Текст книги "Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ)"
Автор книги: Волосинка на губе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)
Гермиона поставила локти на колени и зарыла пальцы в волосы, массируя голову. Чёрт возьми. Она устала…
А в ноздри заполз уже до боли узнаваемый аромат.
Гермиона резко выпрямилась и ударилась локтем о каменный подоконник.
– Чёрт…
Малфой хмыкнул. Сев рядом, он закинул ногу на ногу и смотрел, как она потирала локоть.
– Приложи что-то холодное, – скучающе произнёс он.
– Например, твоё сердце?
Они молчали, и Грейнджер стало неловко. Это первая их встреча после…
После того ужаса, что она увидела.
Гермиона копалась в сумке, делая вид, что что-то искала. Глупо, но лучше так, чем сидеть молча.
– Твоя реакция… – произнёс он. Грейнджер бросила сумку и распрямилась, поглядев на него. – Вновь упадёшь в обморок?
– Вряд ли ты покажешь мне ещё что-то столь…
Он усмехнулся.
– Отвратительное?
– Драко, я…
– Не нужно, Грейнджер, – он откинулся на стену и даже не посмотрел на неё. – Не нужно этой снисходительности…
Господи. Она вновь злилась. Он всегда так. Из крайности в крайность.
– Зачем ты сидишь здесь? – грубо вырвалось у неё.
Драко смотрел вперёд какое-то время, а потом повернулся к ней. И на развороте, буквально на долю секунды, проскользнуло его настоящее лицо. Разбитое горем, держащее в серых глазах сто литров боли. Всего мгновение – и это настоящее лицо снова сменилось маской безразличия.
– Ты идёшь к Майнд? – спросил он.
Она кивнула. Но прежде, чем он вновь что-то сказал, Гермиона оборвала его.
– Её туфли… – произнесла она. – Я не уверена, но это же…
– Эта сука скупила весь её гардероб, – надлом такой сильный, что вена на его виске стала отчётливее. – Лучше бы я сжег мэнор. Лучше бы я всё уничтожил, чтобы эти коршуны не клевали ещё тёплый труп моей семьи.
Голос его – сломленный. Хриплый, будто пачку сигарет за раз выкурил, и жизни в нём всё меньше и меньше. Это чувствовалось. Это было видно.
– Малфой, – процедила она глядя перед собой, на проходящих мимо учеников, которые оборачивались на них. – Зачем ты здесь?
– Сижу, – просто ответил он. – Или я потерялся и ищу выход. Или пытаюсь найти ответы. Или мне хочется кого-то убить…
Грейнджер засмеялась, и её смех был на грани истерики.
– Убийцы не говорят о своих планах…
Она повернула голову, посмотрела на его профиль. Об острые скулы можно порезаться. Он болен… душевно болен. Его жаль…
– Ты в задании написал, что это предмет для пыток, – сменила она тему. Драко непонимающе посмотрел на неё. – На уроке магловедения, – уточнила Гермиона. – Это всего лишь щипцы для завивки ресниц…
Гермиона поднялась с места и взяла сумку. Поправив свитер, посмотрела на парня сверху вниз. Эти их короткие диалоги стали почти привычными. Они никогда не приходили к единому знаменателю. Это был просто обмен взаимными колкостями, которые казались ей лейкопластырями. Через боль – лечили, в каком-то извращённом смысле. Кто болен из них больше?
Она уходила не оглядываясь…
***
Этот кабинет когда-то был складским помещением. Гермиона помнила, как на втором курсе они с Гарри и Роном прятались здесь от Филча. Сейчас же тут стол и удобные, на удивление, кресла напротив. Сев в одно из них, она почти утонула.
Майнд заваривала чай. Грейнджер ловила отвратительные флешбеки, и всё это время ждала надвигающуюся пытку. Люсиль обошла стол, в руках её была фарфоровая чашка. Мизинец криво отгибался в сторону. Она с причмокиванием сделала первый глоток и села в стоящее рядом кресло. Гермиона невольно посмотрела на её ноги. Чёрные бархатные туфли покрыты пылью… и это добило её. Это какое-то блядское кощунство.
– Как ты себя чувствуешь на этом курсе? – протянула Майнд.
– Вполне себе, – резко ответила она. Ей вообще не хотелось говорить. Она чувствовала, что дальше – глубже.
