Текст книги "Дева в беде, или где будем принца делать, женщина? (СИ)"

Автор книги: Vuya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Кагар, а с ним и Айра прохаживался по городу заглядывая то к одной компании, то к другой, в сопровождении и охране этот градоначальник явно не нуждался, тем более его меч был при нем, красовался на перевязи за спиной.

Они как раз вошли в толпу людей на рыночной площади, когда Кагара окликнули, он просто отпустил ее руку, и принцесса поняла, что именно в этой толпе ей следует потеряться, тем более что нужный ей двор со старым колодцем был не далеко. Андунэль сама не помня себя, повернула сначала к лоткам с товарами, делая вид что рассматривает выставленные новогодние сувениры, колокольчики и букетики из стеклянных и шелковых цветов, ленты. Дальше в переулок, оттуда в арку и огибая старый амбар во двор. Ей много раз объяснил путь Курий Глаз, а Кагар демонстрировал карты и схемы города, но одно дело теория, другое вот так пробираться по улицам, одной в темноте. Кровь стучала в ушах принцессы, а дыхание давалось как будто через силу. Лишь бы никому не попасться на глаза, лишь бы уже просто уйти. И вот он колодец, широченный и пересохший, надо просто сесть на бортик, и аккуратно спустить ноги в темноту, там есть ступеньки, должны быть, она нащупает их и все, свобода. Но стоило принцессе сесть на бортик.

– Стоять! – женский голос окликнул ее.

Андунэль задохнувшись оглянулась на голос, и прикрыла глаза. Вот так попасться и не кому-нибудь, а командующей нарьяма Серебряной Ведьме Зувлок.

– Я не советую тебе стараться от меня сбежать, умрешь раньше, чем даже спрыгнешь вниз, – воительница подошла к колодцу, и уставилась в лицо Андунэль, у эльфийки слов не находилось, она и вовсе боялась даже вздохнуть.

– Так, так… Огненный глаза, огненные волосы, как будто Заходящим солнцем окрашенные, – усмехнулась Зувлок, цитируя слова некогда написанные Линдиром для закатного цикла песен, мелодии к которым писал Менэльтор, – и Кагар решающий проблемы управления огромным городом по щелчку пальцев, я думаю не ошибусь, Ваше высочество, если предположу, что передо мной сама единственная дочь Онотимо Анкалима.

Принцесса выдохнула шумно, через рот и вскинула подбородок, будь тут Кагар он узнал бы это выражения лица, взгляд и ровность звучания голоса, принцесса вновь была «высшим существом»:

– И что нужно от меня командующей Тенями?

– Что мне нужно? – улыбнулась Зувлок, – Да много чего, во-первых, месть! У меня есть должок перед твоим отцом, правда он полагаю даже не догадывается об этом. Моя мать получила травму, серьезную травму в бою с его отрядом, он командовал тогда, правда тогда он не был Величеством. Моя мать лишилась ноги, представляешь, что это значит для нарьяма? Во-вторых, я могу обличить себя невероятной славой, убив последнюю в роду Анкалима. Один удар, – Зувлок достаточно болезненно ткнула принцессу пальцем в грудь, туда, где билось ее сердце, – и мое имя навечно в истории моего, да и твоего народа. И это ведь еще не все, убив тебя, как я поняла, собрав болтовню орков, я причиню Кагару боль, а этого мне хочется смертельно.

– Кагару? А он то тут причем? – зацепилась за слова Зувлок принцесса, она конечно же просто тянула время судорожно пытаясь найти выход из ситуации.

– Кагар, как говорят орки, совсем потерял голову из-за тебя, и не мудрено, он любит женщин, обличенных властью.

– А ты ревнуешь? – Андунэль уже не столько думала, что говорит, сколько думала, как поступать, нападать на Зувлок было глупо, а спрыгнуть в колодец опасно, в лучшем случае ноги переломаешь, но вдруг на шум смогут прибежать ожидающие ее в переходе эльфы, ну хоть какой-то шанс выжить.

