Текст книги "California (СИ)"
Автор книги: yourwriterellen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)
– В конце концов, – говорит она, – не убьёт же он меня.
Ближе к десяти утра Эмма решает навестить Алекс. Чтобы подруга совсем не заскучала, они с Самантой договорились навещать её поочерёдно – утром Эмма, а Сэм вечером, и наоборот. Каскадёршу уже перевели в палату, и актриса была крайне удивлена, увидев, как мило её подруга воркует со своим доктором – мистером Мэйхью. Эмма чувствовала себя так, словно ворвалась на чужое свидание – настолько интимной была обстановка в палате. Она даже хотела в ту же секунду развернуться и уйти, но её остановил весёлый голос Алекс. Доктор Мэйхью, мужчина лет тридцати, с глубокими карими глазами и ребяческой улыбкой, выглядел довольно привлекательно. Но заигрывающая с парнями Алекс – это что-то совершенно новое. К слову, каскадёрша так и не раскололась в своей симпатии к доку, и тема разговора мирно перетекла в другое русло.
– Съёмки закончились… и что думаешь делать?
– Ждать тур, – блондинка пожимает плечами, наливая подруге сок. – А вообще, у меня есть одна идея, которую я бы хотела воплотить до отъезда.
Алекс устраивается удобнее и с благодарной улыбкой забирает из рук Эммы стакан.
– Ты говоришь о курсах?
– Да. Мы с миссис Баттс договорились на декабрь, но я думаю, она не будет против.
– С ума сойти, – девушка усмехается и качает головой. – Ещё вчера ты сама брала курсы у Карен в мастерской, а теперь тебя тридцать с лишним сопляков будут называть мисс Холл и плясать под твою дудку.
Эмма смеётся, вспоминая свои первые месяцы в Голливуде. Карен, Маргарет, Джессика, Эллен… Джино. Когда-то она не могла представить своей жизни без этих людей, думала, вот они – её истинные друзья, её проводники в мир большого кино. Конечно, каждый из них внёс свою лепту в её талант и становление её как актрисы, но где они сейчас? Растворились во времени. А значит, вывод напрашивается сам собой.
Отвлекая актрису от мыслей, в палату вдруг торопливо входит Чарли.
– Привет больным, – бросает он и протягивает Алекс поднос с таблетками и стаканом воды.
Девушки переглядываются.
– Вообще-то, я не…
– Тш-ш-ш, мне нужно измерить давление, – Гейл садится рядом с Алекс.
Когда со всеми процедурами покончено, Эмма недовольно фыркает и складывает руки на груди.
– Как самочувствие? – он обращается к Алекс.
Девушка уже осведомлена: и о его обмане, и о том, что он работает здесь медбратом. Осведомлена и точит зуб на него, так же, как Эмма и Саманта.
– Потрясающе, когда меня выпишут?
– Не ко мне вопрос.
– Как дела у Оливии? – актриса злобно щурится.
Чарли оборачивается к ней с очаровательной улыбкой.
– Потрясающе.
– Молодец, какой верный муж.
Напряжение в палате растёт с каждой секундой. Гейл встает со стула и проходит к двери, устало потирая виски. Он останавливается на полпути.
– Где Саманта?
Подруги обмениваются вопросительными взглядами. Эмма осуждающе качает головой, а Алекс лишь усмехается, обращаясь к Чарли.
– Она придёт вечером. Надеемся, ты успеешь за это время спрятаться от неё.
Чарли громко цокает языком и вылетает из палаты под громкий хохот девушек. После укола Алекс клонит в сон, и ближе к обеду Эмма покидает палату, созвонившись с Джеффом. Разговор выходит короткий – капитан с головой в работе, и попутно с болтовней с Эммой ещё успевает орать на своих копов. Они прощаются, и актриса набирает номер его матери. С каждым новым гудком волнение поднимается бурей в груди девушки: она садится на лавочку в небольшом сквере рядом с больницей и терпеливо ждёт.
– Алло?
Эмма сглатывает ком в горле, нервно теребя край пальто.
– Миссис Баттс, это Эмма, – неуверенно начинает она.
– Ах, ну что за миссис Баттс, милая, забыла наш уговор? – её голос наполнен теплом, он обволакивает своим спокойствием. – Что-то случилось?
– Да, то есть, нет… я лишь хотела спросить.
