Текст книги "Постскриптум: "Пусть бог не вмешивается" (СИ)"

Автор книги: урсула де виль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

По глупости женщина хотела назвать чадо Освальдом, в честь отца Триш, чтобы о ней появилось ещё одно напоминание, но Джотто отговорил от этой затеи – сказал, что у человека с таким именем будет несчастливая судьба.

Ателье мадам Аделины постепенно приобрело широкую известность благодаря Патрисии и её первому и последнему выходу в свет. Сейчас это было не просто ателье – это был целый Модный дом, филиалы которого, разбросанные по нескольким странам Европы, если собрать их воедино, могли бы называться целым городом. Но отправная точка, разумеется, была именно здесь, в городе, где всё началось.

Марция вышла замуж за сына судьи, который, как оказалось, давно на неё заглядывался и просто не решался подойти. Карлос же не так давно сделал предложение своей даме сердца – цветочнице из магазина по соседству с их ателье.

Матис Мерлен заново отстроил свой магазин тканей и в данный момент зарабатывал вдвое больше, чем раньше, охотно сотрудничая с ателье мадам Адель.

Ну, а Рено теперь был любимцем Вонголы, пусть и появлялся редко. Но был он не домашним животным, а другом и товарищем, которого глубоко уважали.

И даже Джи не решался воспринимать этого фамильяра как крысу и относиться к нему с насмешкой.

В общем и целом, Триш повлияла на многих, с кем общалась – придала храбрости, уверенности в себе или же просто подала достойный пример.

И если она думала, что напоминание о ней заключалось в одном лишь дневнике, то сильно ошибалась.

Наверное, именно понимание этого не давало Джотто вернуться к жизни «до Триш». Мужчина оставался верен и терпелив, даже видя, что все вокруг уже давно относились к этой невероятной девушке, как к легенде.

– … Мы верим, что она вернётся. Но не надеемся, – печально сказала Елена, поглаживая своё запястье, на котором крепко держался последний подарок от ведьмы – браслет. – Ты не можешь ждать вечность. Триш этого не хотела.

Он был согласен с ней, однако поступал всё равно по-своему. Храня верность ей и каждый божий день загадывая желание. Так велел ему Рено. Просил загадывать желание и слепо верить.

– Мы не узнаем, могу или не могу, пока не попробуем, – с лёгкой улыбкой ответил ей мужчина.

– Ты безнадёжен, друг мой, – Асари тяжело вздохнул и покачал головой.

– Скорее болен, – подсказал Деймон. – На голову.

Атмосфера в столовой немного разрядилась.

О Триш не решались больше упоминать вслух, сохраняя мысли в голове. Разговоры о ней не могли привести ни к чему хорошему.

Никто не хотел снова ранить Джотто: его искреннюю улыбку, и ту начали видеть совсем недавно.

Относиться к этому проще было невозможно.

Волшебным образом Патрисия затронула сердце каждого, оставив о себе самые светлые и от того самые болезненные воспоминания. Даже Алауди, пусть он и не выставлял этого напоказ, задел безмолвный уход Холмс.

Вот уж действительно – ведьма.

Наверное, сейчас, когда все впервые за долгое время собрались за одним столом, так отчётливо, как никогда прежде, приходило понимание того, что Триш больше здесь не было. Её стул никто не занимал, и каждый раз, когда взгляд Елены наталкивался на него, сердце ледяной иглой пронзало это осознание, а кожу под браслетом начинало жечь.

Или же это жжение было по другой причине.

– Елена… твоя рука, – в какой-то момент Накл с недоумением указал на запястье подруги, тем самым обратив внимание всех и каждого на неё.

Никто не успел вымолвить и слова, когда женщина вдруг вскочила, широко распахнув свои глаза, словно бы не веря в то, что сейчас происходило.

– О, боже… – севшим голосом вымолвила она.

Со скрипом сами собой отворились створки дверей.