– Не глупи, принцесса, ты не так понимаешь, и знаешь, если ты тянешь время надеясь, что он придет к тебе на выручку, то не придет. Твоего гнома, которого Кагар подослал проследить, как ты спустишься в колодец, я просто вырубила, я Вообще за ним следила, потому и узнала про это место, с тех пор, как Намарин рассказала мне что у тебя оранжевые глаза мне это не давало покоя, сходилось все лишь только если Кагар тебя отпустит, и вот оно. Зря ты положилась на него, он всегда сбегает, в самом конце, тогда, когда ты более всего в нем нуждаешься он исчезает. Как сейчас! Он мог лучше продумать твою безопасность, но не продумал, и ты одна. Я когда-то точно так же осталась одна, вернувшись домой не нашла ни матери, ни Кагара, а только прощальное письмо от нее, и ничего от него. Все, кто связывается с ним, а тем более привязывается к нему страдают, а ты, – Зувлок крепко обхватила принцессу руками за талию, и стащила с бортика на землю, заслушавшись воительницу Андунэль пропустила момент, просчиталась, глупая, – умрешь!

Воительница уже замахнулась кинжалом, как раздался еще один вскрик, и тоже голос был женский:

– Зувлок, стой!

– Намарин, – развернулась командующая, – а ты тут чего забыла?

– Отпусти ее Зувлок, ты же знаешь, если она умрет, это конец! Тебе не жить, нам всем не жить, даже если успеем уйти в Оре Орон нас осадят, и мы будем умирать там медленно, долго, мучительно, голодая и дичая. Отпусти ее, пожалуйста, для меня, ради будущего! Зувлок… Я не дам ее убить, – Намарин дернула из ножен свой меч, быстро, легким движением.

Белые волосы развивались на ветру, как когда-то во сне Андунэль, но это были не те волосы, а воительница, которой они принадлежали, смаргивала слезы. Ее слов Андунэль не поняла, они были сказаны на языке нарьяма.

– Ты знаешь кто она? – спокойно спросила Зувлок на всеобщем, свой меч она так и не достала.

– Я все слышала, подслушивала я, – теперь и она говорила на всеобщем.

– И ты хочешь отпустить Эльфийскую принцессу, Намарин? Такой твой приказ? Таково решение Будущей Владычицы?

– Намарин шмыгнула носом:

– Не отпустишь, не будет больше Владычиц, и Теней не будет, отпусти.

Зувлок очень грязно выругалась, так что даже Тордран бы, наверное, смутился, а потом засунула кинжал обратно за пояс.

– Вся в дедулю, задери его тролль. Вставай принцесса, и вали отсюда пока цела.

Командующая, не оборачиваясь зашагала в проулок, Намарин убрала меч.

– Уходи, быстрее!

Андунэль повторять не надо было, она на этот раз уже не мешкая соскользнула на ступени ведущие по спирали на дно этого колодца, а дальше в ход ведущий глубоко, глубоко под город.

А Намарин выйдя из переулка тут же наткнулась на руку Зувлок:

– Ну и чего ревешь то опять, Намарин, в руки себя возьми.

– Ты злишься, Зувлок?

– Я, конечно, жутко злюсь, но теперь эльфийская принцесса обязана тебе жизнью.

– Стой, – Намарин встала как вкопанная, – так ты это специально? Ты ведь не могла не заметить слежку, вот я дура то!

– А может и не специально, но ты ведь планируешь вылазку в лес, и тебе не мешает обеспечить защиту получше, чем Кагар. Надеюсь, Анкалима помнят, что такое долг жизни.

***

А Андунэль шла и шла, сначала лестницей, потом переходами, ей оставили факел и кремень для розжига, и теперь она двигалась по каменному ходу в отблесках оранжевого пламени. Дорога была заучена ей наизусть, еще дотошнее чем путь к колодцу, на право, налево, через арку в узкий проход, сердце заполошно стучало, а губы она искусала в кровь, но сейчас остановить ее могла только стена, в которую бы она уперлась лбом.

Еще немного, еще чуть-чуть, и можно будет выдохнуть.

