Текст книги "Лабиринт Данимиры (СИ)"
Автор книги: Агата Бариста
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 48 страниц)
Я поспешно сказала:
– Жарко здесь. Пойдёмте, Кайлеан Георгиевич.
– Жарко!.. – повторил Кайлеан, уставившись на лаву, но не сдвинулся с места, и зрачки оставались красными.
– Ваше Высочество! – Я ухватила его за рукав и подёргала. – Пойдёмте!
Он послушался и повернулся, но его руки вдруг легли мне на плечи.
– Жарко! – снова сказал он, требовательно глядя мне в лицо, притягивая к себе и наклоняясь, и я поняла, что этот поцелуй будет совсем не таким, как у водопада.
Я ответила ему сразу, хоть и видела, что Кайлеан не в себе. Просто не нашла сил отказаться, несмотря на то, что знала – во имя нашего общего блага нельзя этого делать. И в то же время это было так правильно – наконец-то запустить руки в его волосы, гладить его шею, плечи, спину, изучать его рот… задыхаться, но не уступать первенства ни в чём… и продлевать, продлевать, продлевать короткое счастье.
Когда мы, наконец, оторвались друг от друга, Кайлеан хрипло пробормотал:
– Уводите меня отсюда. Немедленно.
Он был прав, тысячу раз прав… и всё же… если бы он велел остаться – я бы осталась.
Я бросила последний взгляд на лаву – мне померещилось, что её уровень понизился, да и поверхность вроде успокоилась… Но сейчас было не до того. Взяв Кайлеана за руку, я потащила его к выходу. Он подчинился нехотя, всё время норовил ткнуться лицом мне в волосы, но всё-таки я вывела его вон.
После жаркого помещения, залитого багряным светом, в зале было живительно прохладно и темно. Кайлеан вначале слепо цеплялся за меня, но мне удалось отстранить его руки, и он угомонился. Он прислонился лбом к стене и долго стоял так, тяжело дыша. Потом повернулся – уже прежний, сероглазый, и изрёк с болезненной гримасой – не мне, куда-то в пространство:
– Не надо было туда заходить.
Прозвучавшее сожаление больно, хоть и непоследовательно, кольнуло меня в сердце, и я, сделав безразличное лицо, сухо произнесла:
– Конечно, не надо было. Но мы никому не скажем и сами забудем… не так ли, Ваше Высочество?
… Вкус его губ всё ещё сохранялся на моих горевших губах – сама я ничего не собиралась забывать. Я собиралась завернуть это воспоминание в шёлковый платок и уложить на самое дно памяти. Но это было исключительно моим личным делом, невеста со шлейфом могла спать спокойно… по крайней мере так мне казалось сейчас.
Кайлеан покосился на меня и вновь отвёл взгляд. Я ожидала извинений: всё-таки обычно он был достаточно корректен и всегда извинялся, если считал, что перегнул палку. Но он оторвался от стены и так же сухо – как я до того – сказал:
– Пойдёмте. У нас дело впереди.
Вы не представляете, Ваше Высочество, как я рада этому обстоятельству, хотелось сказать мне, но я пошла за ним молча.
… Нужная дверь находилась в конце зала. Выглядела она так, будто ранее принадлежала готическому собору – высокая, с остроконечным завершением, с круглым цветным витражом-иллюминатором, изображавшим стилизованную розу. Сквозь витраж пробивался слабый свет.
Кайлеан положил ладонь на чёрный камень, мы вошли.
Здесь под сводом плавали огоньки, такие же, как в люстре наверху, но их реакция на наше появление была совсем иной: зависнув на мгновение неподвижно, они всем скопом ринулись вниз и теперь клубились почти на уровне пола. Только один светлячок, крупный и яркий, поднялся до наших лиц.
– С возвращением, Ваше Высочество! – почтительно трепеща, пропищал он. – Мы приветствуем Вас и вашу прекрасную спутницу. Ждём распоряжений, рады будем выполнить.
Я похлопала глазами. Вот это дрессировка… А мои-то, там, наверху, видать, действительно, крепкие орешки, с неожиданной гордостью подумала я.
– Леди Эммелин… – милостиво кивнул отрапортовавшему светлячку Кайлеан и продолжил, обращаясь ко всем: – Мне потребуется служба… но лишь от одного из вас.
