Текст книги "California (СИ)"
Автор книги: yourwriterellen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)
– Боже, не знаю, кто предложил это, но это просто потрясающе! – говорит блондинка, прижимаясь всем телом к капитану.
– Ты ещё сомневаешься? – кричит Сэм. – Конечно, это была я! А где Алекс?
Тайлер неловко трёт шею, уставившись на девушку перед собой. Она снимает с себя джинсовую куртку и кладёт её на песок, усаживаясь на вещицу. Мужчина не может пошевелиться, наблюдая за ней. Алекс оборачивается на Мэйхью с улыбкой.
– Я бы присоединилась к ним, но шрамы ещё не зажили.
И тогда до него доходит смысл её слов. Мужчина выдыхает и садится рядом с ней на песок, снимая с себя пиджак и накидывая его на плечи девушки. Алекс улыбается и произносит тихое «спасибо» до тех пор, пока он не кладёт одну руку на её спину. Девушка чувствует немыслимый ток мурашек. Так они и сидят, наблюдая за своими друзьями, что веселятся в ночном океане, брызгаясь водой, смеясь и выкрикивая друг другу что-то. Она оборачивается к Тайлеру и не может не спросить:
– У них там круто, почему не присоединяешься?
Глубокие карие глаза отдают немыслимым теплом, согревая в прохладную калифорнийскую ночь.
– Мне здесь тоже круто.
Джефф оставляет на холодных губах Эммы поцелуй, отмахиваясь в этот момент от Чарли, что вдруг возомнил себя несносным школьником. Его попытки затопить капитана пресекает Саманта, увлекая мужчину за собой и обвивая его шею руками.
– Ты совершенно безумна, Эмма, – говорит полицейский, спускаясь поцелуями на шею девушки.
От неё трудно оторвать взгляд. Настоящая русалка, способная загипнотизировать своим взглядом, утащить тебя на самое дно. Джефф улыбается, ловя губами её пьяную улыбку.
Эмма смеётся, чувствуя в душе невероятный фонтан из эмоций: холод смешивается с желанием, алкоголь с резким прояснением рассудка, а его поцелуи имеют такое же действие, как и пару мятных конфеток в коле. Она взрывается.
– Джефф, я так тебя хочу, – шепчет она, буквально вжимаясь всем своим дрожащим телом в тело капитана.
Никто не может видеть их в толще тёмной воды, только звёздное небо во главе с луной – их источник света. А потому Эмма вдруг чувствует себя такой смелой, опускает руку и сжимает его уже напряжённый член через боксеры. Джефф шумно выдыхает. Теперь смех Чарли и Саманты на фоне слышится словно через толстый слой стекла. Только кровь пульсирует в висках. И не только в висках.
– Я тоже тебя хочу, Эмма, а возиться с твоей простудой не хочу, поэтому нам пора выходить, – с трудом говорит он.
Актриса убирает руку и уже собирается что-то сказать, когда он кладёт палец на её дрожащие губы, призывая к молчанию.
– К тому же, я слишком стар для секса в публичных местах, – тихо добавляет он.
– Т-три раза в допросной, пару раз в школе и бог знает сколько в твоём к-кабинете – это уже не считается? – спрашивает она, стуча зубами.
– Эй, голубки! – в Джеффа летят брызги воды, и он мгновенно оборачивается.
Эмма пользуется моментом и уплывает к Саманте, повиснув на девушке. Сэм визжит, когда буквально оказывается под водой от такого натиска подруги. Девушки визжат и смеются, полностью охваченные стихией и своими эмоциями. Джефф тяжело вздыхает, рассекая воду рукой. Чарли наблюдает за всем этим с улыбкой. Тёплая лунная ночь, лучшие друзья, купание в океане, брызги воды и радостный смех – определённо, это лучший День Рождения, который только мог быть.
– Эмма, тебе в тур ехать, ты, мать его, заболеешь!
Девушка отрывается от водных игр с подругой и кладёт руку на грудь. Джефф закатывает глаза: она всегда делает так, когда безуспешно пытается что-то пообещать.
– Даю триста баксов на то, что не заболею!
***
Откуда-то веет холодом. Эмма ёжится и натягивает одеяло до самого подбородка, прижимая колени к груди. Холодно. Жутко холодно. Голова болит.