Отряд разведчиков ждал ее в условленном месте, их было пятеро, все в одинаковых плащах, без лишних слов, такой же ей накинули на плечи, и одели капюшон на голову, так же молча отряд двигался по этому коридору дальше, пока не оказались на свежем воздухе. Там была секундная передышка, и снова в путь, Андунэль лишь зачем-то закинув голову посмотрела на стену, ей казалось, что кто-то смотрит ей в затылок. Патрули то никто не отменял, Рану охраняли отлично, и дозорные орки были начеку. Однако рядом с ней стоящий проследил ее взгляд и покачал головой, он ничего не заметил. Отходя от города, эльфы обменивались лишь замечаниями, «право», «лево», «осторожно». Шли вереницей чуть ли не след в след, чтобы не дать представления о том, сколько их тут прошло, тем кто пойдет за ними погоней, только следы Андунэль выделялись, но ее и так будут искать.

Лишь на рассвете эльфы сделали привал, протянув принцессе флягу с водой командир отряда улыбнулся:

– Вас очень ждут дома, госпожа. Очень ждут.

***

Кагар нервничал, Курьего Глаза, который должен был дать сигнал, что дело сделано, все не было, а ведь Рыжая уже три раза как должна была дойти до колодца и спуститься в него.

Конечно, же так и не дождавшись, он направился туда, где должен был прятаться гном, и, к ужасу своему, обнаружил того без сознания. Потратив время на приведение того в чувства, нарьяма так ничего и не выяснил у него, гном не видел кто на него напал, а ведь он был весьма недурной боец. Выводы напрашивались сами собой. Зувлок, чертова стерва, больше никто не мог ни о чем догадаться, только эта Ведьма, как будто видящая будущее.

Недолго думая, как обычно, воин побежал искать Зувлок, и нашел ее быстро. Она стояла в окружении других женщин с кружкой, и весело о чем-то болтала, Он было бросился к ней, но его подход на Серебряную Ведьму прервала возникшая из неоткуда Намарин.

– Зувлок отпустила ее.

– Что? – опешил Кагар.

– Отпустила твою эльфийку, я попросила, Кагар. Поговорим потом, и оставь Зувлок в покое!

Кагар засомневался, вроде бы Намарин не из тех, кто станет так врать, но с кем поведешься… А от Зувлок можно было бы ожидать чего угодно, так что теперь его путь лежал на стену, там укрывшись за одним из зубцов, Кагар ждал хоть какого-то движения, выследить эльфийских разведчиков даже зная где они появиться было задачей не легкой, но принцесса точно выдала бы себя. Что в общем-то и произошло. Он видел ее живой, и уходящей. Все было в порядке.

Она резко развернулась, закидывая голову, и ничего не увидела. Пришлось спрятаться.

Только после этого наместник вернулся на празднование и для достоверности завтрашнего промедления в поисках, а может и по какой другой причине от души напился. Пил со всеми, начиная от Ирше, которая не спросила, где Рыжая, хотя Кагар заранее заготовил ложь, чтобы озвучить ее во всеуслышание, но Ирше не спросила, и врать не пришлось.

А на следующий вечер он проснулся у Зурха в форте, потому что притащилась, у Кагара жутко трещала голова, и похмелье мучало, а потому изображать крайнюю степень раздражения было легко, так же точно, как и все остальное. Женщина сообщила что эльфийки нет в замке, Кагар сначала отмахнулся и затребовал что-нибудь от головы, и воды, чтобы привести себя в чувства, потом уже наконец-то разобравшись в «проблеме», он отправился обыскивать замок сам, дальше больше, орки перетрясали город, и заглядывали в каждую дыру, но естественно эльфийки нигде не было, не найдя беглянку до рассвета, Кагар наконец-то отдал приказ искать следы за городом. Вечером уже получил отчет о том, что эльфийку увели на восток. Теперь уже он мог послать погоню, правда отправил не кого-нибудь а Тордрана, судя по взгляду Ирше таи сама обо всем догадалась и брату подскажет не искать Рыжую слишком уж рьяно.

