Текст книги "Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ)"

Автор книги: Волосинка на губе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

Ангра залился краской, махнул рукой и подошёл ближе.

– Ещё вчера прибыл. Вот, хожу по школе, предаюсь приятным воспоминаниям.

Блейз привстал и вытянул руку для рукопожатия.

– Блейз Забини, – представился он.

Варрис схватился обеими руками за ладонь Забини и быстро-быстро её затряс.

– Приятно познакомиться, я Ангра Варрис, ваш новый психолог, – он широко улыбнулся. – Надеюсь, мы поладим.

Блейз вопросительно приподнял бровь, посмотрев на Малфоя. Тот же просто промолчал.

– Вижу, ваши раны уже начали затягиваться, вы обратились в минист…

– Мне пора, – перебил его Драко. – Ещё увидимся, мистер Варрис…

Он поднялся с места и поспешил выйти из Большого зала, но его тут же догнал Блейз.

– Расскажешь об этом?

Малфой закатил глаза. Ему совершенно не хотелось об этом говорить. Он воспользовался тем, что всегда срабатывало.

– Достань мне сигареты, – и вышел во двор школы, оставляя его за дверью.

Конец октября окутывал дождём и холодным ветром. Он вышагивал по лужам не заботясь о том, что мог заболеть. Какая разница, если он одной ногой в могиле? Усевшись в закрытой беседке в ожидании Блейза с сигаретами, он подумал – тот наверянка потребует за услугу ответы. Тут Драко увидел, как к нему подлетел маленький сыч, к лапке которого был привязан мокрый конверт.

Он осушил его, проведя рукой по взбухшей бумаге. Письмо было подписано как «аукцион». Драко закатил глаза, понимая, что сейчас увидит очередные бумаги, которые нужно подписать.

«Мистер Малфой, уведомляем вас, что оставшуюся мебель заберут через неделю. Пожалуйста, подготовьте дом к перемещению наших работников.

Подготовьте винтажные столовые стулья, ковры, подсвечники и столовые сервизы…

…подготовьте кровать…

…на которой мы проводили с тобой тёмные ночи…»

Малфой подорвался с места и выронил письмо, оно упало на землю. Воздух в лёгких замер. Они лопались, как бумажные пакеты, от сковывающего ужаса.

Он вновь будто падал. Падал. Падал… И дна в этой бездне всё нет и нет. Как бесконечное мучение, как дополнительный круг ада, подброшенный этим дьяволом.

Он смотрел, как дождь мочил бумагу. Сделал выдох и трясущейся рукой поднял письмо, дочитывая роковое послание:

»…ты помнишь, как нам было весело? Как ты любил брать меня на этой кровати, Драко? Время идёт. Жду, когда стану твоей женой…

Ты же не будешь делать то, что меня расстроит? Твоя М.»

– Ты будто мертвеца увидел, – сказал Блейз, вошедший в беседку, осушая одежду магией.

Забини был прав. Только мертвецом был сам Драко. Оставалось рыть себе могилу голыми руками…

***

– Макгонагалл такая довольная ходит по школе, – шепнул Симус, перегибаясь к парте Гарри и Гермионы. – Думаете, это из-за нового психолога?

Он игриво подёргал бровями, явно намекая на нечто большее.

Грейнджер засмеялась и покачала головой.

– Это её старый друг, они вместе учились на Гриффиндоре, играли в одной команде…

– А может быть ещё кое-где играли… – не успокаивался Финниган.

– Мерлин, Симус, отвернись со своими намёками! – Гарри схватил его за голову и развернул в обратную сторону.

Прошло несколько дней после появления Ангры. Никто не решался ходить к нему на консультации после всего случившегося с Майнд. Все боялись повторения и открыто не доверяли ему. Но, вопреки всему, этот улыбчивый старик ходил по школе, здороваясь с каждым, не навязываясь, вступал в диалоги и завладевал вниманием, рассказывая смешные истории из прошлого своей учебы здесь.

Младшекурсники хохотали над его шутками. Старшекурсники, те, кто столкнулся с войной, наблюдали с расстояния. Гермионе он нравился, да и учителям тоже, судя по тому, как они разговаривали с ним за столом в Большом зале. Он очаровал и их. Минерва, склонив голову и явно смущаясь, обрывала разговоры, когда Варрис нахваливал её игру в квиддич.