– Спрашивай, дорогая.
– У меня закончились съёмки, и сейчас небольшой отпуск до середины декабря. Я подумала, может быть, я смогу приступить к курсам раньше? Например, сегодня, если вы не против, конечно…
В динамике повисает пауза. Эмма поджимает губы и опускает плечи, грустно усмехнувшись. Конечно, на что она рассчитывала? Что Айрис тут же бросит всё и начнет собирать детей в театральный кружок? Нет, это просто не…
– Боже мой, Эмма, это прекрасная новость! Приезжай, дорогая, я буду ждать тебя в холле. Всё обсудим!
– То есть, я сегодня уже смогу приступить?
– Конечно! – радостно восклицает женщина. – Дети только этого и ждут. Когда я сказала им, что курсы будет вести актриса из Голливуда, они как с катушек слетели! Приезжай, я буду тебя ждать.
С широкой улыбкой Эмма прощается с Айрис и встает с лавочки, выискивая взглядом такси. Новое, торжественное чувство поселяется в её душе: кажется, она идёт по правильному пути, принимает правильные решения. Возможно, эти несколько занятий, на которые она договорилась с миссис Баттс, расставят всё на свои места, определят её место в жизни. А возможно, они станут началом чего-то совершенно нового, того, к чему Эмма и вовсе никогда не стремилась.
Комментарий к Глава 29 (1)
По сюжету главу пришлось разделить на две части :) бесконечно люблю! ❤️🤗
Анимация к главе:
https://s3.gifyu.com/images/QuestionableBigheartedBelugawhale-size_restricted.gif
https://s3.gifyu.com/images/40DS.gif
https://s3.gifyu.com/images/OrnateAffectionateAtlanticblackgoby-size_restricted.gif
========== Глава 29(2) ==========
В старшей школе Эмма не была первой красавицей класса, главной черлидершей и той самой сучкой, из-за которой плакали все одноклассницы. Некоторые предметы, как и большинству учеников, ей просто не давались, с некоторыми учителями она постоянно препиралась, несколько раз её выгоняли из класса – её и ещё парочку одноклассников, с которыми девушка беспечно болтала за последними партами. Однако это не значило, что Эмма не любила школу. Вся её жизнь проходила здесь: начиная от шумной компании друзей заканчивая любимым театральным кружком. Иногда, сидя за партой на уроке истории, будущая актриса подпирала голову рукой и представляла себя именно на сцене театра. Позже эта мечта перетекла в другое русло – русло кинематографа, и о сцене как таковой девушка больше не вспоминала, полностью погрузившись в мир десятков камер и бесконечных съёмочных площадок. Но сегодня был на редкость удивительный день: любовь Эммы к театру и к школе слилась воедино, позволив ей, пусть и ненадолго, но стать режиссёром своей мечты. Это был вызов, который она приняла со всем трепетом.
– Признаться честно, я была вне себя от радости, когда ты позвонила.
Айрис встретила Эмму в холле. Девушка на всех парах мчала в Редондо-Бич, чтобы успеть до окончания уроков: дыхание ещё не восстановилось, а внутри всё клокотало от волнения. Может быть, где-то в глубине души актриса жалела о таком поспешном решении – всё-таки, к такому нужно было готовиться заранее, но отступать было некуда, а Айрис – слишком счастлива.
– Только вот, – блондинка останавливается на полпути, теребя в руках пуговицу пальто. В горле пересыхает, вся уверенность испарилась ещё в такси. – Я немного волнуюсь.
Улыбка миссис Баттс обволакивает спокойствием: она из тех женщин, которая одним своим видом может заставить мандраж отступить.
– Тебе совершенно не о чем переживать. Представь реакцию школьников, к которым пришла голливудская актриса. Да и вспомни себя в театральном кружке – самым значимым событием наверняка можно было смело считать поход всей труппой в местный театр на премьеру.
Эмма усмехается. Айрис совершенно права – как правило, в стенах школы ничего из ряда вон выходящего не происходит. Всё по чётко расписанному плану, никаких исключений и приглашенных «звёзд». Женщина уже собирается возобновить путь, но актриса снова её останавливает.
– Но я не настолько известна, – блондинка опускает взгляд. – В том смысле… что, если они ждут Киру Найтли, а придёт Эмма Холл, у которой нет ни наград, ни крупной фан-базы, ни появлений на телевидении?
