Текст книги "Лабиринт Данимиры (СИ)"
Автор книги: Агата Бариста
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 48 страниц)
Пока я мысленно подбирала слова, в которые надлежало облечь щекотливую просьбу поменьше ко мне прикасаться (сложность была не в том, что мне не нравилось, а, напротив, в том, что нравилось даже слишком), Кайлеан отпустил меня и упреждающе сказал:
– Думаю, не обойдётся без дракощеек. Поэтому лучше будет, если они почуют на вас мой запах. Для поиска им иногда достаточно нескольких молекул запаха, но лучше не отвлекать их новыми впечатлениями.
– Без кого, без кого не обойдётся? – встрепенулась я, позабыв о ноте протеста.
– Драконьи ищейки. Это такие маленькие полудракончики. Выведены на основе собак-ищеек. Они чуют запах магии и очень полезны во всяких расследованиях, где нужно проследить действия мага.
– Полудракончики… – зачарованно выдохнула я. – И я их увижу? А когда?
– Увидите, но позже. Сейчас время для моей работы.
Он поднял руку и щёлкнул пальцами.
Присутствующие вздрогнули, повернулись в нашу сторону и замерли. Кроме Ариэля Аттиуса в помещении было ещё пять человек – совсем древний дедок, по виду ещё старше главного хранителя, крепкий мужчина средних лет с рыжими усами а-ля доктор Ватсон, два молодых человека, слегка соответствующих представлению Его Высочества о книжных червях, и темноволосая женщина средних лет, одетая в деловой, но обтягивающий костюмчик.
Сзади раздались громкие ленивые хлопки.
Мы обернулись, и Кайлеан почти беззвучно произнёс «Щит!»
Мысленный щит я вскинула сразу, едва обнаружила, что позади нас, возложив ноги на стол и качаясь на задних ножках стула, расположился Химериан Карагиллейн. Он-то и аплодировал нам.
– Браво-браво, братишка, – произнёс он. – Тебя я засёк сразу – родная кровь и всё такое. А вот твою принцесску увидел только после щелчка, когда специально начал искать. Растёшь. От меня не так-то просто что-то скрыть.
– Для тебя – «леди Данимира», – сказал Кайлеан, вернул руку на мою талию и снова притянул меня поближе к себе.
Это для дракощеек, сказала я себе. Больше молекул, больше! И – чтоб дракощейкам было легче понять что к чему – в свою очередь приобняла Кайлеана за талию.
Химериан состроил печальную мину.
– У-у-у… Как я погляжу, выбор, на чьей груди возлежать, уже сделан. Он же зануда, бросайте его, леди Данимира. Ему с покойниками привычнее, чем с живыми. У него и слуги все… того… Кстати, всегда полагал, что невесту Кай найдёт себе в склепе. Ну, или в хрустальном гробу на цепях. Где же он вас откопал, простите за каламбур?
Кайлеан закаменел, а в моё сердце вонзилась острая иголочка. А ведь злая болтовня Химериана неожиданно попала в точку. Я же умерла. Почти, но всё же… Никогда не задумывалась, с помощью какой магии удалось вернуть растерзанное тело, а теперь стало совершенно очевидно, что только искусство некроманта могло совершить это чудо.
– Не твоё дело, – безыскусно огрызнулся на этот выпад Кайлеан, и я вдруг услышала в его словах ожесточение младшего брата, которого вечно шпыняет старший.
Кровь вскипела у меня в жилах.
– Доброе утро, принц Химериан, – оскалилась в улыбке я. – Боюсь, что я тоже зануда, да ещё какая. Так что мы с Его Высочеством два сапога пара. – Я подняла голову и со значением посмотрела Кайлеану в глаза. – Дело для нас прежде всего, правда? – И тут же почувствовала, как с еле слышным вздохом Кайлеан расслабился.
– Смотри-ка! – хохотнул Химериан и насмешливо оглядел меня с головы до ног. – Как она бросилась тебя защищать… От меня! Храбрая, храбрая леди Данимира…
– У нас действительно важное дело, – уже спокойно сказал Кайлеан. – А ты здесь что делаешь?