Даже Почти Безголовый Ник по получасу останавливался рядом с мужчиной, вновь и вновь рассказывая сплетни и новости. Грейнджер была уверена, что нужно время, и ученики к нему потянутся. Идти самой на разговор с психологом ей не хотелось – она считала, что не было нужды. Все проблемы можно было решить самой.

– Мистер Долгопупс, – Дамблдор вошёл в класс. – Раздвиньте, пожалуйста, парты.

Гермиона заметила, как Гарри начал нервничать. Она знала, что Аберфорт сегодня будет смотреть на успехи учеников, которые должны были освоить заклинание патронуса. Он ощущал ответственность за слизеринцев, которые обратились к нему за помощью, чтобы он научил их этим чарам. Грейнджер толкнула его в плечо.

– Ты хорошо постарался, не переживай…

Дамблдор дал время на подготовку и разогрев, скрывшись в комнате, прилегающей к классу. Гермионе удалось вызвать выдру. Она выдохнула, понимая, что тогда просто перенервничала. Выдра кружила вокруг неё, словно плавая в воде, игралась с чужими патронусами, даже с гарпией Блейза.

Гарри подходил к тем ребятам, которые просили его помочь. Наставлял их и терпеливо помогал, переходя от одного к другому. Но когда он, улыбнувшись, хлопнул по плечу Тео, отходя от него к следующему, то на секунду замер. Прислонившись к парте и глядя на свои туфли, Паркинсон сидела молча и ничего не предпринимала.

– Не получается? – осторожно спросил он, вырывая девушку из мыслей.

Пенси задрала подбородок и вытянула палочку вперёд.

– Экспекто патронум!

Из кончика древка вырвался слабый свет. Этого было недостаточно, чтобы чары материализовались в настоящий патронус.

– Ничего, это уже неплохо, ты моло… – он запнулся, потому что Пенси взглянула на него, оголив зубы в улыбке, – ты молодец…

Гермиона почувствовала, как её за рукав тянет Забини.

– Что ты будешь дарить им на свадьбу? – спросил он, глядя на парочку. – У них метки. Они созданы друг для друга, так чего ждать, да?

– Ты иногда ведёшь себя как… – начала она, но не договорила, потому что почувствовала знакомый запах горьких сигарет. Склонив голову вниз, она заметила сбоку его туфли.

– Как старая занудная сваха, – закончил за неё Малфой.

Она прикусила язык. Просто не смогла больше ничего сказать, застрявши между двумя слизеринцами. Её спас Гарри, удачно подошедший к ним.

– Малфой, тебе нужна помощь?

Гермиона почти заскулила, вспоминая слова Драко о том, что помощь он никогда не попросит. Вспоминая их последний разговор, после которого она старалась всё меньше думать об этом. Выходило так себе.

Малфой втянул носом воздух, сощурившись.

– Не знаю, какое счастливое воспоминание выбрать… – протянул он. – Первую встречу с Волан-де-Мортом. Или смерть Нарциссы?

Словно удар под дых.

Это было ужасно.

Но Гарри пожал плечами, игнорируя его выходку. Он задумался и вдруг сказал:

– Может, тебе нужно развеяться?

Забини поднял палец и набрал в лёгкие воздух, чтобы что-то сказать. Но Поттер прервал его:

– Нет, Блейз, это не алкоголь, не наркотики и не…

– Шлюхи? – ухмыльнулся Малфой.

– Да, не они, – Гарри продолжил. – Как насчёт того, чтобы полетать, один на один? Выпустим снитч и вспомним старые-добрые?

Драко задумался, потёр переносицу.

– Не уверен насчёт добрых, но почему бы и нет.

К вечеру Забини собрал в свой банк кучу ставок. Грейнджер еле сдерживалась, чтобы не отчитать его, стоя на трибуне с друзьями. Собралось немало человек. Старшие курсы, даже Ангра, стояли внизу поля, прыгая на месте, пытаясь согреться.

– Гермиона? – Полумна подошла сзади, задев её за плечо. – Я ничего не пропустила?

Блейз, услышав знакомый голос, даже растерялся. Обернулся, улыбнулся ей и освободил рядом с собой место.

– Вставай рядом со мной, здесь отличный вид, – он вытянул руку, предлагая девушке спуститься со скамьи. – И рядом не холодно…

Господи…

Грейнджер ощущала смущение и ощущала чью-то злость позади себя. Это явно был Невилл. Но свисток Дина привлёк внимание всех.