С добродушным смехом Айрис обнимает девушку за плечи, заглядывая в её огромные голубые глаза. Ей не верится: откуда у актрисы столько неуверенности в себе? Нет, даже не так. Откуда у девушки её сына столько неуверенности? Миссис Баттс казалось, что рядом с её несносным Джеффом должна была оказаться девушка «со стальными яйцами», чтобы терпеть его характер и его первый брак с пометкой «навсегда» – работу. Но Эмма вовсе не создавала впечатление железной леди, той, кто пойдёт по головам ради достижения своей цели. И вот уж что действительно оставалось загадкой: как такая простая девчонка из Канзаса смогла пробиться в Голливуд и растопить сердце её ледяного сына?
– Вы молчите… значит я права, – Эмма вырывает Айрис из мысленных баталий, с обидой уставившись на неё.
– Ну что ты, нет! – она смеётся. – Конечно же, я заранее предупредила детей о том, кто к ним придёт. Не сомневаюсь, что они уже посмотрели фильмы с твоим участием и подписались на тебя в соцсетях. Эмма, ты можешь быть великолепной актрисой, сходу погрузить их в Хемингуэя, рассказать все тонкости современного кинематографа, но лучшее, что ты можешь им показать – отсутствие страха и свою уверенность. Разве ты переживаешь так на съёмках – перед другими актёрами, членами группы, режиссёром и камерами?
– Я ведь не несу за них ответственность, – девушка улыбается и пожимает плечами.
Пустой школьный коридор вдруг сотрясает трель звонка. Эмма чувствует мощный прилив ностальгии, а за ним – волну паники. Айрис смеётся и тянет блондинку к двери, той самой, за которой скрывается актовый зал. Девушка сглатывает волнение и представляет, как в ту же секунду на неё смотрят два, а может и три десятка пар глаз, и оттого становится не по себе. Пустые коридоры, тем временем, уже заполняются голодными и уставшими школьниками.
– Эмма, я тебе полностью доверяю. Сейчас мы войдем туда, я представлю тебя детям, а затем уйду на урок. Договорились?
Девушка неуверенно кивает.
– Отлично. Идём.
Открыв дверь, Айрис пропускает актрису в пустой зал, а сама идёт следом, попутно рассказывая детали: о том, сколько по времени это займёт, с чего начать знакомство, как проще запомнить имена и что не стоит брать за основу в литературе. Рассеянное внимание Эммы пытается уловить каждую деталь, пока они поднимаются по ступенькам и заходят за сцену. Стулья так же расставлены, те же китайские фонарики, тот же творческий беспорядок.
– Можешь пока повесить пальто, ребята будут с минуты на минуту.
Эмма кивает, и, сняв пальто, ставит телефон на беззвучный режим. Будет глупо отвлекаться на мобильник, когда ты среди толпы школьников.
– Ох, кстати, чуть не забыла, насчёт Дже…
– О, здрасте, миссис Баттс.
Айрис и Эмма мгновенно обращают взгляды к небольшой двери, из которой виднеется тёмно-русая макушка какого-то паренька. Учительница улыбается и рукой указывает ему войти.
– Трэвис, кто ещё придёт?
Под удивлённый взгляд актрисы школьник бросает на пол рюкзак и усаживается на стул, уставившись на девушку, как на музейный экспонат.
– Не знаю, это та актриса, про которую вы говорили? – он расправляет плечи и довольно фыркает. – Очень приятно.
Эмма добродушно улыбается, стараясь скрыть свое раздражение от его прямого взгляда. Ей приходится вспоминать всё, о чём ей два года неустанно твердили в педагогическом. Одно из первых правил – быть приветливой. От настроения учителя зависит настроение всего класса. Не всегда, конечно, и Трэвис – прямое тому подтверждение.
– Взаимно, Трэвис.
«О-о, боже, меня ждет катастрофа», – думает Эмма, переводя взгляд с парнишки на миссис Баттс.
– Что значит «не знаю»? Где остальные ребята?
– Да обедают они, – не отрывая свой взгляд от блондинки, лениво отвечает старшеклассник.
– А ты почему с ними не пошёл? – Эмма поднимает брови и складывает руки в замок, стараясь скрыть нервозность.
