Текст книги "Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ)"

Автор книги: Волосинка на губе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)

– Помфри сказала, что простое переутомление, – с таким же надломом ответила Пенси.

– Он был у Майнд…

Как только до Паркинсон долетела эта фамилия, её рука с силой сжала край одеяла.

– Она ненормальная! – чуть громче произнесла Пенси, и мадам Помфри шикнула в их сторону из-за своего стола.

– Согласна.

Слизеринка хмыкнула. Поморщившись, она с отвращением прошептала:

– Да что ты говоришь? Вас эта стерва не трогает. Только на нас и срывается. Знаешь, что она вчера предложила Блейзу?

Гермиона молча стиснула пальцами изголовье кровати.

– Она предложила ему выпить сыворотку правды…

– Это незаконно! – Грейнджер даже сделала шаг назад от этой дикости.

– Незаконно, – согласилась Пенси. – Вот только если ты по доброй воле её примешь и всё расскажешь, то будет по правилам. Блейз не дурак, отказался. Она сказала, что доложит в министерство об отказе от терапии.

– Это какая-то чушь!

– О нет, Грейнджер, это последствия действий наших родителей, – Паркинсон отвернулась, поглядела на профиль Драко. – Наш факультет даже вздохнуть боится. Ты не видишь дальше собственного носа и не знаешь, что происходит. Да и зачем тебе, ты же героиня войны…

– Пенси, я…

– Блейзу приходится приходить ко мне в башню старост, чтобы сделать долбанное домашнее задание! Знаешь, почему? – она вновь повернулась на Гермиону, и теперь в её глазах застыли слёзы. – Потому что в библиотеке каждый раз кто-то уничтожает его готовое задание. Каждый раз кто-то из нас в своей тарелке находит дохлых червей. И каждый раз, когда кто-то из нашей команды по квиддичу выходит на поле, то летает на сломанной кем-то метле! Вот последствия, Грейнджер…

Гермиона отвернулась и встретилась взглядом с мадам Помфри, которая невольно слышала слова Пенси. Женщина, положив руку на сердце, с сочувствующим лицом пыталась делать вид, что заполняла какие-то бумаги. Но, чёрт возьми, каждый здесь присутствующий видел, как плохо у неё получалось.

Как плохо получалось у Пенси держать себя в руках и не расплакаться.

Как плохо получалось у Гермионы делать вид, что ей не хочется сорваться и уйти.

Как плохо получалось у всех жить дальше.

– Ему хуже всех нас взятых… – продолжала Паркинсон, аккуратно положив руку на его ладонь. – Я понятия не имею, что пережил Драко, что делал с ним отец и что делал Волан… что делал с ним этот урод! Но он вернулся другим. Со мной и с Блейзом он ведёт себя так же, как и всегда, но я чувствую, вижу, что что-то не так. Я ненавижу себя за то, что сейчас тебе скажу, но ты просто обязана услышать!

Паркинсон поднялась с места и встала рядом с Гермионой.

– Гойл видел, что делал с ним лорд. Сколько Круцио Драко пережил за один вечер только потому, что недостаточно хорошо что-то там выполнял. Грег, видимо, почувствовал свою скорую смерть и развязал язык, когда нас заперли в подвале, – она наклонилась к её уху и прошептала: – Гойл сказал, что ему хватило раза увидеть, что делал Волан-де-Морт с Драко, чтобы потом ещё неделю блевать от отвращения! Вот что ты должна знать, когда в следующий раз будешь орать на него, Грейнджер!

***

Отвратительный горький запах жёлтого варева в котле щекотал нос. Все в кабинете заткнули ноздри салфетками. Слизнорт задал сварить зелье короткой потери памяти. Грейнджер уже пожалела, что не встала рядом с Гарри и Невиллом у окна. Парни почти высовывались наружу, чтобы отдышаться, а ей приходилось стоять с Полумной в самом начале кабинета.

– Держи, – Лавгуд протянула ей круглую баночку, больше похожую на бальзам для губ. – Помажь под носом. Так легче.

Гермиона даже не стала уточнять что это, и ногтем загребла восковую субстанцию, щедро размазав её под крыльями носа.

Запах мяты, до слёз из глаз едкий, ударил в ноздри. Уж лучше так, чем эта тухлая горькая вонь зелья.

