Текст книги "Долгое лето (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 54 страниц)

– И это тоже заметно, – голос Макула не дрогнул. – Но что потом?

– Харррх! – за бушующим пламенем зверёк исчез, и Кесса невольно отодвинулась. – Что потом?! Мне нужно только моё тело, колдун, остальное тебя не касается! Я – Эррингор Джейгихейн, Высочайший-из-Вулканов, и я намерен вернуть себе и облик, и силу!

– И больше ничего? – диск с щупальцами качнулся в воздухе. – Ну что ж, поверю тебе на слово. Входи в круг, Эррингор Джейгихейн. Скоро ты станешь прежним. Раласк! Я тебя очень хорошо вижу. Где там Румингьяви?

– Он наверху, сейчас подойдёт, – Гларрхна выбрался из-под занавеси и подмигнул Речнице. – Там пчёлы влетели в окно, и он гоняет их. А у Чами уже готово жаркое. Можно ей подать его?

– Пусть подождёт, – отозвался Макул. – Постой в дверях, раз никого не привёл. Чёрная Речница, встань рядом с Раласком.

– Эррингор! – Кесса тихонько окликнула зверька и попыталась разглядеть его среди камней. – Вот видишь, не зря мы сюда пришли. Удачи тебе!

Из-за камня поднялся столб дыма. Кесса встала у двери, Гларрхна шагнул вперёд, прикрывая её плечом.

– Хорошо, что Чами пожарила мясо, – прошептала Речница, тронув его за лапу. – Эррингор его очень любит, а после превращения он наверняка проголодается.

Раласк странно посмотрел на неё и опустил лапу ей на плечо, не сводя глаз с каменного кольца.

Сверкающие шары медленно спустились из-под потолка и кружили теперь над камнями. Сингъя направлял их щупальцами, зависнув над кругом, пока они не спустились до самого пола и не замерли там. Пол дрогнул, несколько плит встали на ребро, заслоняя проходы в кругу камней.

– Смотри вниз, – шепнул Кессе Раласк. – Будет вспышка.

И вспышка была – такая, что Речница зажмурилась, но всё равно видела красное зарево, и долго ещё багровый огонь дрожал перед глазами, заслоняя всё вокруг. Треск пламени, грохот лопающегося камня и оглушительный рёв слились воедино. В покосившейся ограде – сейчас она ему не доходила и до пояса – стоял, расставив руки, огромный красный демон. Его тело ощетинилось чёрными шипами, широкие, как у летучей мыши, уши с бахромой из подвижного пламени развернулись и встали торчком, хвост, увенчанный обоюдоострым лезвием, метался из стороны в сторону. От алой чешуи валил дым. Горячий ветер опалил Кессу, и она сделала шаг назад, глядя на сменившего облик Эррингора с восторгом и страхом.

– Эррингор! Ты очень большой и очень сильный Скарс, – заметила она. – В самом деле Высочайший-из-Вулканов. Тебе не больно после такой переплавки? Наверное, лучше...

Договорить она не успела. Скарс запрокинул голову и с торжествующим воем вскинул руки. Нестерпимый жар ударил Речнице в лицо, она отлетела за дверную завесу, отброшенная Раласком, почувствовала боль в обожжённых ногах, а затем услышала грохот и оглушительное шипение.

– Вставай-ка, – незнакомая девушка в длинной жёлтой накидке протянула Кессе руку. – "Пусть подождёт"! Опять всё кончилось без меня. Сильно обожглась?

– Н-ничего, – прошептала Речница, держась за стену. Сапоги выдержали, не разлезлись на обугленные клочья, но идти Кессе было больно. Девушка вывела её в комнату, придерживая под руку, переглянулась на пороге с Раласком, отряхивающимся от пепла и сдержанно шипящим от боли, и поцокала языком.

Над разгромленным залом в окружении хрустальных шаров парил, распластав щупальца, чародей Макул. На полу, там, где раньше был каменный круг, а теперь валялись вывороченные глыбы, распростёрлось ярко-красное чешуйчатое тело. Демон лежал на спине, запрокинув голову, его кожа ещё слегка дымилась. На его груди сидел, вытряхивая из длинной разукрашенной трубки что-то мелкое и блестящее, коренастый парень в длинной, до колен, рубахе с закатанными рукавами. На его иссиня-чёрной коже извивались причудливые красные узоры, короткие чёрные волосы топорщились, как иглы ежа. Кесса увидела в его руке тонкие оперённые шипы. Такая же крохотная "стрела" торчала из груди поверженного Скарса. Едва ли она воткнулась глубоко – стрелок попал демону в грудину, почти весь шип выступал наружу, и всё же Эррингор не шевелился, только дым, поднимающийся из его пасти, намекал, что демон ещё жив.

