Текст книги "Пентхаус (СИ)"

Автор книги: Sutcliffe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

« О! Папаша Джо включился…ожидаемо…» – подумал Йорн, вспоминая разговор Джорджа с сыном.

– Да, сэр.

– Чего делать с Ханной, я все рвано не знаю…

– Примирительный секс? – черт, неужели Йорн произнес это вслух.

– Сейчас получишь по морде, зубоскал чертов! – Джордж тряхнул его за ошейник. – Извиняться тебе придется, аспид. И так, чтобы она поверила в искренность раскаяния.

– Я подумаю, что сказать.

– Сначала со мной согласуй, а потом на подпись к заму гендиректора Джеку Бейли! – опять сердито рявкнул Джордж. – Мне по конечному продукту надо сначала понять, чем ты думал в процессе.

«…Джо, ты такой хорошенький, когда злишься, но руки от ошейника убрать, тем не менее, не можешь…» – Йорн невольно приосклабил белые хищные клыки.

– Джордж, это не мое, конечно дело…

– Конечно, не твое, – отрезал Бейли, но Йорн все равно продолжал, потому что практика показывала, что Джорджу просто доставляло удовольствие само произношение вслух подобных фраз.

– … Мисс да Кайзер не ради ваших… – Йорн попытался подобрать слово понейтральнее, -… ребят встречается с Джеком?

– Капитан Очевидность, – буркнул Джордж. Ясно, если бы Ханна старшему Бейли по-человечески нравилась, выговором с предупреждением дело бы для Йорна не закончилось. – Повторяю, их отношения – не твое дело. И хватит ко мне подкатывать с этими разговорами о личном…

– Да мне похрену, Джордж, – снова резко ответил Йорн. – Мне просто интересно, вы меня так запросто в бесплатную аренду готовы сдать? Кому бы я ни приглянулся из хороших знакомых? Самому не противно будет?

– Да ты сам это сделал! – Джордж был пойман врасплох новым витком.

– Знаешь, почему, Джордж? – Йорн оголил клыки до десен, придвинулся к лицу Бейли и произнес со злостью: – Потому что меня взбесило ваше с Джеком с-слюнтяйство.

Лицо Джорджа некоторое время было искажено неприязненным и оскорбленным выражением. Йорн думал, что он его вот-вот ударит.

– Обязательно было ткнуть прямо в мозоль? – прошипел Джордж, собравшись с мыслями. – Иди завтракать и на тренировку. Потом переоденься в нормальные вещи, нечего по дому расхаживать в мешке, – это он про футболку и хлопковые черные брюки. – Ты в курсе, что уничтожил вчера кашемировый свитер от Живанши? Я специально справился, он стоил 500 долларов. Порвал просто потому, что не потрудился попросить меня отпереть замок на сбруе.

– На эмоциях, сэр. Я не представлял, как могу подойти к вам с такой просьбой.

– Обычная просьба… – буркнул Джордж. – Потом к Бьерну, потом маникюрша сегодня должна прийти. Тебе там как-то по-особенному надо ногти сделать? Для инструмента, я имею ввиду.

– Ничего сверхъестественного. Я объясню.

– Господи… зачем я с тобой связался? Никогда мне такие змееныши не нравились…

«Стареешь, Джо…» – Йорн заставил себя сохранить каменное выражение на каменном, словно из обсидиана вырезанном лице.

====== Игрушка для любимца ======

… У Йорна подкосились колени. Доселе неведомое чувство, что он сейчас грохнется в обморок, не совладав с эмоциями, охватило его, в голову по спине ударил поток то ли кипящей крови, то ли поток электронов, превышающий пропускную способность нейронной сети.

– Дженет, вы не беспокойтесь. Я понимаю, что вы сталкиваетесь в первый раз, но вам совершенно нечего бояться, – Джордж, как ни удивительно, лично проводил новую маникюршу в большую ванную комнату, где причесанный Йорн добривал нижнюю половину лица – единственное место на теле, где не было искусственного эпидермиса. Щетина у него росла русая с легкой рыжиной. – Йорн! Руки! – Джордж, не замечая странное остолбенение химеры, и продолжая кокетничать с девушкой, привычно защелкнул наручники. – Ему нужно на инструменте играть, он объяснит, какой там что формы или длины нужно. Вы, главное, построже со змеем. Спасибо еще раз за работу.Йорн! – Джордж фамильярно, явно для развлечения девушки, пощелкал пальцами у химеры перед лицом.

