, набрав воздуха побольше. – Ух, какая я была! Легендарные властители мира обращались к моим невероятным магическим силам – Пётр Первый, например. Кстати, это я посоветовала ему Санкт-Петербург соорудить. Я, правда, велела ему в Крыму строить, в смысле климата было б лучше, но Сашка Меншиков, гад, всё испортил, другое царю нашептал, теперь все мучаются – ни зимы толковой, ни лета. Хотя… страдания дух облагораживают, может, так и лучше для общегородского менталитета. Но не суть. Итак, была я могущественна и прекрасна – многие младые доблестные рыцари добивались моей благосклонности, между прочим…
Я игриво подмигнула Кайлеану. По-моему, его слегка передёрнуло от старушечьего подмигивания. Прикрывшись мысленным щитом, я хихикнула.
– Но пролетели столетия, и в мою дверь постучались ревматизм, маразм, мимические морщины и прочие печальные прелести старости. Пришло время уйти из большой магии. Поселилась я в маленькой квартирке на Петроградской стороне и дачку прикупила, что в садоводстве «Гиблые песочки». Жила себе тихо, мирно, никого не трогала, с клюкой ковыляла. Пенсия у меня была маленькая, но я цветочки у метро продавала, зелень опять же со своего огорода – укропчик, петрушечку-сельдерюшечку… словом, несла людям добро и витамины. Ну, случалось иногда, трясла стариной – магическим консалтингом занималась… так, по мелочи, без лицензии особо не разгуляешься… Увольняться ли с работы или потерпеть ещё, какого мужика из двоих выбрать, и так далее… Ничего серьёзного. И вот в один несчастливый день объявились на пороге моей квартирки пятеро чародеев – ведьмак и четыре ведьмы. Обманом они проникли в моё скромное жилище – представились работниками Отдела магического социального обеспечения. Якобы пришли поговорить насчёт материальной помощи ветеранам Сноудона. Продуктовый набор сулили. С армейской тушёнкой и с армейской сгущёнкой. А сами напали на меня с целью убиения. Поганые пентаграммы чертили, злодейские заклинания читали. Насилу вырвалась, позаимствовав тело у своего благородного фамильяра. Спасаясь, бежала куда глаза глядят, и вот… оказалась здесь. Всё.
Некоторое время Кайлеан задумчиво смотрел на меня. Переваривал, наверное.
Да, согласна, немного коряво вышло, но это потому что я давно не практиковалась. На третий раз я ему такое порассказала бы… хлопал бы в ладоши и требовал продолжения.
– Странная история, – задумчиво произнёс Кайлеан, не сводя с меня пристального взгляда.
– Очень странная, – с жаром подхватила я. – Всем святым клянусь, сама ничего не понимаю. Просто пришли и накинулись, аки звери дикие!
Кайлеан подумал, потом спросил:
– А всё-таки, как вы здесь оказались, Данимира Андреевна? Я имею в виду непосредственно сам момент перехода из одной реальности в другую. Вот вы бежали куда глаза глядят, бежали… а потом что? Сюда ведь просто так попасть невозможно.
Для разнообразия я решила рассказать кусочек правды.
– Я здесь случайно оказалась. Просто свернула в первую попавшуюся подворотню. А потом проникла сюда через ворота во дворе. Мне одна крыса помогла. Ну, не просто крыса, а крысиная ведьма. Она отогнула железный лист – не знаю как, силой мысли или вроде того, я и проскочила. А обратно никак, я пробовала уже сто раз.
– Крысиная ведьма?!
Этот факт почему-то так взволновал невозмутимого Кайлеана, что он даже привстал с места.
– Как она выглядела?
– Как крыса выглядела. Старая, толстая, с седой мордой. Пальчики розовые, смешные, с чёрными коготками. На запястье браслет из рунного серебра. Большая мастерица сейд плести. Голос ещё у неё такой был… как бы это сказать… значительный такой голос. Больше ничего не могу сказать, не очень разбираюсь в крысах. Шрамов и родимых пятен не заметила.
Он заходил туда-сюда.
– А что она говорила?
– Заставила рассказать биографию – прямо допрос первой степени устроила, а потом направила сюда.
– Расспросила, а потом направила вас сюда? Вас? Дряхлую ведьму в чужой шкуре?
