Текст книги "California (СИ)"
Автор книги: yourwriterellen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)
– Чёрт подери, не надо так на нас смотреть, – говорит коп, зарываясь носом в шею смеющейся Эммы. – В конце концов, мы занимались анатомией.
***
Вторые сутки без сна. Кто-то скажет: чёртова больница. Он ответит: чёртова Саманта.
Чарли нервно расхаживает по коридору, изредка останавливаясь у кулера с водой. После ночного дежурства всё, в чём он нуждается – сон, но даже когда у него появилась возможность прикорнуть на диванчике в ординаторской, он выбрал слоняться по больнице, как заведенный.
– Гейл, у меня голова кружится от тебя, выключи уже мотор в своей заднице.
Мужчина останавливается, с прищуром уставившись на Эмили – медсестру, которая в свои пятьдесят даст фору любой выпускнице. Она разбирает катетеры, сонно потирая глаза и не замечая возвышающегося над ней Чарли.
– Эми, пожалуйста.
– Вот если бы мой третий муж в свои тридцать с припасом вёл себя как семнадцатилетний мальчишка, мы развелись бы на следующий день.
– Ну да, а так вы развелись через целых пару недель.
Эмили поднимает на него раздражённый взгляд и тяжело вздыхает.
– Ничего я не буду проверять, включи уже мужика и иди сам.
– Так и знал, что придётся просить Боба.
Как по заказу, мимо проплывает высокая фигура охранника Боба. Мужчина ловит на себе взгляд Чарли и закатывает глаза.
– Да пришла твоя благоверная, при-шла! – он поднимает ладони вверх.
Чарли мысленно рассекает кулаком воздух, внешне оставаясь беспристрастным. Он выдает что-то вроде «пф, да я просто смотрю на тебя», не замечая, как уже мчит в травматологическое отделение. Мужчина сам не знает, что творит, ведь единственная мысль, за которую ему хочется зацепиться – скорее увидеть Саманту. Просто убедиться, что она там не убивается из-за его отказа.
До палаты Алекс остаётся меньше ярда, когда доктор Мэйхью, как раз выходящий оттуда, останавливает Чарли жестом. Мужчина тихо чертыхается.
– Ты всё ещё здесь? Можешь идти домой, трудоголик, твоя смена закончилась, – доктор смотрит на наручные часы и ухмыляется, – полчаса назад.
– Знаю, я просто хотел убедиться…
– Что за неравнодушие к пациенткам?
– Нет, просто они подруги, – Чарли поднимает взгляд к потолку и пытается собрать мысли в кучу, – подруги девушки моего друга.
Доктор Мэйхью смотрит на него, как на умалишённого.
– Ты сам-то понял, что сказал? Это всё отсутствие сна, так что давай, живо в ординаторскую, а потом домой. Отказы не принимаются.
«Вот же ж придурок, младше меня на шесть лет, а выпендривается», – думает Чарли, пока под тяжелым взглядом врача плетётся к лифту. Ему хочется дождаться, пока Тайлер уйдёт, и прошмыгнуть в палату к Алекс, сославшись на то, что нужно сменить капельницу или что-то вроде того. Но разум вторит: очнись. Сам послал девчонку, и что это вообще за поведение шестиклассника? Чарли осекается и заходит в лифт, доставая из кармана мобильник.
Джефф берёт трубку со второго гудка.
– Мне срочно надо выпить.
– Мне тоже, – отвечает капитан. – На нашем месте в восемь.
Они никогда не размениваются на любезности. Чарли кладет телефон обратно, и вот жизнь уже не кажется такой дерьмовой. До тех пор, пока двери лифта не разъезжаются в разные стороны, и он не видит привычный ослепительно-белый коридор больницы. Он любит свою работу и тот факт, что она приносит людям пользу, но иногда безумно хочется приставить к виску дуло пистолета, а после ночного дежурства это желание обостряется вдвойне. Мужчина хватает телефон, ключи от машины, натягивает на себя куртку, а на лицо – кислую мину, и направляется обратно к лифту. Ждать приходится недолго. Двери со скрипом разъезжаются, заставляя Чарли поднять взгляд.
– Я, пожалуй, по лестнице спущусь.
