Текст книги "Маскарад: Последние ночи (СИ)"
Автор книги: -Торнадо-
Жанр:
Роман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)
Вовремя выставленный вперед металлический черенок лопаты спас девушку от порции ударов, которыми ассасин парализовала Тремера до такой степени, что он не мог сотворить ни одного заклинания из-за сильной боли, что мешала концентрации. Хмыкнув, убийца резко выбросила кинжал вперед, и на этот раз ее старания увенчались некоторым успехом – Иола отскочила назад, но рукав ее куртки и рукав рубашки были пропороты. Плечо, к счастью, задето не было.
– Киллер, – прорычала вампирша, внимательнее присмотревшись к стилю боя и поняв, чего именно хочет нападавшая. – Наемник, которого послали убить меня. Но они ошиблись, это не моя последняя ночь.
Резкий рывок, и вот уже девица вынуждена отпрыгивать назад, дабы не попасть под удар своей цели. Задорно хмыкнув, словно говоря: «Неплохо сработано», киллер снова нападает, но на этот раз ей удается вонзить кинжал аккурат под ребро Иолы, которая отмечает, что попади лезвие в сердце, это стало бы серьезной проблемой. Невзирая на боль и используя Могущество в ответ, Делец крепко схватила противницу и швырнула в стену. Судя по стилю боя, этой же Дисциплины у нее нет, так что обе примерно равны. Иола – хорошо обученный Делец Смерти, а эта – явно скрытный боец, у каждой есть свои преимущества.
Новый раунд начался. Вместе с новыми порезами и ударами, коих обеим сторонам досталось немало. Павлиди и раньше доводилось сражаться с Сородичами один на один, но практически никто из них не вел настолько грязную игру. Бруха видела, что Юрайя понемногу оправляется, поэтому мысленно понадеялась на его поддержку. Единственным желанием было, чтобы он сумел применить хоть что-то, чтобы обездвижить киллера. Но, чем дольше длился этой бой, тем больше Иола понимала, что ей придется рассчитывать лишь на себя...
А пока оставшаяся без поддержки Иола разбиралась с из ниоткуда выскочившим наемным убийцей, Сэм наткнулся в конце своего коридора на комнату примерно того же размера, что и предполагаемая операционная с хламом. Только это помещение было оформлено под спальню с кучей кроватей и запиралось на неплохой замок, который без ключа точно не открыть. Сэму повезло, дверь была не заперта, и он беспрепятственно зашел внутрь. Только дальше сразу не пошел, застыв на пороге. Увиденное повергло Дельца в шок.
На трех постелях из шести лежали мертвые подростки с ярко выраженными признаками чумы. Подходить к ним Сородич не стал, опасаясь заражения. Сделав на всякий случай шаг назад, он присмотрелся повнимательнее и увидел, что вдалеке лежит еще одно небольшое тело. Судя по всему, совсем еще ребенок. Мертвый, конечно же.
Радуясь, что его не может вырвать, Сэм хотел выхватить телефон и немедленно звать друзей к себе, но вспомнил, что связь в канализации не ловит, поэтому он быстро сделал несколько снимков, чтобы было что показать остальным. Если эта угроза примет капитальный оборот, точно вмешается кто-то посерьезнее врачей и полиции. Каин, хоть бы Ирма успела сделать так, чтобы никто ничего не начал искать!
На первый взгляд ничего необычного, умершие подростки и чей-то младший братик или сестричка отравились алкоголем и вырубились там же, где тусили. Отдельный вопрос, что среди старшеклассников делал ребенок, но не это важно. Важно то, откуда в убежище школьников появилась зараза. Скорее всего, кто-то из сектантов обнаружил убежище и решил превратить его в боевой полигон. Неизвестно, каким образом детей заразили чумой, но результат налицо, никто не выжил. Бывший обитатель логова мог отправиться на поиски следующей жертвы, но его, к счастью, настигла Окончательная смерть.