Кайлеан явно был в недоумении от этого обстоятельства. Даже приятно было посмотреть, как изменилась его прежде бесстрастная физиономия.
– Ну да. Меня. Сказала, что я найду здесь убежище. Только не сочла нужным сообщить, что отсюда выхода нет.
Он, нахмурясь, думал вслух:
– Почему же она сама не пришла…
– Может быть, потому что отсюда выхода нет? – съязвила я.
– Может быть, может быть… А что ещё она говорила?
Я усмехнулась:
– Ещё велела не обижать вас, Ваше Высочество.
Их Высочество смерило меня скептическим взглядом.
– Вот и я думаю, что она перепутала чуток. С нами, пожилыми людьми, такое случается. Наверное, она имела в виду, чтобы вы меня не обижали. Вы же здесь демон, не я.
Демон отмахнулся.
– Ничего с вами не случится, Данимира Андреевна, только соблюдайте дистанцию. Кстати, демон – это ведь в вашем фольклоре некто с рогами, клыками, хвостом, с крыльями. У меня ничего подобного не наблюдается. Почему же вы называете меня демоном?
«Хвост? Интересно?» – прозвучали вдруг в памяти слова Чудовища, и я как наяву увидела спускаемые штаны и тёмную вязь на гладкой коже. Интересно, осталась ли татуировка, подумалось мне, и что это – просто узорчик или надпись вроде «не забуду мать родную»?
Я потрясла головой и вернулась к действительности.
– Я видела пентаграммы на вашей груди. И знаю, что это означает.
– И что же это означает? – Кайлеан с любопытством смотрел на меня.
– Ну-у… насколько понимаю, это значит, что ваш магический уровень неизмеримо высок. А вот насчёт уровня вашей морали пребываю в сомнениях. Именно таких типов – с большими возможностями и не шибко отягощённых нравственными узами – мы и именуем демонами. Вы же можете и испепелить в случае чего. Ведь можете?
Кайлеан сухо кашлянул, потянул паузу, но ответил:
– Могу. Но это надо меня очень, очень сильно довести. Сомневаюсь, что это в ваших силах.
Угу, думала я. Ну прямо воплощение спокойствия. Демон-буддист. Так я тебе и поверила, дружок.
Однако вслух я бодро произнесла:
– А и хорошо. Я хоть и дряхлая старушка, а пожить всем хочется. А ещё хочется нормально поесть наконец-таки. Давайте перенесём нашу беседу на кухню. Надеюсь теперь, когда известна моя ценная человеческая сущность, вы выкинете «Котика-обормотика» в пропасть и обеспечите мне соответствующее трёхразовое питание.
Когда мы дошли до кухни, Кайлеан искоса бросил взгляд на ненавистный мешок в углу и наивно спросил:
– А что не так с «Котиком-обормотиком»? Там на пакете написано, что корм содержит все необходимые питательные вещества и доставляет необыкновенное наслаждение домашним питомцам.
Нет, вы только посмотрите на него. Он в самом деле не понимал, что не так с «Котиком-обормотиком».
– А вы, Ваше Высочество, себе тарелочку насыпьте, и отведайте, – ласково предложила я. – Может быть, действительно, вы испытаете необыкновенное наслаждение? Давайте проверим.
– Пожалуй, мне стоит поверить вам на слово… – Уголки его рта приподнялись симметрично, что, очевидно, у Кайлеана Карагиллейна Третьего означало безудержное веселье. – Что же вы будете? В вашем возрасте вы, наверное, привыкли соблюдать диету. Овсянку?
– В форточку овсянку, – нетерпеливо сказала я, вспрыгнув на стол. – Омара хочу. Давно уже хочу. – Я насупилась, вспомнив позорный вынос за шкирку. – А случай с тем омаром пусть тяжёлым камнем ляжет на вашу совесть.
– Абсолютно ничего не ляжет на мою совесть. В том случае вы сами были виноваты. Зачем вы так гнусно орали, Данимира Андреевна? Я был вынужден спасать свои бедные уши.
– Какие у вас нежные уши, кто бы мог подумать. И я не орала. Я просто была настойчива, пытаясь донести до вашего сведения свои пожелания.
– Так что же вы не донесли свои пожелания нормальным понятным языком, а завывали, как издыхающий… не знаю кто!
