Текст книги "Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ)"
Автор книги: Волосинка на губе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)
Уже направляясь к гостиной Гриффиндора, Поттер рассказал Гермионе всю версию разговора. Рассказал, как Паркинсон неумело извинилась за слова. Говорила, что ничего не имела в виду и не хотела обидеть. Просто подстегнуть, но не ожидала такой реакции. Гарри даже удивился, когда увидел её такой растерянной.
Паркинсон вновь удивила Гермиону…
***
На следующий день так и произошло. Гарри в первый раз стал тренером запасных игроков. Когда Невилл вернулся в гостиную, то передал Гермионе впечатления от увиденного. Рассказал о том, что Поттер гонял команду четыре часа вместо положенных двух, а ребята не хотели уходить с поля, чтобы продолжать тренировку с таким тренером как Гарри.
– Он очаровал всех, – заключил Невилл.
Гарри не вернулся ни через час, ни через два. Пропустил даже обед и пришёл только на ужин. Грейнджер заметила, как дрожь в руках после полётов немного поутихла. Ей это не могло не нравиться.
Она устроилась в углу дивана, бросив рядом с собой сумку и читая очередной роман, присланный Джинни. У камина сидели Парвати и Падма, доделывая домашнее задание. Гермиона чувствовала, как начинали слипаться глаза. Но, к её удивлению, книга становилась только интереснее. Она изо всех сил старалась держать веки открытыми, пока на её плечо не опустилась рука.
– Мне нужно с тобой поговорить…
Грейнджер подняла голову, встречаясь с встревоженными глазами Гарри. Ей это не понравилось. Она отложила книгу и пошла следом за другом, который уводил её к выходу из общежития.
– Тут такое дело… – и решив, что проще показать, он задрал рукав и вытянул руку.
Сначала Гермиона ничего не поняла, заметив лишь какую-то грязь на предплечье, пока не уловила очертания букв. Она резко схватила его за руку и потащила в ванную. Заперев её с внутренней стороны, Грейнджер обернулась. Под белым холодным светом ламп она различила слова, которых там быть не должно.
– Это?.. – запнулась она.
– Та идиотская игра, которую устроила Флер давным-давно! – выдохнул Гарри. В его голосе чувствовалось уныние. – Чёрт, я думал, у меня ничего не появится, ведь у Джинни был не я…
Гермиона подняла его предплечье ближе к лицу.
– «Если я сейчас сяду на метлу, то ты проиграешь мне. Ведь я всегда сверху»? – на последних словах Гермиона не сдержалась и засмеялась. – Господи, Гарри, ну это же удача! Она разделяет твою любовь к полётам…
Поттер вырвался из её полуобъятий и опустился на кафель, зарыв пальцы в волосы.
– Когда это появилось? – Гермиона села рядом, просунув руку под его плечо, и вновь притянула предплечье, пальцем обводя чернильную надпись.
– Сегодня… Недавно, – обречённо ответил он. – Я летал с командой и почувствовал, как жжёт руку. Я сначала подумал, что это от прилетевшего бладжера. Но когда пошёл в душ… Чёрт, это можно стереть?
– Можно. Если серьёзно подумаешь об этом, то надпись пропадёт, – ответила она и увидела, как Гарри закрыл глаза, задумываясь. – Подожди!
Гермиона толкнула его в бок, приводя в сознание.
– Погоди так делать. Это же весело, – успокоила она его. – Это кто-то из твоей команды, я уверена! Я видела там двоих семикурсниц. Кажется, их звали…
– Камилла и Диана…
Ему нужно было идти дальше. Он обязан идти вперёд – так думала она. Пусть с Джинни не получилось, но Гарри найдёт свою любовь. Уже была подсказка… оставалось дождаться, когда какая-нибудь девушка произнесёт это выражение в разговоре с ним. Всего лишь соулмейт. Всего лишь та, ради которой Гарри будет очаровательно улыбаться…
Гермионе вправду этого хотелось.
Очень хотелось.
Хотелось, чтобы на него смотрели не как на героя войны, а как на друга, как на любимого. Он больше всех их взятых этого заслуживал. Чёрт возьми, Гарри обязан был идти дальше. Чёртов второй шанс, господибоже…
– Просто подожди. Хорошо? – спросила она, заглядывая в его глаза. – Просто дождись, когда она тебе это скажет, а потом сам решишь, что с этим делать. Ведь ты будешь знать, что с этой девушкой у тебя всё будет хорошо.