– Скарсы! Дождь зимой предсказать – и то труднее, – проворчал Макул, укладывая своё плоское тело на самый крупный шар. – Хороший выстрел, Румингьяви. Никто не обгорел?

– Кроме Раласка, – откликнулась девушка в жёлтом. – А гостье попортили одежду. Так... два стула и постель Раласка обратились в пепел, и каменный круг тоже разворотили. М-да, недёшево обходится нам эта благотворительность. Макул, что же ты меня не позвал-то?!

– С тобой мы ещё и стен недосчитались бы, – отмахнулся щупальцем чародей. – Теперь у нас есть очень большой Скарс...

– Да, таких здоровенных я ещё не видел, – сказал, осторожно складывая стрелы в разукрашенную коробочку, Румингьяви. Как и все здесь, он говорил на Вейронке, но выговор его был очень странным, совсем не знакомым Кессе и как будто не вполне человеческим.

– И не страшно тебе было такое носить на плече? – хмыкнула Чами, заглянув Речнице в глаза. – Не огорчайся. У всех Скарсов туго с благодарностью. Он бы всех тут убил, если бы дотянулся.

– Но боги были не с ним, – ухмыльнулся Румингьяви и наступил на поверженного Скарса, задумчиво разглядывая его. – Иди сюда, Чами, и ты, Раласк, помоги мне, один я долго провожусь. Этой шкуры хватит нам всем на доспехи.

Он достал из-за пояса короткий нож и опустился на одно колено, упираясь ладонью в шею демона. Кесса бросилась вперёд с несвязным воплем, и только щупальца Макула остановили её.

– А? – Румингьяви повернул голову на крик, его ярко-жёлтые глаза горели недобрым огнём.

– Оставь его, – сказал Макул, постукивая щупальцем по плечу стрелка. – И его, и его шкуру.

– Нехорошо, – покачал головой Румингьяви, неохотно выпрямляясь и слезая с груди Скарса. – Столько полезного пропадает. Может, лапу ему отрезать? Мясо у них вкусное... Ты не бойся, сестрёнка, через месяц он новую отрастит. Но хотя бы в этом месяце никого не убьёт...

– Не надо есть Эррингора, – прошептала Кесса.

– А он бы тебя сожрал, – вздохнул стрелок, с сожалением глядя на добычу. – Ну да как знаешь...

Он подошёл к слабо трепыхающемуся хвосту Скарса. Демон уже начинал шевелиться, его пальцы подрагивали, под кожей перекатывались мышцы, но управлять своим телом он ещё не мог. Румингьяви наступил на хвост чуть повыше лезвия и ловким движением перерезал его. Скарс застонал, тёмная кровь разлилась по камням. Стрелок подобрал золотистое лезвие – настоящий широкий клинок – проверил ногтем, заточена ли кромка, и довольно ухмыльнулся.

– Годный будет меч. Макул, я тебе ещё нужен?

– Задержись ненадолго, – буркнул маг, придерживая Речницу парой щупалец. – Так ты, Кесса Хурин Кеснек, настаиваешь, что это отродье Вайнега должно выжить и вернуться домой?

– Да, – кивнула Речница. – Не мучайте его больше. Пусть идёт домой. Он плохого мне не сделал, а за разрушенное у вас я могу заплатить.

– Было бы за что, – махнула рукой Чами. – Закиньте его в Эрингул. Он нас и так на всю жизнь запомнит. Может, научится хоть чему-то...

– Скарсы! – Макул смотал щупальца и вновь улёгся на шар. – Румингьяви, достань из него стрелу. Раласк, ты готов?

– Нуску! – воскликнул хеск и вскинул руки. Яркий луч ударил из клешни на его хвосте в бок Скарса, зелёный свет разлился по телу огненного демона. Тот, избавленный от стрелы, уже пытался перевернуться и сдавленно рычал, кровь ещё текла из перерубленного хвоста, и Румингьяви в двух шагах от дрожащего света сидел на полу и собирал её на тряпку, а потом выжимал в горшок. Речницу передёрнуло.

