Текст книги "Долгое лето (СИ)"

Автор книги: . Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 54 страниц)

Глава 49. Возвращение

Весь горизонт полыхал зеленью, изумрудные и аквамариновые сполохи расцветили небосклон, подкрасив стаю облаков над степью. Прохладный ветер, несущий запах мокрой земли и травы, горьковатой пыльцы Мелна и гари летних пожаров, бил Кессе в лицо, и она вжималась в седло, прячась за спиной воина в жёлтой броне. Он короткими резкими возгласами подгонял летучую мышь, и она планировала на восходящих потоках, то поднимаясь к облакам, то опуская крыло к земле и боком ныряя за ним. Кесса цеплялась за воина, маленькая жёлтая кошка на её плече запускала когти в броню и жалобно мяукала, когда на виражах её уши бились друг о друга. Речница очень боялась, что зверёк упадет, но просить воина лететь ровнее было бесполезно. Он вообще, казалось, не замечал седоков и смотрел только на запад – как в полёте, так и на недолгих привалах. В последний раз они останавливались ночью, и Речница провалилась в сон, едва откусив кусочек пересушенной солонины. Остатки не без усилий доела Койя – когда Кесса проснулась, кошка, круглая, как болотный огонёк, довольно жмурилась, но не в силах была подняться на лапы. Сейчас бока её снова втянулись, и она уже косилась на сумку Речницы. Кесса с замирающим сердцем глядела вниз – там желтели бесчисленные цветки Мелна, пурпурный Орлис отцветал, высоко поднявшись на пепле пожарищ, тяжелели, наливаясь, колосья степных злаков, и листья Ивы серебрились в глубоких сырых оврагах. А по правую руку к облакам поднимались столбы дыма.

– Кильинчу! – крикнула Речница, преодолев желание ущипнуть воина за бок – может, так он быстрее её заметит?

– Что горит на севере? Я слышу там крики и звон мечей!

– Тегул, – не оборачиваясь, ответил воин. – Там резня. Если жизнь тебе дорога, иди своим путём на запад и не лезь в чужие свары.

– Тегул?! – Кесса тихо охнула. – Там же гвелы! Кто на них напал?!

– Это уже неважно, – отозвался Кильинчу, кивая на север. За стеной Высокой Травы взревели трубы и вразнобой зазвенели гонги, но весь этот шум не смог заглушить тоскливый вой десятка глоток – это перекликались Войксы, серые падальщики, и голоса их доносились с севера. Кесса поёжилась и с силой ущипнула воина. Он не дрогнул – скорее всего, ничего не почувствовал сквозь прочную кожу доспеха.

– Вдруг там нужна помощь? Прошу, поверни к Тегулу! Дальше тебе лететь не надо – оставь меня там, а я сама найду, кому помочь!

– Сиди смирно, – Кильинчу так и не обернулся. Летучая мышь сложила крылья и камнем полетела к земле, уворачиваясь от стеблей злаков и листьев Стрякавы. У самой земли она извернулась и вцепилась лапами в поваленный колос Руулы, тяжело хлопая крыльями и клонясь то вперёд, то набок.

Кильинчу молча ждал, пока Речница выберется из седла и неуклюже перевалится через стебель злака, а потом бросил ей небольшой узел с припасами.

– Куда мы прилетели? – спросила Кесса, пригладив взъерошенные волосы и забросив тючок за плечи. Койя спрыгнула на землю и потянулась, помахивая крыльями. Её уши поворачивались из стороны в сторону.

– Туда, куда приказал тебя отвезти Ильюэ Ханан Кеснек, сын Згена, – с ничего не выражающим взглядом ответил воин Ти-Нау. – В земли кочевников-гвелов. Теперь ступай.

Мегин взмахнул крыльями и поджал лапы, отрываясь от травяного стебля.

– Спасибо! – крикнула Кесса вслед удаляющейся крылатой тени.

Войксы стонали вдалеке – где-то пролилась кровь демонов, серые падальщики чуяли её повсюду, и никакие травяные дебри не мешали им на пути. Койя недовольно вильнула хвостом и заглянула Кессе в глаза. Её усы дрожали.

– Это Войксы. Нас они не тронут, – уверенным голосом сказала Кесса и посмотрела на солнце. Оно уже наполовину вышло из-за зеленеющего горизонта. Длинные тени высоких трав путались на земле так же, как сами травы переплетались над головой странницы. Речница хмыкнула и пожала плечами.