Саманта поднимает брови и качает головой. Как всегда идеальная, одетая в эти свои дизайнерские тряпки, с укладкой, как в лучшей рекламе шампуня и с неизменным взглядом стервы. Вот она – Саманта Смит. Настоящий киноагент, та, кто пойдёт по головам ради достижения своей цели. И если она хотела, чтобы Чарли слюни на неё пускал – у неё это получилось. С самого первого дня.
– Заходи, я не кусаюсь, – устало отвечает девушка.
Гейл принимает это как вызов и делает шаг вперёд, когда Сэм вдруг отпускает кнопку лифта, и двери закрываются прямо перед его носом. Последнее, что видит обескураженный мужчина – средний палец Саманты, адресованный ему.
– Вот же сучка.
Комментарий к Глава 29(2)
Кажется, глава вышла неудачно, но все же надеюсь, что вам понравится и безумно жду ваших отзывов! Спасибо за то, что вы есть у меня ❤️
Анимация к главе:
https://s0.gifyu.com/images/1b871b735aadbccc70489ea8d507bbd0.gif
https://s0.gifyu.com/images/CuVo.gif
https://s0.gifyu.com/images/giphy94a58599b1a80234.gif
========== Глава 30. ==========
Somebody calls you somebody says/
И кто-то зовёт тебя, кто-то говорит:
Swim with the current and float away/
Плыви по течению, оно понесёт тебя
Down by the river everyday/
Вниз по реке, что бы ни происходило
Agnes Obel – Riverside
Они сидели на полу в гостиной, ели китайскую лапшу, выбирали фильм и обменивались впечатлениями о сегодняшнем дне. К слову, день сегодня выдался по-калифорнийскому жарким, но в небольшой перепалке, где они не могли решить – провести остаток вечера на пляже или дома – победил, как всегда, капитан. Насупившаяся Эмма первое время сидела, как надутый ребёнок, со сложенными на груди руками, пока Джефф непринуждённо искал номер ресторана китайской кухни. Наконец, получив заветную коробочку с лапшой, девушка смягчилась. Лаки лежал у их ног, с обожанием ожидая, когда ему уделяет внимание, а двое любящих людей всё никак не могли наговориться друг с другом. С абсолютно неприсущим ему фанатизмом Джефф рассказывал о том, как успешно его участок закроет этот месяц, а Эмма с таким же фанатизмом смотрела на него. Некоторые моменты она ненарочно пропускала мимо ушей, засмотревшись на сияющие голубые глаза и в сотый раз убеждаясь, что работа значит для Джеффа чуть больше, чем собственная жизнь. Она также ловила себя на мысли о том, что это именно то, что ей нужно, именно такое завершение дня для неё единственно-правильное, а самой главной её составляющей просто обязан быть этот мужчина. Кто-то его боится, кто-то ненавидит, кто-то уважает, и только Эмма знает, какой он есть на самом деле. Знает, принимает и любит.
– Начнём декабрь без бумажной волокиты, что может быть лучше? – заключает свой рассказ Джефф, и Эмма расплывается в улыбке.
– Можешь представить, как близко Рождество? Улицы уже начали украшать, а мне всё не верится.
– Очевидно, потому, что в Канзасе зимой как минимум есть снег.
Девушка пожимает плечами, уже уносясь в воспоминания о каждом её Рождестве дома. Всегда много бабушек, дедушек, кузенов и, конечно же, папа. Где бы Эмма ни была и какой взрослой ни казалась, ей всегда хотелось возвращаться к отцу, к своему защитнику, особенно, в моменты страха и одиночества. А теперь у неё есть Джефф – герой, что готов пожертвовать собой ради её безопасности. Она с обожанием смотрит на мужчину. Может ли быть в мире ещё кто-то, кого она будет любить так же сильно?
Однако факт остаётся фактом – это Рождество будет так отличаться от того, к которому она привыкла. И нет, дело вовсе не в том, что праздновать она его будет с Джеффом, ведь рядом с ним она везде – дома. Но как же непривычно будет видеть не заснеженные крыши частных домов, а пальмы – высокие пальмы и небоскрёбы.
– Иди ко мне, – говорит он, почувствовав перемену в настроении девушки. Эмма устраивается у него под боком, передвигая пальчиками опустевшие коробки с лапшой. – Задумалась о детстве в Канзасе?