– Ха-айи, Нуску! – ещё громче крикнул Раласк, и Эррингор исчез в яркой вспышке. Зелёные сполохи долго метались по камням, и Румингьяви недовольно косился на них, вытирая с пола кровь.

– Годное противоядие, – пояснил он, поймав взгляд Речницы. – Ты не пугайся так. Скарсы – дрянные создания, хуже зверей, им помогать – зря время терять. А вот кровь у них полезная.

Кесса судорожно вздохнула.

– Ну и разгром, – проворчал Макул, вместе с шаром перелетая к двери. – Чами, забирай всех и открывай второй зал. Раласк пусть лечится и попусту не бегает. Изыскатель, ты хоть еды принёс из погреба?

– Во втором зале всё разложено, – ответил Гларрхна, ощупывая обгоревшую шкуру. – На всех хватит. Может, по кружке ицина? После таких-то опытов...

– Наливай, только разбавляй вчетверо. До вечера далеко, ещё что-нибудь случится, – буркнул маг с щупальцами. – Румингьяви, как закончишь – приходи.

– Ага, сейчас, – даже головы не повернул стрелок. Дверная завеса опустилась за спиной Раласка – он пропустил всех перед собой. Кесса смотрела на магов и растерянно усмехалась.

– Даже не думай куда-то уходить на ночь, – Чами тронула её за руку. – Ты немного не в себе сейчас, но это быстро пройдёт. Конечно, обидно вот так попасться. Макул Цин"хагоси помогает всем, но если у кого не хватает благодарности – им же хуже. Он очень сильный маг, да и нас не в канаве нашли. А ты из какого рода? Не могу понять – то ли Хурин Кеснек, то ли Мениа...

– Я из рода Скенесов, – вздохнула Речница, – и я не Ти-Нау. Ты – Маг Лучей?

– Мы все – Маги Лучей, – усмехнулась Чами. – Хоть и слабые перед Макулом, но он хороший учитель. А ты не ищешь ученичества? Дар у тебя есть...

– Я? Хм... если это возможно, – неуверенно сказала Кесса, вспоминая, сколько медяков у неё в сумке. – У меня всего пятьдесят зиланов мелочью.

– Этого вполне достаточно, – остановился на лету Макул. – Если хочешь учиться, оставайся тут. Как надоест, уйдёшь. Ты, как все мы видели, любишь поискать приключений? Тогда ты тут со всеми уживёшься. Что из Магии Лучей тебе знакомо?..

Глава 34. Чьонса

– Река... – с сожалением вздохнул Фрисс, оглядываясь на узкий и медленно струящийся поток. Позади остался ещё один древний мост из чёрного камня, с резными перилами, так источенными временем, что узор уже не читался. Под мостом распластались на воде округлые листья Зелы, а в оплетающей их тине шевелилось что-то блестящее и зубастое. Фрисс бросил с моста кусочек солонины, и утыканные шипами щупальца тут же сцапали добычу и ушли в глубину. Речник вздохнул. Местным рекам очень не хватало Речных Драконов и божественного присмотра – они скорее напоминали сточные канавы, прибежище для всякой живой мерзости. Даже Фрисс не решался опустить руку в эту воду.

По эту сторону реки пахло сладким соком, стекающим по листьям папоротника, вечно сырым мхом и мокрой землёй. Вдоль дороги, в тени высоченных побегов Чилонка и его длинных листьев, поникших под собственной тяжестью, выстроились изящные деревца в два-три человеческих роста. Их тонкие стволы покрыты были чешуёй из блестящих тёмных листков, а на самых вершинах багровели огромные ягоды, а может, кем-то повешенные на дерево горшки. Речник присмотрелся к деревцам, к разлапистому светло-зелёному растению, обволакивающему своими побегами землю на обочине, и тихо свистнул.

– Моховой лес, – прошептал он. – Нецис, мы что, уже в пурпурных холгах?

– Не пугайся, это ещё дальняя опушка, – усмехнулся Некромант. – Когда начнётся Пурпурный Лес, ты не спутаешь его ни с чем. Но отныне солнце нам докучать не будет... и безводье тоже.

Он тронул лист гигантского мха, тонкий ствол качнулся, обрушив на путников град крупных капель, всяких жучков и чьей-то икры. Алсаг громко фыркнул и стал отряхиваться.