– А?

– Ты ничего не забыл? Поздороваться, представиться?

– Прошу прощения, операционка зависла… Добрый день, очень приятно, – голос его перестал слушаться, поэтому Йорн взял громкостью.

– Добрый день, Йорн. Сядете?

– «Ся-дешь», обращайтесь к нему на «ты», пожалуйста, – поправил Джордж и не понял, почему девушка взглянула на него в ответ столь холодно.

– Да…конечно…

– В общем, мы все здесь, – многозначительно повел бровью Джордж. – Камеры тоже. Ты веди себя прилично, знаешь, о чем я, – пригрозил Джордж и ушел.

Йорн сел за маникюрный стол, понимая, что его трясет, как в лихорадке. Девушка тоже была каменно молчалива, лицо ее застыло в одном выражении, словно она боялась шевельнуть мускулом.

– Начнем, наверное… – произнесла она, наконец. Принялась раскладывать инструменты, неестественно низко опуская голову. Йорн вытянул перед собой нещадно дрожащие руки. Девушка, не спрашивая разрешения, не поднимая на него глаз, аккуратно засучила ему рукава, слегка прикоснулась к одному из длинных шрамов-швов, тянувшихся от локтя до большого пальца. Йорн испытал, наверное, впервые в жизни чувство адского, жгучего, кислотного стыда – за художественный ансамбль шрамов, за жесткие наручники, в которых он не мог сам поправить рукава, за кольца в носу и губе, за обтягивающие кожаные брюки и сжимающий горло ошейник раба. Она взяла его пальцы, стала как будто рассматривать, но почему-то часто моргая и прячась за челкой.

«…Только не плачь, я тебя умоляю…» – у самого Йорна, как у любого рапакса, слезы появлялись только как реакция на раздражение слизистой.

– Как тебе надо сделать? – почти шепотом произнесла девушка.

– На левой стандартно…может быть, чуть покороче. На правой, наоборот, оставить, чтобы на пару миллиметров выходили за подушечки…чтобы струны защипывать…округлой формы, – Йорн тоже с трудом мог говорить. Ему хотелось провалиться сквозь землю, чтобы она его не видела, и хотелось сжать ее руку, чтобы никогда ее не выпускать, хотелось пропустить пальцы между ее ледяных от нервов пальцев, согреть их.

Девушка занялась его кутикулами, держа руку химеры несколько более расслабленно, чем должен был бы мастер маникюра, встретившись с в первый раз с осужденным убийцей. Йорн едва заметно поглаживал тыльную сторону ее кисти большим пальцем.

– Вы к нам на замену или постоянно? – спросил он, чтобы узнать, будет ли в его жизни смысл в ближайшую неделю.

– Да, Йорн, меня взяли постоянно, – ответила та.

«Господи…зачем ты это делаешь?...Что ты вообще такое делаешь?...»

– Вы, кажется, понравились господину Бейли.

– Это очень хорошо, – произнесла она с каким-то особенным смыслом.

– Вас не смущает…то, с кем придется работать?

– Нет, я боялась, что будет хуже.

– То есть, генетический сплайс и несколько убийств в анамнезе вас не смущают?

– Смущают, – коротко ответила девушка, поднимая на Йорна глаза. – Весьма смущают.

– Может, тогда лучше не связываться? – Йорн дернул левой половиной лица.

– Отговариваешь меня от хорошо оплачиваемой работы?

– Душу бы не пришлось дьяволу заложить на этой работе, – произнес он. Йорн боялся того, что она задумала. И боялся, что она отступится от того, что задумала. Чертова надежда. Происходящее было как сон, в котором любимый покойник снова предстает живым.

– Боюсь, что уже нечего закладывать, – процедила она в ответ.

– Вы остры, мадам.

– Вам придется постонать, прежде чем затупится моя острота, – произнесла Лизбет ровно с той же интонацией, с которой Йорн произносил в постели эту гамлетовскую фразу.

– Как бы нам вдвоем не пришлось…– едва слышно процедил Йорн.