– Я завывала как издыхающий не знаете кто?! Да между прочим, Кайлеан Георгиевич, вы сами…
– Стоп! – вдруг скомандовал Кайлеан, одновременно выбрасывая в мою сторону руку и совершая какое-то хватательное движение. Обидные слова, которые уже были готовы вырваться на волю, прилипли к моему языку. – Остановитесь, Данимира Андреевна. Я хочу сделать признание. Не так давно я выразил сомнение в вашей способности… э-э-э… причинить мне какой-либо эмоциональный вред. Так вот – я ошибался. Каким-то невероятным образом вам удаётся вызывать во мне эмоции. Это вообще мало кому удавалось, и, тем более, я никак не ожидал, что это получится у трёхсотлетней… э-э-э… пожилой леди. Тем не менее, это факт.
– Ну и чудненько, – буркнула я. – Врачи считают, что эмоции полезны для здоровья.
Демон снова выдал свой коронный взгляд – сочетание надменности и жалости.
– Но не для вашего здоровья, – растолковал он мне. – В один прекрасный момент вы можете не пережить проявления несдержанности моих чувств. – Тут я вспомнила, как на вопрос, мог бы он испепелить кого-либо, Кайлеан ответил сухим «могу». – А мне бы этого не хотелось. Я давно приучил себя к определённой стабильности душевного состояния… ради безопасности окружающих… но вы каким-то непостижимым образом уже несколько раз пробивали мой барьер… Ваша манера общаться предполагает, что мы с вами равны… пожалуй, даже ещё возмутительней – будто бы вы равнее…
Вот и ничего подобного. Никто и не предполагал, что мы с Кайлеаном Карагиллейном Третьим равны. Я считала себя муравьём у его подошвы и боялась до дрожи в коленках. Непонятный колдун из другого измерения, чья душа – совершеннейшие потёмки… Именно поэтому и вела себя более раскрепощено, если не сказать нагло, – чтобы побороть свой страх. Почему столь могучий демон вёлся на этот детский сад – я понятия не имела, но он вёлся, сомнений не было.
– А ваша крыса, – вспомнила я. – Она ведь что-то такое предполагала – что я смогу вас расшевелить. Но при этом всё равно заслала меня сюда. Может, она считала, что вам пойдёт на пользу, если рядом будет кто-то равнее. Должно быть, она вас хорошо знала. Только теперь я по-другому трактую слова «не обижай его». «Не обижай его, а то от тебя мокрого места не останется», так что ли?
Кайлеан красноречиво промолчал, а я вспомнила присказку «молчание – знак согласия».
– Кто вообще такая эта крыса?
– Полагаю, моя няня Мелисса, – сказал демон, доставая омара из холодильника.
Мне показалось, что я ослышалась.
Няня Мелисса? Демоническая няня? Не плюйтесь огнём, мастер Кай, не то живо отправитесь в угол?
Я чуть было не хихикнула, но вовремя пригасила смешок, тем более, что вдруг кое-что припомнила.
– Точно! «Я всего лишь старая нянька» – так она сказала. А как же это получилось, Ваше Высочество, что в королевские няньки взяли крысу?
Это было невероятно, но его взгляд потеплел. Кайлеан Карагиллейн Третий слегка приподнялся в моих глазах – за пушкинское отношение к няне. Может, он ещё не совсем потерянный для общества демон.
– Мелисса удивительная. Я многим ей обязан. Она родилась обычной крысой в подземелье нашего замка. А потом магистру Мерлину понадобилось подопытное животное…
– Простите… это какой Мерлин имеется в виду? Тот самый? В смысле, наш Мерлин?
– До Сноудона – ваш, а после – наш. Мерлин выбрал свободу.
История с няней меня живо интересовала, поэтому я не стала отвлекаться на политический диспут, который мог затянуться надолго. Хотя фраза «он выбрал свободу» показалась мне более чем спорной, и мне было что сказать по этому поводу.
– Да-да-да, помню-помню, виделись как-то в Сноудонском лагере, – небрежно заметила я. – Но почти не общались, у него своя компания имелась, у меня своя. Бывало, встретимся поутру возле умывального шатра, он и говорит: «А вы заметили какие погоды стоят, Данимира Андреевна?», а я ему: «Предсказанные, Мерлин Иванович, предсказанные…» На том и разойдёмся. Всё-таки, мы принадлежали к разным поколениям. Не настолько уж я была стара, – и я взбила лапой несуществующие кудри, – чтобы с Мерлином тусить.