Она нехотя открывает глаза в очередной раз за это бесконечное утро и устало стонет, увидев время на часах. События минувшей ночи накрывают её с головой: День Рождения Чарли в пабе, откуда-то взявшаяся идея искупаться ночью в океане, злой Джефф, вытаскивающий её из воды на своём плече. При воспоминании о последнем тело девушки покрывается мурашками. Она проснулась три часа назад в холодном поту, в то время, как термометр показывал тридцать девять. Джефф долго ругался, ещё что-то бубнил о том, что у него в доме попросту нет таблеток, а потом наспех собрался и помчал в аптеку. Последнее, что она помнит перед тем, как отключилась в третий раз – его большие руки, приподнимающие её голову и заставляющие выпить какую-то дрянь, разбавленную водой.
Это ещё хуже, чем любое её похмелье.
Эмма чувствует движение в ногах и опускает взгляд, с улыбкой умиления замечая свернувшегося в клубок Лаки – живая грелка. Взгляд перебирается на широкую спину мужчины, сидящего на краю кровати. Он что-то сосредоточенно ищет в ноутбуке.
– Доброе утро, – с трудом хрипит Эмма.
Замечательно. Ещё и горло болит. Но сегодня она должна быть в студии!
Джефф оборачивается к ней: хмурый, как это утро.
– Очень доброе, Эмма, – сжав челюсти, говорит он.
– Что ты делаешь? – девушка кивает в сторону ноутбука.
– Ищу, на что потратить триста баксов. О, неплохая подсветка для моей Лилит.
Она закатывает глаза, вспоминая, как клялась, как божилась, что не заболеет от купания зимой в океане. Нет, пытаться кого-то в чём-то убедить – это, определённо, не её. Вспомнить только палетку, которую сняли с производства и которая теперь украшает будуар Саманты!
– Ты на меня злишься?
Мужчина несколько секунд сверлит её серьёзным взглядом. Немую сцену прерывает чихание Эммы, заставляя Джеффа раздражённо вздохнуть.
– Нет, ещё никто не предлагал мне перепихнуться в океане ночью.
В ту же секунду в него летит подушка. Джефф смеётся, а Эмма переворачивается на живот, чувствуя, как все тело ноет от температуры.
– Как я поеду в «ТодПикчерс»? – она обречённо вздыхает. – Я ещё обещала твоей маме заехать в школу. Я должна увидеться с ребятами перед туром.
– О школе можешь забыть, а насчёт этих твоих гоблинов… они что, не могут по телефону все сообщить?
– Джефф, мне нужно будет подписать контракт.
– Ну, пусть вышлют его по почте.
– Это ведь не счёт из банка или подписка на журнал. Объявят список городов, будет небольшая промо-фотосессия и ещё придётся подписать несколько десятков футболок из мерча для розыгрыша. Я должна быть там.
Капитан устало вздыхает. Он трёт виски, закрывает ноутбук и поглаживает грубую шерстку Лаки, очевидно, погрузившись в свои мысли. Из размышлений его вырывает очередное чихание.
– Ладно, там завтрак остывает. Поешь, а потом будем решать, что с тобой делать.
Девушка открывает один глаз, с недоверием уставившись на капитана. И пусть завтракать ей сейчас совсем не хочется – перечить полузлому капитану опасно для жизни. Она приподнимается в кровати, чувствуя слабость по всему телу, и снова смотрит на часы.
– Но ты ведь опаздываешь на работу.
Джефф разводит руки в стороны.
– Что поделать? Взял отгул. Впервые за десять, мать его, лет.
Благодарная улыбка украшает бледное лицо Эммы, и это всё, на что она способна в данный момент. Ей трудно говорить о том, как она восхищается своим мужчиной, и как его поступки перекрывают всю внешнюю суровость и непоколебимость. Капитан полиции не вышел на работу, потому что его девушка заболела! А может быть, всё потому, что завтра она будет расставаться с ним в аэропорту на две беспощадных недели?