Сделав еще несколько снимков, насколько позволяло мрачное освещение, Сэм поспешил убраться из обители кошмара и вернуться на условленное место. Время давно прошло, и Делец хотел уходить один, как вдруг услышал странный шум и, недолго думая, рванул на звук настолько быстро, насколько смог. Но, к сожалению, Уоррен опоздал и прибыл к самому концу схватки. Взору Сэмюэла предстал скрюченный Юрайя на полу, но более-менее оправившийся от шока (повезло, что Иола догадалась захватить пакеты с кровью, что ускорило регенерацию), хоть и раненая, но довольная собой сокланница и некто, одетый в черное, с обломком ножки от табуретки в груди, неподвижно лежащий на полу.
– Так и знал, что вас одних нельзя оставлять! – воскликнул Делец, подбегая к другу. – Ты как?
– Все болит, – простонал Юрайя. – Помоги мне встать, пожалуйста.
Без особых усилий Бруха подхватил Юрайю за пояс и легко довел его до поломанного, но годящегося для отдыха кресла. Усадив пострадавшего и оставив дальше приходить в себя, он вернулся к подруге и, присев на корточки, снял маску с обездвиженной убийцы.
– Девчонка, – доложил Сэм. – Что-то среднее между девушкой и молодой женщиной, голубые глаза, хрен разберешь, какого цвета волосы... То ли русые, то ли...
– Да зачем мне это, блин, знать?! – не сдержалась Иола. – Хотя погоди…
Павлиди подошла ближе и убедилась, что соклановец говорит правду. Убийца выглядела вполне симпатично и нисколько не походила на девушку южных кровей, тогда как Делец знала, что Ассамиты преимущественно выбирают себе Птенцов на Востоке. Но нападавшая явно не принадлежала к этому клану, иначе давно сумела бы убить всех, кто находился рядом. Недаром восточные убийцы славились своим непревзойденным мастерством. Кто же тогда Обратил эту вампиршу и зачем послал убивать?
– Ну дела, – присвистнул Уоррен. – Мало нам было всех имеющихся проблем, теперь у нас еще и киллер, которого послали убить тебя. Есть идеи, кто мог это сделать?
– Без понятия, – у девушки в самом деле не было никаких мыслей на этот счет. – Учитывая репутацию Виктора и что я – его дочь, это может быть кто угодно.
– Может, это Крэйвен? Взял и нанял ее, чтобы отомстить за отказ.
– Нет, точно не его профиль, – фыркнула Бруха. – Как говорит Фэйт, мозгов не хватит.
Мимоходом промелькнула мысль, что если бы были контакты, то Шериф Будапешта точно подсказала бы, как действовать в сложившейся ситуации. Увы, она ничего не оставила для связи. Но и Вере Горски тоже звонить не стоит. Сначала нужно посоветоваться со всеми и решить, что делать.
– Вызываем такси, – простонал Юрайя с кресла. – На автобусе я точно не доеду.
– Нас в таком виде туда и не пустят, – мрачно резюмировал Сэм.
Магазин Айзека Абрамса, та же ночь
– Ну и дела, – протянула Кассандра. – Не удивлюсь, если это…
– Да хорош все грехи на меня валить, – несмотря на хорошую подкормку, Тремер так и не восстановился полностью.
– А кто вечно юморит не к месту и вляпывается в неприятности?
– Перестаньте, – как только слово взял Барон, все тут же затихли. – То, что вы сумели обездвижить убийцу и поймать ее, уже большой плюс. Одну минуту, – попросил Айзек, вставая,– уберите, пожалуйста, оружие.
– Не поняли, – настороженно произнес Сэм.
Вместо ответа Абрамс подошел к обездвиженной наемнице и одним-единственным рывком вырвал импровизированный кол из груди. Рана не затянулась – видимо, девушка берегла остатки сил и крови, чтобы не впасть в торпор. Все же бой с Иолой едва не стоил ей жизни. Похоже, заказчик недооценил силы выбранной жертвы и был уверен, что выбранная им девушка справится.
– Поживете с мое, и научитесь видеть и понимать то, что вижу я, – спокойно произнес мужчина. – Нет нужды применять силу. Взгляните на нее, она практически бессильна.
– Убейте… меня… – простонала ассасинка.
– Сначала ты ответишь на все вопросы, потом мы решим, что с тобой делать, – Иола была готова стрелять, если ей покажется, что что-то не так. – Ты поняла?