Брови Кайлеана дрогнули, но комментариев не последовало.
– И что там дальше с крысой Мелиссой?
– Крыса была нужна Мерлину для магических опытов, и в результате нескольких уникальных экспериментов Мелисса обрела разум, не уступающий человеческому. Это, правда, был побочный эффект, магистр сам удивился, но так уж случилось.
Я подёргала шкурой на спине.
– Жуть какая. Не, ну правда же – ужас. Остров доктора Моро какой-то.
– Не знаю никакого доктора Моро, и не вижу, чего тут ужасного. Напротив, няне повезло. Чтобы облегчить участь невинного разумного существа, Мерлин обучил Мелиссу разным магическим штукам и даровал ей длинную жизнь. Из простой крысы стать крысиной ведьмой – не самый плохой поворот в судьбе. В то время Мерлин выполнял кое-какую работу для моего деда, Кайлеана Второго, и по завершении контракта оставил Мелиссу в родном замке, но с самыми лестными рекомендациями. С протекцией от самого Мерлина её охотно взял в помощники королевский лекарь.
– А как же она стала вашей няней?
– Случайно. Если вкратце, то она оказалась единственным существом, которое смогло меня остановить. Я был… э-э-э… не самым послушным ребёнком. Но при этом самым способным. Опасное сочетание. Впрочем, это другая история, я хотел подчеркнуть другое: няня всегда была благодарна своему создателю и отзывалась о нём с большим почтением.
Я вздохнула.
– Ну, не знаю… Раз она так смотрела на вещи, тогда, может быть, ей действительно повезло. А лично мне вот иногда застрелиться хочется. Человеческий разум в теле животного – это тяжело. Особенно хвост раздражает – живёт своей жизнью, чего хочет, то и делает. Останавливает только, что это тело не моё, напрокат взятое, да и стреляться не из чего.
Кайлеан задумался.
– Данимира Андреевна, вы вот тут говорили про старость и её сомнительные прелести, про то, что с клюкой ковыляли… А теперь вы на шкаф с пола одним прыжком запрыгиваете. Может, всё не так плохо? Вам не кажется, что ваше нынешнее тело лучше прежнего?
– Не кажется, – насупилась я. – Я променяла бы все прыжки на шкаф в мире на свой старый добрый ревматизм. Негоже в преклонных летах на шкафы сигать. Хочу в солнечный летний день сидеть на ящике у метро, на прохожих смотреть и петрушечку продавать. Такой вот пенсионерский блюз. – Я хлюпнула носом. – Давайте лучше омара есть, Кайлеан Георгиевич, или я сейчас расстроюсь. Только не забудьте, что мне всё на мелкие кусочки разделать надо. А то в прошлый раз вы до этого не додумались. Или додумались, но просто омара стало жалко, вот и устроили ту безобразную сцену с выносом тела. Ту самую, которая тяжёлым камнем лежит на вашей совести.
Кайлеан Георгиевич отчётливо скрипнул зубами, молча оторвал у омара клешню и молча взломал коралловый хитин голыми пальцами. Наверное, на месте омара представлял одну вредную старушонку.
Замолчала и я.
Вообще, совершенно напрасно он признался, что хладнокровен, а я вроде как пробуждаю в нём какие-то эмоции. Я всегда недолюбливала холодных людей, они вызывали во мне подспудное чувство протеста. Но раньше можно было выбирать, с кем водить знакомство, а с кем – нет, теперь же я была заперта с подобной личностью, и какое-то непонятное побуждение заставляло меня дёргать тигра за усы вопреки здравому смыслу. Мои нервы действительно были капитально расшатаны; возможно, я, не выдержав испытаний, потихоньку сходила с ума.
Но поскольку Кайлеан пододвинул мне тарелку с разделанным омаром, об этом я решила подумать завтра.
После сытной и вкусной еды на душе посветлело. Ладно, прорвёмся. Единственное, чего мне не хватало, чтобы теперь меня взяли на руки, погладили, почесали за ушком. Чудовище всегда так делал. Что-то мне подсказывало, что Их Высочество не станет чесать меня за ушком.
Ну и напрасно.
А я бы ему поурчала…
Жаль мне его, сам не понимает, что теряет.
Бедняга.