И тут же резкий порыв ветра неожиданно распахнул все окна в зале, закружившись в тёплом весеннем вихре.

А затем он стих и абсолютно всё вокруг замерло, словно перестав дышать.

Елена обернулась: щёки были влажными от слёз.

– Я жалею о том, что потеряла надежду… – обратившись к Джотто, произнесла она.

И, подобрав юбку, стрелой устремилась прочь из зала, оставив за собой недоумение и замешательство.

Следом вскочил Примо. Его лицо, впервые за долгое-долгое время, выражало нечто большее, нежели бездушную вежливость. Удивление ли это было? Или изумление?

Скорее уж шок, неверие и непонимание.

Браслет Елены? Надежда?

Все оказалось проще, чем сложить два и два.

Триш.

И секунду спустя его уже не было в зале.

А ещё через секунду, он видел упавшую на колени Елену – прямо на лестнице перед верандой – и увидел фигуру, скрытую под лёгким тряпичным плащом с капюшоном.

Ещё один порыв ветра сдёрнул ткань с головы чужака, перед которым их ненаглядная Елена заходилась таким жалобным плачем.

И сердце пустилось в бешеный пляс.

На огромных напольных часах стрелки сдвинулись к началу одиннадцатого утра.

III.

– … И мы так просто это оставим, Клото?

Белая пешка сдвинулась на клетку вперёд и тут же была съедена чёрным конём.

– Да. Согласись, Лахеса, она заслужила это.

Чёрный конь оказался во власти белой королевы.

– Но, какая же всё-таки она смешная, эта девчонка. Отдать свою жизнь в двадцать первом веке за желание вернуться в двадцатый.

Изящные пальцы перебирали струны арфы, издавая прекрасный звук, складывавшийся в целую мелодию.

– Зато храбрая. Не каждый сможет сброситься с высотного здания.

– Ой, наверное, это было жутко больно.

– Но что мы будем делать с историей, сестрица Атропа? Этот юноша, Джотто, должен был уехать на Восток и там жениться на японке, чтобы в итоге родился прадед Десятого Вонголы.

Уголки губ приподнялись в беспечной улыбке.

– Не беда, дорогая Лахеса – мы вплетём в его нить рождение сына. Пусть он и отправится в Японию. Какая разница – прадед это будет или дед?

– А как же босс?

Небо пронзил изломанный разряд молнии.

– Пусть он не вмешивается. Итак достаточно дров наломал.

Комментарий к Часть, в которой раздавали счастье.

Не имею комментариев. Просто спасибо за то, что читали и оставались с этими героями до самого конца.

========== Часть для тех, кто думал: “А что было после?” ==========

Muse – Starlight

I.

Первоапрельский праздник дураков, шуток и смеха в Вонголе не праздновался по специальной негласной традиции. В большинстве случаев потому, что в этой семье круглый год практиковали что-то подобное и выделять ради этого целый день было банально нецелесообразно, да и бессмысленно.

Однако, как и во всех прочих событиях в этой семейке, здесь всё же имелась почти серьёзная причина, стоявшая за шелухой прочих отмазок по типу «и так каждый день, как первое апреля, зачем усугублять?».

Имя этой причине – Патрисия Терри Холмс.

Это та самая, про которую сказано, что она являлась первой и единственной женщиной Вонголы Примо, которой была оказана честь демонстрироваться в качестве его возлюбленной всему мафиозному миру Италии. И всему к этому прилегающему.

Легенда… ну, и ещё специальный учебник, напечатанный по указу Девятого, как подобие руководства для Десятого босса (чтобы истоки не забывал), гласит, что женщина, выбранная первым главой Вонголы, была настолько своеобразной, что нередко поражала общество своим необычным складом ума и воображением. Вокруг неё строились теории, домыслы и всегда крутилась вереница слухов, потому что никто толком ничего о ней не знал. Ни места рождения, ни семейных связей помимо той, в которую она была принята, ни даже точного возраста или полного имени. Все знали только то, что им было позволено знать: она была чертовски привлекательной и до жути странной – по меркам того времени, разумеется.

