Текст книги "Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ)"
Автор книги: Волосинка на губе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)
Но какой смысл в этом, когда Гермиона всё отчетливо вспоминала? Ей нужен был всего лишь толчок.
– Господи, куда она меня несла? – голос дрожал. – Что это за комната, Драко? Что это за комната?
– Это гостевая спальня…
Боже…
В её воспоминаниях тень швырнула её на середину комнаты. Стоя в проёме, она что-то произнесла, как вдруг отодвинулась в сторону, пропуская вперёд…
– Это… – прошептала она, глядя перед собой. Закрыла глаза, чтобы картина сложилась чётче. Белая рубашка… – Мерлин, это же он! Тот, в кого превратился боггарт!
И мир вокруг закрыл рот, поглощая все звуки. Грейнджер повалилась на спинку дивана, резко подняв руки, потому что мужчина с оскалом гнилых зубов в воспоминаниях замахнулся на неё, чтобы оставить на щеке пощёчину.
– Грейнджер, ты не должна, дьявол! Я не могу на это смотреть…
Гермиона чувствовала сидящего рядом Драко, который ёрзал на месте. Но ей всё равно.
Ей всё равно, потому что в глотке замер вскрик. Мужчина повалился на неё, и та Гермиона из прошлого – слабая, обескровленная и избитая – даже не могла ударить его. Даже не могла что-то сказать, потому что в рот вдавливался мокрый язык мужчины. Она ощущала вонь изо рта. Ощущала его стояк, которым он тёрся между её ног. Она кричала. Мычала. Смотрела вокруг заплаканными глазами, бесполезно пытаясь скинуть с себя тушу. Видела, как в проёме всё также стояла тень.
Господиблятьбоже.
Она чувствовала слёзы, и свои, и той, что из прошлого. Ощущала её страх и истерику. Видела, как он встал, чтобы расстегнуть воротник, и далее – ширинку. Гермиона ползла к двери. Тянулась к тени, умоляла не допускать этого ублюдства. Просила о помощи, когда её за волосы оттягивали назад, кусали куда-то в плечо. А она всё смотрела и смотрела вперёд, как к ним подходила тень и опускалась на корточки.
Её ударили лицом об пол, прижав коленом спину, пытаясь сорвать с неё джинсы. Гермиона хрипела, захлебываясь слюной и кашлем.
Сознание бросало из стороны в сторону, превращая осознание этой картины в ад. Тишина сменилась каким-то убийственным водным вакуумом, когда она увидела, как тень вложила в её протянутую руку нож.
– Хватит! – Драко схватил её за плечи. – Посмотри на меня, Гермиона! Хватит!
А дальше…
Разворот корпуса, и его искажённое возбуждением лицо.
А дальше…
Хруст шейных сухожилий, когда она вогнала лезвие по самую рукоятку, как в подтаявшее масло. Откуда столько сил, когда их только что не было?
Мужчина схватился за горло, и ей этот жест показался опасным. Гермиона не в себе. Она до сих пор чувствовала угрозу. Резкий замах, и лезвие прошлось прямо по его челюсти и губам. Она выползла между его разведённых ног и больше не сдерживалась…
Больше – нет.
Вся боль. Весь ужас. Всё сжалось в одну точку, называемую гневом. Она замахивалась и замахивалась с закрытыми глазами. Чувствовала, как мокла ручка ножа, как он выскальзывал из её рук. И прежде, чем открыть глаза, она вспомнила слова из своего сна.
«Понравилось?» – это впервые, когда она слышала чётко её голос. Впервые, когда тень позади неё приобрела очертания внешности Мортиферы.
То, как она стояла у дверного косяка с изуродливой улыбкой и смотрела на то, что сделала Грейнджер. Как её отпихнул Малфой, вбежавший в комнату, который с ужасом смотрел на всё это.
Вот тогда она открыла глаза.
Ощущая, как её поймал Драко, когда она падала вперёд. Он усадил её к себе на колени и крепко обнял, когда она сорвалась на рыдания.
– Я убила человека! Я жестоко убила его…
– Когда я вёл тебя в подвал, ты попросила стереть воспоминания, – он гладил её волосы, убаюкивал, качая взад и вперёд. – Я всё сделал. И, Салазар, лучше бы ты не вспоминала.