– Нецис! – Речник посмотрел на мага. Он не заметил, когда Некромант успел принять человеческий облик. Он сидел в седле, как ни в чём не бывало, словно по его следам не шли два могущественных ордена, и его глаза мерцали зеленью.

– Тебе не опасно так разгуливать? Мы ещё в Стране Дракона, – напомнил Речник и потянул Гелина в сторону с дороги. Навстречу неторопливо топала большущая Двухвостка с четырёхцветным панцирем, а на ней, прижимаясь друг к другу и придерживая поклажу, для которой не нашлось места, теснились три десятка миньцев. Двухвостке было не разойтись с огромным демоном, и Гелин неохотно отступил в моховые дебри. Что-то чавкнуло под его лапой – это треснул лист локка, стелющегося растения, которое в последний раз встречалось Фриссу в дальнем-дальнем Хессе...

– Ничего страшного, Фрисс. Мы приближаемся к Чьонсе, – краем губ улыбнулся Некромант. – Город этот не без странностей, но вот "изумрудников" и Цу не подпускают к нему на полёт стрелы. Я слышал, что когда-то орден пытался преследовать местных магов... знаю, что "изумрудники" вспоминать об этом не любят. Не скажу, что мы, Илриэйя та-Сарк, там желанные гости, но прятаться уже ни к чему.

– Чьонса... – Фрисс повторил слово, прислушиваясь к его звучанию. Что-то он слышал об этом городе – не так много, как о славном Иньине или Мекьо, но всё же...

– Чьонса! – воскликнул он, когда отгадка всплыла в памяти. Нецис посмотрел на него с удивлением.

– Чьонса! Здесь для хиндиксы выращивают сердце... – Речник замолчал и растерянно пожал плечами. – Я это слышал от властителя Канфена. Но где у хиндиксы сердце... Всегда думал, что это печь.

– Я не знаток устройства хиндикс, – покачал головой Нецис. – И склонности к воздухоплаванию у меня никогда не было. Но ты не ошибаешься, тут делают движители для живых кораблей. И для летающих, и для плавающих. Так ты никогда не вытаскивал из корабля движитель, не пытался его разобрать?

– Что я, сармат?! – растерянно усмехнулся Фрисс. – Нас учили эту штуку не трогать...

Да, немало лет прошло с тех пор, как Гес Моско, Старший Речник, учил отряд новобранцев управлять кораблём и не давать ему развалиться. С тех пор многое переменилось – Фриссу довелось, к примеру, на хиндиксе вести воздушный бой, сбрасывать с неё бомбы и даже идти на таран, и не без успеха, а ведь Гесу Моско такое и в кошмаре не приснилось бы! Но вот расковырять движитель Фрисс ещё не успел. Он видел, конечно, этот большой и тяжёлый короб тёмного речного стекла, с четыремя толстыми и короткими трубками – в них, как в пазы, входили основания крыльев, и если они из трубок выпадали, крылья висели бессильно и бесполезно. Фрисс осторожно вытаскивал стеклянный ларь каждый раз, как разбирал хиндиксу перед зимовкой... или когда, по давнему совету Геса Моско, раз в месяц вливал в движитель кувшин воды и чашку рыбной выварки... иногда он кормил корабль растаявшим олданским студнем. Только хиндикса, кажется, и не возражала против этого студня, все остальные воротили нос. Иногда, извлекая из пазов крылья, Фрисс видел на них чёрную липкую грязь или мутную нечистую водицу. Но об этом Гес Моско предупреждал, и Речник спокойно вытирал крылья и затыкал дыры в движителе сухой травой. Он никогда не видел стеклянный ларь разобранным – казалось, эту штуку так и отливают в печи Стеклянного Города.

За строем мхов, со стороны моста, послышался топот десятков лап и недовольный рёв, заглушаемый тонкими сердитыми воплями. Нецис вздрогнул и положил ладонь на спину Гелина.

– Та-а! Пора в путь. За нами угольный караван из Иньина, пропустим его вперёд – на полдня застрянем.

Моховой лес то сгущался, то редел, микрины сновали в ветвях, и Фрисс видел мелких летающих рыбок над мокрой землёй – они выглядывали из дебрей, зависали ненадолго, трепеща плавниками, и снова улетали.

На дороге рубили Чилонк – огромный стебель тростника упал на дорогу, и жители столпились вокруг, разбирая его на куски. Гелин легко перемахнул через них и помчался дальше. Фрисс, подпрыгивая в седле, мечтал уже доехать хоть куда-нибудь, пока он ещё способен сидеть.

