Текст книги "Взгляд с обочины 2. Хисиломэ (СИ)"

Автор книги: Spielbrecher. Aksioma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

– У нас куда ни глянь, всё срочное. А что, ты куда-то собрался?

– Нет. Я хотел уточнить, что ещё нужно сделать. Потому что с нивелиром пока работы мало будет.

Куруфинвэ потёр висок, морщась, и Тьелпэ хотел было добавить, что это терпит, по меньшей мере, до утра, но не успел.

– Мало работы? – неприятно переспросил Куруфинвэ. – Ничего, займёшься координацией. На какой участок чего и сколько подвезти, куда переводить рабочих, где мне лично нужно проконтролировать. Завтра-послезавтра походишь со мной, потом мне окончательно некогда станет лично водить каждого за ручку. Тем более, когда новый карьер откроется.

Тьелпэ помолчал, пытаясь уложить в голове внезапные новости. Нет, до какой-то степени он всё это представлял себе, и при проверках с нивелиром временами отвлекался на что-то подобное, но одно дело иногда и частично…

За завтра-послезавтра будет время разобраться немного подробней.

Он кивнул и спросил о другом:

– Кого ты думаешь отправить на новый карьер?

Куруфинвэ снова поморщился, ковыряя пальцами непослушную пуговицу, которая никак не хотела вылезать из тесной петли. В итоге просто рванул рубашку с силой, пуговица отлетела, стукнувшись где-то о доски. Остальные, устыдившись, в петли лезли покорно и быстро. Рубашка полетела куда-то в сторону корзины для грязной одежды, но чуть-чуть не дотянула и угнездилась на полу – ярким почти белым пятном. Тьелпэ проводил её взглядом, и снова обернулся к отцу. Тот помолчал ещё, потирая плечо с невесть откуда взявшимся синяком и ответил коротко:

– Вельвелоссэ и Ингасиндо.

– Ингасиндо? – удивился Тьелпэ.

– А что, у тебя есть более подходящие кандидаты? – Куруфинвэ саркастично поднял бровь.

На взгляд Тьелпэ, более подходящим кандидатом стал бы абсолютно кто угодно.

– Мне показалось, он не очень ответственно относится к делу, – пояснил он. – Я чего-то не знаю?

– Тебе показалось? – ядовито переспросил Куруфинвэ, вкладывая в интонацию всё своё глубочайшее уважение к этому ценному мнению и к его своевременности.

– Потому что он тогда оставил Тинтаэле без присмотра. Но кроме этого я мало что о нём знаю.

– Ты же говорил, это твоя была вина, – Куруфинвэ подозрительно сощурился.

– Я его поставил на тот участок.

– Даже не потрудившись ничего о нём выяснить. – Настроение у Куруфинвэ всё ещё было великолепное, и он с радостью ухватился за повод сорваться. – Прекрасно. Ты всех мастеров так расставлял? Тогда удивительно, что обвал был всего один.

– Я ни о ком из них ничего не знал, – подчёркнуто ровно сообщил Тьелпэ. Можно подумать, это для кого-то новость. Сейчас – или тогда была.

Пару мгновений они молча смотрели друг на друга, а потом Куруфинвэ тряхнул головой и принялся переплетать косы, бросив только зло и отрывисто:

– Ложись спать и не лезь не в свое дело.

Тьелпэ было что сказать про “не своё дело”, которое ему только что поручили, так что лезть всё равно придётся. И про Ингасиндо: хотелось, хотя бы, выяснить, когда именно его неправильно оценил: когда поставил на тот участок или когда решил, что зря. Но общаться с отцом в таком настроении было бессмысленно – и в данный момент совершенно не хотелось. Тьелпэ убрал чайник с жаровни, пока не выкипел, переложил брошенную рубашку в корзину и погасил лампу.

***

Назавтра Тинто первым делом спросил, что вчера было. А то такие вещи рассказывают…

– Какие? – рассеянно уточнил Тьелперинкваро, разворачивая карту и думая о своём. (Утром отец его снова разочаровал ещё до завтрака: завалил бумажной работой на всю первую половину дня, вместо того, чтобы взять с собой и объяснять новое поручение. Так что расспросить его, кому из мастеров что можно доверять, а что не стоит, Тьелпэ, во-первых, не успел, а во-вторых, обиженно передумал.)