Её тошнило. Её убивала картина перед глазами. Он всё скалился и скалился разорванным ртом. Гермиону била крупная дрожь. Она никогда бы не убила человека. Только не так. Не так жестоко. Замахиваясь уже над мёртвым телом. Ещё и ещё.
– Я могу вновь забрать твои воспоминания, и тогда ты больше об этом никогда не вспомнишь. Ведь это будет твой второй обливиейт, – успокаивающе сказал он прямо ей в ухо. – Я в этом виноват. Я помог тебе, и это увидела… увидел тот, кто до ужаса ненавидит моё внимание к другим.
– Нет! – захлебываясь, резко ответила она. – Я хочу помнить. Я хочу знать, от кого мне нужно тебя спасти. Точно так же, как и ты меня тогда спас.
Сколько времени они молчали, Грейнджер не знала. Слёзы вскоре кончились, как затихли и всхлипы. Она ощутила, как Драко опустил её на диван, как лёг на бок рядом, притягивая её к себе. Как гладил по спине – тоже ощущала, пока всё не пропало и она не провалилась в сон.
Просыпаться не больно. Больно ощущать, как в голову стреляло спазмами. Гермиона села на диване, глядя по сторонам. Драко спал в кресле, склонив голову вбок. В комнате было накурено. Наверное, он только недавно уснул. Грейнджер посмотрела на часы и поняла, что они пробыли здесь несколько часов, и на улице уже глубокая ночь.
В груди пусто. Слёз не было. Не было разрывающей ещё недавно боли и ей казалось, что он применил на неё успокаивающие чары. Малфой не стёр воспоминания. Гермиона их отчётливо помнила. И не хотела возвращаться. Она умела вот это вот: взять волю в кулак, чтобы не расклеиться. Чтобы идти дальше и искать выход из ситуации.
Выход был один. Жить дальше. Зная, что она сделала. Зная, что бы сделал тот мужчина, не вложи Мортифера нож в руку Гермионы. Здесь не было меньшего и большего зла. Это посередине. Одинаково плохо.
Она расслабилась на диване, наблюдая за сном Драко. Он спал чуть сдвинув брови к переносице. Хотелось разгладить эту морщинку пальцем. Хотелось и дальше смотреть на его сон. Но он вдруг раскрыл глаза, встречаясь с ней взглядом.
– Привет, – хрипло проговорил он.
– Привет…
Первое «привет» после того, как они переступили черту. Назад дороги нет. Её размыло морем. Морем слёз и всего того, что они пережили. Грейнджер стала его убежищем. А он стал её защитой.
И после первого шага, честного шага, идти станет легче.
– Ты пойдёшь со мной на бал? – спросила она, глядя в его лицо, чтобы не пропустить ни одной эмоции.
– Разве это не парень должен приглашать? – ухмыльнулся он.
– Это «нет»? – устало выдохнула она. Потому что сил больше не было.
Малфой поднялся, взял с подлокотника пальто и подошёл к ней. Протянул руку, и Гермиона взялась за неё, вставая с места. Он встряхнул пальто и накинул ей на плечи, застёгивая железный галстук.
– Идём, я хочу тебе что-то показать.
И она пошла.
Ей всё равно куда.
Гермиона лишь взмахом палочки нагрела заклинанием его одежду. Просто потому, что хотела. Просто потому, что беспокоилась. Он потянул её за руку, вот только не к выходу из ивы. Они вышли из главных дверей, которые были забиты досками. Сейчас их там нет.
Драко шёл впереди, резкими движениями руки расчищая снег под ногами. Он создал тропу, чтобы не бороздить ногами глубокие сугробы. Он вёл её к тёмному лесу, вдоль деревьев, пока не остановился.
– Мне почему-то захотелось тебе это показать…
Малфой обошёл её и встал позади, положил руки на плечи и развернул Гермиону к лесу, вытягивая вперёд, сбоку от неё, руку ладонью вверх. Через секунду вспыхнул шарик люмоса, который медленно пополз вперёд, к кромке леса, туда, где под пышными ветками не было снега. Туда, где…
– Господи, – она даже сделала шаг вперёд, чтобы лучше рассмотреть. – Это же…
– Моли.
Зимние цветы с чёрными стеблями контрастировали на снегу. Их бутоны сложились и они просто спали, покачиваясь из стороны в сторону. Казалось, они даже сияли в ночи, настолько листья были белыми.