– Я пока не готов… Слишком не до этого, – он вытянул руку вперёд ладонью вниз. Пальцы дрожали. На это даже смотреть больно.
Гермиона просунула пальцы сквозь его, крепко сжимая их в замок. Они есть друг у друга. Их дружба вечна. Ведь если у тебя есть хотя бы один человек, которому ты действительно можешь доверять, на которого можешь положиться, то неважно, как часто будут вонзать нож в спину, как часто будут неудачи – ты не пострадаешь…
…потому что у тебя есть кому доверять.
Они прошли через многое, и это многое хотелось поскорее забыть. Они будут помогать друг другу в этом несмотря ни на что.
Осталось просто подождать…
– Пойдёшь спать? – спросила она, положив голову на плечо Гарри.
– Чертовски устал, а завтра у Слизнорта контрольная. Не уверен, что я на неё проснусь.
Гермиона поднялась на ноги и потянула друга вверх.
– Я разбужу тебя и дам списать, – улыбнулась она, заметив, как он стягивал вниз рукав толстовки, пряча слова за тканью.
– Я очень на это надеюсь!
Когда Гермиона подошла к дивану, чтобы забрать вещи и подняться в спальню, Парвати остановила её.
– У тебя… сумка кричит.
Она недоуменно посмотрела на подругу, которая указывала на раскрытую школьную сумку. Грейнджер взяла её в руки и поднесла к уху. И как только услышала приглушённый крик, уронила к ногам.
Сердце ушло в пятки.
Она совсем забыла. Боже. Забыла про прослушку, которую в ту ночь так и не забрала из хижины…
Драко опять больно…
Гермиона сгребла вещи и быстро побежала в спальню. Закрыв за собой дверь, она вытащила ухо из сумки и бросила его на пол, вытягивая палочку. Сжечь и забыть.
Сжечь.
Забыть.
Выдохнуть.
Кончик древка дрожал под глухой крик из уха. Господи. Так умирают. Так кричат, когда умирают… она помнила эти звуки войны.
Сжечь.
Забыть.
Выдохнуть.
«Он сам просил не трогать его!»
Сжечь.
Забыть.
Выдохнуть.
«Тогда почему кричит так, будто ему нужна помощь, Мерлин!»
Все мысли утонули в желудочном соке, как только перед глазами появилась та самая картинка…
…на которой Драко скрёб руку ногтями и с кровавой пеной у рта извергал нечто похожее на хриплый крик.
Выдохнуть…
…и сорваться с петель.
Бежать, не разбирая дороги. Вниз по лестницам любимой школы. Вниз по лестницам, которые пережили многое. Бежать сквозь стены, которые видели многое. Видели смерть. И ей не хотелось, до боли в сердце не хотелось, чтобы эти стены опять увидели нечто подобное.
Она неслась через поле даже не чувствуя, как липла одежда от холодных капель дождя. Ива уже обездвижена. Ей оставалось лишь войти внутрь и споткнуться об удалённый, приглушённый крик в тоннеле.
Она поднималась по лестнице ощущая, что стояла на обрыве перед истерикой. Но весь этот страх отпустил, когда Гермиона поняла, как сильно сжала зубы. До хруста, до сведённых скул, почти вдавливая одну челюсть в другую. Нет. Чувств не осталось. Лишь механические движения, работающие по инерции, потому что перед глазами открылась ужасающая картина. Такая, которую она и представить себе не могла.
Драко, сидя на коленях в одних брюках, правой рукой пытался порвать светящиеся нити с предплечья левой. Грейнджер сначала ничего не поняла, но догадка вспыхнула в сознании слишком резко. Так же резко, как она побежала вперёд, накидываясь на него сверху. И обняла так крепко, притянув его левую руку к себе, что казалось, будто теперь они стали одним целым.
Она дышала в загривок Малфоя, держа его одной рукой за талию, а второй ногтями впиваясь в горячую кожу запястья. Вжимая грудь в его вздымающуюся спину, через которую она чувствовала, как ранено билось его сердце.
Выдохнуть…
– Я с тобой, Малфой… Я с тобой… Ты не один… Я здесь…
Впервые она чувствовала, как это не важно. Не важно помнить о том, как сильно они друг друга ненавидели. Важно только то, что она предотвратила его смерть. Вот только что. Не дав ему порвать нить непреложного обета.
