Текст книги "Долгое лето (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 54 страниц)

Токацин
Долгое лето

Пролог

– Изумительное существо. Единственное в своём роде. Но говорить с ним... – Кемина распушила усы и вильнула чёрным хвостом. – Говорить с ним трудновато. Оно не из общительных...

– Подобные создания внушают трепет, – кивнула Амика и в недоумении почесала за ухом. – Но как же Рэндальф нарисует существо, не имеющее очертаний?

– Кимеи! – дверная завеса откинулась, Рэндальф заглянул в комнату, в растерянности покусывая перо. – Скажите мне, кимеи... Куда пропал Юс?

– А! – Милена взглянула на него в щель между стопками листов и завалами свитков. – Юс в городе. Попал в летопись и теперь всем рассказывает, как это было. Теперь жди, пока он уймётся. Надо было мне идти с тобой, Кемина, зря мы его отправили...

– Кемина! Это хорошо, что ты здесь, – обрадовался Рэндальф. – Можешь пояснить мне кое-что?

– Одно мгновение, – кимея поймала на лету кипу листов и вернула на стол Милены. – Уже иду. Что именно тебя смутило?..

– Милена, погоди, тут ещё четыре свитка, – Амика положила их на свободный край стола. – И один... хм, один ларец... опаньки! Он что, гранитный?

– Не трогай, – поспешно отозвалась кимея. – Вместе откроем. Там свитки мировидца, только камень их и сдерживает.

– Мировидца? Значит, Скрийт прислала весточку?! – Амика всплеснула лапами, Кемина и Рэндальф вместе выглянули из соседней комнаты, из гамака под потолком свесилась сонная Руися.

– Да, и теперь у нас есть её свидетельство – всё, что мы пишем, чистейшая правда, – торжественно кивнула Милена. – А если этого не хватит – чистые воды Реки подтвердят наши слова. И вот о чём я жалею, кимеи, так это о том, что меня там не было...

– Чистые воды Реки, всех притоков, и западных, и восточных, – Руися тоже хотела принять торжественный вид, но вместо этого зевнула. – Снова прозрачные, снова живые. Прекрасное зрелище!

Год Аватта. Месяцы Кэтуэса – Айкени

Глава 01. Ожидание

– Тогда Вайнег, Повелитель Тьмы, сказал, что они вольны идти, куда захотят. И они втроём взошли на палубу небесного корабля, и красное солнце Хесса светило им вслед... Готово! – объявила Кесса, потыкав палочкой в содержимое горшка, и потянулась за ухватом.

Пятеро кошек тут же кинулись ей под ноги, громко мяукая и пытаясь заглянуть в печь. Кесса, отпихиваясь от них, вытащила горшок из-за раскалённого теплового кольца – оно ярко искрилось всей толщей цветного стекла – и поставила на каменный стол. Из горшка запахло печёным Листовиком и кашей. Речница нырнула черпаком в посудину, вылавливая еду и рассыпая по мискам, кошки в нетерпении полезли на стол, но огромный кот песчаной окраски, улёгшийся у входа в пещеру, остался безучастным. Пришелец из Хесса лежал неподвижно, головой к дверной завесе, и его серебристые глаза тускло мерцали из-под прикрытых век.

– И когда они увидели, что своды Хесса размыкаются перед ними, а на палубу падают красные листья, они сложили такую песню... Алсаг! – Кесса опустилась рядом с котом, поставив на пол огромное блюдо. – Алсаг, тебе нехорошо? Что-то приснилось?

– Уррр... Рровно ничего, Чёррная Рречница. Ничего трревожащего, – уныло отозвался тот, приподняв голову. – Сильный снег был вчерра...

– Это не страшно, – Кесса тронула тёплый мохнатый бок, зарылась пальцами в светлую шерсть. – Ледяные демоны злятся, но им пора уходить – и они уже уходят. Не бойся, Алсаг. Речник Фрисс вернётся, сколько бы снега ни лежало на его пути! Он отважен и могуч, и с ним Инмес. Они прогонят стужу и разрушат ледяные оковы!

– Небезопасно брродить в снегопад, – проворчал кот, неохотно поднимаясь на лапы. – Впррочем... Не слушай меня, Чёррная Рречница. Я всегда боялся неизвестности...

– Речник Фрисс вернётся, и Инмес вернётся с ним, и страх сгинет, – убеждённо сказала Кесса. – Они обещали разбудить Реку подо льдом! Если бы не снег у входа, мы бы вышли и услышали, как они бьют по льду у белых скал.