– Немного. Это наше первое Рождество вместе.
Джефф кивает, поглаживая актрису по вьющимся светлым волосам. Трудно объяснить свои ощущения, когда эта маленькая блондинка прижимается к нему всем телом. Возможно, все бушующие в нём чувства можно назвать одним противоречивым словом – умиротворение. После стольких лет опасной работы, риска и нервотрёпок он нашёл своё пристанище, свой покой и своё будущее в одной маленькой девушке.
– Я так взволнована, хотя ещё больше трех недель, – она улыбается, слушая размеренное дыхание мужчины.
Её вдруг с головой уносит в целый водоворот мечтаний. Ощущение грядущего праздника уже вулканом бушует в груди, она представляет их с Джеффом, наряжающих огромную ёлку здесь, в гостиной, и обменивающихся подарками тихим рождественским утром. Из горящих глаз буквально летят искры, когда Эмма думает о том, как будет выглядеть их праздничный стол в Сочельник и какое она наденет платье. Ей хочется в ту же секунду обвешать каждый дюйм этого дома гирляндами.
– Джефф, – Эмма слегка отстраняется, окидывая взглядом просторную комнату. – Где ты обычно ставишь ёлку?
На красивом мужественном лице мелькает тень непонимания, а затем улыбки. Он выглядит так, словно вот-вот рассмеется.
– Эмма, я никогда не украшал дом к Рождеству.
Ошарашенная блондинка резко отстраняется от мужчины, уставившись на него, как на инопланетное существо, разговаривающее на своём языке.
– Как это?
– Ну, обычно мы просто безбожно надирались с Чарли в каком-нибудь пабе, а утром я уже был в участке. Не было никакого смысла устраивать всё это, я очень редко появлялся дома. Пока у меня не появился смысл спешить сюда.
Что-то в душе девушки вдруг теплеет, она смущённо улыбается, но затем снова возвращается к осмысливанию его признания. Как такое возможно! Сколько бы Эмме ни было лет, она всегда будет справлять Рождество, как полагается – со свечами, рождественским венком, елью и печеньем с молоком для Санты. Это традиции, это то, к чему она привыкла с детства.
А теперь и то, к чему придётся привыкать Джеффу.
– А мама? – вдруг спрашивает девушка.
– Она летает в Шотландию каждый год. На праздники, – спокойно отвечает он.
– А ты?
– Что я?
– Ты ни разу не возвращался в Шотландию? – Джефф уже собирается ответить, но Эмма прерывает его: так её захлестнули эмоции. – Ведь там остались твои родные, друзья детства…
Говоря это, девушка совершенно не понимает, что её слова, словно острые копья, одно за другим впиваются в сердце капитана. Он не вернулся бы, даже если бы ему к виску приставили дуло пистолета. Так глубоко вросли в него обиды и страхи шестнадцатилетнего мальчишки.
– Нет, – резко отвечает он, сжимая челюсти.
Эмма знает, что дело в отце. Но она так же знает, что мужчина, который сломал беззаботную юность Джеффа, не имеет никакого права становиться причиной, по которой он не хочет возвращаться домой. А потому она снова точит ножи.
– Знаешь, ты, должно быть, будешь смеяться, – неловко говорит Эмма. Джефф переводит на неё недоверчивый взгляд. – Когда ты рассказал мне, что ты шотландец – тогда, за завтраком, помнишь? – все последующие дни я посвятила изучению Шотландии. Культура, кухня, легенды, – я хотела знать о тебе всё, даже повела девочек в шотландский паб.
– А, это в тот день, когда ты устроила погром в участке?
Эмма смущённо кивает. Он ухмыляется.
– Не смейся! – девушка шлепает мужчину по руке. – Больше всего мне запомнилась одна вещь. Вы очень преданны своей родине, и я знаю, что в глубине души ты хотел бы побывать в Эдинбурге. Скажи, это из-за отца?
В душе капитана, покрытой толстой ледяной коркой, что-то вдруг с хрустом ломается. Воспоминания одно за другим мелькают перед его глазами: беззаботное детство, сосед Грег, футбольная школа, тот зоопарк… а затем, как чёрное облако, высокая фигура отца. Синяки на лице и руках мамы, его пьяный взгляд, полный ненависти, жестокие удары – один за другим, побег. Дыхание Джеффа учащается, стоит ему погрузиться в своё прошлое, но маленькая ладошка, что с силой сжимает его руку, возвращает его обратно. Мужчина смотрит в огромные голубые глаза и выдыхает через нос. Гнев и волнение постепенно сходит на нет.