– Я слышала, вы отлично коммуницируете с факультетом Слизерин. Вы вместе с мистером Поттером обучали их патронусу.
Грейнджер держалась из последних сил. Настенные часы отвратительно клацали каждой секундой. Точно так же клацало в голове болью.
– Да, – коротко ответила она.
– Мисс Грейнджер, я понимаю, что вы героиня войны, но мне необходимо убедиться в вашем психологическом здоровье.
Гермиона засмеялась. Честно, это у неё вырвалось резко. Абсурд.
– О моём психологическом здоровье? – переспросила она. – Для чего, позвольте спросить?
Майнд сделала глоток и поставила чашку на стол. Скрестив пальцы, она повернулась к Гермионе. На её лице – вежливая улыбка, которая на вид не стоила и гроша. Абсолютно фальшивая.
– Всё верно. Я так понимаю, вы хотите в будущем работать на министерство? – уточнила она. – Я составляю психологический анализ для тех, кто пережил все этапы войны. Чтобы в будущем это не сказывалось на работе…
Гермиона стиснула края подлокотников. Эта стерва ей угрожала.
– Сказывалось на работе? Поясните.
Прозвучало резко, но ей всё равно.
– Чтобы во время ответственных решений у вас не было срывов. Чтобы это не сказалось на будущей работе и той ответственности, которая ляжет на вас. В анкете, которую вы заполняли на пятом курсе, вы писали, что хотите стать министром магии, – она улыбнулась, премерзко. – Вы понимаете, что на министре магии лежит огромная ответственность? Он должен подходить к работе со свежей головой, без каких-либо срывов…
– У меня никогда не было срывов! – огрызнулась она в ответ.
Палец болел от жестокости ногтя. Она ковыряла уже зажившую рану. Её бесило всё. Эта ситуация. Эта женщина. Эти голые намёки.
– Ну как же. Три дня назад вы упали в обморок прямо во дворе школы после общения с мистером Малфоем. Он вам угрожал?
– Что? – с ужасом переспросила она. – Что за чушь! Он не угрожал мне!
– Видите ли, я стала свидетельницей того, как он взял вас за грудки и плотно прижал к себе, после чего вы упали…
Господиблятьправый….
– Всё было не так!
Грейнджер передёрнуло от усмешки этой женщины. Она больная. Майнд будто наслаждалась этой пыткой. Больная! Больная стерва!
– Честно говоря, я считаю, что стоит усилить контроль над всеми, кто был причастен к пожирателям смерти, – протянула она, вытягивая носок туфли и рассматривая её. – Стоит усилить контроль, чтобы не было больше таких инцидентов, в которых честные ученики падали бы в обморок.
Гермиона вскочила с кресла. Кулаки болели от того, как сильно она их сжимала.
– Вы говорите чушь! – рявкнула она. – Дети пожирателей смерти ни в чём не виновны! Они не принимали участия в войне!
– А как же мистер Малфой? – парировала женщина, улыбаясь.
– Мистер Малфой понёс наказание. С него достаточно! – она развернулась к двери и остановилась тогда, когда рука схватилась за ручку. – По моему мнению, изолировать нужно вас. Вы прибегаете к отвратительным методам. Вы только усугубляете обстановку, мадам Майнд!
Гермиона посмотрела на её туфли.
– Миссис Малфой никогда бы не позволила этой обуви так запачкаться. Вы носите её только потому, что хотите удовлетвориться в своих амбициях, которые никогда не сбудутся. Вы чувствуете удовлетворение, когда своими ногами втаптываете что-то, принадлежащее семье Малфоев? Или вы хотите быть похожей на неё? – Грейнджер улыбнулась, глядя на обувь, выстроенную в ряд у стены. – Раз уж мы здесь откровенничаем, то вот вам моя правда: вы никогда ею не станете. Даже если выкупите всю её одежду и атрибуты дома. Вы, мадам Майнд, фальшивка. Подобие той, которая считает, что от её мнения зависит всё. Вы отвратительны и не профессиональны. Запишите это в свой протокол!
Дверь захлопнулась. В груди мокло. В голове – пусто. Гермиона впервые за долгое время чувствовала, что выговорилась…
========== Глава 6. ты не сможешь ее забрать. ==========
– Гермиона, ты не будешь этого делать!