Гермиона вытянула руку и расстегнула манжет рубашки. Закатала рукав выше локтя, любуясь на татуировку. Лаская взглядом чёрно-белые цветы, она остановилась на букве.
– Для меня эта «М» всегда будет означать тебя.
И это как признание. Дальше больше некуда.
– Моя подпись для тебя так важна? Я сделал это ради шутки, – он коснулся её предплечья, буквы «м», огладив её большим пальцем, и нежно расправил рукав обратно.
– М – значит Малфой. Так будет всегда…
Она повернулась к нему лицом, глядя на то, как лёгкий ветер взъерошил его волосы. Она знала, что они мягкие.
– Мне жаль, что у нас с тобой всё случилось в таких обстоятельствах, – он коснулся её скулы.
– Ты так говоришь, будто всё кончено, – напряглась она и положила руку поверх его, прильнув щекой к его ладони. – Мы найдём способ, я уверена. Я отправлю запрос в министерскую библиотеку. Мы сходим туда вместе во время зимних каникул. Думаю, в январе она уже откроется.
Драко на секунду замер. Нахмурился, но эта эмоция быстро исчезла. Он вновь одарил её улыбкой.
– В следующем году? – переспросил он.
– Всего три недели, – ответила она. – А пока я буду спасать тебя от боли. У нас же есть время?
И почему-то в этот момент он не спешил с ответом. На его лице грустная улыбка. Его ладонь всё такая же горячая. И губы, которыми он накрыл её рот вместо ответа.
У нас есть время.
Комментарий к Глава 15. Но в этом допущении есть надежда
Мы приближаемся к концу. Осталась глава и эпилог…
========== Глава 16.1 А в твоих глазах есть свобода. ==========
Комментарий к Глава 16.1 А в твоих глазах есть свобода.
– Это больно – умирать?
– Быстрее, чем засыпать.
Ему снился сон.
Впервые за долгое время. В нём было тихо. Драко сидел на берегу, голыми пятками зарывшись в песок. Смотрел вдаль, на выдуманное им море. Длинные волны облизывали ноги тёплой водой. Он чувствовал её. Гермиона была где-то рядом. Он услышал её смех и, повернув голову, ударился в улыбку.
Грейнджер бежала к нему. Её мокрые волосы, как расплавленная карамель, облепили лицо и плечи, но она этого даже не замечала, потому что смотрела только на Драко.
– Здесь не занято? – спросила она. Не дождавшись ответа, опустилась рядом и легла на спину, вытянув ноги и руки. – Так красиво, правда?
– Очень красиво, – ответил он, глядя на неё.
Молчание приятное. Оно веяло надеждой и забытым счастьем. А было ли оно у него вообще, до встречи с Гермионой? До того, как они склеили их жизни? Наверное, нет.
Драко никогда об этом не мечтал. Он просто не знал, как это делается. Он не умел. Но она оказалась лучшим учителем. Лечила его душу одним лишь своим присутствием.
Гермиона начала напевать какую-то песню, и Малфой вновь перевёл взгляд вперёд, наслаждаясь этим моментом. Ему ничего больше не надо, лишь бы она была рядом. Лежала и пела. Мычала, сбиваясь с ритма, и смеясь начинала опять.
Господи, как он хотел это продлить.
Этот момент.
Остаться во сне навсегда. Где не было времени. Не было обета. Не было никого, кроме них.
Драко засмотрелся на то, как она болтала ногами, засмотрелся на то, что на её ногтях был лак её любимого зелёного цвета. Улыбка расплылась на лице, и он почувствовал, как его руки касаются её пальцы. Он сцепил их в замок и потянул её руку к своему рту, чтобы оставить на тыльной стороне поцелуй. Запечатлеть свои чувства, как вдруг… сердце споткнулось и разбилось вдребезги…
На её пальцах – длинные чёрные ногти.
Он дёрнул руку, но когти впились в него, проникая в кожу, в сухожилия, дробя с хрустом кости.
Драко задрожал, но повернул голову.
Просто чтобы убедиться.
Просто чтобы увидеть на месте Гермионы ту самую – фатальную, смертельную, ту самую, что носила эти имена.
Мортиферу.