Вот и всё, что было важно…
– Отпусти, – хрипло попросил он, пытаясь высвободиться.
– Ни за что…
Грейнджер ощутила, как от напряжения лопались сосуды в её голове. Куча вопросов нацелены в висок, совсем как кончик палочки, совсем как чёртов выстрел непростительного, прямо в подкорку, ни на грамм меньше:
Зачем ты это делаешь?
Что с тобой происходит?
Кому ты дал обет?
Почему ты только что чуть не убил себя?
Что здесь делаю я?
– Обещай, что ничего не сделаешь? – шепнула она прямо в его ухо.
– Я мог бы убить тебя прямо сейчас даже не шевеля губами!
Гермиона толкнула его в спину грудью, сильнее стискивая в объятиях.
– Обещай!
– Я уже дал когда-то обещание, – чернота в его голосе густая. – Видишь, что из этого вышло…
Гермиона прислонила лоб к его затылку. Ей хотелось плакать. Она никогда не чувствовала себя такой обессиленной и сильной одновременно, как сейчас, сжимая пальцы на его теле.
– Просто обещай…
Драко расслабился под её весом, и Грейнджер тихонько отстранилась, отползая назад к стене, облокачиваясь на покачивающуюся опору.
Малфой сделал то же самое, сев напротив.
Между ними кусочек выбеленной светом луны комнаты. Видны лишь их ноги, направленные в центр гостиной. Она слышала, как тяжело он дышал. И думала, что Драко слышал и её.
– Надо же, сегодня ты одета.
– Надо же, сегодня ты не разбил мне лицо.
Гермиона нутром чувствовала, что он ухмыльнулся, пусть даже его лица не было видно.
– Можем это исправить, – вновь послышался его голос из темноты.
– Разбить мне лицо?
– Раздеть тебя.
По её коже пронеслись кусачие мурашки. Тело ещё немного колотило, а ладони до сих пор ощущали фантомный жар его кожи.
– Какой же ты подонок, Малфой.
Он не ответил, подтянув ноги к себе, теперь уже скрываясь в темноте полностью. Так даже спокойнее, так не видно монстра. Они всегда прячутся в темноте. Там их место. Законное и справедливое.
Грейнджер услышала, как что-то щёлкнуло, а затем на секунду появилось очертание его лица, выхваченное огоньком от прикуренной сигареты. Она опять пропахнет дымом до ужаса сладких вишневых сигарет.
– Почему ты хромаешь? – наконец набравшись храбрости, задала она первый вопрос.
– Сразу с козырей зашла? – он злился. Оправданно злился, ведь она зашла на чужую территорию, которую охраняла злющая собака в его лице. – Поверь, я никогда не позаимствую твоё плечо, чтобы поплакаться.
Уж так сложилось, что Гермиона не в силах просто взять и выдохнуть. Не в силах сжечь ухо, через которое слышно, как этот ублюдок убивал себя. Не в силах просто взять и отступить, закрыть глаза на происходящее. Не в силах отвернуться.
Она притянула колени к себе, обнимая их руками; ей просто нужно за что-то держаться. Просто уловить какую-то опору, чтобы не упасть вниз, в ту жижу смердящей ненависти к себе, которая кричала и кричала:
Сжечь.
Забыть.
Выдохнуть.
Гермиона не в силах сделать этого.
Не зная всей его истории и того, с чем столкнулся Драко во время войны, Грейнджер не могла не думать об этом. Пострадали все, даже те, кто носил метку. Даже тот, кто сидел напротив неё. Гермиона вздрогнула от того, что в другом конце комнаты Малфой протяжно и хрипло застонал. Шорох и глухой удар об пол были последними каплями.
Чёрт возьми, Грейнджер не в силах это игнорировать.
Она стрельнула люмосом вверх, освещая комнату. И увидела, как он, завалившись на бок, лежал спиной к ней и держался за предплечье.
Шаги осторожные.
К таким подходить только так.
Она присела рядом с ним, до боли прикусив губу, просто потому что не могла представить, какую боль он испытывал. Вся рука содрана от его ногтей, но он всё пытался и пытался её царапать. И как только его палец поймал светящуюся нитку обета, которая по мере растяжения проявлялась ярче, тогда-то Грейнджер и плюнула на все осторожности.