Она приподняла край соломенной завесы, тронула внешнюю завесу, сплетённую из коры, и разочарованно покачала головой.

– Снаружи гора снега, – объявила Речница, возвращаясь к столу. – Ледяные демоны не хотят уходить! Они думают замуровать нас в пещере, чтобы мы не разбудили Реку, но это их не спасёт. Алсаг! Положить тебе цакунвы?

– Парру ложек, не больше, – оживился песчаный кот и подтащил свою миску поближе. Остальные, мелкие кошки вертелись вокруг остывающей, но ещё слишком горячей еды, и зафыркали при запахе острой приправы. Кесса щедро плеснула пряную кашицу в миску и отцепила от связки большой кусок вяленого Листовика.

– Да не оставят нас боги этой весной! – Речница макнула Листовика в плошку с цакунвой и только успела впиться в него зубами, как ярчайшая вспышка заставила её зажмуриться. Алсаг распластался на полу, кошки спрятались за его спиной. Сияние медленно тускнело. Кесса, щурясь, глядела на Зеркало Призраков. Внутри медальона на фоне полночной тьмы повис, медленно распухая и выпуская щупальца, огненный сгусток, ещё немного – и он заполнил всё Зеркало, сверкнул напоследок, переливаясь багровым и белым огнём, и неспешно растаял, оставив в глубине стекла непроницаемый мрак.

– Ещё одна вспышка... – прошептала Кесса, осторожно прикасаясь к зеркальному стеклу. Оно, как всегда, было холодным и даже не подумало отразить её руку.

– Оно наверрняка хочет взоррваться, – буркнул Алсаг, стряхивая с себя кошек и утыкаясь в миску. – Спррячь его куда-нибудь.

– Нельзя оставлять его без присмотра, – покачала головой Речница. – Может, призраки подают нам знак... Или в Зеркале отражается Применение. Оно как раз было ночью...

– Хоррошо тогда, что нам не слышен взррыв, – шевельнул ухом кот.

Они ели в молчании, даже кошки притихли. Зеркало полыхнуло ещё раз, и как Кесса ни всматривалась, ничего, кроме бушующего пламени, в стекле не отразилось.

– Вкусный икенурр ты варришь, – заметил Алсаг и напоследок облизал миску. Довольный кот снова улёгся у стены, и вскоре его взгляд опять погрустнел и затуманился.

– Скоро будет свежая рыба. Вот проснётся Река, и мы пойдём проверим, на месте ли наши проруби. Фрисс обещал расчистить их, если демоны опять заперли рыбу подо льдом. Им-то в радость чужие мучения! – Кесса скинула миски в чан с водой на дне и села рядом с Алсагом. Ухо кота дрогнуло, но сам он не обернулся.

– Ты вспомнил что-нибудь ещё? – помедлив, спросила Речница. – О своих родичах, о том, как вы жили, о тех местах...

– Одна черрнота, – буркнул Алсаг, опустив голову на лапы. – Как будто всё утонуло во мрраке. Только грромадные листья, сверркающие и полупррозррачные, и их запах. Не с чем срравнить его, Рречница. Ничего у вас, на поверрхности, так не пахнет.

– Ничего не бойся, Алсаг. Мы найдём твой дом, – пообещала Кесса и осторожно погладила его. – Даже если чародей Силитнэн и повелитель Канфен не слышали о нём. Если повезёт, я отправлюсь на Острова. Там много магов, много служителей богов, много хесков, и я всех спрошу о твоём народе. Не может же никто не знать о Хинкассах! Назвал ведь кто-то вашим именем самоцвет...

– Я ррад, что ты жалеешь меня, – угрюмо откликнулся хеск. – Но даже перресказ этой старрой книги звучит прравдоподобнее. Какую песню сложили путешественники, когда вышли из Хесса?

– Пусть отступит отчаяние... – прошептала Речница, зажмуриваясь. Она непременно узнает, кто такие Хинкассы, и как Алсагу найти дом в бескрайнем Хессе, но прежде надо, чтобы снег у входа в пещеру растаял. Последние снегопады были уж очень обильными! Теперь снаружи выросла крепостная стена.

– По рекам Хесса они вернулись домой. И ты вернёшься, – тихо сказала Кесса. – А песня была вот какая...

Глава 02. Замок Астанена

– Гроза в начале Кэтуэса! Бывает же... – Фрисс покачал головой и плеснул ещё кислухи себе и Речнику Митиену. Кесса дремала, растянувшись на лавке и уложив голову на спину Алсага. Фрисс накрыл их обоих меховым плащом. Из-за приоткрытой дверной завесы тянуло холодом и влагой, ледяной ветер налетал с воды, но не мог откинуть тяжёлую зимнюю занавесь, снаружи моросил едва заметный дождик, переходящий в водяную дымку, а в небесах одна за другой разгорались и гасли молнии. Гром прокатывался над Островами Кануу, и новенькими Вратами Зеркал, приютившими путников, и над летающими кораблями Фрисса и Кессы, не без усилий запрятанными под навес.

– Год Аватта! Всё как полагается, Фриссгейн, – усмехнулся Митиен и выглянул в окно. Жители Кануу сидели по домам, выжидая, пока закончится холодная морось, и за окном виднелись только подросшие за два года саженцы Хумы. До настоящего Высокого Дерева им было ещё далеко, и ни листка не виднелось пока на ветках. Меж деревьев стелилась серо-жёлтая прошлогодняя трава – новая не пробилась ещё сквозь оттаявшую землю. Почва вокруг дома всё ещё была чёрной, дожди понемногу вымывали пепел давних пожаров и красили им траву в тёмно-серый цвет...

– Не очень полетаешь в такую погоду, – заметил Фрисс и отхлебнул из чаши. – Повезло, что добрались до тебя. Осенью снова откроешь Врата? В том году получилось не хуже, чем в былые времена...

– Непременно, Фрисс, – кивнул Митиен. – Заглядывай ко мне, если будет по дороге. Лет через сто новые Врата станут не хуже старых. Если только их не спалят в очередной войне... А ты на Остров Гроз не собираешься? Я через пару недель полечу.

– Остров Гроз? А что... Точно же! Аватты! – Фрисс широко ухмыльнулся. – Как раз их год... Хорошо, если они не отложат праздник ещё на двенадцать лет, после Волны и всего такого...

– Думаю, не отложат, – Митиен посмотрел в пустую чашу. – В том году Ильникены из Нэйна обещали прилететь на Остров. Если соберутся – много там будет треска и грохота!

За окном снова громыхнуло, Алсаг приоткрыл один глаз, тихо фыркнул и вновь уснул. Фрисс вглядывался в тучи – ему казалось, что в свинцовой дымке мелькают мелкие багровые или чёрные тени. Кажется, Скхаа уже проснулись, пьют молнии и набираются сил... только в Год Аватта их и увидишь на Реке, да ещё так далеко к северу, на берегах Канумяэ...

– Так, говоришь, Аойген любит копчёную рыбу? – допытывался Речник Митиен, помогая Фриссу выталкивать корабли на пристань. Тяжёлая деревянная хиндикса скрежетала плавниками и ползла неохотно, заваливаясь на борт, как будто ещё не проснулась. Загадочная тхэйга, собранная из костей, с кожистыми крыльями, странно пощёлкивала, разминая заклёпки и шипы, и пробовала выпускать тонкие паучья лапки из-под брюха. Ледяная конечность корабля-нежити задела Митиена, Речник шагнул в сторону и схватился за топор, лапа растерянно повисла в воздухе и втянулась обратно. Фрисс криво усмехнулся.

– Не надо ломать чужой корабль, Митиен. Ему нужны рукавицы, только и всего. И у тебя замёрзли бы руки, пролежи ты ночь на ледяной земле, да ещё под дождём.

– Ну очень странный корабль, Фриссгейн, – покачал головой Речник, убирая оружие. – Не удивлюсь, если по ночам он воет и гремит бортами. А кислуха моя для Аойгена достаточно хороша, или лучше купить у Морнкхо?

– Воин-Кот будет рад твоим дарам, – убеждённо сказал Фрисс. – У тебя хорошая кислуха и лучшая копчёная рыба на всей Канумяэ. Аойген услышит тебя и пошлёт удачу тебе и всем людям Кануу.

Фрисс думал, что храм у Огненной Кручи в этом году переполнится, и Аойгену весело будет смотреть, как ему приносят дары и украшают стены цветами и перламутром в его честь. Защитник Речников не заслужил забвения, теперь к нему вернётся прежняя слава, снова знамя Короля-Речника взовьётся над Рекой... В полёте Речник смотрел во все глаза – не мелькнёт ли в прошлогодней траве огненный мех, не вышел ли Аойген на берег?.. Но нет – бог случая не спешил появиться во плоти, и это давало надежду на спокойный год. Спокойных мирных дней Реке очень не хватало – с тех пор, как Фрисс вернулся из Олдании, война шла за войной, но когда-то череда сражений должна была кончиться...