– Давай закроем эту тему.
– Прости, – блондинка виновато поджимает губы. – Но я бы хотела побывать в Шотландии.
Джефф отводит взгляд, уставившись на спящего пса и отгоняя непрошенные мысли. Меньше всего на свете ему хочется выглядеть слабаком перед женщиной, которую он любит. Но как бы Эмме хотелось забрать все его дурные воспоминания, наполнить его душу теплом и спокойствием, забрать оттуда всю боль, чтобы он, не оглядываясь на прошлое, мог без труда вернуться в те края, где проходило его детство. Как бы ей хотелось…
– Ты не поедешь к отцу? – его голос вырывает девушку из мыслей.
Эмма отстраняется, заглядывая в его глаза. Знакомое волнение подкатывает к горлу, она сглатывает ком и мысленно усмехается: «Поеду, только немного не к папе». Разум вторит ей – расскажи уже! Сердце продолжает играть в глупые игры.
– А ты хотел бы?
– Нет, – не колеблясь, отвечает Джефф.
– Значит, справим Рождество вместе, а на праздники поеду в Канзас – повидаться с родными, – и хотя в голову девушки закрадывается немного иная идея, она всё же озвучивает эту версию.
Мужчина ничего не отвечает, и это даже кажется актрисе немного подозрительным. Как в детстве, когда солгал родителям, и теперь в каждом их взгляде чувствуется подвох – словно они всё знают, знают и ждут, когда ты сознаешься. Девушка отгоняет от себя непрошенные мысли. Если бы Джефф всё это время знал – они, как минимум, не сидели бы сейчас на полу в его гостиной и мирно не болтали бы. Он из тех, кто стреляет сразу, а не вынашивает план мести.
Перед глазами невольно начинают мелькать образы из сна. Сильные руки капитана на её шее, взгляд, полный боли, его холод, от которого она отвыкла. Эмме вдруг становится страшно. Чем дольше она не решается рассказать ему, тем глубже яму себе роет. Девушка нервно кусает губу.
«Момент настал, Эмма, пути назад нет»,– заверяет разум.
Актриса собирается с духом, и тихо спрашивает:
– Джефф, ты никогда не хотел меня задушить?
Мужчина медленно поворачивается к девушке. На любимых губах играет улыбка непонимания.
– Что? – он смеётся. – Эмма, у тебя новый фетиш?
– Нет, просто ответь на вопрос.
– Господи, Эмма, ну конечно хотел. С первой минуты нашего знакомства. А что?
По просторной гостиной разносится обречённый вздох. Она смотрит на капитана из-под опущенных ресниц, чувствуя, как в душе поднимается целая буря.
– Я должна тебе кое-что рассказать.
– Я слушаю.
Уверенность вдруг утихает. «Пожалуйста, пусть кто-нибудь постучит в дверь или зазвонит телефон, ради бога!» – мысленно сокрушается Эмма, пока находится под прямым взглядом голубых глаз любимого. Ей кажется, словно скажи она правду – Джефф в эту же секунду подорвется с их уютного пристанища и начнёт расхаживать по гостиной широким шагом, зарывшись пальцами в волосы и громко матерясь. Всё так и будет! Он её возненавидит, перестанет ей доверять, бросит, в конце концов! Она так долго молчала, так долго не решалась это сказать. Эмма чувствует, как сердце бешено бьётся в самом её горле, как подкатывает тошнота, пока он так выжидающе на неё смотрит.
– Эмма?
Она с силой зажмуривается и быстро отвечает:
– Я еду на две недели в тур «Города Грёз» со съёмочной группой и Дэвидом Тарино.
Весь мир замирает в этот момент. Эмма накрывает лицо ладонями и пытается отдышаться, так, словно пробежала марафон. Ей страшно посмотреть в глаза Джеффу; она уже чувствует приближение бури, придумывает сотни оправданий такому долгому молчанию, пока сердце бешено пульсирует в висках, а руки дрожат от страха. Она не может представить, чтобы Джефф от неё отказался, однако в эту минуту всё, о чем она могла думать – его уход.
