Текст книги "Постскриптум: "Пусть бог не вмешивается" (СИ)"

Автор книги: урсула де виль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

========== Часть первая. Теория случайностей. ==========

I.

На кухонном столе радио негромко вещало новости из мира современной культуры: недавно был опубликован очередной недельный список бестселлеров и лидирующие позиции в нём приятно удивили не только заядлых книголюбов, но и придирчивых критиков.

Кофеварка утробно урчала, извергая в чашку последние капли ароматного напитка.

Триш стояла у раковины, стряхивая воду с тщательно промытых листьев салата и помидоров сорта черри.

Сквозь чуть приоткрытое окно, вместе с лёгким, прохладным ветерком, в кухню тянулся запах утренней осенней сырости.

Солнце едва пробивалось сквозь густой туман, окутавший сентябрьский Манчестер.

Осень в этом году, несмотря на обещания синоптиков, выдалась такой же холодной и дождливой, как и всегда.

Девушка тоскливо взглянула на едва проглядывающие сквозь мутную белёсую поволоку черепичные крыши домов, кинула овощи в миску и поставила её на стол рядом с радио. Вовремя вспомнив про кофе, она взяла чашку и села на один из свободных стульев, фривольно закинув ноги, обутые в мягкие тапочки, на табурет, что стоял рядом.

Ведущие утренней передачи прервались на музыкальную паузу. Механический голос объявил ровно десять часов.

В настенном календаре красным крестом был зачёркнут ещё один день, напоминающий о долгожданной стабильности.

Утро четверга начиналось в неспешном, ленивом темпе.

Патрисия Терри Холмс пила крепкий кофе без сахара и закусывала слегка чёрствым багетом с куском ветчины.

II.

В здании, арендованном небольшой дочерней ветвью крупной рекламной кампании «Медиасимпл», царило нечто невообразимо сумасшедшее.

Как только Триш переступила порог, на неё, сверкая бешеными глазами, тут же налетел секретарь генерального директора, попросил как можно скорее появиться на своём рабочем месте и желательно не отсвечивать на глазах у разъярённого плохими вестями босса.

С главой «Медиасимпл» Терри не была знакома лично (при приёме на работу собеседование проводил секретарь), зато она не раз видела его неотразимую почти голливудскую улыбку на таблоидах, хотя, по словам старожилов компании, мистер Эванс был человеком строгим, категоричным и малость консервативным. Злить его не стоило. Да и Триш не особо любила нарываться на конфликты, предпочитая игнорировать их.

Поэтому, о причинах отнюдь не радужного настроения своего начальника Холмс спрашивать не стала и, следуя совету секретаря, просто отправилась на своё новое рабочее место, которое так удачно заполучила пару месяцев назад.

Она оказалась здесь, в Манчестере, совершенно случайно. Удирала от памяти, от прошлого, полагаясь только на собственную удачу.

Терри искренне верила в то, что случайности и совпадения в итоге сами сплетут для неё путеводную нить. Случай и совпадение привели её в Англию, где проще всего было залечь на дно и доживать остаток жизни, будучи штатным сотрудником с зарплатой, которой вполне хватало не только на проживание, но и на элементарное человеческое «побаловать себя».

Сырость и три сотни пасмурных дней в году добавляли этому городу какой-то особый шарм, присущий только Англии, поэтому к такой погоде вполне можно было привыкнуть.

Патрисия вообще обладала на редкость хорошей особенностью – быстро адаптироваться к среде обитания. И ничья помощь при этом ей не требовалась. Разве что иногда возникало желание с кем-нибудь прогуляться, однако это были никому ненужные мелочи.

«Всё успеется» – думала она, стуча по клавишам и вбивая в базу очередные данные.

– … Шерлок, тут тебе снова презенты, – громогласно объявил на весь отдел посыльный Эрик, умещая на своих тонких бледных ручках корзину с цветами и фруктами. Паренёк водрузил отправленный подарок на стол к девушке и ворчливо добавил: – Согласись ты на свидание. Бедняга мучается от неразделённой любви уже второй месяц. Хватит его игнорировать.