– Тегул мы в этих дебрях не найдём, – вздохнула она. – Скверные всё-таки воины в Шуне... Пойдём на запад, Койя. Может, через неделю или две выйдем к Реке.

Она судорожно вспоминала карту местных земель, виденную когда-то в Замке. Припасов Речнице хватит на пару дней, а дальше предстоит кого-нибудь ловить – или искать стоянку гвелов, а кто знает, где они сейчас кочуют...

Чем дальше она шла, тем в большем беспорядке была трава вокруг. Словно буря прошла здесь, и стебли повалились друг на друга. Под выдранными корнями лежал пепел, и трещины змеились по земле, слишком уж сухой для конца лета. Перелезая через стебель, Кесса оскользнулась на чём-то хрустящем и шмякнулась на землю. Перед ней из чёрной почвы торчали червеобразные существа длиной чуть больше локтя. Жёлтая кольчатая броня покрывала их тела, из щелей в ней торчали красные ворсинки. Существа зарылись усатыми мордами в землю – да так и застыли, скованные трупным окоченением. Койя понюхала одну из них и сердито зашипела.

– Да"анчи... – прошептала Речница, поднимаясь с земли и стряхивая с себя ещё одну раздавленную личинку. – Вот как они закапываются... Хвала богам, что они тут и сдохли!

Койя громко заурчала и потёрлась о ногу Кессы.

Личинок было много – не иначе как целый рой выпал тут, стремясь зарыться в землю, и остался тут навсегда. Кесса осторожно обходила их, Койя вовсе взлетела и металась над буреломом, к чему-то прислушиваясь.

Трава впереди расступилась – выгоревшая плешь чернела посреди зарослей. Огромный жёлтый червь неподвижно лежал в груде золы. Его панцирь, странно раздутый, словно лопнул изнутри – каждое кольцо панциря было взломано. Желтоватая кровь уже застыла, её резкий запах не привлёк даже Войксов – червяк лежал нетронутый.

– Чем это он подавился? – невесело хмыкнула Речница, осторожно обходя мёртвую тварь. Голова, увенчанная страшными усами, была разможжена, след жёлтой жижи тянулся по земле на несколько локтей, а в его начале, среди обгоревших стеблей и серой золы, слабо шевелилось что-то серо-чёрное, блестящее, как стекло, и очень похожее на человека. Речница тихо вскрикнула и в два прыжка оказалась рядом, с ужасом и жалостью глядя на незнакомца.

Он лежал ничком, зарывшись лицом в пепел, и зола шелестела под его ладонями. Высокий, широкоплечий, он как будто пытался подняться, оттолкнуться от земли, но тело его не слушалось. Под упругой серо-стальной плёнкой с чёрными полосами, заменявшей ему одежду, что-то дрожало и временами набухало, как будто плоть теряла форму и обретала текучесть. В спине, чуть пониже рёбер, зияла глубокая рана, и белесая жижа шевелилась на её краях, временами закрывая отверстие, временами выползая наружу. Крови не было вовсе.

Желтая кошка сидела у его плеча, почти касаясь усами серой плёнки. Её уши опустились, хвост настороженно подрагивал. Кесса села рядом на корточки, протянула руку к лежащему – проверить, жив ли он, но дотронуться до него не успела. Он дёрнулся, упираясь дрожащими руками в землю, приподнял голову, поворачиваясь к Речнице. У него были красные глаза – полностью красные из-за полопавшихся сосудов, воспалённые и полубезумные. Кесса невольно шарахнулась и села в золу. Раненый глухо застонал, его руки затряслись и внезапно набухли странными узлами, и бесформенная плоть потекла вниз, обволакивая пальцы. Он повалился обратно, лицо исказилось от боли, и он остался лежать среди пепла, судорожно вздрагивая. Белесая плоть медленно уползла под рукав, "оплавленная" ладонь заблестела, сочась бесцветной жижей. Койя понюхала её и зашипела, замахиваясь лапой, но к раненому не притронулась. Кесса прикрыла рот рукой и очень осторожно коснулась серого плеча. Под покровом прочного скирлина было что-то вязкое и горячее.