Гермиона посмотрела вниз. Из раздевалок одновременно вышли двое. Она забыла, как Малфой выглядел в форме. Как плотно она сидела на теле. Какими широкими были его плечи, обтянутые спортивной водолазкой с защитными вставками.

Азарт в её голове начал разгон. Грейнджер закусила губу, желая, чтобы Гарри одержал победу и согнал спесь с этого злющего парня. Они пожали друг другу руки, вспышка осветила часть трибуны. Камилла фотографировала всё, что попадалось под руку, на колдофотоаппарат. Кажется, будут хорошие снимки.

Игроки взлетели вверх. Всё казалось таким неправильным, таким масштабным для двоих лишь ловцов. Они зависли в воздухе, посмотрели на Дина, и тот выпустил снитч.

– Гарри, вперёд! – закричал Симус, когда Поттер сорвался за золотым мячом.

Его тут же бортанул Малфой, прямо в бок, и ехидно улыбнулся в ответ.

Гермиона крепко сжала перила. Голоса, свист и выкрики двух фамилий сливались в нечто неразборчивое. Все шумели и хлопали, подгоняли игроков, которые всё выше и выше поднимались в небо. Свист пролетавших мётел всё отдалялся.

Грейнджер повернула голову, чтобы посмотреть на счастливые лица – в надежде понять, что всё двигалось вперёд. Что страшное позади, и стоило жить дальше. Она смотрела на радостного Долгопупса, который уже не уничтожал взглядом Блейза, а хлопал вместе с Симусом, глядя вверх. Она смотрела на слизеринцев, на Пенси, которая срывала горло, что-то крича. Гермиона улыбнулась, вдруг поняв, что хотела бы узнать, за кого она болела. Сейчас. В обстоятельствах, которые открылись…

Грейнджер заметила, как Забини, совершенно забыв об игре, непрерывно смотрел на Полумну, которая, запрокинув голову, загадочно улыбалась.

«Всё кончено, – подумала Гермиона. – Пора жить дальше».

Наверное, это правильный шаг. Правильное решение. И со спокойнейшим сердцем, с греющей теплотой в груди, Гермиона вновь посмотрела вверх. Посмотрела и открыла рот от шока.

Крики смолкли.

В воздухе Малфой, схватившись за горло Гарри, явно пытался задушить его. Грейнджер проглотила вдох, потому что палочка Поттера падала вниз. А затем…

…затем начали падать оба парня.

Она не помнила, как вытянула руку. Не помнила, как произносила заклинание. Она помнила только собственные слова, которые стали пророческими:

Всё кончено…

***

Их не впустили в больничное крыло.

Ни в первый час, ни во второй, заставляя перебирать в голове самое ужасное. Самые страшные мысли. Она слышала плач Пенси. Навзрыд, прямо в грудь злющего Блейза, который сжимал плечи подруги и с силой прижимал к себе.

Ещё слышала сплетни ребят, которые столпились у лестницы.

Ей плохо.

Откровенно плохо.

Грейнджер не выдержала, поднялась на ноги и громко, яростно, срывая связки, выкрикнула:

– Вышли все! – она посмотрела на каждого. – Вам не стыдно хоронить их, ничего ещё не зная?

Невилл взял всё в свои руки и увёл толпу. Грейнджер оглушила коридор, на всякий случай. Они остались втроём. Просто замерли, глядя друг на друга. И каждый перебирал в голове свою правду.

– Зачем он это сделал? – дрожащим голосом спросила Гермиона слизеринцев. – Господи! Если бы я не успела. Если бы… вы слышали этот хруст? Зачем Малфой столкнул их с метлы?

Пенси, вытирая слёзы, сделала шаг вперёд. Её лицо вдруг исказилось в гримасе.

– Драко этого не делал!

– По-твоему, мы все слепые? – выкрикнула Гермиона, чувствуя, как дрожал голос. – Он душил его!

– Но он не скидывал Поттера! – сорванным, хриплым голосом встрял Забини.

Ей хотелось зажать себе голову и заорать – приступ тошноты и начинающейся истерики уже стояли на пороге. Ещё чуть-чуть, и она упадёт с панической атакой.

Всё далеко не кончилось.

Чёрт возьми, остались те, кто желал им зла.

Он не менялся. Он был прав. Малфой всегда был мудаком, и не дай бог – теперь ещё и убийцей.

Грейнджер возненавидела его с новой силой. До судорожного дыхания. До белых костяшек на сжатых кулаках. Она ненавидела его.

Дверь распахнулась, и Макгонагалл вышла вместе с Аберфортом.

Гермиона метнулась к ней.

– К-как он? Как Гарри?

Директор положила руку на её плечо. И в эту секунду Грейнджер чуть не упала в обморок.

– Он без сознания. Сотрясение, разрыв лёгкого, перелом ноги и руки, – женщина посмотрела на Блейза и Пенси, которые так же ожидали ответов. – Мистер Малфой пришёл в сознание. Он сломал ключицу, получил сотрясение и…

Она прикрыла глаза.

– Что? – Пенси схватила директора за руку. – Что с ним, не молчите же!

– Его стопа… Помфри делает всё, чтобы ткани срослись обратно… прогнозы неутешительные. Драко может потерять ногу.

Мысль ужасающая. Окутывающая с головой. Мокрая насквозь и насквозь разорванная, как его нога. Память резанула воспоминанием – как стопа отделяется от ноги, как Драко кричит, привязанный к стулу…

Пенси резко трансформировала платок в какой-то тканевый пакет и отбежала в сторону, чтобы склониться и выблевать всё услышанное.

– Вы можете идти, им нужен отдых, – произнёс Аберфорт.

Гермиона обессилено упала на скамейку, глядя на то, как Забини, обняв Паркинсон, уходил вместе с профессорами. Она поймала взгляд Минервы, которая, обернувшись к ней, так по-матерински сочувствующе на неё смотрела.

Это больно.

Чертовски.

Она потеряла счёт времени, глядя в одну точку, забившись в угол. Спрятавшись за колонной, она наблюдала за больничной дверью. Ей хотелось выдрать её с корнями, чтобы забежать туда и собственноручно задушить его.

Грейнджер напоролась на собственную доброту, которая скатилась в глупость. Напоролась острыми кольями прямо в живот. В ноги, в кости, в голову. Всюду. Насквозь. По диагонали. Поперёк. Везде были предупреждения.

Только почему она не прислушивалась к ним?

Малфой сам предупреждал её, говорил о том, какой он монстр.

А ей казалось это пылью в глаза…

Дура. Дура. Господи, какая дура!

Надо было сразу сказать Макгонагалл о том, что ему не место здесь. Не место. Рассказать о его даре, чтобы его вышвырнули за ворота. Оставили подыхать где-то там… за чертой…

Он сам ведь хотел?

Сам хотел сдохнуть!

Так почему Гарри?

За что он хотел утащить его с собой…

Гермиона задержала дыхание, когда увидела, как дверь открылась и оттуда вышла Помфри, как аккуратно она её прикрыла за собой. Грейнджер поняла, что женщина пошла в свою комнату и вернётся проверять больных чуть позже…

У неё есть время. Есть, и она им воспользуется.

Девушка сняла туфли и, выглянув из-за колонны, на носочках подкралась к двери. Оглушила пространство, чтобы Помфри не услышала скрипа, и вошла внутрь.

Они лежали рядом, справа в ряду, отделённые ширмой.

Гарри, перемотанный почти всем телом. Закутанный в одеяло, с голым торсом, он лежал хрипло дыша. Гермионе больно от этого звука. Больно, понимая, как трудно давался вдох уцелевшим лёгким.

Она нагнулась к другу, рассматривая его совсем близко, осторожно касаясь его щеки пальцами. Обвела ссадины, нашла в волосах кусочек травы и через стон сняла его, крепко зажав в кулаке.

Посмотрела вперёд, на ширму, за которой лежал тот, кто это сделал.

Шаг.

Второй.

И вот она смотрела на него с неприкрытым отвращением.

Драко спал. Или делал вид – ей всё равно. Его нога загипсована. Пахло костеростом и едкими мазями. Она тихо подошла к нему, остановилась у изголовья и совсем не испугалась, когда его веки открылись, и их взгляды встретились.

– За что? – прошептала она. – За что ты это сделал?

Его вдох вышел хрипящим, когда он раскрыл рот, но не произнёс и слова. Он просто молчал. Это словно ударило её кулаком насмешки. Грубой насмешки с его стороны, хоть его лицо и не выражало никаких эмоций.

Воздух пропитывался гнилью его молчания, оседал ржавой пылью в её легких. Она давилась этим. Давилась, и не могла больше выдерживать.

– Я тебя так сильно ненавижу, ты себе представить не можешь. Ты мне омерзителен. Ты ужасный, Малфой. Когда тебя выгонят из школы, надеюсь, я никогда тебя больше не увижу.

Она посмотрела вниз, на его ногу. Провела взглядом до голого предплечья с меткой. И без жалости добавила:

– Ты достоин этой метки. Ты превзошёл себя.

Она было отвернулась, как в спину хрипло прилетело:

– Как хорошо, что ты это поняла, Грейнджер…

Палочка влетела в кулак. Она чувствовала, как дрожала рука, как кончик древка упёрся прямо в кадык мерзавца.

– Сделай это…

Слеза ошпарила щеку. Она поймала её губами, облизнув с них соль. Сил не осталось. Ни на что. Ни на ненависть. Ни на месть. Ей стало просто его жаль – как жаль бездомную псину, которая злюще кусала всех, кто пытался её накормить и пригреть. Такие псины дохнут в одиночестве. Сами. Забившись в какой-нибудь угол.

Так же будет с ним.

Она обошла ширму и села на табурет рядом с Гарри, осторожно взяла его за руку. Погладила пальцы и почувствовала, как высохшие от слёз глаза начали закрываться… хотелось спать. Хотелось очутиться там, где всего этого не существовало…

***

Гарри пришёл в себя через пару дней. Гермиона неслась в больничное крыло со всех ног, получив его патронус. Олень просто влетел в окно библиотеки, ткнулся носом ей в плечо и рассеялся.

Она перебирала в голове те слова, что хотела сказать, чтобы отвлечь его от боли. Рассказать ли ему новости, что Рон и Джинни намеревались приехать в Хогвартс после того, как Симус послал им письмо? Гермиона успокоила их, рассказав, что мадам Помфри обрадовала хорошей вестью – лёгкое Поттера срослось, так же, как и кости. Оставалось ждать, когда он очнётся.

Сейчас.

Сейчас её друг лежал в больничном крыле, и он открыл глаза.

Грейнджер не чувствовала собственного сердца, пока шла по лестнице, пропуская по две ступени. Она выбила руками двойные двери, вошла внутрь и тут же остановилась.

Драко стоял к ней спиной прямо у койки Гарри, который хрипло стонал. Наверное, это нервы. Наверное, это ночи без сна, но она сорвалась, выстреливая в него заклятием.

– Флиппендо! – выкрикнула Грейнджер, отбрасывая Драко в сторону.

Ему удалось мягко приземлиться, словно он воспользовался левитацией.

«Неужели Малфой хотел добить?»

– Гарри! Он что-то сделал тебе? – быстро спросила она, осматривая друга.

Поттер покачал головой и потянулся рукой к горлу, он всё ещё не мог говорить. Гермиона схватила стакан и наполнила его водой, протягивая другу. Тот, закатив глаза или же прикрыв их, она не разобрала, взял стакан и отпил немного. Девушка воспользовалась этой паузой и вновь двинулась на Малфоя, который с загипсованной ногой, уже одетый в форму, поднимался с колен.

– Не смей к нему подходить! Никогда!

В отличие от Гарри, Драко в ту же ночь после происшествия отправили в Мунго. Мадам Помфри очень переживала за его травму ноги (нанесенную поверх старой травмы). Сегодня он вернулся. Об этом гудела вся школа.

Драко ухмыльнулся, ухватился рукой за ширму, чтобы удержать равновесие. Потянулся за костылями и прежде, чем опереться на них, презрительно посмотрел на неё.

– Отошла с дороги, – прошипел он, вытягивая костыль, задевая её колено.

– Ты рехнулся? – недоумевала Гермиона. – После всего у тебя остается наглость быть таким…

Малфой засмеялся. Прямо в тот момент, когда поравнялся с ней и повернул голову к её лицу, выжигая свой взгляд на её глазах.

– Мудаком? – он растянул губы в ухмылке, прикусывая верхним клыком нижнюю губу. Она помнила об этой его привычке. – Мы уже говорили об этом. И кажется, ты уверяла меня, что я таким не являюсь. Поменяла мнение?

Ещё как поменяла… господи…

Гермиона ощущала, как начинала закипать кровь, как по венам разносился адреналин. Как злость окутывала с головой.

Он псих.

Долбанный сукин сын.

Грейнджер, игнорируя то, как Гарри пытался привлечь её внимание, всё больше распалялась. Стояла назло Малфою прямо перед ним. Чувствовала то, что раньше подавляла в себе. Чувство неудовлетворенности от несостоявшейся мести.

Она не будет делать ему больно физически. Нет. Не опустится до его уровня. Она сделает больно иначе. Убьёт его словами.

– Поверить не могу, что твоя мать прикрыла тебя собственной спиной.

Вот оно.

Вот это чувство.

В его моментальной ошарашенности. Оно там. На дне его зрачков. Расширялось, ломая кости. Вбивая гвозди в самое больное – в крышку его гроба. Гермиона занесла последний удар.

– Как она могла защитить такого урода, как ты? Или же ты сделал это сам? Подставил её, как Гарри? Толкнул её?

Грейнджер глухо выдохнула, когда Драко притянул её к себе за воротник. Так близко, что почти касаясь губами губ – настолько он наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза. Так близко, что можно с лёгкостью распознать, какие сигареты он сегодня курил.

Лучше бы задохнулся никотином.

В Драко полетела подушка, которую кинул в него Гарри. Малфой успешно её взорвал, не произнеся ни слова.

Так они и стояли в белом снеге пуха, который окутывал их обоюдную злость.

Душно.

Душно от обоюдной ненависти.

Душно от холодного, солдатского взгляда напротив.

От того, как сильно сердце колошматило грудь. Грейнджер казалось, что она слышала треск костей. И своих, и чужих. Ещё чуть-чуть, и останется одна лишь труха на их месте.

«Ненавижу», – вывела она медленно губами, чуть касаясь его сухих губ, в трещинах, пропитанных горьким никотином и вишней. И оттолкнула от себя ровно тогда, когда в крыло зашла Помфри, прерывая их фантомный ядовитый поцелуй.

– Что тут за бардак вы устроили, ребята? Мистер Малфой, как вы себя чувствуете?

Но парень обошёл Гермиону. Опираясь и на костыли, и на здоровую ногу, он вышел из больничного крыла.

Она отвернулась от женщины, пытаясь собраться с мыслями, а Помфри протянула Гарри зелье.

– Для связок, – сказала она и помогла ему выпить, улыбаясь на то, как парень морщился от кислого вонючего зелья. – Зато голос восстановишь быстрее, ну-ну. Допивай!

Когда она закончила осмотр, то оставила друзей вдвоём. Поттер потянулся за стаканом воды и быстро-быстро выпил его залпом, пока Грейнджер подсаживалась к кровати на табурет. Он смотрел на неё нечитаемым взглядом, и только когда его брови свелись к переносице, а на лице появилось сожаление, Гарри произнёс:

– Гермиона, – вырвался из его рта хриплый шёпот. – Ты совершила ужасную ошибку…

Во рту стало сухо. Она потряхивала ногой, наблюдая, как друг взял палочку и вытянул на неё.

– Прости, что так, но это лучше показать… Легилименс!

Гермиона вскрикнула от того, как оказалась парящей в воздухе над квиддичным полем. Это воспоминание Гарри. Она смотрела его глазами.

Крики с трибуны, поворот головы. Поттер помахал ребятам, как вдруг снитч пролетел совсем рядом. Он сорвался вперёд, глядя на Драко, который также улыбаясь и вжимая руки в рукоятку метлы, летел с большой скоростью к снитчу.

Гарри почти поймал его, когда услышал за спиной мычание. Резкий поворот головы, и руки в перчатках обхватили горло. Гарри ничего не понимал, пытался ударить Малфоя по локтям, чтобы сбить хватку. Он видел слёзы в его глазах, слышал:

– Уходи! Не трогай меня! Не трогай!

Поттер среагировал моментально. Палочка оказалась в руке, и через мгновение он пробил стену в голове Драко, увидев, как его преследовали галлюцинации. Тёмный туман в форме человека замахивался чем-то, что напоминало острый кинжал. Оно вонзило его в бедро Малфоя, сидящего на стуле. Ещё и ещё. Слизеринец пытался оттолкнуть туман, цепляясь за его шею и пытаясь задушить.

Гарри вынырнул из бреда Драко и уронил палочку. Малфой смотрел пустым взглядом, отпустив его шею.

– Наверное, лучше упасть, – он повёл головой вниз, – чтобы всё прекратилось…

– Что ты говоришь? – он не успел спросить, потому что чисто механически схватил падающего человека и тоже соскользнул с метлы, теперь уже летя вниз вместе с Драко.

Гермиона резко поднялась с места, схватилась за грудь от острого ощущения, что она всё ещё падала с высоты. Её мутило.

На лбу проступил пот. Она села прямо на кровать друга, зарыв в волосы руки, массируя виски. Чтобы переварить всё то, что увидела.

– Он не толкал меня, – шепнул Поттер. – Он хотел умереть… я лишь пытался его поймать.

Господиблятьбоже…

Что она наделала?

– Он приходил сюда извиниться за это, пока не вошла ты…

Гарри бил её по больному.

– Я просто представить не могу, что было в его прошлом… что с ним делали…

Мясорубка мыслей таранила голову Грейнджер. С жестяным лязгом перемалывала с костями и мозгом, превращая всё в фарш. Господи, что она наделала…

И как с этого дна всплывать, если плавать она не умела?

Наговорила столько ужасных вещей, что за такое не прощают. Особенно он… особенно Малфой…

Она выливала всё это на него как бетон. Замуровывала Драко в своей ненависти. Неоправданной. Несправедливой. Как это исправить?

Она осталась с Гарри до вечера, вплоть до того, как мадам Помфри его выписала. Они пришли в общежитие, и первое, что сделал Поттер – прекратил любые сплетни. Рассказал как было дело, немного изменив детали: Драко чуть было не сорвался, а он пытался его поймать.

Это было как болезнь. Слова передавались из уст в уста. Гуляли по школе табуном. Поттер вместе с Малфоем целый час были у директора, чтобы объяснить – что произошло на поле. На этом настоял Гарри. Он крепко пожал ему руку и сказал, что ни в коем случае не держал обиду.

Малфой лишь кивнул, и когда проходил мимо Гермионы, то даже не взглянул на неё. Она слышала, как клацали костыли по коридору школы, как всё дальше он отдалялся. И Грейнджер просто не выдержала, сжираемая совестью. Сорвалась за ним.

– Драко!

Она схватила его за рукав, но парень тут же выдрал свою руку.

– Как мило, теперь я Драко? Не убийца матери? Не убийца героя войны?

Она с силой прикусила губу.

– Не передать словами, как я виновата. Я не знала всей картины… я видела, как ты схватил Гарри за шею. Потом… Господи… Прости.

Это было не больно. Не больно просить прощения. Это было освобождением от мук сожаления своего поступка. Потому что оно – колючее сожаление – самое больное в жизни. От него всегда нужно избавляться. Любым путём.

– Как я могу загладить свою вину? Малф… Драко, я виновата…

Он смотрел. Спокойным, но каким-то надломленным взглядом перед собой. Не на неё, от чего стало не по себе. Грейнджер ждала чего угодно – проклятий, криков, толчков плечом, но ничего этого не произошло. Драко вновь ломал все стереотипы о нём.

– Просто больше не подходи ко мне. Не приходи в хижину. И мы будем квиты, Грейнджер…

Гермиона вдруг поняла. Догадка, вспыхнувшая в голове, стала такой яркой, таким отчётливым решением, что невозможно было промолчать.

– Я помогу тебе.

Два месяца. Два долбанных месяца – вот сколько Малфою понадобилось, чтобы вывернуть её наизнанку. Тысячу раз поменять к нему отношение, тысячу раз пожалеть об этом и столько же для того, чтобы замуровать в себе понимание, что ему нужна помощь, пусть даже он её не просил.

Зло приходило в норму быстрее, чем добро, вот только Малфой злом не был. Он старался избавиться от прошлого любыми способами.

Избавиться от воспоминаний и того, что окутывало его предплечье.

Избавиться от той, которая беспощадно отрубила ему ногу, втыкала в плоть ножи, мучила его. Избавиться от собственного тирана-отца, отделиться от него и от фамилии. Избавиться от всего зла, что присутствовало в его жизни.

Одному ему не справиться.