Гарри дышал через рот, стараясь сдерживать злость. Но получалось чертовски плохо. В кабинете Макгонагалл много народу, все ощущали напряжение, которое вот-вот лопнет. Грейнджер стояла перед директором вот уже пять минут, пытаясь переговорить, перекричать Поттера.
– Я сделаю это, – твёрдо сказала она и услышала возмущение почти всех здесь присутствующих. – Я не хочу подставлять директора!
– Минерва, – Хагрид вышел чуть вперёд, задев плечом подсвечник, который упал, привлекая к себе внимание. Он засуетился, извиняясь, и поднял свечу. – Эта женщина переходит все границы! Вчера она мне посоветовала не делать поблажки слизеринцам, но я ведь не делаю! Это переходит все границы.
Вновь шум. Невилл пытался всех утихомирить, но факультет львов уже давно завёлся, сразу после того, как Гермионе назначили отработку. Мытьё полов всей школы. В одиночку.
– Она будет делать это целый год? – вновь недоумевал Гарри. – Мадам Майнд действительно переходит все границы. Назначает наказания, которые кажутся невыполнимыми!
Минерва подняла руку. Голоса стихли, и женщина устало выдохнула.
– Я понимаю ваше возмущение и полностью его поддерживаю. В нашей школе творится произвол. Я абсолютно против терапии и всех психологических процедур мадам Майнд, – она подняла пергамент с большой печатью Министерства. – Но каждый раз она руководствуется этой бумагой из комитета по здравоохранению учащихся Хогвартса.
– Да мы с ней рехнёмся быстрее! – вознегодовал Симус. Но сразу потупил взгляд, когда понял, что выругался не совсем вовремя. – Прошу прощения…
– Кингсли уверял меня, что пытается с этим разобраться. Но дело в том, что комитет выступает отдельной от министерства юрисдикцией, созданной сразу после окончания войны, дабы избежать в школьных заведениях по всему миру повторных инцидентов… К другим школам также приставлены психологи, и их учебные заведения не подают жалоб, потому что их всё устраивает. Поэтому министры других стран не поддерживают инициативу Кингсли убрать приставленных психологов из школ.
Гермиона нахмурилась. Она впитывала слова как губка, но зациклилась на том, чего понять не могла.
– Прошу прощения, – проговорила она. – Вы сказали «избежать подобных инцидентов». Что это значит?
Но вместо Макгонагалл ответил Гарри.
– Чтобы вовремя пресечь, если вдруг кто-то захочет повторить путь Волан-де-Морта….
В кабинете стало тихо. Только звук шаркающей по пальто Хагрида ладони Полумны, отряхивающей воск от недавно упавшей свечи.
– Нам нужно от неё избавиться, – произнёс Гарри глядя на директора.
Все с ним сразу согласились и принялись высказываться, предлагать варианты.
– К концу недели Кингсли приедет в Хогвартс. Я планирую устроить собрание и путём голосования решить, как нам поступить, – Минерва сложила руки в замок и немного склонила голову, выглядывая из-под очков. – Я с этим разберусь. Обещаю.
✘
Майнд коршуном кружила вокруг облепивших Гермиону однокурсников. Люсиль смотрела с балкона вниз, на то, как Грейнджер с помощью левитации управляла сразу тремя мётлами. Они облизывали пол, оставляя мокрые следы, кружились в такт движениям палочки, пока сама хозяйка магии сидела на ступеньках вместе с друзьями.
– Она просто в бешенстве! – хохотал Невилл, глядя вверх на женщину.
Гермиона пожала плечами.
– Она не уточняла, как мне мыть полы. Я просто поступила логично.
Ребята смеялись и злорадствовали, но быстро перевели тему на обсуждение какой-то ерунды. Грейнджер заметила, как со стороны лестниц к ним быстрым шагом приближался Блейз. Он был взвинчен и растерян.
– Гарри, на пару слов, – он даже не стал ждать ответа, а сразу потянул его за предплечье, помогая подняться со ступеньки, и отвёл в сторону.
Грейнджер не слышала, о чём они говорили, но через секунду Поттер повернул к ней голову, о чём-то переспрашивая Блейза.
– Гермиона, можно тебя? – выкрикнул он.
Она хлопнула по плечу Дина, который всё так же шутил про Майнд, обошла парней, а когда почти поравнялась с другом, Забини не выдержал и сорвал хриплый голос, как с петель.