Я чуть было не начала задрёмывать прямо над тарелкой, но встрепенулась.
– Давно хочу спросить – а как вы сами-то здесь оказались? За что сидим, Ваше Высочество?
Кайлеан встал, достал из холодильника большую чашку дымящегося кофе, вернулся на место, пригубил, прикрыв глаза, насладился вкусом и только потом отозвался:
– Я точно не знаю. Но подозреваю, что за нарушение брачных обязательств.
Мои глаза распахнулись сами собой. Можно было представить любую причину, кроме этой.
Демон – брачный аферист. Какая прелесть.
Дремоту как рукой сняло.
– О как! – радостно воскликнула я. – Поведайте же скорее эту безнравственную историю, потешьте подробностями пожилого человека, давно уже лишённого подобных радостей жизни.
Кайлеан сказал с досадой:
– Да не было там ничего безнравственного. И радостей жизни никаких не было. Лично я считаю, что и обязательств не было.
– Не вы первый, не вы последний, – вставила я клинышек сарказма.
Он только отмахнулся.
– Да нет же, это был просто предварительный визит, нечто вроде смотрин, я должен был просто взглянуть на очередную кандидатку и на её королевство, и решить, подходит ли мне это. Ничего определённого, Эрмитания может позволить себе выбирать.
– И она вам не понравилась.
– Нет.
Жёсткое это было «нет», несгибаемое.
– Страшненькая? – понимающе спросила я, зная, как мужчины чувствительны к этому вопросу, – даже те, кто своей внешностью голосуют за теорию происхождения человечества от йети.
– Наоборот, – сказал Кайлеан. – Илгалея – одна из самых красивых женщин, которых я видел.
Я вдруг поймала себя на том, что мне хочется посмотреть на эту неведомую Илгалею, чтобы понять, кого там Кайлеан Третий считает такой уж раскрасавицей. Чисто теоретически было бы интересно ознакомиться с его вкусом.
– Может, королевство захудалое, разгуляться негде?
– А вот королевство я взял бы. Оно небольшое, компактное, с хорошим климатом, и притом с выходом к морю… и в горах залежи… интересные.
– Экий вы переборчивый жених, оказывается, Кайлеан Георгиевич. Чем же вам не понравилась жена-красавица с интересными залежами и выходом к морю?
Кайлеан отхлебнул кофе, откинулся на спинку стула и уронил скучным голосом:
– Глазами.
– Вот тебе и на. Вы же сказали, что она красива.
Он чуть заметно повёл щекой.
– Красива. Но у неё глаза… старые. Она ведь намного старше меня. Ни одной морщинки на лице, а глаза нехорошие – слишком себе на уме и слишком холодные.
– Ну, у вас, Ваше Высочество, тоже особой теплоты во взгляде не наблюдается, – заметила я. – Извините…
– Знаю, не извиняйтесь. Но как выяснилось, – он усмехнулся в своей манере, чуть приподняв левый уголок рта, – мне не слишком нравится это качество в других. – Его лицо стало отрешённым, он забормотал: – Хотя Илгалея была для меня странно привлекательна – меня тянуло к ней на расстоянии… но что-то отталкивало вблизи… Что-то в этой тяге было неестественное. Наверное, она уже тогда пыталась наложить на меня чары… она ведь оказалась сильной, очень сильной… Но ничего не вышло, притом, что я искренне пытался поддаться этим чарам… Всё, что произошло – нелепица какая-то… – Он осёкся и замолчал, видимо сообразив, что говорит всё это малознакомой бабке.
Из этого бормотания я предположила, что отвергнутая красавица Илгалея и была тем самым чародеем, засадившим Кайлеана сюда. И он ещё даже не знал, в каком виде я его обнаружила – мычащим чудовищем с рогами. Должно быть, он капитально задел её нежные чувства. Надо было расспросить подробнее обо всём, но вначале я решила ознакомиться с ситуацией в более широком смысле.
– Я знаете чего не понимаю – а за каким бесом вам вообще понадобилась женитьба на ком-то совершенно незнакомом? У вас что, не было симпатичной девушки на примете? К чему вся эта свадебная лотерея? Неужели Эрмитанию, такую всю из себя крутую, настолько заела жадность, что наследнику престола придётся мучиться всю жизнь с чужим человеком из-за какого-то там выхода к морю?