– Ну, – он пожал плечами, – что Рингвайрэ отказался работать.

– Я так понял, что он решил уйти из первого дома.

– Совсем?

– Видимо.

Тинто помолчал, переваривая. Ссоры и разногласия это одно…

– Это всё из-за тебя и карьеров?

– Вряд ли, – отозвался Тьелперинкваро, куда сдержанней оценивавший значение себя в жизни других. – Отец не сказал, почему освободил его от присяги.

Тинто кивнул, убеждаясь, что всё-таки из-за этого. Из-за чего же ещё.

– И что теперь? – спросил он. – Кто поедет на карьер?

– Вельвелоссэ и Ингасиндо.

– Ингасиндо?..

Тьелперинкваро кивнул и задумчиво зашуршал бумагами под недоумённое молчание Тинто, а через несколько минут сам спросил:

– Не хочешь пойти с Вельвелоссэ поговорить об этом? Узнать, что именно кому из них поручили.

– А почему я? – оживился Тинто, уже уставший молчать.

Тьелперинкваро помолчал немного, думая о чём-то, но в конечном итоге просто пожал плечами.

– Я не настаиваю.

Тинто поёрзал беспокойно, протянул “Да ладно…” – и пошёл искать Вельвелоссэ. Обиженно думая, что Тьелперинкваро так ничего и не объяснил, только командует всё время. Сколько можно?

***

Вельвелоссэ сидел на корточках перед полками на складе и перекладывал в очень знакомые ящики не менее знакомые инструменты. На приветствие оглянулся, кивнул и продолжил перебирать свои железки.

– Я слышал, ты поедешь на новый карьер? – начал Тинто, останавливаясь у стола и с неприязнью глядя на ящики. Вот тот, длинный, они несли вдвоём с Ондо в прошлый раз.

– Да, собираюсь вот. – Вельвелоссэ кивнул, поразглядывал молоток и положил на место. Взял другой, побольше.

– А кто ещё?

– Тебе всех перечислить? – усмехнулся мастер. – Росселе тут остаётся с Хелькасурэ.

Тинто улыбнулся.

– Но там ты будешь старшим?

– Добыча камня будет на мне, да. Поиск и выбор мест – на Ингасиндо. А что, на карьере тебе больше понравилось, чем на стройке?

– Ну, если честно, да, – Тинто снова смущённо улыбнулся. – Но не с Ингасиндо.

– Да уж, – хмыкнул Вельвелоссэ. – Ладно, ты пришёл помочь с погрузкой? Вот эти ящики можно уже нести.

Тинто так и знал, что этим всё закончится. Но понимая, что выбора нет, мужественно согласился:

– Да, давай помогу.

Взявшись за ящик, Тинто услышал знакомый звук бубенчиков и, обернувшись, обнаружил, что у входа уже показались остальные опытные грузчики, во главе с Ондо, который сначала приветливо помахал рукой, а потом возмущённо сказал “Эй!”, когда Тинто всучил ему ящик, вместо того, чтобы тащить самостоятельно, и сбежал за следующим. Ондо глянул на него многообещающе, прежде чем скрыться в снегопаде.

– А Ингасиндо ты зачем взял? – спросил Тинто, возвращаясь к Вельвелоссэ.

– Я взял? – рассеянно переспросил Вельвелоссэ. – Это Куруфинвэ решил. – И повернулся к грузчикам: – Этот ящик аккуратней, не разбейте.

– А он не знает разве? – не отставал Тинто. – Ну, что тогда случилось?

– Иди у Тьелперинкваро спроси, – отмахнулся Вельвелоссэ. – Или он тебя прогнал, потому что ему тоже некогда?

Тинто пожал плечами.

– Он не хочет на эту тему говорить.

Вельвелоссэ кивнул и ушёл в другой угол к другим ящикам. Между застывшим в задумчивости Тинто и штабелем стали протискиваться грузчики – один извинился, что толкнул, другой сказал “не стой на дороге!” Тинто посмотрел сердито, но отошёл, предпочитая мешать Вельвелоссэ, а не грузчикам. Предложил великодушно:

– Хочешь, я лорду Куруфинвэ скажу.

– Что? – непонимающе обернулся мастер.

– Ну… Как что там было. Может, он тогда передумает?

– Я думаю, он в курсе, и в любом случае вряд ли послушает твоего совета. Извини, но мне правда некогда. Так что если не хочешь помогать, то хотя бы не мешай.