Нынешнее же поколение, прочитывая истину, написанную почти что ровесником тех событий (серьёзно – никто не знал точного возраста Талбота, но выглядел он настолько древним, что вполне мог обратиться в труху), думало о том, что загадочная Патрисия неплохо вписалась бы в их современность.

Последняя запись, в которой упоминалась эта женщина, была лишь строчкой, после которой вся информация о ней заканчивалась и больше никогда не всплывала. И датировалась она именно ненавистным первым апреля вместе с цитатой: «Это был самый ненормальный из всех ненормальных дней, который только могла себе вообразить эта женщина».

Никто и никогда не знал, что именно произошло в тот день – за исключением, разумеется, участников этих событий.

И никто, наверное, ни при каких обстоятельствах не узнает, что первого апреля того года ей, под давлением окружающих и некоторых щекотливых обстоятельств, пришлось скрепя сердце выдать себя замуж.

II.

О том, что Вонгола Примо в свои «немножко за тридцать» до сих пор не был женат знали все, у кого более или менее функционировали уши или хотя бы глаза. Ровно на столько, на сколько знали о том, что у него уже была любимая женщина, на которой он, впрочем, жениться, почему-то, не спешил. Даже если то, что его сердце безраздельно принадлежало только ей и никому более, видели абсолютно все.

Мало кто знал, почему на все вопросы о свадьбе он лишь нервно отшучивался и быстро заминал любые разговоры, касавшиеся этой темы.

Ещё меньше знало истинное положение вещей в этой сплошь тёмной ситуации, покрытой слоем гламурных блёсток из позитивных перспектив синьоры Елены Спейд.

– … Это уже курам на смех, – не сказать, чтобы нынешняя ситуация причиняла какой-то ярко выраженный дискомфорт их обществу. Однако глаза она определённо колола. И самые первые, возглавлявшие стройные ряды недовольных, не желали оставлять это без внимания. – Холмс, ты портишь репутацию семьи.

Уже давно переставшая удивляться неожиданным выпадам в её сторону со стороны Арчери, Патрисия только приспустила край книги, за которой до этого момента скрывалась от всего мира, чтобы хорошо было видно выразительный взгляд с красиво изогнувшейся левой бровью.

– Я постоянно тебе что-то порчу, – она неопределённо пожала плечами и вернулась к прочтению, напоследок безразлично бросив: – Так что ты не сообщил мне ничего нового.

– Это бесполезно, мсье – если даже мадам Елена не сумела убедить её, вы не сможете и подавно, – беспорядочно бренчавший по клавишам фортепиано и переходивший с одной композиции на другую, Лампо лишь смиренно улыбнулся, всем своим ленивым видом демонстрируя наименьшую заинтересованность в делах любовных своих близких друзей.

– Нормальные люди женятся, пережив всё, что пережили вы с Джотто, – Джи почти что нервно смял документальную отчётность по расходам на оружие за прошлый месяц.

– О, это так работает? – Триш оценивающе хмыкнула и отложила книгу в сторону – не судьба ей, видимо, дочитать этот роман именно сегодня – чтобы в следующее мгновение вальяжно развалиться в кресле, точно копируя позу Арчери, фривольно сидевшего на диване. – Ну, удачи тебе с поиском нормальных людей в этой семье. Позовёшь, когда сыщешь.

Лампо фыркнул от смеха и попытался скрыть это за тактичным покашливанием, хотя обмануть Джи ему совершенно точно не удалось. Однако, несмотря на всё веселье он, как и минимум девяносто процентов обитателей данного сообщества, был солидарен с мнением Арчери о том, что Джотто и Триш уже давно можно было бы сосуществовать припеваючи в супружеском мире и брачном согласии. Если бы только не чёртова Холмс с её заскоками. Упёрлась рогами – не хочу замуж! – и точка. Хоть ты тресни.