Работники отдела почти синхронно заулыбались, вспоминая упрямого, жизнерадостного красавца Стюарта, который с утомительным постоянством подбивал клинья к неприступной Триш и всё время получал от ворот поворот.

– Спасибо за ценный совет, Эрик, – Терри то ли улыбнулась, то ли усмехнулась и, черканув исчерпывающее «Нет» на синем стикере, приклеила его к корзинке. – Ты знаешь, что с этим делать.

Юноша закатил глаза.

Другого от их Снежной королевы никто не ожидал. Это уже стало какой-то закономерностью: Эрик приносил цветы, а потом возвращал их обратно отправителю, который, почему-то, после очередного отказа лишь больше воодушевлялся и бормотал что-то про покорение новых высот. То ли наивный, то ли просто дурак.

Быстро замяв эту тему, посыльный исчез так же быстро, как и появился, успев на обратном пути раздать ещё парочку конвертов. С его уходом в отделе снова закипела работа.

Настенные часы, висевшие над куллером у окна, показывали начало полудня.

Туман над Манчестером рассеялся, позволяя солнечным лучам затопить улицы, проспекты, скверы и парки города.

III.

В кастрюле, звучно шипя и пенясь, кипела светло-сиреневая жидкость непонятного происхождения.

Триш помешивала ароматное варево небольшим черпаком и изредка посматривала в старую книгу, вслух зачитывая какие-то отдельные составные части рецепта.

Рядом с потрёпанным фолиантом, на расстеленном куске плотной ткани, лежали разнообразные высушенные травы, связанные в маленькие пучки, а чуть дальше покоились четыре закупоренные склянки, содержимое которых было разного цвета, сорта и консистенции.

Холмс редко приходилось делать какие-нибудь отвары, потому что большую часть времени она пыталась забыть о своём происхождении. Ей было неуютно, неудобно и даже малость стыдно.

Ведьма.

Каждый раз, когда она слышала это слово (даже если оно не относилось, как обращение к ней), Терри будто диагностировали смертельную болезнь, от звучания которой внутри всё скручивалось в тугой, липкий узел.

Она должна была признаться, что иногда навыки и умения, данные ей предками, могли неплохо пригодиться, но чаще всего они доставляли лишь головную боль: чего стоили одни только ежемесячные отчёты главе Ко́вена, который требовал от каждой ведьмы дисциплины и примерного поведения.

Быть ведьмой в современном мире – почти то же самое, что быть самым разыскиваемым государственным преступником.

Лишь ограниченный круг лиц мог знать об этом. Только проверенных и надёжных людей можно было посвятить в эту тайну.

Один неверный шаг или применение своих индивидуальных способностей на людях – и весь Ковен окажется под угрозой.

Современные инквизиторы с радостью привяжут каждую найденную ими ведьму к столбу, щедро обольют бензином и кинут спичку, а потом воспользуются государственными связями и скроют своё преступление.

Варево в кастрюле полыхнуло тёмно-фиолетовым и вернулось к своему изначальному состоянию. Патрисия отвлеклась от тяжёлых раздумий и расценила это, как знак полнейшей готовности.

В последнее время у неё частенько случалась бессонница, против которой не помогали никакие нововведения современной медицины. Сегодня её окончательно доконала неспособность уснуть, поэтому пришлось прибегнуть к помощи книги, которую оставила ей в наследство драгоценная маман.

К счастью, ингредиенты было достаточно легко достать, поэтому, когда Триш закончила варить, на часах было всего девять вечера.

Испустив облегчённый выдох, она выключила плиту, обтёрла вспотевшие ладони об фартук и перелила часть этого своеобразного «зелья» в заранее приготовленную колбу, чтобы выпить позже.

Остатки же, накрытые крышкой, остались стоять на соседней конфорке (чтобы ничего не переварилось).

Ещё раз пробежавшись глазами по рецепту, Терри заметила мелкое рукописное примечание, что эффект приходит не сразу, и, преисполненная чистой ленью, отложив уборку на мистическое «потом», решила принять душ перед тем, как ложиться спать.