Кажется, тишину в уютной гостиной можно потрогать – каждая молекула была напряжена до предела. До тех пор, пока с губ капитана не слетел смешок.
– А, ты об этом, – беспечно бросает он, махнув рукой.
Эмма все ещё не решается убрать руки от лица, она ждёт, когда Джефф начнёт психовать. Быстро поднимающиеся и опускающиеся плечи в прерывистом дыхании мгновенно приковывают взгляд капитана. Он тянется к её ладоням, отстраняя их от её напуганного раскрасневшегося лица. Девушка сидит, опустив взгляд и кусая губы. Полицейский снова усмехается, качая головой.
– Эмма, – строго произносит он. – Посмотри на меня.
Ей требуется несколько секунд, чтобы выполнить его просьбу. Эмма в панике разглядывает лицо мужчины, пытаясь найти там те самые эмоции из сна – ярость, пренебрежение, отторжение. Но на его губах красуется ухмылка. Волнение и непонимание стягиваются в тугой узел в животе.
– Я знаю о туре.
Удивление, шок, ступор – всё, что овладевает девушкой в эту минуту. Она окончательно лишается рассудка, когда Джефф придвигается к ней ближе и берет банку с газировкой, невозмутимо отпивая вишневую содовую.
– Ч-что?
– Э-э-э, ты сама, вообще-то, мне рассказывала. И не раз.
Челюсть Эммы стремительно падает на пол. Она часто моргает, стараясь прийти в себя и убедиться, что это не сон.
– Когда?
– Ты не помнишь?
Актриса в панике напрягает память. Джефф несколько секунд неотрывно смотрит на неё, а затем смеётся, решив помочь.
– Первый раз это было в машине, по дороге в участок…
«– Сегодня мне позвонил агент Тарино и сообщил, что предпоказы «Города Грёз» получили бешеные рейтинги. В общем, если прокат окупится, мы с командой поедем в тур!
Алекс присвистывает. Мужчина сворачивает на стоянку, внимательно слушая её и стараясь вычленить ложь из этого сладкого лепета.
– Охренеть! Вот это новости, подруга. Ты заслужила это. Потом расскажешь подробности!
Эмма тепло улыбается девушке и краем глаза смотрит на реакцию мужчины. Сидит, как каменное изваяние и ждёт, пока она закончит разговор. Сухарь.
– Мы поедем отмечать, так что буду поздно. Не жди меня».
Обескураженная Эмма открывает рот. Она совсем забыла об этом! Столько событий переживала тогда актриса, что задерживать внимание на таких мелочах, как разговоры по телефону, она уж точно не собиралась. Капитан смотрит на неё с улыбкой, качая головой, и это заставляет её выдохнуть в облегчении.
– Ты на этом не остановилась. Решила напомнить о туре в участке.
«– Я вообще-то в тур отправляюсь, – актриса всё же решает напасть.
– М-м-м, – Джефф переворачивает один лист за другим, даже не вчитываясь в их содержание.
– Тебе всё равно?
Он поднимает на неё усталый взгляд.
– Одиннадцать ночи, Эмма, всё, что меня волнует – это кровать».
Воспоминания мелькают в голове актрисы, пока она неотрывно смотрит на Джеффа. С её губ слетает смешок, а затем уже настоящий хохот. Сколько дней она грызла себя за молчание, сколько раз собиралась сказать об этом Джеффу, как боялась, как просыпалась от ночных кошмаров! Глупая, какая же она глупая! Как можно быть такой беспамятной!
– Боже, мне нечего сказать, я чувствую себя идиоткой, – девушка стыдливо прячет лицо в ладонях, не переставая смеяться.
Капитан притягивает её к себе и обнимает за плечи, прижимая к груди дрожащее в хохоте маленькое тело. Он оставляет на её макушке поцелуй.
– Тогда у тебя один за одним были стрессы, это нормально, что ты забыла, – говорит Джефф. Смех актрисы постепенно сходит на нет, и теперь она смотрит на него в непонимании. – Но даже если бы ты не рассказала мне об этом сразу, я все равно узнал бы раньше, чем ты мне об этом рассказала. Я ведь знаю о каждом твоём шаге, Эмма, для меня непозволительно быть наивным идиотом, который все узнает последним. Это непрофессионально.