Потекли минуты в молчании. Лизбет работала тщательно, точнее сказать, медленно. Нервная дрожь никак не отпускала Йорна. Она держала его обсидиановые изрезанные лазерным шрамированием пальцы, он боялся сделать лишнее движение, чтобы не заметили. Ему мало было ее осторожных, но все более спокойных и уверенных прикосновений. Йорн хотел броситься через стол и прижать ее к себе, обнять, не выпускать, словно их обоих бросало вихрем в свободном падении, и только у нее был парашют… который, вряд ли раскроется.

«Скажи мне, что ты творишь такое?..» – Йорн прикрыл глаза и замер не то в болезненном ступоре, не то в смертельно напуганном блаженстве.

– На каком инструменте играешь? – спросила Лизбет отчасти для камеры.

– Пока ни на каком. Как раз сегодня должны привести теорбу, если у меня руки не испорчены вот этим, – Йорн показал ей кисти и пошевелил красивыми длинными пальцами. – Попробую восстановиться.

Лиз болезненно закусила губу, посмотрела на его лицо. Йорн сделал вид, что отвернулся к окну, хотя сам показал ей «роботические» борозды на щеке.

– Было бы интересно послушать.

– Мне самому интересно. Боюсь, что сначала будет только литься ржавая вода.

Лиз невольно усмехнулась.

– Придумал уже, что первое сыграешь?

– У меня почему-то уже пару дней в голове крутится «Wir danken dir, Gott, wir danken dir», но боюсь, что невыполнимая на данный момент амбиция. Ее и в нормальной форме-то играть – полная задница, pardon moi, поэтому пока пойдет «Right where it belongs». Тоже хорошо на лютню ложится.

Лиз прищурилась на Йорна в столь знакомом выражении, вспоминая песню.

– See the animal in his cage that you’ve built… Are you sure what side you’re on?... – негромко напел Йорн. – «Инчи».

Лизбет опять опустила лицо, кусая губы, покивала.

– Да, знаю…знаю…

«…Держи себя в руках, девочка…Иначе это будет твой первый и последний рабочий день здесь…» – Лиз неплохо умела управлять эмоциями, но все же не как агент внешней разведки. Йорн видел прекрасно, что ей безумно страшно оказаться раскрытой – не потому, что ей грозило какое-то серьезное наказание…Хотя подделка документов, и, очевидно, весьма качественная, раз ее не засекла служба безопасности, довольно серьезное правонарушение. Вот уж, маленькая разведчица МИ6… Все же по-настоящему в ужас ее приводила та же мысль, что терзала Йорна – проснуться без надежды на то, что сон повторится.

– Я думаю, мы закончили, – сказала Лиз. Йорн посмотрел на часы, висевшие на стене – сорок минут она полировала ему ногти. Сорок минут жизни она ему подарила.

– Буду тужиться, чтобы подбросить вам побольше хорошо оплачиваемой работы, – Йорн постарался спародировать свою же собственную язвительность, чтобы выглядеть естественно.

– Кушайте морковку, – повела бровкой Лиз.

– Я где-то видел, что устрицы хороши для ногтей и волос.

– Нет, устрицы – это для другого, – она не удержала кокетливую улыбку, которую Йорн думал, никогда уже в жизни не увидит. – Особенно с шампанским.

– Кое-кто в детстве, по всему видать, как Обеликс, свалился в чан с устрицами и шампанским…– процедил Йорн указал глазами на открывшуюся дверь, в которую просунулась голова господина Бейли старшего.

– Ну, чего у вас там? – спросил он. – Он вас не покусал? – Джордж подошел к все еще сидящему в кресле Йорну и сделал то, чего Йорн боялся – встав к нему вплотную стал гладить шею. Лиз опять изменилась в лице, Йорн отвел потемневший злостью взгляд.