– Фрисс! Мы слишком рано прилетели! – крикнула с корабля Кесса, разворачивая тхэйгу носом к причалам. – Нас никто не встретит!

– Встретят! – крикнул Речник в ответ, прислушиваясь к шелесту плавников в трюме хиндиксы – не пора ли их смазать?

– Хаэ-э-эй! – закричал он, зависая над пристанью. Холодный ветер налетал то с одной стороны, то с другой, толкая хиндиксу в бока, и корабль беспокойно раскачивался в воздухе. Над причалами одиноко болталась чья-то хиндикса, вдалеке, за башнями замка, разминали крылья Белые Драконы, и среди них Фрисс с изумлением увидел одного Чёрного.

– Хаэ-э-эй! Рады ли здесь Речникам? – Фрисс приложил ладони ко рту, чтобы его услышали за дверями Замка, и тут же вниз по Изумрудной Лестнице быстро спустился длинноусый нерминец.

– Речники? Рано вы прилетели! Замок неприбран, и ваших тут ещё немного, – проворчал он, привязывая хиндиксу к причальному кольцу. Кесса, помедлив, усадила тхэйгу между двумя кольцами и прицепила к ним костяными крючьями – этот корабль при всём желании не умчался бы по ветру без посторонней помощи. Перепончатое крыло хлопнуло в воздухе, неохотно складываясь, задело кончиком служителя, и он с воплем шарахнулся в сторону.

– Служитель Мовен! – Фрисс перехватил его и не дал налететь на причал. – Что ты кричишь? Ты же видел тхэйгу в том году!

– А-а-а... – протянул тот, опасливо покосился на корабль и кивнул. – Это ты, Речник Фрисс, и ты, Чёрная Речница Кесса. А значит, эта весна станет ещё более странной. Хотя она и так странная!

– Стены прочны, и надёжен дом, – усмехнулась Речница, первой вспомнив положенное приветствие. – Что странного могло случиться в начале половодья?

– Белый день сегодня, белый, как мрамор этих стен, – пробормотал Мовен, стараясь держаться подальше от костяного корабля. – И как кости этой... этой нежити, будто вываренные в извести. Прошу меня простить, но я по-прежнему не знаю, как разбирать такой корабль, и какие дрова ему нужны.

– Достаточно навеса от дождя, – ответила Кесса, оглянувшись – не остался ли Алсаг на корабле? Кот прислонился к ней боком, чуть не уронив Речницу на причал.

– Мовен, что случилось со служителем Иром? Обычно он рано прилетает, – удивился Речник. Мовен пожал плечами.

– Остался с роднёй до середины лета, я тут за него... Видели Чёрного Дракона во дворе?

– Видели. Так Астанен нашёл драконьего мага? Кто теперь смотрит за ними всеми? – этот вопрос терзал Речника всю зиму.

– Никого не найти, – покачал головой Мовен. – Драконы – опасные существа... Они под присмотром Келвесиенена и младших жрецов, но даже у них ненадолго хватит отваги. Этот Чёрный Дракон привёз посланника... они издалека – из Фарны, из владений тёмного бога Идмина...

– Значит, у нас теперь есть посланец Идмина-Некроманта? – Речница недоверчиво усмехнулась. – А кто он? Умертвие, или Стальная Тень, или, может, фарк?

– Колдун. По виду вроде человек, но кто его знает... – Мовен пожал плечами. – Он поселился в Храме. Сейчас его, правда, нет... улетел с чародеем Силитнэном, оставил нам своё прожорливое чудище.

– Вся Река не прокормит одного дракона?! – Фрисс хмыкнул. – Так, значит, Силитнэна в Замке тоже нет... А Халан не прилетал?

– Здесь только повелитель Ондис, – Мовен нахмурился. – Наш Король серьёзно болен, Речники. Не беспокойте правителей попусту, идите к Морнкхо, ешьте и пейте. Речник Фрисс, твою хиндиксу разбирать?

– Не надо, я ненадолго. Спусти шар и погрузи пару охапок дров, – покачал головой Фрисс. – Пойдём, Кесса. Отдохнём у Морнкхо и поищем комнату. Наверняка весь "Кошатник" сейчас свободен...

Они поднялись по Изумрудной Лестнице – зелёные стёкла, припылившиеся за зиму, блестели скупо, да и стены Замка не сверкали чистотой. Над воротами колыхалось вывешенное синее полотнище с золотистым котом, и Фрисс еле заметно усмехнулся, проходя под ним.

– Как миновала зима? – спросил менн Морнкхо, остановившись у стола Речников. – До вас докатились неуместные оттепели в последнем месяце? Замок в те дни просто врастал в лёд, служители не могли открыть ворота...

– И у нас то же самое, зато в начале весны ледяные демоны совсем взбесились, – вздохнул Фрисс. – Но мы дожили до их отступления – и Замок тоже... Скажи, Морнкхо, что случилось с Астаненом? Правда, что он заболел?

Кесса отложила кусок икко и прислушалась. Алсаг безучастно поглощал икенур, устроившись у ног Речника. Менн наполнил чаши гостей разбавленной кислухой и склонил голову.

– Это была тяжёлая зима, Речник Фрисс. Ты помнишь, Астанен и в том году был слаб после ранений, немного опомнился к лету, но лето ведь было... вы видели всё это, Речники. Сейчас наш правитель более похож на тень. Зелья Нэйна очень хороши, но не тогда, когда тело и дух истощены. Если бы Астанену хоть один год пожить спокойно...

– Всем нам пожить бы спокойно хоть один год! – в столовую быстрым шагом вошёл Домейд Араск. Его цепкий взгляд остановился на мгновение на Кессе, потом соскользнул на Фрисса, и Всадник Изумруда улыбнулся краем рта – жутковато и неприятно, как нежить, вздумавшая выглядеть мило.

– Ты как нельзя вовремя, Фриссгейн Кегин. Иди за мной. Астанен хочет видеть тебя. Нет, только тебя. Подожди здесь, Чёрная Речница. Морнкхо, кот и девушка на твоём попечении, воина я скоро верну.

Все четверо переглянулись. Фрисс втайне надеялся, что ранней весной Наблюдатель из Ордена Изумруда будет сидеть на родном Острове Сотиен, а не бродить по Замку со взглядом изголодавшегося упыря...

– Кесса, не ешь моего Листовика, я не задержусь, – ухмыльнулся Речник, погладив Речницу по руке. – Надеюсь, Наблюдатель Изумруда не на костёр меня поведёт...

Домейд сузил глаза, но промолчал. Он шёл по коридорам быстро, Фрисс с трудом успевал за ним. За одним из поворотов "изумрудник" остановился, внимательно глядя на Речника.

– Аойген более не в списке Запрещённых Богов, – напомнил ему Фрисс, у которого этот взгляд вызывал тревогу и нарастающую слабость в мышцах – будто Наблюдатель вытягивал из него силы. – Что на этот раз вызвало подозрения у Ордена Изумруда?

– Заметь, что я ничего не говорю о Чёрной Речнице, – негромко сказал Домейд, – о её опытах в Некромантии... и даже о корабле-мертвеце прямо у ворот Замка. Но вот твой Фагейт... с этим котом что-то не так, Фриссгейн. Пока не могу сказать, что, но он определённо необычен.

Фрисс посмотрел на потолок.

– Не вижу ничего необычного, Наблюдатель. Айшер не рассказывал в том году, как Алсаг вытащил меня из-под горы костей, когда я валялся с переломанными рёбрами и вздохнуть не мог?

– Я не сказал, что этот кот опасен, зол или умышляет недоброе, – нахмурился Домейд. – Но я рассмотрел бы его внимательно. Айшер – доблестный воин Ордена, но Наблюдателем назначили не его, а меня. И мне что-то кажется странным... Но идём, нельзя заставлять Короля ждать.

Правитель был в Зале Венца – против обыкновения, один, полулежал, откинувшись на спинку трона, кутался в меховой плащ. В Зале не было холодно – ровное тепло наполняло воздух, но Астанен прятал руки под покрывалом и был необычайно бледен. Увидев Фрисса, он с трудом улыбнулся и встал.

– Силы и славы, Речник Фриссгейн! Вижу, ты перенёс зиму легче, чем я. Садись, мы поговорим немного. Спасибо тебе, Домейд, больше я не потревожу тебя.

Домейд кивнул, оглянулся напоследок на Фрисса и вышел за дверь. Астанен опустился в кресло и нахохлился, как большая птица. Речник с опаской сел рядом, на вечно пустующий трон королевы.

– Силы и славы Королю Астанену! Что случилось? Говорят, что ты заболел, и серьёзно...

– Не я, – покачал головой правитель. – Сама Река больна, и пока её раны не затянутся, мне не выздороветь. Скалы её берегов – мои кости, приречный песок – моя плоть, воды Реки – кровь в моих жилах. Не думай, что это красивые слова...

Он приподнял правую руку, поморщился и оттянул рукав к плечу, обнажив предплечье и плечо. Фрисс успел уже заметить, что правую кисть скрывает перчатка, но не понимал, в чём дело, а теперь увидел и с трудом удержался от вопля. Кожу Астанена покрывали язвы, и чёрные пятна вокруг них сочились сукровицей. Правитель поправил повязки и спрятал руку. Его взгляд был холоден и ясен.

– На Реке не осталось целителей?! Ондис, Канфен и Келвесиенен вместе не могут помочь Королю?! – Фрисс привстал с места. – В Нэйне есть зелья, от которых вырастают новые кости! А если это Квайя обожгла тебя...

– Это Чёрная Буря, Фриссгейн, – нахмурился Астанен. – И все зелья перед ней бессильны. Пока выжженная земля на востоке не оживёт, а воды Дзельты и Яски не очистятся... Я, возможно, негодный правитель, и боги четыре года указывают всей Реке, что мне в этом Замке не место. Если бы знать наверняка... Я не стал бы спорить с ними. Так или иначе, я скоро покину трон. Кому-то другому достанется серебряный венец. Вот только я никому не хочу передавать мёртвые реки. Если боги милосердны, они дадут мне время, чтобы вернуть жизнь Яске и Дзельте...

– Боги не могут считать тебя плохим правителем, – нахмурился и Речник. – Это ложь, а тех, кто сказал тебе это, надо побить палками. На Реке и в Нэйне много магов, и сарматы тоже помогают нам. Скоро они узнают, как очистить притоки. А может, уже узнали...

– У нас славные маги, и сарматам я тоже благодарен, – вздохнул правитель, – но мёртвый яд на притоках равнодушен к их усилиям. Силитнэн много с кем говорил, пытался даже отыскать Инальгонов, позвать на помощь их, пусть даже её цена будет высока... Никто не откликнулся. А те, кто помогает нам, бессильны перед этой бедой. Жаль будет, если моему преемнику достанутся отравленные реки, вдвойне жаль тех, кто из-за чёрного яда покинул дома. Как же легко всё испортить, Фриссгейн... Но я позвал тебя не для того, чтобы причитать. Я получил странное послание на днях...

– Инальгоны отозвались? – с робкой надеждой спросил Речник. Он верил, что Инальгоны вернут жизнь даже реке, текущей ядом от истоков до устья. Смогли же они очистить пещеры Энергина, опалённые Старым Оружием...

– Две кимеи пришли ко мне пару дней назад, – Астанен пристально смотрел на Речника. – Они уверяли, будто есть двое магов, изгоняющих из воды и земли любую отраву. Две женщины из народа хелов, живущие в Хэнгуле. Будто бы их имена знает вся Кецань, и они помогли уже многим, кто из-за чародейства остался без чистой воды.

– Эта весть прекрасна, – прошептал Фрисс. – Кто полетел в Хэнгул? Сам Канфен, или Халан и Дилан, или...

– Погоди, Речник, – поднял руку Астанен. – Кимеи не лгут. Но в их словах мне мерещится какой-то подвох. Поэтому я не стал собирать посольство, поднимать на крыло драконов и будоражить Халана и Дилана призрачной надеждой. Я попросил Домейда найти толкового и опытного Речника, и он привёл тебя. Думаю, я могу тебе довериться. Это задание – не чета тем невероятным, которые ты выполнил, оно не слишком сложное, и через месяц ты уже вернёшься на Реку. Я отправил бы Тиллита Хонву, но он занят с учениками...

– Ты посылаешь меня в Хэнгул? – Речник усмехнулся. – Что же, я отправлюсь на рассвете. Кого мне там искать?

– Прежде всего тебе надо будет пройти там тихо и скромно, – нахмурился Астанен. – И в дороге не рассказывать никому, что ты надеешься найти. Кецань богата проходимцами, а на восточных притоках сейчас ухватятся за любую соломинку... и я не хочу невольно обмануть тех, кто мне верит. Ты отправишься в Хэнгул одиноким путником. Там земли гвелов, а гвелы не враги нам, и я надеюсь, что ты не будешь пугать их без причины... Но на всякий случай – возьми.