Эмма хмурится, отстранившись.
– Мне уже можно называть тебя маньяком?
– Вполне. А почему ты так боялась рассказать? Думаешь, я совсем двинутый?
– Мне приснилось, что ты решил меня задушить, когда я сказала тебе о туре. Говорил, что я предательница и никуда не поеду с Тарино.
– Ах, так вот оно что, – Джефф смеётся. – У тебя паранойя, красавица.
Прищурившись в недоверии, девушка толкает капитана в бок. Она слишком хорошо его знает.
– А почему ты оба раза отреагировал спокойно и ничего не сказал? И сейчас. По-моему, все наши ссоры ограничиваются одной причиной. У неё даже имя есть. Дэвид.
Джефф смотрит на Эмму несколько секунд, видимо, решая – стоит ли быть с ней предельно честным. Однако, думает он, может быть, нет, даже точно – он с этой женщиной на всю жизнь, и пора уже прекращать строить вокруг себя стены каждый раз, когда разговор заходит глубже дозволенного.
– Когда ты говорила мне об этом первые два раза, я сделал вид, что мне по барабану, – говорит он, и актриса кивает, вспоминая его равнодушное выражение лица, что ранило её те оба раза. – На следующий день я связался с этим… как его… такой добрый старик.
– Альберт?
– Точно. С Альбертом, он подтвердил информацию, – девушка в удивлении приоткрывает рот, но Джефф лишь закатывает глаза. – Не делай такой вид, словно ты в шоке. В конце концов, я капитан полиции и это моя работа. А на тот момент дело о наркотиках было в самом разгаре, я не мог позволить тебе уехать куда-то в такое опасное для тебя время. Не знаю, кого я в тот момент хотел убить больше – тебя или Тарино, однако со временем всё изменилось.
– Что изменилось?
– После той перепалки в доме Вуда, я понял, что Тарино можно доверять. Я навещал его в больнице, Эмма, и не раз.
Поперхнувшись воздухом от удивления, блондинка качает головой. Он же ненавидит Дэвида! И это у них абсолютно взаимно! Как такое могло произойти, что, что могло сбить её принципиального и непреклонного Джеффа с привычного курса?
– Что произошло в тот день, когда вы задержали Тони? – дрожащим голосом спрашивает блондинка.
Капитан выдыхает.
– Когда мы вошли, этот упырь встретил нас с автоматом. Очень мило, ещё одна статья в его копилку, но я даже не успел обрадоваться, когда он выпустил очередь. Она предназначалась мне, – Эмма накрывает рот ладошкой, услышав ужасающие детали того задержания. – Дэвид спас мне жизнь, Эмма. Я не знаю, чем он руководствовался в тот момент, когда прыгнул на меня, чтобы оттолкнуть. Это охренеть, как трогательно, конечно, я бы спас ему жизнь только потому, что это моя работа, а почему это сделал он – один черт знает. В общем, одна пуля все же задела его, хоть и прошла навылет, но я в этот момент уже скручивал порядком охреневшего Вуда. Если бы не Тарино, я бы уже, наверное, кормил червей на кладбище. Вот такая веселенькая история.
Эмма замирает в оцепенении. Застывшие слезы в глазах так и норовят вырваться наружу: она восхищается поступком Дэвида и гордится Джеффом. Это невероятный водоворот чувств, она тихо всхлипывает и прижимается к своему мужчине. Потайной страх к режиссёру вмиг испаряется, а на смену ему приходит немыслимое уважение. Он оттолкнул её любимого от автоматной очереди, приняв удар на себя.
– Сначала я приходил к нему, потому что мне нужны были детали по делу о Вуде, потому что, например, склад оружия при обыске в первом доме не нашли… А потом просто считал это своим долгом.
Эмма проводит ладонью по щеке мужчины, чувствуя колючую щетину. Ей не хочется думать, что было бы, если бы Дэвид его не оттолкнул.
– Почему ты не сказал раньше?
– Я думал, он сам тебе скажет. Но ты, оказывается, нечастая гостья в его палате.
– Ты пытаешься меня пристыдить и у тебя на это есть полное право.