Джордж гладил химеру все время, пока Лизбет собирала инструмент. Кажется, еще ни разу прикосновение Бейли не вызывали в химере настолько яростное, животное раздражение, он с трудом сдерживался, чтобы не вскочить. Лиз подмечала все детали. Она должна была знать многое о ситуации Йорна, раз зашла настолько далеко. Но знать в теории – это одно, видеть же, как твоего парня хозяйским жестом слегка ласкает владелец, акцентируя внимание на ошейнике – несколько иное. Да, Джордж показывал Лизбет ошейник красивого и жуткого существа, которое мог себе позволить приобрести для интеллектуального и телесного развлечения. Йорн не знал, что для Лиз было большим ударом: узнать, что он убийца, или увидеть его в положении сексуального раба. Чувство чудовищной неловкости, которое безысходность выдавила из Йорна довольно быстро после его перевода в пентхаус Бейли, снова сжимало ему горло под ошейником.

– Что ж, давайте я вас провожу, Дженет, – сказал Джордж, оставив, наконец, Йорна в покое.

– Не откажусь, у вас тут можно запутаться, – улыбнулась та. – Йорн, до следующего раза.

– Всего доброго… Спасибо! – крикнул он ей в след.

В таком режиме продолжалось два месяца. Она приходила каждую неделю, делала маникюр господину Бейли и его чудовищу. Первые два дня после каждой встречи Йорн не находил себе места, потому что жил воспоминанием о маникюрше, потом чуть отходил на пару дней, и Джордж снова мог с ним более– менее сносно общаться. Потом Йорн начинал с нетерпением ждать грядущей субботы, огрызаться на хозяина злее обычного и, сколько получалось, избегал Бейли. Один раз ему пришлось предстать перед Лиз с челюстным фиксатором: Джордж наказал Йорна за то, что тот встал и ушел из гостиной, когда владелец в пятницу вечером хотел немного расслабиться и заняться легким петтингом с химерой. Лизбет побледнела, когда Йорн оскалился и показал металлические скобы, жестко закрепленные на зубах и деснах, из-за которых он не мог говорить. Джорджу правда хватило совести не ставить фиксатор с трензелем и внешним креплением. Впрочем, разговор у Йорна и Лизбет вполне получился, Лиз дала ему понять, что не презирает его за то, что с ним делают. Когда прощались, Йорн сложил скованные руки в знаке «намасте» и кратко чмокнул маникюршу в щеку.

Джордж, вел себя с Лизбет весьма обходительно. Лиз, как видел Йорн, применяла к нему спокойный, приятный деловой флирт, которым прекрасно владела. Также после нескольких сессий Йорн заметил, что она стала всегда приходить в кожаной одежде. То ли она, немного разведав обстановку, просто перешла на свой обычный стиль… то ли она перешла на свой обычный стиль для господина Бейли. На вопрос о том, что Лиз задумала, который Йорн настойчиво задавал в малюсеньких записках микроскопическим почерком, которыми они обменивались, Лизбет столь же настойчиво отказывалась отвечать. Йорна это беспокоило, потому что, по всей видимости, конкретного плана у Лиз не было, и она импровизировала.

Сама же Лиз, приезжая в свою маленькую съемную студию, рыдала почти каждый раз после встречи с Йорном. Рыдала на крик, до хрипоты, иногда швыряла и била вещи. Ее душевное состояние было не таким жутким, как в начале закрытого судебного процесса, когда ей по каким-то левым каналам удалось узнать, что для Йорна прокурор требует высшей меры, и даже не такое, когда сказали (вернее, бросили через плечо), что вынесено пожизненное, после чего он просто исчез. Но расставаться каждый раз после получасового скрытного обмена взглядами, цитатами-шифрами, записочками, как тайные любовники при японском императорском дворе пятнадцатого века, было труднопереносимой пыткой. Тем более, что Бейли всегда мог передумать, и отказаться от ее услуг. Или отказать Йорну в ее услугах. Впрочем, пока процесс еженедельной косметической рутины шел довольно гладко. Один раз Джордж задал Йорну вопрос, что он думает об этой Дженет. Йорн ответил, что ему жаловаться не на что.

– Ну, а сама она как тебе? – почему-то продолжал настаивать Бейли.

– Она весьма приятна в общении и весьма симпатична внешне, – сдержанно ответил Йорн.

– Да, пожалуй… У меня такое впечатление, что она в свое время получила хорошее образование, а потом обнаружила, что делать маникюр элитным клиентам гораздо выгоднее по деньгам. Качественную работу такого рода много людей может сделать, а вот интересно поговорить во время маникюра – далеко не всегда.