– Мне нужна карта мародёров, я отдам сразу же!
Судя по волнению в голосе, что-то случилось. Сердце пропустило удар, и ей показалось, что это «что-то случилось» равнялось «что-то случилось с Малфоем». Она вернулась к хохочущим ребятам. Подхватив школьную сумку, на ходу вытащила карту и раскрыла её.
Но Драко был в гостиной Слизерина вместе с Тео. Гермиона почему-то выдохнула. Просто выплюнула из своих лёгких не случившуюся истерику.
– Где она? – спросил слизеринец, заглядывая в карту.
Три головы склонились над волшебным пергаментом в её руках. Блейз водил длинным пальцем по карте, выискивая нужное имя. И когда кончик фаланги поймал Пенси, он уточнил:
– Что это за место?
– Старый музыкальный класс, которым давно не пользуются. Мы на первом курсе занимались там, помнишь? – ответил он на вопрос Блейза.
Тот хлопнул Поттера по плечу.
– Спасибо, буду должен, – и уже развернулся, но Гарри остановил его.
– Что-то с Паркинсон?
Забини посмотрел вверх. Не нужно следить за его взглядом, чтобы понять, кого он проклинал.
– Мне сказали, что Пенси выбежала от неё в слезах. Салазар, я убью Майнд, если у Пенси начнётся приступ астмы…
Сказанное замерло в воздухе страшными словами, потому что…
– Кажется, она не шевелится, – Гермиона смотрела в карту. – Её точка зависла на месте…
Они трое переглянулись. Достаточно секунды, чтобы сорваться и побежать на третий этаж. Швабры попадали на пол, и одна чуть не прилетела Дину по голове. Они бежали вверх, и Грейнджер заметила, что в руках у Гарри крепко зажата палочка. Так было всегда. Такие последствия оставила война. Когда кто-то из них бежал, это всегда означало что-то кошмарное. Что-то, к чему нужно было готовиться, с протянутой рукой вперёд, крепко сжимающей древко…
Как и сейчас, Блейз со страхом отшатнулся, потому что Поттер оттолкнул его от двери и вышиб её заклятием. Старая кабинетная пыль мгновенно окутала порог серым облаком. Они откашлялись и вдруг услышали мелодию рояля.
Так они и стояли в проёме, глядя в пустой класс, где посередине, у огромного арочного окна, стоял рояль, за которым играла Пенси. Мелодия музыки настолько грустная и завораживающая, что Грейнджер не сразу заметила, что девушка плакала. Она смотрела перед собой, и её взгляд был нечитаемым. Совершенно.
Верхние пуговицы на рубашке расстегнуты почти до груди. Галстук лежал рядом, на сиденье. Гермиона никогда не видела такую сломленную слизеринку. Опустошенную. Наверное, был бы здесь дементор, он бы пролетел мимо, не тронув, не посмотрев на Паркинсон. Настолько она была пуста. Настолько всё казалось больным в ней.
И эта мелодия…
Услада для ушей, в то же время рождающая несоизмеримую тоску, которая заставляла всё внутри сжиматься, а сердце – плакать.
Блейз сделал к ней аккуратный шаг. Ещё и ещё, пока не остановился позади подруги и не положил руку на её плечо. Паркинсон в последний раз занесла пальцы над клавишами и оборвала музыку, захлопнув крышку.
– Что с тобой? – голос Гарри ровный, как рельса, и такой же тяжёлый.
Пенси сглотнула и отвернулась к окну, прикрыв глаза.
– Спроси меня то, что бы я не хотела тебе говорить даже под угрозой смерти, – сказала она и перевела взгляд на Поттера. – Давай же!
– На четвёртом курсе… – замешкался он, но подошёл ближе. – Тогда… в ту ночь… это ты меня поцеловала, Пенси?
Гермиона встретилась взглядом с Забини, понимая, насколько этот разговор не для их ушей. Но ноги словно приклеились к полу. Они ждали ответа, как и сам Гарри, сжимающий кулаки. Пенси встала с места, придерживаясь за крышку рояля и отворачиваясь от всех, будто прячась. Но всё же ответила:
– Ты сказал тогда: «кто бы ты ни была, я хочу ещё…»
Божеправый…
– Она дала тебе сыворотку правды? – Гарри расставил все точки над «и». – Чёрт возьми, она перешла все границы!