– Хотел взглянуть на свеженькие «Драки и враки». Пришёл, смотрю – все чего-то носятся, суетятся, на старине Аттиусе лица нет… ну, решил понаблюдать. Я так понял, они ищут дело какого-то Мортена…
– А ты его не помнишь? Он тут работал, давно, правда.
Химериан по-карагиллейновски повёл подбородком вверх.
– Обслуживающий персонал не задерживается в моей памяти. Всегда кто-то приносит книги, кто-то метёт пол…
Я вдруг вспомнила бедную Дрю и встряла:
– … А кто-то погибает из-за чьей-то халатности.
Как ни странно, братец Хим сразу же понял о ком я говорю. К моему удивлению, на его лице отобразилось что-то вроде смущения.
– А, уже наябедали… Идиотский случай. Я не виноват, что девчонка-простолюдинка размечталась о магии. За каким чёртом ей втемяшилось, что она сможет что-то понять в магической книге? Ну откуда я мог знать, что у прислуги башка набита бредовыми фантазиями о моей Академии.
Вот оно что. В моём мире такое тоже случалось, хотя и крайне редко. Родившийся без дара мечтал стать магом. Иногда мечтал так сильно, что это приводило к трагедии. Вот и здесь – несбыточная мечта завела Дрю слишком далеко.
Я зло произнесла:
– Если бы вы видели в тех, кто вас обслуживает, людей, то не бросали бы опасные предметы где попало. Не обладающие магией всё равно что дети, и их надо оберегать. Не понимаю, как вы можете чем-то заведовать, если сами не способны понять элементарные вещи. Жизнь вас ничему не научила.
Химериан Карагиллейн поморгал и с изумлением спросил брата:
– И что, тебя она тоже так песочит?
– А его не за что, – сказала я, снова оскалившись.
Химериан ещё раз оглядел меня с ног до головы и задумчиво сказал:
– А знаешь, братишка, дерзай. Может, дело выгорит. Я-то думал – так… красотка-самозваночка… Но тут кое-кто поинтереснее… пожалуй, я тебя понимаю…
Рука Кайлеана так напряглась, что к вечеру мне были обеспечены синяки на рёбрах. Я быстро спросила:
– Куда «самозваночка»?
Химериан вскинул брови, потом заулыбался крайне неприятной улыбкой:
– Так девушка не в курсе? Становится всё забавнее… А что про это думает Елена?
– В ближайшее время я намерен применить «абиссум», – ледяным тоном перебил Кайлеан, – советую покинуть помещение.
– Думаешь, поддамся? – перестал улыбаться его брат.
– Рискнёшь проверить?
Они сверлили друг друга взглядами, а мне хотелось вцепиться в Кайлеана Георгиевича клещом и вытрясти из него всё про… нет, не про «самозваночку», это потом… про какую-то Елену, которая должна что-то думать про нас с ним. Почему-то из всего потока информации, полученной за пятиминутную беседу, новое имя зацепило меня больше всего. Ничего, подумала я, Дрю мне всё расскажет.
Химериан плавно скинул ноги со стола, встал, потянулся… и несколько простейших движений в его исполнении превратилось чуть ли не в начало выступления на сцене стриптиз-клуба – всё-таки он был неестественно хорош.
– Ладно, уж так и быть, выйду. Должен же кто-то развлекать леди Данимиру, пока ты будешь развлекаться тут.
– Леди Данимира останется. Я дам ей место за моей спиной.
– Те-те-те… – сказал Химериан, глядя то на меня, то на Кайлеана. – Пожалуй, я бы так не рискнул. Место за моей спиной всегда будет пустовать.
Ушёл он как и в прошлый раз – по-чеширски, последними растаяли в воздухе чёрные глаза. Едва он исчез, мы с Кайлеаном расцепились и установили между собой приличествующее расстояние.
– Что такого в этом месте за спиной? – спросила я, чтобы сгладить момент.
– Там слепая зона, – ответил Кайлеан. – Скоро поймёте.
Он взялся за спинку ближайшего стула и установил его перед собой.
Только сейчас я обратила внимание, что библиотечники продолжали оставаться в том же положении, в каком их застал щелчок Кайлеана. Они не то чтобы полностью остолбенели, но их взгляды – слегка остекленевшие – были как-то чересчур предано устремлены на младшего принца. Только Ариэль Аттиус, похоже, не совсем поддался кайлеановскому влиянию и, что-то яростно шепча, беспрестанно стряхивал с себя нечто воображаемое.