Вера в то, что сейчас сюда ворвётся два десятка учеников тает в его наглой ухмылке. Вероятно, это тот самый раздражающий парнишка из школьной сборной, которому «всё больше всех надо». Для этого даже не стоит быть экстрасенсом. Модная стрижка, бомбер футбольной сборной с львиной головой на логотипе и, конечно же, написанное на лице «всем привет, у меня спермотоксикоз». Один вопрос: что он забыл в театральном кружке?
– Хотел взглянуть первым на новую училку, и не прогадал, – оценивающий взгляд подростка пробегает от ног девушки к её губам, с которых слетает едва слышный раздраженный вздох.
Так вот, куда подевался весь пафос Голливуда. Прямиком в этого мальчишку.
– Трэвис! – Айрис в возмущении взмахивает рукой.
По ту сторону двери слышится неуверенный стук. Три пары глаз обращаются к невысокой девушке с косичками, что застыла у входа, не решаясь пройти дальше.
– Аманда, заходи.
Постепенно пустое закулисье начинает заполняться старшеклассниками. Насчитав восемь учеников, Эмма понимает, что судьба к ней благосклонна, и это гораздо лучше, чем толпа детей, к каждому из которых нужен свой подход. Все они разные: кто-то в упор смотрит на актрису, кто-то старается привлечь к себе внимание, а кто-то, наоборот, тихо сидит сзади и ждёт начала. Так или иначе, перемена заканчивается, и Айрис, представив Эмму членам кружка, с виноватой улыбкой убегает на урок, оставляя восемь пар заинтересованных глаз на девушке. Она собирается с духом, и всё никак не может начать говорить. В голове что-то среднее между «черт, как я могла прийти, не подготовившись» и цитатами Бронте, в душе – ураган чувств, от волнения и паники до радости и любопытства. Ситуацию усугубляет воцарившееся молчание в небольшом помещении за кулисами. Эмма молча обводит взглядом школьников, что расселись на стульях в полукруге, словно на приёме у психолога. Только вот, сейчас ей самой психолог необходим.
– Ну что ж… – неуверенно начинает актриса, сложив руки в замок.
В голове хаос, ладони вспотели, а восемь пар глаз прожигают насквозь её своим любопытным взглядом. Пауза затянулась: Эмма лихорадочно вспоминает свои занятия в театральном кружке, а затем резко останавливает себя. Нет, думает она, если это действительно правильный путь, то и начинать нужно правильно.
– Почему вы здесь? – вдруг спрашивает она, останавливаясь напротив полукруга сидящих на стульях недоумённых школьников.
Старшеклассники переглядываются, обмениваясь удивлёнными взглядами, по небольшому пыльному помещению пробегает волна шёпота. Эмма продолжает смотреть на них – со сложенными в замок руками и лёгкой улыбкой. Как настоящая учительница.
– И? Чего замолчали? Вроде лёгкий вопрос, – блондинка смеётся и ловит на себе насмешливый взгляд одного из старшеклассников. – Раз уж ты у нас во всём первый, Трэвис, начнём с тебя. Почему ты пришёл в театральный кружок?
Парень расправляет плечи. Такое внимание ему льстит, и вот на губах уже красуется самодовольная ухмылка.
– А я любопытный, – с вызовом отвечает он. Девушка на соседнем стуле фыркает. Эмма отмечает про себя, что это, возможно, та самая популярная парочка в классе, которую все ненавидят и на которую все хотят быть похожи. – Хотел лично увидеть, что за актриса, про которую только и жужжат в школе.
– Увидел? – Эмма поднимает брови. – Теперь свободен.
Старшеклассники взрываются хохотом, даже на лице неприметной Аманды проскальзывает тень улыбки. Трэвис же уязвлённым вовсе не выглядит.
– Может, я хочу заниматься искусством?
– Ох, не смеши, – та самая девушка, что сидит рядом с ним, закатывает глаза. – Единственное искусство в твоей жизни – порнушка перед сном.
Эмма улыбается. И всё-таки, как хорошо, как хорошо, что она сюда пришла! Как же это приятно – наблюдать за настоящими отношениями, может быть, в чём-то по-детски наивными и уж точно недолговечными, зато не шаблонными и не по сценарию. Каждый из этих ребят – история, и у неё появилась удивительная возможность сделать из них шедевр.
