Текст книги "California (СИ)"
Автор книги: yourwriterellen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)
– Пойдём, я покажу тебе, что у нас за кулисами.
Вместе они поднимаются по ступенькам и заходят на сцену. Айрис бросает короткие взгляды на восхищённую Эмму, каждый раз удивляясь её реакции. Ей просто трудно поверить, что начинающая голливудская актриса, ещё и девушка её сына, радуется, как маленький ребёнок бедному школьному театру не в лучшем его состоянии! Кажется, она попала в параллельную реальность, выходить из которой не хочется от слова совсем. Наконец, они оказываются в небольшом помещении, где царит самый что ни на есть творческий беспорядок. Школьные стулья расставлены в круг, повсюду книги, листы со сценариями, снова бутафория, снова декорации, чье-то платье на вешалке. Эмма высоко задирает голову, разглядывая подвешенные к потолку китайские фонарики.
– Ох, это сделали наши выпускники, они хотели оставить что-то после себя.
Это выглядит просто удивительно, невероятно красиво в полумраке и с декорациями.
– И как давно они здесь висят?
– Больше двух лет.
– А сейчас, сейчас они увлекаются театром? – глаза Эммы горят немыслимым восторгом.
Женщина добродушно смеётся, похлопывая блондинку по предплечью. Она ещё такая наивная и такая молодая.
– Сколько тебе лет, Эмма? – вдруг спрашивает она.
Такой вопрос вводит актрису в ступор. Она отводит взгляд от фонариков и громко сглатывает комок нервов, образовавшийся в горле ещё после ссоры с Джеффом. Что, если сейчас, узнав её возраст, Айрис перестанет быть такой дружелюбной? Черт с ним, думает Эмма, их отношения пережили извращенцев, маньяков, наркоманов и Тарино, неужели его маму не переживут?
– Двадцать один.
Случается ожидаемое: Айрис в удивлении поднимает брови. Девушка даже успевает мысленно с ней попрощаться. Они могли бы стать отличной командой.
– Ох, – шатенка ставит руки на талию и усмехается. – Обалдеть.
– Ага, – Эмма неловко переминается с ноги на ногу.
– А Джефф сказал свой настоящий возраст?
– Сказал.
– И тебя разница не смущает? – Айрис смотрит с недоверием, но без враждебности. Это придаёт актрисе уверенности.
– Меня нет, а вас?
И тогда миссис Баттс смеётся. Эмме её реакция непонятна, однако это лучше, чем ступор. После ступора, как правило, наступает что-то вроде «что ж, мне пора, созвонимся», а затем долгие и нудные лекции о том, как неблагоразумно встречаться со взрослыми, опасными и устрашающими копами. Но она же не знает, какие эти устрашающие копы милые во сне, когда пускают слюни на подушку, когда не кричат двадцать четыре на семь и позволяют слушать любимую музыку в машине! Хотя, кто, кто как не она это знает?
– Эмма, – Айрис подходит к остолбеневшей девушке и берет её за руки. – Дорогая. Присядем?
Актриса готова взорваться от напряжения, но вместо этого рассеянно кивает и садится на один из стульев. Миссис Баттс занимает место рядом, и это все больше походит на приём у психолога. Эмма уже готовится к тому, что у неё будут долго и муторно копаться в мозгах.
– Ты его любишь, – резко констатирует Айрис.
Эмма обескуражена, однако в эту же секунду незамедлительно отвечает:
– Да, – она прочищает горло, выпрямляется. – Да, люблю.
– Он тоже тебя любит. Не удивлюсь, если Джефф тебе об этом ещё не сказал.
Девушка облегчённо выдыхает. С плеч падает гигантский груз под названием «допросы от, надеюсь, будущей свекрови».
– Да как-то обмолвился словом, – актриса тихо усмехается.
Айрис пододвигает свой стул к девушке и мягко приобнимает её за плечи.