– Профессор Слизнорт! – Невилл вытянул руку, и старик улыбчиво разрешил ему задать вопрос. – А зачем нужно это зелье, если можно воспользоваться заклинанием Обливиейт?

– Чем же ты слушал, Нувелл?

– Невилл, сэр, – поправил его Долгопупс и сразу же смутился.

– Заклинание Обливиейт очень тяжело сказывается на памяти, его нельзя применять к человеку дважды. Если в первый раз можно попробовать вернуть воспоминания, то во втором случае это будет сделать невозможно!

Гермиона старалась не слушать. Она знала эти основы и не хотела вновь вспоминать о том, что сделала с родителями. От них до сих пор не было вестей.

Полумна смотрела на неё исподлобья. Грейнджер узнала этот взгляд, сожаление буквально читалась в глазах. Ей хотелось отвернуться, но не хотелось быть грубой с подругой. Гермиона делала вид, что мешала в котле уже готовое зелье. Чёрт бы побрал это задание, лишь бы побыстрее закончить.

Жарко. Чертовски жарко.

Она стащила с себя кофту – опять в меловой пыли на локтях. Отряхнув шерстяную ткань, Гермиона поморщилась; жёсткие ворсинки прошлись по ранкам на пальцах. Услышав, как возле задних парт профессор отчитывал Симуса и Дина, она повернулась, чтобы понять, что они натворили. И именно в этот момент её взгляд уловил белую макушку на другом конце кабинета.

Он смотрел.

Смотрел так, что в венах закипала кровь.

Это какое-то проклятье.

Капкан на лодыжке сильнее прокусил кожу, до кости. До самых внутренностей. Гермиона опять в ловушке. В этом жжёном свинце. Хотелось выругаться, но в голове всплыли слова Пенси, и Грейнджер прикусила язык.

Она была однажды в мэноре. И эти воспоминания были одними из самых ужасных в её жизни. Гермиона помнила в мельчайших подробностях узор паркета на полу в южной части дома. Помнила протухшее дыхание Лестрейндж. Помнила, что эта ненормальная вырезала согласные на её руке с особым усердием. Это был один день в проклятом месте, а Малфой жил там всю жизнь.

Он был среди убийц и психопатов. Он видел всё. Он слышал всё. Он чувствовал всё.

Редкий человек сохранил бы рассудок в этом богом забытом месте. И Малфой, казалось, был одним из них. Храбрился… Гермионе жаль его, даже больше себя. Он остался один. Всегда в тени. Всегда где-то сзади, за спинами, за взглядами, которые его не достанут.

Ей определённо жаль…

***

Пальцы Гарри, прикрывавшие её глаза, немного дрожали, но она лишь смеялась, вытянув обе руки вперёд. Он вёл её сам, обещая, что ей понравится. Гермиона услышала, как в метре от неё открылась дверь, и они вошли внутрь.

– Готова? – шепнул Гарри.

И она кивнула.

Он резко убрал руки, и Гермиону ослепили разноцветные вспышки из множества палочек.

– С днём рождения! – хором, почти синхронно, раздалось со всех сторон.

Грейнджер сделала вид, что сильно удивлена. Забавные. Она уже три дня назад заподозрила неладное. Все друзья эти дни шептались в её присутствии, и как только она к ним подходила, они неумело меняли тему. Она ожидала сюрприза, но не такого, чёрт возьми.

Здесь все. Не только Гриффиндор, но и остальные факультеты, включая Слизерин. Выручай-комната превратилась в одну большую гостиную в пастельных тонах и с множеством мягких пуфов, кушеток, диванов и стульев. Играла магловская музыка, в руках у присутствующих были кубки, а на лицах – улыбки.

Её тут же окружили, наперебой поздравляя, так, что Гермиона не успевала благодарить. Щёки болели от судороги. Гарри, приобняв, повёл её от одной группы ребят к другой.

«Счастья, здоровья, любви».

И так каждый раз.

Слизеринцы немного смущались, очевидно, не понимая, почему их пригласили. Но Грейнджер была рада им. После разговора с Паркинсон в больничном крыле она всё рассказала Гарри. Он был зол. Они оба не хотели, чтобы война продолжалась после её кончины. Пора было остановить эту вражду. Со всех достаточно страданий.

– Ты же не против, что я их пригласил? – Гарри сел напротив неё, когда им удалось остаться наедине. Он протянул Гермионе кубок, чокнувшись с ней.