Она перевернула его на спину, удивляясь тому, что он вообще не сопротивлялся; совершая ошибку за ошибкой; фатальной. Гермиона легла рядом с ним и обняла, опуская свою ладонь прямо на чёрную метку.
Гермиона всегда думала, что метка будет ощущаться выпуклой или шершавой, как чешуя змеи на ней. Но кожа гладкая, и если закрыть глаза, то можно представить, что там ничего нет. Драко замер, будто осознав, что сейчас она делала.
Фатальная. Фатальная ошибка.
Сердце ёкнуло, как ужаленное острым клыком змеи. Она едва сдержала сдавленный вздох между чёртовых губ, когда он резко поднялся и навис над ней, прижимая её кисти к полу своими руками.
– Знакомые декорации? – зло выплюнул Малфой. – Ты, я, эта ёбанная хижина?
Гермиона задёргалась под его телом. Бесполезно.
– Давай я тебе объясню, как делать не надо? – он сжал пальцы на её кистях. Наверное завтра там будут следы. – Я ненавижу тебя так сильно, что моё желание сдохнуть уходит на второй план, когда я вижу тебя.
Она видела, как подлетела к нему сигарета. С каким наслаждением он сделал глубокую затяжку. А затем нагнулся ещё ближе, чтобы выдохнуть в её лицо весь этот ядовитый дым.
– Меня не волнует твоё лицемерное беспокойство обо мне. Меня вообще ты не волнуешь. Я ждал, что ты сдохнешь ещё тогда, в моём доме, когда психанутая тётка вырезала это, – он повёл ногтем по шрамам на её руке. – Блядство. Я стоял там, смотрел на тебя и хотел, чтобы ты сдохла…
– Нет! – первая слеза ошпарила её висок, скатилась к уху и заползла внутрь.
Он лгал. Гермиона помнила, с каким взглядом он смотрел на неё. И это точно было сочувствие.
– Сочувствие? – будто переспросил он. И Грейнджер стало страшно. Он шарил в её голове, а она даже не чувствовала этого. Боже. – Ты только это запомнила в тот день? Что ж, я отлично постарался.
Всё, что он делал, сейчас было похоже на жертвоприношение. Вот жертва, пришпоренная руками и ногами к полу. Вот алтарь – грязный пол визжащей хижины. И его острые слова – вместо клинка в сердце. Осталось умаслить рогатого, но Грейнджер сразу поняла, что дьявол в этом аду один, и это Малфой, впивающий в её кожу литые свинцом лапы.
– Не советую больше ко мне подходить, – он взглядом повёл сигарету к её лицу. Тлеющий кончик остановился в сантиметрах от глаза Грейнджер. Едкий дым разъедал белок. – Это тебе мой первый совет. И последний.
Сигарета зашипела рядом с её ухом, прижигая пол. И она не сдержалась. Потянула руки к лицу, их больше ничего не удерживало. Гермиона плакала, осознав, что вновь обозналась. Перепутала направления, спутала цели.
Он вновь оставил её одну, также лежа. Также разбито. Так же предательски подло.
– Пошёл к чёрту, Малфой! Я ненавижу тебя! Ненавижу!
Но крики летели в пустоту.
В глотку засело, словно огромная кость, осознание. Разодрало слизистую, упёрлось в стенки глотки, затопило желчью, и больше в голове не было никаких иллюзий. Больше не хотелось спасать. Не хотелось даже смотреть в сторону того, кто этого не хотел и не заслуживал. Не хотелось сказанного ранее «я здесь… я с тобой», потому что
всё кончено.
Пусть пытается умереть.
Она не будет этому мешать.
Сжечь.
Забыть.
Выдохнуть.
Комментарий к Глава 3. И если ты захочешь их вылечить
Вот и первый пошел) У Гарри появилась надпись.
Блейз, Пенс две булочки. Обожаю их.
Ну, а Драко еще кусается. Еще не ручной…
Арт к главе: https://vk.com/photo-195288379_457239778
========== Глава 4. пути назад не будет. ==========
Она почесала нос и сразу же сморщилась от едкого запаха бадьяна, который так и не выветрился с самого утра, когда Грейнджер окунала в него свои истерзанные пальцы. Раны на кутикулах зажили, а вот в груди так и не срослось. Не перестало болезненно ныть и напоминать о досадном поражении.