Блейз опустился на сиденье, склонив голову. Гермиона чувствовала, как в горле разбухал ком. Сколько же эта ненормальная могла выспросить у Паркинсон того, чего она не хотела бы говорить? Дьявол…
– Она предложила мне чай, я вообще не хотела его. Но она расспрашивала и расспрашивала меня, я отнекивалась, старалась уводить разговор в другую сторону, пока у меня не пересохло в горле, и я совершенно забылась… – она замолчала. Забини взял её за руку. – Стало так легко после чая…
Майнд превзошла Амбридж. Превзошла своими мерзкими уловками и тактикой. Только теперь весь гнев был направлен на слизеринцев.
– Она спрашивала о том, что вообще не касалось её долбанной терапии? – холодным тоном, от которого даже в дрожь бросило, спросил Гарри. Он был взбешён. – Что-то личное, не для её блядского ума?
Блейз посмотрел на Поттера совершенно не удивившись грязным словам, скорее тому, что Гарри, казалось, не сбавлял обороты, а только разгонялся.
Гермиона видела её реакцию. То, как мгновенно покраснели щёки. То, как в уголках глаз собирались слёзы. Слёзы у Пенси Паркинсон!
– Не отвечай! – резко вмешалась Гермиона. – Гарри, она ещё под сывороткой! Не отвечай, Пенси!
Поттер будто только сейчас понял свою ошибку. Быстро кивнув, он пошарил по карманам, неловко дёргаясь на месте.
– Вот, держи, – он достал половинку шоколадки, завернутую в фольгу, и с нескрываемой дрожью в руке положил её рядом с Пенси на рояль. – Люпин говорил, что сахар быстрее ослабляет действия зелий.
Грейнджер увидела, как сильно Паркинсон сжала челюсти. Её пухлые губы сложились в тонкую полоску, будто она зубами зажала их с внутренней стороны. Бесполезно. Она начала говорить… потому что вопрос был задан.
– Про родителей, про их долг Волан-де-Морту, про то, почему я не стала пожирателем. Хотела бы я убить кого-то. Хочу ли я закончить то, что начал он. Сколько наша семья заплатила штрафов в пользу министерства… Знаю ли я какие-то секреты… Салазар, она спрашивала даже про то… – Паркинсон замычала. Слёзы полились из глаз, она еле держалась, – про то, сколько у меня было партнё…
– Силенцио!
Рот Пенси склеился, и Гарри убрал палочку в карман. Он отвернулся от слизеринки, не смея глядеть ей в глаза.
– Прости меня… Мерлин, я не должен был спрашивать…
Он вышел из музыкального класса, осторожно закрыв за собой дверь. Паркинсон тронула свой рот и вытерла слёзы. Пихнула бедром Блейза, чтобы тот поднялся, и вновь села за рояль.
Грустная мелодия вновь заползла в уши, оседая горьким послевкусием. Забини взялся за плечо Грейнджер и повёл к выходу. Уже в коридоре Гермиона остановилась, потому что чуть в стороне заметила Гарри, который сидел на полу. Он поднял голову и проговорил:
– Идите, я прослежу, чтобы к ней никто не заходил, пока не спало действие сыворотки…
Блейз сделал пару шагов в его сторону и сел рядом. Молча. Просто откинулся спиной на стену и запрокинул голову, прикрыв глаза. Гермиона сделала то же самое, только с другого бока от Поттера. Она просунула руку между ним и стеной и обняла его плечо.
Вот так они и сидели, слушая невообразимо тоскливую мелодию, рождаемую пальцами той, что сломалась. Треснула по швам. Они подождут. Они не оставят её одну. Они защитят её.
Молча…
✘
Гермиона смотрела в окно, пока Хагрид суетился с чайником возле очага. Дождь беспощадно ударял по яблоням в его небольшом саду. Разлагающиеся яблоки дремали в пожелтевшей траве и примятых листьях.
Они ждали Симуса.
Гарри постукивал ногой и щёлкал фалангами пальцев. За столько лет она так и не привыкла к этим клацающим звукам. Хагрид напевал под нос какую-то песню. Конечно, его настроение всегда поднималось, когда друзья заходили в гости. Но сегодня не тот случай, когда Гарри и Гермиона готовы были разделить его радость.