Подхватив со стола телефон, она выбрала в папке «музыка» микс: «вой-как-кошка-вместе-с-поп-идолами» и положила телефон на умывальник, чтобы слышать музыку даже сквозь шум воды.

– «Каждый хочет кого-то, кто не хочет его или хочет кого-нибудь другого, детка», – напевала уже давно заученный текст любимой песни Триш, стараясь не отставать от Патрика Стампа, и одновременно намыливала голову.

Душ и волнующая перспектива проспать всю ночь напролёт, казалось, взбодрили её ещё сильнее. Хорошее настроение позволяло Терри изредка переходить на нарочно изломанный, действительно почти кошачий, вой.

Однако после того, как она уже приготовилась отойти ко сну, предварительно залив в себя всю колбу приготовленного отвара, телефон противно завибрировал и экран засветился, оповещая о том, что надоедливому мистеру Стюарту не поздоровится, если причина его звонка не будет оправданной.

Как оказалось, звонил ей далеко не Джимми.

Судя по словам взволнованной горничной, Стюарт бесследно исчез, не оставив записки.

Триш хотела сказать, что её не касаются личные дела мистера Стюарта, но женщина была на грани истерики и ей (чёрт возьми!) удалось уговорить Холмс пройтись по местам, где мог бы сейчас находиться Джим, потому что до этого он всегда отвечал на звонки и предупреждал о своих уходах.

– Поверить не могу, что я это делаю, – пробубнила Терри. Она в спешке натянула куртку и, подхватив сумку с тумбочки, раздражённо шагнула за дверь.

IV.

Совершенно не глядя на дорогу, Холмс шагала исключительно по наитию. Она по памяти двигалась к лестнице, чтобы спуститься на улицу.

Всё её драгоценное внимание было приковано к экрану мобильного и в тот момент Триш не особо волновалась на счёт того, что могла упасть. Она пыталась добиться ответа от Стюарта возмущёнными сообщениями и звонками, однако всё было без толку, хотя раньше этот надоедливый поклонник поднимал трубку после первого же гудка.

Раздражённо швырнув сотовый в сумку, на дне которой брякнули баночки с таблетками, Патрисия остановилась, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Если Джимми завтра, как ни в чём ни бывало появится на работе, она точно нальёт ему слабительное в чай или нашлёт словесную порчу, чтобы Стюарт даже не думал к ней больше подойти. Беспечный оптимист!

Поглощённая мысленными грубыми порицаниями нерадивого знакомого, она не сразу заметила изменения в окружающей среде.

Лишь в тот момент, когда она с закрытыми глазами шагнула вправо, где должен был по идее находиться поворот и лестница, Терри наткнулась на преграду и заподозрила неладное.

Нечто мягкое, похожее на волосы, защекотало шею и подбородок (застегнуть куртку она так и не потрудилась), а живот натолкнулся на два горизонтальных поручня, которые были, почему-то, довольно разными по ощущениям – один мягкий и тряпичный, а другой, кажется, деревянный.

Триш отшатнулась и, не удержав равновесия, свалилась на спину, коротко вскрикнув. Сумка выпала из её рук. Кажется, она угодила в какого-то прохожего судя по тому, как охнул незнакомец.

Громко извинившись за свою неловкость и за то, что не смотрела, куда шла, она раскрыла глаза и тут же застыла в немом оцепенении.

Её остекленевший взгляд столкнулся с чужим – ошеломлённым и полным недоумения.

Терри содрогнулась от ужаса, а почувствовав, что сбросила с себя мгновенное остолбенение, резко вскочила на ноги и попятилась назад, испуганно озираясь по сторонам.

Не то. Всё не то.

Обстановка, люди, даже время суток!

Если это была чья-то шутка, то совсем не смешная и жуткая.

Если это был какой-то побочный эффект от приготовленного отвара, то Патрисия ни за что больше не прикоснётся к той книге и забудет, что она ведьма.

Если это был сон, то лучше бы ей поскорее проснуться.

Время общего ступора закончилось, когда один из присутствовавших здесь мужчин встал со своего стула.