Они тут же спикировали к ногам Их Высочества. Очевидно, с целью облобызать, да только лобызать было нечем.
– Вернее, услуга потребуется леди Данимире. Поэтому, – он усмехнулся, – мальчики налево, девочки направо.
С горестным писком большая часть светлячков откатилась к левой стене. Среди неупокоенных умертвий мужчин оказалось большинство. Наверное, женщины, и в земной жизни привыкшие мириться с обстоятельствами, легче переносили перемену участи.
Оставшиеся дамы зависли редким облачком.
– Леди Данимира – моя гостья, она иностранка и не знакома с нашим обиходом. Ей нужен кто-то, кто поможет на первых порах.
Теперь облачко ринулось к моим ногам, и мне стало неудобно за обкорнанный подол… однако, начинала складываться дурная тенденция: если мне предстояло знакомство, то я обязательно оказывалась не в лучшем виде.
Светлячки крутились вокруг меня, взволнованно пища. Вообще, происходившее напомнило мне давнюю сцену в питомнике фамильяров, когда из нескольких десятков котят я выбрала лучшего на свете…
Кайлеан нетерпеливо взмахнул рукой, огоньки примолкли, отлетели и выстроились перед нами полукругом.
– Теперь вольно, – скомандовал Кайлеан, и светлячки начали постепенно увеличиваться в размерах. Через минуту перед нами колыхалась дюжина призрачных женских фигур в полный человеческий рост. – Выбирайте, – обратился он ко мне.
Я несколько растерянно разглядывала кандидаток.
Сверху они почти не просвечивали и примерно до пояса тоже были более-менее видны, а вот низ почти растворялся в воздухе. Ниспадающие прозрачные складки их длинных платьев красиво колыхались в воздухе. Наверное, так же красиво должно было колыхаться и моё бедное изуродованное платье…
Эммелин превратилась в седовласую даму, чьи резкие черты не смягчили ни старость, ни смерть. Её чёрные глаза были живыми и умными, и вообще с виду она была симпатичной… но, по правде, годилась мне в бабушки.
Остальные тоже выглядели чересчур взросло.
Почувствовав замешательство, я оробела. Старшая наставница – это, конечно, замечательно, но я бы предпочла кого-нибудь своих лет, того, кто расскажет мне сплетни и поведает об этом мире, не чинясь и не приукрашивая действительность. Эммелин, например, явно принадлежала к партии Кайлеана – вряд ли она сообщит мне что-либо сверх угодного Их Высочеству.
Я в затруднении переводила взгляд с одной призрачной фигуры на другую. Может, они все были замечательными людьми… ну, в смысле, привидениями, но иметь рядом с собой классную руководительницу вместо подружки мне категорически не хотелось. Но как, не обидев никого, сказать об этом вслух?
И тут я кое-что приметила сквозь бледное колыхание. В дальнем углу комнаты маячил одинокий огонёк. Этот светлячок не присоединился ни к мужской компании, ни к женской, не кидался ни к чьим ногам, а мерцал себе тихонечко в отдалении.
– А это кто? – спросила я, указывая на отщепенца.
Кайлеан нахмурился – как же, кто-то не подчинился его командам, а седовласая дама сообщила с поклоном.
– Не обращайте внимания, Ваше Высочество и леди Данимира. Это Дрю, она не стоит вашего беспокойства.
– Дрю?.. – Кайлеан вопросительно приподнял бровь.
– Она простолюдинка. Затесалась к нам случайно. – Помедлив, Эммелин добавила, как-то очень тщательно выговаривая слова: – Мы зовём её Злюка Дрю.
– А можно на неё посмотреть? – спросила я, чувствуя себя довольно глупо: я просила показать мне душу, будто она была товаром, стоящим на дальней полке в магазине.
Кайлеан небрежно повёл указательным пальцем, и огонёк стремительно переместился ближе. Ещё одно движение – и он разросся до нормальных размеров.
Дрю оказалась молодой девушкой ненамного старше меня. У неё была короткая взъерошенная стрижка и нахальное смазливое личико с вздёрнутым носиком, напоминавшее мордочку французского бульдога. И она была в джинсах.
– Какие люди, и без охраны! – дерзко сказала Дрю, разглядывая нас без особого пиетета.
Я привстала на цыпочки и прошептала на ухо Кайлеану:
– Кайлеан Георгиевич, я выбираю Дрюку Злю.