Когда лес окончательно расступился, и на дорогу упала тень, пронизанная солнечными лучами, а под лапами Гелина захрустела галька и чавкнула грязь, Фрисс поднял взгляд – и тихо присвистнул, забыв об отбитом копчике.

– Это и есть Чьонса?

Речник бывал в Опалённом Лесу, видел города на ветвях Высоких Деревьев, видел и сами деревья – громадные, верхушками протыкающие облака, раскинувшие ветки на полдня пути. Но таких огромных деревьев он ещё не встречал. Это был Высокий Арлакс с сотней сотен стволов, вырастающих из густой чёрной жижи, на которую уже тысячи лет не падал дневной свет. На стволах, увешанные бахромой воздушных корней, ещё не дотянувшихся до земли, покоились ветви – широкие, как улицы Старых Городов, и столь же тесно застроенные. Округлые дома-гнёзда, галереи из переплетённых прутьев, платформы и гигантские чаши, укреплённые на ветвях... Фрисс запрокинул голову, чтобы увидеть весь древесный город, но тот был слишком велик. Странные здания спускались вниз по воздушным корням, усеяли каждый ствол, сами поросли жёсткой блестящей листвой. Речник видел летающие корабли – крошечные, как мотыльки, они мелькали в ветвях, видел, как размеренно извиваются и сгибаются ветви и корни – гигантская живая "лестница" между землёй и городом в поднебесье, видел ширококрылых Изумрудных Драконов – они кружили над Арлаксом, и солнце зажигало их чешую зелёным огнём, и даже они казались маленькими рядом с городом. Он был огромен и наполнен жизнью, и Фрисс, глядя на него, чувствовал, что кровь быстрее бежит по жилам. Странный травянистый запах, витающий под кроной Арлакса, въедался во всё, но не резал ноздри. Фрисс подумал, что пахнет само дерево... но запах Арлакса, хоть и необычный, всё-таки был другим.

– Хаэй! – раздался оклик где-то у головы Гелина, и демон, на удивление, послушно остановился и прижал уши. Последовал возглас по-миньски, и Речник наконец перевёл взгляд с ветвей на землю.

Разглядывая древесный город, он не заметил, что Гелин уже давно пробирается по кривым улицам обширного поселения. Сотни длинных хижин, выстроенных из тростника и крытых листьями, чем-то напоминали военный лагерь. Тут кипела суматоха – десятки навьюченных и свободных от груза Двухвосток, анкехьо, каких-то странных существ с буро-зелёной бугристой шкуров теснились среди зданий, а вокруг них, между тюков, мешков и ящиков, ходили чешуйчатые древесные сиригны. Они переносили всё, что привезли караваны, в тростниковые дома. Некоторые, напротив, грузили на ящеров большие кожаные бурдюки с рядами значков-букв. Буквы Речнику были знакомы, но что значили надписи, он понять не мог.

– Хаэй! Странник! – голос, вновь окликнувший Фрисса, стал сердитым. Речник встряхнулся и посмотрел на тех, кто стоял рядом с Гелином.

Среди них был один земляной сиригн. Широкоскулые, плосконосые, с пронзительно-синими глазами лица остальных могли бы показаться человеческими, человеческими были и тела, скрытые под полосатой бронёй Хээ-нор Хеноо. Только подвижные мохнатые уши, сильно заострённые и лишённые мочек, людям принадлежать не могли.

– Мир вашему городу, стражи Чьонсы, – учтиво сказал Речник, видя настороженность и тревогу в синих глазах. Он чуть не фыркнул, увидев багровую веточку цветов Гьос, воткнутую в пук рыжих волос ближайшего стражника, но всё же сдержался. Цветение священного дерева, как видно, было праздником не только для жителей Айэну...

– Тебе того же. Откуда и куда? – хмуро спросил один из рыжеволосых. Взгляд его между тем с Фрисса, равнодушно скользнув по Алсагу и Гелину, перешёл на Нециса, и стражник помрачнел.

– С Великой Реки. Хотел увидеть могущество Чьонсы, – ответил Речник, скрывая тревогу. – Хээ-нор Хеноо дали мне пропуск.

Он показал дощечку из дерева Гьос. Стражники переглянулись.

– Ты выглядишь миролюбиво, – заметил один из них, с резным украшением на груди. – Значит, о тебе речь не пойдёт. А что скажешь ты, Некромант?