– Нет, – он качает головой, улыбаясь. – Ты ведь знаешь, мне не понравилось бы это при любом раскладе.
Девушка отодвигается от Джеффа и осторожно спрашивает:
– Он знает… о нас?
– Да, – капитан прочищает горло. – Да, я сказал ему.
Эмма чувствует, как её обволакивает волна спокойствия и облегчения. Она бы не смогла сказать ему, зная, что он в неё влюблен. Прежде Эмма никогда никому не разбивала сердца: расставание со Стивом было обоюдным решением, а Джефф… а в Джеффа она была влюблена по уши, и это он сотни раз разбивал ей сердце своим холодом.
– И как он отреагировал?
В голову закрадывается навязчивая мысль, что Дэвид мог догадаться о том, что она имела с полицией не только любовную связь, но Эмма упорно отгоняет её от себя. В конце концов, она нигде не могла проколоться, даже когда, обвешанная прослушкой, потащила его в кафе.
– Сказал, что набил бы мне морду, если бы не слабость и не приближающийся тур. Ну, а я в свою очередь пригрозил, что если узнаю, что во время тура он хоть пальцем к тебе прикоснется – автоматная очередь будет уже от меня, и на этот раз никто не промахнется.
Актриса закатывает глаза, игриво пихая капитана в бок. Джефф никогда не изменится. Никогда.
– Теперь я со спокойной душой могу отправлять тебя путешествовать по штатам.
– Неужели со спокойной? – она поднимает на копа обиженный взгляд. – Мне, например, совсем неспокойно, когда я понимаю, что не увижу тебя две недели.
– Ты возвращаешься в Сочельник?
Она кивает.
– Хреново. Мы с этим что-нибудь придумаем. Чтобы видеться чаще.
По телу Эммы разливается тепло, и она прижимается к своему капитану с благоговением разглядывая черты его лица. Такой мужественный, от него веет уверенностью даже, когда он просто сидит и смотрит в одну точку.
– Это романтично, – улыбается она.
– Мы что-нибудь придумаем, – повторяет Джефф. – Не буду же я две недели дрочить.
Обескураженная актриса открывает рот. Коп взрывается смехом, и она несильно пихает его в бок, пытаясь скрыть улыбку. Родная близость, уют этого дома, откровения и лёгкость оттого, что теперь между ними нет никаких недомолвок – всё это делает вечер удивительным, одним из их самых лучших вечеров, проведённых вместе. Эмма закрывает глаза и точно знает, что собирается всю жизнь провести в его объятиях.
Размеренную тишину нарушает вибрация телефона Джеффа, оставленного на полу.
– Мне срочно надо выпить, – Чарли не церемонится, когда капитан принимает вызов.
Полицейский переводит взгляд на Эмму, а затем вздыхает.
– Мне тоже. На нашем месте в восемь.
Он нажимает на отбой, встретившись с недоуменным взглядом девушки.
– С этим предателем?
– Почему предателем? – Джефф хмурится и встаёт с места, подавая руку Эмме.
Когда они оказываются на одном уровне, блондинка подходит к мужчине вплотную и обвивает тонкими руками его сильную шею.
– Зачем Чарли обманул Сэм, что он женат?
– Слушай, Эм, это их дела. Нас они не касаются.
Девушка прикусывает губу. «Ну да, конечно, не касаются. Когда у нас в отношениях были проблемы, собирался целый консилиум, чтобы их решить, на это уходил не один литр вина», – думает актриса, не отрывая от капитана взгляд.
– Но Саманта ведь нравится Чарли?
Мужчина предаёт сам себя, когда едва заметно кивает. Что уж говорить о друге! Победная улыбка трогает лицо девушки.
– Эм, только, пожалуйста, пусть они сами разбираются между собой. И пусть всё плывёт по течению.
Лаки растягивается на маленьком коврике, привлекая внимание Эммы. Он требует ласки и внимания, а ещё еды, поэтому девушка в ту же секунду склоняется над псом, почесывая его животик. Джефф возвышается над ними, о чём-то задумавшись. Актриса поднимает на него взгляд.
– Я лягу спать, не буду тебя дожидаться. Сегодня был тяжёлый день.
Мужчина садится рядом с Эммой и оставляет на её макушке долгий поцелуй. Когда он снова встаёт, чтобы подняться на второй этаж и переодеться, его останавливает мягкий голос актрисы.