«…Она научный художник-иллюстратор, дебил…» – рыкнул про себя Йорн. Йорн стал сам себя в последнее время бояться, потому что вполне мог испортить то, что Лиз своими отчаянными маленькими силами, как муравей, поднимающий груз в двадцать раз больше собственного веса, пыталась сделать. Потому что он, Йорн, облажался один раз, и утонул в чане с устрицами, шампанским и дерьмом.

– И похоже, у нее такое же пристрастие к блестящим брюкам, как у тебя, – хмыкнул Джордж, обнимая химеру за талию.

– У меня? – мрачно усмехнулся Йорн.

– А чего же ты в сексуальных кожаных брюках к ней регулярно по субботам приходишь? – издевался Джордж.

– Вовсе нет, одеваю, что первое под руку попадется. Попадается только все время одно и то же.

– А еще ты однообразно красив и до оскомины пластичен.

– Моя самооценка вот-вот выйдет на околоземную орбиту, сэр.

Потом случилось страшное: Лиз не появилась. Пришла какая-то другая девчонка – у Йорна настолько затуманилось сознание из-за отсутствия Лизбет, что он даже не помнил кто и что с ним делал. Несколько дней он не находил себе места и не мог ночью заснуть. Джордж, похоже, боялся к нему подходить и злился из-за того, что с химерой происходит не пойми что. Интересоваться у Бейли, куда подевалась маникюрша, Йорн опасался: если она заболела, то скоро появится сама, а если ее поймали и вышвырнули из дома Бейли, то Джордж злонамеренно не сказал бы. Она бы просто исчезла из его жизни опять, и в конце концов Йорну бы стало чудиться, что ему все привиделось. В своем психическом здоровье он сомневался довольно часто.

В середине недели, когда лихорадочное беспокойство у химеры немного спало, уступив место черной свинцовой тоске, Йорн вечером сидел в малой гостиной перед телевизором с выключенным звуком, играл гаммы и кое-какие отрывки на теорбе. Джордж оказался прав – за два месяца регулярный упражнений Йорну удалось довольно неплохо потренироваться. Он все еще ни разу не почувствовал летящей легкости звукоизвлечения, которую испытывал в лучшие свои исполнительские моменты, но уже мог получать некоторое удовольствие от игры, несмотря на его остро критическое внимание к нюансам. Сегодня вечером руки работали нормально, а башка – очень посредственно. Йорн понимал, что у него вот-вот случится то, что его мучило три года после инцидента в подростковом возрасте, когда его едва не убили. Только в текущих условиях он депрессии не выдержит. Мысли о самоубийстве и без того становились все более навязчивыми, они лишь немного заглохли с появлением Лизбет.

Кто-то прошел за стеклянной стеной по коридору. Йорн был без очков и не смог разглядеть. Какая-то невысокая фигура вместе с ассистенткой братьев Бейли. Впрочем, мало ли… Йорн открыл нотный сборник и заиграл «Canarios», которая напоминала ему скачущий по камням ручей.

Прошло часа полтора. Йорн порядком подустал, что в случае музыкальных упражнений случалось с ним обыкновенно лишь через пять-шесть часов любимого занятия. Еще один признак, что надвигалось нечто очень опасное.

– Что ж…– послышался в коридоре голос Джорджа. – Сейчас, пока мы еще не пришли, я еще раз настоятельно хочу предупредить, что это не игра. Вы меня услышали? За проколы вы будете не изгнаны, а серьезно наказаны. Выйдете отсюда только через три месяца. Все? Ставим? Окей. На ближайшее время у вас нет имени, прав и ваше мнение никому не интересно. Делать будете то, что вам прикажут.

«…Что это еще за неведомая хуйня, прости, господи?..» – Йорн, не поворачивая головы прислушивался все с большим напряжением и настороженным любопытством.

– Проходи. Сейчас ты должна будешь кое с кем познакомиться. В принципе вы знакомы уже, но не так, как мне нужно.