Дьявол, лежащий с ним рядом, разинул пасть, чтобы извергнуть хохот. Злой и хриплый. На грани истерики. На грани всего его обрушившегося мира. Она лежала и смеялась над ним. Над тем, что даже во сне ей удалось уничтожить жизнь, которая была и без того хрупкой.
Это больно.
И он сорвался.
Сев на неё сверху, сжал пальцы на её шее. И слышал, слышал, как она давилась смехом. Видел, как она смотрела на него всё теми же глазами, даже так издеваясь над ним. Большие пальцы чувствовали внутренний кадык. Драко ощущал, как ломалась гортань, и слышал предсмертный хрип.
– Умри! – кричал он. – Просто, блять, сдохни!
Мортифера всё смеялась и смеялась над ним. А он душил, и душил, и душил, пока всё не затихло. Пока не прекратили литься слёзы из глаз. Пока не восстановилось дыхание. Только тогда он отклонился, чтобы посмотреть, что наделал…
Глаза Гермионы застекленели в ужасе. Она была мертва…
***
Блять.
Он резко открыл глаза и сразу же ощутил, что вспотевшая спина прилипла к простыне. Дыхание совершенно не хотело восстанавливаться. Драко жрал воздух большими глотками. Было плохо.
Очень.
Эти кошмарные сны преследовали его после последней встречи с Мортиферой. Словно она наложила на него сонное проклятье.
В груди застревали каменные крошки отчаяния и страха. Не за себя. За Грейнджер.
Он давно выдохся и сдался. Не было больше смысла отрицать очевидное – она ему дорога. Вот так, за несколько месяцев, которые они провели друг с другом, меняя свои чувства, Малфой осознал, что никогда ничего ему так не хотелось, как быть рядом с ней.
Это не просто секс. И это не спасение от боли. Больше – нет.
Грейнджер стала для него концом пути. Отметкой, дальше которой ничего уже не существовало. Он просто не мог чувствовать сильнее.
Всё, что когда-то было атрофировано, вернулось. Чувства, которые были ему недоступны, всплыли на поверхность, как щепка, болтающаяся в огромном море. Он испытывал удивительное ощущение предела. Твёрдого осознания, кто ему нужен и с кем рядом хотелось просто быть…
Быть эти последние дни.
Он больше ничего не ждал. Не ждал спасения. Не ждал чуда, в которое давно перестал верить.
Драко много об этом думал. Даже если найти способ избавиться от непреложного – это не окажется концом. Мортифера всегда будет рядом. Такой же живой, как он. Вот только найти её будет очень трудно. Быть скрытой – её дар. Он думал, что это врождённое, способность, которая досталась ей с рождения. Было в ней нечто не от мира сего.
Думать, что после разрыва нити на предплечье его ждал счастливый конец – насмехательство в душу. Мортифера будет и дальше преследовать его, мстить за то, что когда-то сделала Нарцисса. Уничтожать на пути Малфоя всё, к чему бы он ни прикоснулся. А всё, к чему он сейчас хотел прикасаться – это сердце Грейнджер. Тёплое, мирно бьющееся сердце, которое его успокаивало.
Он этого не позволит.
Умереть было лучшим решением.
Умереть вместе с монстром, затащить его обратно в ад.
Всё кончится. Всё скоро кончится…
Драко не винил мать. И с трудом верилось, что она могла такое сделать. Нарцисса ненавидела Тёмного Лорда и вряд ли хотела бы выслужиться перед ним. Нет. Малфой не верил в это.
Блейз перевернулся во сне на бок и начал громко храпеть. Драко посмотрел в спину друга и, не удержавшись, заглушил его кровать, накрыл плечи Забини одеялом.
По нему он будет скучать.
По его вечно идиотским и пошлым шуткам. По его умению везде найти себе место. По его дружбе. Малфой сделал ему подарок. Неделю назад, когда Блейз заговорил с ним о Лавгуд, он обозначил, что не хотел быть как мать. Менять партнёра и быть в норме без любви. Забини был счастлив только от взгляда на Полумну. Драко знал, что на Рождество Блейз поедет вместе с ней к её отцу. И именно поэтому Малфой задержался в Лондоне на два дня. Он просто ждал, когда заказ будет выполнен.
На прикроватной тумбочке друга стояла бархатная квадратная коробка. Внутри лежало кольцо из красных рубинов, сложенных в маленькую омелу. Именно такое кольцо Блейз хотел видеть в будущем на пальце Лавгуд. Она обожала эту легенду о рубиновой омеле.