Тинто смущённо почесал ухо и пошёл помогать: отчасти устыдившись, отчасти – чтобы Вельвелоссэ не подумал, что его Тьелперинкваро подослал.

Вельвелоссэ и не подумал. Он подумал, что Тинтаэле сначала путался под ногами у лордов, так что его выгнали, и он решил попутаться под ногами здесь.

А Ондо – вслух – подумал, что Тинтаэле ленивый гад, и предложил устроить соревнование, кто больше ящиков перетащит. Считая те десять, что Ондо перетаскал, пока ленивый гад отлынивал.

Сначала Тинто ещё надеялся дождаться перерыва и всё-таки расспросить Вельвелоссэ, но с перерывами не задалось. Куруфинвэ утром явился к мастерам, злой, как валарауко, только что не дымился, и потребовал открыть новый карьер уже позавчера, так что собирались они по возможности побыстрей. Ингасиндо и вовсе уехал вперёд, уточнять границы карьера и размечать участки.

Часа через полтора разочарованный Тинто, наконец, сбежал, так ничего и не узнав и предвкушая, как приятно будет сообщать об этом лорду. Но тот только кивнул с обидным равнодушием, а потом и вовсе ушёл работать с отцом. Тинто посидел-посидел, повздыхал и отправился снова таскать ящики.

***

– Вы что, не видите, сколько раствора разводить, чтобы он не успел замёрзнуть?! За всю зиму нельзя было запомнить?!

Рабочие виновато отводили взгляды на свежую кирпичную стену с тонкой наледью на краях кирпичей и молчали. Куруфинвэ собрался было продолжить разнос, но передумал, махнул рукой только и сел на корточки перед стеной. К тому времени, как он убедился в том, что раствор промёрз всё-таки не окончательно и у стены есть шансы не перекоситься по весне, по ту сторону кирпичной кладки появилась ещё какая-то женщина с убранными в сложное плетение тёмными волосами. Куруфинвэ отряхнул руки и хмуро вынес вердикт:

– Пока нормально.

Строители облегчённо выдохнули, и один из них осторожно спросил:

– Можно класть дальше?

– Попробуйте, – кивнул Куруфинвэ, надевая перчатку. И кисло добавил: – Оттепель покажет, кому из вас нельзя доверять ничего сложней лопаты.

Отвернулся и пошёл дальше, на ходу доставая из сумки планшет и начиная перелистывать в поисках нужной страницы.

Женщина догнала его через несколько шагов.

– Лорд, прошу прощения, можно тебя отвлечь на минуту?

Останавливаться Куруфинвэ и не подумал. Покосился на нежданную попутчицу:

– Чего тебе?

– Меня зовут Хисайлин, я согласовывала с лордом Карнистиро посадки в лагере, в том числе, в крепости. Но пока только предварительно, и нужно уточнить все с учётом окончательного плана. Когда тебе будет удобно?

– В следующем году, – буркнул Куруфинвэ, не отвлекаясь от чертежей.

– Как насчёт завтра в обед? Или лучше вечером?

Куруфинвэ нахмурился, разглядывая появившиеся над фундаментами зачатки стен внутрикрепостных строений, перелистнул на другую страницу и остановился, сверяя две схемы и хмурясь сильней. Поднял голову сверить ещё и с реальностью и снова наткнулся недовольным взглядом на Хисайлин.

– Ты ещё здесь?

– Я тут живу недалеко, – с вежливой улыбкой пояснила та. – Так что, завтра в обед?

– Судя по количеству идиотов вокруг, завтра у меня обеда не будет.

– Ну, тогда я вечером завтра подойду, – кивнула Хисайлин и сделала движение уходить.

– Ты считаешь, мне больше нечем заняться?

– Нет, но лорд Карнистиро сказал, что эти вопросы нужно согласовать с тобой.

– Так это он считает, что мне нечем заняться? – Куруфинвэ усмехнулся, отпуская страницы, и они с шелестом улеглись. – У тебя есть время, пока я иду до южной стены. Что там?

И действительно пошёл вверх по склону. Хисайлин поспешила следом, хотя одновременно доставать чертежи и не спотыкаться о штабели кирпичей было не слишком удобно, так что она вскоре оставила это занятие и принялась объяснять просто по памяти, видимо, понадеявшись, что и лорд достаточно хорошо помнит схему собственной крепости.