Отряд обошёл Гелина и собрался вокруг Нециса. Речник насторожился, маг оставался спокойным.

– Вы очень быстро меня забыли, о храбрые хольчи, – отозвался он. – Я – Нецис Изгнанный, и мой друг, Х"са из рода Х"сати, живёт здесь, и я принёс ему привет от Алсека Сонкойока и Хифинхелфа. Если вы забыли и их, придётся обвинить вас в неблагодарности.

Стражники переглянулись снова. Земляной сиригн, до того стоявший в тени, вышел вперёд.

– Теперь я узнал тебя, Нецис. Ну да, изыскатель Х"са ещё в городе. Может быть, он будет тебе рад. Но другие жители – едва ли.

– Что случилось в Чьонсе? – голос Некроманта еле заметно дрогнул. – Неужели Орден Изумруда добился-таки благосклонности ваших владык, и Некромантов здесь начали преследовать, как поганую нежить?!

– Йи-каагенгу! – на лицах рыжеволосых стражников промелькнуло отвращение. Сиригн слегка оскалил клыки, призывая отряд к порядку.

– Пока нет, хвала Чареку, – хмуро сказал он, – но ещё один такой случай – и владыки призовут сюда Орден Цу. Один из хольчей Шайина пропал на днях, а потом в лесу нашли его кости, изъеденные тленом и кислотой. На них рос мох. Ты понимаешь, что это означает, и для кого он стал пищей...

Нецис молча кивнул. Фрисс заметил, как сжались его пальцы в кулак, и ногти впились в ладонь, раздирая кожу.

– Здесь, в Чьонсе, никто пока не пропадал, хвала Чареку, – продолжил сиригн, – наши горожане благоразумны. Но все волнуются, и все с опаской смотрят на восток. Если Нерси, хоть и по важному делу, приедут сейчас в Чьонсу или в Шайин, их не впустят, а то и прогонят. Ты, что очевидно, не Нерси, но всё-таки ты Некромант. И дружелюбия ты не встретишь. Но не пустить тебя в Чьонсу мы не можем. Не заводи разговоров с мирными хольчами – они сейчас не рады таким, как ты.

– Благодарю за предупреждение, воин, – кивнул Нецис. – И сожалею о случившемся. Да ускользнёт дух убитого из щупальцев кровавой твари...

Толстые воздушные корни, спиралями намотанные на один из неохватных "стволов" Арлакса, тихо потрескивали, и грузовая платформа проворно переползала с извива на извив, поднимаясь всё выше над чёрной топью. Она омывала корни Высокого Дерева, и Фрисс видел сверху пузыри на чёрной глади, рваный белесый налёт на поверхности и гигантские корни, свисающие над топью, чуть не касаясь её. Там, внизу, висели огромные чаши, прикрытые навесами из листьев Арлакса. Из чаш прорастали причудливой формы ковши, время от времени черпающие из болота чёрную жижу и прячущиеся под навесом. Сверху к чаше спускались переплетённые подвижные корни – и то и дело из-под навеса появлялся прицепленный к корням тюк, с которого стекала тёмная вода. Фрисс пытался проследить, куда их поднимают, но нижние ветви Арлакса, обвешанные со всех сторон домами и платформами "воздушных садов", заслоняли обзор.

– Обрати внимание, Фрисс, – Некромант оглядывался по сторонам со странной блуждающей ухмылкой. – То, что внизу, – омут Тикоси, и его ил так же ценен, как речное стекло или сталь Иньина. Я не знаю, где ещё в этом мире существует нечто подобное.

– Неприятное болото, – поёжился Речник, – но видали и похуже. И пахнет не отвратно. А если такое дерево растёт в этом иле, стало быть, он очень плодородный. Этим он ценен?

– Та-а-а... Си-меннэль, – покачал головой Нецис. – Это он приводит в движение ваши корабли. Вернее, водоросли тикоси... это удивительные растения, Фрисс, очень восприимчивые к магии и на редкость неприхотливые. Оставаться в живых без света и воздуха, на подкормке олданским студнем... ни одно растение так не живёт, только водоросли тикоси. Их создание было... Та-а! Гелин, слезай с подъёмника. Нам, если я не ошибаюсь, вон на тот переносчик. Да, именно тот, что везёт стебли Чилонка. Где-то в той стороне к среднему ярусу подвешены сушильни. Нам туда.