Он в свою очередь наклонился и тоже сказал мне на ухо:
– Злюку Дрю. Исключено.
– Почему? – изумилась я в полный голос.
– Выйдем, Данимира Андреевна, – сказал Кайлеан.
Мы вернулись в большой зал.
Кайлеан захлопнул дверь и надменно произнёс:
– Она простолюдинка. Ни знания этикета, ни хороших манер. Чему она может научить?
– Я, между прочим, тоже простолюдинка. И что теперь?
– Вы-то? – Кайлеан усмехнулся… – С чего вы взяли? У вас родители маги, и вы сами – ведьма. В Эрмитании такое происхождение означает принадлежность к аристократическому сословию. А у этой вашей Дрюки…
– Злюки.
– … У этой девицы нет ни капли магического таланта. Она вообще неизвестно кто.
– Неизвестно кто? Так давайте узнаем.
Кайлеан закатил глаза.
– Какая разница…
– Всё равно, давайте узнаем.
Мы вернулись в обиталище привидений. Злюка Дрю колыхалась в отдалении, одна из призрачных дам горько рыдала, остальные её утешали.
– Что здесь произошло? – поинтересовался Кайлеан.
– Подумаешь, назвала её бледной немочью, – буркнула Дрю. – Я ж правду сказала.
Да-а-а, подумала я, зёрна истины придётся искать в куче хамства. Но это лучше, чем пустота в красивой обёртке.
Кайлеан произвёл знакомое движение пальцем и притянул Злюку Дрю ближе.
– Леди Данимира хочет задать тебе несколько вопросов. Отвечать ясно и чётко. И без выкрутасов. Понятно?
– Чего уж там не понять… – нехотя согласилась Дрю. С силой Кайлеана она, видимо, всё же считалась.
– Ты так молода… и уже привидение, – несколько косноязычно начала я, – что с тобой произошло?
Злюка шмыгнула носом.
– Так убили меня. Во цвете лет. Его брат и убил. – Она кивнула на Кайлеана. – Принц Химериан.
Я ахнула, непроизвольно прижав ладонь ко рту, в ужасе взглянула на Кайлеана и увидела, что тот переменился в лице.
– Химериан, конечно, не подарок… – сказал он. – Но чтоб девиц убивать… обычно он с ними другое делает…
– Позвольте, Ваше Высочество, – выступила вперёд леди Эммелин, – это ложь, девица поплатилась за свою непомерную наглость!
– Ага. Слушайте её, она вам сейчас понараскажет. Бедную девушку каждый оклеветать мо…
Кайлеан сделал движение, будто застёгивал молнию, Дрю запнулась на полуслове и замолчала, сердито сверкая карими глазами.
– Рассказывайте, леди Эммелин.
– Совершенно безнравственная девчонка, – возмущённо начала леди Эммелин, – паршивая овца в стаде, так сказать. Она ведь родом из хорошей семьи, веками служившей династии Карагиллейнов. Отец Дрю – прекрасный дворецкий, специалист высокого класса. Ему рукоплескали, когда он подавал овсянку. К сожалению, пропал без вести, когда отправился в Гримпен инспектировать поля болотного овса. Из уважения к заслугам семьи Дрю взяли в штат королевской прислуги. Надо признать, поначалу она показала себя с хорошей стороны и быстро продвинулась по служебной лестнице – вошла в число горничных, которым была оказана честь следить за покоями принца Химериана…
Дрю задёргалась и яростно замычала, Кайлеан сотворил знак отмены.
– Свинарник убирать! – выпалила Дрю. – Принц, а носки по всем углам… – успела сообщить она, прежде чем Кайлеан вновь закрыл молнию.
– Вот, видите, какая? – осуждающе сказала леди Эммелин и продолжила: – Однажды Его Высочество принц Химериан оставил на своём письменном столе редкую и весьма опасную книгу заклинаний. Книга была защищена от чужих глаз мощными заклинаниями. А эта проныра неизвестно зачем сунула туда свой нос. Если бы она исполняла свои должностные обязанности надлежащим образом, то и по сей день была бы жива и здорова. А так уже год с ней мучаемся. Ваше Высочество! Сил уже никаких нет! Избавьте! Упокойте вы уже эту Дрюку Злю… то есть Дрюку Зрю… – она беспомощно замолчала.
– Зрюку Дрю, – поправил Кайлеан и тоже осёкся.