Она потянулась к ручке окна, чтобы закрыть его, потому что дождь начал наглеть и разгоняться. И как только Грейнджер высунулась наружу, чтобы ухватить створку, которой ветер стучал по внешней стене, замерла. Она успела уловить два последних его шага, прежде чем он замер и посмотрел на неё.
Малфой выдавил болезненную ухмылку, но от этой ложной мимики ей не хотелось злиться. Она оборвала их взгляды первой, всё пытаясь дотянуться до ручки, но не выходило. Но это не главное. Главное то, что Малфой взмахом руки направил створку прямо в её руку. Медленно, чтобы не ударить… и молча продолжил свой путь.
Надо подумать…
…подумать об этом потом.
– Чай готов, – весело сказал Хагрид, совершенно не замечая угнетённого настроения гостей.
Она вернулась за стол, всё ещё не отпуская из головы только что произошедшее.
«Малфой до невозможности непонятен».
– Что тебе непонятно? – переспросил её Гарри, и Грейнджер испугалась, что не заметила озвученных вслух мыслей.
Она отмахнулась и потянулась за чашкой чая, обжигая губы о фарфоровый край. Бергамот пополз по горлу, ошпаривая слизистую. Мгновенно стало жарко, то ли от кипятка, то ли от мыслей о Драко… Хагрид оставил их одних, чтобы покормить животных. Он ушёл, стуча вёдрами с кормом.
Дверь в хижину распахнулась, и на пороге появился взъерошенный Симус, мокрый от дождя. Он отогнул полы куртки и достал аккуратно сложенную мантию-невидимку, отдавая её Гарри.
– Как всё прошло? – почти хором спросили они Финнигана.
Он поднял руку вверх, требуя паузы. Отобрав у Грейнджер чашку и не заметив, насколько горячим был чай, выпил всё залпом.
– Достал!
В следующие полчаса они обсуждали то, что готовили вот уже несколько дней. После того случая с Пенси, Гарри хотел сам ехать в министерство и требовать отстранения Майнд, пока к нему не подбежал Симус и не сказал, что есть новости.
Новости оказались ценными. Его тётка, работающая в буфете министерства, сообщила, что услышала очень интересный разговор.
Люди не обращают внимания на тех, кто для них не важен, является лишь фоном; и они остаются незаметными – например, кассир или продавец кофе. Но такие проходные персонажи, порой, оказываются очень ушастыми и внимательными, особенно когда дело касается их самих.
Тётка Симуса, Катерина, ненавидела Майнд, пытавшую любимого племянника расспросами и сомнительной терапией. И пару дней назад, утром, гонимая мыслями о своей неприязни к этой женщине, она услышала разговор.
Двое мужчин, один из которых называл другого «мистер Майнд», подозрительно тихо шептались у её стойки, за которой не было видно саму Катерину, отдыхавшую на табурете, скрывшись от глаз. Она успела быстро всё записать, слово в слово, и отослать племяннику, чтобы тот передал это директору.
«– Расскажите, как вам удалось поставить свою супругу в школьный состав?
– Всё очень просто, так же, как вам удалось занять место в администрации.
– И сколько голосов вы подделали?
– Достаточно, чтобы Люсиль стала психологом в Хогвартсе…»
Гарри был взбешён. Как и Грейнджер.
Нести эту записку Макгонагалл было разумно, но Поттер решил сделать по-своему. Ему нужны были более весомые доказательства. Именно сегодня Симус отправился в Хогсмид, попросив разрешения на аппарацию у директора под предлогом того, что любимая тётка слегла с болезнью. Катерина же любезно предоставила свой почерк в письме, сообщив, что ждала племянника у себя.
Финниган, взяв у Поттера мантию, встретился с тётей в министерстве, которая и провела его к кабинету Майнда. План был прост: найти доказательства услышанному.
Маркус Майнд работал в управленческом комитете по здравоохранению учащихся Хогвартса, и все документы должны были быть в его офисе. Грейнджер была уверена, что он держал их именно там, поближе к себе, чтобы перестраховаться.
Ну а дальше начался спектакль. Тётка ворвалась в его кабинет, неся перед собой поднос с различными сладостями и чайничком. Открыв нараспашку дверь и не обращая внимания на ругань Майнда, она бросилась к столу, удачно споткнувшись и уронив всё содержимое подноса прямо на него.