– Аптекарский огород удобно устроить на южном склоне, но для этого нужно внести некоторые изменения. Каменная облицовка, например, будет некстати. Оставить чуть больше пространства между большим домом и стеной, а то слишком много тени. И лестницу на стену лучше передвинуть чуть левее.

– Передвинуть? – Куруфинвэ аж остановился. – Ты что, думаешь, я чертежи как хочу, так и рисую? Ты вообще представляешь, сколько это заново просчитывать нужно?

Хисайлин кивнула и развела руками:

– Я сама только недавно узнала, что этим никто не занимается. Потому и предлагаю обсудить побыстрей, чтобы не терять ещё больше времени.

– Да нечего тут обсуждать! Я не буду переделывать проект! – Куруфинвэ зашагал дальше, оставив собеседницу за спиной. Благо, по узкой тропинке идти рядом было невозможно.

– А лорд Карнистиро считает, что будешь. – Голос из-за плеча звучал спокойно и возмутительно уверенно. – Предпочитаешь обсудить с ним? Мне тоже есть чем заняться, кроме как бегать за тобой месяц.

Куруфинвэ стиснул зубы и раздражённо тряхнул головой, не оборачиваясь.

– Вот и не мешай мне работать! А с Морьо я как-нибудь сам разберусь.

***

По всем приметам близилась весна, в скором времени нужно будет начинать работу, не только же на помощь местных надеяться. Да и самим не помешало бы иметь возможность кому-то помочь: хотя бы свалившимся на голову родичам. Ловлей и сбором еды хватало, кому заняться, а вот с выращиванием оказалось сложней. Во-первых, как быстро выяснилось после высадки в Дренгисте, семян с собой взяли недостаточно. То ли потому что рассчитывали быстро устроиться на новом месте или договориться с местными, то ли забыли учесть, что лошади не могут питаться одной травой – особенно, под снегом. То ли понадеялись на долгое лето впереди, которое со здешней скоростью смены сезонов сменилось зимой едва ли не сразу после высадки. То ли не подумали, что в военном подходе до Ангамандо сложно будет останавливаться и ждать урожая.

Уже в Митриме вдруг оказалось, что местных в здешних горах живёт недостаточно, чтобы снабжать едой таких многочисленных соседей, значительная часть семян уже ушла в еду, а оставшегося едва-едва хватает на прокорм внезапных родичей, которые и после льдов превосходили первый дом по численности больше, чем вдвое.

И очень хотели есть.

Тогда же и так же внезапно оказалось, что умеющих работать на земле – и выращивать при этом не только цветы и ароматные травы для собственного стола – в исход и сразу отправилось не так-то много, и не все они дошли до Митрима, несмотря на победоносность первой части марша, от побережья до смерти Феанаро.

Откровенно говоря, Хисайлин тоже не слишком хорошо это умела, хоть и любила, и когда узнала от сестры, Линталле, что Карнистиро ищет кого-то, кто может помочь с посадками, то пришла предложить именно помощь – и выяснила, что под помощью подразумевалось начать с нуля – всё, от высаживания деревьев взамен срубленных и выбора места для полей до подготовки рассады для огородов и подкормки. И что у остальных, пришедших помогать, опыт ограничивается как раз цветами и травами.

В отличие от Хисайлин.

Если в старом лагере работы было всё-таки не так много и не такой спешной – еды всё-таки хватало, а переезд в едва начавшую строиться крепость казался делом относительно нескорым, – то с новостями о приходе младших домов всё завертелось стремительно. И еды сразу сделалось недостаточно, и выбранные места под поля и сады вдруг оказались на чужой земле, и стройка, вместо того, чтобы затихнуть на зиму, пошла с удвоенной скоростью, благодаря какой-то новой выдумке, позволившей класть стены даже в мороз.

В чужие выдумки Хисайлин не вникала. Ей хватало и своих забот. Не в последнюю очередь, нужно было продумать и устроить небольшой огород в самой крепости, о чём с Карнистиро они говорили ещё в прошлом году, а строителям не сообщил никто до сих пор, как выяснилось в недавнем разговоре с Куруфинвэ. Если можно это назвать разговором.