– Мастер Аттиус, – позвал Кайлеан, – идите сюда.
Хранитель зажмурился, потряс головой и подошёл неровной походкой. Кайлеан несколько раз провёл рукой, как бы снимая с него невидимые путы.
– Простите за задержку, – сказал он хранителю, закончив процедуру. – Меня отвлекли.
Взгляд Ариэля Аттиуса обрёл прежнюю остроту.
– Давно пора научиться делать два дела одновременно, – сказал старый эльф, нервно поправляя воротник и манжеты.
– Здесь был Хим, – пояснил Кайлеан.
Мастер умерил негодование:
– Тогда понятно. Его Высочество может заморочить голову любому. Любопытствует, небось?
– Есть немного. – Кайлеан оглядел застывшие фигуры. – Дело Мортена так и не нашлось?
– Пока нет. Но мы ещё не всё перетряхнули. Возможно, поиски затянутся, если папку случайно переставили в другой раздел.
– Не надо больше искать, это бесполезно. Лучше вызовите сюда всех, кто числится в штате. Но не говорите зачем, и меня не упоминайте. Придумайте что-нибудь невинное, что оправдает срочность. Нападение этой, как её… колорадской буквожорки, например.
Мы с Ариэлем Аттиусом синхронно вздрогнули и обмахнулись охранным жестом.
– Невинное?! – возмутился хранитель. – Буквожорка в Карагиллейновской библиотеке?.. Да никогда такому не бывать – мы каждые три месяца проводим жёсткую профилактику! Раз в квартал специально обученный человек – босиком, в белой одежде, с заговорённой булавкой на груди и со свечой в руке, обходит всю библиотеку, громко читая вслух «Илиаду» или «Одиссею» задом наперёд. Буквожорки, словоблудки, графомоль – дохнут все.
– Можно сказать, что архивное дело взбесилось, – выдвинула я свою версию вызова, – от вопиющей недостоверности хранимой информации. Терпело, терпело, а потом – щёлк! – и сбежало. Может, покусало кого… теперь таится в недрах, сопит, униженное и оскорблённое.
– Мелко слишком… Такое дело легко на круглую печать подманится. Пообещать ему каждую страницу проштамповать и написать «исправленному верить» – потом в сачок его и вся недолга.
Мы ещё немного подумали.
– Трубы прорвало, – предложил бесчувственный Кайлеан Георгиевич. – С кипятком.
Ариэль Аттиус слабо крякнул и пошатнулся, я поддержала его за локоть, а Его Высочеству сказала:
– Предвижу, в следующий раз вы предложите четырёх всадников Апокалипсиса, которые заехали что-нибудь почитать.
– Перестановка мебели, – пришедший в себя хранитель поднял вверх указательный палец. – Сработали фэншуйные датчики, и надо срочно всё передвинуть.
– Хорошая причина, – одобрила я, – с утечкой энергии «ци» шутить нельзя. А то финансирование урежут. И зарплаты, соответственно. Думаю, все прискачут, размахивая шашками.
Действительно, персонал библиотеки собрался в считанные минуты. К пяти застывшим фигурам прибавилось ещё семь – Кайлеан фиксировал каждого новоприбывшего. И все семеро были мужчинами. Я посмотрела на даму в костюмчике с уважением. Должно быть, она обладала недюжинным умом и твёрдым характером, если сумела проникнуть в этот мужской мир.
Когда хранитель объявил, что собрались все, Кайлеан сказал ему:
– Вам лучше удалиться. Я собираюсь применить «абиссум». Это не обсуждается. Мне надо узнать правду и узнать быстро.
Большие глаза хранителя стали ещё больше, но он смолчал, поклонился и вышел за дверь.
6
Кайлеан уселся на стул, в правой руке у него невесть откуда взялась серебряная трость с массивным набалдашником в виде ограненного круглого алмаза. Кайлеан ударил тростью в каменный пол, и серебро вошло в камень, как в масло.
Освещение померкло, алмаз начал вращаться. Драгоценность светилась инфернальным холодным светом, разбрасывая по сторонам радужные блики.