Еле заметный кивок.
– Вот и славно. Кто ты? Назовись. Предупреждаю, без глупостей.
– М-ме-н-н-я… – хрипела вампирша, – з-з-зов-ву-т… Фи-ру-зе, – на большее сил не хватило, и пленница попыталась поднять голову, но опустила ее обратно на пол. – Я наемник. Мне сделали заказ.
– Это мы поняли, – Сэм показал Фирузе пакет с кровью, который с разрешения хозяина магазина достал из холодильника. – Говори дальше и получишь это. Расскажи, кто тебя сюда послал?
– Крэйвен, – вдруг отчетливо произнесла ассасин. – Крэйвен из клана Тореадор, потомок леди Амелии.
От услышанного Иола села там же, где стояла, благо за спиной было одно из кресел. Значит, догадки близкого друга все-таки были верны, и Сенешаль Виктора додумался нанять убийцу. Неужели действительно решил отомстить таким вот способом за отказ быть с ним? Почему именно она? Ладно Фэйт, с ней он точно не справился бы. Но Эйлин? Она не боец, ее злодей уделал бы в два счета.
И потом, Павлиди никогда не знала, чьим именно потомком является назойливый ухажер. Что ж, правда вылезла наружу.
– Говори, – выдохнула венгерка. – Я хочу знать все.
Возможно, Фирузе не хотела увязать в этом еще глубже. Возможно, она и не собиралась становиться убийцей, но она заговорила и выложила все, что знала сама. Откуда-то Иола знала наверняка, что нападавшая говорит правду, ни на йоту не лжет.
Став Сородичем и получив новое имя взамен старого, Фирузе Бегум-хан долго не могла свыкнуться с тем, что вынуждена оставить прежнюю жизнь и начать другую под чьим-то руководством. Но Сиру удалось успокоить ее и объяснить плюсы бессмертия. Например, девушка обрела новые способности, которые может использовать по своему желанию. Для этого и существует Сир, который в течение определенного времени обучает свое Дитя и наблюдает за его повадками, после чего делает вывод, готов ли Птенец к самостоятельной жизни.
Поначалу Фирузе никак не могла заставить себя отзываться на новое имя, но постепенно привыкла. Если Сир говорит, что так нужно, значит, так нужно. Ее для людей больше не существует, для них она умерла, и использование прежних данных может сдать новоявленную вампиршу из клана Тореадор с потрохами, чего ни в коем случае допустить нельзя. Услышав, что обычно представители клана ценят искусство и красоту, Фирузе не смогла сдержать смешка. Если так, то зачем ее обучают боевым искусствам? Впрочем, Сир более опытный Сородич, он лучше знает, как свое Дитя воспитывать.
Шло время, Тореадор оценила то, что получила, в том числе свободу. Такое простое и в то же время сложное определение. Кто-то думает, что при наличии свободы можно делать все, что заблагорассудится, а кто-то считает, что свобода дается лишь в определенных рамках, чтобы не доставлять дискомфорт другим. Тот, кто получил долгожданное освобождение, стремится использовать его на всю катушку, но не всегда это кончается хорошо. Порой нужно уметь брать себя в руки и вовремя останавливаться. А иногда при наличии свободы нужно уметь стиснуть зубы и сделать то, что приказывают ради спасения тех, кто тебе дорог.
Примерно такие мысли крутились в голове Фирузе, когда Сир на ее пятом году обучения неожиданно сказал, что им нужно расстаться. Вампирша не понимала, в чем дело, просила объяснить, но мужчина только убеждал ее в правильности решения передать ее под опеку своему давнему другу, почти что брату. Фирузе смирилась, но в душе каждую ночь ждала того момента, когда сможет увидеть свою семью вновь.
– Я заново родилась в цыганском таборе, – глаза Фирузе не выражали ничего, кроме грусти. – Мой Сир не кто иной, как баро цыганского табора.