– Конечно, нет! Я только за, ты же знаешь.

После первого глотка огневиски с вишнёвым соком она узнала, что Симус и Дин целую неделю выкупали в пабе Аберфорта по бутылке, готовясь к вечеринке. Дамблдор запретил ученикам праздновать в «Кабаньей голове», объяснив это тем, что его уволят. Гермиона была уверена, что старику просто не хотелось возиться с пьяными старшекурсниками. Поэтому лучшим решением оказалась Выручай-комната.

– Господи, кажется, Невилл сегодня напьётся, ты только посмотри! – Гермиона указала в тёмный угол, где Блейз сидел рядом с Полумной и что-то рассказывал, подкрепляя слова жестами. Чуть в стороне от них, рядом с Дином, стоял Невилл и неотрывно смотрел на парочку.

– Дин сказал, что будет отвлекать его, но, видимо, плохо получается. Бедный Невилл… Зато посмотри, как смеётся Полумна рядом с Забини.

Лавгуд завороженно слушала Блейза, теребя в руках причудливые бомбошки со своего платья, и через мгновение заливисто засмеялась. Гермиона слышала это даже через громкую музыку. На это приятно смотреть. Страшное позади. Они все в расцвете сил и заслужили такие моменты.

– А пришли все слизеринцы? – Грейнджер обвела взглядом толпу.

– Пенси сказала, что Драко остался в спальне, – ответил Гарри.

По-хорошему, нужно было бы сменить тему в такой день. По-хорошему, Гермионе следовало бы сейчас развлечься с друзьями. По-хорошему…

– Ты заметил, что Малфой…

– Пользуется магией без палочки?

«Ведёт себя странно», – хотела сказать она, но друг её удивил.

– В первый же день, когда он на травологии уронил учебник. Но он отлевитировал обратно на стол. Я тогда с ним взглядом встретился и всё понял.

– Он вообще не переживает, что Макгонагалл или профессора об этом узнают! – ей стало обидно. Резко и чётко в сознании.

– Я бы сказал, что он осторожен, – не согласился с ней Гарри. – Он не сделал ничего провоцирующего. Я почему-то ему верю. Он не плохой, каким себя выставляет. Иногда думаю, что если бы тогда во дворе школы он не кинул бы мне палочку, то Волан-де-Морт не убил бы Нарциссу. Я виноват перед ним…

Гермиона поставила кубок на столик и взяла его за руку.

– Гарри, ты ни в чём не виноват.

Сколько раз они говорили ему это. Сколько раз говорила Молли. Но он только кивал и отворачивался. Гермиона чувствовала, какой груз лежал на его плечах. Такой тяжёлый, что всё отдавалось в руки. Ей было больно от того, как он мучился чувством вины.

Как сильно напрягались плечи Гарри, когда речь заходила про войну. Хотела бы она хоть чуть-чуть перенять на себя эту тяжесть, облегчить его мысли. Просто потому что безумно любила. Безумно дорожила им.

– Ну и что у вас за кислые лица?

Пенси появилась вовремя. Сев рядом с Грейнджер в кресло, она даже не спросила разрешения. На узком сиденье обе девушки еле как умещались. Паркинсон закинула руку на спинку кресла, чтобы лучше удержать равновесие. Её бедро оголилось чуть больше, когда она скрестила ноги. Гарри невольно глянул на бледную кожу и, сделав пару глотков, отвернулся.

– Спорим, что Лавгуд по итогу выберет сутулого? – Паркинсон чокнулась с Гермионой бокалом и посмотрела в сторону Забини и Долгопупса.

– Его зовут Невилл, – поправил её Гарри.

– А меня Пенси, а не Паркинсон, да, Поттер?

Их взаимные колкости загоняли Грейнджер в тупик. Она сидела между ними и чувствовала это напряжение. Проведи рукой, и почувствуешь этот тяжеленный канат, который висел между ними.

– Почему ты думаешь, что Полумна будет с Невиллом? – Гермиона перевела тему, пытаясь сгладить углы.

– Потому что это проклятье Забини, – выдохнула Паркинсон. – Его обожают многие, и многие хотят. Но ему на них плевать. Но когда дело касается её… – она опять посмотрела в их сторону. – Дело плохо.

– Почему? – уточнил Поттер.