Терри посмотрела на него с выражением праведного ужаса на лице и почувствовала, что вот-вот заплачет: враждебный взгляд незнакомца обжёг её арктическим холодом.

Этот ночной кошмар был слишком реален, чтобы обернуться сном. Иллюзии не умели наводить на неё такой страх.

– Мамочки… – у Триш невольно затряслись поджилки.

Пока остальные оставались безмолвными и бездействующими участниками, мужчина, лицо которого застыло непроницаемой маской, словно каменное изваяние скульптора, шагнул к Патрисии и та резко дёрнулась назад, поясницей больно уткнувшись в твёрдый выступ, похожий на край подоконника.

Она бы бросилась наутёк. Если бы только ноги её слушались.

Триш в один момент забыла про всё на свете – про бессонницу, про отвар, про сумку и про Стюарта.

Ей казалось, что подпусти она этого человека к себе ещё ближе, и он свернёт ей шею голыми руками. Мужчина с острым, изучающим, пронизывающим до самых костей, взглядом, он был неимоверно опасен.

Бесчисленные вопросы, которые вихрем носились по черепной коробке, не позволили ей сориентироваться и лишь больше погружали в панику. Изнутри кто-то, не жалея ни капли, словно плескал тёмной краской, мешая обдумать всё или, хотя бы, усмирить свой страх.

– Алауди, – голос единственной женщины, что присутствовала в помещении, заставил мужчину остановиться. – Вернись, пожалуйста. Ты очень напугал её – видишь?

Терри нервным движением резко повернула голову к незнакомке, которая заинтересованно взглянула на девушку.

Триш совершенно ничего не понимала.

Она схватилась левой рукой за голову, посмотрела в пространство перед собой и обратила внимание на то, что тот мужчина, на которого ей не повезло натолкнуться, тоже встал, как и его друг, с любопытством и неожиданно мягкой улыбкой, изучая её.

Но это, пожалуй, было последним её воспоминанием, потому что в круговороте эмоций, которые сменялись чаще, чем она успевала полностью осознать их, Триш потеряла способность здраво мыслить.

Глаза её закатились и сознание, послав на прощание воздушный поцелуй и пожелав мягкого столкновения с полом, укатило в отпуск.

Огромные напольные часы вновь показывали десять утра.

Комментарий к Часть первая. Теория случайностей.

1) У героини два имени (Патрисия и Терри), поскольку в некоторых странах (в том числе и в Англии) принято давать детям двойное, а то и тройное имя.

2) Ковен – традиционное обозначение сообщества ведьм.

3) Песня, которая упоминается в тексте: “Patrick Stump – Everybody Wants Somebody”

========== Часть вторая. Бесполезное чутьё. ==========

I.

Голова трещала так, словно накануне Джотто сильно переборщил с алкоголем.

Сегодняшним утром он проснулся в скверном расположении духа, обеспокоенный весьма неоднозначным предчувствием грядущих перемен. Такого с ним не случалось довольно давно. К тому же, эту тревогу отнюдь не унимало осознание того, что все его предощущения имели весьма нехорошую тенденцию – сбываться.

Он порядком отвык от этих предчувствий – расслабился из-за наступившей поры относительного спокойствия, в которой единственное, что от него требовалось, это читать рапорты, отчёты и (реже) донесения, время от времени проверять благосостояние семей в устоявшемся Альянсе и выполнять другую работу, не требующую ведения активных боевых действий и принятия сложных решений.

Примо не планировал делиться своими ощущениями с кем-то из своих друзей. Он не желал беспокоить их, глубоко в душе питая надежду, что всё обойдётся меньшим злом (если это будет именно оно).

Мужчина неравномерно выдохнул и слабо качнул головой, будто бы пытаясь отогнать все эти назойливые мысли о том, что ещё даже не успело произойти (ни к чему накручивать себя раньше времени).

Довольно бессмысленно поправив запонки на манжетах рубашки, отчего-то желая как можно дольше тянуть время, он нерасторопно надел жилет и принялся лениво застёгивать пуговицы.

Собственно, за этим занятием его и застал бесцеремонно ворвавшийся в комнату друг.

Судя по недовольному лицу, Джи, как и Джотто, не был впечатлён на редкость хорошей погодой (в последние несколько дней то и дело шли сплошные дожди).

Арчери выглядел слегка помятым и не выспавшимся, и Примо невольно подумал о том, что его друг тоже пришёл к скоротечному выводу, что затея Елены, как он и предполагал, вполне могла бы подождать до обеда.

– Все уже собрались в зале и ждут только тебя, – не извинившись за то, что ворвался без стука, сообщил мужчина и критичным взглядом осмотрел главу семьи, после чего добавил: – Алауди скромно попросил меня тонко намекнуть, что задушит тебя твоим же галстуком, если не поторопишься.

Джотто косо усмехнулся.

– Меня больше беспокоит, что скажет на моё опоздание Елена, – откликнулся он и шагнул к выходу, бросив беглый взгляд на часы, которые стояли на прикроватной тумбе. Ещё двадцать с лишним минут до десяти утра. Задержится ещё на пару минут, и головы ему точно не сносить.

Елена была во всех смыслах чудесной женщиной: умной, рассудительной, сострадательной и красивой.

Однако никто в Вонголе уже давно не обманывался этим и знал, что эта мадмуазель имела свои рычаги давления на каждого мужчину в их семье (особенно это касалось непримиримых друзей, Деймона и Алауди).

Елена умело манипулировала собственными слабыми и сильными сторонами, и при этом все без исключения любили её, считая драгоценным членом семьи.

Хорошее отношение к ней было соткано из сплошных противоречий и Джотто находил в этом нечто диковинное – необычное и интересное.

Никто не мог поспорить с мнением о том, что Деймону Спейду повезло быть возлюбленным этой женщины, хотя частенько закрадывались мысли о том, что иногда Спейду приходилось несладко.

– Впервые я вижу, чтобы ты опаздывал, – недовольно заметила Елена, как только Джи и Джотто появились в поле зрения.

– Я проспал, – неловко улыбнулся Примо, надеясь этим нелепым оправданием усмирить раздражение подруги.

– У нас есть неразрешённый вопрос, – деловитым тоном произнесла женщина и присела на стул, который ей любезно отодвинул Спейд. – Чем раньше мы начнём, тем больше будет времени всё хорошенько обсудить.

Джотто имел лишь смутные догадки, о чём именно хотела поговорить с ними Елена.

В последнее время среди знати ходил нездоровый слушок, мол: на юге Италии стало как-то неспокойно.

Разумеется, мелкие конфликты неизбежно вспыхивали попеременно тут и там, однако пока что не приносили никаких неудобств.

И всех настораживало это многообещающее «пока что».

Последняя сплетня, которую дочь принца услышала лишь вскользь, но запомнила достаточно хорошо, заключалась в том, что какие-то умники возомнили себя новым законом и начали учинять беспорядки в малоизвестном южном городке.

Их деятельность довольно быстро пресекли, однако жители до сих пор не могли отойти от потрясения – так далеко бандиты прежде не забирались.

Вонгола Примо сосредоточенно хмурил брови и пытался сконцентрировать своё внимание, отодвинув головную боль на второй план.

Всё, что изложила им сейчас Елена, наводило на подозрения и вызывало ощущение, словно назревала буря, которая могла подчистую смести всё то, что они с таким трудом построили.

Но пока что это были всего лишь догадки. Прежде чем принимать решения, стоило всё перепроверить и обдумать ещё не раз и не два.

Он не успел выразить свои мысли вслух.

Без единого скрипа дверь отворилась, привлекая к себе всеобщее внимание.

В зал, не поднимая головы, вошла незнакомая Джотто девушка.

Поначалу мужчина посчитал, что это была знакомая кого-то из его друзей и порывался спросить, кто её сюда пригласил, ведь просто так сюда никого бы не пустили, а прислуга непременно сообщила бы о прибытии гостьи.

Однако, обменявшись вопросительными взглядами с остальными, он понял, что ни один из присутствовавших здесь ни сном ни духом не догадывался о личности этой девушки. Это привело его в ещё большее замешательство, но к его собственному удивлению, не вызвало должного чувства тревоги.

Примо понимал, что в данный момент его друзей даже в бо́льшей степени заинтересовало бездействие главы семьи.

Им было непонятно, по какой причине Джотто совершенно не был обеспокоен и почему он просто с безмолвным интересом наблюдал за этой в крайней степени странной особой, не предпринимая каких-либо попыток к защите.

Ответ, на самом деле, был до безобразия прост – интуиция молчала. Головная боль отступила, и даже когда незнакомка подошла к нему почти вплотную, мужчина не почувствовал никаких опасений. Лишь интерес.

Только вот Алауди совсем не разделял любопытства Примо.

Он напугал несчастную до полуобморочного состояния, а когда та всё же потеряла сознание от ужаса и шока, попытался настоять на том, чтобы на возможную шпионку надели наручники и установили за ней надзор.

– Это моветон – так обращаться с несчастной, господа. Ей, возможно, нужна наша помощь, – категорично возразила Елена и приложила ко лбу незнакомки влажную тряпку.

Общим решением было принято отложить разговор на более благоприятное время, поэтому неожиданное прибавление разместили в одной из гостевых комнат.

Бессознательная гостья была бледна, но дышала равномерно и свободно («просто переутомилась» – вынесла вердикт дочь принца), поэтому за её здоровье никто особо не волновался.

– Моветон – неизвестными способами пробираться туда, куда не приглашали, – грубо обрубил Алауди. – Она может быть опасна.

– Не позволю, – упрямо заявила женщина. – Если есть острая нужда, то можешь стеречь её под дверью. Но заковать её в наручники, как преступницу, не выяснив всех обстоятельств, я не позволю.

Елену совершенно не смутил раздражённый взгляд друга. Она давно уже привыкла к тому, что этот товарищ почти всегда ходил угрюмый и всем недовольный, и даже во сне сохранял своё каменное выражение лица.

– Не гримасничай, – она мягко улыбнулась и укрыла девушку пледом, чтобы прикрыть её «неподобающий леди внешний вид». – Разве тебе самому не интересен её внешний вид? К тому же, она выглядела сбитой с толку не меньше, чем все мы.

– Твоё доверие к людям когда-нибудь тебя погубит, – сокрушённо покачал головой Алауди.

– Я согласен с ней. Оставь бедную девушку в покое, – вступился за подругу Джотто, украдкой взглянув на незнакомку, однако быстро вернув своё внимание хранителю. – И кстати, тебе, мой друг, тоже не мешало бы приобрести хоть каплю того доверия, что есть у Елены.

– … Иначе так и останешься одиноким холостяком, до скончания веков, – ласково пропела женщина и, как ни в чём ни бывало, выпорхнула из комнаты, оставив после себя неловкую тишину и тонкий шлейф дорогих духов.

Почувствовав, что раздражение друга стремительно набирало обороты, Примо тоже поспешил унести ноги подальше от эпицентра. А следом за ним, насмешливо усмехнувшись, из виду скрылся и Джи.

Алауди только нервно чертыхнулся и сделал мысленную заметку: хорошенько приложить Спейда головой обо что-нибудь твёрдое, чтобы нерадивый иллюзионист наконец-то взялся воспитывать свою женщину.

Почему разговор о мерах предосторожности внезапно оказался хитро вывернут в сторону его холостяцкой жизни, оставалось загадкой – Елене всегда удавалось удивлять их даже тогда, когда удивляться было нечему.

II.

Триш трудно просыпалась, словно выплывала из вязкой, тягучей дремоты.

Она потёрла тонкими узкими ладонями глаза и, медленно распахнув веки, не сразу поняла, где находится. Её взгляд был направлен на высокие светлые потолки, что навело мысли о больнице, однако отсутствие характерного запаха лекарственных средств и окружающего шума быстро отодвинуло эту идею.

Всё ещё одурманенная мутным сновидением, Терри приподнялась на локтях и, приняв сидячее положение, попыталась сфокусировать взгляд, чтобы осмотреться получше. Окружающие предметы приобрели чёткость лишь спустя несколько секунд, а контроль над собственными мыслями и воспоминаниями о вчерашнем вечере настигли её через минуту или две.

Холмс тут же обеспокоенно покрутила головой, взглядом выискивая среди предметов внутреннего интерьера незнакомой комнаты свою сумку.

Словно назло, искомого предмета не нашлось ни на прикроватной тумбочке, ни на резном стуле у туалетного столика, ни в кресле с мягкой (наверняка дорогой) обивкой, которое стояло у окна.

Кругом был сплошной антиквариат и в голову Патрисии закрались безумные мысли о заботливом смотрителе музея, который подобрал её, внезапно лишившуюся чувств где-нибудь посреди улицы.

Ей было крайне трудно поверить в то, что выйдя из квартиры, она оказалась не в коридоре своего дома, а в незнакомом зале, где на неё таращились, как на диковинного зверя.

– Не важно, потом разберусь. Сначала нужно выбраться из этого места.

Убедившись, что она достаточно хорошо себя чувствует для каких-то активных действий, Триш осторожно приоткрыла дверь, которая, предположительно, вела к выходу из комнаты, и с опаской выглянула наружу. Никого.

Её действительно вот так просто оставили без охраны? Совсем глупые что ли?

Но ей же лучше.

Девушка плавно ступила на дощатый пол длинного, широкого коридора, стараясь не издавать лишнего шума, и посмотрела сначала вправо, а затем влево, решая, куда бы ей лучше пойти, чтобы найти выход. Судя по размерам комнаты, этот дом был довольно большим, так что таких коридоров в нём могло быть бесчисленное множество.

Чутьё ведьмы по-скотски подло молчало. Интуиция засунула себе в рот кляп и даже намёками не могла обмолвиться, в какую сторону стоило следовать.

Терри всеми силами пыталась не поддаться панике, что захлестнула её не так давно и вынудила позорно отключиться (хотя, возможно, это был поздний эффект отвара?).

Девушка поколебалась ещё несколько мгновений, а после, всё-таки приняла решение, повернулась налево и неуверенно пошла прямо по коридору, залитому солнечными лучами, которые пробивались сквозь преграды из редких облаков.

Миновав несколько коридоров и один лестничный пролёт, Триш остановилась и поняла, что, несмотря на попытки запомнить свой маршрут, чтобы в случае чего вернуться обратно, она окончательно заблудилась. В каждом коридоре было, как минимум, по три-четыре комнаты с запертыми дверьми. Надежда найти выход с каждой пройденной секундой становилась всё более далёкой и призрачной.

А потом на глаза ей попалось приоткрытое окно.

– Ну, Шерлок, не можешь выйти через дверь, значит выйдешь через окно, – пытаясь словами поднять самой себе боевой дух, громким шепотом произнесла Холмс и настежь распахнула створку, на глаз отмеряя расстояние от подоконника до земли (или до ближайшей ветки дерева, что стояло рядом, что казалось безопаснее, чем просто прыгать). – Будем надеяться, что я сломаю палец или руку, а не каблук…

Терри с жалостью посмотрела на свои новые, начищенные до блеска ботинки и, почти пустив скупую, скаредную слезу, с тяжёлым сердцем вскарабкалась на подоконник. Было невыносимо трудно осознанно портить вещи.

Она крепко зажмурилась, сжала кулаки и приготовилась прыгнуть.

– Чёрт возьми! Куда ж ты полезла-то?!

Прежде чем Триш успела сделать хоть какое-то движение, её перехватили поперёк талии и рывком сдёрнули с подоконника, при этом умудрившись опрокинуть цветочный горшок.

Терри задёргалась, попыталась вырваться из чужих рук и почти укусила неизвестного, который не дал ей прыгнуть (зубы клацнули в паре миллиметров от предплечья).

Увы, никаких навыков борьбы Холмс отродясь не имела, а по физкультуре в школе всегда зарабатывала самый низкий балл (и тот – за теоретические знания), так что её жалкие попытки сопротивления быстро пресекли.