Раненый с большим трудом повернул голову, перекатываясь набок и цепляясь "расплющенной" рукой за угли. Кесса с ужасом смотрела на светло-серое, почти белое лицо с выступающими скулами, выпуклые дуги над глубоко ввалившимися глазами, странные бугры на черепе, едва прикрытом короткими, больше похожими на щетину, рыжими волосами. Она видела похожие лица под шлемами сарматских скафандров...

Сармат всем телом качнулся вперёд, его раскалённая рука вцепилась в плечо Кессы. Речница вскрикнула, попыталась подхватить его и еле удержала тяжёлое тело, плавящееся, как воск над огнём.

– Помоги, – выдохнул раненый, судорожно цепляясь за Кессу. Она, вдавленная в землю, не могла даже шелохнуться.

– Кто ты? Что с тобой? Чем помочь? – испуганно спросила она, вспоминая, чему учили её на уроках целительства. Если бы она посещала те уроки, а не моталась по Кецани! При такой ране, когда рассечены внутренности, воинский бальзам уже бесполезен, а что за напасть заставляет плавиться живую плоть – Речница и представить себе не могла...

– Колин... станция "Флан", – в кроваво-красных глазах мелькнул проблеск сознания. – Эа-мутация. Добей меня.

Рука разжалась, плечо Кессы, занемевшее было, взорвалось болью. Речница шарахнулась в сторону. Её трясло.

– Колин, – окутав ладонь холодным водяным туманом, она дотронулась до виска сармата. – Не бойся. Тебя ранили, нужен целитель, и я его приведу. Человек может тебе помочь? Если нет, я приведу помощь со станции. Тебя там, верно, ищут...

Сармат снова попытался встать, но размякшие мышцы уже ему не подчинялись. Он плавился, истекая жаром и прозрачной слизью. Койя неотрывно глядела на него, приоткрыв пасть. Мех под её глазами намок и слипся.

– Некому искать, – прошептал раненый. – Сними кольцо с левой руки. Отнеси им. Пусть знают – я уже мёртв. Это их... успокоит.

Расплющенные, разбухшие пальцы задрожали, странно изгибаясь – то ли в них уже не было костей, то ли суставы куда-то сместились. Кесса протянула дрогнувшую руку к тяжёлому перстню из стали и стекла – он прикрывал сразу три пальца сармата. Он не был сплошным – это было незамкнутое кольцо, и Колин пытался разжать его, иначе оно не снималось.

– Я отнесу, – кивнула Речница, сжимая перстень в руке. – Только ты не умрёшь, Колин. Как же станция без тебя?! Приподнимись, я перевяжу рану...

Сармат не шелохнулся. Он скрипнул зубами, глядя на Кессу с нарастающей злобой, так, что она подалась в сторону.

– Знорка, прошу... только не в хищную слизь, только не это... нет!.. Если бы ещё сутки времени... добраться до того знорка и... и свернуть ему шею... и его животному, которое... которое ело меня заживо... поселение Риогон... ты знаешь, где это поселение?

Кесса растерянно заморгала. Перстень, разогревшийся на руке сармата, обжигал ладонь.

– Я найду, – пообещала она. – Непременно найду. Кто был этот убийца? Я Чёрная Речница, и я найду его и убью за тебя.

– Знорк в красной тряпке... имя – Арфаксад Даакха, – с трудом выговорил Колин, повернув к Кессе теряющее форму лицо. – Он нанял меня... ему нужен был взрывник, разрушить камень над какой-то штольней... и я это сделал, а он... он ударил в спину, и я упал туда. Там было животное... огромное, червь с зубами, раскалённый червь... и оно ело меня, а потом выползло наверх. Они ушли вдвоём... я слышал слова "Риогон падёт"... Его имя – Арфаксад Даакха... и я не добрался до него... уже не доберусь...

Оплывающая плоть, задрожав, вернулась на место. Сармат опустил голову и мучительно закашлялся. Кошка, взглянув на Кессу, жалобно мяукнула.

– Он заплатит за твои страдания, – пообещала Речница, погладив серое плечо. – Клянусь Великой Рекой, он пожалеет, что вообще тебя тронул! Теперь приподнимись, мне кажется, рана неглубокая...

Пальцы Колина сомкнулись на её лодыжке, чуть не раздробив кости.

– От эа-мутации нет лекарств, – прохрипел раненый, и Кесса с ужасом увидела, как его ладонь сливается в белесую дрожащую лепёшку и заливает её ногу прозрачной слизью. – Убей меня, пока она не завершилась. Сердце должно остановиться до того, как умрёт мозг. Прошу... ради вашей Великой Реки и всех ваших божков... знорка!