– А ты не видишь? Он влюблён. По уши. Мне даже жутко от этого. Я говорю вам точно, она разобьёт ему сердце, как бы он ни старался. Жалкие попытки…

Гарри мотнул головой, допил виски и размял руки. Ничего хорошего в этом не было…

– Ты даже за друга порадоваться не можешь, – он вновь повысил голос. – Эта такая особенность характера, пытаться всё загадить?

– Гарри! – Гермиона попыталась его успокоить.

– Я говорю правду в лоб. Жаль, что тебе не нравится. Лучше так, чем лесть в ушах, от которой потом гноя не выкачать.

– А ты попробуй хоть раз побыть любезной, – Гарри встал с места и посмотрел на слизеринку сверху вниз. Его рука с силой сжала железную ножку кубка. А потом он указал на неё пальцем и добавил: – Хотя, не нужно. Оставайся такой же стервой, чтобы легче было обходить тебя стороной.

– Господи, Гарри! – Гермиона попыталась встать, но Пенси её удержала. Они смотрели, как Поттер уходил в сторону мини-бара. – Да что с вами обоими?

– Взаимная не симпатия? – едко ответила Паркинсон. – Кстати, с днём рождения.

Грейнджер повернула голову влево, и лицо Пенси оказалось в нескольких сантиметрах от её. Красная помада даже не размазалась на пухлых губах, а ведь это не первый её бокал. Сколько в этой красоте яда…

– Спасибо.

Они с минуту сидели молча, всё так же плотно прижавшись плечами друг к другу. Грейнджер могла бы занять освободившееся место, но почему-то ей было комфортно. Пенси вызывала доверие. Гермионе нравилась её язвительность. Иногда это казалось очаровательным. Иногда – до изнеможения надоедающим. Но в этом была вся Пенси. В острых иголках, к которым Грейнджер уже привыкла.

– Кто это? – вдруг спросила Паркинсон, и уточнила: – Рядом с обидчивым шрамоголовым.

Гермиона посмотрела туда, куда ушёл Гарри, и заметила подошедшую к нему девушку.

– Это Диана. Загонщик в запасной команде.

Поттер, уронив подбородок на грудь, смущённо улыбался, пока Диана что-то ему говорила. Даже касалась пальцами его локтя. Вот это наступление. Вот это загонщик…

– У него совершенно нет вкуса, – подчеркнула Пенси. – Давай пить, раз уж у тебя день рождения. Уверена, ты никогда не напивалась до беспамятства, святоша Грейнджер.

Гермиона приподняла бровь.

– Это вызов?

– Это предложение…

Предложение Паркинсон началось весьма невинно. Они присоединились к игре, которую устроил Забини – нужно было с помощью палочки вычертить рисунок загаданного слова. Затем начались игры, в которых Гермиона отказалась участвовать, оставшись наблюдать со стороны, и опять же вместе с Пенси. Они хохотали над тем, как Дин и Тео выполняли «действие», танцуя на столе, что быстро подхватили все остальные, переместившись на импровизированный танцпол в центре комнаты. Гермиона уже не могла больше смеяться, ей очень хотелось в туалет.

– Ты пойдешь со мной? – голос не слушался. Язык заплетался.

– Тебе что, пять лет, Грейнджер? – Пенси отмахнулась, оставшись смотреть на то, как парни приглашали девушек на медленный танец.

Грейнджер на мгновение взбесилась. Нагнувшись к Паркинсон, она прошептала в самое ухо:

– Не смотри ты так на него, возьми и пригласи сама! Он же тебя сюда пригласил!

Ответ она не услышала. Протискивалась сквозь ребят к выходу, пока её за локоть не поймал Симус.

– По карте никого нет на этаже ниже, так что можешь идти спокойно, – он свернул карту мародёров и любезно открыл дверь.

Как только она вышла, вдохнула свежий воздух полной грудью. Из-за столпотворения в Выручай-комнате было душно, да и алкоголь повысил градус в теле.

Она взглянула на часы – полвторого ночи. Выйдя из туалета, ей вдруг резко захотелось спать. Школьный режим давал о себе знать; и вино, смешанное с огневиски, тоже. Голова приятно кружилась. Ей так и не удалось напиться до беспамятства. Придётся сделать Паркинсон проспоренный доклад по нумерологии.