***

А эльфы шли без остановок, командир отряда несколько раз спрашивал принцессу о привале, но та отвечала, что может идти дальше. Его Величество сам лично отобрал его и послал с заданием, так что он был в курсе, кого им приходиться выручать, они бы конечно же, сделали все точно так же и для обычной женщины, но понимание что спасают принцессу, делало командира особенно внимательным и осторожным.

Конечно, идти приходилось не быстро, соизмеримо с возможностями женщины, обходить возможные дороги патруля несколько дальше, потому что надо было укрыть ее от любого зоркого глаза, но в общем-то они двигались гораздо быстрее, чем рассчитывали. Леди Андунэль не жаловалась, не плакала, не болтала, она вообще не выражал никаких эмоций. Изначально разведчики очень боялись, что получат на руки рыдающую женщину, которую придется чуть ли не на закорках тащить всю дорогу, шутка ли плен у орков, а тем более у нарьяма, но с ней казалось все было в порядке. Сложность возникла только при переправе через Тинге, сейчас по весне река была полноводной, течение было сильным, и вброд ее было уже не перейти, переправлялись на плоту, который конечно же снесло по течению. После переправы привал делать пришлось, уже хотя бы для того, чтобы просушить одежду, и тем это было опаснее, что погоня за ними наверняка была теперь ближе, чем в начале пути, а цель их дороги была понятной. Разведчики готовились к тому, что их могут перехватить где-то на подходах к ущелью Тишины. И в общем-то не ошиблись, правда перехватили не орки, а свои же. Отряд гвардейцев двинулся им на перерез, это был приказ Онотимо, он тоже видимо решил, что на последних этапах пути дорога может стать только опаснее. Командовал отрядом Сульмидир, и увидев его Андунэль наконец-то улыбнулась.

– Как я рада тебе, Сульмидир! Как твой брат? Я так о нем волновалась? – вместо приветствия и поклонов принцесса просто обняла его.

– Все с ним отлично, леди Айра, он будет счастлив видеть вас, и я счастлив, но должен все же поругать, как вы могли написать такое зная, что прочтет ваш отец, он же теперь на меня косо смотрит! Хотя, надеюсь, что забудет об этом, как только вас увидит.

========== Ворон Империи и Красная королева. ==========

Лабран Морон вошел в шатер, откинув занавес, Дэекен встал приветствуя его, все же в титуле они были равны, а вот Онотимо остался сидеть, для того он и пришел в шатер раньше, чтобы сразу сходу дать понять у кого тут в общем-то корона на голове. Лабран видимо жест оценил, потому что улыбнулся еще шире и поклон отвесил ровно как полагается. Онотимо слегка затянул паузу после приветствия, чтобы оба герцога постояли, и только потом, как бы опомнившись сказал:

– Присаживайтесь, господа. Скажите, Ваша Светлость, мы будем соблюдать весь церемониал или поговорим по существу? – Онотимо обращаясь к Лабрану специально подчеркивал его титул, хоть тут он и представлял Императора, однако сам герцог.

– Я предпочитаю разговор по делу, но готов поддерживать любую выбранную вами форму, Ваше Величество.

Надо было отдать должное Морону, он держался превосходно, в меру учтиво, в меру уверенно, и лица не терял, а Онотимо на самом деле надеялся уловить хоть какой-нибудь признак неловкости или смущения. Он взял с собой Дэекена на переговоры как раз, чтобы поставить Лабрана в неудобное положение, заставить нервничать, но тот даже виду не подал, что присутствие соперника его интересует.

– Раз так, – начал Онотимо, – полагаю стоит сразу обозначить позиции Ваша Светлость. Например, о том, что мы в курсе вашего небольшого заговора, целью которого было устранение Дэекена, и, как, по-моему, справедливо, что теперь вы лишились части ваших Земель, я в свою очередь мог бы быть столь милосердным и помочь вам освободить ваших людей от правления над ними Нарьяма, но как вы понимаете теперь у меня будут условия, и весьма весомые.

Лабран снова удивил Онотимо, он, просто усмехнувшись отмахнулся от того, что говорил эльфийский король, как будто его не удивляло и не пугало разоблачение. Что ж такую выдержку следовало уважать.

