Текст книги "Взгляд с обочины 2. Хисиломэ (СИ)"

Автор книги: Spielbrecher. Aksioma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

– А теперь извини, у меня много работы.

Тьелкормо обиженно вытер всё ещё саднивший нос, встал и вышел с высоко поднятой головой, гордо и трагично перешагнув через хвост Хуана.

========== 2 ХИСИЛОМЭ (14) Депортация, птичьи ясли и методы сбора стратегической информации ==========

Выпроводив племянника, Нолофинвэ встал, прошёлся по шатру, обдумывая не столько дальнейшие действия, с которыми, в общем, и так было всё ясно, сколько следующий разговор. То, насколько верно он подберёт тон и слова сейчас, имело значение гораздо большее, чем эта глупая ссора на границе. Так что Нолофинвэ не торопился. Позволил себе всё взвесить, допил чай и только потом попросил часовых у входа позвать Турукано и Арельдэ. Те появились довольно быстро, как будто догадывались, что без разговора не обойдётся.

– Заходите. – Нолофинвэ кивнул сдержанно, отложив недочитанный список. – Финдекано ещё не вернулся?

– Нет, – хмуро отозвался Турукано, видимо, понимая, что хвалить их отец не станет.

– Тогда теперь рассказывайте подробно, что тут произошло.

Арельдэ посмотрела на брата: мол, хочешь что-то сказать? Как старший и скандалист.

– Нечего особенно рассказывать, – передёрнул плечами Турукано. – Как я понимаю, Тьелкормо приехал к Арельдэ, и когда на него наткнулись дозорные, сделал вид, что о напряжённых отношениях между домами не знает, а о границах не слышал. Дозорные привезли его в лагерь, тем более, он и сам хотел с тобой поговорить, потому что полагал, что его недостаточно тепло встретили. А здесь уже я объяснил, что тебя в лагере нет, и предложил подождать.

– Предложил, значит? – хмыкнул Нолофинвэ.

– Они налетели на него, как будто он пытался меня похитить! – всё-таки влезла Арельдэ. – Попытались разоружить! Какой реакции от Туркафинвэ они ждали?

– А какой он реакции ждал, явившись сюда, как будто с Амана ничего не поменялось? – неодобрительно покосился на сестру Турукано. – Ты вообще уверена, что он приехал именно пообщаться, а не посмотреть, не появилось ли тут новых укреплений?

– Вы со своими укреплениями уже и не видите ничего больше! – огрызнулась она. – Как будто все только и думают, как бы в твою крепость недостроенную забраться!

– Хватит уже, – чуть повысил голос Нолофинвэ, и они замолчали. Выразительно. – Вы оба повели себя крайне безответственно. Ладно Верьялле, она простой воин. Но вы-то! Принц и принцесса. Когда вы начнёте думать о тех, кто доверился вам, а не о своих капризах, – он кивнул Арельдэ, – и обидах?

Последнее он адресовал Турукано, но добился только недовольного взгляда.

– Я им говорила, что так всё закончится, – снова начала Арельдэ, но Нолофинвэ перебил.

– Лучше бы ты это сказала Туркафинвэ, когда вы договаривались о встрече.

Турукано согласно кивнул, а Арельдэ с вызовом спросила:

– Ты предлагаешь нам вообще не общаться?

– Да. Именно, – подтвердил Нолофинвэ. – По крайней мере, пока мы не научимся общаться без драк.

– Интересно, как это мы должны научиться чему-то, если не будем этого делать? – буркнула Арельдэ.

Нолофинвэ её проигнорировал, обернувшись к сыну:

– Тебя это тоже касается.

– Я и не думаю ни с кем из них общаться, – легко согласился Турукано. – Но они лезут и лезут.

– Что ты не думаешь, я вижу. И это меня не слишком радует.

– Я не понимаю, что я-то сделал не так? Тьелкормо требовал разговора с тобой, официальных извинений и невесть чего ещё. Что я должен был сделать? Выставить его из лагеря? Или просить у него прощения за то, что он нарушил границу?

– Ты не должен был задирать его ещё больше. Неужели это непонятно?

Турукано глянул сердито, но наткнулся на не менее твёрдый взгляд и играть в гляделки с отцом всё-таки не стал. Кивнул неохотно:

– Сейчас понятно. А при встрече было не очень.