И одно дело, когда о замужестве ей без устали талдычила Елена. Но вот когда об этом язвительно напоминали Джи и Алауди – здесь можно было бы и призадуматься.

Но нет. Триш, казалось, вполне устраивала её жизнь. Что по-хорошему было вполне достойным поводом сводить её к местному врачу с лицензией на копание в мозгах.

– Я так понимаю, что к браку дело подойдёт, только если Джотто умирать будет. Триш тогда с перепугу на всё согласится, – к собравшейся компании присоединился ещё и Накл, решив не упускать возможности обсудить это (как и все другие участники всеобщего порицания Патрисии Терри Холмс).

– Ну-с, раз уж такие дела, то кто пойдёт наносить ему смертельную рану? – Терри щёлкнула пальцами, по достоинству оценив идею завалить собственного босса ради того, чтобы женить его. – Я могу, но в таком случае стану Чёрной вдовой.

– Тогда это лучше доверить мсье Алауди, – предложил Лампо так, словно охотно поддерживал эту затею.

– И то верно, – принял участие в разговоре едва подоспевший Асари, который до сего чудесного момента провожал свою молодую невесту в отчий дом, пока её батюшка не устроил всем знатный attaque de nerfs. – У него и поводов больше, да и люди уже привыкли к тому, что он грозится стереть Джотто в порошок, если управление выйдет из-под контроля. Никто не удивится.

По-настоящему увлёкшись азартным разговором, Триш даже отложила книгу в сторону, выслушивая предложения друзей о способах убийства Вонголы Примо и раздавая дельные советы по этому поводу. Даже Джи – казалось бы, верный помощник и правая рука нынешнего босса – не только не выказывал возмущения, но принимал или отвергал некоторые идеи, исходившие от товарищей.

– Я так понимаю, что пришла пора нанять человека, который будет проверять всю мою еду на наличие яда?

Никто так сразу и не сообразил, что голос, доносившийся со стороны распахнутых окон веранды, принадлежал новоприбывшему в их уютную компанию человеку, а не кому-то из них самих.

Ну, вот и каковы?

Каковы были эти чёртовы шансы того, что Джотто будет проходить именно в том месте и именно в тот самый момент – прямо посреди бурного обсуждения его же убийства?

– Триш, душа моя, не просветишь меня? – тяжёлая рука плавно опустилась на оголённое женское плечо. Хотя уже довольно давно попривыкнув к подобным выходкам, Терри спокойно протянула руку к фарфоровому блюдцу, на котором уместилась чашка с чаем, и пригубила травяную смесь ручного сбора.

Вот честно – даже если бы она могла всё как следует объяснить, то делать этого точно не стала бы. Потому что вот так просто истолковать, каким образом вся их дружная компания перешла от вопроса «когда-ты-выйдешь-за-него» до предложения «давайте-его-просто-завалим-ведь-нет-человека-нет-проблем» в буквальном смысле невозможно. Тут хоть как изгаляйся, а поймут всё равно неправильно.

– Ну, как видишь, наше с тобой мирное сосуществование в любви и согласии уже никого не устраивает, – Холмс обвела ладонью свою обширную аудиторию слушателей и порицателей в одном лице. – И я в свои тридцать вдруг оказываюсь что-то должна общественности.

– Так часики биологические-то тикают, – не преминув возможностью блеснуть своими познаниями в области анатомической науки, Джи злорадно усмехнулся. – Оставишь нам босса без наследников, и как прикажешь выкручиваться? – говорил он так, словно им в Вонголе трёх отпрысков четы Спейдов было мало.

На какое-то время в помещении воцарилась тишина: в первую очередь из-за того, что все стали со священным трепетом ждать, когда Терри откроет рот и скажет какую-нибудь поразительную гадость, коими она бросалась так редко, но так метко. И попадала не в бровь, а в глаз.

Но Триш тоже подозрительно молчала. По крайней мере до определённого момента. Прежде чем произнести что-то, она медленно вздохнула, вернула на место блюдце с чашкой, ещё раз испугала всех шумным и тягучим вздохом, словно желая нагнести обстановку. И только спустя секунду, подняв взгляд на Джи, комнату заполнил её недоумевающий голос:

– Арчери, вот ты мне скажи – только честно – ты что, приёмный?

Лампо, сидевший дальше всех от эпицентра, аж поперхнулся воздухом и зажал себе рот ладонью. Мысль о том, что у их гордого и яростного урагана могли быть комплексы на почве «недолюбливания» рассмешила его, как ничто другое.

Асари тоже не сумел сдержать улыбки, которую спрятал за широким рукавом одежды. Накл же, казалось, вот-вот рухнет в истерическом припадке.

– Что за чушь ты несёшь? – тут же взъелся мужчина, едва не перевернув вверх тормашками несчастный кофейный столик.

– Нет, ты пойми меня правильно, – Триш подняла обе ладони в успокаивающем жесте. – Но сам посуди: тебе же чужие дети покоя не дают. Ты же не упускаешь момента напомнить Спейду, какой он дурак, что вырос в примерного семьянина. Да и мне в первую очередь язвишь, что не выйдя замуж я останусь одинокой и бездетной старой грымзой, – она умно поводила пальцем в воздухе. – Хотя из всех вас именно я останусь молодой и прекрасной дольше всех.

Она невинно похлопала своими густыми ресницами и неотразимо улыбнулась. Арчери же покрылся бурыми пятнами от злости, которая вскипела у него внутри быстрее, чем масло на огне.

От приступа неконтролируемого смеха, также поразившего всех без исключения, Лампо невменяемо хрюкнул и скатился под фортепиано, стуча кулаком по полу.

– «Молодой и прекрасной»… – посмеиваясь в кулак, повторил её слова Джотто, не восприняв их всерьёз. – Что это значит?

Не видя в этом совершенно ничего смешного и искренне недоумевая по поводу всеобщего веселья (Джи в расчёт не берём), Холмс задумчиво закатила глаза и приложила ладонь к голове, в уме прикидывая и подсчитывая что-то.

– Это значит, что когда у вас появятся пивные животы, залысины и вставные челюсти, я буду выглядеть где-то на тридцать пять, – она бодро поднялась с места, обогнула диван и присевшего на один из его подлокотников Примо. – А когда вы умрёте, то на сорок.

Хохот и тихие смешки моментально смолкли.

Удовлетворённая результатом своего прогноза, Патрисия подарила джентльменам ослепительную улыбку и, довольно напевая старую-добрую Мадонну, покачиваясь синхронно с мелодией, вежливо удалилась, оставив мужчин переосмысливать эти слова.

На самом деле им стоило бы догадаться раньше, но в виду того, что Терри никому и ничего не демонстрировала открыто, ни один из них вот так сразу и не сообразил, что настроение у мисс Холмс было преотвратительное.

Триш была в ярости.

Сегодня на ней не застегнулась юбка.

III.

Прохладное первоапрельское утро уступило место знойному, раздражающе-жаркому полудню, а злосчастный кусок ткани по-прежнему никак не желал не то, что застёгиваться – у него даже края не сходились! Терри нервно подёргивала ногой под столом за завтраком и постукивала ногтями по столешнице во время полуденного чая. Она протыкала игольницу одной и той же булавкой несколько сотен раз, пока сверлила взглядом ненавистную юбку – назойливые мысли о том, когда же бока успели уплотниться, а живот накопить жирка, никак не желали покидать её голову.

Все обитатели резиденции, включая её хозяина, затаённо ждали, когда терпение женщины лопнет, и по всему дому прокатится волна бесконтрольной ярости. Ибо каждому без исключения было слишком хорошо известно, что Триш, которая ест и не толстеет… вернее не толстела, больше всего ненавидела впустую тратить вещи. А юбка ведь была сравнительно новой.

Оставалось только молиться и уповать на то, что прежде, чем Холмс разорвёт от гнева, появится фактор, перед которым её негативные эмоции не смогут превалировать над положительными.

– Тётя Триш!

И он появился как нельзя вовремя. Как раз, когда раздражённая всем вокруг ведьма уже была готова взорвать чёртов кусок ткани вместе с собственным гардеробом, половина из которого тоже внезапно стала мала.

Посиневший персонал, который последние три часа даже вздохнуть нормально боялся, в одночасье свободно выдохнул. Да и попрятавшаяся прислуга стала выползать из убежищ, стоило только по всему первому этажу пронестись звонкому мальчишескому голосу.

– Алекс, my sunny boy!

Триш крепко прижала старшего сына Спейдов к своей груди, взлохматив короткие светлые кудри и поцеловав пухлую, розовую щёку. Мальчику было уже без двух месяцев пять, и Терри порой пугало то, как быстро он и две его маленькие сестры росли. Хотя любить les petits anges она меньше не стала.

– Мадонна мио, Триш, – Елена обеими руками толкнула вперёд себя увесистую, но тем не менее изящную, коляску с полугодовалой дочерью и благодарно склонила голову перед пожилым дворецким Саверио, который любезно помог ей затолкать эту громадину по парадной лестнице. – Прекрати тискать Александра. Ты его избаловала.

– Чем это? – невинно вскинула брови Холмс. – Любовью? Но посмотри на него, Елена, – она кивком головы указала на Александра, который, отстранившись от любвеобильной тётушки, заботливо вёл двухлетнюю Анастасию – Анечку – за ручку, чтобы та не оступилась. – Боженька милостивый, за какие такие заслуги твоему мужу – прислужнику ада – достались такие чудесные создания?

– Выражения, Триш, – невозмутимо напомнила женщина, оставив коляску у окна и забрав из люльки кукольного человечка. – И вообще: вместо того, чтобы тискать моих детей, давно бы уже своих завела. Джотто только рад будет.

Патрисия закатила глаза. Временами эта назойливость этой семьи была просто невыносима.

– Для тебя моё незамужество, как тропа позора, – Триш подхватила Анечку на руки и вложила пальцы в галантно раскрытую ладошку Алекса.

– Это эквивалентные понятия, дорогуша. В наше время стыдно быть незамужней в тридцать лет.

– В «наше время» стыдно только триппером болеть, будучи женатым.

– Триш!

Елена даже ногой топнула, несказанно возмутившись поведению подруги.

Но вряд ли Холмс слышала её причитания о манерах и культуре речи.

IV.

К четырём часам пополудни, когда буря негодований в душе Патрисии более-менее утихла, и она соизволила взяться за работу, кропотливо и терпеливо расшивая воротник будущего платья мелкими бусинками нежно-розового бисера, к ней в библиотеку (самое подходящее, конечно же, место для работы) решил ненадолго заглянуть Джотто, дабы проверить настрой своей почти-жены.

– … Не подашь мне коробку с нитками? – не отрываясь от своего нудного занятия, попросила Холмс, затягивая небольшой узелок на ткани и проверяя получившийся узор.

Примо с сомнением осмотрел пару (кажется) сотен мелких коробков, которыми был уставлен ближайший к гнезду Терри стол, и выбрал наименее ущербный вариант – ту коробку, что стояла ближе к нему, до отказа забитую мелкими мотками нитей всевозможных оттенков красного цвета. В этом кошмаре дальтоника женщина выбрала подходящие нитки и теперь старательно пыталась продеть тонкий шнурок в ушко иглы.

– Я уже говорил, что тебе не обязательно продолжать работать? – услышав, как Триш промычала ему благодарность, мужчина фривольно уселся на подоконник, рядом с креслом, в котором уютно расположилась Патрисия.

– Говорил… кажется, год назад, – Холмс болезненно зашипела от того, что проткнула заострённым концом указательный палец, и встряхнула ладонью. – Мой ответ с тех пор не поменялся.