Тонкий футляр из бирюзового стекла лёг на ладонь Речника, распространяя прохладу и запах водорослей и мокрой травы.

– Верительная Грамота Реки, – сказал правитель, – навряд ли она тебе понадобится, но если чародейки не поверят тебе, Грамота убедит их.

– Благодарю тебя, Астанен, – Фрисс склонил голову. – Как зовут этих чародеек?

– Кита и Вайта из рода Элвейрин, – правитель протянул Речнику листок с надписью, сделанной мелкими, но причудливыми буквами. – Хелийки, сёстры-близнецы из Хэнгула. Возьми у Морнкхо припасы на дорогу, возьми в Подвале Ракушек сорок кун на расходы и немного товаров на обмен, если колдуньи запросят часть платы вперёд. Я очень надеюсь, Фрисс, что путь твой окажется безопасным и не утомительным, и через месяц ты вернёшься... с этими людьми или с вестью о том, что их вовсе не существует – неважно. Боги Реки глядят на тебя с надеждой...

Где-то рядом зашумели волны, зашуршали сухие травы, и камешки с плеском посыпались в воду. Аквамариновые блики рассыпались по броне Речника. Он усмехнулся.

– Не самое сложное из твоих заданий, Астанен. Можно взять с собой Кессу? Она в Кецани ещё не была.

– Чёрная Речница так же заметна в гвельских степях, как я сам верхом на Рубиновом Драконе, – покачал головой повелитель Реки. – Не бойся, Кессе в этом году не будет скучно. Канфен всё-таки нашёл для неё учителя-лучевика. Подробностей я, правда, не знаю...

Он с досадой покосился на изуродованную руку.

– Этой весной от меня никакого толку! Одна надежда – на мирный год. Отправляйся, Фрисс. Силы и славы!

Он устало откинулся в кресле и прикрыл глаза. Речник склонил голову и вышел из Залы. Верительная Грамота сгинула на дне его сумки. Он еле слышно хмыкнул. Гвельские степи! Не задание, а месяц отдыха. И там, в отличие от берегов Канумяэ, ледяные дожди бывают только на исходе зимы, а в месяце Нэрэйт уже можно ходить без рубахи.

В Подвалах Ракушек, как всегда, было холодно, тихо и пустынно. Мирни Форра, прославленный казначей Реки, с двумя помощниками рассыпал для просушки старые куны – семена-монеты подмокли, когда сквозь тонкую трещину в стене просочилась вода, и каменщик сейчас заделывал разлом, а полосатые семена сохли на белёном полотне.

– У гвелов много хороших товаров, – заметил Мирни Форра, высыпав перед Речником сорок кун. – Только не уподобляйся голодному дракону – не кидайся на мясо! Весной гвельская скотина костлява. Шкуры – хорошо, ткань – ещё лучше, Кими, велат, тополёвый мёд и сушёный Яртис – прекрасно. Ящер-анкехьо тебе не нужен, даже детёныш. Не нужен! Приходили тут четверо в прошлом году...

Мирни презрительно фыркнул, вспоминая Речников, поддавшихся на уговоры гвелов. Прокормить анкехьо, может, и проще, чем Двухвостку, но в пещеру эти существа одинаково не помещаются, а от холода погибают в несколько дней, хоть одень их в меха...

– Что предложишь на обмен? – поспешно спросил Фрисс, зная, что тема бесполезных и вредных трат – одна из немногих, волнующих Мирни. Речник думал, что купит пару гребней из панциря Двухвостки или анкехьо... ну, возможно, крашеных нитей, тополёвого мёда, две-три шкуры – старые истрепались...

– Обмениваться с гвелами – затея странная, – пожал плечами казначей. – Возьми ракушек и немного янтаря, он там в цене – его сжигают в храмах... Вот ещё низка перламутровых монет – там перламутр редок...

В столовой, пока Фрисс бродил по Замку, прибавилось посетителей – Речник Тиллит нашёл Кессу и сел рядом с ней, почёсывая Алсага за ушами. Разбуженный кот недовольно щурился и поводил хвостом, но терпел.