Йорн обернулся и обомлел. Джордж держал под руку полностью одетую в черный латекс тоненькую девушку. Мягкий резиновый корсаж, сбруя, подчеркивающая небольшие округлые груди, латексный ошейник, блестящие сапожки до колена, резиновая маска с ушками. Лизбет…

– Я не хочу слишком торопить события, но поскольку тебе скоро придется заниматься сексом с Йорном, я хочу, чтобы ты мне сейчас кое-что показала.Йорн, поди сюда, будь любезен, – голос Джорджа был холодным, напряженным, но в то же время чувствовалось в нем какое-то томительное предвкушение и опаска перед неизвестным. Сказать, что у Йорна сердце колотилось так, словно вот-вот разорвется, – ничего не сказать. Он не понимал, что происходит, и как ему себя вести, чтобы не обрушить непонятное строение к чертям собачим. Он не понимал, что натворила Лизбет. –Йорн, встань, тебе сказано было, – прикрикнул Джордж. – Теперь, девочка, подойди к химере. Йорн, а ты убери руки, – Лизбет в молчании подошла к Йорну. У Джорджа в руках был стек, он обошел их и внимательно осмотрел. – Ближе, я хочу, чтобы ты прикасалась к нему бедрами, тебе придется привыкнуть к его близости. Положи руки пока ему на талию, – Джордж подошел к Йорну сзади и вставил мини-карту в замок на сбруе. – Йорн, сними сбрую и рубашку.

Руки Лизбет опять были ледяные под резиновыми перчатками. Она не выглядела такой напуганной даже когда у них был первый секс. Впрочем, тогда в гораздо большей степени потряхивало Йорна. Теперь казалось, что она одновременно боится химеры, и ищет у него защиты. Если бы Йорн сам понимал, что творится в голове у Бейли…Он молча снял кожаные ремни, кинул на диван, потом расстегнул и стянул с себя рубашку. Лиз уже видела некоторые элементы скарификационного дизайна на его руках, но теперь те же мотивы на его торсе предстали в еще более затейливой, многоступенчатой, переплетенной и перевитой форме.

– Джордж…

– Заткнулся! – рявкнул в ответ старший Бейли довольно-таки неожиданно гневным голосом. – Теперь, девочка, я хочу, чтобы ты ласкала его тело. Постепенно переходи с поясницы на живот, – Джордж медленно обходил их снова. – Видишь узоры? Здесь кожа очень чувствительна, не трогай тут слишком часто, лишь иногда. Расстегни ему ремень…

У Йорна волосы на затылке встали дыбом. Он чувствовал Лиз, даже запах ее духов и кожи, забиваемый запахом нового латексного костюма. Вынужденная следовать инструкциям Бейли, она прикасалась к нему с непривычной отчужденностью, механически, но Йорну казалось, что в него вливается поток новой жизни. Он ощущал себя эгоистом: на время ему стало все равно, каким путем Лиз попала в малую гостиную Бейли, ему было все равно, что его тюремщик ходит вокруг них, и учит Лиз правильно возбуждать химеру, ему было все равно, что их близость выставлена на обозрение этому человеку, ему даже стало все равно, что Лиз подвергается тому же, от чего он постепенно сходит с ума два года. Если она будет рядом, он найдет способ оградить ее от происходящего, и силы, чтобы выбраться отсюда, когда убьет Джорджа.

«…Какая эгоцентрическая самонадеянность… Если ты по сию пору ни на йоту не продвинулся, почему ты считаешь, что, затащив Лиз в эту пучину нечеловеческого унижения, ты точно разнесешь здание, охрану и систему, которая тебе матюгнуться погромче не позволяет?.. И уж если рассуждать об этике, ты сейчас второй Джордж…Как вся его тусовка…. Ты спрашивал себя, как можно принимать саму возможность сексуального рабства? А ты пойди и откажись для начала от Нее, для ее же блага… Не можешь? Так и Джордж не может, раз само в руки валится…»

– Теперь помассируй его член, – голос Джорджа никогда еще не казался Йорну настолько отталкивающим, как будто что-то случалось с его тембром, когда он разговаривал с девушкой. – Скоро ты с ним тоже познакомишься поближе, надеюсь, что ощущения тебе понравятся. Держи его и поцелуй Йорна в губы…

Когда губы Лиз прикоснулись к нему, Йорн не выдержал, подхватил ее и посадил к себе на талию. Лиз точно исхудала, а он, похоже, привык в качалке с сержантом таскать по центнеру блинов, чему мало уделял внимания в своих прошлых спортивных занятиях. Веса Лиз он вообще не чувствовал. Идиотское кольцо в губе и штанга в языке мешали Йорну, что-то изменилось в их поцелуях, но оба не могли остановиться.