– Вы знаете, как называют Императора в народе, Ваше Величество? Я сам отвечу, не утруждайтесь, – у снова улыбка, так посмотришь и не скажешь, что перед тобой сидит интриган каких мало, с виду очень даже приятный и, наверное, по человеческим меркам красивый молодой мужчина, – Властелином Полумира! Мы оба с вами знаем, что это то еще преувеличение, даже вернув Равнину Разнотравья Империя не распространяется и на треть материка. Зато Лес называют центром мира, и с этим уже трудно спорить в любом из смыслов этого определения. Моя мать, очень боялась вас, ваше Величество, не лично, имею в виду, хотя и не без этого, но эльфов вообще. Меня растили в страхе перед мощью Леса, а как известно, страх – основной посыл сначала к изучению предмета страхов, а потом и к действию по избавлению от них. Я знаю, чего вы ожидаете от меня, я должен буду клятвенно заверить вас в безопасности вашего родственника и всех его потомков, вернуть его в Нонансир, дать широкие полномочия и почти полную автономию, за это вы поможете мне забрать обратно Последний Оплот и Рану, Серселен подпишет акт об отказе от каких либо претензий на Имперский престол в мою пользу, но в свою очередь я вам должен буду отправить на воспитание своего сына-первенца, наследника который родиться у меня в законом браке, будете так сказать придерживать его как способ мной управлять, ведь именно так вы поступили с нашим прапрадедом и его сыном Турманом, чью Империю мы сейчас делим, не так ли?

– Прежде, чем вы решите с гордостью мне отказать, Ваша Светлость, вспомните, что именно из-за своей несговорчивости Мороны и лишились своей возможности сесть на Имперский престол в прошлый раз. Турианы оказались куда дальновиднее.

– Не могу с вами спорить, меня там не было, в отличии от вас, и все же Турианы после смерти Турмана потеряли даже свое имя став Дайаненами и Серселенам, а я как видите Морон, и другого претендента на престол Империя более не имеет. Вам некого поддержать, ведь мы оба знаем, пожелай вы посадить Его Светлость во главу Империи, и все кругом решат, что вы решили покорить себе мир людей. Сделаете так и новый Император будет носить титул Властелина Полумира вполне заслуженно. Так что, склонив голову я могу вас об этом лишь просить. Давайте, попробуйте водрузить на голову вашему родственнику корону, и я получу то, чего желаю, даже не развязывая войн.

– Что ты такое возомнил о себе? – Онотимо вскочил с места, оба герцога тут же поднялись, но по лицу Дэекена было видно, что он растерян, примерно так же, как и Онотимо, а вот Лабран торжествовал.

– Ваше Величество? – дельно улыбаясь изобразил недоумение реакцией Онотимо.

– Мне не нужен престол Империи, не нужно править людьми, мне нет дела до ваших Земель! – все еще не мог подавить ярости Онотимо.

– О, да неужели? Не вы ли все это время тенью нависая из-за своих гор управляете миропорядком? С того самого момента, как Турианы отдали на воспитание, а как это официально говорилось погостить при дворе эльфийского Короля своего наследника, не вы ли кроите карту Мира, как того желаете. Ведь Турман не ушел за Льдянку, от того, что вы не пожелали этого. Дав ему умерить аппетиты Мозаичными островами и Равниной Разнотравья вы остановили его и его потомков на долгие годы, не позволяя Империи более расширяться. Остров Китовый хвост так и остался нейтральным не принадлежащим никому, Хаярн, что желали включить в состав Империи с момента ее провозглашения до сих пор независим. Привести еще примеры? Срединное Царство давно бы воевало бы с Верхним, а Южное пыталось бы присвоить себе Лес Теней, если бы не страх перед вашими войсками. Вы сдерживаете, спутываете, сковываете. Наделили себя правом и арбитра, и верховного судьи. Вы поставили себя над нами, считаете себя выше нас, и интересно почему? Лишь от того, что жизни ваши длиннее наших? Нам не достичь высот вашей мудрости и просвещения от того, что нам не дожить до ваших лет? Что ж, может возраст и является причиной уважения, потому что является свидетельством опыта, но не должен превращаться в высокомерие, и уж точно мнимое бессмертие эльфов не делает их избранными, как не делает таковыми нарьяма, иначе бы всеми нами бы править нарьямскому Тетрарху, но вы лично не идете к нему за советом, а у меня нет нужды советоваться с вами. Тем более ваша сестра сыграла с вами дурную шутку, благодаря ей вы более не арбитр, не судья, вы лично теперь сторона конфликта. В глазах людей, в глазах истории вы, вмешавшись сейчас в дела Империи будете не блюстителем порядка, а жадным по власти эльфом, желающим управляться с нами открыто, а не из тени. И уверяю вас, нам будет чем вам ответить в таком случае.