Так или иначе, после небольшой перепалки за завтраком, Эмме удалось уговорить Джеффа отвезти её в школу. «Я не могу вот так уехать, не попрощавшись», – говорит она, пока капитан с силой хлопает дверью и яростно сжимает руль. Он снова заставил её выпить эту отвратительную на вкус и на запах жидкость, парируя: «У нас в Шотландии так лечатся. Для тебя и водка – сироп, а это вообще безобидная водичка». Но не помогло ни чудодейственное шотландское лекарство, ни таблетки, ни душ – вкупе с похмельем всё это делало из Эммы если не зомби, то хилую пародию на мертвеца. Только в таком виде фотосессии и устраивать.
«Тарино три шкуры с меня сдерет», – думает блондинка, уставившись безжизненным взглядом в окно.
Иллюзия рождества пестрила в глазах: сети гирлянд украшали фасад каждого здания, расположились на пальмах и фонарях, и всё это дополнялось неоновыми вывесками, ёлочными базарами, рождественской музыкой и палящим солнцем. Всё это больше походило на декорации к фильму – несомненно, это красиво, но это всё искусственное, всё это не пропитано настоящим духом грядущих праздников. Эмма закрывает глаза, которые уже болят от такой нагрузки, и вздыхает. В тех городах, что они посетят в рамках тура, будет снег. В Нью-Йорке будет снег. В Чикаго, в Вашингтоне, в Атланте. Там будет снег.
А Джеффа там не будет.
– Как бы я хотела провести этот крайний день перед отъездом с тобой в постели. Просто лежать и ничего не делать, – с трудом проговаривает она, переводя взгляд на сильные руки своего мужчины, сжимающего руль.
Капитан смотрит на неё краем глаза, а затем усмехается.
– Ты сама находишь приключения на свою задницу. Я удивлён, что Сэм не заболела. Вас обеих было не вытащить из воды.
– Надо ей позвонить. Где мой телефон?
– Бросил назад, – говорит Джефф и тянется к заднему сиденью, чтобы взять мобильник.
В ту же секунду он вибрирует в руках капитана. Мужчина бросает взгляд на экран и в недоумении сводит брови, вчитываясь в только пришедшее сообщение.
Ты ведь не уедешь, не попрощавшись? Я буду скучать и должен сказать тебе кое-что о своих чувствах. Пожалуйста, приезжай в школу.
Ноа.
– Это что ещё за хрен?!
– Что там? – Эмма тянет руку, чтобы забрать телефон.
Джефф отдаёт девушке мобильник. Она несколько раз перечитывает сообщение, а затем взрывается хохотом. Только капитану не до смеха. Он сжимает руль так, что костяшки мгновенно белеют, а на лбу уже проступила вена.
– Что ты смеёшься? Кто это и какого хрена он тебе написывает?
Девушка откашливается.
– Боже мой, это выпускник миссис Баттс, – Эмма продолжает смеяться, качая головой. – Кошмар, я не ожидала от него такого! Ноа…
– Ноа?! Сейчас мы приедем, и этому Ноа будет очень хреноа.
Эмма перестаёт хохотать, испуганно уставившись на капитана. По всем законам подлости, вывеска старшей школы уже виднеется на горизонте.
– Джефф, только не говори, что ты собрался выяснять отношения со школьниками.
Мужчина сворачивает на парковку.
– А какого хрена он тебе написывает?
– Может, я его первая любовь. Ты что, никогда не влюблялся в училку?
– Нет, к сожалению, у нас не работали голливудские фифы.
– Я не ослышалась, ты назвал меня голливудской фифой?
– Это и комплимент, и оскорбление одновременно, да? Я научился этому за время отношений с тобой.
– Да иди ты, – Эмма смеётся и открывает дверь авто. – Не приезжай за мной. Я себя нормально чувствую. Попрощаюсь с ребятами и сразу поеду в студию. Езжай на работу, там без тебя хаос.
Взяв с Эммы обещание отзваниваться каждый час и говорить о своём самочувствии, Джефф-таки уезжает на работу. Отгул превращается в опоздание на несколько часов – в этом вся суть капитана. Проводив взглядом его автомобиль, девушка направляется в школу. Айрис, как обычно, встречает её в холле.
– О, милая – женщина заключает актрису в объятия.
Миссис Баттс касается ладонью пылающего лба девушки и сочувственно поджимает губы.
– Не стоило тебе приезжать, дорогая, у тебя температура. Джефф лечит тебя?
– Да, по-шотландски, – девушка пытается повторить его акцент и смеётся.