Полог жёсткой листвы сомкнулся окончательно, путники ехали в полумраке, озарённом белесым светящимся мхом. Мох свисал со всех сторон, но Фрисс заметил, что ему не давали разрастаться привольно, – он прицепился только к кускам коры, специально для мха подвешенным к ветвям.

К ветке, обмотанной корнями-переносчиками, спускались сверху верёвочные лестницы, на вид прочные, но Речник не рискнул бы таскать по ним мешки с углём. Над ползучей дорогой, уже без лестницы, бродил по тонким веткам житель и разбрызгивал по светящемуся мху содержимое большого кувшина. Фрисс следил за жителем, пока сверху на охапку тростника, прикрученную к корнями, не сигануло что-то большое и рыжее. Речник вздрогнул. Ещё один житель – рыжеволосый и мохнатый хольча, одетый лишь в длинную юбку – проверил, надёжно ли привязан тростник, и с места взлетел обратно на ветки, в зелёную мглу, на три человеческих роста вверх. Речник тихо и протяжно свистнул. Теперь он заметил, что хольчи вовсе не подходят к лестницам – вот один перемахнул с яруса на ярус и пошёл дальше, вот другой мчится вниз по воздушным корням, против хода подъёмника, проворно, как белка. Большая стая мегинов пролетела под веткой, на которой задержались путники. В лапах мегины несли уже знакомые Фриссу тюки. Вода с них уже не капала.

– Движитель хиндиксы – это... болотные водоросли?! – Фрисс посмотрел Некроманту в глаза, пытаясь понять, не шутит ли он. – Река моя Праматерь...

– Я не могу вспомнить, кто открыл свойства тикоси первым, – вздохнул маг. – Надо спросить у Х"сы, он местный – он скорее своё имя забудет. Да, это болотные водоросли – и это смесь, в которой они живут. Непростая смесь, и точный её состав тебе никто не скажет. Равнинные хольчи работали с ней тогда, когда Чьонса носила другое имя, а это дерево было в три раза меньше. А создали её Нерси... Я вижу справа красное зарево, Фрисс. Ты разглядел над ним обрезки Чилонка? Если да – это наша сушильня. Вообще странно, что Х"са обретается там, – весь род Х"сати работает со смесью, а не с тростником. Выгнали они его, что ли...

...Алсаг сунул нос в чашу с зеленоватой жидкостью и обиженно фыркнул, обнаружив там всего лишь настойку на листьях Арлакса – чаша предназначалась для омовения рук, и вода в ней уже пропахла сажей, болотным илом и древесной трухой. Фрисс по привычке пробормотал очистительное заклинание, изгоняя лишнюю муть, и передал чашу Некроманту. Тот слегка омочил ладони и отставил сосуд к стене.

– Хрум-хрум... ничего, уже ничего. Хорошие грибы, – прочавкал с дальнего края платформы широкоплечий и округлый хольча, помешивая длинной палкой в здоровенном котле, и хлопнул по лбу Алсага – кот уже и туда сунул нос. Фрисс подошёл, подобрав на ходу разветвлённую рогульку, – пора было вытаскивать котёл из глубокого очага, больше похожего на земляную печь... вот только была она устроена не в земле, а во влажном дереве, и как оно не загоралось, Речник не понимал до сих пор.

В котле были грибы, коренья и пряности – странные зёрна, белые и красные, весьма острые и жгучие, и на вкус довольно схожие, но Фриссу незнакомые. "Это малик, нерсийская приправа," – неслышно пояснил Некромант, стряхивая зёрна в отдельную маленькую чашку, свёрнутую из листа. Фрисс сделал так же – кажется, пряность малик была слишком ценной, чтобы выкинуть её, использовав лишь единожды.

– Угощайтесь, – Х"са Х"сати щедро добавил варева в каждую миску. – Вы приехали издалека, разумеется, вы голодны. Нецис, для тебя ещё один черпак – если повезёт, увижу тебя сытым, хоть раз в жизни. Жаль, выпить нам нечего, кроме воды.

Он тронул белый шнурок с привешенным к нему простым серым камешком – этот знак, привязанный к его руке, говорил о том, что Х"са дал обет и выполняет его.

– Не огорчайся, – усмехнулся Некромант. – Я здесь не за тем, чтобы испортить тебе пост или нарушить ваши обычаи. Долго тебе ещё осталось тут тосковать?