– Я знаю, каким он может быть невыносимым. Иногда не просто перегибает палку, а напрочь её ломает. А ты ещё совсем юная, только закончила колледж, только пришла в этот жестокий актёрский мир. Я очень рада, что Джефф, наконец, нашёл тебя. И вижу по глазам ваше друг к другу отношение, даже если вы в ссоре. Но… – Айрис медлит и неуверенно заглядывает в глаза Эммы. – Ты уверена, что это то, что тебе нужно? Даже если это мой сын, я говорю это потому, что не хочу, чтобы в конце концов это привело к двум разбитым сердцам. Джефф взрослый мужчина: дом, машина, работа – у него есть всё, кроме семьи, и это то, что ему нужно. А у тебя есть твоя молодость, твоя красота, твой, не сомневаюсь, талант и твоё упорство. Может быть, то, к чему ты стремишься, просто несовместимо с жизнью с полицейским?
В небольшом, но уютном закулисье повисает тишина. Её можно почувствовать, увидеть и даже потрогать, она наэлектризована и готова в любую секунду взорваться звонким плачем Эммы. Она – не сильная женщина-актриса из журналов про феминисток, она плачет большую часть своей жизни вместо того, чтобы отстаивать свои права. Но какой это по счету человек, который говорит ей, что они с Джеффом разного хотят от жизни? Ну откуда, откуда такой глупый стереотип, что если женщина актриса – значит ей от жизни больше ничего, кроме славы, не нужно? Эмма набирает больше воздуха в лёгкие и говорит:
– Когда мне было четыре года, мама ушла от нас с папой. Она оперная певица, вроде как, весь наш чулан был завален её сценическими платьями. Отец не решался их выбросить, он её любил, правда любил. А она любила сцену, это и мне передалось. Но несмотря на её уход, я никогда не чувствовала себя ущемленной, я всегда была окутана любовью – любовью папы, а он у меня самый потрясающий в мире человек, любовью всех своих многочисленных бабушек, дедушек, кузенов и вообще всех своих родственников. У нас дома не было угнетающе тихо, папа не погружался с головой в работу и не искал повода отдалиться от меня. И я никогда не устраивала типичных сцен с подростковым максимализмом. Пусть однажды мама ушла, это только упрочило в мою святую веру в семью. Для меня семья и друзья – это всё. Это самое важное. А после этого идёт дело всей жизни, хобби, развлечения. Знаете, я каждый день звоню папе, или он мне, научила пользоваться скайпом бабушку и дедушку и совершенно не стесняюсь своей привязанности к ним. Кто, как не семья поддержит тебя, когда твоя мечта превратится в прах?
Тишина становится невидимой и неощутимой, она становится уютной, наполняется смыслом. Айрис с немым восхищением смотрит на девушку перед собой, что вмиг повзрослела на её глазах, в уголках которых уже скапливаются слезы. Эмма смотрит на свои руки.
– Так что, миссис Баттс, ваши переживания бессмысленны, я люблю Джеффа и он всё, что мне нужно.
Айрис ничего не отвечает, молча придвигается и крепко обнимает девушку, поглаживая её по волосам. Эмма выдыхает скопившееся напряжение, и ей действительно становится легче дышать. Так открываться человеку, которого знаешь чуть меньше часа – глупо и неразумно, однако девушка чувствует всем своим нутром, что это то, что ей нужно.
– Прости, дорогая, – шепчет шатенка, отстраняется и проводит ладонью по белокурым волосам девушки. – Ты такая маленькая и такая сильная. У тебя нет мамы, но ты станешь хорошей матерью, а я буду рядом. Ты настоящая умница, Эмма, только бы Голливуд тебя не сломал.
Слёзы уже неконтролируемо стекают с щёк их обеих, актриса смеётся и качает головой, проводя ладонью по своей щеке. Она даже думать не хочет, как совместить стабильность и Голливуд, только не сейчас, когда всё мирно и хорошо. За исключением ссоры с Джеффом.
– Спасибо вам, – девушка улыбается. – Я думала, если однажды произойдёт знакомство с мамой Джеффа, то это будет чем-то вроде Третьей Мировой.
– Это ещё почему? – Айрис поднимает брови и смеётся.
Эмма пожимает плечами.
– Исходя из первого знакомства с Джеффом…
– Вы мне это обязательно расскажете! Хотя, разве от Джеффа дождёшься хоть слова? Я, наверное, и внуков своих увидела бы на их выпускном, только дай ему волю. Но как хорошо, что судьба нас сама познакомила! Так что ты мне обо всем и расскажешь. За ужином. Сегодня, согласна?