– …Мне все равно…– едва слышно прошептала Лиз на секунду отрываясь от химеры.

– Однако мне это нравится, ребята, – прокомментировал Джордж. – Начало многообещающее. Но сейчас брейк! Раунд завершен. Теперь мое «пожелание», – он изобразил пальцами кавычки, – следующее: я в ближайшее время хочу видеть, как вы занимаетесь сексом. Настолько часто, насколько возможно. Йорну явно требуется выпускать пар, потому что он очень трудный стал последнее время, а я совершенно не против, если его секс будет фоном для моего вечернего отдыха. То есть, для примера, я смотрю телевизор здесь на диване, вы на полу неторопливо ласкаетесь. Только чтобы тихо и эстетично, – строго уточнил Джордж. – Но я ожидаю настоящий секс, а не имитацию. Поскольку все должно быть естественно, он будет решать, нравится ему с тобой совокупляться или нет. Если ты ему через пару недель надоешь, извини. Если вы не достанете друг друга за три месяца, а также мне за вами будет приятно наблюдать, посмотрим, как будем поступать. И не бойся, девочка, чтобы меня заинтересовать, никакой особой эквилибристики не нужно. А вот с ним, – Джордж указал на Йорна, выслушивавшего все это с мрачной миной, нервно выворачивая рукава рубашки, – сама думай. Характер у него еще тот. То, что я хочу наблюдать за тобой, Йорн, – это приказ и не обсуждается. Не понравится эта, найдем еще чего-нибудь. Я ей заниматься не буду, заниматься будешь ты, у тебя есть свободное время. Если что-то нужно, подходи к моей ассистентке. Мои требования такие: всегда полный латекс, три часа отдыха, пока у тебя тренировка, и поменьше разговоров.

– Спать она где будет… сэр? – спросил Йорн ледяным тоном.

– С тобой.

– Занятно…

– Совершенно не занятно. Вот то, как ты на все стал реагировать, – это довольно занятно.

– Что сейчас делать, сэр?

– Сам решай. Я отдохнуть хочу, – Джордж улегся на диване.

– Пошли, – Йорн взял Лизбет под локоть и потянул за собой. Первая вспышка животной радости, которую он испытал, целуя ее, сменилась постепенно наступившим осознанием того, что им теперь предстояло пережить вместе. Как можно в этом извозиться и не возненавидеть друг друга?

Йорн молча привел Лиз в маленькую кухню, ту, которая находилась рядом с зимним садом и большой гостиной.

– Ты чего-нибудь ела? – спросил он, и ему без особого труда давалась роль холодного, разозленного до крайности, находящегося в раздраженном замешательстве чудовища.

– Нет, спасибо, я не хочу, – Лиз тоже была сама не своя.

– Йогурт хотя бы ты съешь. Садись! – резко ответила химера. Йорн открыл холодильник, нашел, тот который она любила, персиковый, перелил его в розетку из богемского стекла (Джордж запрещал есть из пластиковых упаковок) и поставил его на барную стойку вместе с длинной ложкой. Лизбет села, но Йорн положил тяжелую руку ей на шею. – Подожди, – он осмотрел ее ошейник. В нем не было предусмотрено никаких замков, он просто затягивался корсетной шнуровкой, которую Йорн быстро ослабил. – Наклони голову, я сниму.

Затем он проделал то же самое со шнуровкой на маске и помог Лиз ее стянуть. На лице у нее отпечаталось несколько полос от латексных швов. Йорн опять положил горячую ладонь на ее исхудавшую от нервов шею и неожиданно провел губами в довольно агрессивном жесте по ее коротко подстриженным волосам.

– Здесь везде камеры слежения, – прошелестел он у нее над ухом. Лиз едва заметно кивнула. Сказав это, он по-прежнему с какой-то непонятной, с трудом усмиряемой агрессией провел пальцами по ее спине, потом отпустил, обошел бар и сел напротив. После некоторого молчания опять спросил: – Чай? Я заварю.