Вместе они следуют по заполненному школьниками коридору, сворачивая к знакомой двери. Айрис рассказывает, что за все тридцать четыре года Джефф ни разу не притронулся к этому сиропу, хотя благодаря крепкому организму и вовсе не болел. Они продолжают болтать, проходя в небольшое закулисье, где их уже ждут выпускники. Эмма сталкивается взглядом с Ноа и едва ли сдерживает смешок, в то время как он смущённо отворачивается. Беседа их длится недолго, и скорее походит на монолог, где актриса рассказывает, что её ждёт в туре и сколько интересных секретов расскажет им, когда вернётся в Лос-Анджелес. Наконец, через двадцать минут восторженные выпускники отпускают девушку, а Эмма с Айрис садятся на стулья в актовом зале.
– Мне нужно с вами поговорить, – хриплым голосом бормочет блондинка.
Её знобит, и лучшим вариантом было бы отправиться в студию, чтобы поскорее покончить со всеми делами на сегодня. Но есть что-то, что поедает её изнутри, что-то, о чём она может поговорить только с Айрис, ведь лишь она видела две стороны стороны медали.
– Конечно, дорогая, я слушаю.
Эмма окидывает взглядом пустой актовый зал и сцену, чувствуя, как по всему телу разливается тепло. Она полюбила это место всей душой.
– Есть что-то, в чём я ужасно запуталась… это связано с туром. Не верится, что отправляемся уже завтра.
– Ты боишься?
С приоткрытых губ слетает нервный вздох. Нет, нет, это не страх. Или все же он? Ведь каждый раз, когда Эмма думает о грядущих переменах в её жизни, через все её напряжённое тело проходит неприятная дрожь. Как в детстве перед уколом. Это неизбежно, это повлечёт за собой последствия. И эти последствия могут быть в виде совершенно новой жизни, к которой она не готова.
– Я не знаю, как это назвать… но я словно балансирую между двух миров. Один – к которому я стремилась всю свою жизнь, без которого не представляла себя, ради которого терпела ужасные вещи, унижения, оскорбления, зависть и крики. И теперь мои труды дают свои плоды в виде, возможно, будущей известности.
Руки девушки беспомощно дрожат. Она пытается собрать мысли в общую кучу, но это выходит слабо – болезнь вкупе с нервозностью делают свое дело. Айрис накрывает её ледяную ладонь своей – тёплой, и Эмма облегчённо вздыхает, одарив женщину благодарной улыбкой. Как же она счастлива, что однажды ей довелось познакомиться с миссис Баттс! Прежде Эмма никогда не жаловалась, но всегда остро чувствовала нехватку матери в её жизни – как бы Райан ни старался, тёплые разговоры с мамой по душам он просто не мог заменить. Но Айрис… она словно заполнила эту зияющую долгие годы пустоту.
– Но есть другой мир, – почувствовав прилив уверенности, девушка продолжает. – Этот. В нем я развлекаюсь с друзьями, занимаюсь тем, что люблю, провожу время в школе, спокойно выгуливаю пса и встречаю любимого мужчину с работы. Всё спокойно и размеренно. Пока я не имею никакой известности – мне спокойно. Но сейчас… когда было официально объявлено о промо-туре, мне стали поступать предложения, меня саму зовут на кастинги.
– Но это же прекрасно, Эмма! Чего ты боишься? Представь, что тебя ждёт!
– Представляю, – девушка кивает. – Очень хорошо представляю. Мне придётся целовать других мужчин, и я знаю отношение Джеффа к этому. Моё отношение не лучше.
– Но ведь есть дублерши.
– А есть принципиальные режиссёры, такие, как Дэвид Тарино, например. Главная актриса – это не святая неприкосновенность, которую все оберегают. Это козёл отпущения. Не то, что бы я боюсь, что меня снова начнут втаптывать в грязь. Просто я так привыкла к этой жизни… я не представляю, как мы с Джеффом будем вместе, если я буду постоянно на съёмках, в разъездах и в журналах. Про меня начнут писать сплетни, приписывать романы – всё это может сказаться на наших отношениях. Всё-таки, он не имеет никакого отношения к Голливуду, и ему трудно…
Айрис понимающе кивает. Она кладёт руку на спину девушки, приободряюще поглаживая её. Тепло прикосновений успокаивают Эмму, но что-то по-прежнему поедает её изнутри.