– Глюку Зрю, – внесла и я свою лепту. – Не надо её упокаивать. Отдайте её мне.
– Выйдем, – Кайлеан указал мне на дверь.
Мы снова вышли.
– Никогда! – рявкнул Кайлеан, едва за нами закрылась дверь с витражом, и скрестил руки на груди. – Зачем вам хамка-простолюдинка?
– Кайлеан Георгиевич! Они все слишком взрослые! Я их стесняюсь, мне некомфортно будет. А с ней мне будет весело…
– Воображаю это веселье, – холодно сказал Кайлеан. – Вам надо учиться хорошим манерам… и одеваться… и вообще… а чему она вас научит?
Я отметила, что мы оба не рискуем называть Дрю по имени, видимо, опасаясь эпидемии спонтанных трансформаций.
– Она почти моя ровесница, наверняка интересовалась модной одеждой. Работала во дворце, всякое видела – и кто что носит, и хорошие манеры. И она… свеженькая – ей как привидению всего год. А остальные тут с вашего отрочества сидят, что они понимают в современной моде? И кстати, я на ней джинсы увидела. Я тоже хочу. Мне не нужны ни платья, ни манеры.
Кайлеан помолчал, со скрещенными руками прошёлся передо мной туда-сюда, потом сказал:
– Через две недели бал. В честь моего возвращения. Вы должны там быть. Я официально представлю вас родителям и двору.
Я потеряла дар речи. А когда обрела, простонала: «О, не-е-е-ет…»
– О да. Если не пойдёте – окажете неуважение Короне. И моим родителям лично.
– Вашим родителям? – Я горько усмехнулась. – Да ваша мама сказала про меня, что всё ещё хуже, чем она думала!
Кайлеан снова помолчал, потом, как-то перекривившись, выговорил:
– Это она не про вас сказала.
– Да? А про кого же?
Он смотрел мне в глаза, склонив голову набок.
– Не понимаете?
Я бы не стала говорить, что всё было кристально ясно. Но, видимо, нечто внутри меня – не ум, это точно, – глубинную суть уловило. Потому что это нечто вдруг придвинулось к Кайлеану, по-кошачьи потёрлось щекой о его плечо и каким-то мурлыкающим, с нежной хрипотцой голосом произнесло:
– Кайлеан… Георгиевич… Отда-а-айте мне Злюку Дрю… Ну, пожа-а-алуйста!..
Кайлеан прерывисто вздохнул.
– Очень подлый приёмчик, Данимира Андреевна, – сквозь зубы сказал он, – очень. – И даже глаза прикрыл, чтобы не видеть этой подлости.
– Знаю, – снова мурлыкнула я и, скользнув за спиной, потёрлась о его другое плечо. – Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожа-а-а-алуйста!
… Конечно, через пять минут я выходила из комнаты с привидениями, прижимая к груди подарочную коробочку. Коробочка была перевязана ленточкой, а внутри, злобно пища, метался огонёк и, судя по интонациям, костерил всех и вся на свете.
На пороге Кайлеан развернулся и, ласково улыбаясь, поведал притихшим светлячкам:
– Узнаю, кто первый додумался называть эту Дрю Злюкой, – распылю на атомы!
4
Местом моего проживания Кайлеан определил пятый, последний этаж Башни. Мы поднялись туда сразу же из подземелья.
– Пустовато пока, – сказал он, – но это временно. Вы осмотритесь, подумайте, а там расскажете, каким хотите видеть свой дом, всё будет выполнено в точности с пожеланиями. А самое необходимое уже предоставлено.
Я не придала особого значения его словам. Предоставлено так предоставлено. Никаких пожеланий у меня быть не могло – три месяца, конечно, большой срок, однако не настолько, чтобы требовать каких-то интерьерных изысков.
Да, вначале показалось, что на пятом этаже не только пустовато, но и странновато. Но вскоре мне даже понравилась необычность моего временного жилища, которое представляло собой широкую закольцованную галерею, опоясывающую Башню по периметру. Как выяснилось, перегородки здесь отсутствовали, поэтому можно было прогуляться по кругу и вернуться в исходную точку. Внутренняя стена галереи состояла из массивной каменной кладки, роль наружной играло панорамное стекло – сплошное от пола до наклонного потолка, обшитого крашенными в белый цвет досками.