Пока Маркус шипел от боли, пока Катерина кряхтела над ним, извиняясь, Симус был уже у стола.
Кабинет опустел. Майнд вывел тётку, а сам вышел в уборную, оставив Финнигана одного.
– Тебя никто не заметил? – спросил Гарри.
– Нет, я вышел из кабинета так же тихо, как вошёл, – он сел в глубокое огромное кресло Хагрида. – Но вы даже себе представить не можете, что ещё я нашёл!
Он кинул на стол кожаный дневник.
– Эти ублюдки продавали нас! – закончил он.
Гермиона схватила дневник и раскрыла его. Поттер навис сверху, заглядывая ей через плечо.
– Это же… – охнула она.
– Это все наши «сеансы» у этой ненормальной! – зарычал Симус. – Я не читал. Мне хватило только первой страницы…
Грейнджер бегло пробежалась взглядом по тексту. Ей стало отвратительно. Она читала собственные ответы на вопросы Майнд. Пролистав страницу, обнаружила ответы одной пуффендуйки, листнула дальше – ответы Блейза, а на следующей увидела имя Пенси…
Гарри протянул руку и захлопнул дневник.
– Увидели цифры под каждым «интервью»? – Симус облокотился о колени, зарывшись руками в волосы. – Это сумма галлеонов! Этот ублюдок переписывался с «Пророком», «Ведьмиными сплетнями» и другими журналами, обсуждал суммы, за которые можно продать, цитирую, «школьные секретики»!
– Господи… – Гермиона прикрыла рот. – Господи боже…
Она со злостью вновь распахнула дневник. На последней странице – в ряд несколько имен и разные суммы напротив. Её начало тошнить. Кислота скапливалась у основания горла, пока она читала всё это ублюдство.
Полумна Лавгуд – 150;
Невилл Долгопупс – 45 40;
Падма и Парвати Патил – 140;
Элеонора Рубен – 100;
…
…
…
Блейз Забини – 200;
…
…
…
Пенси Паркинсон – 400;
…
Грейнджер чувствовала этот пороховой запах войны в каждой строчке, в каждом имени. Она чувствовала боль, через которую они проходили. Чувствовала трупный запах мышьяка, который до сих пор не выветрился. Чувствовала мысли, которые дырявили голову острыми воспоминаниями о сражении. В глазах застряли слёзы. В сердце – предательство.
– Как они посмели! Как, чёрт возьми, они посмели продавать нас? Продавать нашу боль? Наши секреты, как какой-то скот… мы боролись за них… мы…
Гарри Поттер – 2000;
Рон Уизли -?
Джинни Уизли -?
Гермиона Грейнджер – 2000;
И последнее имя, самое дорогое…
Драко Малфой – 3500;
Ненависть окутала их, как мокрым одеялом. Так же тяжело. Так же противно. Так же не скинуть.
Они сидели молча, каждый в своих мыслях и глядя на тетрадь, лежащую чёрным пятном на белой скатерти.
– Завтра приедет Кингсли с комитетом здравоохранения, – произнёс Гарри. – Думаю, пора это прекращать… Мне нужно зайти к мадам Помфри, кое-что проверить.
Всё решится завтра…
✘
Они не спали. Сидели в гостиной общежития всю ночь, обсуждая план. Гарри был в каком-то мысленном ступоре, почти ничего не говорил, только смотрел на дневник. Никто из них не читал его. Никто не позволил себе эту мерзость. Им достаточно было того, что они увидели мельком. Там, внутри, было всё. Страшно представить, что Майнд поила всех «волшебным» чаем, выспрашивая секреты. Судя по тому, о чём почти проговорилась Пенси – вопросы были личными.
Утром Гарри и Гермиона вызвались вместе с Макгонагалл встретить делегацию. Люсиль подошла к мужу и коротко поцеловала его в губы, совершенно не стесняясь посторонних. Ну конечно. У таких мерзких людей нет личных границ…
– Доброе утро, могли бы вы все подписать бумаги? – Макгонагалл передала папку в руки Кингсли. – Простая формальность, нужно отметить, что вы вошли в стены школы.
Конечно, это была ложь.