– Джефф любит тебя, Эмма. И он примет любой твой выбор.
– Я знаю, но последствия этого выбора…
– Послушай, дорогая, судьба сама даёт тебе этот шанс. Сейчас ты мечешься, я понимаю, это очень трудно. На кону стоит твоё будущее. И в одном из них ты – успешная голливудская актриса, весь мир будет у твоих ног, стоит тебе только приложить усилий, ведь талант у тебя уже есть. Слушай. Мне ничего не стоит пойти сейчас к директору и устроить тебя к нам, но представь, что ты будешь жалеть всю жизнь о том, что не воспользовалась этим шансом! Эти две недели покажут тебе, какая жизнь тебе нужна, и тогда ты сделаешь выбор. Согласишься на съёмки или придёшь ко мне. Я буду рада в любом случае. За Джеффа ты не должна переживать и вовсе! Он полюбил тебя, сильно полюбил, это видно по его глазам, а если полюбил – то никому и ничему не позволит разрушить ваши отношения.
Разговор с Айрис вселяет ей надежду. Эмма кивает и поджимает губы, все ещё находясь в смятении. В любом случае, ей стало легче. А это уже первый шаг на пути к выздоровлению – и моральному, и физическому. Девушка благодарит её за всё и выходит из школы совершенно в другом настроении. Но, каким бы душевным ни вышел их разговор, вечер Эмме предстоит напряжённый.
***
– Давайте все дружно поблагодарим нашу главную актрису за перенос фотосессии завтра на четыре утра.
Дэвид притворно хлопает в ладоши, обводя недовольным взглядом девушку, сидящую за огромным круглым столом. Эмма не обращает на него внимание, вчитываясь в названия городов и штатов, которые они посетят в рамках тура. Буквы на бумаге расплываются, но среди них она вычленяет знакомое название. Глаза Эммы загораются, как огни на рождественской ёлке.
– Канзас-сити? – радостно спрашивает она, обводя взглядом всех сидящих за столом. Альберт отвечает ей лёгкой улыбкой и кивком. – А как долго мы там будем?
– Там написано, – Росс – агент Дэвида, нарочито важно переворачивает её лист бумаги, указывая пальцем на какие-то цифры. – Сутки, из которых четыре часа свободного времени. Шестнадцатого декабря в восемь утра мы уже должны быть в Чикаго.
Девушка мысленно высчитывает расстояние между Канзас-сити и Парсонсом, отмечая про себя, что успеет повидаться с родными. «Можно заранее купить рождественских подарков, но когда, когда я успею?» – думает актриса, совершенно отрешенная от разговоров за круглым столом переговорной. Здесь собрались все: и сценаристка Лиз, и продюсер Джош, и Рэй, и Альберт, и огнедышащий Дэвид. Эмма поднимает на него взгляд, понимая, что не имеет права на него злиться. Он спас её любимого.
– Простите, – бормочет актриса, поняв, как глупо себя ведёт. – Мы можем провести фотосессию сегодня, гримеры все равно на месте.
– У нас романтический мюзикл, а не фильм о зомби-апокалипсисе, – фыркает он.
– Я что, так плохо выгляжу?
– Да.
– Вот уж спасибо.
– Да ладно вам, – как всегда беззаботный Рэй широко улыбается и откидывается на спинку кресла. – Не будем же мы завтра перед аэропортом устраивать фотосет.
– Вылет в шесть утра, к тому же, – добавляет Джош.
Дэвид закатывает глаза. Эмма умоляющим взглядом смотрит на Альберта, и мужчина едва заметно кивает ей.
– Росс, озвучишь программу на завтра: какой штат, во сколько прибытие в гостиницу, когда пресс-конференция, показ фильма и интервью. Фотосессию устроим сегодня, но недолго, не будем напрягать Эмму и отправим её лечиться. Все всё поняли? Росс, вручи мисс Холл и мистеру Голду контракт.