Огромным для неё плюсом в разговорах с Джотто было то, что он не капал на мозг предложениями выйти за него замуж и расспросами в духе «что за дерьмо у нас с тобой вместо брака?». Один раз ему взбрело в голову спросить, почему они ещё не женаты с таким потрясающим сожительством. Однако после встречного вопроса – а что, обязательно быть женатыми, чтобы любить друг друга? – он как-то и не заикался об этом.

Хотя, признаться честно, точка угол мышления и взгляд Триш на их отношения его бесили. Выводили из себя так сильно, что временами хотелось её связать канатом, красиво повязав сверху белую ленту взамен платья, и силой увести под венец.

Ну, в самом деле – это всё больше и больше напоминало какой-то вальс смеха. Танго нелепости! Он же не мальчик давно уже. Да и Терри на деви́цу мало чем была похожа. Сколько можно быть осторожным в этом плане и беречь чувства Патрисии?

– Скажи-ка мне, дорогая, – почти физически ощутив прилив раздражения, глядя на спокойную Триш, заговорил Джотто. – По какой причине ты мне ещё отказываешь?

– Ни по какой конкретной, – моментально откликнулась она. – Просто я считаю это бесполезным. Мои родители вот не были женаты…

… И это не совсем удачный пример – ворчливо и безмолвно заметил Примо. Да простят его почившие мистер Холмс и мисс Бе́ргер.

Он прекрасно понимал, что стороны Триш, воспитывавшейся в совершенно иных условиях, сама концепция замужества была странной. Однако с другой стороны это ведь не так трудно – сделать всё по совести. Уступить один раз и жить дальше со спокойной душой.

Да чёрт возьми! На худой конец, если он – Джотто – нежданно-негаданно скончается, он хотя бы должен помереть с уверенностью в том, что всё его имущество отойдёт жене и Терри банально не останется на улице с голым задом!

– Напомни, почему я тебя всё ещё слушаю, а не поступаю как считаю нужным, как любой другой мужчина?

– Ну, мы же чокнутые.

Невесело рассмеявшись, Примо сокрушённо покачал головой. И не поспоришь ведь.

V.

Вечер первоапрельских шуток без этих самых шуток проходил под аккомпанемент смеха и шумных разговоров. С запахом табачного дыма и дорогой выпивки. Мужская половина (преимущественная в Вонголе) собралась за одним столом, дабы развлечь себя игрой в покер, пока женщины отдыхали, занимались детьми (в случае Елены) или же безвылазно сидели в комнате, проводя время за неизвестным занятием (в случае Триш).

Однако в разгар веселья, когда азартная карточная игра превратилась ещё и в вечер воспоминаний о весёлых днях былой славы, дверь в подвал, адаптированный под бильярдную, бар и казино одновременно, медленно отворилась, впуская в прокуренное помещение будущую хозяйку вечера.

Терри спустилась по лестнице с совершенно нечитаемым выражением лица, одним только появлением прекратив все разговоры, и в сопровождении семи пар глаз изящно проплыла к игральному столу. Правда дальнейшие её движения были наполнены грацией ленивого кота и не содержали в себе ни капли женственности.

Триш медленно уселась на пустующий стул, приставленный сюда только ради того, чтобы складывать на него выигранные деньги, затем неторопливо закинула на стол ноги, обутые в аккуратные, маленькие ботинки на шнуровке, ничуть не смутившись того, что была в юбке, и сложила руки на животе.

– Ты что вытворяешь, Холмс? – расположившийся напротив неё Алауди, вынужденный наблюдать перед собой женскую обувь, сердито нахохлился.

– Ты хотела о чём-то поговорить? – неуверенно предположил Асари, способный удивительно хорошо соображать. После всего выпитого-то.

– Да, – Терри согласно кивнула, нарочито безразлично рассматривая свой маникюр.

– Со всеми или… – Накл бросил короткий взгляд в сторону лидера – абсолютно сбитого с толку наравне с остальными.