Койя перелетела через дрожащую руку, бессильно цепляющуюся за угли, лапой тронула левый бок сармата и посмотрела на Речницу огромными перепуганными глазами. Кесса судорожно сглотнула и села рядом с ней, положив ладонь на спину сармата, чуть пониже лопатки. Растекающаяся плоть задрожала под её рукой, вскипая пузырями. "Это эа-форма... это живая хищная слизь," – Кесса зажмурилась, просовывая вторую ладонь под грудь Колина. "И убить её можно только излучением..."

– В Пустошах Васка тебя встретят с почестями, – прошептала она. – Ты вернёшься на станцию. К самым мощным альнкитам... Ни-шэу!

Кесса думала, что её руки прикипят к расплавленному скирлину, но серый покров стёк по её пальцам, не причинив ни малейшей боли. Колин застонал, судорога прошла по его телу. Резкий запах окалины заставил Речницу отвернуться и задержать дыхание, Койя, расчихавшись, улетела подальше от дымящегося тела. Сармат уже не шевелился, только что-то пузырилось, переползало под его одеждой, но и эти трепыхания постепенно затихали. Речница отдёрнула руки, подняла оброненный в золу перстень, очень осторожно дотронулась до лица сармата.

Красные глаза помутнели, черты лица медленно разглаживались. Немного крови запеклось на губах. Кесса пригладила рыжие волосы и выпрямилась. Её всё ещё трясло. Койя запрыгнула к ней на плечо и ткнулась мокрым носом в ухо.

– Ему больше не больно, – прошептала Речница, глядя на сожжённую землю. – А у нас ещё много дел. Если бы я знала, где этот Риогон... Койя, ты ведь умеешь перемещаться? Ты никогда не была в таком городе?

Кошка мотнула головой и тихо пискнула, растерянно глядя на Кессу. Та вздохнула и погладила зверька.

– Ничего, мы его найдём...

Огонь, принесённый червями, опалил подножия стеблей, пожёг низкую траву, но Высокая только покосилась и плотнее сплела листья. Кесса, отчаявшись найти тропу, превратилась в летучую мышь и поднялась над травяным лесом. Солнце жгло глаза, Речница не видела ничего дальше ближайших колосьев – но издалека, с севера, доносился громкий треск, а сквозь него – истошные вопли. Кесса камнем упала вниз, поспешно меняя облик.

– На севере! – крикнула она и скользнула под переплетение тонких листьев. Койя молча бросилась следом, прижав крылья к спине.

Речница вылетела из зарослей и тут же шарахнулась назад. Перед ней свивались в огромный клубок тысячи тонких колючих лоз. Подвижные побеги опутали множество злаковых стеблей и стекали по ним к центру клубка, туже свиваясь вокруг чего-то невидимого, трепыхающегося в сердце их переплетения. За миг до того, как Кесса появилась на поляне, из травяного клубка долетел последний вопль, перешёл в бульканье и затих. Побег хищной лозы просвистел мимо Речницы, она отступила, но трава не прикоснулась к ней – лоза вернулась в клубок. Хруст и чавканье доносились из него, и Кессе в нос ударил запах свежей крови.

"Живая Трава, ужас степей!" – еле слышно вскрикнула Речница. "Кто ей попался?!"

– Ни-куэйя! – закричала Кесса, ткнув пальцем в тугой клубок. Ослепительный луч сверкнул и угас, запахло гарью и кипящим травяным соком. Волна Живой Травы качнулась, высвобождая обугленные побеги, они метнулись к Речнице – и отхлынули, просвистев мимо. Клубок расплетался, утекая в заросли, стебли распутывались и неспешно уползали. Кесса на миг оцепенела на месте – а потом увидела пустую поляну. Только из дебрей доносился удаляющийся шелест...

Она бросилась к тому, что выплюнула хищная лоза, наклонилась – и тут же отшатнулась, прикрывая рот ладонью. Трава обглодала жертву до костей, оставив разодранный красный балахон, пучок ярко-рыжих волос и залитую кровью дорожную суму среди жалких останков. Череп с клочьями мяса безмолвно вытаращился на Речницу, и она шагнула в сторону, борясь с дурнотой.