Онотимо побледнел от ярости и гнева, он подошел к Лабрану так близко, как смог, склоняясь над ним, потому что хотя Лабран и унаследовал от Дайаненов и рост и стать, но куда ему было до эльфа, и уж тем более эльфийского короля:

– У вас нет таких сил! У вас нет сил противостоять мне и моей армии, вы слабы, хоть и многочисленны.

– Действительно, если смотреть сверху вниз, то мы слабы, а вы сильны. И сотни тысяч ваших воинов хватит, чтоб справиться с нашими миллионными армиями, тут вы правы. Да только что останется от вашей сотни тысяч после такого побоища и через сколько вы сможете восполнить потери? Хотя бы половину потерь? Ваша армия сильна, но к вашей печали мужчин у вас больше, чем женщин, а женщины рожают раз в столетие и редки даже два ребенка, так что, единожды одержав победу вы канете в лета подобно нарьяма, и всей вашей мощи будет хватать лишь для того, чтобы раз в тысячелетие выскакивать из леса и отбивать башню, удерживать которую вам будет просто не к чему. Чего не скажешь о людях, мы коротко живем, но наши семьи многодетны, наши дети растут быстро, и хватит десяти лет поставить под оружие новых солдат, а за столетие при должной жизни мы восстановим численность. Вступив в конфликт и даже победив, вы проиграете и станете ничтожны, как нарьяма. Я готов пойти на это, на такие жертвы ради того, чтобы навсегда от вас освободиться, а вы готовы?

– Чего ты добиваешься? – не выдержал Онотимо.

– В философском плане свободы, – Лабран не отводил взгляда, но и голоса не повышал, кто бы что не говорил, а вел он себя крайне достойно, – Свободы действий и решений, свободы воевать, править, создавать свой мир. А если говорить конкретно, я собрал войска и они готовы идти в поход, но мне не нужны ни нищенский Оплот, ни даже пусть и весьма богатая, но совершенно бесперспективная Рана, земли вокруг них не так урожайны, климат не лучший, мой взгляд устремлен на Юг. Теперь это Хаярн, и я возьму его, пока на троне еще сидит Аэд, пока Боги теплят в нем жизнь, а потом посмотрим.

– Союз с Амраном сделал тебя заносчивым…

– На Амран у меня тоже есть планы, Императору быть Властелином Полумира при вашем сопротивлении или невмешательстве, но быть. Людям пора объединиться под единой властью.

Онотимо развернулся и быстрым шагом покинул шатер. Это было уже слишком, а возразить нечем было.

Дэекен посмотрел ему вслед, а потом перевел взгляд на Лабрана:

– Тебе мало власти? Мало того, что ты имеешь?

– Тебе этого не понять, такие как ты Серселен, да и Онотимо, что уж там, слишком бояться потерять лицо, прослыть злодеями, бояться быть осужденными в истории. Ты побоялся взять то, что принадлежит тебе по праву, а я не боюсь. Мне жаль, что пришлось так в черную использовать Вас Ваша Светлость, но мне нужно было спровоцировать Лес, и это удалось, как нельзя лучше. Чего бы не решил Эльфийский Король, я готов ко всему.

– И к стреле в самое сердце?

– И к этому готов, у меня то есть сын, в отличии от вас всех, внебрачный, но Аэд его признает в правах, если так будет нужно. Все оговорено заранее.

Как же он был спокоен и уверен в себе, Дэекена сотрясала дрожь и горело лицо, а Лабран все так же легко улыбался.