Драко помог ему.
Оставил прощальный подарок. Забини был в дикой истерике от восхищения, обещал, что вернёт деньги. Умолял, чтобы Драко в будущем стоял рядом с ним у алтаря и держал кольцо. Твердил, что у него будет самый лучший мальчишник. Мечтал, что свадьба пройдёт в Италии на озере Комо, где у него был домик. Говорил, говорил, говорил, пока не уснул.
Драко будет скучать по нему…
Будет скучать по Пэнси. По её характеру. По её железу в голосе, когда она злилась. По её хриплому смеху и вечному желанию соревноваться. Драко и Блейз никогда не признавались, что всегда проигрывали ей в карты специально. Всегда делали шаг назад, когда она хотела быть лучше. Всегда понимали её стремление в этом. Это ли не дружба?
Чёрт возьми, как он будет скучать…
Но можно ли было скучать после смерти?
И будут ли скучать по нему…
***
– Двигайся! – Блейз с размаху сел на стул рядом, пока Драко смотрел на то, как Гермиона доставала книги из сумки. – Только что был в спальне у домовиков. Мы с Луной зашли к ним, чтобы я объяснил, в каком стиле хочу украсить Большой зал на рождественский бал. Я просто дар речи потерял. Не мог ни о чём думать. Эти кровати такие маленькие, как детские… Ты слушаешь меня?
Драко качнул головой, но совершенно не понял, что только что услышал, потому что Гермиона повернулась и улыбнулась ему. Малфою стоило лишь увидеть, как её щёки порозовели, чтобы застонать про себя.
«Ты это делаешь специально?» – он влез в её мысли наглым образом, заставив девушку вздрогнуть. Гермиона чуть повернула голову и тут же нахмурилась, но не удержалась от ухмылки.
Блейз вытянул к нему руки и совсем немного развёл их в стороны.
– Вот такие подушечки…
«Как ты себя чувствуешь?» – Драко смотрел на её затылок. Она чуть кивнула. Этого было недостаточно. Как она справлялась с тем, что вспомнила? – «Я всё ещё могу стереть это воспоминание».
Вчера они вернулись в школу поздно ночью. Гермиона проводила его до общежития, а сама, накинув мантию-невидимку, пошла к себе. Он долго смеялся, что всё должно быть наоборот, от чего она вспыхнула и обвинила его в гендерной дискриминации. Он начал обожать её дотошность.
Гермиона замотала головой, делая вид, что поправляла волосы.
– Боюсь представить, какие у них раковины, – не успокаивался Блейз. – Чёрт, не могу перестать об этом думать. Как я нагибаюсь, чтобы помыть руки в умывальнике для эльфов. Я хочу это видеть!
– Это как раз наша тема занятия, мистер Забини.
Аберфорт вошёл в кабинет и хлопнул слизеринца по плечу. Все замолчали, уставившись на профессора.
– Кто мне расскажет о существе Купио видере? – он прошёл мимо парт к доске и махнул палочкой, вычерчивая тему урока.
Гермиона даже поднялась с места с вытянутой вверх рукой. Её глаза округлились.
– Сегодня практическое задание… – сказала она.
Дамблдор довольно хмыкнул и приподнял бровь, чтобы она продолжила.
– Поверить не могу, Аберф… профессор Дамблдор, вам удалось достать джина?
Класс зашептался. Все смотрели на неё в предвкушении и недоумении.
– Купио видере, – она прочистила горло, – буквально переводится с латинского как «желаю увидеть». Это существо – одно из разновидностей джинов. Только вот оно не исполняет желание, лишь показывает его во плоти. Как зеркало Еиналеж, только физически. Доброе существо, ищущее самое сильное желание, его обольщает это чувство в человеке, оно им питается. Очень редкое и его практически никто не видел…
– Пятнадцать очков Гриффиндору. Молодец, Гермиона, садись, – Аберфорт прошёл к столу и открыл ящик, достав из него маленький бирюзовый кувшин, инкрустированный драгоценными камнями. – Министерство подарило школе этот кувшин для пополнения инвентаря ЗОТИ. Поэтому сегодня мы подробно изучим этого джина. Ваша задача – просто расслабиться и представить то, чего вы сильно желаете. Ну а джин сам выберет, чье желание самое вкусное для него.