Как Фирузе поняла, этот Сородич давно отошел от дел клана, практически не реагировал на приглашения на разного рода мероприятия вроде выставок с балами и стал все больше времени уделять культуре, в которой родился. Со временем он собрал вокруг себя многих цыган и не-цыган, которые все равно стали в таборе своими. Постепенно различия стерлись, и в семье появлялись те, кто сам изъявил желание стать ее частью, и те, кого приглашали присоединиться. Баро принимал всех, кто просил у него защиты. Несмотря на то, что он был цыганом, его Создатель увидел в нем необходимые для Сородича качества.
Воспитывая дочь, цыган не думал, что когда-нибудь должен будет с ней расстаться. Увы, рок разлучил его с Птенцом, когда табор проходил через Будапешт. К самому баро никто не подумал лезть – понимали, что Сородич такого возраста смело может дать отпор любому обидчику (а то и вовсе убить, если его разозлить). А вот цыганская девушка показалась подходящей партией. Недолго думая, баро немедленно вызвал давнего друга на помощь, после чего приказал табору сниматься с места.
Фирузе думала, что больше никогда не увидит свою семью и старалась учиться как можно усерднее, чтобы друг отца был доволен. К сожалению, преследователи настигли их, и наставник принял решение разбегаться в разные стороны, чтобы не дать возможности схватить их. К тому времени ей как раз исполнилось тридцать лет, и спрятаться для Бегум-хан не составило труда. Успешно переждав бурю, она воссоединилась с тем, кто стал для нее всем после разлуки с Сиром и продолжила жить с ним.
Примерно через пару дней после воссоединения Фирузе с удивлением узнала от кого-то из Носферату, что с ее семьей все в порядке, табор прочно обосновался в Лос-Анджелесе. Недолго думая, счастливая девушка моментально отправилась туда, где воссоединилась с Сиром и сообщила о том, что благополучно пережила бурю в Европе, после чего переехала жить к тому, кто спас ей жизнь. На вопрос, могут ли они снова жить вместе, баро ответил, что пока еще не время для полного воссоединения семьи, но обязательно настанет ночь, когда они вновь будут вместе, а пока что Фирузе может смело приходить в табор и помогать всем цыганам.
Вампирша спокойно жила и думала, что ее след потерян, как вдруг неожиданно встретила Крэйвена в городе…
…– Думала, сможешь вечно бегать? – ухмыльнулся Тореадор, перегораживая дорогу. – Как видишь, я нашел тебя и здесь.
– Что тебе нужно? – Фирузе мгновенно извлекла кинжалы, которые прятала под верхней одеждой.
– Не советую этого делать, – в голосе Крэйвена прозвучали нотки издевательства. – Я пришел предложить тебе хорошие деньги. Как я слышал, вашему табору они более, чем нужны.
Девушка задумалась. С одной стороны, цыгане действительно нуждались в средствах. Ярмарка, которую основал табор, пользовалась популярностью среди жителей Лос-Анджелеса, но всякое оборудование выходит из строя, его нужно ремонтировать и менять на новое. Кроме того, людям требуется пища и медицинская помощь, а молодым нужны деньги на учебу и школьные принадлежности. Что ни говори, а в цыганских семьях всегда было много детей.
– Ты весьма неплоха для своего возраста. Сколько тебе, сорок? Или пятьдесят?
– Тридцать, – пробурчала цыганка, не сводя глаз с Сенешаля.
– Вот видишь, ты многого достигла, – льстил Крэйвен. – Я предлагаю тебе вот это, – он показал цифру, написанную на чеке, – а ты взамен устранишь того, кого я попрошу.
– Если вы решили нанять меня, то должны знать, какую валюту могут взять убийцы помимо обычных денег, – настала очередь Фирузе издеваться, хотя она дала себе слово, что будет стараться держать себя в руках, чтобы не накинуться на кого-то из Сородичей и не совершить Диаблери, чтобы заполучить чужую силу. Да и сказано это было только для того, чтобы непрошеный визитер отвалил.
Крэйвен усмехнулся. Другого ответа он и не ждал.
– Можешь выпить свою жертву всю, вся кровь твоя. Я хочу, чтобы она исчезла так, чтобы ее никто не нашел. Держи, – Тореадор протянул фотографию.