Взгляд Эммы ненароком цепляется за часы на стене. Почти пять. Интересно, Джефф всё так же сидит в машине и ждёт их? Очевидно, если он всё ещё там, то наверняка уже всё разнёс со своими психами.
Как по заказу, телефон актрисы начинает сотрясаться от вибрации. Она достаёт его из сумки и с улыбкой смотрит на дисплей.
– Лёгок на помине, – произносит Айрис. Ей даже не нужно заглядывать в экран, достаточно реакции Эммы, чтобы знать, кто звонит. – Сильно он тебя обидел?
– Достаточно, – блондинка вытирает слезы и прикусывает губу в раздумьях.
Айрис словно бы читает её мысли.
– Тогда не бери, всё равно мне названивать начнёт. Или сюда заявится, – женщина оглядывается на дверь. – Он считает своим преимуществом то, что он тебя старше, так покажи, что по уму ты взрослее. Пусть помучается.
Желание расцеловать эту женщину растёт в Эмме в геометрической прогрессии. Дьявольская ухмылка становится шире, пальчик уже нажимает отбой.
– Мучайся, – шепчет она.
Айрис встаёт со своего стула, поднимает упавшую книгу, и Эмма поднимается следом, оглядываясь.
– Что ж, с формальной частью разобрались, – миссис Баттс потирает ладони. – Перейдём к официальной?
Торжественная улыбка озаряет лицо актрисы.
– Когда я смогу приступать?
– Когда тебе удобно, милая.
– Так странно… пять вечера, а здесь ни души. Раньше за мной приезжал отец с мигалками, когда мы с ребятами засиживались в театре допоздна.
Вместе они выходят из закулисья. Айрис закрывает небольшую деревянную дверь, Эмма осматривается и понимает, что они оказались в другой части школы. За разъяснением графика занятий и прочих деталей проходит ещё какое-то время. Когда Эмма и Айрис покидают здание школы, Джефф, разъярённый, уже направляется к ним.
– Где вы застряли?! – рявкает он.
– Мы… – миссис Баттс пихает девушку в бок, и она прикусывает язык.
«Мучайся!» – повторяет про себя Эмма, и, смерив своего мужчину высокомерным взглядом, молча следует в машину. Айрис делает тоже самое. Джефф стоит посреди парковки, как вкопанный, но не решается закатить истерику. Ему попросту страшно.
Так, в абсолютной тишине он возвращается в машину и выезжает с этого угнетающего школьного двора. Он замечает, как Эмма и Айрис о чем-то между собой переговариваются, и мысленно выбирает для себя поминальный марш. Это адский тандем. Лучше бы они не поладили.
– Дорогой, вези нас ко мне, я как раз готовила хаггис и приглашаю вас на ужин в честь знакомства.
Джефф с силой сжимает руль, раздраженный её металлическим тоном.
– Кого «нас»? – улыбка вовсе ей не является: это настоящий оскал, за которым скрываются суицидальные мысли. Капитан переводит взгляд на Эмму, которая с невозмутимым видом смотрит в окно.
– Всех нас. И не смотри так, я ничего удивительного не сказала.
Джефф может казаться каким угодно агрессивным копом, принимающим самые жестокие меры на своих допросах и угрожающим всему, что движется, но если мама сказала ехать на ужин, значит надо ехать на ужин.
***
Повешение, потрошение, четвертование, распиливание, колесование, крокодильи ножницы, гильотина – и прочие самые жестокие виды пыток никогда не сравнятся с двумя женщинами, настроенными против одного мужчины. Их совместный ужин в честь знакомства превратился в обитель зла, сосредоточение вселенской ненависти, девятый круг ада, во всё плохое, что только может свалиться на плечи человека. Для Джеффа. Эмма и Айрис же, две демонессы и два самых близких ему человека, откровенно развлекались и издевались над любимым капитаном, превратив его в козла отпущения, в «принеси-подай-замолчи», ведь его отчий дом был единственным местом, где вся его суровость, все его полномочия были недействительны. Его гордость растоптали, его не замечали и им помыкали, и Джефф поклялся себе, что стоит Эмме выйти за территорию дома Айрис – он от неё живого места не оставит. Это будет истерика, перерастающая в кровавую бойню, в тюрьму, в пожизненное заключение!