Десять минут потребовалось, чтобы Невилл убрал парты в конец кабинета. Ученики расположились вокруг кувшина и бесконечно шептались. Драко намеренно встал рядом с Грейнджер, незаметно коснулся её руки и не сдержался от того, как она сильно выдохнула и прижалась ближе к его плечу.
Его от этого ломало пополам.
Хотелось при всех закинуть ей на плечо руку. Прижать к себе, чтобы все видели его настоящее желание…
– Отлично, теперь все представляем свои сокровенные желания, – Аберфорт сел на край стола и махнул палочкой, открывая крышку кувшина.
В кабинете стало тихо. Все с замиранием сердца смотрели на то, как с шипучим звуком из кувшина извергался фиолетовый дым. Он всё выше и выше поднимался к потолку, чтобы в итоге принять еле узнаваемую форму человека. Он навис над ними, и туманная голова оглядывала каждого.
Драко почувствовал, как его руки коснулись её пальцы. Он переплёл их вместе со своими и, не удержавшись, взглянул на неё. Малфой стоял и смотрел на Гермиону, которая с задранной головой наблюдала за джином, как вдруг её взгляд переместился на Драко.
Блейз пихнул его в плечо. Малфой был вынужден убрать руку из её ладони. Он посмотрел перед собой, на фиолетовый туман, который застыл прямо перед ним. Джин, склонив голову, будто вглядывался в него. И ничего хорошего это не предвещало…
– Мистер Малфой, сделайте шаг вперёд, – сказал Дамблдор. – Кажется, он выбрал вас…
Сердце вдруг забилось, бешено набирая ритм.
Это было сродни легилименции. Он чувствовал, как в его голову ввергалось нечто чужое, и не мог ничего с этим сделать. Все блоки, которым учили его и тётка Белла, и Северус – не работали. Драко был обнажён мыслями перед джином, который копался в его голове.
Первое, что он услышал – как кто-то взвизгнул, после чего послышался шуршащий звук, наполняющий пространство между учениками.
Драко не мог ничего понять, пока не посмотрел под ноги.
И это был кошмар.
Тот самый, из его сна…
Песок просачивался из щелей пола прямо на середину. Туда, где должно было быть самое главное действие. Он хотел уйти. Хотел выбежать оттуда, но джин будто клешнями впился в него, силой удерживая на месте.
Драко видел, как на его безлицей голове расширялась улыбка. Шире и шире, пока кто-то не сказал:
– Мерлин! Это же Гермиона!
Вот тогда и началось падение в бездну.
Малфой перевел взгляд на то, как на песке лежала Грейнджер, как он, склонившись над ней, душил её до последнего хрипа из лёгких.
– Умри! Просто, блять, сдохни!
Джин подплыл к Драко совсем близко и будто втянул носом запах, поглощая его чувства, поглощая его желание. А потом зашипел и через секунду лопнул, развеиваясь в воздухе.
Все застыли, наблюдая за тем, как потихоньку исчезал песок, просачивающийся внутрь досок. Как тот Драко отклонился от трупа Гермионы. Какими были её глаза – прежде, чем всё пропало…
Он вновь почувствовал свои ноги и, не оглядываясь, сорвался с места под шум проклятий в его спину.
– Драко!
Гермиона бежала следом.
Господи.
Гермиона.
Бежала.
Следом.
Он остановился у старой статуи рыцаря, хватаясь за сердце, которое бестолково билось, почти не работало. Драко почувствовал её руку у себя на плече и обернулся, надеясь увидеть в её взгляде ненависть. Но, чёрт возьми, там её не было…
– Это была не ты, – запыхавшись, произнёс он. – Салазар, Грейнджер, там должна была быть не ты…
Гермиона свела брови к переносице и бросилась вперёд, обнимая его поперёк талии. Зарылась носом в грудь, пряча лицо.
– Я знаю, Драко…
Нет.
Ты не можешь вот так прощать меня, не можешь…
Малфой отстранился, просто чтобы коснуться её щёк ладонями, заглянуть в глаза. В её космические долбанные глаза, в которых он тонул.
Хотелось что-то сделать.
Завыть, убить себя, поцеловать её – Драко не в курсе.
Хотелось чего-то, потому что казалось, что это будет в последний раз.