Слизеринцы спасают себя сами.
Ей стоило повторять это каждый раз, когда думала, что Малфой нуждался в её помощи. Гермионе правда жаль. Жаль своих нервов и надежд, что все поменялись после войны. Нет – он остался прежним. Чёрным злым пятном в её жизни, маячившим где-то на горизонте. Но почему-то именно это тёмное пятно было самым ярким. Наверное потому, что как бы Драко не прятал в себе огонь, дым от него всё равно был заметен.
После той ночи прошло пару дней. И за всё это время, когда слизеринец попадал в радиус её взгляда, не происходило ничего. Малфой не смотрел на неё, даже не поворачивал головы. Он вёл себя как обычно. Будто бы и не было тех пришпоренных к полу кистей. Не было брошенных ненавидящих угроз. Не было его боли, которую она увидела. Не было его удаляющейся спины и её слёз на щеках. Всё испарилось, рассеялось как туман.
В никуда…
– Он не может так просто взять и прийти в башню старост когда ему вздумается! – Невилл, ссутулившись, навис над партой Блейза и Паркинсон. – Я понимаю, Пенси, что он твой друг, но он должен заниматься в своей гостиной!
Гарри громко вздохнул. Грейнджер улыбнулась и покосилась в сторону начинающейся истерики Долгопупса. Аберфорт как всегда задерживался, и Невилл этим прекрасно пользовался.
– Салазар, ты можешь говорить не так громко? – Пенси уронила лицо на руки. – Голова и так раскалывается!
– Скажи своему другу, чтобы он занимался у себ…
– Невилл! Я сижу в метре от тебя, буквально! – Забини откинулся на спинку стула и вальяжно вытянул ноги. – Ты можешь сказать всё мне в лицо.
Послышался смех, и Долгопупс смутился. Желваки на его челюсти плясали. Он явно был зол.
– Вы вчера горланили всю ночь! Смею предположить, запах, который витал сегодня утром в гостиной, был явно от огневиски!
Блейз повел плечом и зажмурился, потянулся за своей фляжкой, сделал глоток и потом уже выдохнул.
– В школьных правилах нет запрета на посещения башни сокурсниками старосты для того, чтобы делать уроки, – Пенси выхватила фляжку у друга и допила содержимое.
Их ночь явно была бурной, настолько, что приходилось опохмеляться.
– Уроки и алкоголь разные вещи! – не успокаивался Невилл.
– Ну подумаешь, мы с Пенси и Драко вчера пригубили по паре фужеров, – Блейз широко улыбнулся. – Зато выполнили все задания на пару занятий вперёд.
Гарри засмеялся. Гермиона пихнула его локтем в бок еле сдерживаясь, чтобы самой не захохотать, потому что Долгопупс был уже на пределе.
– Сразу бы и сказал, что тоже хочешь выпить, я бы вообще не возражал! – закончил Забини, и теперь уже Гермиона не сдержалась.
– Распитие алкоголя в стенах школы запрещено! – зашипел Невилл.
– Как и секс до свадьбы, – протянул Блейз.
Хохот прервал Аберфорт. Он громко прокашлялся, когда появился в дверях кабинета. Окинув всех взглядом, остановился на Долгопупсе, который до сих пор стоял у парты слизеринцев.
– Невилл, раз ты уже стоишь, пожалуйста, отодвинь все парты к стенам, а всем остальным встать и разделиться по парам, – сказал Дамблдор и сразу же нахмурился, когда увидел, что пары сформировались так, как ученики сидели за партами. – Нет, остановитесь. Гарри! Выйди вперёд.
Поттер взглянул на Гермиону, и она непонимающе пожала плечами. Гарри начал обходить левитирующие парты, которые аккуратно плыли к стенам.
– В том году ты создал отряд Дамблдора, – профессор положил руку на его плечо, – отлично постарался. Но, к сожалению, не все успели освоить заклинания в связи с тем, что некое недоразумение по имени Долорес оборвала своими правилами всю школьную программу. Поэтому сегодня мы это исправим. Разделитесь по парам так: те, кто уже знает заклинание патронуса с теми, кто не практиковал его. Гарри, – он отвёл его в сторону, – ты за старшего. Мне нужно срочно сходить в «Кабанью голову».