– Будет лёгким путь в Кигээл, – прошептала она и с трудом отвела взгляд. Что-то заставляло её смотреть на останки снова и снова. "Знорк... в красной... тряпке," – медленно всплывало в памяти. "В красной тряпке..." – Речница посмотрела на обрывки мантии и замотала головой. "Не может быть..."

– А по мне, так всё закономерно, – спокойный голос за спиной напугал Речницу сильнее, чем клубок Живой Травы, и она, подпрыгнув, обернулась и вскинула руку. На краю поляны со свитком в руке стояла Скрийт, и бесчисленные кисточки и бусинки свисали с её одежды, не цепляясь за траву. Кесса изумлённо заморгала.

– Арфаксад Даакха думал, что может сжечь мои свитки и уйти живым и невредимым, – продолжила Скрийт, глядя на окровавленные останки, и голос её не дрожал. – Не знаю, кто внушил ему такой бред. Если Колина ещё волнуют дела знорков, он порадуется.

Кесса мотнула головой, пытаясь собраться с мыслями.

– Скрийт! – выдохнула она. – Колин... Он умер недавно, и если...

– Об этом не думай, – взгляд Скрийт был спокоен и ясен. – Ему уже очень давно было не помочь.

– Книга Вольта, – продолжила Кесса, распутывая клубок мыслей, – меня не пустили к ней.

– Напрасно, – кивнула Скрийт. – Уже весной вспыхнут пожары, и я мало что смогу сделать.

– Куда ты идёшь? У тебя есть дом? – Речница шагнула к мировидице, та неторопливо развернула свиток и занесла над ним перо.

– Сейчас – в Риогон. Ему помощь не помешает, – глаза Скрийт на мгновение вспыхнули, перо опустилось на лист.

– Впиши меня в свой свиток, – выпалила Кесса, прижимая к себе жёлтую кошку. Койя молча смотрела на Скрийт большими круглыми глазами.

– Хорошо, – кивнула мировидица, и Речница, мигнув, открыла глаза посреди пустой улицы. Она села в дорожную пыль, с трудом разжала онемевшую руку – в ладони был стиснут чёрный от крови ремень дорожной сумки Арфаксада. Она опрокинулась рядом с Кессой, на дорогу высыпались звенящие подвески из золота и кварца.

– Риогон, – прошептала Речница, поднимаясь с земли и закидывая чужую тяжёлую сумку за спину. – Это их. Надо вернуть. Пойдём, Койя. Тут должны быть люди.

Город был пуст и жуток, ветер трепал дверные завесы, всё пахло пылью и запустением – и страшная красноватая полусфера, мерцающая на верхушке зеленью, притягивала взгляд Кессы, куда бы Речница не пыталась смотреть. "Сарматское защитное поле," – озадаченно подумала она, остановившись посреди дороги. "Откуда?! Может, скафандр надеть..."

Койя протяжно мяукнула и ткнула лапой налево. Она первой учуяла жареное мясо и пряную похлёбку – и первой, слетев с плеча Речницы, устремилась на вкусный запах. Кесса быстро пошла следом, три поворота – и она остановилась на краю широкого двора. Он был разгорожен чёрными камнями – остатками рухнувшей стены. Справа пахло мясом, там кипели огромные котлы, поставленные у больших навесов, там суетились люди, и Кесса с замирающим сердцем услышала гвельскую речь. По другую сторону обломков, напротив Речницы, на камнях сидели четверо в тяжёлой сарматской броне, чёрной как смоль, и многоцветные гвельские узоры переплетались на их руках. Пятый, огромный и грозный, стоял поодаль, приоткрыв небольшой экран на предплечье, и трое – люди и земляной сиригн – смотрели на прибор, вполголоса переговариваясь и водя травинками по экрану. Яркие угловатые узоры выписаны были на чёрной броне и сверкали на руках сармата, как узкие драгоценные браслеты. Кесса охнула.

– Гедимин! – крикнула она, едва опомнившись, и все, кто был тут, встали и повернулись к ней. – Гедимин, это правда ты?!

Он оказался рядом с ней раньше, чем она успела заметить его движение. Тяжёлая бронированная рука опустилась на плечо Речницы. Четверо сарматов обступили её. От них веяло едкими растворами, плавленым фрилом и горячим металлом. Койя громко чихнула и прижалась к ноге Речницы. Кесса вскрикнула и подалась назад.

– Нет, не трогай меня! – мотнула она головой, выворачиваясь из-под руки сармата. – Я трогала эа-форму...