Фирузе мельком глянула на снимок. Изображенную на нем Иолу она узнала сразу. Дочь Виктора, Князя Будапешта, которому и служил стоящий перед ней Сородич. Только зачем ему убивать эту девушку? Не проще устранить самого Виктора? Тогда власть точно достанется ему сразу – он Сенешаль, а Сородичи на этой должности, как правило, были следующей кандидатурой на пост Князя. Если, конечно, Правящий Совет Будапешта так решит.
– А что, если я откажусь?
– Не поверишь, но я предусмотрел и такой вариант, – на губах нанимателя заиграла зловещая ухмылка.
Крэйвен предполагал и такой вариант, поэтому подстраховался заранее. Он продемонстрировал дочери цыганского баро несколько фото, на которых были изображены таборные цыгане. Затем он достал из кейса несколько листков бумаги, содержащих подробную информацию о каждом человеке и Сородиче, которые жили в таборе.
– Как видишь, я знаю все о каждом из вас. Выполнишь то, что я приказал – получишь много денег. Не выполнишь – все твои цыгане сгорят дотла, умрут медленной и мучительной смертью. Я уничтожу твой табор, если ты подведешь… Да, и не смотри так на меня, Фирузе, – тон Крэйвена стал еще более издевательским. – Я тебе не по зубам. От меня сложно избавиться, даже умелому бойцу вроде тебя...
– Я не могла сказать ему «нет», – в уголках глаз Фирузе показались кровавые слезинки. – Пойми, Иола, семья для цыгана всегда будет на первом месте. Я…
– Ты хотела спасти свою семью, – тихо закончила фразу Иола, закрывая глаза и плотно сжимая челюсти, чтобы не издать судорожный вздох.
Перед Дельцом снова встала необходимость сделать выбор. Справедливость требовала немедленно казнить наемницу, посланную Крэйвеном, а сострадание просило дать шанс на искупление. Павлиди чувствовала, что задержанная говорит только правду, хотя подобные манипуляции с целью надавить на жалость были частым приемом как среди людей, так и Сородичей. Но все же мало кто на пустом месте станет в таком контексте упоминать свою семью. Виктор, воспитывая Иолу, всегда говорил, что родные и близкие всегда должны быть превыше всего, всегда быть на первом месте. Только они поддержат в трудную минуту.
– Много вампиров в таборе?
– Шестеро, со мной и моим отцом, – ответила Фирузе, моргнув, и кровавые капельки скатились по щекам вниз. – Еще есть трое простых рабочих на ярмарке и Равнос, наша шувани.
– Шува… кто? – не понял Юрайя.
– Шувани. Цыганская ведьма, – вдруг сказал Джастин. – Что? – он непонимающе уставился на одновременно повернувшиеся в его сторону головы друзей. – Да, по телику видел, вот и знаю! И нечего на меня так пялиться!
– Клара хорошая, она всегда помогала табору, – Тореадор, вспоминая женщину-Равнос, слегка улыбнулась. – Именно она обучала меня цыганским порядкам.
– А ваши еще работают? – оживился неонат еще больше.
– Ярмарка открывается каждую ночь. Ты можешь прийти туда в любой момент.
Выслушав девушку, Сэм переглянулся с Иолой. После этого оба Бруха обменялись взглядами с другими членами группы и Айзеком. Не понадобилось ни единого слова, чтобы принять решение, но все-таки окончательный вердикт вынес именно Барон. Он кивнул Дельцам и поставил чистый стакан рядом с пакетом крови, который демонстрировал ранее. Сэмюэл встал с одной стороны от Тореадор, а Иола с другой. Общими усилиями они поставили Фирузе на ноги и усадили в освободившееся кресло. Джастин, не желая отставать, срезал ножницами уголок пакета и налил кровь в стакан.
Получив обещанное, Фирузе жадно выпила и ощутила, как возвращаются ее силы. Одного пакета было мало, конечно же. По крайней мере, ассасинка выпила достаточно, чтобы не испытывать сильную жажду крови и не кинуться на того, кто стоит ближе всех. Не хватало еще перейти с крови смертных на кровь Сородичей... Она ждала казни, которой не последовало. Что ж, значит, этот момент настанет сейчас, раз ее кормят хорошей кровью. Смертникам всегда перед гибелью дают хорошую еду.