– Заткнись, Холли, – Трэвис пихает девушку плечом. – Так в себе не уверена, что хочешь получить звание королевы выпуска благодаря связям с актрисой?
«Так они не встречаются», – думает блондинка, сосредоточив внимание на этих двоих. Они напоминают ей её и Джеффа в первые месяцы знакомства – язвительные комментарии, подколы, раздражённые вздохи. Девушка переводит взгляд на заскучавших старшеклассников.
– Кто в себе не уверен, так это ты, а я, если ты не заметил, с детства сюда хожу. Совсем ослеп от своего рукоблудия.
– Вы ругаетесь, а время идёт, – вмешивается Эмма, прерывая ещё не начавшийся поток ругательств от Трэвиса. – Аманда. Почему ты здесь?
Девушка словно просыпается от продолжительного сна, подняв голову и уставившись на Эмму, как на грузовик, несущийся прямо на неё. Тихая неприметная девчонка, у которой наверняка богатый внутренний мир, и девушке предстоит раскрыть это.
– Я-я… люблю театр, – едва слышно отвечает она. – Хочу поступить в Чикаго, в театральный колледж.
– Да ты и двух слов связать не можешь, – светловолосый парень рядом с Трэвисом фыркает.
– Замолчи, Ноа, – Холли хмурится. – Мисс Холл…
– Зовите меня Эмма, – мягко прерывает актриса.
– Эмма, – девушка улыбается ей. – У Аманды хорошие данные, в прошлом году она играла Нэнси в «Оливере Твисте». Все были в восторге.
С легкой улыбкой Аманда протягивает Холли руку и несильно её сжимает в благодарном жесте. Эмма впервые видит будущую королеву школы такой… полностью оправдывающей свой титул. Как правило, первые красавицы класса – редкостные стервы, которых стоит сторониться. Так или иначе, первое впечатление оказывается обманчивым, когда актриса узнаёт, что Ноа, к примеру, не такой уж и задира – он один из тех, кто создаёт декорации, а тихий паренёк рядом с Амандой – Айзек, не зануда и ботаник, а прекрасный танцор, и что девушка на крайнем стуле по имени Рози хороша в пении. А Мэдди и Джоанна – лучшие подруги, которые мечтают сниматься в кино и быть похожими на Эмму. Актриса влюбляется в каждого из них, с трепетом слушает их истории о том, почему они выбрали театр, и ей совсем не хочется вспоминать о том, что она всего лишь пришла дать несколько уроков по актёрскому мастерству. И пусть Трэвис и Ноа продолжают мнить себя свитой этого кружка, Аманду всё ещё трудно разговорить, а смех Мэдди и Джо иногда перебивает остальных – у Эммы есть все поводы, чтобы задержать это первое занятие.
– А вы будете ставить спектакль? – Рози поднимает руку, обращаясь к блондинке.
– К сожалению, вас маловато, и у нас с вами всего несколько занятий… но я хотела бы. Вас всегда было восемь?
– Не-е-ет, – говорит Айзек. – Пока мистер Томпсон не уволился, нас было больше двадцати – из параллелей, других классов.
– Замену ищут очень долго, – Мэдди перестаёт смеяться, обращаясь к Эмме. – Это всё миссис Баттс устроила. Нашла вас.
– Знаю, – тепло улыбнувшись, Эмма бросает быстрый взгляд на наручные часы. – Время так быстро пролетело. На следующем занятии сразу начнём с вами с пластики. Расскажу вам несколько секретов.
Ноа и Трэвис переглядываются, обмениваясь смешками. Холли смотрит на них с нескрываемым отвращением – пошлые улыбки двух подростков у любого дёргающийся глаз вызовут.
– Пластика это клёво, – Трэвис смеётся.
– Но лучше расскажите нам секреты Голливуда. Вы курите травку?
Старшеклассники словно оживают, так, будто своим вопросом Ноа поднёс спичку к луже бензина – и сейчас всё полыхнёт вопросами, которые Эмма надеялась избежать.
– А Дэвид Тарино правда такой горячий? – Мэдди улыбается.
Актриса не успевает даже голову повернуть в её сторону, когда подключается Айзек:
– А правда, что в Голливуде каждый день тусовки, и актёры не спят по несколько суток?
– Правда, но…
– А личный охранник у вас есть?
– А как вы получили свою первую роль?