Так он думал, пока ужин не закончился, пока Айрис не обменялась любезностями с Эммой, а с Джеффом – наставлениями, пока не закрыла за собой дверь и пока они не оказались в машине. Сейчас, сейчас, думал он, сжимая руль своей обожаемой Лилит, он ей выскажет, какого чёрта и за какие грехи они на нём весь вечер так бесцеремонно отрывались, стоит ей только вставить свое недовольное словечко. Но Эмма молчала. Беспечно болтающая на ужине с мамой, неугомонная и непримиримая Эмма тире законченная истеричка, всю дорогу молча смотрела в окно! А Джефф просто не мог начать первым. Он же не истеричка какая-то.
Стрелка наручных часов, тем временем, перевалила за одиннадцать. Они уже восемь часов не разговаривали.
– Кхм, – Джефф заглушает мотор напротив своего дома и вопросительно смотрит на Эмму.
Она даже не даёт ему открыть рот, резко открывает дверь и выходит из автомобиля, спеша поскорее оказаться внутри.
– Какого чёрта с ней творится? У неё ПМС?
В отличие от Эммы, Джефф выходить из машины не торопится. Он видит, как на первом этаже загорается свет, и сжимает челюсти, всем на свете богам молясь о том, чтобы эта сумасшедшая не начала собирать свои вещи. Ну какая, какая нормальная девушка после такой ссоры будет молчать? Это очень, очень плохой сигнал. И в таком случае есть только один выход:
– Алло, Саманта, это Джефф.
По ту сторону телефона, на деловой встрече с одним режиссёром, девушка широко открывает рот и в ужасе пялится на свое отражение в зеркале туалета. Она щипает себя за руку, убеждаясь, что это не сон и громила Эммы действительно звонит ей в одиннадцать ночи. В голове сразу же всплывают не самые лучшие причины такого звонка, и Сэм прикрывает рот ладошкой.
– Что с Эммой?! – кричит она.
– Это я у тебя хотел спросить! – рявкает Джефф и с силой бьёт по рулю рукой.
Недоумение Смит растёт, как снежный ком. Она облокачивается о раковину и сдивагает брови.
– Капитан, вы, вероятно, обкурились изъятой шмали, я не с Эммой сейчас, а на работе.
– Так и знал, что её подружки – жрицы любви под прикрытием.
– Слушай, я не посмотрю, что ты коп, приеду и расцарапаю твою надменную физиономию, а заодно и Алекс прихвачу.
– А я смотрю, вы по камере в участке соскучились!
– Угрозами своими ты можешь запугивать Эмму, а не меня, легавый. Говори, что случилось или я бросаю трубку.
Джефф делает несколько прерывистых вдохов и выдохов, собираясь с мыслями. Он переводит взгляд на свой дом, и замечает, что на втором этаже загорается свет. Паника усиливается.
– Мы поругались с Эммой, и вместо того, чтобы закатывать истерики, она молчит уже восемь часов. Почему?!
С губ Саманты слетает смешок. Она оценивает ситуацию, прищуривается, а затем говорит:
– За восемь часов ни одного слова?
– Может быть, парочку.
– Это плохой синдром, а то, что ты позвонил мне – крайняя степень отчаяния. Кстати, откуда у тебя мой номер?
Капитан закатывает глаза.
– Что за кретинский вопрос, у меня есть номера всех, кто так или иначе с ней пересекается.
– Маньяк, – Сэм фыркает.
– Шизофреничка.
– Это говорит коп, который позвонил мне в одиннадцать ночи, чтобы сказать, что его девушка с ним не разговаривает.
Терпению капитана приходит конец. Его и так уже унизили, затоптали в грязь, сравняли с землёй, сейчас всё, что ему хочется – поехать в участок, стать «плохим полицейским», орать на подчинённых, требовать отчёты, бить морду Вуду. Но не сидеть в машине и бояться зайти в собственный дом. Кто знает, возможно, она там всё уже обливает бензином?
– Что умолк? Тебе нужен совет, или я бросаю трубку и возвращаюсь на деловую встречу?
Джефф сжимает челюсти.
– Да. Скорее.
Лицо Саманты озаряет лукавая улыбка, стоит только очередной гениальной идее пробраться в её голову. Мужчиной в крайней степени отчаяния манипулировать проще простого.