Грейнджер спокойно шагала по пустынному этажу. Оставалось пройти один длинный коридор до общежития, когда она услышала стук каблуков. Ни с чем не спутать. Мадам Майнд в последнее время обзавелась красивой обувью, которую меняла каждый день. Стук её каблуков каждый в этом замке выучил наизусть.

Гермиона поняла, что ей осталось только идти обратно. Она так и решила, а обернувшись, увидела на другом конце коридора свет лампы Филча и в растерянности остановилась.

Тупик. Её точно поймают. Чёрт возьми, она влипла, в самое пекло. Майнд только и ждала, чтобы на ней отыграться.

Кисть руки обожгла горячая ладонь.

Её толкнули куда-то в бок. Гермиона ударилась спиной об стену и почувствовала, как чужая рука зажала ей рот. По позвонкам скрёб страх. Она наблюдала за тем, как с обеих сторон приближались те, кто мог увидеть, как Малфой придавливал её своим телом прямо к стене. Ужасное положение, которое со стороны могло показаться неприличным.

Грейнджер дёрнулась. Бесполезно.

Он дышал ей куда-то в шею.

– Тихо, они нас не увидят, – шепнул Драко.

От его пальцев пахло сигаретами. Горькой вишней. Это какой-то кошмар. Она спала? Потому что как бы ни отпихивала его ладонями в грудь, он оставался на месте. И будто бы этого мало, Малфой втиснул бедро между её ног, тем самым лишая равновесия. Ей только и осталось ухватиться за его плечи и стиснуть пальцы на свитере, впиться ногтями сквозь шерсть и услышать, как он почти беззвучно зашипел, ещё сильнее прижимая её к стене.

– Ох, мистер Филч, доброй ночи, – Майнд остановилась в паре метров от них, освещая палочкой пространство перед собой. Лампа старика выбеливала тёмные углы.

Грейнджер почти плакала. Потому что не могла понять, как они не видели их прямо у себя под носом.

– И вам доброй ночи, мадам Майнд, тоже решили прогуляться? – хрипло засмеялся он.

И от этого смеха у Гермионы покрылась мурашками кожа. Испарина на лбу только усугубляла положение. Хотелось почесаться. Хотелось закричать. И взвыть. Но ей только и оставалось смотреть в его глаза напротив. На то, как он со скотской ухмылкой смотрел в ответ.

Она чувствовала, что краснела. Чувствовала, как румянец заливал щёки. Эта поза. Эта ситуация. Этот блядский Малфой.

«Я польщён, Грейнджер. Ты покраснела», – в её голове его голос слишком громкий. Она вздрогнула от неожиданности и замычала прямо в его ладонь.

«Тише, ты же не хочешь, чтобы нас услышали? Я ведь могу и убрать заглушающее и дезиллюминационное, и мы появимся перед ними во всей красе».

«Я убью тебя!» – ответила она ему в мыслях.

«Будь любезна».

Филч и Майнд неторопливо о чём-то говорили и, как назло, не слишком спешили покинуть коридор.

Но как только они отошли на достаточное расстояние, Драко опустил колено, возвращая ей равновесие. Гермиона отодрала его ладонь от своих губ, а когда в коридоре вновь стало темно, Грейнджер не сдержалась и отпихнула его к противоположной стене. Ещё и ещё. Толчки грубые, прямо в грудь.

– Спятил? – всё ещё шёпотом.

– Ты так благодаришь за своё спасение?

Она не видела его лица, оно было в тени, но Малфой явно улыбался. Это чувствовалось в голосе.

– Я просто решил заглянуть к тебе на вечеринку и так удачно заметил, как ты идёшь.

Злоба копилась, жгла корень языка, чтобы в конце концов Гермиона могла выблевать её прямо ему в лицо. Одним выдохом. Так и произошло.

– Ты сказал держаться от тебя подальше, – зарычала она, не сдерживаясь, тыча пальцем прямо в его грудь. – Я так и сделала! Ты сказал, что ненавидишь меня, и это, кстати, взаимно! А сейчас помогаешь мне? Ты рехнулся? Ты больной?

Адреналин бил по впадине под горлом, крутился язвенным узлом; мерзкая ситуация, которая не давала ей покоя.

– Что с тобой не так? Что с тобой не так, Малфой?

Сначала она почувствовала, как он пытался в темноте найти её. Затем его рука резко сжала плечо – слишком сильно, до взвизга из её горла. И потом эта рука повела её обратно к той проклятой стене, вновь впечатывая спиной.