Кайлеан подошёл к стеклу и позвал:
– Взгляните, Данимира Андреевна.
… Волшебная панорама, без сомнения, искупала все странности конфигурации нового жилья: прекрасный город лежал внизу драгоценностью в футляре из зелёного и голубого бархата. Не выпуская из рук коробочку с Дрю, как заворожённая двинулась я вдоль стеклянной стены… потом оглянулась. Кайлеан стоял на прежнем месте и напряжённо глядел мне вслед. Кажется, он опасался моей реакции. Я решила, что даже если из необходимого будет одна продавленная раскладушка – что вряд ли, скажу, что всё устраивает. И пошла дальше.
Вскоре городской пейзаж сменился видом на горную гряду, на конце которой возвышался будоражащий воображение замок Карагиллейнов, затем за окном появились дикие горы – поросшие лесом, в туманной дымке… лес, лес, лес… и когда я завершала круг, вновь началось городское предместье, внизу запестрели разноцветные крыши домиков-игрушек.
Обойдя галерею кругом, я поняла, что на самом деле обширные пустые места присутствовали здесь исключительно из-за масштабов помещения. Обставлять всё пространство имело смысл только в том случае, если бы здесь квартировало человек двадцать. А так… в той части, что выходила на горы, расположилась спальная зона с ванной, и там мне действительно предоставили самое необходимое. По представлениям Кайлеана Георгиевича мне были совершенно необходимы полста квадратных метров шелковистого бледно-лилового ковра, на котором красовалась такая же крайне необходимая кровать принцессы – из дерева цвета слоновой кости, с высокой простёганной спинкой и лёгкими складками газового балдахина того же оттенка, что и ковёр. Но больше всего меня поразило то, что по каменной кладке вокруг кровати распластались плетистые розы, густо усыпанные цветами. Они романтическим вензелем обрамляли сказочное ложе.
Я подошла и потрогала листву, затем понюхала один из цветков. Пахло розой, и листья казались на ощупь настоящими, и шипы кололись как положено, но побеги вырастали прямо из стены… я так и не смогла определить, то ли это сплошь высококлассная иллюзия, то ли реальные растения были зачарованы опытным магом.
Да, кровать действительно перенеслась сюда из сказки. Оставалось только прилечь на неё и заснуть лет на сто, а колючие розы будут расти, расти, пока не заплетут все входы и выходы…
Прочая мебель тоже была светлая, изящная, с резьбой и матовым золочением – туалетный столик с ящичками и овальным зеркалом, пара комодов. На комодах стояли высокие настольные лампы с плиссированными абажурами; с потолка в ряд спускались несколько люстр – разноцветное стекло повторяло сплетение розовых ветвей. У окна мне поставили низкий стол и кресла, а вид на горы скрывала занавесь из лёгких сиренево-зелёных полотен с цветочным рисунком.
Ещё с каждой стороны располагалось по зеркальному шкафу, и пространство перед шкафами было уставлено пакетами и коробками – видимо, пока мы посещали подземелье, был доставлен обещанный гардероб.
Принца Кайлеана можно было обвинять в чём угодно, кроме скупости. Навскидку, этой одежды должно было хватить до конца жизни, и по этому поводу я испытывала двойственные чувства. Прежняя Даня ощущала некоторую неловкость от подобной расточительности, новая же часть моей души требовала немедленно ринуться к пакетам, извлечь оттуда всё до последней тряпки и устроить грандиозную гала-примерку.
Я вернулась к Кайлеану, он стоял на том же месте и смотрел на город.
– Что здесь было раньше? – спросила я, когда он повернулся.
– Открытая смотровая площадка.
– Такая большая?
– С посадочными местами для молодняка. Малышам надо часто отдыхать.
Какая экзотика! Даже представить не могла, что буду жить на драконьей смотровой площадке.
– Спасибо, Ваше Высочество, я в восхищении. Особенно от панорамы… ну, и вообще всё замечательно. И ещё розы очень понравились.
Кайлеан заинтересовался:
– Вам нравятся цветы?
Я взглянула на него с некоторым недоумением. Королева-мать считала, что у её младшего сына было множество романов. Что же у него были за отношения?
– Само собой. Всем женщинам нравятся цветы… за редким исключением. Вы разве этого не знаете?
Кайлеан равнодушно пожал плечами:
– Мне без надобности… было.