– Но профессор… – Поттер застыл на месте. – Я не…
– Справишься. Я быстро вернусь.
Гермиона смотрела на то, как все молча замерли, когда Аберфорт вышел из кабинета. Гриффиндорцы стояли напротив слизеринцев и сверлили друг друга взглядами. Никто не решался выйти и выбрать себе пару для практики. Почти все понимали, что со стороны львов патронус был освоен, и им придётся учить этому бывших врагов. Детей пожирателей смерти. Не все обиды были забыты.
До неё до сих пор доносились отрывистые разговоры об предвзятом отношении к змеям. Мало кто верил, что дети были ни при чём. Нужно было что-то делать…
– Блейз, – Грейнджер сделала шаг вперёд, привлекая всеобщее внимание.
Забини повернул голову, и она невольно посмотрела на Драко, который стоял рядом с ним облокотившись о парту и перекатывая в руке палочку. Он не смотрел. Не смотрел на неё. Тем легче.
– Будешь со мной? – она уже знала ответ. Забини, широко улыбнувшись, сделал пару шагов в её сторону.
– Вы слышали Дамблдора? – громко произнёс Гарри. – Вперёд!
Шорох шагов гриффиндорцев и первые пары. Пока все разбредались по кабинету, Пенси и Драко так и остались стоять на месте. Их обходили стороной. Гермиона уже хотела предложить Пенси присоединиться к ним, но Поттер её опередил.
– Малфой, Паркинсон, я буду с вами.
– Какая честь, – съязвила Пенси. – Какой в этом смысл, если на наши палочки наложен запрет?
– На это заклинание нет запрета, так что иди сюда, – резко ответил Гарри. – Малфой, для тебя отдельное приглашение нужно?
Он молчал. Грейнджер мазнула взглядом в их сторону и ударилась о его безразличие. Малфой всё так же крутил в руках древко. Вряд ли в этом чёрном пятне найдётся что-то хорошее, чтобы создать патронус. Она была уверена в этом.
Гарри не стал повторять дважды и просто-напросто отвернулся, начав объяснять Пенси основы. Гермиона с силой заставила себя повернуться к Блейзу, но в самый последний момент она увидела, как Драко поднял на неё взгляд.
– Какие-то все сегодня психованные, – проговорил Забини, пытаясь перекричать уже первые попытки вызова заклинания. – Кто у тебя?
Грейнджер замерла и посмотрела на него в недоумении. Слизеринец же мотнул головой на её палочку.
– Патронус. Кто у тебя?
Проще показать и сразу начать с практики. Гермиона так и сделала.
– Экспекто патронум!
Но ничего не произошло. Кончик древка на пару секунд осветился серебристым огоньком и сразу же потух.
«Как же…»
В голове вспыхнули самые счастливые моменты из её жизни. Родители, друзья… И она вновь вычертила руну и произнесла заклинание.
– Может, палочка сломалась? – вставил Блейз, так же ожидавший, что вторая попытка будет удачной.
Он был прав. Сломалась. Вот только не палочка, а сама Грейнджер. Пополам. По диагонали. Насквозь – сломалась.
Она перевела тему. Объясняла Забини простым языком, как проще вызвать патронуса, а у самой в голове пусто. Всё лопнуло и утекло. Мёртвая тишина, и ничем её не заполнить.
Гермиона с досадой пожёвывала губу, наблюдая за первой попыткой Забини и ожидая, что у него ничего не выйдет. Но как только из его палочки вылетела гарпия, махнув крыльями над их головами, она пришла в себя.
– Моя матушка позаботилась о том, чтобы это заклинание я выучил ещё два года назад. Когда… сгущались краски, – Блейз провёл рукой сквозь свой патронус, и он рассеялся.
– Так почему ты ничего не сказал? Я бы встала в пару с кем-то ещё!
– Например, с Драко?
Блейз посмотрел через её плечо, растягивая губы в полуулыбке. И чёрт…
Горло превратилось в высохшую трубу. Грейнджер нащупала во рту немного влаги и протолкнула её внутрь языком. Сглотнула. Слишком громко для всех. Слишком выдавая себя. Ноготь указательного пальца проехался по сухой коже, сдирая кутикулу куда-то вниз, прямо с кровью.
– Например, с Тео, – наконец ответила она, ища взглядом Нотта.