– М-малфой…

– Считай спасение подарком на твой ёбанный день рождения, Грейнджер! Мы квиты.

Она выдохнула через рот прямо в его лицо, чувствуя на влажных губах его дыхание. Чёрт возьми.

Господи…

– Что ты наделал, Малфой… – без сил выдавила она. – Что ты наделал… Ведь ты только больше заставляешь меня держаться ближе и видеть в тебе что-то хорошее…

Он резко отшатнулся назад. Люмос на его палочке вспыхнул, и Гермиона прищурилась. Улыбка на его лице выглядела как лопнувший шрам, уродливой и ненастоящей.

– Ты очень заблуждаешься на мой счёт, – в голосе Малфоя прозвучало нечто очень странное. Нечто такое, что ассоциировалось с красным отблеском пожара на поле сражений, стонами убитых и запахом крови. – Я очень плохой человек. Ты будешь самой тупой, если не отстанешь от меня. Не пачкайся… Салазар, не порть в себе то светлое, что осталось…

Мысли так и остались раздробленно лежать одна на одной, пока Малфой уходил. Гермиона стояла и смотрела вперёд, в темноту, туда, где не чувствовалось больше его присутствия. Остался лишь неуловимый запах вишнёвых сигарет на губах и огромная дыра где-то в груди.

Боже…

***

На следующее утро редкие старшекурсники спустились на завтрак, остальные остались переживать своё похмелье в спальнях. На удивление, никого не поймали. Симус и Дин подошли к этому ответственно и выпускали всех группами, проверяя по карте, нет ли на этаже профессоров, решивших устроить ночное дежурство.

Гарри жевал тост и делал пометки в тренерском дневнике, когда севший напротив них за соседний слизеринский стол Блейз начал аплодировать.

– Я впечатлен! Вчерашняя вечеринка поменяла моё отношение к гриффиндорцам. Вы не зануды, беру свои слова назад!

– Салазар, Блейз, хватит хлопать! – Пенси пихнула его плечом. По её виду было заметно, что до беспамятства она вчера всё-таки добралась.

Гермиона улыбнулась. К её удивлению, когда она легла в кровать, то провалилась в сон в ту же секунду, без лишних мыслей и воспоминаний…

– Гарри!

Паркинсон вновь цокнула языком и обернулась на подошедшую к Поттеру Диану. Та явно была не в духе.

– Камилла только что сказала мне, что ты поставил её загонщиком в основной состав на предстоящий матч!

Оказалось, когда Диана злилась, то начинала немного картавить. Совсем незаметно, но всё же.

– Да, потому что она в совершенстве овладела техникой нападения, – спокойно ответил ей Гарри и вежливо улыбнулся.

Грейнджер видела, как Паркинсон, схватившись за плечо Блейза, переступила скамейку, чтобы сесть лицом к ним. И теперь оба слизеринца предвкушали… казалось, истерику?

– Я думала, ты поставишь меня! – вновь возмутилась она. – Это нечестно! Я раньше Камиллы стала играть!

– Мерлин, – Пенси закатила глаза. – Тебе же ясно дали понять, что Камилла лучше тебя усвоила технику. Хочешь выйти на поле и подвести команду?

Диана резко обернулась и сделала шаг вперёд. Блейз сразу же поднялся на ноги, огораживая подругу.

– У выродки пожирателей смерти не спрашивали мнения!

Паркинсон на это только лишь усмехнулась, а вот Гарри тоже поднялся.

– Диана, ты отстранена от тренировок на месяц, – твёрдо заявил он. – Я не потерплю такое отношение к…

– К выродке? – она с шоком в глазах смотрела то на Гарри, то на Паркинсон. – Как ты можешь защищать её, когда её родители…

– Закрой рот, Диана, – Гермиона не выдержала. – Из него льётся слишком много грязи!

Пенси только усугубила ситуацию, вставив своё слово:

– Минус двадцать очков с Когтеврана за сквернословие в сторону старосты.

Блейз обернулся к подруге.

– Дважды.

– Минус сорок очков с Когтеврана за сквернословие, спасибо, Блейз.