Съёмочная группа в унисон соглашается с директором. Дэвид раздражённо вздыхает, пытаясь оторвать взгляд от Эммы. Это не в его полномочиях. Девушка внимательно вчитывается в текст контракта, о чём-то переговаривается с Рэем, едва слышно смеётся и откашливается. Каждое её действие не уходит от пытливого взгляда карих глаз режиссёра, он старается впитать в себя всю её, всю эту раздражающую девчонку, что никогда не станет его. Просто потому, что отдала сердце этому ледяному копу. Дэвид чувствует, как что-то щемит в груди, пока в его голову закрадываются навязчивые вопросы: «А любит ли он её так же, как любил бы я? А дарит ли ей ту ласку, которую дарил бы я? Да что он может ей дать! Он простой коп с жалованьем как мой двухминутный перекур. Почему, почему он?». Мужчина с трудом отрывает взгляд от незаинтересованной в нем блондинки и смотрит на свои бесполезные руки. Всё это полная чушь, всё это ерунда. Главный вопрос остаётся другим:
Как он выживет эти две недели с ней? Как сможет не смотреть на неё, не касаться, не говорить? Как он сможет перестать её любить?
Комментарий к Глава 32.
Очень надеюсь узнать ваше мнение ❤️ Люблю люблю люблю ❤️❤️❤️
Анимация к главе:
https://s0.gifyu.com/images/giphy9093e0629f618a2a.gif
https://s0.gifyu.com/images/sourceeb1b4326b526840b.gif
https://s0.gifyu.com/images/8mEyD.gif
https://s3.gifyu.com/images/147944.gif
========== Глава 33. ==========
– Чёрт, как я ненавижу все эти паршивые моменты с расставаниями и прочим слюнявым дерьмом. Особенно в аэропортах и на вокзалах.
– Джефф, ты меня обижаешь.
– Я просто не хочу, чтобы ты улетала.
Эмма в очередной раз ныряет в родные объятия, втягивая носом аромат его парфюма. До вылета ещё сорок минут: часть команды уже сидит в зале ожидания, и только главная свита фильма «Город Грёз» нарочно опаздывает, подчёркивая тем самым собственную важность и занятость. Но какая занятость может быть в шесть утра? Совершенно очевидно: всю ночь они провели за празднованием успеха фильма. Об этом свидетельствует Рэй в солнцезащитных очках и с бутылкой минералки, что притащился в аэропорт одним из первых, перепутав время.
– Гуляй с Лаки каждый вечер и обязательно бери на прогулку его любимого Билли.
– Да, Билли – его игрушка, – повторяет Джефф, отстраняя от себя блондинку и закатывая глаза. – Что ещё, кэп?
– Не забывай обедать и ужинать, твоя работа от тебя никуда не убежит, – девушка разглаживает складки на рубашке мужчины, затем проводит ладонью по щеке, ощущая, как колется щетина. – Так, насчёт звонков мы уже договорились. Завтра придёт Сэм, принесёт моё платье из химчистки, вы уж не подеритесь.
– Есть, сэр, – тяжело вздохнув, капитан притягивает актрису к себе и смеётся. – Эм, ты ужасно паникуешь, так нельзя.
Недоверие во взгляде Эммы заставляет капитана сжать челюсти и наигранно улыбнуться в, пожалуй, миллионный раз за это утро. Она знает. Он знает. Да и весь мир, наверное, знает, что Джефф паникует не меньше. Но талант скрывать свои чувства, что, между прочим, стирается с годами – у него в крови, а потому полицейский лишь отшучивается или старается выглядеть как дзен-буддист, которого ничто и никто не способен потревожить. Так или иначе, он волнуется. Да он в ужасе! Как эту маленькую глупую девчонку можно отпускать куда-то совершенно одну? Никто не застрахован от того, что она может там набедокурить! Случайно спровоцировать Третью Мировую, по неосторожности взорвать Белый Дом, с похмелья проснуться где-нибудь на крыше Эмпайр-Стейт-Билдинг… да она на всё способна, эта сумасшедшая бестия! У его переживаний слишком много сторон, и вторая по значимости из них – сэр Тарино, что будет ошиваться возле неё двадцать часов в сутки. Нет, конечно, Джефф ему благодарен и всё такое, да и угрозы капитана всегда действуют беспрецедентно, однако и от его ухлёстываний в сторону Эммы никто не застрахован. Третья сторона – это то, что он так зверски будет скучать по этой ведьме с дьявольским взглядом и ангельской улыбкой. Он слишком привык, просыпаясь, видеть её белокурую макушку на своей груди, привык ко всей этой чертовщине, через которую проходят все пары, что живут вместе – перетягивание одеяла, секс в любое время дня и ночи, ожидание, пока она накрасит свою смазливую мордашку и выберет платье, ссоры по поводу и без; просто привык, что она бесконечно мельтешит у него под ногами. Как теперь привыкнуть к её отсутствию?