Он просто-напросто попытается умереть ещё раз…

И дай бог, чтобы Грейнджер не попала под его горячую ладонь и не упала вместе с ним. Но она постарается.

Она правда постарается.

Грейнджер спасёт его.

– Поможешь мне? – ухмыльнулся он и наконец посмотрел ей в глаза. – Я тебе уже сказал, как ты можешь помочь мне.

Гермиона покачала головой, посмотрела на его рукав и добавила:

– Я помогу избавиться от непреложного обета.

***

Почти всё время она проводила в библиотеке в запретной секции, которая стала доступной для неё в любое время. Героине войны были открыты многие двери, чем она удачно и пользовалась.

Она собирала информацию практически отовсюду. С древних тёмных рун, с запретной магией, изучала всё, что могло коснуться непреложного обета. Сон потерялся. Гермиона лежала в кровати с открытыми глазами, перебирая в голове информацию.

Даже сидя в Большом зале во время ужина, она читала книги и свитки.

– Это тебе!

Грейнджер чуть отодвинулась от того, что её плечо задело прикосновение Паркинсон, которая бросила коробку конфет прямо перед Гарри и Гермионой.

Поттер вопросительно приподнял бровь.

Пенси же старалась даже не смотреть на него. Скрестив руки на груди, она добавила:

– У тебя много поклонников на Слизерине, и меня попросили передать тебе конфеты. Надеюсь… ты их любишь…

Гермиона с силой ударила носком туфли по колену смеющегося впереди Симуса. Шикнула на него, стараясь делать вид, что не слушала разговор.

– Спасибо, – Гарри схватил коробку и повертел её.

Грейнджер скосила взгляд на сладости и сразу же узнала упаковку. Это очень дорогие конфеты. Сомнение в том, что это был не общий подарок, а инициатива Паркинсон, сразу же поселилось в мыслях.

– Как ты себя чувствуешь? – добавила она, глядя на него сверху вниз.

Поттер вытянул руки и быстро-быстро начал сжимать пальцы.

– Почти восстановился. Спасибо, что спросила, Пенси…

Кажется, Гермиона услышала, как слизеринка сглотнула, услышав своё имя. И тут же развернулась, зашагав обратно к своему столу.

Гриффиндорцы зашептались. Кто-то подшучивал над Гарри, но он сам казался задумчивым. Несколько секунд смотрел на коробку конфет, как вдруг встал с места и перешагнул скамейку, направившись к столу слизеринцев.

Гермиона смотрела ему вслед вместе со всеми друзьями. Видела, как он остановился в конце стола и что-то начал говорить Паркинсон. Судя по широкой улыбке Блейза, который совершенно по-идиотски кивал под каждое слово Гарри, это было что-то личное…

– Я всё ещё не могу поверить! Паркинсон и Гарри! – удивленно проговорил Дин. – Охренеть…

Гермиона была согласна. Гремучая смесь. Но, чёрт возьми, как она была рада за друга.

Вечером Гермиона вышла из душа, натянув на себя домашние штаны и футболку. Когда она вошла в спальню, то Парвати, глянув на неё, вдруг сощурилась.

– Ты запачкалась? – спросила она, указывая на Грейнджер.

Сначала она ничего не поняла. Даже подошла к зеркалу, проверяя лицо, шею оттянув ворот футболки. Вот тогда-то она и замерла.

Либо Парвати права, и она зацепилась рукой за что-то грязное, либо…

Нет.

Нет.

Этого не может быть.

Выдох обжёг губы, когда Гермиона уловила взглядом отчётливые буквы, выстроенные в строчку на предплечье. Она резко обернулась к подругам и убрала руку за спину.

– Твой соулмейт проявился! – завизжала Падма. – Покажи! Покажи, Гермиона! Что там написано?

Грейнджер подбежала к креслу, схватила кофту и быстро натянула её на себя, скрывая послание.

Она нервно улыбнулась. Губа дёрнулась вверх, как какой-то тик. На внутренней стороне век уже отчётливо выжглось первое слово на её руке. И она очень жалела об этом. Просто потому, что много думала об этом.

Гермиона не хотела знать, что за послание вытатуировалось на предплечье. Не хотела обязывать себя ожиданиями, когда кто-то произнесёт слова и окажется её судьбой. Тем напоминанием, что с ним она будет счастлива.

Она жалела об этом.