Кайлеан сказал, не поворачиваясь:
– Данимира Андреевна, встаньте у меня за спиной.
Я повиновалась.
– Положите руки мне на плечи.
Я положила.
– И стойте так, пока не поступит разрешение двигаться.
– А разговаривать можно будет?
– По нашему делу – обязательно. Но, пожалуйста, изъясняйтесь коротко, ясно, простыми словами. Что-то более сложное могу не понять – мозг будет занят. Сейчас я начну создавать «абиссум». Это означает «бездна». Заклинание названо так, поскольку в случае неповиновения заклинателю вызывает у объекта ощущение падения в бездну – в фигуральном смысле. Это бездна горького отчаянья, тоскливого одиночества, упущенных возможностей, потерянного времени, ошибочного выбора… у каждого своя бездна. Ощущение настолько мучительно, что все с готовностью и очень точно выполняют распоряжения, лишь бы не испытывать подобное. За моей спиной образуется небольшая слепая зона – там «абиссум» не действует. Островок безопасности крайне мал. Шаг в сторону – и вы тоже начнёте своё падение.
Он помолчал, затем продолжил.
– Никто не может избежать действия заклятия – у всех есть о чём жалеть. В силу особенностей характера на вас, Данимира Андреевна, оно может подействовать особенно мучительно.
Я вспомнила Женьку, Снежинку… Да, я понимала, что он имел в виду. В случае чего, моя персональная бездна до краёв наполнится муками совести. Если бы не моё легкомыслие, граничащее с глупостью, ничего бы не случилось; я неоднократно излагала свои сожаления Кайлеану.
– С места не сойду, – пообещала я. – Но почему ваш брат сказал, что он бы так не поступил?
– Потому что это заклинание из разряда тех, что требуют ежеминутной поддержки и усиленной концентрации, очень энергозатратное. А вы в этот момент будете у меня за спиной.
Он снова замолчал.
Я подождала продолжения, не дождалась и спросила:
– Ну и?..
– В этот момент любой маг совершенно беззащитен перед тем, кто стоит у него за спиной. Это… акт доверия… У нас так не принято.
Его плечи напряглись во время этого признания… последние фразы он пробормотал чуть слышно. Я умилилась, и сердце сжалось от жалости. Бедный, бедный адский принц…
– Спасибо, Кайлеан Георгиевич, – растроганно сказала я, с трудом удержавшись, чтоб не погладить его по макушке. – Насчёт меня можете совершенно не волноваться, я даже «козу» над вашей головой показывать не буду. Давайте закончим расследование и не будем изменять своим планам. Пообедаем в городе, погуляем, развеемся… вот увидите, всё будет хорошо.
Он всё-таки повернулся и посмотрел на меня. Красными были уже не только зрачки, а глаза целиком. Лицо потемнело и стало чем-то напоминать морду Чудовища, удлинившиеся волосы скользнули по моим рукам.
Я легонько похлопала пальцами по его ключицам.
– Всё будет хорошо, – повторила я. – Вы меня тоже не бойтесь, Кайлеан Георгиевич.
Тяжесть взгляда красных глаз ощущалась почти физически, но затем Кайлеан отвернулся к ожидающим его указаний людям.
Голосом, который всегда падал ниже при сотворении заклинаний, он начал произносить слова на незнакомом языке.
Было нечто гипнотическое в этих размеренных звуках, будто читался древний эпос, в котором строились и рушились города, сгорали и восставали из пепелищ леса, пересыхали и вновь наполнялись солёной зеленоватой влагой моря и океаны. «Абиссум» был по-своему красив, я заслушалась до потери времени и места. А когда очнулась, моргая, и взглянула по сторонам, то вздрогнула, покрепче взявшись за кайлеановские плечи.
Стул размещался на крошечном пятачке – вершине узкого скалистого столба, а кругом простиралась бездна в прямом смысле. Лёгкий туман наполнял пустоту, постепенно сгущаясь вдали и скрывая горизонты. Кайлеан Георгиевич мог бы и не предупреждать об опасности – идти всё равно было некуда. Неясный ровный шум доносился откуда-то снизу, мне вообразился тот самый водопад, в который мы прыгнули, чтобы очутиться в Башне.