Поттер рано утром попросил директора ему подыграть, попросив дать время на то, что он всё скоро объяснит. Макгонагалл даже не спрашивала подробностей. Она доверяла ему беспрекословно. Фальшивый бланк был частью плана, который уже начал свой разгон.
Вспотели ладони. Кружилась голова. Кусок в горло не лез, пока все вокруг с аппетитом завтракали. Гермиона сидела на краю, ближе к преподавательским столам, вместе с Гарри и Симусом. Они также не прикоснулись к еде.
Она слышала обрывки разговоров профессоров и четырёх человек из комитета. Они любезничали на банальные темы. Кажется, говорили про погоду.
Люсиль сидела рядом с мужем, пила кофе и болтала ногой. Это движение действовало на Грейнджер как красная тряпка на быка. Она заводилась. Она чувствовала, как леденели кости. Туфли Нарциссы с запачканными носками болтались из стороны в сторону. Этой стерве Майнд, казалось, было весело.
Когда внутри у Гермионы сжался корсет внутренностей, она занервничала. И это заметно. Гарри смотрел в тарелку, пока с силой не отпихнул её от себя, а потом резко поднялся на ноги.
Началось.
Пока Поттер перешагивал скамейку, она встретилась с взволнованным взглядом Финнигана, который сдвинулся на освободившееся место. Наверное, тоже ощутил, что лучше держаться вместе. Так проще пережить весь этот надвигающийся пиздец.
Именно он сейчас и начинался.
Она смотрела на спину Гарри и слышала чётко и ровно, как слева весь стол замолк. Она догадывалась, что однокурсники узнали, что они что-то готовят. Гриффиндорцы повернули головы на трибуну, за которую встал Гарри.
Он сжал руки на краях и посмотрел вперёд на всех присутствующих. Он делал это для них. Для всех. Опять…
– Минуточку внимания, – громко выкрикнул он, обернулся на профессорский стол и посмотрел на Кингсли. – Думаю, сегодняшний визит вашего комитета был спровоцирован мной и всеми здесь присутствующими.
– Всё верно, мистер Поттер, – Маркус кивнул ему. – Но, думаю, мы обсудим всё в кабинете директора.
Гарри скривил рот, еле сдерживаясь.
– Мы обсудим всё здесь, перед всеми, чтобы каждый мог сказать своё мнение. Так ведь вы хотели с самого начала, мадам Майнд?
Люсиль хмыкнула.
Она, блять, хмыкнула…
Грейнджер еле сдержалась, чтобы не запустить в неё оглушающим. Её обожгла мерзость скомканных в ухмылку губ Майнд. Женщина поднялась с места и обошла преподавательский стол.
– Хорошо, я полностью с вами согласна, – кивнула она. – Это дело касается меня напрямую.
«Ещё бы».
– Если вы позволите, – сказал Гарри ей в лицо, – я буду общаться с учащимися.
Она развела руки и убрала их за спину.
Атмосфера в Большом зале давила на плечи так сильно, будто обрушилось небо.
– Я, как и большинство из вас, – начал он, глядя в зал, – не согласен с «методами» мадам Майнд.
– Говорите, пожалуйста, за себя! – перебила его Люсиль, ровняясь с ним чуть сбоку.
– Большинство из нас против вашего присутствия здесь.
Она выдавила смешок.
– Это не вам решать, а комитету, который голосовал за меня.
Гарри растянул губы в улыбке, поворачивая на неё голову.
– К этому мы вернёмся позже, дайте мне закончить! – чуть громче произнёс он последнее слово и поправил рукой очки.
У Грейнджер сжалось сердце от того, что дрожь в его руках стала ещё сильнее. Боже.
– Ваше присутствие в школе не только ошибка, но и грубейшее нарушение. Меня возмущают ваши методы, которые, по вашим словам, должны были помочь ученикам, пережившим войну, восстановить психическое равновесие… Но вот в чём нонсенс, мадам Майнд, – он облокотился на тумбу, сжав пальцы в замок. – Вы всё только усугубляете. После такого психолога, как вы, нам понадобится ещё психолог.
– Мистер Поттер! – её муж поднялся с места, ударяя ладонями стол. – Как вы смеете?
Кингсли не реагировал, совершенно. Сидя рядом с Макгонагалл, он о чём-то тихо с ней разговаривал. И чем дольше Минерва шептала ему на ухо, тем сильнее он заводился.