Сарматы расступились. Гедимин замер, слегка повернул голову в сторону – и прозрачный купол защитного поля накрыл и Речницу, и его руку.

– Знорка, задержи дыхание и закрой глаза, – спокойно сказал огромный сармат. – Огден, газовая дезинфекция.

– Да, – послышалось сбоку. Странный горький запах коснулся ноздрей Кессы. Она зажмурилась, стараясь не дышать. Рука на её плече разжалась, защитное поле тихо свистнуло, разрываясь на клочки и исчезая.

– Самка второго командира? – неуверенно спросил кто-то из сарматов. Гедимин покосился на него, кивнул и снова тронул Кессу за плечо.

– Гедимин! – выдохнула Речница, с отчаянием глядя на сармата. – Колин со станции "Флан"... он превращался... он умер сегодня... он говорил...

– Эа-мутация, – прошелестело сбоку. На Кессу из-под шлема смотрели удивлённые оранжевые глаза. Она мигнула.

– Кэрс Рахэйна со станции "Флан"! – криво усмехнулась она, поднимая руку. Тяжёлое кольцо тянуло ладонь к земле. Гедимин сжал перстень двумя пальцами – и он соскользнул, оставшись на бронированной ладони. Кэрс, покосившись на Речницу, взглянул на него и кивнул.

– Колин, – сказал он. Гедимин молча протянул ему перстень.

– Знорка, где ты видела эа-форму? – спросил Древний Сармат. – Можешь указать хотя бы направление?

Кесса растерянно замигала.

– Я... это было в степи, там лежит огнистый червь с разорванным телом, а дальше... где-то к югу, меня сюда переправила Скрийт, вот она... – Речница огляделась, но никого, похожего на мировидицу, вокруг не было. – Она, наверное, знает...

Сарматы переглянулись. Гедимин отпустил огорчённо вздохнувшую Речницу и посмотрел на одного из них.

– Тихо, знорка, – сказал Древний. – Стой и не двигайся. Деркин, держи её, только осторожно. Огден, сканер. Самый мягкий режим.

– Да, – один из сарматов встал на его место, приспосабливая к левой руке коробку, собранную из тускло блестящих пластин и перетянутую металлическими ремнями. Она открылась, выпуская изогнутые ветвящиеся "усы". Свободной рукой сармат прикоснулся к вискам и лбу Речницы, протирая кожу чем-то пахучим и очень холодным.

– Огден, осторожнее, – покосился на него Гедимин. Сармат кивнул. Кесса посмотрела на направленные на неё стальные "усы" и зажмурилась. Сзади её обхватили, прижимая к чему-то твёрдому и тёплому, жёсткая ладонь легла на затылок.

Тонкие "ветви" обхватили голову Речницы, холодом обожгли виски и лоб, что-то легонько закололо по коже, и Кесса широко распахнула глаза – ей показалось, что на макушку обрушилось что-то тупое и тяжёлое. Череп заныл изнутри, сначала слабо, потом – сильнее, резкая боль пронзила виски, иглой пройдясь под глазами. Речница дёрнулась, её схватили крепче, сквозь туман она услышала сердитый возглас, боль пропала, оставив туман в глазах и слабость во всём теле. Речницу усадили на камень, стальная хватка разжалась, как-то незаметно пропали и холодные щупальца с висков. Кто-то придерживал Кессу за плечи. Тонкая игла вошла под кожу, распространяя жжение. Что-то горячее запрыгнуло на колени, стало тереться о куртку Речницы с жалобным писком.

– Знорки плохо переносят сканирование, – бесстрастно пояснял где-то за туманной завесой Гедимин. – Огден, приведи её в чувство. Остальные – на взлёт.

За туманом замелькали тени. Кто-то подхватил чужую сумку, лежащую у ног Речницы. Зазвенели украшения, послышались удивлённые возгласы. Кто-то произнёс имя "Арфаксад", сопроводив его красочными проклятиями. Кто-то упомянул Чёрных Речников. Ещё одна игла вонзилась в руку Речницы, оставив ощущение тяжести, пропавшее несколько мгновений спустя – вместе с туманом перед глазами.

– Огден, – прошептала Кесса. – Что с Гедимином? Где они все?