Воцарилось неловкое молчание. Чтобы его нарушить, я произнесла:
– В общем, мне больше ничего не надо. Большое спасибо за всё.
– Уверены? – Его тон был скептическим.
– Впрочем… если настаиваете… одной нужной вещи я не обнаружила.
Кайлеан нахмурился.
– Я ведь дал ясные указания обеспечить вас всем необходимым. Что за вещь?
– Настенный календарь. Знаете, такой, из бумаги. Сверху симпатичная картинка, внизу числа.
Их Высочеству сразу стало скучно. Он с трудом сдержал зевок и нехотя уронил:
– Велите вашей прислуге, пусть займётся. Давайте её сюда, кстати. – Он протянул руку. – Мне надо произвести кое-какие манипуляции…
– Что значит «манипуляции»? – Я прижала коробочку к груди.
– Я собираюсь вернуть ей власть над материальными предметами. Иначе как она сможет вам прислуживать, если предметы сквозь неё будут проходить?
– А, точно. Тогда ладно. Но я сама её выпущу.
Я бережно поставила коробочку на стол и развязала ленту. Дрю вылетела как пчела из разорённого улья и зажужжала что-то нечленораздельное. Кайлеан поднял руку и без особого энтузиазма начертил в воздухе знак. Огонёк разросся до призрачной фигуры, а жужжание превратилось в речь.
– … хватают и тащат! Можно хотя бы после смерти спокойно отдохнуть?! Я не нанималась в вечные прислуги!
– Не отдохнула ещё? – обманчиво участливым голосом поинтересовался Кайлеан. – Отправить обратно отдыхать?
– Нет! – в испуге воскликнула я.
– Нет, – одновременно со мной буркнула Дрю. – Но всё равно!
– Леди Данимира, – церемонно обратился ко мне Кайлеан, – сейчас я подготовлю вашу протеже к служению…
Дрю прокомментировала – вроде себе под нос, но при этом переместившись ко мне поближе:
– Ага, подготовит он! Оттяпает бедной девушке половину мозгов…
– Экхм! – прокашлялась я, – Ваше Высочество… вы же не собираетесь ничего… э-э-э… оттяпывать бедной девушке? Мне бы не хотелось…
– Не волнуйтесь, нечего там оттяпывать, – отрезал Кайлеан. – Леди Данимира, оставайтесь на месте и сохраняйте спокойствие, а ты… – он коротко поманил Дрю пальцем, – за мной!
Дрю поплыла за ним как воздушный шарик на верёвочке.
Кайлеан отошёл подальше и, мельком глянув в мою сторону, очертил круг над головой. Еле видимая, чуть поблескивающая завеса возникла, отсекая звук: их было видно, но не слышно.
С тревогой я следила, как Кайлеан с недобрым видом что-то втолковывает Дрю. Видимо, аргументы были весомыми, поскольку Дрю только кивала как китайский болванчик. Но потом она всё-таки что-то произнесла – надо думать, в соответствующем стиле, поскольку Кайлеан немедленно привычным жестом заткнул ей рот и продолжил свою речь с ещё более хмурым выражением.
Закончив внушение, он сцепил пальцы перед собой и размял их, постоял с закрытыми глазами, а когда открыл, красные угли в зрачках уже разгорелись вовсю. Он запрокинул голову, воздел руки вверх и начал произносить заклинание.
В галерее потемнело, сырой могильный холод потянулся из невидимых щелей. Ноги начали леденеть, но мне было не до этого: я, затаив дыхание, наблюдала, как начали удлиняться короткие волосы Кайлеана – за считанные минуты они отросли почти до пола и зазмеились, а сгустившийся чёрный туман за его спиной трепетал не то плащом на ветру, не то распахнутыми крыльями.
Впервые я видела акт запрещённой на моей родине некромантии… ведь бедняжка Дрю, при всей живости характера, была уже год как мертва. Сейчас она безвольно колыхалась в магическом воздушном потоке, чем-то напоминая забытое в грозу бельё на верёвке, и я отчасти чувствовала облегчение оттого, что не вижу её лица.
… Кончики пальцев Кайлеана засветились, с них начали слетать тускло светящиеся серо-голубые шары – резервуары для энергии. Шары плавно поднимались под потолок, а когда их накопилось столько, что в совокупности они стали напоминать кучевое облако, ворожба перешла в решающую стадию.
Из голубого облака в тело Дрю стали бить молнии. Впиваясь одна за другой в призрачную плоть, они постепенно насыщали его некромагией.
Звуконепроницаемая завеса не позволила грому раскатиться по галерее, но вспышки сверкали одна за другой. В этом холодном мерцающем свете я видела, как в теле Дрю начинают возникать линии человеческого скелета. Вначале они проявлялись лишь намёком – при особо яркой вспышке, потом очертания сгустились, и косточки все до одной были хорошо видны. Выглядело жутковато, особенно если предположить, что так теперь будет всегда, но я заставила себя думать о том, что – как помнилось из уроков биологии – у нас, представителей отряда хордовых, у всех есть скелет, а у некоторых он и вовсе снаружи. Так что, скелет – дело житейское, что естественно – то не безобразно, у каждого свои недостатки и так далее…
Закончилось всё такой ослепительной вспышкой, что поневоле я зажмурилась, а когда открыла глаза, то с облегчением поняла, что привыкать к прислуживающему скелету мне не придётся – участники магического действа обрели прежнюю внешность – и Кайлеан, и Дрю. Однако Дрю была непривычно молчалива, и вид у неё был немного одуревший.
– Ну, как ты, Дрю? – робко спросила я. – Как самочувствие?
– Благодарю вас, прекрасная леди, – прошелестела Дрю, – моё самочувствие превосходно…
– Вы всё-таки что-то ей оттяпали! – воскликнула я, гневно уставившись на Кайлеана.
Кайлеан отмахнулся:
– Ничего с ней не сделалось, оклемается. – И тут же ревниво спросил: – А моё самочувствие вас, значит, не интересует?
Я смутилась. Действительно, ведь ему тоже досталось. Провести такой ритуал, должно быть, нешуточное дело.
– Простите… Просто я привыкла к тому, что вы… сильный, а Дрю – слабая девочка.
– На этой слабой девочке воду можно возить, – холодно сообщил Кайлеан. – Причём теперь в прямом смысле. По меркам вашего мира она теперь грузовик поднять может.
– Готова служить, прекрасный принц, – вытянулась в струнку Дрю. Голос её по-прежнему шелестел. – Где вёдра, где грузовик?
Я опять гневно взглянула на Кайлеана.
– Придуривается, – поспешил сказать он. – Вообще, советую поменьше обращать внимание на слуг. Они должны безукоризненно выполнять ваши распоряжения и только. Учитесь повелевать, леди Данимира. И не только слугами.
– А кем ещё?
– Миром. Мир должен лежать у ваших ног.
– Как он лежит у ваших? – усмехнулась я.
– Да, – ответил он без улыбки.
Странный оборот принял наш разговор. Я опустила взгляд, чтобы Кайлеан не прочёл в моих глазах очевидное: единственный человек, кем мне хочется управлять – это он сам. Я недавно попробовала, у меня получилось, и мне понравилось. Очень. Очень-очень-очень. Власть над принцем Кайлеаном оказалась такой сладкой, такой хмельной, что при одном воспоминании голова начала кружиться, а колени – слабеть.
– Подумайте над моими словами, леди Данимира. А пока оставляю вас. Вечером увидимся. Между делом решите, какие места в Эрмитании вам хотелось бы посетить в первую очередь.
– Новый драконятник! – выпалила я тут же. – И главную библиотеку! То есть наоборот. Сначала библиотеку, потом драконятник. Или драконятник сначала. Как вам удобнее.
– Для драконятника я ещё не в форме, – непонятно сказал Кайлеан. – Драконятник – позже. Сначала будет библиотека. Ещё вам необходимо платье для бала. Я доставлю вас к портному, лучшему в королевстве. Он создаёт наряды для моей матери. Платье, которое на вас, – его творение. И остальное, что вам доставили, тоже его.
Меня осенило.
– Вы часто заказываете девушкам наряды у портного своей матери?
Он помедлил.
– … Нет. Первый раз.
– Тогда этот лучший портной вас и сдал. Их Величество примчались посмотреть на «одного человека», для которого вы заказали тонну дамских нарядов.
– Развею по ветру, – сквозь зубы пообещал Кайлеан.
– Любимого портного вашей мамы? За две недели до бала? Только если хотите, чтобы вас тоже развеяли по ветру.
– Пожалуй, вы правы. Пусть живёт. Но ваше платье будет самым красивым…
– … и тогда по ветру развеют меня.
Кайлеан хмыкнул, ещё раз попрощался и ушёл – как обычный человек, шагнув в лифт. Мы остались с Дрю наедине.
Она парила передо мной со скорбным лицом, я чувствовала себя гнусной рабовладелицей.
С чего-то надо было начинать. Возможно, какое-то совместное занятие могло растопить лёд.
– Не хочешь ли помочь разобрать вещи, Дрю?
– Слушаюсь и повинуюсь, леди Данимира…
Сказано было кротко. Елейно кротко. Я прищурилась. Похоже, насчёт самочувствия Дрю Кайлеан был прав.
Я вздохнула.
– Слушай, Дрю. Понимаю, что разбирать чужую одежду – не самое весёлое занятие. Но по моим представлениям, это лучше, чем сидеть в подземелье, изводя соседей насмешками. Всем нам время от времени приходится делать не то, что хочется. Такова жизнь… – Дрю шмыгнула носом, я смешалась и поправилась: – Такова реальность.
Она безмолвствовала, зависнув в воздухе бездушной голограммой, стеклянный взгляд был устремлён куда-то за моё плечо.
– Ладно, – снова вздохнула я, – пойдём. Повисишь где-нибудь в сторонке, а я уж как-нибудь сама… Не бойся, Его Высочество об этом не узнает.
Дрю слабо шевельнулась.
– Ни в коем случае, мадам, – прошелестела она, – как можно… Моё призвание – служить вам, мадам…
– А вот с «мадам» – это уже перебор! И призвание себе другое подбери.
Вздёрнув подбородок (совсем в кайлеановском стиле), я решительно обогнула Дрю и направилась прямиком к цели – к заветным пакетам. Моё намерение приобщиться к прекрасному было несгибаемым, а всякие дрюки-злюки пусть делают что хотят.
Я шла, не оборачиваясь, но ощущала холодное дыхание-дуновение на своём затылке, а когда показалась гора упаковок, за спиной раздался удивлённый посвист.
– Вот это да-а-а… – произнесла Дрю уже своим нормальным голосом. – Сколько шмотья!
– Э-э-э… да, одежды много, – согласилась я, обозревая поле предстоящей битвы за порядок. – С той стороны ещё столько же. Поэтому я и просила помочь. К тому же ваша эрмитанская жизнь для меня – тёмный лес. Надеюсь, ты просветишь меня в некоторых вопросах.
– Надейтесь, – сказала Дрю.
Она подлетела к шкафу, распахнула все его двери, сняла со штанги вешалку и достала из ближайшего пакета нечто, похожее на объёмистый сгусток серого тумана. В ловких руках Дрю туманное нечто превратилось в нечто длинное и тут же очутилось на вешалке, а вешалка отправилась в шкаф. Всё произошло с такой скоростью, что я запоздало воскликнула «Стой!», когда Дрю уже извлекала из другого пакета следующую одёжку – напротив, блистающую всеми цветами радуги.
Дрю остановилась и вопрошающе взглянула.
– Ой, а что это там было? То, первое, серенькое такое. Можно поглядеть?
– Да пожалуйста. Но эдак, с поглядками, до вечера не управимся. – Она вернулась ко мне с серым платьем, и я бережно приняла в руки невесомую материю – дым, туман, небо над Финским заливом… .
– Ну и пусть, – сказала я. – Мне тут ещё три месяца сидеть. Днём больше, днём меньше, всё равно разберём когда-нибудь. Просто я никогда не видела ничего подобного… надо мерить!
– Тогда подождите, тут ещё и шляпа к нему имеется.
… Я поглядывала в зеркало слегка смущённо. Такие широкие поля у шляпы я видела только на картинках – сзади они почти ложились на лопатки. Но смущало не это. Дымчато-серые складки держались на плечах просто чудом, а декольте было – ну просто на грани. Равно как и вырез на спине. Вообще, всё выглядело так, будто на меня просто накинули отрез ткани, небрежно задрапировали, кое-где так же небрежно скололи невидимыми булавками и – совершенно ненароком, практически волею случая – получился идеальный наряд. Но стоит только шевельнуться – волшебство исчезнет, ткань соскользнёт вниз, и я останусь в одной шляпе… учитывая ранние казусы, я была уверена, что именно так и произойдёт.