Кайлеановская трость теперь не вонзалась в камень, а парила рядом в совершенной пустоте. Алмаз продолжал вращаться, грани отбрасывали радужные блики, заключая нас в круг волшебного света.
Каждый из библиотекарей стоял на таком же персональном клочке скалистой тверди. Судя по всему, они по-прежнему оставались в трансе: «выпустите меня отсюда» никто не кричал, и друг с дружкой никто не переглядывался. Казалось, они не замечали друг друга и меня тоже, всё внимание было отдано Кайлеану.
Наконец, заклинание было прочитано. Кайлеан откинулся назад всем весом, скрестив руки на груди; я почувствовала, как прогнулась и заскрипела спинка стула.
– Взгляните в бездну, – приказал он тем же низким голосом, в котором, однако, проявилась хрипотца от усталости.
Двенадцать человек одновременно заглянули вниз и ужаснулись. У многих потекли слёзы; один из книжных юношей упал на колени, прижал ладони к лицу, его тело сотрясалось от рыданий. Древний старец оказался кремнём и эмоций не выказал, только прикрыл глаза дрожащими веками и стиснул синеватые губы посильней. Дама в костюмчике, бывшая у меня главной подозреваемой (я помнила силу мужского обаяния Мартина), тоже не стала рыдать, но смотрела в бездну не отрываясь, и постепенно на её лице стала проступать такая мука и такая решимость, что я нагнулась и тревожно сказала Кайлеану на ухо: «Она сейчас прыгнет… не мучайте…»
Я и сама не знала, верна ли моя мысль, но Кайлеан поднял трость и, держа её на вытянутой руке, произнёс:
– Довольно. Всем смотреть сюда.
Все послушно уставились на вращающийся алмаз и постепенно успокоились.
– Явите мне Мортена, вложив всю суть в его черты, и да познает бездну тот, кто утаит истину.
Стоящие перед нами незамедлительно приступили к визуализации. С серьёзным и отрешённым видом они водили перед собой руками, вытягивая из памяти каждый что-то своё, вылепляя из воздуха облик-воспоминание… Вскоре над бездной зависала дюжина вполне правдоподобных Мортенов.
Однако со второго взгляда различия становились отчётливо видны.
Самое неправдоподобное изображение вышло у дедушки эрмитанских библиотекарей. У него Мортен был похож на подростка, я бы дала его фантому лет шестнадцать-семнадцать, да и вообще, похоже, коллегу старец толком не помнил и представил нечто усредненно-голубоглазое в стиле пастушка Леля.
Ещё одно изображение было вялым и невыразительным, его создал высокий худой лысоватый мужчина. Перед ним неподвижно висел некий стройный длинноволосый силуэт со слабо прорисованной внешностью.
Мортен дамы в костюмчике имел отчётливую печать жестокости на порочно-красивом лице – вылитый уайльдовский Дориан Грей. Если бы я тогда смогла увидеть Мортена таким, то десять раз подумала, прежде чем связываться с ним и его компанией. Похоже, дама была весьма проницательна, дружелюбная улыбка и общая лучезарность её не обманули.
Рыжеусый дядечка тоже был не в восторге от Мортена, но, вроде как, по другому поводу. Его хилый фантом обладал заискивающей слащаво-приторной улыбкой, внешность имел сахарную, почти женственную, и к тому же беспрестанно топтался, изображая какие-то невнятные книксены. Похоже, рыжеусый посчитал Мортена подхалимом и прилипалой, таким его и запомнил.
У обоих книжных юношей, напротив, Мортены получились крепкими, дерзкими, с лукавыми и проказливыми физиономиями. Оба фантома держали в руке по бутылке, периодически начинали беззвучно хохотать и чокаться друг с другом.
Ещё у пятерых – это были люди постарше – фантомы, в сущности, были как две капли воды похожи на того Мортена, что получился у Ариэля Аттиуса, – славный приветливый паренёк, рассылающий во все стороны лучи добра.
Последним, двенадцатым в ряду, стоял грузный импозантный мужчина, буйной волнистой шевелюрой и хмурой благородной физиономией напоминавший Бетховена. Мой взгляд всё время возвращался к фантому, созданному им.
Этот Мортен вышел чётче других, не обладал демонической красотой, как у дамы в костюмчике, и не был слишком весел, как у молодых людей. Он стоял над пропастью, широко расставив ноги, расправив плечи, хищное холодное лицо было умным и значительным. Таким я Мортена не знала, но почему-то казалось, что вот он, истинный облик загадочного злодея.
Чем больше я разглядывала крайний правый фантом, тем больше начинало мерещиться, что он мне кого-то напоминает, но нужная ассоциация всё время ускользала. Я вернулась к лицезрению остальных реконструкций, но и в них теперь мнились знакомые черты. Потрясся головой, я отогнала наваждение и наклонилась к кайлеановскому уху.
– Четвёртый, пятый, седьмой, восьмой и девятый. Их фантомы похожи как клоны. То же, что и у мастера Аттиуса. Тут мы вряд ли что-нибудь поймём.
– Вижу, – отозвался Кайлеан.
Он указал тростью на тех, о ком я говорила.
– Вы, вы, вы, вы и вы. Сейчас вы пятеро вернётесь в архив и немедленно покинете его, забыв обо всём, что здесь испытали. Но из библиотеки не уходите. Обратитесь к Аттиусу, он найдёт вам занятие.
Пятёрка, на которую указал Кайлеан, исчезла. Семь каменных столбов плавно сдвинулись, ликвидируя пустоты. Теперь Мортенов было семь.
Через минуту Кайлеан вычеркнул из списка книжных юношей. Их развесёлые Мортены чокнулись напоследок бутылками и растворились в тумане, столбы снова передвинулись.
– Два слишком веселились, и их осталось пять, – пробормотала я самой себе, уловив ассоциацию.
Посовещавшись, следующим мы отпустили рыжеусого дядьку и его сахарного Мортена.
– Один нырнул в сироп, четыре их осталось, – снова прокомментировала я под нос, а Кайлеану сказала:
– Давайте отпустим старенького дедушку. Посмотрите на его фантом. Это же детский сад какой-то.
Кайлеан долго молчал, потом тихо произнёс:
– Мастер Киллиус силён. – И уже громче, обращаясь к мастеру Киллиусу, приказал: – Посмотрите ему в глаза.
Отроковидный фантом повернулся к своему создателю. Некоторое время они таращились друг на друга, и было видно, что лицо старца совершенно спокойно и даже выражает некоторую досадливую скуку. А его Мортен так и остался слишком юным и слишком неинтересным мастеру.
Кайлеан поднял трость.
– Мастер Киллиус, вы свободны. Забудьте всё, что здесь было, и ожидайте в библиотеке.
– Один сказал «агу», и их осталось трое.
После проверки «глаза в глаза» был отпущен высокий худой мужчина, чей Мортен тоже так и остался невнятным силуэтом, не особо интересующим своего создателя.
– Один был слишком скучен, и их осталось двое.
Мы разглядывали оставшихся.
– Вот тут что-то есть. На кого поставите, Данимира Андреевна?
– Женщина не при чём, – уверенно сказала я. – Она же его насквозь видела. Взгляните на её Мортена – отвратительный порочный тип, жестокий и циничный. А вот фантом производства дядьки справа вызывает у меня сильные подозрения, какой-то он у него… чересчур значительный.
– Что ж, – сказал Кайлеан, – давайте проверим. – Он обратился к парочке, стоявшей перед нами: – Взгляните в глаза своим воспоминаниям.
Дальнейшее я наблюдала с открытым ртом и вытаращенными глазами.
Мортен дамы повернулся к ней, и через секунду она и «отвратительный порочный тип, жестокий и циничный», слились в страстном поцелуе. Это, безусловно, был не первый поцелуй любовников – их руки уверенно шарили по телу друг друга, ноги переплелись; казалось, они хотят выпить друг друга.
В это время грузный дядька тоже целовал своего Мортена, но, к счастью, по-другому: с выражением благоговения он опустился на одно колено и припал к руке своего создания.
– А-а-а-э-э-э… – только и смогла произнести я, но дальнейшее было ещё удивительней.
С фигурой целующегося фантома что-то происходило, она будто двоилась и расплывалась.
– Кайлеан Георгиевич, вы это видите? – спросила я. – Что происходит с Мортеном… ну, с тем, который слева?