– Извини, но такой ценной информацией просто так не разбрасываются. Я расскажу тебе, что делать с Эммой, взамен на маленькую услугу.
– Что тебе нужно? – Джефф готов взорваться.
Девушка смотрит на своё отражение в зеркале и мысленно ликует. Она готова целовать руки своей сообразительности.
– Номер телефона.
– Давай, Сэм, соображай быстрее, пробью любую знаменитость, пока она не начала всё крушить!
– Оу, нет, это далеко не знаменитость, – Саманта хихикает. – Это твой друг. Чарли.
Мужчина в удивлении поднимает брови и приоткрывает рот.
– Че-е-его? Нахрена тебе Чарли?
– Не твоё дело. Так что, договорились?
Три секунды на размышление. Капитан оценивает возможную перспективу и пытается предугадать реакцию своего лучшего друга, а затем обречённо вздыхает. Кажется, в роли гребанного купидона он ещё не был.
Джефф диктует номер Чарли, попутно уже представляя себя распятым за такое предательство, и в нетерпении ждёт очередь Саманты.
– И? Что мне делать?
– Значит, Эмма сильно рассержена? – довольная собой, Саманта подносит указательный палец к губам. – Странно, обычно, она не скрывает своих эмоций.
– Мне-то как себя с ней вести?! Извиняться я не собираюсь, потому что моей вины нет.
Девушка выдерживает паузу. Ей предоставилась возможность поиздеваться над этим напыщенным снобом и отомстить за Эмму, разве она, Саманта Смит, её упустит?
– Что ж, в таком случае… не знаю! – весело пропевает она. – Разбирайся сам. И спасибо за номерок! Пока-пока.
***
Чуть приоткрыв дверь, Эмма смотрит в узкий проём, затем высовывает всю макушку и со страхом оглядывается по сторонам.
– Миссис Баттс, я волнуюсь, уже минут двадцать прошло, а его все ещё нет, – шепчет блондинка.
Она снова закрывает дверь в ванную и включает воду, на тот случай, если Джефф всё же соизволит вернуться домой и сможет услышать её разговор.
– Он остывает, это нормально. И что за миссис Баттс, дорогая? Зови меня Айрис.
– Хорошо, – Эмма улыбается, но след от её улыбки пропадает, стоит ей снова подумать о капитане. – Если честно, мне не по себе. Вы видели его лицо? Как будто мы настроены против него. Я вижу, как он мучается, когда не может со мной поругаться.
В трубке слышится тяжёлый вздох. Эмма снова выглядывает из-за приоткрытой щёлочки между дверью и стеной, и обречённо выдыхает, не заметив никакого следа его присутствия.
– Эмма, милая, ты ещё плохо знаешь Джеффа. Если ты будешь идти у него на поводу и вовремя не осаждать его, в конце концов, это станет оружием против тебя. Это я о твоей податливости сейчас говорю. Пусть он хотя бы на один день почувствует себя виноватым, тогда созреет и для извинений и для нормального поведения. Это я говорю и как мать, и как женщина.
Девушка прикусывает мизинец и сползает по стене на холодный кафель.
– Но если я по нему соскучилась? Больше не хочу играть обиженную.
– Ну, милая, – добродушно протягивает Айрис. В её голосе слышится улыбка. – Завтра снова будешь прежней Эммой, а сегодня уже закончим начатое, договорились?
На лестнице слышатся его тяжёлые шаги. Блондинка испуганно вздрагивает и шепчет:
– Он пришёл, так что я отключаюсь. Спокойной ночи, Айрис. И спасибо. За все.
Женщина по ту сторону телефона как раз ложится спать. Она вздыхает и приглаживает свои волосы. Никто и передать не может её радости от того, что её сын остепенился. От того, что он, наконец, нашёл себе хорошую девушку. И теперь общими силами они сделают из него нормального человека, а не сурового робокопа, думающего лишь о том, какое бы применение найти своему пистолету.
Когда две сообщницы, наконец, прощаются, Эмма стягивает с себя тяжёлую одежду и заходит под горячий душ. Он мгновенно согревает её, но не так, как сильные руки любимого, по которым она безумно истосковалась. Так, закончив со всеми водными процедурами, Эмма переходит ко второй части выполнения их с Айрис безумного плана. Она надевает на себя пижаму, состоящую из тёплых штанов, футболки и толстовки, надевает на голову плюшевую повязку, на ноги – шерстяные носки, а поверх них – такие же плюшевые тапочки в виде двух собак и несколько раз тренируется перед зеркалом, чтобы натянуть на лицо выражение полного равнодушия и одновременно обозленности. И, наконец, спустя полчаса выходит из ванной и молча плетется в спальню.
Джефф лежит в своей кровати, как на иголках, разглядывая белый потолок и думая об Эмме. Трудно передать масштаб его удивления, когда он видит, как актриса, закутанная в какие-то нелепые безразмерные тёплые вещи, заходит в спальню. Она выглядит одновременно забавно и мило в этой толстовке с героями черт знает какого мультика, повязкой на голове в виде морды панды, в плюшевых тапках и со злобным прищуром. Капитану хочется смеяться, и он явно не ожидал, что спать она придёт к нему, думая, что, возможно, она уже напихала в матрас гвоздей, а за дверью установила гранату. Так или иначе, игнорируя удивленную мину своего мужчины, Эмма взбивает подушку на своей стороне, отодвигает одеяло и ложится, поворачиваясь к нему спиной. Полная тишина и ошеломленный взгляд – вот и всё, чем заканчивается этот безумный денёк.
Джефф тяжело вздыхает, встаёт с кровати, подходит к её половине и выключает светильник, затем выключает свой и ложится на место. Теперь Эмма может победно улыбаться и одновременно изнывать от того, как, черт подери, жарко спать в этом камуфляже.
«Пф, и какое же счастье, что она молчит, да о чем я ещё мог мечтать? Прямо какой-то праздник!» – капитан раздраженно фыркает, устраивает небольшую бойню с одеялом и поворачивается на другой бок. Он закрывает глаза. «И какого хрена она молчит?» – Джефф открывает глаза. Несколько секунд думает, сжимает челюсти, снова закрывает глаза. Проходит ещё какое-то время, прежде чем он окончательно выходит из себя, тянется к светильнику, включает его и, насупившись, поворачивается к Эмме. Она победно улыбается, положив ладошку под голову.
– Я не понимаю, почему ты злишься?
Эмма молчит.
– Эмма.
Тихо выдохнув, девушка утыкается лицом в подушку, стараясь не засмеяться.
– Ты проспорила кому-то, ты подалась в монашки, это игра такая, что, что, что могло заставить тебя замолчать именно в мою сторону?! – он психует, нервы на пределе, хочется рвать и метать от одного её спокойствия.
Эмма до крови прикусывает губу, пряча победную улыбку.
– Я тебя понял, – он фыркает, поворачивается на другой бок и выключает свет. – Значит, всё сразу.
Удивлённо вздохнув, девушка резко приподнимается и включает свой светильник, недовольно уставившись на Джеффа. Он тут же поворачивается к ней с озлобленным прищуром.
– И всё? Так просто сдался? – рявкает она в удивлении.
Джефф ошеломленно вздыхает.
– Так просто? Да я весь день, как на минном поле!
– А я всё время так, и ничего, не жалуюсь!
– Ещё бы ты жаловалась! – он взмахивает руками.
– А что, ты не даёшь повода? – Эмма злобно щурится, стягивая с головы надоедливую повязку. – То есть это не ты ведёшь себя, как король этого мира, так, словно я твоя собственность?
– Ты и есть моя собственность.
– Ты что, охренел?
– Вот только не надо, чёрт подери, выражаться, тебе это не идёт.
Эмма широко открывает рот, разглядывая его наглую физиономию.
– Да как я могла вообще согласиться жить с тобой? Ты ненормальный!
– Хочешь сказать, что ты нормальная?
– Если тебе что-то не нравится, мы можем запросто решить эту проблему, – она складывает руки на груди и чувствует, как знакомый ком подкатывает к горлу. – Я просто уйду и все.
Джефф несколько секунд смотрит на неё в удивлении, а затем громко усмехается.
– Да никуда ты не уйдёшь.
– Это с чего ты так уверен?
– Потому что ты меня любишь.
– Это ничего не решает, если у тебя нет доверия ко мне.