– У неё были чёрные ногти, – шепнула Гермиона. – Это была не я…
Боже.
Тишина между ними имела вкус. Она вымученная и выстраданная. Они оба знали, каково это. И всё же держали друг друга за руки. Он не хотел это терять. Гоподиблятьбоже, как же не хотел…
– Гермиона?
Драко тихо рыкнул, глядя ей за спину на подбегающего к ним Нотта. Он был взволнован и смотрел на Драко с агрессией. Схватив Гермиону за плечо, потянул на себя и завёл её за спину.
– Не приближайся к ней! – зашипел он с яростью.
Грейнджер отошла от него и встала между ними, как буфер. Качнув головой, мягко толкнула Тео в грудь.
– Всё нормально, Теодор. Все просто не так поняли, – оправдывалась она.
– Не так поняли, как он сломал тебе шею? – переспросил он. – Это твоё самое искреннее желание, Малфой?
Драко поймал её испуганный взгляд, словно она боялась, что сейчас всё закончится дракой. Гермиона потянула Нотта за собой обратно в класс.
– Иди, мы сейчас поговорим, – Тео обошёл её, останавливаясь напротив Драко.
– Да, иди. Обещаю ничего не делать, – ухмыльнулся Малфой. Нервы ни к чёрту.
– Ты ещё шутить вздумал? – он дёрнулся вперёд, но рука Гермионы остановила его. – Мы поговорим. Иди обратно в кабинет, – искусственно улыбнулся он. – Там джин показывает Блейзу маленькие раковины…
Гермиона сделала вперёд два неуверенных шага и обернулась. Драко одарил её улыбкой. Просто чтобы успокоить. Она зашагала обратно, но всё же остановилась вдалеке, оперевшись о колонну и глядя перед собой.
– Если ты продолжишь её донимать, – Нотт приблизился, понизив голос, – я убью тебя.
Драко хмыкнул, только сильнее заводя этим Нотта. Забавный. Малфой просто стрельнул тем же, прежде чем уйти.
– Если ты продолжишь зваться её другом, но смотреть на неё как мужчина, то я вырву твои глаза… поверь, у меня был опыт.
До жути хотелось курить. Хотелось ударить что-то. Хотелось просто кричать. Драко направился в астрономическую башню с полным желанием выкурить всю пачку сигарет.
Морозный декабрь облизывал кожу. Кусался и царапал ветер, проникающий под воротник. Малфоя потряхивало. Не от холода. От отчаяния. Он смотрел на озеро, вспоминая момент, когда она нашла его павлина. Вспоминал, как на том самом месте потерял веру, когда нить обета вернулась к нему. Вспоминал её:
«Всё хорошо, ты можешь меня использовать…»
Вот только теперь её использовать совсем не хотелось. Он думал, что вообще ему в жизни нравилось? Когда-то это были полёты на метле. Мамин смех и путешествие в Италию с друзьями.
Что он любил?
Хогвартс в зимнее время, высокие места, первый снег… и…
…маленькие ладошки. Кудрявые волосы, разбросанные по его груди. Заливистый смех и невероятную тягу к ней…
Чего он не выносил?
Всех и всё, что его от этого отделяло.
Грейнджер единственная, кто держал его за руку, которая заставляла его чувствовать, что всё в порядке. Это разливалось в каждую клеточку его тела. Удивительная, единственная и неповторимая рука, умеющая сказать: всё будет хорошо.
Даже если это не так. Но как же хотелось верить…
***
Впервые неделя перед Рождеством казалась какой-то бешеной. Все стояли на ушах. Кто-то из девушек, хихикая, пробегал между парней, приглашая их на бал, когда сами молодые люди, краснея, посылали приглашения с совой.
Все готовились к празднику.
Слухи о том, что случилось на ЗОТИ, быстро утряслись с помощью самой Гермионы, которая настояла на том, что это было ошибкой. Гарри, подошедший к нему, долго молчал. Прежде, чем уйти, он бросил:
– Если ты что-то сделаешь, я не ручаюсь за себя. Она моя лучшая подруга и почему-то верит тебе, как и Пэнси.
Угрозы от Поттера – не впервой. Драко даже не обращал на это внимания, так же, как и на взгляды, которые приклеивались к нему, когда он куда-то входил. Блейз старался всех усмирить, но позже сдался, когда сам Малфой попросил его об этом.