Гермиона обошла Забини и толкнула его плечом. Не сильно. Так, чтобы показать свою обиду. И сразу же пожалела об этом. Ей всегда удавалось сдерживать эмоции. Но только не тогда, когда дело касалось его.
Она остановилась напротив спорящих Гарри и Пенси совершенно не разбирая их речь, потому что спина горела от чьего-то взгляда. Она ощущала это кожей. Вновь ощущала своё позорное поражение у него на глазах. И ничего с этим сделать не могла.
– Чёрт возьми, ты невыносима! – рявкнул Гарри. – Я показал тебе! Это простейшая руна! И ты обвиняешь меня!
Пенси, почесав через рубашку предплечье и явно раздражённая, сложила руки на груди и закатила глаза.
– Хреновый из тебя учитель, Поттер. Как вообще ты обучал отряд Дамблдора с такими успехами?
Господи.
Он обернулся и повёл рукой, показывая на гриффиндорцев, которые с лёгкостью демонстрировали заклинания, наглядно показывая свои навыки.
– Вы же помирились, – Грейнджер попыталась их усмирить. – Давай я буду с Пенси, а ты возьми…
Она обернулась, чтобы указать на Малфоя, но на том месте, где он сидел, оказалось пусто. Только Блейз, усевшись прямо на парту, смотрел на своих сокурсников.
Её раздражало такое наплевательское отношение к школе. Он курил, где хотел, уходил, когда хотел. Чёрт возьми, зачем он вообще вернулся?
Поттер кивнул и пошёл к другим слизеринцам, оставив девушек одних.
– Можешь не стараться, – выдохнула Паркинсон. – У меня ничего не выходит.
Гермиона села на парту позади неё и расслабила плечи, вспоминая, как ей удалось вызвать свой первый патронус.
– Попробуй подумать о детстве. О счастливых моментах с родителями…
Паркинсон обернулась к Грейнджер и вздёрнула бровь.
– О том, как мать заставляла меня учить французский и итальянский день и ночь? Или о том, как мой отец сидел в гостиной и читал книгу, а я играла на рояле до мозолей на пальцах, пока его чёртова книга не закончится? Или…
– Прости… – перебила её Грейнджер, виновато посмотрев в глаза девушки. – Я не знала…
Паркинсон не ответила, отвернулась и пошла в сторону Блейза. Слишком много острых углов у чёртовых подводных камней, на которые она натыкалась.
Ей стало жарко. Она почувствовала, как капля пота сбежала по ложбинке спины. И как чесалось предплечье, тоже чувствовала. Прямо там, где уродливый шрам, доставшийся от Беллатрисы. Трудно дышать. Гомон чужих голосов топился в ушах и барабанил в перепонки. Она вскочила с места и быстро направилась к выходу из кабинета. На воздух.
Дышать.
Она спустилась до балконного коридора, в котором гулял сквозняк. Здесь никого. Только она и её бешено бьющееся сердце.
Гермиона остановилась посередине коридора. Уперевшись пятками в пол, она вытянула палочку вперёд.
«Ты уже позавтракала, милая?» – зазвучал голос мамы в голове.
Она прикрыла глаза, удерживая эту картинку в голове, и произнесла:
– Экспекто патронум!
Кровь остановилась, обжигая расплавленным железом щёки. Пустота коридора так и осталась безмолвной. Неживой. Безликой. Грейнджер сломалась. Очень сломалась…
– В твоей голове пусто.
Она вздрогнула и резко обернулась на жжёный голос. Он стоял прислонившись к стене и смотрел прямо ей в глаза. Точно таким же взглядом, как в хижине – тяжёлым.
– Да что ты знаешь! – резко выдавила она сквозь сомкнутые губы.
Малфой оттолкнулся от стены и сделал первый шаг к ней. Она уловила его хромоту, а затем походка стала нормальной. И когда он остановился рядом, плечом к плечу, повернув на неё голову, сердце Грейнджер пропустило удар.
– Знаю только то, что в тебе не осталось счастья. Теперь ты хоть как-то понимаешь меня…
Лучи солнца ложились на твёрдые скулы под правильным углом. Они будто вжаты в его озлобленное лицо. Драко смотрел прямо в глаза. В душу. В самую черепную коробку. И это жутко. Грейнджер даже пошевелиться не могла, и взгляд отвести тоже. Это сделал он. Малфой просто-напросто пошёл дальше, оставив её одну наедине с мыслями.