Мужчине хватило одной руки, чтобы крепко удерживать оба её запястья за спиной.

Можно было бы наступить ему каблуком на ногу, но не факт, что после этого Патрисия успела бы убежать (да и куда ей, собственно, было бежать?).

– Прежде ты не казалась такой бешеной. Кажется, я начинаю понимать Алауди.

Ничего не ответив, Терри лишь нервно дёрнулась.

С опозданием, но до неё всё же дошло, что неизвестный говорил на чистом итальянском (как и та женщина, которую Триш видела в момент своего появления).

Что ж, по крайней мере, родной язык. Значит не придётся пользоваться своими способностями, чтобы понимать местных и общаться с ними (конечно же, если Патрисия вспомнит нужную комбинацию латинских слов для этого).

– Заходи, – скомандовал мужчина, распахнув перед Холмс одну из дверей.

Хмуро осмотрев слегка изумлённые лица тех самых людей, которых увидела, только попав сюда, девушка несмело шагнула в комнату, как ей и было сказано.

Как только дверь за спиной Триш закрылась, незнакомец отпустил её запястья и отошёл.

– Удачно посетил уборную? – с толикой насмешки поинтересовался один из присутствовавших здесь мужчин, издав непонятного рода звук, который был одновременно похож на смех и на речевой дефект.

– Скорее удачно не дал девчонке разбиться насмерть.

Терри молчаливо метнула в него испепеляющий взгляд и отступила назад.

Оставив чашку на блюдце на кофейном столике, с дивана поднялась женщина и благосклонно улыбнулась.

– Не стойте, пожалуйста так далеко, – она приподняла подол своего шикарного платья и приблизилась к настороженной дружелюбным тоном Триш. – Присядьте с нами. Хотите немного перекусить? Наверняка вы голодны.

Девушка отшатнулась от незнакомки в сторону, как от прокажённой, и спиной наткнулась на кого-то ещё (боже! Сколько же здесь было людей?).

Юноша (предположительно, ровесник Терри) лениво приоткрыл один глаз и, окинув оценивающим взглядом оцепеневшую Патрисию, отстранился от неё, удобно устроившись в свободном кресле, словно отгородившись от всех.

– Не стоит бояться, – заговорил ещё один мужчина, который, в отличие от всех остальных, изначально не был враждебно настроен к Холмс. – Мы всего лишь хотим побеседовать с вами.

Триш помрачнела.

– Где моя сумка? – немного замявшись, наконец спросила она, заметно удивив всех то ли отсутствием акцента в своей речи, то ли фактом того, что вообще была способна говорить.

– Мы непременно вернём её вам, – явно обрадовавшись тому, что Патрисия наконец-то заговорила, женщина плавно обхватила ладонью пальцы девушки и повела к дивану, усадив рядом с собой. – Джотто прав – не пугайтесь. Мы не причиним вреда.

– Если вы, конечно, не решите наброситься на кого-то из нас, – сделав акцент на местоимении «вы», добавил мужчина с колким, холодным взглядом, от которого вымораживало все внутренности.

– Алауди, – укоризненно взглянула на него незнакомка. – Сколько можно? Мы ведь договорились, что ты не будешь её запугивать.

– Это было всего лишь предупреждение, Елена.

Терри даже не посмотрела в его сторону.

Она запомнила его внешность: мужчина был бесспорно хорош собой. Но это не умаляло и сотой доли тех опасений и страха, которые испытывала Терри, при одном лишь взгляде на него.

– Получилось весьма неловко. С нашей стороны было не вежливо пугать вас. Прошу прощения, – любезно произнёс мужчина, сидевший напротив Триш. – Вы можете нам доверять, синьорина. Мы не обидим вас.

Терри вопросительно-издевательски изогнула левую бровь, многозначительно посмотрела на собеседника, молчаливо спрашивая: «Да что ты говоришь?». Мужчина даже не моргнул, продолжая дружелюбно улыбаться. Девушка внутренне напряглась: эта улыбка странным образом оказывала нешуточное эмоциональное воздействие, сродни прессингу.