– Чарли должен знать, что Саманта не такая, какой её видят все, Джефф. Она гораздо глубже, и её профессия о ней ничего не говорит.
Джефф отвечает понимающим кивком.
***
Громкая музыка сотрясает стены старого шотландского паба. Чарли смотрит на размытые силуэты посетителей и тяжело вздыхает, запрокидывая рюмку армадейла. Это, определённо, не лучший сценарий завершения двух бессонных ночей, но после встречи с бестией по имени Саманта – наиболее подходящий. Усталость вкупе с алкоголем делают свое дело, и вот уже после второй рюмки Чарли чувствует себя совершенно обессиленным. Джефф и рад бы его догнать, только вот, сколько бы он ни пил – опьянение приходит к нему лишь на пару минут и в самой что ни на есть лёгкой форме. А потому и виски для него – пудинг, и шотландская водка – кефир. Меняется только вкус.
– Показала мне палец средний, чертовка! – Гейл смеётся и щелкает пальцами, подзывая официантку.
Джефф поднимает ладонь вверх и качает головой, жестом останавливая девушку в забавном костюме. Чарли этого не замечает. Хватит с него.
– И правильно сделала, – отвечает капитан, доставая сигарету из пачки.
Чарли бросает на друга обиженный взгляд.
– Я тебя позвал, чтобы меня поддержать.
– Я тебе в больнице уже всё сказал – ты дебил, – Джефф выпускает облако дыма, разглядывая его, как наиболее интересную вещь, чем без повода разнывшийся лучший друг. – Мне уже надоело каждый раз тебе читать лекции в стиле «если ты чувствуешь, что твоё – надо брать». А ты морозишь девчонку.
Гейл разводит руки в стороны.
– Словно ты Эмму не морозил!
– А-а, у меня были причины. Я с актрисами прежде не сталкивался, и ты знаешь, какой Эм бывает занозой в заднице.
– У меня тоже есть причины, – неуверенно говорит Чарли, словно бы сам не веря своим словам.
Джефф вопросительно выгибает бровь, и Гейл спешит защититься.
– Она… ты знаешь, что я ей не ровня.
– Иисус, Чарли, мужик будет оставаться мужиком, даже если у него ни гроша, а рядом эта бизнесвумен со стрелками на колготках. Достаточно этого мужика из себя вытащить и показать, что ты можешь предоставить ей не меньше. Какая нахрен разница у кого сколько денег?
Чарли затихает. Он обдумывает слова полицейского, пока тот курит, ни на чем особенно не задерживая внимание. Его взгляд останавливается на двух пожилых мужчинах за соседним столом – они о чем-то увлечённо спорят с ярким шотландским акцентом, и Джефф вычленяет из этого диалога несколько фраз – «Логанли-резервуар недалеко от Силверберн», «съездить на рыбалку с Фиджи» и «они переехали в Макбихилл». Что-то внутри переворачивается и стягивается в тугой узел при упоминании мест его детства. Из приятной ностальгии его вырывает пьяный голос Чарли.
– Старик, нам же через шесть лет стукнет сорок…
– Когда ты успел стать таким нытиком, приятель? – Джефф снова выгибает бровь, а затем вдруг становится серьёзным. – Слушай, я понимаю твои опасения и знаю, что жизнь нас неплохо так вытрахала перед тем, как случилось что-то хорошее. Поэтому и это мы принимаем с опаской. Ты принимаешь. Я далеко не знаток, да и серьёзных отношений у меня не было, но теперь, когда есть кто-то, кто смотрит на меня своими огромными влюблённым глазами и я люблю её не меньше… это охрененное чувство, друг. Когда у меня есть смысл возвращаться домой, потому что меня ждёт она, та, кто в принципе всё смыслом и наполняет. Даже сейчас сижу и улыбаюсь, как конченный придурок, которому подсыпали наркоту, потому что, черт подери, у меня есть на то причина. И у тебя тоже может быть, если ты выключишь в себе гордого педика.
Кажется, Чарли его вовсе не слушает. Всё его внимание заострено на луковых кольцах. Он вдруг останавливает одно в дюйме от своих губ и радостно вскрикивает:
– О Господи!