– Сейчас ты слушаешь и киваешь, если хочешь сказать «да», Фирузе Бегум-хан, –
голос Иолы из дрожащего превратился в жесткий. – Как меня называли, я венгерская принцесса, а ты цыганская, но говорить буду именно я. Поняла?
Кивок.
– Я готова оставить тебе жизнь, но взамен потребую следующее: ты будешь делать только то, что говорим мы. Это ясно?
Еще один кивок.
– Хорошо. Про Крэйвена забудь, я не допущу, чтобы он навредил твоим близким, – Иола говорила и удивлялась самой себе, как легко удается вести себя так, словно она выступала перед важными Сородичами на светском приеме. – Подобный шантаж и угроза жизни непростительны, я добьюсь того, чтобы он получил суровое наказание. Полагаю, ты уже знаешь, чем мы занимаемся. Сейчас можешь говорить.
– Крэйвен передал все, – подтвердила Фирузе все опасения. – Тот Малкавиан…
– Малкавианка, – перебил ее Сэм. – Девушка была, не мужчина.
– Не девушка, – тихо поправила цыганка. – Мужчина.
Видя, что ее не понимают, Тореадор сказала, что Крэйвен четко указал ей на следующую цель. Та, точнее тот, кто в особняке Граута назвался именем Эйлин де Буа, не кто иной, как сбежавший из психушки сумасшедший, страдающий многогранным расстройством личности. В смертной жизни это выражалось не очень сильно, бедняга прекрасно помнил все, что делал, но воспринимал это так, как будто это происходило со стороны, а созданная в результате болезни личность была его другом. Элиас Дюбуа был Обращен неизвестным Сородичем, и болезнь ушла в худшую сторону. Он мог искренне считать себя тем, чья личность вылезала, а затем память стиралась подчистую. Элиас после возвращения к своей настоящей личности не помнил вообще ничего.
До того, как отправиться на поиски Иолы, Фирузе под конвоем Крэйвена пришлось лично принести этому Малкавиану Окончательную смерть. Пусть ему искусственно создали личность Эйлин де Буа, он мог ненароком что-то вспомнить и проболтаться. Пусть вероятность вспомнить содеянное была ничтожно мала, Крэйвен не хотел рисковать ничем. Схватив одного из детей, он поставил боевую цыганку перед выбором: либо она убивает Элиаса, или погибает этот ребенок, а следом за ним и остальные.
– Сами понимаете, что я выбрала.
– Не думала, что скажу, но ты уже принесла нам пользу,– произнесла Жизель. –Одним козлом меньше.
– Жаль его, – тихо добавила Кассандра. – Он был не в себе, не понимал, что с ним происходит и вот так закончил.
Не думая, что Сенешаль Виктора опустится до такого, Иола задумалась и вдруг ухмыльнулась. На недоумевающие взгляды она сказала, что ей в голову пришла замечательная идея. Если Крэйвен начал свою игру и причем такую подлую, то все они нанесут ему такой удар, от которого второй потомок Амелии уже не оправится. Павлиди хихикнула, что своими поступками Крэйвен дал ей карт-бланш на дальнейшие действия. По крайней мере, на суде она сможет продвигать теорию, что Крэйвен всегда завидовал Фэйт Линч и тому, что леди Амелия решила выбрать для себя другого Птенца, более толкового и сообразительного. Пользуясь тем, что она узнала от Фирузе, Иола легко сможет обвинить Сенешаля Будапешта в гибели Старейшины Тореадор.
– Сами видите, что происходит, – девушка развела руками, подразумевая не только новые факты, но и вообще все, что случилось за последнее время. – Война уже на пороге, мы должны к ней готовиться.
– Значит, решено? – спросил Юрайя. – С прежней жизнью покончено, и ты окончательно с нами?
– Угадал, – на лицо Брухи вернулась прежняя усмешка. – Дождемся наших Гангрелов и начнем действовать. Как говорится, кто нам мешает, тот нам поможет.