– Леди Мибл, будьте так добры, прервитесь на минуточку, – с сарказмом приказал Кайлеан даме. – Поверните к нам вашего кавалера.
Леди Мибл с трудом оторвалась от своего фантома, я увидала, что её лицо залито слезами.
Когда фантом повернулся, я снова приоткрыла рот: лик Мортена поминутно менялся, оплывал, перетекал в другие, тоже знакомые черты – черты принца Эрмитании Химериана Карагиллейна. Фигурами они были похожи, но совпадение не было полным, поэтому очертания Мортена-Химериана дрожали и расплывались.
– Что это всё значит? – спросила я, хлопая ресницами.
– Вообще-то, я по-любому убью вашего Мартина… Мортена… как бы ни назвался… – неожиданно сообщил Кайлеан, – по собственному желанию. Но, похоже, по законам Эрмитании он тоже приговорён к смерти. У нас запрещено принимать облик кого-либо из царствующей династии под страхом смертной казни. Леди Мибл, объяснитесь.
История леди Мибл была печальна. Её безнадёжная влюблённость в принца Химериана граничила с безумием. Не питая никаких иллюзий по поводу преступной натуры Мортена, она, тем не менее, вступила с ним в любовную связь при условии, что тот в определённые моменты… проще говоря – в постели – будет внешне перевоплощаться в среднего сына короля.
– Я намекала многим, но кругом одни трусы!.. Осмелился лишь один, – хмуро сказала леди Мибл. – А ведь я предлагала достойную плату… не себя, – тут она горько усмехнулась, – вернее, не только себя. Деньги, много денег…
– Но Мортен тоже не взял ваши деньги, – утвердительно сказал Кайлеан. – Ему надо было другое.
Да, совсем другое. За утоление страсти несчастная помогала Мортену в его поисках – самые редкие и опасные книги были настроены на взаимодействие с сотрудниками библиотеки, отвечающими за их хранение. Только леди Мибл могла снимать их с полки, листать, проявлять скрытый текст и производить тому подобные действия.
– В каком отделе она работает? – спросила я.
– В том же, что и этот господин, – он указал на коленопреклонённого, что продолжал осыпать изъявлениями признательности мортенову руку. – В отделе призрачной литературы. Теперь мы знаем, где искать.
– Мортена интересовали призраки? – с сомнением спросила я. – Никогда не замечала. Зачем?
– Узнаем больше после того, как поработают дракощейки. А пока… Леди Мибл, ваш любовник когда-нибудь упоминал о цели своих поисков?
Она помедлила, но потом пожала плечами и ответила:
– Нет, конечно. Мы были каждый сам по себе и особо не откровенничали. За пределами библиотеки не виделись, объединяло нас только… м-м-м… деловое соглашение. Но у меня сложилось впечатление, что его интересовало нечто, связанное с материализацией призраков. Во всяком случае дольше всего он изучал те книги, где было хоть что-то на эту тему.
– Ничего себе – «деловое соглашение»! И где?.. Прямо в библиотеке?.. – забормотала я над головой Кайлеана. – И с кем?! Это же всё равно был не Химериан её мечты, а совершенно другой человек! И она с ним… нет, не представляю, как так можно…
Кайлеан ответил мягко, тщательно подбирая слова.
– Видите ли, Данимира Андреевна… Вам этого не понять, потому что… э-э-э… в некоторой области… э-э-э… вы совершенно неискушенны.
Намёк был более чем прозрачен.
– Конечно, – согласилась я, чувствуя, как кровь приливает к щекам, и от смущения бормоча какие-то глупости: – Это потому что в то время, как все нормальные люди во всю искушались, я точила когти и кричала «мяу», выпрашивая как милостыню какого-то паршивого омара…
Он ответил ещё мягче:
– Ничего, думаю, вы быстро наверстаете. – Даже не видя лица, по голосу я поняла, что он улыбается. – Всё будет хорошо, Данимира Андреевна.
Пока в моём мозгу крутились варианты достойного ответа, я вдруг заметила на втором фантоме странное украшение, которого изначально не было, и поспешно сказала:
– Кайлеан Георгиевич, пусть второй фантом повернётся. Что это за обруч с зубчиками возник у него на голове? Похоже на какую-то корону.