Тинто рассказывал, конечно, о своей работе с лордами. Но больше о Тьелперинкваро, с которым и сам он общался больше, и Хисайлин виделась иногда – чаще в последнее время, после переезда на стройку. Неизменно сдержанный и вежливый мальчик ей нравился. Ни несчастным, ни испуганным он не выглядел, но Хисайлин с первой встречи не могла отделаться от мысли, что нормальные дети такими вежливыми если и бывают, то не от хорошей жизни. Рассказы Тинто о его отце это подозрение подтверждали, и поводу поговорить с Куруфинвэ лично Хисайлин, скорей, обрадовалась: давно хотелось выяснить, с кем её сыну приходится работать, и не станет ли он тоже вежливым, чего доброго.

Куруфинвэ с удовольствием оправдал все её опасения.

Тинто утверждал, что не боится его (“Ну что он мне сделает? Ну поорёт.”), а самой ей было, скорей, смешно и странно видеть такую детскую позу у взрослого мастера. Но ей этот мастер хотя бы не отдавал распоряжения…

После неудачного разговора можно было, конечно, поспрашивать того же Тинто, подождать удачного момента, поискать правильный подход к Куруфинвэ и попытаться наладить отношения. Можно было – но всё это отняло бы слишком много времени и сил, а налаживать отношения Хисайлин после такого знакомства не хотела. И, к счастью, не имела необходимости.

Карнистиро, выслушав её без удовольствия, но и без удивления, пообещал помочь, и Хисайлин с чистой совестью ушла заниматься делом, не отвлекаясь на воспитание буйных лордов.

Остаток вечера и следующее утро она посвятила календарю. Точную продолжительность местного года Хисайлин определила по звёздам ещё в старом лагере на северном берегу, а примерные границы сезонов и без специальных вычислений были очевидны. Но одно дело – примерные, а другое дело – определять с точностью, в какие дни что сажать и когда ждать урожая. Да считать дни без возможности ссылаться на сезон или месяц просто неудобно.

А в середине этой зимы взошли два новых светила – старшее немного раньше, – ещё больше усложнив ситуацию. Старший, Исиль, сменялся раз в двадцать восемь дней, а отношение между золотым и серебряным светом медленно и неуклонно менялось в сторону золотого – и это тоже нужно будет учитывать в календаре…

В обед приехала Линталле. Последний обоз с гранитного карьера пришёл уже несколько дней назад, но Линталле после этого ездила ещё в старый лагерь за оставшимися там вещами, и только теперь окончательно перебралась к старшей сестре.

Хисайлин как раз помогала ей разбирать узлы и хвасталась стеклянным тюльпаном, подаренным Тинто, когда прибежал посыльный от Карнистиро и сказал зайти к нему, желательно поскорей.

Тропинка шла вдоль длинной боковой стены склада, где кто-то вылепил снегом целую картину с солнцем, проглядывающим сквозь сосульки на карнизе, и цветами, распускающимися в траве под ним. Зимой эту траву постепенно подъедали снизу растущие сугробы, но в последние дни они заметно пошли на убыль, оставив за собой полосу наледи на стене шириной в пару ладоней, и снежные цветы и травы тоже то подтаивали днём, то схватывались ночными заморозками, переплавляясь из белых в голубовато-прозрачные.

Постучав, Хисайлин толкнула дверь и вошла, чтобы остановиться у порога, давая глазам привыкнуть: после яркого снежного дня в помещении казалось сумрачно, несмотря на лампы.

Эта часть склада отличалась от остальных только тем, что мешки и ящики оставляли свободной половину комнаты, где стоял стол, в несколько слоёв застеленный картами, чертежами и списками, и рядом – стеллаж с точно таким же содержимым. Хисайлин не удивилась бы, увидев тут и постель: ей давно казалось, что Карнистиро со складов уходит только поесть. И то не всегда.

Сам Карнистиро стоял у противоположной стены, рядом с дверью в следующую комнату, сложив руки на груди. На приветствие ответил только он, мрачно сидящий за столом Куруфинвэ не снизошёл даже до кивка.

– Спасибо, что нашла время, – сказал Карнистиро, жестом приглашая к столу. – Мы готовы обсуждать проект.

– Отлично, – улыбнулась она, проходя к столу и присаживаясь. – Думаю, много времени это не займёт.

Куруфинвэ презрительно хмыкнул, а Карнистиро, проигнорировав его, снова коротко кивнул.

– Хорошо. Напомни, где и что ты хотела разместить.

Хисайлин приступила к объяснениям, показывая нужные места на схеме, Карнистиро строго надзирал из своего угла, и Куруфинвэ слушал молча, не перебивая, только кривился и сверлил её неприязненным взглядом. И продолжил не перебивать, когда она уже договорила и выжидательно повернулась к нему, вместе с Карнистиро.

– Ну? – первым не выдержал Карнистиро.

– Что “ну”? – поморщился Куруфинвэ. – Полный бред.

– Что именно? – вежливо осведомилась Хисайлин.

– Всё, – отрезал Куруфинвэ.

– Курво, – Карнистиро многообещающе шагнул ближе. – Объясни, будь добр.

– Объяснить? – Тот посмотрел зло, вскинув голову. – О чём можно вообще говорить, если вы не понимаете элементарных вещей!

Несколько минут разговор продолжался в том же духе. Хисайлин подчёркнуто вежливо предлагала варианты и задавала вопросы – Куруфинвэ брезгливо отмахивался, не глядя, и все предложения называл принципиально неосуществимым бредом.

Пока это представление не надоело Карнистиро окончательно.

– Хватит уже! – рявкнул он, хлопнув ладонями об стол, и тяжело опёрся на руки, наклоняясь к брату. – Даже я вижу, что здесь достаточно перенести одну трубу на три шага! Её проложили уже? Нет? Тогда прекрати закатывать глаза и займись делом!

– Ты видишь?! – Куруфинвэ вскочил. – Ну так и строил бы сам, раз всё лучше меня знаешь!

Теперь за представлением наблюдала Хисайлин: с вежливым интересом, сложив руки на столе.

– Надо будет – построю! – отрезал Карнистиро. – А тебя потом отправлю это чинить и оборонять! Сядь на место! Пока я тебя сам не усадил!

Куруфин постоял, позыркал исподлобья и сел обратно, придвинув к себе схему и глядя на неё с ненавистью. Карнистиро выразительно приподнял брови.

– Вот сюда. – Куруфинвэ страдальчески поджал губы. – Могу перенести трубу. Других вариантов нет, и можешь не орать.

– Умница, – самым неласковым тоном похвалил Карнистиро. Повернулся к Хисайлин: – Возражения есть?

Возражений не было. Они обсудили ещё пару вопросов, Карнистиро сказал, чтобы через три дня были готовы исправленные планы, и вышли одновременно. Куруфинвэ демонстративно смотрел вдаль.

Хисайлин не настаивала. Вежливо общаться с Куруфинвэ ей нравилось ничуть не больше, чем ругаться.

***

Рингвайрэ тронул бубенец на входе и приподнял полог, дождавшись отрывистого “Входи”. Света в шатре не было, только тусклый солнечный сквозь стены и косые лучи, падавшие через дымоход наверху. Да от жаровни расходились красноватые отблески и тёплый запах какого-то варева. Кроме той самой жаровни, в шатре была только постель из тёплых белых шкур, оружейная стойка и пара колод вместо стульев, разом напомнивших Рингвайрэ их первые дни на этом берегу океана. На одном таком возле жаровни сидел спиной ко входу Турукано с ложкой в одной руке и миской в другой, и пытался попасть ложкой в вертлявого ребёнка. Девочку он замотал в одеяло – видимо, чтобы пресечь сопротивление, – но эта мера помогла только частично, и процесс всё равно требовал полного внимания.

– Поставь у входа, – так же отрывисто сказал Турукано, не оборачиваясь.

Девочка, в отличие от него, разглядела незнакомца и открыла рот, чтобы что-то спросить, чем Турукано коварно воспользовался, скормив ей полную ложку рагу.

Рингвайрэ кашлянул и отшагнул обратно ко входу.

– Прошу прощения, лорд Турукано. Я зайду позже.

На это Турукано удивлённо обернулся. Узнал гостя, удивился ещё больше и сразу же приветливо нахмурился, угрожающе держа ложку наизготовку:

– Чего тебе надо?

Рингвайрэ недовольно сжал губы – такое обнадёживающее начало разговора, – но ответил вежливо, хотя и сдержанно:

– Меня прислал твой отец.

– А кто это? – любопытно и бесцеремонно влезла Итарилле, начиная выпутываться из одеяла.