***

Дэекен вбежал к Его величеству в комнаты на заставе при Западных Вратах. Его Величество был явно не в духе, да и кто был бы, после такой беседы. Онотимо сидел в кресле подперев голову рукой.

– Ваше Величество, – начал было Дэекен, но сказать ему было нечего.

– А что тут скажешь, Дэекен? Он прав! Он, прав, понимаешь? У меня нет ни возможности, ни желания отвоевывать Нонансир силами эльфов, даже если лорды Речных Земель поддержат тебя, это будет бойня. Бойня, которую я не могу себе позволить, потому что она бессмысленная. Идти на столицу бесполезно, сажать тебя на престол нельзя, да ты и не хочешь. Это просто невероятно. Мне казалось, что Империя под контролем, но все так быстро меняется, я все еще живу где-то во времена Турмана, а на троне его праправнук, которым руководит тот, кого я вовсе не могу понять. У меня нет слов, и главное у меня нет наследника, мне действительно не о них нужно думать, а о том, что будет в Лесу, и кто будет охранять границы Леса через тысячу лет, чтобы через заброшенные Врата не ходили собирать грибы и ягоды, как сейчас ходят в Лес Теней.

– И что же вы решите?

– Закрыть границы, и пускай они делают что хотят, переубивают друг друга и ладно, выжгут свои земли, и что ж… мне нет дела до дураков. Империю ждет судьба Нарьяма, те тоже слишком полагались на силу, а теперь настолько ничтожны, что собственную столицу заселить не могут. И да, мы едем домой немедленно, нам больше тут незачем находиться.

– Как мы будем обеспечивать Лес зерном в таком случае, торговые связи не за один день строятся?

– Будем перезаключать сделки с Верхним и Средним Царствами, проверим наши плоскогорья на предмет возможности посева, займешься этим уже сейчас, осмотришь территории, проедешь и посмотришь, что мы можем выращивать сами, раз уж так пристрастились к хлебам. Дэекен, у нас нет выбора, Империя отныне сама по себе, уж точно пока ею правит Лабран, а дальше посмотри, что за наследие он оставит, увидишь, человеческие жизни невероятно коротки, и это их слабость.

– Или сила, – покачал головой опальный герцог, – тут как смотреть, моя мать прожила короткую жизнь, но яркую, у нее было все, чего она хотела, и она получала все, что хотела прямо сейчас, не завтра именно, потому что ее завтра было под вопросом. Люди живут коротко, но стараются успеть за свой срок все что смогут. Лабран не исключение, он действительно развяжет войну, раз решил.

– Вот и пускай, наши границы это наше дело, а все остальное нет.

– Но мои то границы там.

– Уже нет. Ты свой выбор сделал, когда написал своему ставленнику, что в нужде он может отказаться от клятв тебе и дать клятвы Лабрану. Теперь ты подданый Леса, и возвращаться тебе некуда.

Серселен прикрыл глаза и тяжело вздохнул:

– Мне нужен скорый гонец, надо написать Мэлу и поторопить его с делами, пускай возвращается скорее, надо планировать осмотр возможных пашен.

– Другой разговор.

***

В Карас Сильмэ уже три сотни лет не наблюдали бегущего Онотимо, Его Величество по молодости бывало дело, устраивал забеги по настилам и навесам, но возраст добавил солидности и размеренности, хотя возможно то была корона и груз ответственности. И все же сегодня прямиком с подъемника Онотимо во дворец бежал, хорошо хоть поднимались не на основном помосте, и соответственно бежать было не далеко, а то бы Город Звезд еще бы пару лет вспоминал бы такое потрясение, как бегающий Король.

А причина бежать, конечно, была, и никто теперь не удержал бы Онотимо на месте. Проезжая заставу, между делом Дэекен справился о Сульмидире, и ему сказали, что капитан вернулся, и не один, а с дамой. Эта новость заставила Онотимо улыбнуться несмотря ни на что, и именно она подгоняла короля до дворца, а там по коридорам, в комнату не дочери, а жены, если Андунэль вернулась, то, конечно, же ее мать теперь не отпустит ее от себя на долго.