Мужчина трёт виски и прикрывает глаза, придумывая аргумент.
– Ага, молчишь, – блондинка поднимает брови. – Значит, не доверяешь. Ещё и относишься ко мне, как к вещи. Это любовь, по-твоему?
– Эмма, если я не целую твой зад и не говорю каждые полторы секунды о том, что я тебя люблю, это ещё не значит, что это не так, – устало поясняет он.
Эмма громко фыркает.
– Я не прошу о таком проявлении любви. Достаточно мне просто доверять.
– Я и доверяю.
– Ох, правда? А что это тогда было с Дэвидом?
Такого напора мужчина не выдерживает. Он сжимает челюсти и кулаки, тяжело дышит и придумывает план побега из города, нет, с материка. Это становится уже невыносимым.
И тогда он сдаётся.
– Прости меня.
Весь груз сегодняшнего дня вдруг ощущается на плечах, он с силой вдавливает его в землю, и все, что нужно сейчас Джеффу – вернуть все на свои места. Вернуть её беззаботную улыбку и свой контроль над любой ситуацией. А для этого нужно прогнуться. Иногда. Этого же никто не увидит, да?
Эмма в удивлении приоткрывает рот, явно не готовая к такой быстрой развязке. Джефф смотрит на свои руки, а затем на девушку.
– Иногда мне срывает крышу и я не слежу за тем, что говорю. Просто… просто я все ещё не могу понять, почему ты со мной. Я не могу дать тебе и половины из того, что тебе нужно. Ты мечтаешь о славе, а я…
– Я не мечтаю о славе, Джефф, я не мечтаю о славе! – блондинка уже срывается на крик. – Мне… мне просто важно знать, что я талантлива, иметь признание, приносить что-то своё в мир, сделать хоть что-то, что в моих силах!
– Тяга к признанию и тяга к славе это разве не одно и то же? – он выгибает бровь.
– Нет же! Когда ты уже поймёшь, что всё, что мне нужно, это заниматься любимым делом, а не светить декольте перед экраном! – она бьёт ладонями по кровати. – Разве я похожа на легкомысленную актрисульку, которую только деньги заботят и подписчики в инстаграме? Разве я хоть раз дала повод так о себе думать?
Мощнейший укол вины пронзает мужчину насквозь, заставляет кровь свернуться и больно запульсировать в висках. Джефф поджимает губы и качает головой.
– Прости, прости, родная, я становлюсь невыносимым идиотом, – бормочет он. – Ты можешь меня отпинать, я заслужил. Только не молчи больше, это жестокая пытка.
Эмма оценивает перспективы, поднимает взгляд к потолку и уже не может скрыть улыбки. Вся её обида и так была наигранной, может быть, он немного разозлил её в ссоре, но больше препираться с этим любимым верзилой она не собирается. А потому берет свою подушку и с хохотом кидает в Джеффа. Ему прилетает прямо в лицо, так что капитан смеётся и отвечает девушке тем же.
– Эй! Мне за что?
Полицейский усмехается и в эту же секунду оказывается рядом, нависая над блондинкой.
– За сговор с моей мамой, сообщницы хреновы.
Эмма в удивлении приоткрывает рот и щурится.
– Откуда ты знаешь?
– Я всё знаю, – говорит он. В ту же секунду Джефф наклоняется и целует Эмму. Она реагирует мгновенно: обхватывает его шею руками и отвечает на поцелуй. Капитан отстраняется. – Давай ты будешь предупреждать, когда в следующий раз решишь на меня обидеться? Чтобы я успел уехать из страны.
– Хорошо, – актриса смеётся и тянется за поцелуем, но он снова отстраняется.
– И ещё, когда у тебя «эти дни» тоже отметь на календаре. На всякий случай.
Эмма закатывает глаза.
– Ладно.
– А ещё…
– Может, займёмся уже любовью?! – девушка в злости отпихивает мужчину от себя, так, что он падает на спину.
Актриса мгновенно оказывается сверху на опешившем полицейском и сама его целует, стягивая с себя тяжёлую толстовку через голову. Она облегчённо вздыхает.
– Зачем было это представление нужно? – капитан улыбается, облизываясь.
Нет картины лучше, чем любимая женщина на тебе посреди ночи.