– Подожди минутку, – сказал ей отец и обернулся к Рингвайрэ, отставляя пока миску и кладя ложку в неё: – Зачем?

Итарилле радостно закопошилась ещё бодрее.

– Чтобы помочь со стройкой, – сказал Рингвайрэ.

– Мне? – переспросил Турукано. Обернулся к дочери, увидел, что она уже выпутала одну руку и вручил ложку ей: – Тогда сама ешь. И полностью не раскрывайся.

Итарилле наморщила нос, но Турукано уже встал, приглашая гостя выйти. Рингвайрэ молча покосился на ребёнка, послушно вышел вслед за лордом и остановился там, заново привыкая к путь не яркому из-за дыма, но всё же дневному свету. В лагере весенняя грязь уже успела почти везде просохнуть, а у края шатра – там, где ходили меньше, – радостно зеленела молодая травка. Турукано прищурился от света и кивнул:

– Давай по порядку.

– Тут и рассказывать особенно нечего, – пожал плечами Рингвайрэ. – В первом доме я не видел никого, кому хотел бы служить. Поэтому поехал к твоему отцу. Пришлось его поискать, конечно, но в итоге мы встретились у перевала.

Турукано скептически хмыкнул и уточнил недоверчиво:

– И он согласился тебя принять?

– Да. И отправил к тебе.

– И в первом доме тебя ничего не держит? – так же скептически спросил Турукано, всем видом выражая радость от такого подарочка и благодарность за него.

– Ничего. Я присягал Куруфинвэ Атаринкэ, – сказал Рингвайрэ, помедлив и решив, что скрывать всё-таки не стоит. – Но мы… не поладили.

– И ты решил уйти во второй дом, нарушив присягу?

– Нет. Он вернул мне присягу. Еще до того, как вы пришли. – Говорить на эту тему Рингвайрэ совершенно не хотелось, но Турукано смотрел всё так же подозрительно. Опасается, что это Куруфинвэ подсылает к нему шпионов, что ли? Повторил ещё раз: – Так что меня там ничто не держит.

– Тогда почему ты решил перейти к нам только сейчас? – продолжал щуриться Турукано. – Мы уже не первую неделю здесь.

– Я должен был закончить начатое там. Бросить и уехать означало бы всех подвести. Но мои жена и дочь живут здесь. Они не ушли с первым домом.

Мимо одна за другой пролетели вперегонки две птички, весело чвиркая. Турукано проследил за ними взглядом и качнул головой, по-прежнему без особой симпатии.

– Ладно. Посмотрим, что тебе поручить. Но стройки пока нет, мы ещё даже место не выбрали. Нужно осмотреться сначала. Можешь помочь пока с этим, ты здесь дольше, расскажешь, что ваши уже обследовали.

Рингвайрэ кивнул.

– Ты хочешь строить крепость? Тут или в горах?

– В горах, – сказал Турукано, думая о своём. – На востоке. Здесь в этом нет особого смысла.

– Я там не был ещё толком. Но могу показать, где есть гранит. Здесь хорошего камня мало, Куруфинвэ этот искал почти полгода. – Хмыкнул и поправился. – Местного года, конечно.

– Вот и обсудим над картой. – Турукано кивнул, не глядя протянул руку, ловя Итарилле, выскользнувшую из шатра у него за спиной, и добавил: – Возвращайся часа через полтора.

– Хорошо.

Итарилле тем временем поняла, что вырваться не получится, и переключилась на гостя.

– А я вспомнила, что надо поздороваться! – серьёзно сообщила она. Чинно выпрямилась, стала ровно, поправила полинявшее вязаное платье и приветливо наклонила голову: – Звезда осияла нашу встречу!

Она ещё дождалась вежливого ответа Рингвайрэ, но на этом запас серьёзности весь вышел, и девочка опять оживилась, только что не подпрыгивая, как будто стоять на месте было выше её сил.

– А меня Итарилле зовут, а твою дочку как?

– Нинвен, – улыбнулся Рингвайрэ. – Но она немного постарше тебя, принцесса.

– А… Ну ладно, – кивнула Итарилле, теряя интерес к разговору, и снова попыталась вывернуться и сбежать. Турукано снова её перехватил. Кивнул гостю и повёл ребёнка обратно, к остывающему рагу.