Диана ушла с перекошенным от злости лицом под обоюдное молчание. Гарри сел на место и прикусил губу, закатав под столом рукав, на котором чернели слова его соулмейта. Грейнджер нагнулась к нему и прошептала:

– Ну, это явно не она…

– Идиотская затея. Сегодня же сделаю так, чтобы метка пропала, – с досадой сказал он.

Блейз подсел к ним за стол и налил себе кофе, по-свойски схватив край дневника и притянув к себе.

– Хорошая схема защиты, – подчеркнул он. – Я бы добавил сюда пару агрессивных толчков противников, но…

– Но ты давно не играешь в квиддич, – улыбнулся Поттер и забрал дневник обратно, вновь зачеркивая ручкой неудавшиеся схемы.

– Как и ты, – согласился Забини и немного погодя добавил: – Но знаешь что?

Гермиона быстро схватилась за чайник и наполнила кружку кофе, чтобы как-то закрыть лицо, сделать вид, что пьёт – потому что к ним подошёл Малфой и сел рядом с Пенси.

– Что? – повёлся на провокацию Гарри.

– Если я сейчас сяду на метлу, то ты проиграешь мне.

Секунда растянулась и замедлилась. Ровно настолько, чтобы Грейнджер успела выплюнуть кофе и увидеть, как Гарри уронил ручку и встал с места, хватаясь за грудь.

– Нет! – его голос ломался в ужасе. – Нет-нет… Блять, нет!

Господибоже…

– Что такое, Поттер? – Паркинсон засмеялась. – Боишься продуть Забини?

Гермиона даже не знала, как реагировать на то, что Блейз сейчас сказал. Она смотрела на ошарашенного друга, у которого уже начал дёргаться глаз. Даже тремор в его руках прекратился.

Пенси поднялась с места. Всё с таким же с отличным настроением она положила руку на плечо Блейза.

– Да нет, посмотри на него. В таком состоянии…

У Гермионы замерло сердце и вспотели ладони. Просто какой-то абсурд. Но Паркинсон продолжала:

– Если я сейчас сяду на метлу, то ты проиграешь мне, – она сделала паузу, за которую, казалось, у Поттера перед глазами пронеслась вся жизнь. И она добила его последней фразой, которую они произнесли хором:

– Ведь я всегда сверху…

Секунда…

Вторая…

Конец всего мира…

Свист Забини и очередные аплодисменты – теперь уже и от него, и от Малфоя. Драко поравнялся с Паркинсон и взял её за руку, поднимая вперёд и закатывая рукав свитера. На коже чернели буквы:

«Ведь я всегда сверху».

Забини вынес вердикт:

– Вот и первая парочка объявилась. Чёрт, где моя фляжка?

========== Глава 5. Если я приму твою протянутую руку ==========

Комментарий к Глава 5. Если я приму твою протянутую руку

ВНИМАНИЕ! В главе присутствуют сцены пыток. 18+

Самым сложным в следующие дни для Гермионы было выловить Гарри и без свидетелей спросить, просто поинтересоваться…

– Как ты? – она стояла под зонтом, переминаясь с ноги на ногу и глядя на то, как друг, наплевав на сильный дождь, зашнуровывал кеды. – Гарри?

Сколько он уже маялся? Минуту? Его пальцы тряслись, и вряд ли от холода. Он был растерян вот уже второй день. Грейнджер убрала заклинание зонта и присела на корточки, мягко отодвигая его руки в сторону. Со шнурками она справилась за секунды.

– Спасибо…

Они распрямились и просто замерли. Он смотрел, как её волосы мокнут, а она следила, как на его лице появлялась робкая улыбка.

– Ты простынешь, – его рука потянулась в карман, и Гарри достал палочку, чтобы наколдовать зонт. Он встал плотнее к ней, чтобы острые капли ливня прекратили стрелять в голову обоим.

– Я выпила бодроперцовое, для профилактики, – ответила ему улыбкой Гермиона и схватила под руку. – Пойдём на ужин, он скоро закончится. Уверяю, там уже никого нет.

– Я не прячусь.

– Я знаю…

Пока они шли с поля, Грейнджер задумалась: насколько сильно эта шутка, что они провернули на четвёртом курсе, повлияла на друга. Свела его с той, от которой у него появлялись злость и раздражение в голосе. Пока он раскатывал рукава, она заметила, что буквы никуда не исчезли. Гермиона не хотела быть бестактной и спрашивать, почему он ещё не стёр метку. Ей хотелось, чтобы Гарри сам рассказал, если захочет.