– Чтобы тебя не возбуждать, – говорит Эмма и наклоняется к его шее, несильно кусая загорелую кожу.
Мужчина тяжело дышит, перекладывая свои руки с её талии на её задницу.
– А сейчас что ты делаешь?
– Возбуждаю тебя, – блондинка оставляет быстрый поцелуй на его губах, стягивая с себя и с него футболку.
– Гениально.
– Заткнись.
Девушка смеётся и сквозь поцелуи снимает с них обоих остатки одежды, полностью потеряв контроль над своим желанием. Когда на Джеффе остаются лишь его боксеры, и девушка уже стягивает свои трусики, сильная рука мужчины резко останавливает её. Эмма бросает на капитана обезумевший, яростный и полный непонимания взгляд. В его глазах, тем временем, чертики не просто пляшут, а устраивают целый сатанистский обряд со всеми почестями.
– Забыла, что я говорил тебе о наказании?
Комментарий к Глава 25.
Спасибо за вашу поддержку и простите за опечатки, причину объяснила в группе ❤️ очень люблю вас и жду ваших отзывов ❤️
Анимация к главе:
https://s3.gifyu.com/images/6Ghy.gif
https://s3.gifyu.com/images/TOuv.gif
https://s3.gifyu.com/images/2019-05-27-00-45-13.gif
========== Глава 26. ==========
Мужчина-завоеватель, мужчина-охотник, мужчина-добытчик… всё это больше походит на роли в школьном спектакле, чем на исторически сложившийся факт. Когда рядом нет женщины. Конечно, шкура мамонта – отменный предмет обихода, а оружие из его костей всегда славилось своей прочностью, но разве имеют все эти жертвы смысл, если добытчик и охотник умрёт с голоду или не будет знать, что с этой шкурой делать? Неубедительно? Перейдём к завоевателям. Для чего им эти земли, кровавые побоища, семейные расприи, если никто не сможет родить им наследника, что с гордостью продолжит нести фамилию и грабить честных людей? Это аксиома: без женщины мужчина не представляет из себя общественно-полезный продукт. Большинство женщин придерживается этой точки зрения, и Саманта Смит не исключение. Её ярое убеждение в том, что пока ты мужчину на верный путь не направишь – он так и будет царапать забор рогами, однозначно и неоспоримо. Сэм уверена: Чарли не рвётся к ней лишь потому, что прежде никто и никогда не давал ему хорошего пинка. И сегодня она собирается это исправить.
– Чёрт, этот номер, как бомба замедленного действия.
Роскошная квартира в Фернвуде, полночь, открытая бутылка вина. Саманта, замотанная лишь в какую-то меховую накидку, ходит из стороны в сторону, то стирая, то набирая указанный Джеффом номер. Она останавливается напротив зеркала во весь рост, оглядывает себя с ног до головы и довольно хмыкает.
– Ладно, мы не из робкого десятка. В конце концов, не будет же он отшивать меня во второй раз.
Сэм делает несколько глотков дорогого итальянского вина, прикрывает глаза, мысленно молится всем известным и неизвестным богам, ставит бокал на журнальный столик и нажимает на кнопку вызова. На втором гудке её сердце начинает отбивать просто сумасшедший ритм, девушка в ужасе прикрывает рот ладошкой, нажимает на отбой и бросает телефон на диван. Да что она творит? Названивает какому-то придурку, который, между прочим, её отшил, посреди ночи! Мужчины сами падают к её ногам: тут и именитые режиссёры, и актёры с охапкой Золотых Адамов, и бизнесмены, и даже министры! А она робеет, как школьница перед старшеклассником! Да что с ней такое? Это похоже на лихорадку. И у неё даже есть свое имя. Чарли Гейл. Дружок копа, что окрутил её лучшую подругу, редкостный хам, так ещё и слепой! Не заметить прямо перед носом такую самодостаточную, успешную и красивую женщину! А может, именно это Сэм и привлекло? То, что он совсем не похож на кретинов, готовых пятки её целовать за одну улыбку?
Определённо так. Всю жизнь ждать идеального, сильного мужчину, готового постоять за себя и за свою любимую… и так удачно попасть на Чарли! Вернее было бы сказать – упасть, учитывая детали их первого знакомства.