– Это и есть корона, – глухо сказал Кайлеан, и чувствовалось, что улыбаться ему расхотелось. – Ну, мастер Лиланд, начинайте свою историю.
Мастер Лиланд поднялся с колен, тряхнул бетховеновской шевелюрой и понёс, на мой взгляд, форменную ахинею.
– Это не моя история, – заявил он, – это история императора Мортена Великого. Грядущего повелителя, который огнём и кровью спаяет эту жалкую лоскутную Конфедерацию в единую Империю, во главе которой будет стоять истинный гений, и тогда мы вернём то, что принадлежит нам по праву, то, что когда-то было отнято у магического сообщества в трижды позорном Сноудоне!
Подчиняясь фантазии мастера Лиланда, фантом Мортена вдруг оказался на коне, вставшем на дыбы. Всадник простёр указующую длань куда-то в туман… кровавый плащ, подбитый горностаем, ниспадал с плеч, полностью скрывая конский круп… корона трансформировалась в сверкающий лавровый венец…
В указующую длань очень хотелось вложить топор, потому что Мортен явно собирался прорубить куда-то окно.
«Пам-бам-паба-ам…» – всплыло в моей голове начало знаменитой Пятой симфонии.
Кайлеан – скучным голосом, но слегка подавшись вперёд, – спросил:
– Что же принадлежит вам по праву?
– Наша прародина! Изначальное измерение, поруганное, отданное на откуп примитивным бездарным существам!
– О как… – сказал Кайлеан, вновь откинувшись назад. – Далеко нацелились…
Я нахмурилась.
– Прародина… Это он, случайно, не нашу Тихую Империю имеет в виду?
– Случайно вашу, – подтвердил Кайлеан, – но не волнуйтесь, нашей Конфедерации, если что, тоже мало не покажется.
Мастер Лиланд горделиво раздувал ноздри и вид, признаться, имел несколько безумный. Он периодически запускал руки в шевелюру, непонятно зачем её теребя, и беспрестанно бормотал что-то канцелярско-пламенное, обращаясь то к конному призраку Мортена, то к условным небесам.
У меня поневоле возник вопрос:
– А мастер Лиланд вообще как, в себе?
– Нет, конечно. Он под заклятием «лупа Луны». В характере человека находится нужная чёрточка, с помощью заклинания чёрточку увеличивают до гипертрофированных размеров. Видимо, кое-какие реваншистские настроения присутствовали в сознании мастера и раньше. Магическая лупа просто вытянула их на поверхность и превратила в манию.
– Как же этого до сих пор никто не замечал?
– Похоже, стоял блок. Нет Мортена – нет грандиозных планов. А сейчас внешний вид призрака вновь запустил процесс.
– В таком случае насколько реально то, о чём он говорит? Может, Мортен хочет создать армию из привидений?
Кайлеан потёр лоб.
– Теоретически, во Вселенной реально всё. Но практически… армия призраков… Для решения локальной задачи – да, возможно. Я сам могу поднять такую армию в пределах, скажем, миль десяти. И смогу ею управлять полчаса, максимум час… но потом свалюсь замертво от энергетического истощения. Если это будет армия зомби, то есть существ, обладающих какой-никакой плотью, то диаметр действия будет ещё меньше, и всё закончится всё ещё быстрее. Эдак можно полностью выжечь весь магический ресурс. Тут уже будет не до мирового господства. Нерентабельный план. Думаю, тут что-то другое, хотя и эту версию необходимо проверить.
– А если он хочет поднять не армию? Может, кого-то одного, но супермогучего?
– Кого бы?
– Я не знаю, вам виднее.
– Мне не виднее, – сухо сказал Кайлеан. – Не исключено, что идея с возвращением прародины – мираж, дымовая завеса, и появилась лишь в качестве инструмента влияния на нужного человека. Ничего, надеюсь, из них, – он кивнул на леди Мибл и мастера Лиланда, – ещё кое-что удастся вытянуть… Пора возвращаться и запускать дракощеек… разве что напоследок… испытаем удачу? Мастер Лиланд! – обратился он к библиотекарю. – Что искал Мортен в вашем отделе?
Мастер Лиланд вновь опустился на одно колено.