Эльнве и Андунэль сидели за столиком, и о чем-то говорили, когда в комнату королевы распахнулись двери. Принцесса разве что и успела встать прежде, чем оказаться в объятиях отца, вопрос кто из ее родителей сентиментальнее она решила оставить на потом, и успокаивала отца примерно так же, как накануне успокаивала мать. «Все хорошо», – спокойная фраза, произнесенная с улыбкой, была теперь лекарством для обоих коронованных особ. И до поры до времени никому не бросилось в глаза, что принцесса не проронила ни слезинки, ни тогда, ни после.

С возвращением принцессы город будто оживал, так по крайней мере казалось королю, горы бумаг и счетных книг перекочевали с его стола на ее, она кривила губы, дулась, но признала, что без нее и в таких сложных условиях все справились весьма неплохо. Даже отдельно хвалила герцога, за его весьма интересные решения.

Воодушевленный этим всем Онотимо решил не откладывать сложный разговор и устроил ужин в собственных покоях для членов своей семьи, в том числе и Дэекена.

– Андунэль, – обратился Его Величество к дочери, как раз после приема пищи и вина, видимо рассчитывая, что сытые и подпитые женщины будут несколько снисходительней к его решениям, – я не хотел вести этот разговор сразу после твоего возвращения, но время не ждет, Онотимо пришлось сглотнуть, потому что взглянул мельком в лицо жене, и оно выражало крайнюю степень негодования, видимо королеве мало сегодня наливали, все-таки, – дело все в том, что наш союз с Империей…

– Распался, да я знаю, – спокойно сказала принцесса, и видя недоуменный взгляд отца пояснила, – я расспрашивала Его Светлость Серселена.

– Я бы сказал допрашивали, Ваше Высочество, с пристрастием.

– Это как? – не переставал поражаться Онотимо.

– Угрожала, что сброшу на него все дела по снабжению столицы, потому что все еще нахожусь под впечатлением от своего пленения, между прочим, отчасти по его вине.

Всех кроме самой Андунэль при упоминании о пережитом принцессе кошмаре брал озноб, а она говорила об этом совершенно спокойно. Вернее, никогда не говорила, а лишь упоминала сам факт, что таковое было, но никто и не расспрашивал о подробностях.

– А ты хочешь отказаться от этих дел? – уточнил у дочери король.

– Нет, но как разовая угроза сгодилось.

– Понимаю! – потянул король, а Дэекен лишь усмехнулся, – Ну так вот к чему я это все, – он даже вроде потерял мысль, хотя быстро нашелся, – а… Я дал тебе действительно много времени, но больше медлить нельзя, дело уже не в прихотях и приличии, Лесу нужен наследник, а тебе следует выйти замуж.

Королева закашлялась:

– Ваше Величество! – возмутилась она прокашлявшись.

– Мама, – улыбнулась ей принцесса, – отец прав, мне давно следовало бы выйти замуж. И? – она снова обращалась к отцу, – Вы решили отдать меня замуж за герцога Серселена, не так ли?

Онотимо только кивнул, ожидая реакции.

– Ну хорошо, – пожала плечами Андунэль, – раз таково ваше желание, я подчинюсь.

Теперь кашлять пришлось уже и Онотимо, и Дэекену, принцесса больно уж покладисто говорила, но в интонациях там звенела сталь, и обоих мужчин теперь крайне заинтересовало, что же будет за условие, которое им определенно выдвинут, каждому в отдельности и без свидетелей.

– Дорогая, – обратилась к дочери Эльнве, – ты уверена, что следует давать согласие на такое поспешное решение твоего отца? – последние слова королевы буквально пригвоздили бедного Онотимо, ох и достанется же ему сегодня истерик, не от дочери, так от жены он получит свое.

– А почему нет? Решение политически взвешенное, обоснованное и полагаю в данной ситуации единственно верное. И все же после ужина, я попросила бы вас отец о частном разговоре.

– Безусловно.

Оставшись после ужина в комнате отца Андунэль долго, не стала тянуть резину: