Текст книги "California (СИ)"

Автор книги: yourwriterellen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

– Твою мать, – со вздохом раздражения Джефф встаёт с кровати.

Когда он спускается на первый этаж, на кухне уже горит свет. Эмма стоит спиной к нему, наливая в чашку кипяток из чайника. Полицейский складывает руки на груди, довольный этой минутной возможностью полюбоваться ей. Всё-таки, это потрясающая картина – такая желанная женщина на его кухне. Здесь никто и не хозяйничал, кроме его мамы. Мужчина улыбается и прокашливается. Эмма мгновенно оборачивается, испуганно вздрогнув.

– Не спится? – мягко спрашивает он.

– Нет.

– Вот и мне.

Эмма ставит чашку на стол.

– Хочешь чай?

Джефф смотрит на время. Три часа ночи. Почему бы и нет?

– Можно.

Улыбка расцветает на её губах. Эмма порхает по его кухне, открывая шкафчик и доставая оттуда коробку с чаем. Она бросает пакетик в его чашку, заливает кипятком и ставит её на стол. Мужчина с улыбкой наблюдает за каждым её действием, садится на стул и берет чашку в руки. Эмма садится рядом.

– Я удивилась, когда увидела у тебя в запасах засушенную мяту.

– Это мама, – небрежно бросает он и делает глоток крепкого чёрного чая.

Он любит кофе. Двойной эспрессо. Но ради того, чтобы сидеть в три часа ночи на кухне с красивой девушкой, можно и потерпеть.

– Мама?

– Да, она иногда приходит и заваривает себе мятный чай. Любишь мяту?

– У меня на неё аллергия, – девушка открывает сахарницу и кладёт одну за другой ложку сахара в чай. Джефф ни капли не удивлён её любви к сладкому. – Твоя мама живёт здесь?

– Да.

Откровенничать ему вовсе не хочется. Вернее, он вовсе не привык. Но любопытный взгляд огромных голубых глаз способен вытащить из него любую информацию.

– А твой отец?

Чашка с грохотом возвращается на стол. Эмма вздрагивает от резкого звука и от перемены в его лице. Джефф бледнеет, багровеет, сжимает кулаки и челюсти. А потом думает: почему бы и нет? Почему бы и не рассказать ей? Он не ранимая девчонка с плохим прошлым, что делает из этого трагедию. Если даже Эмма восприняла уход матери как должное, то и он обязан держаться молодцом.

– Отец остался в Эдинбурге.

– Почему?

Она совсем не осознает, что переходит грань. Ей интересно. Ей интересно всё, что с ним связано. Каждая мелочь, каждая деталь. То, каким он был. То, почему он переехал из Шотландии в Лос-Анджелес. То, почему он стал таким безжалостным копом, борцом за справедливость. И Эмма даже не могла себе представить, что всё это окажется связано между собой.

– Мой отец был последним отморозком, в мой последний день в Шотландии мы с ним сцепились. Мать собрала деньги, документы, пару вещей, и в тот же вечер мы прилетели сюда. Здесь жила моя бабушка.

Эмма в удивлении приоткрывает рот, ошеломленная его откровением. Ещё несколько часов назад он с каменным лицом терпел все её нападки, а сейчас сидит и делится своим прошлым за чашкой чая. Не зря говорят, ночь – лучшее время для откровений. Она забирает в свою тьму все тайны, она оставляет их в себе, она наполняет их правдой.

– Как это произошло? – казалось бы, вопрос Эммы совершенно бестактный и бесцеремонный. Но её это не волнует. Она хочет знать. Она хочет знать о нём все.

Секунда недоверия во взгляде сменяется теплотой. Джефф откидывается на спинку стула и неотрывно смотрит на Эмму, ведя внутреннюю борьбу с самим собой. Пусть будет так. Пусть она будет первой, кто узнает правду. Пусть она будет единственной, кто будет знать правду.

– Сначала всё было хорошо, наверное. Он работал в какой-то конторе штатным юристом, а потом ему подкинули аферу. Отец даже не мог представить, в какое дерьмо вляпался. Дело шло о транспортировке какого-то немыслимого количества наркоты через материк, ему нужно было подделать документы, что проходили через таможню. Он согласился, потому что денег никогда не хватало, мама работала в школе, а там, знаешь, далеко не гонорары за пляски перед камерами. Отец был настоящим лопухом, и ему заплатили. Целым килограммом. Так он и подсел на это дерьмо. Сначала из дома пропадал он, потом деньги, потом вещи – стандартный сценарий. На мой шестнадцатый день рождения я пришёл домой и увидел разбитое лицо матери. Я слетел с катушек. Она плакала, умоляла его не трогать, но… да, неплохо я ему навалял в тот день. Избил собственного отца до потери сознания, черт подери, – боль в глазах Джеффа отражается в душе Эммы. Он сжимает челюсти и продолжает: – Мама испугалась, что это дойдёт до полиции. Собрала все самое необходимое, и в этот же вечер мы прилетели сюда. Здесь жила бабушка. Уже устроившись в участок, я поднял то дело о транспортировке наркотиков… по заслугам получили все. Полиция США в Шотландии бессильна, но мне помогли связи, сослуживцы. Никто не ушёл от ответственности.

Джефф отводит взгляд, чувствуя себя опустошенным. Но это больше похоже на освобождение. От огромного груза, что жил с ним всё это время. Эмма чувствует, как в уголках глаз скапливаются слёзы, но не может даже пошевелиться, ошеломленная его рассказом. Всё детали пазла складываются в одну картинку: вот, почему он так холоден и так суров, ведь детство с таким отцом наложило свой шрам на его душу; вот, почему он так яростно борется за справедливость – его родной отец был наркоманом, он на себе почувствовал ужасы такой жизни; и, наконец, вот, почему он всегда держится от Эммы на расстоянии – он ей не доверяет. Ему нужна семья, ему нужна уверенность, которую она не может дать, пока сама варится в этом котле, где всем заправляют наркоторговцы и наркоманы. Ему нужно то, чего у него никогда не было.

Эмма встаёт из-за стола и подходит к недоуменному мужчине, без лишних вопросов садится к нему на колени и обхватывает его лицо ладонями. А затем целует. Джефф удивлён, подавлен, ошеломлен, он, черт возьми, рад. Он кладёт руки на её талию, не углубляя поцелуй и не делая из него выход похоти и страсти. Это скорее выход чувств и эмоций, что он так упорно закапывал в себе всё это время. Эмма отрывается от его губ и проводит пальчиками по его грубой щетине, в наслаждении прикрывая глаза. Она хочет слиться с ним, хочет врасти в него, стать с ним одним целым. Но он её не принимает.

– Ты всё правильно сделал, – шепчет она.

Джефф кивает, не сводя глаз с красивой женщины на его коленях. Он не может и не хочет ей сопротивляться. Это больше не в его силах.

– Пойдём уже спать, – говорит он, проводя ладонью по её волосам. – Снова ложимся на рассвете, пора кончать с этой привычкой.

***

Утро в полицейском участке начинается со своего типичного сценария: протоколы, отчёты, галдёж полицейских, жалобы, звонки и обжигающий двойной эспрессо. Джефф доделывает вчерашние брошенные из-за одной истерички отчёты и мысленно возвращается в их на удивление мирное утро. Он с улыбкой вспоминает Эмму за плитой, пытающуюся в своей американской манере воспроизвести настоящий шотландский завтрак (что с треском проваливает, и о чем он ей, конечно же, обязательно сообщает), вспоминает, как она в спешке собирается, на ходу теряя серёжки и ругаясь с Алекс по телефону, вспоминает эту утреннюю суматоху и скуренные сигареты за ожиданием её у своей машины, вспоминает, как они шутили и ругались, выбирая радиоволну, как она, смеясь, показывала ему свои разодранные коленки, и как прямо в авто он мазал их каким-то сомнительным кремом из своей аптечки. Джефф поднимает взгляд и усмехается самому себе. Ведь так мог бы начинаться каждый их день. Если бы Эмма всегда была такой настоящей, и если бы Джефф был таким… не копом. Но обстоятельства вновь разбросали их по разные стороны баррикад.

– Вот дерьмо, – погрузившись в эти мимолетные воспоминания, он не замечает, как ручка падает на пол.

Джефф наклоняется, чтобы её поднять, а когда выпрямляется, видит перед собой из ниоткуда взявшегося Дэвида Тарино. Он не пугается и не удивляется. В конце концов, это кабинет капитана полиции. Тут и не такая чертовщина случалась.

– С чем пожаловал? – рявкает он, с подозрением разглядывая мужчину перед собой.

Лицо Дэвида не выражает никаких эмоций. Он обводит взглядом капитана, недовольно фыркает и садится на стул, который уже, вообще-то, является собственностью Эммы. Джефф уже собирается приставить пистолет к его виску, или, как минимум, забить его до смерти дубинкой, когда режиссёр, наконец, решается заговорить.

– Я пришёл дать свидетельские показания о делах нашего общего друга.

Комментарий к Глава 19.

Люблююююю хххххх

Приходите к нам, у нас здорово https://vk.com/wealllovecaptainjeff ❤️

Анимация к главе:

https://gifyu.com/image/9PqH

https://s3.gifyu.com/images/AWGL.gif

https://s3.gifyu.com/images/ZQVa.gif

https://s3.gifyu.com/images/9oep.gif

========== Глава 20. ==========

Бесповоротно влюблённый в Голливуд, Дэвид Тарино никогда не мечтал стать актёром. Весь парадокс заключался в том, что, считая себя гораздо выше и интеллектуальнее шутов, кривляющихся перед камерой с заученным текстом в голове, он неумолимо стремился к славе именно в этой области. Компромисс возник сам собой, когда в шестнадцать лет он написал свой первый сценарий. Это должна была быть небольшая сцена о поиске своего места в жизни; он не спешил показывать его, заняв позицию тихого наблюдателя. В этом ему помогла его первая работа в кинотеатре, где Дэвид мог бесплатно смотреть фильмы и вносить правки в свой сценарий, который довёл до ума лишь к восемнадцати годам. Всё закрутилось-завертелось в один жаркий июльский денёк, когда в их кинотеатр в небольшом городке в Мичигане заехал известный на тот момент режиссёр – Кристиан Дарелл со своей командой. Они приехали с промо-показом премьеры своей драмы: тогда-то Тарино и понял, что пора брать быка за рога. Дэвид представился местным сценаристом и показал ему свой сценарий – Кристиан был в восторге. Уже через год он собирался снять этот фильм, записав Тарино, как и полагается, в сценаристы, но тот выдвинул своё условие – только парная режиссура. Это был судьбоносный поворот в его биографии, о котором до сих пор упоминают журналисты в своих статьях. Ему было предрешено стать режиссёром, вся подноготная актёрского дела была ему чужда, да он и не стремился её понять. Однако приобретя такого талантливого режиссёра, никто и подумать не мог, какого актёра не узнал мир. О, так играть, как играет Тарино, так натягивать на лицо маску равнодушия и пренебрежения ко всему и ко всем… его курсы актёрского мастерства ломились бы от желающих научиться так же. В этом ему не было равных, и никто, ни один человек из его окружения и подумать не мог, что на самом деле представляет из себя Дэвид Тарино.

Мужчина приглаживает волосы рукой, блуждая взглядом по столу капитана полиции. Отчёты, какие-то схемы, протоколы, рапорты, ручки и кофе. Никаких рамок с фотографиями жены и детей, ничего, что напоминало бы о том, что Джефф Баттс тоже человек. Человек, к которому при иных обстоятельствах Дэвид Тарино ни за что в жизни бы не обратился. Но жертвование своей гордостью и никчёмными принципами никого не убьёт, если всё это делается ради одного-единственного человека.

– Слушай, если ты притащил сюда свой обкуренный зад, чтобы поглазеть на меня, то давай я вышлю тебе свою фотку и будешь на неё надрачивать себе спокойно, а не тратить моё время, – Джефф устало трёт переносицу и с раздражением смотрит на режиссёра.

Тарино поправляет пиджак. Он не чувствует себя оскорбленным или что-то вроде того, ему просто уже до фонаря на все эти приступы брызганья слюны в его сторону.

– Как насчёт видео? – Дэвид в усмешке поднимает брови. – Коротенькое, правда, выйдет, но и на том спасибо.

Нервы капитана сдают. Он подскакивает со своего места и несётся к ухмыляющемуся Тарино, хватая его за грудки и поднимая со стула. Дэвид поднимает ладони, показывая, что драться с капитаном в полицейском участке не намерен. Это равносильно суициду.

– Вали отсюда, пока видишь картинку, не искаженную железными прутиками, – рычит Джефф, с ненавистью рассматривая его высокомерную морду.

– Вам знакомо имя Эммы Холл? – резко спрашивает он, вмиг изменив атмосферу в кабинете.

Язвительные замечания по типу «вопросы здесь задаю я», мгновенно отлетают, руки убираются с его дорогущего пиджака, режиссёр возвращается на своё место, стоит Джеффу только услышать её имя. От пристального взгляда Дэвида не уходит реакция капитана: сжатые челюсти и кулаки, рассеянный взгляд. Джефф жалеет, что не взял у Эммы уроки актёрского мастерства; так или иначе, играть роль беззаботного идиота для капитана не в новинку. То, что Тарино сюда притащился – уже одно большое недоразумение, но то, с чем притащился режиссёр мгновенно реабилитирует его в глазах капитана. Джефф прокашливается, чешет затылок и возвращается на свое место.

– А, это та актрисулька, которую мы загребли вместе с тобой за наркоту?

– Та самая актрисулька, – Дэвид коротко кивает. – Но к этому она не имеет никакого отношения, в частности, как и я.

– Всегда хотел спросить… а спина у тебя не чешется?

– Э-э-э, что?

– Ну, крылышки твои ангельские, наверное, мешаются, – рявкает Джефф, Дэвид закатывает глаза. – Ты особо не расслабляйся, от закона тебе в любом случае не уйти. И тут уже не помогут ваши полные дерьма звёздные адвокаты. Чем вы им платите, коксом?

Дэвид раздражённо вздыхает и устало трёт виски. Он предполагал, что так всё и будет, но нужно было таки послушать голос разума и пригубить перед походом в этот чёртов участок. Так или иначе, ему нужно было закончить начатое. Джефф полон дерьма, но он настоящий профессионал в своём деле. Пусть будет вскрыта вся подноготная их работы, пусть стаптывает его с дерьмом, пусть, возможно, ему самому достанется и вскроются не самые радужные последствия его приключений, но когда дело касается её – пошла к чёрту гордость и пошёл к чёрту капитан Джефф.

– Вам наверняка знакомо имя Энтони Вуда, и больше, чем уверен, что вам не терпится прижать его из-за слухов, которые витают вокруг его персоны. Он заинтересован в Эмме. И не просто заинтересован, а открыл на неё настоящую, мать его, охоту.

Очередная ручка ломается пополам в руке Джеффа. Он немигающим взглядом смотрит на Дэвида, ожидая разглядеть хоть какой-то подвох, хоть какую-то зацепку на то, что он явился сюда с иной целью, но его глаза полны отчаяния и, может быть, где-то раскаяния. Уж с психологией у капитана никогда не было проблем. Он отключает свое уже успевшее бешено заколотиться сердце и включает холодный разум.

– Да ладно, дружка своего пришёл сдавать? Свежо предание, а верится с трудом.

– На кону не дружба стоит, а жизнь человека.

– Той самой Эммы?

Дэвид кивает. Что-то внутри капитана с хрустом ломается, словно рёбра, словно в эту же секунду из лёгких выкачивают весь воздух. Он старается не показывать и не выдавать своего состояния, старается изо всех сил вернуться в обличие копа, к которому пришёл незнакомый придурок давать показания о незнакомых ему людях, к которым он не имеет никакого отношения. Но страх за Эмму выступает холодным потом на спине, пульсирующей венкой на шее и очередной сломанной в его руках ручкой.

Джефф встаёт из-за стола и следует к двери, открывая её и ища взглядом свою помощницу. Джина сидит за столом, что-то яростно записывая в протокол.

– Зайди ко мне, – говорит он, и девушка мгновенно поднимает на него взгляд.

– Сейчас?

– Да, чёрт подери! – рявкает Джефф, и служащие мгновенно поднимают на него свои любопытные взгляды. Начальство снова в гневе, начальство лучше не трогать. Всё возвращаются к работе, Джина торопливо складывает бумаги и идёт к капитану, мысленно молясь о том, чтобы он не припомнил все её грехи и до сих пор нераскрытое дело с дракой на бульваре Сансет. – Мне нужна твоя помощь.

Девушка кивает и заходит в его кабинет, замечая вальяжно развалившегося Дэвида Тарино. Несмотря на его позу эдакого короля мира, невооружённым взглядом видно – он нервничает. Режиссёр провожает взглядом девушку, что садится на одинокий стул в углу, открывая записную книжку и щёлкая ручкой. Джефф возвращается к столу, но не садится, а нависает над Дэвидом, в нетерпении на него уставившись.

– Рассказывай. Всё.

– Вы не обольщайтесь и не думайте, что я собрался с вами сотрудничать. Я просто не хочу допустить несчастного случая.

Что-то внутри Джеффа неприятно скребется о грудную клетку, что-то, что подсказывает – не стал бы Тарино так впрягаться за незнакомую ему девчонку. На остальных моделей, что были до Эммы и сейчас лечатся от зависимости, ему плевать, а тут, значит, решил героя из себя состроить? Мужчина сжимает челюсти и отводит взгляд. Нет, не может быть, чтобы он запал на Эмму.

– Я слушаю.

– Вуд балуется наркотиками сколько я себя помню, вокруг него всегда кружились модели и актрисы, которых он благополучно провожал до реабилитационных центров. Я до сих пор не знаю, какого чёрта он творил всё это, может быть, это такой фетиш у него – доводить до полусмерти невинных девушек. Тем не менее, у богатых свои причуды. Могу назвать имена всех, кого он уничтожил, но это займёт много времени.

– Останешься и расскажешь детали Джине, она всё запишет и пробьёт имена, чтобы проверить достоверность твоих слов.

– Да, сэр, – подаёт голос девушка.

Дэвид раздражённо фыркает. Он полез в дерьмо, он пришёл сдавать своего лучшего друга ради девчонки, а ему не верят. Поразительно!

– Продолжай, Тарино.

– В общем, под предлогом отлёта в Лондон, чтобы не собирать слухи, я нанял частного детектива и провел собственное расследование, – режиссёр достаёт из кармана пиджака конверт и вручает его капитану.

Джефф не узнает дрожь в своих руках, пытаясь выяснить, что там внутри. Наконец, не совладав с нервами, он просто высыпает все фотографии на свой стол. С многочисленных снимков на него смотрят двое знакомых ему мужчин, один из которых вручает другому свёрток, предположительно, денег. Энтони Вуд и Гевин Рэтлифф. Адвокат маньяка, напавшего на Эмму.

– Чёрт, мать твою, – Джефф хватается за голову.

Тарино кивает и продолжает:

– Возможно, это никак не связано между собой, возможно, Энтони снова во что-то вляпался и просто решил воспользоваться услугами адвоката. Но мой детектив мягко слился с дела и сказал, что распространять информацию о своих же сотрудниках он не имеет права. Один черт знает, как связаны частные детективы и адвокаты, но это то, почему я пришёл сюда.

Джефф реагирует мгновенно, уже набирая чей-то номер на стационарном телефоне. Пока идут гудки, он обращается к Джине:

– Выясни, когда состоится суд над этим отморозком Роном и принеси из архива его дело, – отчеканивает он.

– Есть, сэр, – девушка кивает и быстро ретируется из кабинета.

– Почему, черт подери, так долго, – наконец, на том конце провода снимают трубку. – Ларри, немедленно пробей по базе адвоката Гевина Рэтлиффа и узнай на каких делах он специализируется. Я жду полный отчёт у себя на столе через полчаса.

Телефон с грохотом падает на стол, Джефф нервно расхаживает по кабинету, зарываясь пальцами в волосы. Он резко останавливается напротив стула, где восседает Тарино.

– Ты полагаешь, что в нападении на Эмму и этой встречей Вуда с адвокатом есть какая-то связь?

– Я не хочу в это верить, – режиссёр качает головой. – Но его нездоровый интерес к Эмме волновал меня с момента выхода фильма.

– В чем он проявлялся?

– Ему нравится играть в кошки-мышки, но так, чтобы жертву ему приносили уже готовую, на блюде. Обычно, девушки сами падали к его ногам, так что бегать за кем-то он не привык. Сначала просил меня привести её к нему, я сначала даже согласился, так меня она раздражала.

«О, хоть в чём-то я этого отморозка понимаю… сколько раз я мечтал бросить эту ведьму в огонь!», – думает Джефф и хмурится, возвращаясь за свой стол.

– Я думал это несерьёзно, поразвлекаются и на этом всё. Но он стал говорить о ней каждую свободную секунду, лично ни разу с ней не контактируя. Это, черт подери, не имело никакой логики и я всё ещё ни черта не понимаю. Это уже не банальный интерес.

В душе каждого из мужчин бушует пламя, по-своему бушует, у кого-то яростью и неминуемым желанием поскорее увидеть Эмму, обеспечить ей безопасность и очистить город ото всех ублюдков, что положили на неё глаз; а у кого-то – чувством вины за предательство друга и страхом за девушку, с которой его связывают сплошные противоречия. Это был замкнутый круг, путаница из вопросов и фактов, где не ни одного ясного ответа и подсказки.

– Дело – дрянь, – фыркает Джефф, уже разыскивая по карманам свои сигареты.

– Да. Эмма для Вуда стала изысканным пирожным, на которое он положил глаз и из-за которого отказался от других сладостей. А что обычно делают после продолжительной диеты? Съедают все без остатка.

Капитан отводит от режиссёра напряжённый взгляд и выпускает облако дыма. Нет никаких сомнений в том, что сегодня ему предстоит очередная бессонная ночь в участке, а уже завтра они поймают Энтони. Но всё, в чём Джефф может быть уверен на данный момент – скоро его допросная станет тем ещё окровавленным местечком.

***

Эмме трудно было поверить в свое счастье, когда она узнала, что предфинальные сцены будут сниматься за пределами особняка – в очаровательном черешневом саду на заднем дворе, а съёмки финала перенесутся в её родной ТодПикчерс, ведь денег на продление аренды у мистера Скряги нет. Реквизиты и компьютерная графика всем актёрам были милее ужасающей атмосферы старого дома, так что спорить с режиссёром никто не стал.

– Эмма, до завтра! – в трейлер заглядывает Рэй, подмигивая девушке.

– Пока-пока, – улыбается блондинка.

Рэй словно собирается что-то сказать, но вовремя передумывает, и, махнув рукой, закрывает за собой дверь. Эмма улыбается его нерешительности, смывая грим и очередной съёмочный день со своего лица. Она ждёт, когда за ней заедут Алекс и Саманта, чтобы провести вместе вечер и отпраздновать успех «Города Грёз», когда телефон на столике вдруг начинает вибрировать, а на дисплее высвечивается имя капитана. Эмма в удивлении поднимает брови и несколько секунд не решается взять трубку, ведь он явно звонит не потому, что соскучился.

– Да? – девушка в любопытстве смотрит на своё отражение.

– Эмма, я очень редко, нет, просто никогда не обращаюсь к тебе с просьбами. Но сейчас мне нужно, чтобы ты сделала одну вещь без лишних вопросов, – в его голосе слышится беспокойство, и Эмма сама перехватывает его волнение, теребя подол платья, специально подобранного для сегодняшнего вечера. – После съёмок езжай ко мне домой и не высовывайся оттуда до завтрашнего дня, ладно?

Знакомая волна паники обволакивает актрису, выступая холодным потом на спине. Она чувствует, как руки начинают дрожать.

– Почему? Что-то случилось?

– Чёрт, я ведь просил, без вопросов, – от его грозного голоса девушка вздрагивает и закусывает губу. – Ответишь, сколько раз я вытаскивал твой милый зад из неприятностей?

– Много?

– Верно, так что сейчас просто сделай, как я прошу. Меня не будет до завтрашнего утра, много работы навалилось, но я должен быть уверен, что ты в полной безопасности. Ключи найдёшь под ковриком.

«Капитан полиции и хранит ключи от дома под ковриком…» – Эмма тихо хихикает.

– Я сейчас с тобой, по-твоему, шучу? – рявкает капитан.

– Нет, но…

– Эмма, я должен идти. Прошу тебя, сделай, как я сказал, пообещай, что после съемок сразу поедешь ко мне.

– Джефф, что ты…

– Мать твою, просто пообещай. Я о большем не прошу.

– Обещаю, – резко выпаливает Эмма и в удивлении смотрит на своё отражение. Опять идёт у него на поводу.

– Хорошо, а теперь мне надо идти.

– Подожди, расска…

Короткие гудки прерывают взволнованную девушку. Она несколько секунд смотрит на потухший экран телефона, и чувствует, как стремительно страх уступает место раздражению. Осёл! Смеет ей указывать только потому, что ему так захотелось? Только потому, что возомнил себя богом, раз уж несколько раз выпутал её из неприятностей? Нет, дело точно не в этом. Вероятно, он решил воспользоваться её покладистостью рядом с ним и продолжать в том же духе, и речь тут явно не о волнении. Да и о чем, о чем волноваться-то? Все придурки проучены, все маньяки за решёткой. Решил поиграться, чёртов манипулятор.

Сигнал автомобиля на улице прерывает мысленные гневные тирады Эммы, и она, подмигнув своему отражению, хватает сумочку и спешит к подругам на парковку.

«Упс, ослушалась я вас, капитан, и что же вы мне сделаете?» – довольная собой, девушка открывает дверцу красного Форда Алекс.

– Эмма, я, конечно, понимаю, что ты играешь призрака у Дито, но что-то ты слишком вжилась в роль! – Алекс трогается с места, и вот её автомобиль под хохот трех девушек мчится по солнечным улицам Голливуда. – Мы тебя почти не видим.

– Алекс права, – Сэм оборачивается на подругу с переднего сиденья и игриво щипает её в бедро. – Признавайся! Где пропадала?

– Я вам всё обязательно расскажу, – блондинка лучезарно улыбается и активно кивает. – Но сначала вы скажете, куда мы едем.

– Мы всю дорогу ссорились и решили оставить право выбора за тобой.

Эмма смотрит на подруг, и вдруг её голову посещает просто замечательная, как она думает, идея.

– Может быть, в шотландский паб? Тут есть один неплохой, в Инглвуде правда.

В салоне авто вдруг становится непривычно тихо. Саманта и Алекс переглядываются, а затем синхронно оборачиваются на подругу.

– Ты в порядке, Эм?

– Перегрелась?

– А что такого? – девушка невинно округляет глазки и приглаживает платье.

Как бы она не злилась на Джеффа, она всегда будет хотеть узнать о нём больше, проникнуться им глубже. И если он не позволяет ей сделать этого, то его любимые вещи позволят.

– Просто странно это, – подаёт голос Алекс. – На экзотику потянуло?

– Почему нет? – блондинка беззаботно смеётся.

Подруги пожимают плечами, и автомобиль стремительно несётся по указанному адресу. Десять минут – и они останавливаются напротив небольшого паба, на деревянной вывеске которого выведено «Джон Лесли». Сумерки уже опустились на город, возле главного входа курят и о чём-то переговариваются постояльцы, а три девушки со звонким хохотом вваливаются в заполненный паб. Их встречает громкая музыка, официантки в забавных нарядах и настоящая английская атмосфера. Эмма смотрит по сторонам и широко улыбается. Она горда собой. Снова уделала мистера Зануду, снова показала, что он не имеет права ей командовать, а она в праве развлекаться тогда, когда ей вздумается. К тому же, больше всего на свете сейчас ей хочется беззаботно танцевать с подругами и не задумываться о проблемах.

– Я нашла столик! – шустрая Сэм, как всегда, впереди всех и уже вешает на спинку стула свой пиджак. – Знаете, по такому поводу я даже согласна нарушить свое правило и пропустить пару бокалов.

Алекс и Эмма занимают свои места и берут в руки меню, изучая неизвестные названия алкогольных напитков. Здесь нет ничего из того, что они привыкли видеть.

– А мне здесь нравится! Не знаю, какой Лепрекон понёс тебя в шотландский паб, – Алекс смеётся и выискивает взглядом официантку.

– Лепреконы в Ирландии, Алекс, – Эмма шутливо пихает подругу в бок.

– И с каких пор такая заинтересованность в Великобритании?

Эмму прерывает приветливая официантка. Девушки делают заказ и неожиданно даже для себя входят во вкус. Шотландский виски оказывается на удивление приятным, и уже через полчаса сносит подругам крышу. Через час в ход идут шоты, а к десяти вечера они уже пляшут на танцполе, заигрывая и беспечно болтая с местными шотландцами. Эмма слышит любимую песню, отбрасывает свои светлые кудри назад и двигается музыке в такт, закрывая глаза и забывая о проблемах. Алкоголь взял в плен всё её тело, но это не сковывает движений, а, наоборот, добавляет больше лёгкости. В красивом платье, с идеальной причёской и макияжем, притягивает все мужские и даже женские взгляды. И впервые за долгое время не боится и не заморачивается – ей хорошо, ей так хорошо и легко. А в этом пабе так весело, и шотландцы эти такие милые, не то что её сухой и бесчувственный Джефф.

– У меня кружится голова… – Алекс смеётся и прекращает танцевать, пошатнувшись. – Я пойду, подышу воздухом.

– А мы пропустим ещё по шоту! – Сэм хватает Эмму за руку и тащит её к их столику.

Девушки провожают взглядом Алекс, занимают свои места и звонко стукаются рюмками, мгновенно опустошая их. Эмма подпирает голову рукой и с пьяной улыбкой смотрит на Саманту. Перед глазами все плывёт, её размытый образ качается из стороны в сторону, а музыка такая громкая и такая весёлая, что хочется вернуться на танцпол. Эмма смотрит на этих крепких мужчин, на их женщин, на бармена, и думает, как бы она хотела, чтобы Джефф сейчас был с ней. Он наверняка бывал здесь, ему наверняка здесь нравится. А она бы сидела на его коленях, обнимала бы его за шею, а он отбирал бы её напитки и говорил, как это вредно и всё в этом роде. О, она бы затыкала его только поцелуем…

– Эй, о чём задумалась? – Сэм откладывает телефон в сторону и смотрит на подругу.

– Об одном копе, – язык заплетается, речь сбивчивая, а Эмма чувствует себя совершенно разбитой. – Я люблю его, а он меня нет.

Саманта хлопает ладонью по крепкому дубовому столу и цокает языком.

– Так я и знала!

– О чём знала? – Алекс возвращается за свой столик и опрокидывает рюмку Армадейла – шотландской водки.

– Наша Эм влюбилась!

– Да, – блондинка кивает и тяжело вздыхает. Её язык совершенно развязан. – Да, влюбилась.

– Охренеть.

– А что я тебе говорила, Алекс? – Саманта пихает подругу в бок, но все плывёт, и удар приходится в воздух. – Она пропадает, потому что с мужиком!

– Я с мужиком! – повторяет Эмма и выпрямляется. – Что она тебе говорила, Алекс?

Каскадерша присвистывает и подпирает голову рукой, разглядывая потолок.

– Ну и дела…

– Рассказывай всё: кто он, какой он, кем работает и сколько зарабатывает.

– О, я знаю! – Алекс щёлкает пальцами. – Он шотландец, раз Эмма притащила нас сюда.

Актриса смеётся и смотрит по сторонам в поисках официантки. Снова хочется выпить и танцевать, но две пары любопытных глаз возвращают её к разговору.

– Его зовут Джефф, – блондинка невинно пожимает плечами. – Тот капитан из полицейского участка, он ещё…

Опьяненный разум вовремя посылает девушке команду «стоп», она прикусывает язык и смотрит в пол, понимая, что может наговорить лишнего.

– Вы уже трахались?

– Сэм! – Эмма кричит в возмущении, щеки мгновенно вспыхивают румянцем.

– Ты же дома не ночуешь, это голично, – встревает Алекс.

Эмма смеётся и убирает рюмку подальше от девушки.

– Ты больше с нами пить не будешь, у тебя язык заплетается. Ты буквы местами меняешь.

Каскадерша обиженно надувает губы.

– Не уходи от ответа, малышка.

– Нет, мы не спали, – блондинка вздыхает.

– Он импотент?

– Он гей?

– Нет!

– Ну, а какой нормальный мужик не захочет трахнуть такую красотку? – Саманта хмурится в возмущении.