Эмма снова отстраняется от своего мужчины, застегивая толстовку. Её ужасно знобит от температуры, а может быть – потряхивает от нервов, ведь прежде она никогда не путешествовала так далеко, если не считать её переезд в Лос-Анджелес. А лететь без малого пять часов. Из лета в зиму.
– Не понимаю логики, зачем делать первой остановкой в туре самую дальнюю точку – Сиэтл?
Девушка пожимает плечами, оборачиваясь, чтобы убедиться, что у них ещё есть немного времени. Полчаса до посадки. Ни Дэвида, ни Альберта, ни Джоша. Позеры.
– Я тоже ждала, что премьера будет здесь. Но менеджеры сказали, что начнём с северного штата, а конечная остановка здесь.
– Кретинизм.
– Чистой воды.
Позади слышатся женские возгласы. Эмма оборачивается, чтобы увидеть спешащих к ней Саманту и Алекс. Девушки наваливаются на подругу с объятиями, что-то выкрикивая невпопад. Джефф закатывает глаза и делает шаг назад, лишь бы его не засосало в эту пучину женской истерии.
– Не могу поверить, что мы отпускаем нашего ребёнка на целых две недели! – верещит Саманта, обхватывая плечи обескураженной Эммы. – Ты ещё и болеешь. Что это за фашизм? Эй, легавый, как ты вообще это допустил?
Капитан сжимает кулаки, стараясь сдерживать свой гнев в пределах грудной клетки.
– Послушай, павлинья задница, ещё одно слово в адрес моей работы, и твоя работа агентом вмиг обернётся обслуживанием старых членов.
Алекс и Эмма в унисон закатывают глаза.
– Ути, какие мы злые сегодня. Обойдёмся без угроз, красавчик.
– Ты всё взяла? Документы, лекарства, тёплые вещи? – каскадерша оборачивается к подруге, решив отвлечь её от препираний Джеффа и Саманты, что продолжают собачиться в ярде от них. – Я посмотрела погоду в Вашингтоне, там ужасный холод. Взяла шапку?
– О, и вино – лучшая грелка. А если совместить два в одном – вообще шик, – дополняет Саманта, заставив капитана ещё больше взбеситься.
Он все же склоняется к тому, что это шутка.
– Боже, вы словно на войну меня провожаете.
– Шоубиз, милая, это и есть война. И тебе надо быть готовой ко всему, – Сэм хлопает подругу по плечу, а затем поворачивается к побледневшему Джеффу. – А тебе красавчик – к фоткам с Тарино на красной дорожке, они будут повсюду.
Слова Саманты вырывают капитана из суицидальных мыслей, и он с силой сжимает ручку чемодана Эммы. Почувствовав мягкое прикосновение её ледяной ладони на своей руке, мужчина заметно расслабляется. В конце концов, он не двадцатилетний мальчишка с комплексом неполноценности и единственной потребностью присунуть кому-то, а потому держать себя в руках – единственно-верное решение. И Эмма им гордится. А выноса мозга можно избежать, если лишний раз промолчать.
– Так, – Алекс прерывает напряженную тишину. – Привозишь магнитик из каждого штата, поняла?
Эмма кивает, но её прерывает разочарованный стон Саманты.
– Вы что, с ума посходили? Какие нахрен магнитики? Эмма, послушай, я тут осенью побывала с рабочей поездкой в Нью-Йорке, – Сэм увлекает подругу за собой, и они садятся на металлические стулья. – Так вот, на пересечении третьей и пятой авеню есть шикарный винный магазинчик, там хозяйка – Мишель, отпадная мадам, скажешь, что от меня, ещё и скидочку неплохую получишь.
– А ты, Сэм, в своём репертуаре. Это случайно не в Бронксе твой винный магазинчик? Всех местных гангстеров ради скидки собрала?
– Заткнись, легавый.