В Гермионе ломалось всё: прямая осанка, контур плеч и стержень характера. И ей не больно от этой изломанности, будто бы Малфой лишь подчеркнул это и сделал осязаемым.
В ней ничего не осталось…
***
На этой неделе мадам Майнд, видимо, прислушавшись к возмущениям, решила приглашать старшекурсников по одиночке к себе в кабинет.
Сегодня была очередь Падмы, которая, вернувшись в гостиную Гриффиндора, плакала вот уже полчаса.
– Знаешь, что спросила эта дрянь у моей сестры? – прошептала Парвати, посмотрев на Гарри и Гермиону. – Каково ей было наблюдать смерть подруги от укуса оборотня! Она просила её описать всё в подробностях!
Поттер сжал кулаки, пряча дрожащие пальцы. Гермиона ещё крепче обняла Падму. Все были на грани, но Майнд будто казалось этого мало. Она ещё больше подливала масла в огонь, заставляя вспоминать ужасы прошлого.
– Я вчера говорил с Забини, – Гарри смотрел на огонь в камине. – Она спросила, почему его мать не присоединилась к пожирателям. И хотел бы он сам стать пожирателем, как его знаменитый друг. Я просто поверить не могу, что министерство послало сюда эту…
Друзья замолчали. Слов ни у кого не находилось.
– Н-надеюсь, – Падма подняла голову и вытерла слёзы, – надеюсь, что Малфой ей сейчас устроит то, что устроил на той неделе…
Ладони вспотели только от его фамилии. Гермиона чуть отстранилась от подруги и переспросила:
– Малфой сейчас у мадам Майнд?
Патил быстро закивала и потянулась за кружкой, стоявшей на журнальном столике перед диваном. Грейнджер переглянулась с Гарри. Они явно думали об одном и том же.
Малфой сорвёт терапию.
Как бы Гермиона его не ненавидела, но гадкая улыбка поползла вверх. Ей нужно подготовиться к тому, что Майнд вызовет её, и сделать то же самое, что и он. В этом она была на его стороне.
Ближе к ужину, закончив домашнее задание, Грейнджер решила сходить на поле, чтобы подождать Гарри и вместе пойти в Большой зал. Уже спускаясь по лестницам, она заметила, как быстро, чуть не спотыкаясь, бежала вверх Пенси.
– Что случилось?
– Драко в больничном крыле! – её голос был испуганным.
Когда лестница Паркинсон поравнялась с лестницей Грейнджер, Гермиона на миг замерла. Просто смотрела, как слизеринка перебегала на её пролёт и ровнялась с ней.
«Слизеринцы спасают себя сами».
Она повторила это один раз. Ещё один. И ещё. Выжгла бы эту фразу на внутренней стороне век, чтобы моргать и напоминать себе об этом. Гермиона обернулась, глядя на то, как Паркинсон, перешагивая через две ступеньки, всё больше отдалялась.
Нет.
Нет.
Нет…
Ей всё равно.
Ей правда всё равно.
Она была уверена, что будет бороться с мыслями до самого конца. Но дьявол! Грейнджер сдалась по собственной воле. Это её наказание. Это её интерес к этому сгустку черноты. Именно в нём она ощущала возможность ответить себе на многие вопросы.
Именно в Малфое таились её разгадки.
Пусть он и пытался оттолкнуть, её магнитило обратно, как бы Гермиона на себя за это не злилась. Но по собственной глупости одной ногой наступила в капкан ещё тогда, когда в первый раз пошла в хижину. Её лодыжка до сих пор была зажата в тисках, болела и ныла. И чтобы освободиться, Драко должен сам открыть свой же железный капкан, в который она угодила…
Грейнджер остановилась прямо у входа в больничное крыло, потому что на первой койке увидела его. Увидела, что Пенси сидела рядом и просто смотрела на друга. Он спал.
Паркинсон подняла голову и, встретившись с Гермионой взглядом, устало прикрыла глаза. Она ничего не сказала, когда Грейнджер тихо подошла к койке. Тёмные круги под глазами Малфоя особенно чётко выделялись на фоне белой подушки. Даже во сне на его переносице виднелась мелкая морщинка.
– Что с ним? – спросила она дрожащим шёпотом. Наверное, нервы.