– Речник Фрисс! Я уже думал искать тебя, – усмехнулся Тиллит. – Вы с Кессой рановато прилетели... но, с другой стороны, у нас будет лишний месяц на обучение. В этом году Король решил порадовать новичков – и помочь им, особенно тем, кто изучает магию. Мы будем заниматься не в Замке, а в Венген Эсе... кто-то заглянет и на Острова, но это уже в следующем году.

– Венген Эса?! – Фрисс протяжно свистнул. – Ничего себе... Мы в своё время о таком и не мечтали! Золотой город очень красив. Повезло твоим ученикам...

– И сам я рад побывать там снова. В простой год никогда не хватает времени на такие перелёты... – покачал головой Тиллит. – Речник Фрисс, не поможешь мне в одном деле? Или Астанен уже выдал тебе задание?

– Выдал. Улетаю завтра в Хэнгул, – вздохнул Фрисс. – Чем помочь?

– Хорошее задание, мне бы таких... Если тебе по дороге, забери из Фейра остальных новичков и довези их до Венген Эсы! Я буду ждать в Замке тех, кто живёт на притоках, и вместе с ними догоню вас.

– Нет ничего проще, Речник Тиллит, – усмехнулся Фрисс. В этом году ему везло на лёгкие задания.

– Отвези туда Речницу Кессу, Симу Нелфи, Речника Кенну и хогнийских магов – Свена, Югеса и Элису. Речница Сигюн их знает в лицо, найдёт в Струйне, но летать ей некогда... А ждать вас будут в Башне Водяного Мха. Помнишь, где это?

– Найду, – кивнул Фрисс. – Ну вот, Кесса, а я переживал, что ты ещё Венген Эсы не видела. Посмотришь на золотые башни...

Из Замка они улетали на рассвете. Фрисс думал, глядя на тёмный поток под килем, что корабль он оставит в Фейре – и, скорее всего, у родичей новобранца Кенну. Им хиндикса пригодится. А в обмен, если они будут настаивать, возьмёт комок паучьего клея. В том году истратил почти все запасы, латая то шар, то борта... хорошо хоть, паучьи канаты так просто не рвутся, и позапрошлогодних запасов ещё хватит на пять лет...

Там, где Зелёная Река впадала в Великую Реку, у Огненной Кручи, жители вкапывали в землю ещё один каменный причал. Белые стены древнего храма, омытые дождём, тускло блестели. Над первым этажом уже наполовину вырос второй, между башней и обрывом, вдоль стены, поднималась откопанная и отчищенная от земли лестница с низкими, но широкими ступенями – такая, будто её строили менны, чтобы удобно было вползать по ней. На кусте Кенрилла ещё не было листьев, но уже набухли почки, а с ветвей свисали пёстрые ленты и чешуйки из перламутра и стекла. Шестеро жителей возились с тяжёлым каменным кольцом, ещё несколько голосов доносились из бывшей пещеры жреца. У входа в неё громоздилась груда полусгнившей травы, земли, мха, какие-то обломки дерева... кажется, в пещеру кто-то хотел заселиться.

– Есть ли жрецы у этого храма? – спросил Речник, осторожно заглядывая в зияющую в обрыве дыру.

– Через месяц появятся, – откликнулся житель – пришелец из Города Сеф, проверяющий, не размыло ли зимой прошлогоднюю каменную кладку. – Кого-то пришлют из Сароо-Кема... Вот думаю, не жутко будет ему в этой пещере?

Тёплый янтарный свет разливался по древнему залу, и Фрисс уловил в воздухе запах кислухи, жареной рыбы и еловой смолы.

– Силы и славы Аойгену, властителю случая! Под твоим знаменем мы победили саму смерть... – Фрисс склонил голову у алтаря, наливая в чашу тёмную хумику. Менн Морнкхо, отдавая Речнику свёрток с флягой хумики и копчёным Листовиком с пряностями, загадочно усмехался и подсчитывал, сколько таких свёртков ему нужно заготовить. Не один Фрисс знал теперь дорогу к дому Аойгена, и не только он приносил почести Воину-Коту...

– Как в тех легендах... – прошептала Речница, с опаской разглядывая статую гигантского кота. По глиняной спине медленно спускались рыжие язычки пламени.

– У тебя много забот, Аойген, – тихо вздохнул Фрисс, – и всё же я прошу о помощи. Чёрный яд выжег пол-Реки, принёс нам смятение и страх. Пошли нашим магам добрую удачу, пусть гибельные чары сгинут без следа! Только тебе это и под силу, повелитель случая...