– Ещё месяца три, пока накоплю на выкуп, – шевельнул ушами хольча. – Но у нас уже всё оговорено. Её родичи будут мне рады, а мои – рады ей.

– Лучше не бывает, – кивнул Нецис. – Эта смелая дева знает, что ты из Айгената?

Х"са еле заметно вздрогнул и посмотрел на мага в упор.

– Да, и она знает, что это означает, – тихо сказал он. – И всё же она согласилась. Ул"куа Ул"тамайни согласна быть женой того, кто повинуется Аойгену, чем бы это ни грозило нам. А что скажешь ты? Говорил ты уже с Аманкайей Сонкойок?

– Х"са, если я сказал не то – прости, – поморщился Нецис. – Что касается Аманкайи... Это невозможно, Х"са, и я говорил это и тебе, и Алсеку, и ей самой уже двести раз. Вы с Ул"куа смелее, чем я, и я это признаю. Скажи лучше, что в очередной раз случилось под Шалгоном. Стражники в нижнем посёлке были немногословны...

Фрисс вздрогнул и подался чуть назад, по привычке потянувшись за мечом, когда услышал сердитое шипение и фырканье. Хольча оскалил зубы и странно мотнул головой, его волосы встали дыбом, как кошачья шерсть.

– Нецис! Я же просил не называть Шайин Шалгоном! Шалгон давно разрушен, стёрт с лица Страны Дракона, никакого Шалгона уже тысячу лет как нет!

– И именно поэтому там до сих пор исчезают жители, – склонил голову Нецис, недобро сверкнув глазами. – Поэтому камень осыпается под корнями мха, а плоть стекает с костей, и поэтому из болот вылезает нежить и вытекает Квайя. Потому что Шалгона давно нет, и Ксиннирга давно нет, и Нерси"ата нет... Нелепые слова, Х"са. Шалгон ещё там, а Ксиннирг ещё тут. И одного несчастного принесли в жертву богу Шалгона и Ксиннирга...

– Синхи, – прошептал хольча, неохотно кивнув. – Так и есть. И это омерзительно. Он из рода Та"накаси, ещё юнец... ушёл за грибами и не вернулся. Лес вокруг Шайина уже прочесали, никто не выходит за ворота без оружия. Это Нерси, больше некому. Только они поклоняются этой тлетворной твари...

– Это отщепенцы, – покачал головой маг. – Среди Нерси уже нет почитателей Змея-с-Щупальцами. Это редкие безумцы... и не думаю, что они пересекли полстраны в поисках жертвы. Ты смотри за окрестностями Чьонсы... мало ли, вдруг это выползло из камней Ксиннирга... а я посмотрю, чем пахнет в лесах Шалгона и Текиоу. Надеюсь, больше никто не пострадает.

Фрисс слушал и переводил взгляд с одного изыскателя на другого и чувствовал себя гостем на собрании Чёрных Речников. "По всей Кецани земля сочится Квайей, и отовсюду лезет пакость," – размеренно подумал он. "Видимо, и сюда в этом году дотянулась та тварь из пустыни... Ангахар?"

"Си-меннэль," – голос Некроманта даже в мыслях был шелестящим. «Не надо всё валить на Ангахара. Это местная, нерсийская, пакость, плоть от плоти Пурпурного Леса, и здесь всегда так – что в этом году, что в прошлом. Змей-с-Щупальцами явился сюда гораздо раньше людей, а может, и всегда жил тут...»

– Ахмер ди-Нхок прислал мне недавно весть, – Х"са, вытерев жирные лапы о циновку, уже копался на полках. – Ты ведь был у него на днях?

– Был, но погостить не удалось, – кивнул Нецис. – Ничего дурного с ним не случилось?

– Не уверен, – Х"са нашёл сложенный вчетверо обрывок листа и снова сел на циновки. – Ахмер пишет, что своими глазами видел в Отикке личинок да"анчи, меняющих форму. Я бы не сказал, что с ним всё в порядке...

– А мы с Фриссом видели их в Тиэну, – ровным голосом ответил Некромант. – Огромный рой на пике трансформации. Если моих слов мало – спроси Ратханканара и Нгат"тарку, они уничтожали этих личинок вместе со мной. И я не поручусь, что другой рой не летит сейчас к Чьонсе. Личинки расселяются, Х"са. Это год, когда пустыни выходят из берегов. И в этом году личинки разлетелись очень далеко.