– Поговорят и забудут, – сказал он. – В первый раз что ли?
Драко чувствовал предстоящий скорый приступ, который ударит его по вискам. У них с Гермионой не было близости и поцелуев после того вечера в хижине, когда она вспомнила, что с ней случилось. Он не настаивал. Драко будто ощущал, что нельзя. Он замечал, как порой она отстранялась, когда они встречались, от его объятий. Быстро извинялась и меняла тему.
Его грызла злость. За всё, что с ней случилось в меноре. За то, что он это не предотвратил. Прошлое оставило в ней огромный отпечаток. И вернись он на пару лет назад, собственноручно убил бы того мужчину.
В четверг во время травологии у Малфоя хлынула кровь.
– Драко! – Блейз резко поднял голову на него, когда на растение в горшке закапала кровь. – Идём в больничное крыло!
Малфой чувствовал на себе взгляды, когда рукавом утирал с лица кровь, которая не хотела останавливаться. Полумна, стоявшая рядом с Забини, подняла руку.
– Профессор Стебель, разрешите Драко выйти?
Женщина палочкой открыла окна, видимо, посчитав, что ядовитые растения, которые они сегодня проходили, выплеснули слишком много яда на свои листья.
Драко направился не в школу. Он шёл туда, где можно было перетерпеть приступ. Давно он не чувствовал боли, как сегодня. Без неё…
Визжащая хижина встретила его как родного. Как хозяина. Малфой пошёл на второй этаж, чтобы упасть на пыльную кровать.
Чем ближе приступ, тем сильнее жар бил по лицу, по всему телу, ломая кости, разрывая мышцы. Но ему доставляло удовольствие знать, что Мортифера сейчас ощущала то же самое.
В глазах сохло, и рвало, рвало, рвало изнутри, будто сетку его рёбер отрывали от тела. Он задыхался. Смотрел вокруг, чтобы зацепиться взглядом за какую-то точку. Но ничего не находил. Перевернувшись на бок, он испачкал подушку кровью.
И пытался думать о ней.
О её голосе. О цвете глаз. О гладкой коже щёк. Обо всём, чтобы отвлечься.
Боже, блять, как же хотелось забвения.
Хотелось сдохнуть, чтобы всё прекратилось.
И позже так и произошло. Спустя час боль почти отступила, сменилась редкими судорогами по всему телу. Драко закрыл глаза и провалился в сон, который ненавидел.
В нём вновь её стеклянные мёртвые глаза.
Драко сделал глубокий вдох и проснулся, ударяясь взглядом о спящую рядом Гермиону. Она тихо сопела, держа его за руку, повернувшись к нему лицом. Боже. Он этого не заслуживал.
Малфой любовался ей. Касался лица, боясь обжечься о её чувства. О её мир, который она дарила ему. Он запоминал каждую деталь, чтобы, когда умрёт, унести это с собой в могилу. Чтобы в мокрой холодной земле ему было тепло от её фантомного присутствия…
Он прошептал ей заранее «прости».
Его прощание отзовётся болью, когда она проснётся.
Гермиона словно ощутила на себе внимание и, несколько раз моргнув, наконец сфокусировала взгляд на Драко:
– Привет…
– Привет.
Она потянулась к нему, чтобы улечься на грудь. Без разрешения. Он бы позволил ей всё. Позволил бы даже убить себя.
– Почему ты не позвал меня, когда случился приступ? – сонно прошептала она. Драко подумал, что Гермиона слышала, как сердце у него в груди начало разгон, предательски выдавая его чувства.
Он молчал. Не хотелось отвечать. Не хотелось ничего, кроме того, чтобы вот так, обнявшись, лежать и слушать скрип шатающихся стен хижины. Его/её дома.
– Пойдешь со мной на бал? – спросил он, не понимая собственных слов.
Наверное, эта мысль родилась только что. Просто чтобы кроме него – никто. Никто другой не был с ней завтра.
Грейнджер приподнялась, заглядывая ему в глаза. Улыбнулась, чтобы в свою очередь задать встречный вопрос.
– Придёшь ко мне домой на Рождество?
Он сделает всё, что она попросит в эти последние дни. Всё, что угодно. Лишь бы украсть у времени лишнюю секунду рядом с Грейнджер.