– Я выбираю вариант «или». Но вы можете остаться, – спокойный голос Триш пугал всех поголовно, ибо ещё несколько часов назад к ней буквально нельзя было подходить. – Даже не так. Я настаиваю, чтобы вы все остались.

– Что за фарс, Триш? – нетерпеливо высказался Джи. О его нетрезвости говорили только глаза – левый начал подозрительно косить в сторону.

– Я тут сделала невероятное открытие. И считаю нужным поделиться им с вами, ведь все так этого ждали… Этим утром на мне не застегнулась юбка.

Никто ничего ожидаемо не понял.

Честно слово, не будь Патрисия женщиной то что Арчери, что Алауди – оба, скорее всего, удавили её на месте. Возможно голыми руками… Возможно даже меняясь друг с другом, чтобы всё было по-честному, потому что желание горело в обоих одинаково-сильно.

– Ей богу, Холмс, алкоголя в моей крови сейчас больше, чем крови. Не обессудь, если я пристрелю тебя.

– Ты не торопись, – Терри стала постукивать ногтями по подлокотнику, нагоняя не то ужас, не то подозрение. – Затем я обнаружила, что на меня не налезает ещё дюжина моих платьев.

– Рот кому-то зашить надо, – пробубнил Джи, очень и очень сильно недовольный тем, что их приятный отдых в чисто мужской компании прервали. Самым бескультурным, надо отметить, образом.

– Я начала задумываться, – открыто проигнорировав его слова, продолжила повествовать Патрисия. – И пришла к одной гениальной идее… Все же здесь у нас взрослые мальчики и все знают, что такое регулы?

Сконфуженно промолчавшие мужчины стали отводить взгляды, кто куда: кто в пол, кто в потолок, кто в сторону, а кто вообще заинтересовался цветом зелёного сукна на игральном столе и количестве карт в руках. Об этих вещах знали все, поэтому неловко было всем и в равной степени.

– Так вот… Мои регулы не пришли, – левой рукой продолжая зловеще выстукивать мелкую дробь по лакированной деревяшке, правой Холмс подперла подбородок, осматривая аудиторию слушателей. – И в прошлом месяце их тоже не было. Просто из-за большого количества работы я не обратила на это внимание.

Честное слово, видел бы кто эти одинаковые бестолковые лица, ни разу не сказал бы, что вот эти товарищи стояли во главе самой влиятельной семьи Италии.

– Вопрос: что это может означать? – Терри сцепила пальцы в замок и положила их обратно на живот.

Будь благословен тот человек, который придумал подобную систему симптоматики.

И будь проклят тот, кто придумал свадьбу, как обязательный элемент в создании полноценной семьи.

– Это значит, что я уже слышу звон свадебных колоколов? – весело предположил Лампо, на радостях увеличив свою игровую ставку (во что бы эта дружная компания мафиози ни играла – делала она это, пуская в оборот деньжата из личного кармана).

– Возможно, – с тяжёлым вздохом, уклончив отозвалась ведьма. – Но в первую очередь это значит, что у вас у всех большие проблемы, – с чувством продолжила она, не отказав себе в удовольствии нараспев затянуть гласные в слове “большие”. – А ещё, что кому-то придётся жертвовать собой ради моего блага, потому что я гарантирую, что буду самой капризной беременной женщиной в вашей жизни. И даже не надейтесь на сострадание… И ещё: ваша вечеринка в алкоголическом этюде переезжает на этаж выше. Чтобы за вами точно могли уследить, когда пойдёте в разнос.

Не став уточнять подробностей, королева этого вечера, несомненно сразившая наповал своим заявлением всех мужчин, гордо покинула их.

И пусть сегодня развлекаются.

Ведь с этого момента, имея в своём арсенале полноправный статус беременной женщины, Триш ещё задаст всем им жару.

Наслаждайтесь, пока можете.

Вот тебе, бабушка, и первое апреля.