– Сиди тихо, знорка. Ещё одна доза, – отозвался сармат, перемещая на ладони пластины и блестящие стеклянные сосудики. – Эа-форму следует уничтожить до последней клетки. Командир увёл отряд туда, где ты оставила Колина. Когда тело сожгут излучением, будет уверенность, что зараза не распространится.

– Это хорошо, – вздохнула Кесса, глядя на серебристый знак на шлеме Огдена – символ станции "Идис". – А почему вы в этом городе? Это из-за "Скорпиона", той аварии?

– Мы исследуем технологии знорков, – сармат выпустил под кожу Кессы ещё порцию чего-то жгучего и выпрямился. – У тебя хорошая выносливость. Как только пройдёт слабость, иди к лагерю. Там раздают зноркскую пищу.

Речница осталась сидеть на камне, растерянно глядя то на шумный лагерь и толпу людей, перемазанных в саже, которые пришли за едой, то на высокий переливающийся купол, вознёсшийся над домами. Что-то ужасное случилось здесь – но давно, и прямо сейчас всё восстанавливалось, выкапывалось из-под обломков и строилось заново. Земляной сиригн подошёл к Речнице, молча опустился на колени и коснулся рукой земли у её ног. Кесса, не успев попросить объяснений, проводила его ошарашенным взглядом. Рядом робко хмыкнули. Койя встрепенулась, подняв уши. Кесса встала с камня и попыталась улыбнуться.

– Эсен-ме, – прошептала она, с трудом вспомнив гвельское приветствие.

– В глубокой реке дна не видать, – с заминкой ответили ей. На богатой тёмно-синей одежде с недавно наложенными заплатами зазвенели стеклянные висюльки. Смуглая девушка-хелийка склонила голову перед Кессой, прижав руку к груди.

– Как радостно видеть Чёрную Речницу... всех Чёрных Речников, посетивших Риогон! – усмехнулась она, кивнув на сармата с узорами на руках – он отошёл к котлам и беседовал сейчас с кем-то из гвелов, и ему отвечали негромко и почтительно. – Моё почтение Чёрной Речнице Кессе, убившей самого Арфаксада! Гнусный был человек, злой и неумный. Чем-то я должна одарить тебя, но, кроме того, что на мне, у меня ничего не осталось. Подождёшь до осени? Вернусь в Хэнгул, встречусь с сестрой, раздам все долги.

– Арфаксад съеден Живой Травой, – покачала головой Кесса, не зная, что и думать. – Трудно сказать, нужны ли ей подарки. Скажи, кто ты, и откуда меня знаешь?

– Твоё имя назвал Чёрный Речник Огден, – с лёгким удивлением ответила хелийка. От неё пахло водой и магией – более сильной магией, чем у Речников или воинов Вегмийи.

– Я Вайта Элвейрин из Хэнгула, – снова прикоснулась к груди она. – Командир Гедимин спас меня из темницы повелителя червей. Ты тоже из отряда командира Гедимина? Мне показалось, ты хорошо его знаешь...

Услышанное не прибавило ясности. Кесса замигала.

– Вайта Элвейрин! Чародейка, очищающая любую воду! – воскликнула она, отчаявшись распутать клубок догадок. – Ты была в темнице?! Но кто и за что... и что тут вообще творится?..

***

Чёрные и серебристые пряди тумана текли вокруг, клубясь и переплетаясь. Фриссу казалось, что он по пояс утонул в холодной воде, и вязкое дно дрожит под ногами. Нецис выпустил его руку, негромко вскрикнув:

– Та-а!

Хинкасса, скинув костяную лапу Киты Элвейрин со своего загривка, нервно лизнула плечо и затрясла ушами. Фрисс сел рядом и погладил кота по мохнатому боку. Он не видел, на чём сидит – везде был лишь туман, и везде был холод.

– Туманы Маровита... Вот она какая, граница жизни и смерти, – задумчиво сказала Кита, переступая с лапы на лапу. Волны тумана заглушали и слова, и костяной треск.

Поодаль клубы тумана взорвались, разодранные чем-то огромным и сердитым. Гелин, приняв обычный облик, взревел и ударил по бокам хвостом. Нецис повернулся к нему, молча поманил его к себе – и Иджлан присел на задние лапы, горящими глазами глядя на людей.

– Туманный Страж сегодня гостеприимен, – заметил Некромант с кривой усмешкой. – Полдела сделано. Теперь поговорим о дорогах. Значит, Фрисс, Река ждёт тебя и чародейку Киту?