– А вы знакомы лично с Джастином Бибером?
Пулемётная очередь из вопросов превращают Эмму в настоящее решето. Она хватается за голову.
– Стоп! – кричит девушка, собирая на себе взгляды старшеклассников. Когда в помещении становится совсем тихо, актриса в облегчении вздыхает. – Послушайте, если вы хотите услышать байки про Голливуд, то советую вам зайти на сайт газеты «The Sun» – там и про Бибера, и про Тарино, и про тусовки есть. Я не «та самая актриска из большого кино», которая превратит вас в кумиров миллионов за полтора часа, я пришла сюда, чтобы раскрыть ваш потенциал. Чтобы после наших занятий кто-то из вас сказал: «Вот чёрт, почему я раньше этого не делал? Чего я боялся?». Я такая же, как вы, и не так давно окончила школу, но мне есть, чем с вами поделиться. Но если вы ждали чего-то вроде «присаживайтесь поудобнее, сейчас я расскажу вам, какой кофе нужно взять для Дэвида Тарино, чтобы вас пустили к нему на яхту», то это не ко мне.
Эмма выдыхает, уставившись на школьников. Все они, без исключения, буравят взглядом пол под ногами, вероятно, собирая в кучу мысли. Девушка печально усмехается: конечно, они ожидали другого. Тишина витает в этом пыльном закулисье, даёт привкус горечи на языке и давит на виски.
– Ну что ж, – Холли поднимает веселый взгляд на актрису, а затем обращается к старшеклассникам. – Пластика, так пластика.
Актриса смеётся, одарив выпускницу благодарной улыбкой. По ту сторону двери слышится ненавязчивый стук, и все оборачиваются, чтобы увидеть взволнованную миссис Баттс.
– Ну, как вы тут? – она подходит к Эмме. – Не съели еще тебя?
– Ну что вы, все очень милые. Думаю, наше вводное занятие окончено.
– А когда следующее? – Айзек встает со стула, за ним начинают подтягиваться и остальные.
Проходит ещё около двадцати минут, прежде чем они выбирают дату и время следующего занятия, и Эмма прощается со старшеклассниками – довольная и вдохновлённая. Айрис закрывает дверь, и вместе они выходят в пустой школьный коридор – уроки давно закончились.
– Ну, как впечатления? Дети не совсем тебя вымотали?
– Всё прошло прекрасно, спасибо вам, – Эмма улыбается, надевая пальто. – Я ещё никогда не была настолько в своей тарелке.
– Я так рада и благодарна тебе, правда, – миссис Баттс обнимает блондинку. – Ребята выглядят довольными. Ещё бы!
– Мы просто знакомились сегодня, ничего особенного, а в четверг начнём с пластики.
– Ох, как здорово, но я в этом ничего не понимаю! – смеясь, учительница пожимает плечами.
– А вы никогда не хотели играть в театре?
– Ох, что ты, нет! Я очень… приземленная.
– В этом вы с Джеффом похожи.
– О да! Один раз на Рождество, когда ему было шесть лет, я нарядила его мини-Сантой и заставила прочесть стих перед всей семьёй. Так он убежал и не разговаривал со мной весь следующий день! Его даже подарки рождественские не задобрили. Так он не любит делать что-то на публику.
– Узнаю непреклонного и принципиального Джеффа.
– В этом весь он.
Миссис Баттс смотрит на наручные часы и удивлённо вздыхает.
– Вы не идёте домой? – проследив за её взглядом, спрашивает актриса.
– Увы, на мне ещё три десятка непроверенных эссе. Посижу тут до вечера, а ты лучше позвони Джеффу, пусть тебя заберёт.
– Оу, нет, у них там какое-то безумно важное задержание, лучше не буду отвлекать.
– Ой, дорогая, у него каждое задержание – безумно важное! Даже если это будет подросток, укравший мороженое.
Спустя ещё несколько минут они прощаются, Айрис спешит в свой кабинет, а Эмма направляется к выходу, сомневаясь, верной ли дорогой идёт. Она впервые за долгое время чувствует себя прекрасно: её настроение взлетает до небес, когда она осознаёт, что всё, в принципе, не так уж и плохо. Особенно, когда ты в отпуске. Планируя остаток вечера, Эмма думает, что было бы здорово приготовить на ужин что-нибудь из шотландской кухни, а ещё нужно созвониться с Алекс и рассказать уже, наконец, Джеффу про тур.