====== Глава 12. Чужой среди своих ======
Видя, что Мишонн то и дело впадает в некую прострацию, Лайонел предложил ей развеяться и затащил в первый попавшийся ночной клуб. Девушка успела только прочитать название, но даже этого ей хватило. На первый взгляд, в «Змеиной норе» не было ничего такого, но шестое чувство Гангрел подсказывало, что вскоре тут будет беда. Грин же был готов на все, лишь бы отвлечь подругу от происходящего и вернуть в нормальное состояние.
Проводив ее к барной стойке, Лайонел уселся поудобнее и предложил выпить по коктейлю. Пусть он не насытит, но хотя бы позволит вспомнить вкус. Поначалу Мишонн отказывалась, но все-таки позволила себя уговорить и заказала бармену «Маргариту». Получив стакан в руки, она сделала маленький глоточек и зажмурилась. Что если ее теперь стошнит? Слабокровные ведь могли употреблять пищу и напитки, в отличие от других Сородичей. Но сладковатый коктейль приятно обволок горло и не стремился наружу. Мишонн выдохнула. На нее резко накатили воспоминания.
–Эй, ты в порядке? – обеспокоенно спросил Лайонел.
– И да, и нет, – выдохнула вампирша, ставя стакан на стойку. – Лайонел, я не понимаю, что со мной происходит.
– А что происходит? – удивился тот. – Мы живем, тренируемся, все нормально.
– То-то и оно, что это ненормально!
– Расскажи, что происходит, – попросил Грин, мягко взяв руку девушки в свои.
Мишонн сделала еще глоток и заявила, что происходящее как раз не укладывается ни в какие рамки нормальности. То она считала себя Слабокровной и жила так всю свою вторую жизнь. То у нее вырывается Дисциплина и срабатывает как у нормального Сородича, и это не может не обескуражить. А потом вдруг начинаются тренировки по предложению друга, и новые силы вырываются наружу. Слишком быстрый прогресс, слишком быстрый.
Африканец, получив свой «Морской бриз», дождался, пока бармен отойдет подальше и поинтересовался, что же тут ненормального. Любой вампир обрадовался бы, узнав, что он не дохляк, который ничего не может. Любой бы вовсю начал использовать свои силы и получать от этого удовольствие, а не впадать в депрессию.
– Ты сама говорила, что тебе стерли память, – Дикарь успокаивающе сжал женские ладони. – Скорее всего, это как раз то, что у тебя было. Возвращается то, что у тебя отняли.
– Не поняла, – еще один глоток «Маргариты» немного притупил разум. Мишонн не понимала, как возможно такое, что всего за несколько недель тренировок она достигла такого прогресса. Едва-едва запустила Анимализм в драке с Ральфом, а теперь вот так просто призывает Призрачного волка, как это делает Реджинальд. Мало того, она практически щелчком пальцев отращивала когти и превращала руки в звериные лапы, но дальше трансформация не шла.
– У меня на все это только один ответ: ты умела это делать раньше. И, раз уж мы просто отдыхаем, предлагаю познакомиться поближе.
Девушка захихикала под воздействием коктейля. Алкоголь уже немного подействовал, поэтому она ограничилась вопросом, с чего вдруг такое рвение. Но Лайонел со своей фирменной улыбкой ответил, что просто хочет познакомиться поближе. На самом деле Дикарь хотел расположить ее к себе как можно скорее, чтобы у Реджинальда ничего не получилось. Ведь он сам сказал Иоле, что хакеру понравилась эта Слабокровная, которая, оказывается, совсем не Слабокровная. Как бы там ни было, но Мишонн тоже проводила с Носферату много времени, и это не нравилось соклановцу. Для того, чтобы перетянуть внимание на себя, он и пригласил ее в клуб.
Девушка смутилась и сказала, что до того, как присоединиться к друзьям, она опекала группу Слабокровных. Увы, это закончилось неудачей. Во время последнего визита в Санта-Монику Мишонн увидела, что многие собрали вещи и уехали. Лили и Коппер поблагодарили ее за все, что она для них сделала, что оказала им столь необходимую помощь и поддержку, но пора двигаться дальше. Что до Симоны, то она отвела подругу в сторону и тихо сообщила, что многие уехавшие посчитали Мишонн обманщицей, решили, что она намеренно скрывала свою силу. И все, это был последний день, когда она видела своих подопечных.