Как только они вошли в школу, Гарри высушил сначала её одежду, а затем свою, открыл дверь Большого зала и пропустил Гермиону вперёд. Когда она сделала шаг внутрь, то резко поняла, что шум голосов стих, и многие смотрели на вошедших друзей. Поттер выругался, но всё же прошёл к своему столу и сел с самого края.

Пока она накладывала себе и Гарри картофельное пюре с говяжьей отбивной, краем глаза заметила, что за гриффиндорским столом все головы повернуты в их сторону. Боже, детский сад.

– Я сегодня была у Хагрида, он какой-то странный. Быстро вывел меня из хижины, наплёл что-то про то, что занят… – она делала всё, чтобы отвести тему и внимание Гарри от этих заинтересованных пожирающих взглядов. – Думаю, он опять выкупил какое-то незаконное существо.

Поттер сделал глоток горячего чая и поднял голову; Грейнджер видела, куда он смотрел. Слизеринский стол так же шептался и поглядывал на него.

– Думаешь, это очередной дракон? – не отступала она.

– Думаю, всем намного интереснее я и Паркинсон, – сказал он громко, заставив учеников стыдливо отвернуться, – чем какой-то дракон.

Гермиона прикусила язык. Чувствуя, как набухала слизистая, противно жгла и пульсировала, она не ответила на выпад друга и решила просто дать ему спокойно поужинать. Грейнджер разделяла его возмущение. Новость о том, что Гарри и Пенси стали соулмейтами друг друга была ошеломляющей.

Почти каждый оглядывался, шептался, сплетничал по этому поводу. Пытался разглядеть метку на руке, переходя личные границы. Было отвратительно. Поттер поссорился даже с Дином, который ляпнул невзначай:

– Ты можешь бросить её и отомстить за все предыдущие годы…

Гарри еле сдержался. Но вовремя вмешался Невилл, нагрубив Дину в ответ. Всё только накалялось. Каждое появление Поттера и Паркинсон на совместных занятиях превращалось в цирк. Дебильные хихиканья с обоих факультетов и шёпот, который был громче крика. Всем было интересно, что же будет дальше.

Но Гарри и Пенси на контакт не шли. После того, как слова были произнесены и карты раскрыты, слизеринка ушла ничего не сказав, эту обязанность взял на себя Блейз:

– Салазар! – он закатал рукав, где была чистая кожа. – Надеюсь, у меня будет не Долгопупс. Но даже если будет так, то мы с ним вашу парочку точно не перебьём. Это же…

– Ужас, – закончил за него Драко. – Бедная Пенси…

Грейнджер в тот момент чуть не сорвалась и не оглушила этого подонка. Но Поттер был до сих пор в шоке и никак не реагировал на колкие реплики. Через мгновение он также молча покинул зал.

– Ты можешь быть хоть на чуть-чуть повежливее? – она подалась вперёд, глядя Малфою в глаза. – И ты… Блейз… Господи…

Гермиона ушла в общежитие. И всю дорогу думала над тем, как быстро Драко выводил её из себя. Как так у него получалось – одновременно заставлять себя ненавидеть, а в те минуты, когда они наедине, быть… честным и…

…более мягким.

Её раздражало его двуличие к ней. Он отталкивал её, и в то же время сам появлялся, тогда, когда Гермиона не ждала этого. Сам напоминал о себе.

«Смотри. Я помог тебе. Но ты должна держаться от меня подальше».

Больной…

Или же больна была она сама. Тот интерес к нему, который возникал у Грейнджер, не давал ей покоя. Ей нужно было разгадать эту головоломку. Сложить последний пазл в мозаику, чтобы выдохнуть и успокоиться, понять, что ничего «особенного» Малфой из себя не представлял. Гадство. Какое же долбаное гадство…

– Передай, пожалуйста, хлеб, – послышалось сбоку, и Гермиона вынырнула из воспоминаний.

Пока она тянулась к корзинке, перед их столом появились трое слизеринцев.

– Тут такое дело… – начал один из них. – Мы хотели спросить у тебя.

Гарри рывком выхватил корзинку из её рук и оскалился.

– Если вы хоть слово скажете про Паркинсон, то я за себя не ручаюсь!

Черноволосый парень, который не успел озвучить вопрос, поднял обе руки вверх и замахал ими.