Погрузившись в свои мысли, Эмма не замечает, как впечатывается в чью-то широкую грудь прямо посреди школьного холла. Девушка поднимает виноватый взгляд, пробурчав что-то вроде «извините», но ту же минуту в удивлении приоткрывает рот.
Перед ней, довольно улыбаясь, стоит Джефф.
– Что ты здесь делаешь? – Эмма улыбается и тут же оказывается в плену его объятий.
Капитан отстраняется, заглядывая в горящие радостью глаза своей девушки.
– У меня к тебе тот же вопрос.
– Просто решила начать курсы раньше, раз уж у меня отпуск.
Мужчина оглядывается по сторонам, словно оценивая обстановку, а затем снова возвращает взгляд к актрисе. Появление Джеффа – лучшее, что может дополнить этот прекрасный день.
– Ну, а ты? – девушка игриво пихает в бок капитана. Разница в их росте поразительна, он возвышается над ней, как статуя, и если многие страшатся этого мускулистого копа, для Эммы он всего лишь любимый громила, с которым тепло по ночам. – За мамой приехал?
– За тобой, – внимание капитана можно назвать рассеянным. Он постоянно смотрит по сторонам, а на губах играет странная улыбка. – Ты не брала трубку, мне пришлось пробить твой номер у Ларри, так я и узнал, что ты в школе.
В его словах нет ничего удивительного, и если раньше Эмма возмутилась бы и назвала его маньяком, то сейчас лишь смеётся, толкая его в грудь.
– И? Как всё прошло? Тебе понравилось? – большие руки капитана ложатся на её талию, прижимая тело блондинки к себе.
– Ага. А что насчёт вашего супер-задержания?
Джефф отодвигает прядь волос Эммы, наклоняясь к её уху и опаляя горячим дыханием её шею. Кожа девушки мгновенно покрывается мурашками, а щеки – румянцем. В глазах – вопрос, на который её капитан не торопится отвечать.
– Давай дома обсудим, как прошёл наш день, сейчас у меня есть идея получше.
Эмма не успевает даже отреагировать, когда мужчина вдруг хватает актрису за руку и тянет за собой – обратно в школьный коридор.
– Эй, куда мы?
Резко остановившись, Джефф с нескрываемым озорством в глазах смотрит на Эмму. Он выглядит как ребенок в рождественское утро, что мечется по всему дому в поисках подарка. Капитан кладет ладони на её бедра и облизывает губы.
– Эмма. Ты никогда не хотела заняться сексом в школе?
Непонимание. Смешок.
– Что, прости?
– Серьёзно, – мужчина качает головой, не переставая улыбаться, как мальчишка.
Всё ещё придерживая девушку за бёдра, он наступает на неё, как хищник, пока спина девушки не соприкасается с поверхностью двери. «Джефф знает эту школу лучше себя, конечно же, он предугадал это», – думает Эмма, не сводя глаз с его хитрой ухмылки.
– Джефф, твоя мама здесь.
– Она этажом выше, к тому же, – капитан наклоняется и оставляет на приоткрытых губах девушки поцелуй. Ноги подкашиваются, одна лишь мысль об этом заводит Эмму. Она хватается за его предплечья, ища опоры. – Мы уже на месте.
Джефф всем телом толкает Эмму, держа её за бедра, и дверь открывается, впуская молодых людей в пустой кабинет. Их встречают многочисленные горшки с цветами, стенд с микроскопами, портреты учёных и макет человеческого скелета. Эмма оглядывается по сторонам, а Джеффу и дела до этого нет, он целует блондинку в шею, на ходу стягивая с неё пальто. Актриса смеётся, когда он поднимает её за бедра и усаживает на учительский стол.
– Стой, – девушка кладёт ладони на его широкую грудь, чуть отстраняя от себя.
Тяжёлое дыхание – всё, что нарушает тишину в пустом классе.
– А если кто-нибудь войдёт? Я видела охранника.
– Я закрыл дверь изнутри, – отвечает полицейский и снова припадает к её шее, расстегивая пуговицы на рубашке.
Эмма снова отстраняется. С губ капитана слетает стон разочарования.
– Когда успел?
– Пока ты пялилась на скелет.