– Грустно, – заметил Лайонел. – Что-нибудь еще расскажешь?
– Да ну тебя, – отмахнулась Гангрел. – Негоже приставать к приличной цыганской девушке.
От услышанного соклановец, имитировавший до этого питье из бокала, чуть не выплюнул коктейль прямиком на нее. Она реально сказала то, что сказала?
– Так ты цыганка???
– А что тебя удивляет? – веселилась Мишонн. – Можно подумать, все цыгане черноволосые и смуглые.
– Но ты совсем не похожа, – обалдел от такого поворота Грин, поправив дреды, выбившиеся из-за ушей.
Вампирша улыбнулась и внезапно со всей силы потянула себя за свою роскошную шевелюру. Лайонел смотрел на нее круглыми глазами, а посетители наоборот не обращали никакого внимания. Скорее всего, местные привыкли к любым выкрутасам, вот и не стали смотреть на то, что еще одна гостья клуба снимает с головы волосы, которые оказались искусно сделанным париком.
Смотря на друга, Мишонн веселилась вовсю. Оно и понятно, он думал, что у нее рыжие волосы, а это оказалась великолепная имитация. Что ж, не зря потратилась, когда увидела в магазине впервые.
– Чего я еще… – вопрос застрял в горле, а слова никак не складывались в нормальное предложение. – Какой у тебя на самом деле…
– Чего только не было, – хихикнула Мишонн, убирая парик в пакет, который отправился в рюкзак товарища. – У Сородичей любые изменения тела после дневного сна откатываются назад, вот я и перешла на парики. Удобно и не так дорого.
– Не скажи, – Лайонел посмотрел на нее с удивлением и уважением. – Хороший парик стоит немалых денег. Откуда они у цыганки?
– Каин, ты меня совсем не знаешь, а учишь довольно долго.
Не переставая прикалываться над другом, девушка рассказала, что какое-то время после Обращения просто скиталась по миру и училась выживать, пока не наткнулась на цыганский табор, который возглавлял опытный Сородич. Вампирша хотела сбежать от враждебно настроенных цыган, как вдруг им громким голосом приказали отойти в сторону и не трогать гостью. Недовольные ромалы сморщили носы, но разошлись. Ослушаться своего баро никто не посмел.
Как Мишонн не отнекивалась, как ни говорила, что не хочет причинять никому неудобства, баро крепко взял ее за запястье и силой привел в свой дом, где напоил кровью и заставил ответить на все вопросы. Получив те ответы, которые хотел, цыган подозвал к себе одну из таборных девушек и приказал ей выделить одежду для гостьи и отвести в комнату, где та и будет жить. Ясное дело, цыганке это не понравилось, но под строгим взглядом вожака она была вынуждена исполнить приказ.
Несмотря на то, что Дисциплины до известного момента так и не проявились, баро так и не отпустил бродяжку, оставив ее в таборе. Он часто упоминал, что потерял кого-то дорогого ему, и девушка напомнила ему об этом человеке. Мишонн постепенно вписывалась в жизнь цыган, училась танцевать, жонглировать, но больше всего ей нравилось возиться с животными, которые липли к ней пачками. Как табор приехал в Лос-Анджелес и открыл ярмарку в Санта-Монике, да так и остался там. Но Хану Петро Дашковичу поставили условие: если он хочет, чтобы табору позволили остаться недалеко от пирса Санта-Моники, то живущие в нем Сородичи обязаны периодически выполнять то, что им говорит Князь. Так и жили, пока не началась история с саркофагом. Мишонн помогала Петро, который назвал себя ее Сиром, опекала Слабокровных на заработанные ею деньги, а тут вдруг ее о помощи попросил Редж Джонс. Она пришла тогда в бар на всеобщую встречу, где и познакомилась с Иолой.
– В жизни бы не подумал, – усмехнулся Грин, выслушав. – Значит, ты приемная дочь цыганского барона?
– Ну, в общем да, – улыбнулась Гангрел, отодвигая стакан от себя. – Он сказал, что сожалеет о том, что так вышло. Что он знал моего настоящего Сира и не помешал ему так со мной поступить, поэтому хочет дать мне хотя бы крохи того, чего я так и не получила.