Мимо сидящих девушек и Джеффа проплывает высокая фигура Дэвида Тарино в сопровождении своего агента. Он не замечает их, уставившись перед собой. Совершенно очевидно, по его солнцезащитным очкам, что ночка у них и правда была весёлой. Эмма следит за мужчинами, замечая, что он подходит к Рэю и Лиз. Взгляд девушки перебирается на таблоид. Осталось двадцать минут. Руки начинают непроизвольно дрожать. Уши заложило от болезни, но, очевидно, это не та причина, по которой голоса Саманты и Джеффа слышатся словно через вакуум. Они снова сцепились, но все внимание актрисы, пусть и рассеянное, сосредоточено на другом. Девушка смотрит через толстый слой стекла на посадочную полосу, наблюдая за самолётами – её частыми спутниками на ближайшие две недели. Сердце стучит где-то в горле, стоит Эмме только представить, как высоко-высоко над землёй она летит в совершенно иную жизнь. Чувство некой торжественности разбавляется тоской, затем следует паника, а за паникой – желание спрятаться ото всех под одеялом, как в детстве, только бы избежать перемен.
О, как она ненавидит перемены!
– Да хватит вам ругаться, черт подери, – голос Алекс вырывает Эмму из размышлений, она оборачивается и видит, что Джефф и Сэм готовы наброситься с кулаками друг на друга в любую секунду. Она закатывает глаза. – Эм, лучше расскажи, сильно взволнована?
– Нет, я в ужасе, – отвечает девушка, находя ладонь капитана и кладя её к себе на колени. Так спокойнее. Джефф мгновенно перестаёт угрожать Саманте и переводит все внимание на свою блондинку. – Боже, я жду от тура ни участия в шоу Джимми Фэллона, ни купания в любви фанатов фильма и даже ни возможности воочию повидаться с настоящими звездами. Я просто жду, когда у меня появится время, и я смогу поехать к родным в Парсонс. Это безумие?
– Это нормально, – Джефф кивает, обнимая актрису за плечи. – Просто ты не знаешь, что за хрень тебя ждёт, а потому нервничаешь.
– Ой, смотрите, кто заделался в психологи.
– Заткнись, янки.
– Оу, психолог-нацист?
– У кого из вас двоих ПМС? – Эмма не выдерживает очередного потока препираний от двух самых близких ей людей. – Вы портите всю картину. Осталось пятнадцать минут, и сейчас я должна по своему вымышленному сценарию плакать и говорить о том, как я буду по вам скучать.
Саманта и Джефф переглядываются. Наступившая вдруг тишина устраивает Эмму, и она снова прикрывает глаза, стараясь сосредоточиться на ощущениях. В какой-то книге было написано, что научиться контролировать свой страх не так уж и сложно. Для этого нужно всего лишь его визуализировать. Настолько ли он велик, как кажется? Эмма представляет высокого мужчину, сидящего за большим дубовым столом. Он зарывается пальцами в короткие тёмные волосы, плотно сжимает губы и сонно потирает глаза. А в глазах – пусто. Она узнает это место и этого человека. Холодный, чужой Джефф, которого она знала до того, как по-настоящему с ним познакомилась. Вот он – её страх. Стать с ним чужими людьми, навсегда потерять связь, смотреть друг на друга пустым взглядом. Без чувств.
Девушка в испуге вздрагивает и с силой сжимает руку своего капитана.
– Эй, все в порядке?
– Нет, – говорит блондинка и обхватывает его плечо обеими руками, всем телом прижимаясь к мужчине. – Обещай, что не разлюбишь меня. Обещай, что ничто не разрушит наши отношения, даже если мне снова придётся вернуться к съёмкам.
Джефф в недоумении смотрит на побледневшую девушку. Он кладёт ладонь на её лоб, но Эмма резким движением её убирает.
– Просто пообещай.
– Никогда не спрашивай у меня подобное, – он хмурится. – Мне необязательно разбрасываться словами, чтобы ты знала, что я никогда тебя не отпущу.
С приоткрытых губ актрисы слетает вздох облегчения. Нет, все будет хорошо. Джефф не позволит случиться плохому.
– Объявляется посадка на рейс номер двести шестьдесят один «Лос-Анджелес – Сиэтл» авиакомпании Американ Эйрлайнс. Просим пассажиров пройти к выходу на посадку.