Девушка смеется и уже сама притягивает Джеффа к себе, обвивая ногами его талию. Искры в глазах капитана превращаются в настоящее бушующее пламя, он лёгким движением стягивает с Эммы рубашку и бюстгальтер, припадая к её оголённой груди. Ощущение таких любимых горячих губ на холодной коже, его требовательные пальцы, что возятся с пуговицей на джинсах, его запах и его ребяческая ухмылка, – всё это уносит Эмму в свой жесточайший водоворот чувств, заставляя запрокинуть голову от удовольствия и до боли искусать губу. Она проводит пальчиками по его торсу, поднимая футболку, доходит до ширинки, сжимая в руках заметную невооруженным взглядом выпуклость на брюках. Джефф рычит ей в ухо, опуская руки под ягодицы актрисы, чтобы лишить её последних предметов одежды. В глазах – туман, всё, что так необходимо сейчас – скорее стать с любимым одним целым, почувствовать его в себе, получить ту необходимую дозу удовольствия.
Тетради летят на пол. Но брюки Джеффа не спешат составлять им компанию, он сам становится на колени, разводя ножки удивлённой Эммы. Он смотрит на неё снизу вверх с восхищением, она на него – с трепетом, проводя ладонью по волосам мужчины. Он улыбается, закусывая губу, и Эмма готова кончить лишь от одного вида этого горячего капитана между её ног.
– Я ехал с чёткой идеей прибить тебя или как минимум наорать, – вдруг говорит он с этой своей несравнимой ни с чем хрипотцой в голосе.
Эмма смеётся, но резко вздыхает, когда чувствует его язык на своём клиторе. Он снова в своём репертуаре – никаких нежностей, подготовительных поцелуев и о чём там ещё в книжках пишут. Эмма изо всех сил старается не застонать, оттягивая его короткие волосы, пока его язык вытворяет невероятные вещи с её нежной кожей и чувствительной точкой, заставляя искры из глаз лететь. Всё её удовольствие стягивается в тугой узел внизу живота, но капитан не планирует так быстро сдаваться. Он резко поднимается и целует в губы пытающуюся прийти в себя девушку. Эмма обвивает руками его шею, сплетаясь своим языком с его, оттягивая зубами его нижнюю губу и впиваясь острыми ноготками в шею.
– Убить? За что? – сбивчиво шепчет она.
– За то, что ты забываешь о существовании телефона, – переходя поцелуями на её шею, говорит капитан. Секунда – и Эмма слышит, как звенит пряжка ремня, соприкасаясь с полом. – Но увидел тебя, такую…
Джефф хватает Эмму за бёдра, притягивая к себе, и резко входит в девушку. Она запрокидывает голову в немыслимом удовольствии, пронзившем всё её тело, и хватается за его сильные плечи.
– Такую сексуальную, – капитан наклоняется и кусает её в шею. Эмма поднимает на мужчину затуманенный взгляд. Он готов убить за эту улыбку, и её по праву можно такой считать. Убийственно. Не останавливая свои толчки, Джефф проводит большим пальцем по её губам, и девушка незамедлительно берет его в ротик, облизывая. Если бы он не находился в раю прямо сейчас, то обязательно потерял бы сознание от этой картины. – Такую непослушную, но такую мою.
– Твою, – шепчет Эмма, проводя ладонью по его щеке.
Движения Джеффа становятся резче, грубее, быстрее. Это как бешеный марафон, это сосредоточение адреналина на чёртовой парте чёртова кабинета биологии. Звуки соприкасающейся кожи, прерывистые вздохи, попытка сдержать стоны удовольствия вкупе с бешеной страстью и любовью друг к другу делают что-то невероятное с этими двумя, и они достигают оргазма вместе. Эмма чувствует, как что-то теплое заполняет её внутри, и это пик близости с любимым, когда вы действительно одно целое, когда ближе уже быть не может. Она обвивает руками его шею и целует в губы. В ногах слабость, дыхание и пульс ещё не восстановились, но нет никого счастливее, чем эти двое сейчас. Джефф поднимает на девушку веселый взгляд, а затем смотрит по сторонам, чтобы оценить масштаб погрома. С губ капитана слетает смешок. Тетради, карандаши, ручки, одежда, в конце концов, – всё это безбожно валяется на полу, и кажется, даже скелет смотрит на них с немым укором.