– Да, хорошо. Не откажусь, – Лиз боролась с ощущением, что она вдруг стала бояться Йорна, в таком расположении духа Лиз его видела лишь один раз, и повод к ссоре был очень серьезным.

Йорн опять молча отошел. Он открывал у Лиз за спиной кухонные шкафчики, через пару минут закипела вода. Йорн поставил на стойку прозрачный чайник, в стеклянном чреве которого умиротворяюще колыхались чаинки, забрал опустевшую розетку и отправил в посудомоечную машину – Бейли требовал идеальной чистоты, аккуратности и гигиены. Потом он ушел куда-то на несколько минут и вернулся с зажженной сигаретой в зубах.

– Не против если я покурю? – Лиз отрицательно покачала головой. – Вляпалась ты, девочка, – произнес Йорн ледяным тоном, садясь против нее на высокий барный стул, и принялся разливать чай. – Вопрос только на черта? – он зло приосклабил клыки.

– А что, если я только о тебе и думаю? – процедила Лиз.

– Влюбилась, что ли? – бросил Йорн с очень натуральным высокомерием. – А что, если ты меня совсем не знаешь? Тот, кого ты себе воображаешь – это одно, то, кем я являюсь здесь – совсем другое. И ты решила спуститься в ад? Поселиться в сумасшедшем доме? У Сартра рассказ есть, «Комната» называется, глянь на досуге.

– Я знаю этот рассказ.

– Знаешь? – усмехнулся Йорн. – И ты думаешь, что тебе это нужно? Или у тебя уже через неделю от одного моего вида будет с-срабатывать рвотный рефлекс, девочка? Потому что слова Джорджа Бейли – это не просто грязные разговоры на сон грядущий. Мы будем трахаться каждый день у него на глазах, причем подолгу и со вкусом. Ты мне нравишься, но извини, при тех условиях, в которые я помещен, не в моих силах тебя по-джентльменски оградить. Через неделю ты будешь рыдать, и просить, чтобы бумажку, которую ты подписала, аннулировали, а через три месяца вылетишь отсюда пушечным ядром и постараешься забыть меня, как с-страшный сон.

Лизбет молча размахнулась и залепила ему по лицу. Йорн замер. Та глянула на него полыхающими адовым огнем ведьмиными глазами.

– Это что сейчас было? – процедила химера, потирая скулу, которую словно обожгло щупальцем медузы.

– Рассуждаешь много. Джордж Бейли сказал, чтобы было поменьше разговоров.

– А ты резка.

– Не надо меня недооценивать, Йорн.

Лиз спрыгнула со стула, подошла к чудовищу и обхватила его за шею. Йорн, оставаясь на своем месте, чуть сдавил ее бедра ногами и притянул к себе. Обоим хотелось просто обнять друг друга и помолчать, но останавливаться было нельзя, даже целоваться спокойно и нежно было бы подозрительно.

– Я представляю, что тут… – Лиз едва слышно шелестела, иногда отрываясь от губ чудовища. – Я даже теперь… лично знаю Джованни… – Йорн слушал, и не слушал. Он наслаждался тем, что Лиз не норовила поиграть платиновой штангой в его языке, как делали все, с кем ему пришлось целоваться в этом жутком месте. – …Я понимаю, что с тобой делают…я не могу…– она поцеловала его щеку, скулу, -…просто уйти… даже если кажется, что все безнадежно…

– Я сдохну без тебя, – шептал Йорн. – Но я не знаю, как ты сможешь… и какой в этом смысл…

– С ненавистью в сердце я это смогу…

– А вы схватываете на лету, дети мои! – раздался позади покровительственный смешок Джорджа. Лиз вздрогнула, хотела обернуться, но Йорн, видевший довольную впервые за вечер физиономию хозяина, шлепнул ее по попе и продолжил лобзания. – Это и есть, естественность, которую я хочу видеть – живые картины страсти между занятными зверьками, которые украшают мой дом, – он достал бутылку воды из холодильника, налил в стакан, понаблюдал с полминуты, прислонившись к стене, за текучими движениями двух странных блестяще черных демонов, ласкающих друг друга. – Через полчаса отбой. А все-таки тебе и впрямь не хватало мягких игрушек все это время,Йорн.