Фрисс выпрямился и молча кивнул.

– Для Туманов это небольшое расстояние, – Нецис протянул к Речнику ладонь, на которой дымился агатовый медальон. Туман зашевелился, обдавая всех холодом. Алсаг прижал уши – ему тут очень не нравилось. Не по себе было и Речнику, и Кита, невзирая на костяную броню, незаметно отступила и спряталась за его плечом.

"Колдун!" – мысленный возглас Гелина был громок и сердит. "Ничего не забыл?"

– Я помню, Гелин, – кивнул Нецис, поворачиваясь к нему. – Ты не изменил своё решение?

"Открывай свой портал, и быстро!" – взревел демон, окутываясь чёрным пламенем. Нецис криво усмехнулся и высоко поднял руку с дымящимся камнем.

– Не хочешь попрощаться с Фриссом? Он подобрал тебя там, где ты остался бы навеки, и он заботился о тебе в мире людей, – голос Некроманта оставался спокойным. Гелин сморщил морду и ударил хвостом по бокам, поднимая волны серого тумана.

– Фрисс, Гелин решил, что наш мир для него нехорош, – сказал Нецис, повернувшись к Речнику. – Он уходит домой, в Фаайдинн. Будет искать выживших из своего отряда.

– Ты решился?! – радостно усмехнулся Фрисс и хотел погладить демона, но тот оскалился и подался назад. – Лёгкого тебе пути, Гелин, и пусть тебя встретят с радостью и почётом!

Гелин смерил его долгим взглядом и подался назад, погружаясь в вихри тумана. Нецис повернул к нему камень, и пряди чёрного дыма против всех законов протянулись над головой демона. Туман заколыхался, стремительно меняя цвет и очертания – и в белесых сполохах сквозь мутную дымку протянулся коридор. Гелин развернулся в прыжке и с торжествующим воем помчался по туманному туннелю. Чёрная пелена закачалась, клубы тумана вновь пришли в движение, закрывая зыбкую тропу. Нецис опустил руку и покачал головой.

– На что он обижен? – растерянно спросил Речник. – Не помню, чтобы кто-то из нас навредил ему. Давно он захотел уйти?

–Окончательно определился в Гвескене. Я говорил с ним об этом на гвескенском полигоне, – вздохнул Некромант. – Ну что же, приятно помогать существам, знающим, что им нужно. Вот дорога в Фаайдинн. Если не помешает излучение, путь в Наксатехин откроется так же легко.

Он снова поднял руку, белый дым взметнулся над камнем, необычно тёплый ветер поднял туманные волны... и Нецис согнулся пополам, прижимая камень к груди и шипя от боли. Фрисс резко развернулся и изумлённо уставился на Алсага. Кот с горящими глазами прижался к невидимой "земле", веер на его хвосте развернулся наполовину и ярко светился.

– Алсаг, ты что творишь?! – Речник шагнул вперёд, крепко схватил демона за шкирку и прижал к "земле". Кот сдавленно зарычал.

– Аххсса... Алсаг, обычного "нет" было бы достаточно, – Некромант с трудом распрямился, ощупывая живот. Чёрная чешуя его кольчуги слегка дымилась.

– Пррости, чарродей, – Алсаг с трудом приподнял голову. – Я погоррячился. Но уходить в Наксатехин я не собирраюсь. Ты очень добрр, но это излишне.

– Что?! – Фрисс от растерянности даже выпустил загривок демона. – Алсаг, там твой дом. Крепость Куэннов, место великого могущества... Там тебя ждут. Ты не хочешь вернуться?

Алсаг склонил голову, голос его прозвучал смущённо.

– Я ничего не помню о своём доме, Фррисс. И не знаю, вспомню ли когда-нибудь. И я по-пррежнему боюсь неизвестности. Когда я буду знать, куда иду – я найду доррогу. Пррости, Некрромант, но твоя трропа никуда меня не прриведёт...

– Тебе виднее, Алсаг, – вздохнул Нецис, вглядываясь в черноту камня. – Та-а... одной дорогой меньше. Осталось проложить только две. Теперь твоя очередь, Фрисс... Кита и Алсаг пойдут за тобой. Не бойся туманов, держи глаза открытыми. Когда сумрак развеется, ты будешь стоять на золотой пристани под щитами из чешуй Уэй Киаукоатля. Ты рассказывал о многих местах на Великой Реке, но это – самое приметное.