***

Весна здесь наступала стремительно, не накатывая неспешными волнами, одна за другой, как на юге, а разом выплеснув на холмы и перелески зелень, цветы, запахи и насекомых, едва только дни прогрелись достаточно. Над Хисиломэ по-прежнему дули холодные ветры, но снег сошёл уже почти всюду, кроме самых укромных оврагов, куда солнце не заглядывало круглый год. Дым, вот уже неделю упорно наползавший с северо-востока, висел высоко, плотной пеленой затягивая небо и меняя цвет от багрового в полдень до чернильно-чёрного по ночам. Только вдоль горизонта на западе и на юге оставалась чистая полоса, наколотая на снежные пики Эред-Ветрин и Митрима.

Амбаруссар охотились.

Весна – плохое время для охоты, и ещё хуже, когда этой охотой нужно прокормить такую уйму народа, что мелочью вроде птицы и зайцев не обойдёшься. Немного исправляло ситуацию то, что до прихода нолдор в эти края мало кто из охотников заглядывал, и зверьё до сих пор не всё усвоило, что двуногих нужно бояться. Что не мешало ему бояться на всякий случай всех – как этой семье оленей в дюжину голов – по большей части молодняк одного-двух лет во главе с матриархом, – замеченной охотниками в широкой влажной низине, где под берёзками поднялась густая и уже довольно высокая трава. Олени охотников тоже заметили и отбежали шагов на сто, сначала настороженно вытягивая шеи и оглядываясь, а потом снова принялись кормиться.

Собак у охотников не было, поэтому небольшой отряд разделился: часть увёл Тэльво, загонять, а Питьо со второй частью уютно устроился на усыпанном валунами склоне холма, ожидая стука копыт.

Стук послышался, даже немного быстрей, чем ожидали, и охотники удивлённо переглянулись. Звук приближался не с той стороны и напоминал вовсе не оленей, так что когда из-за леса показался его источник, охотники сначала вскинули луки – и почти сразу же опустили, немного даже смущённо. “Оленями” оказался чужой разъезд – кто-то один обернулся к охотникам, потом ещё, ещё, хватаясь за оружие, но тоже быстро сообразили и немного расслабились. Передовые всадники обменялись, похоже, несколькими словами, и весь отряд потрусил без лишней поспешности навстречу засаде.

Отряды из разных домов не так уж редко встречались в последнее время: лагерь на северном берегу Митрима заселили уже почти исключительно младшие дома, хотя большая их часть ещё оставалась во временном лагере у перевала, да и перевалили не все, пережидая сперва зиму, а теперь – сезон лавин. Но некоторые уже поселились у озера, и Турукано решительно взялся за расширение и укрепление лагеря, разведку окрестностей и уточнение карт, а охотники и разведчики пришли в Митрим и Хисиломэ и того раньше, до передовых отрядов.

Встретить их так далеко на северо-востоке и подавно было неудивительно, но Питьо аж подскочил на месте, возмущённо потрясая луком, и едва дождался, когда они подъедут ближе, чтобы подкрепить свои действия словами.

– Ну вы что делаете?!

Вперёд выехал на пританцовывающем ещё коне Ангарато, и Питьо шагнул ему навстречу.

– У вас уши есть вообще? – с ходу напустился он на кузена. – Ладно, нас не заметили, но как можно было не заметить загонщиков?! Или вы специально всё портите?

Остальная засада потянулась на прогалину следом за ним. Навстречу им рядом с Ангарато выехал Айканаро и высокомерно протянул:

– А я-то думаю, кто это под копыта кидается. А это первый дом.

Остальные чужаки остановились за ними, и один из них насмешливо переспросил:

– Каких загонщиков? Тут на лиги кругом никого нет.

– Угу, конечно. – Питьо раздосадовано кинул стрелу в колчан. – С такими навыками вы ещё долго у нас еду просить будете.

– Как бы вам у нас не пришлось просить чего, – в тон ему отозвался Ангарато.

Пока они сверлили друг друга глазами, из-за кустов как раз показались загонщики, заметившие, что впереди что-то происходит, и спешившие теперь успеть к месту событий. Внезапный чужой разъезд они не видели, сосредоточившись на оленях, которые на полпути внезапно шарахнулись совсем в другую сторону, как будто их напугало что-то ещё. Загонщики кинулись им наперерез, но не успели догнать, а теперь вот выяснилось, кого за это благодарить.