Нолофинвэ вздохнул:

– Как бы нам всем ни было… – Он запнулся, подбирая слова, сложил руки на столе, переплёл пальцы и начал заново. – Феанаро погиб. Всё, что он натворил, погибло вместе с ним. А первый дом – это часть нашего народа, и вы, как лорды, тоже несёте за них ответственность. Что бы вы – и они! – ни думали на этот счёт. Попробуйте поразмышлять об этом на досуге.

Он немного подождал возражений, но дети молчали. Арельдэ опустила голову, Турукано подчёркнуто вежливо наблюдал, как по центральному столбу вверх ползёт какая-то букашка. Нолофинвэ вздохнул и сокрушённо качнул головой:

– Идите. Скоро приедет Макалаурэ и, возможно, не один. Надеюсь, в этот раз всё пройдёт спокойно.

Они одинаково наклонили головы и повернулись уходить, но когда Арельдэ уже приподняла полог, Нолофинвэ окликнул, вспомнив:

– Турукано!

Тот остановился, оборачиваясь.

– Третий дом знает о случившемся?

– Да. Артаресто сообщил брату.

– И? Как-то отреагировали?

– Как обычно. Финдарато передал, что третий дом очень не хочет ни с кем ссориться.

Дождался кивка и вышел из шатра вслед за сестрой.

***

Приехавших часа за три до заката Макалаурэ и Куруфинвэ встретили предсказуемо – неприветливо. Макалаурэ сразу же потребовал проводить его к Нолофинвэ, оставив брата с отрядом обозревать окрестности и сравнивать их с воспоминаниями. За прошедшее время лагерь сильно изменился: каменных построек здесь, в отличие от южного берега, не ставили (здешний песчаный грунт этого и не позволил бы), но тем не менее, пейзаж и здесь теперь больше походил на город, а не на походный лагерь. Кое-где даже деревья успели приняться и раскинуть ветви – частью посаженные ещё первым домом, частью новые.

И конечно, символика младших домов повсюду, окончательно стирая сходство с прежним лагерем. Отряд первого дома смотрелся чужеродно на этом фоне – слишком большой, к тому же, для обычной поездки: к сопровождению Макалаурэ и Куруфинвэ присоединился ещё и отряд во главе с Малторнэ, оставленный Тьелкормо на подъездах к лагерю. На них поглядывали – кто-то с откровенной неприязнью, кто-то сразу гордо отворачивался, не желая видеть таких гостей. Впрочем, дальше взглядов дело не шло.

А потом Куруфинвэ громко окликнули по имени.

Обернувшись на голос, он увидел решительно идущую к ним со стороны озера Арельдэ, кивнул своим, спрыгнул с лошади и пошёл навстречу. Полагая, что скользкие темы лучше обсуждать без лишних ушей – чтобы удобней было потом объявлять официальную версию.

– Алар. – Арельдэ остановилась рядом, всё ещё в охотничьей одежде и всё ещё бурля негодованием. – Хорошо, что вы быстро приехали! – Она огляделась, но других кузенов не было видно, только отряд сопровождения с примкнувшими верными Тьелкормо. – Макалаурэ уже пошёл к отцу?

– Да, – кивнул Куруфинвэ и сразу поморщился: – Почему-то Нолофинвэ настоял на приватной беседе.

– Ерунда какая-то! Тьелкормо тебе рассказал, что случилось? Можно подумать, у нас война не с Моринготто, а друг с другом!

Куруфинвэ снова поморщился, с неудовольствием вспомнив давешние слухи. Но ответил на вопрос, а не на воспоминания:

– Тьелкормо изложил свою версию, и состояла она, в основном, из несвязанных возмущений. Что тут произошло?

– Да я сама не понимаю! – Арельдэ недовольно тряхнула головой. – Мы спокойно разговаривали, пока на нас не наткнулись дозорные. И сразу накинулись на Тьелкормо. Что он тут делает, кто его сюда пустил…

– Но Турко же не на это так вскинулся? – нахмурился Куруфинвэ. По осанвэ брат только что слюной не брызгал.

– Сначала они просто ругались. Он возмутился, конечно, я пыталась их урезонить, но не очень получалось. А потом Верьялле начала говорить совсем уж…

Куруфинвэ обернулся на своих, не подслушивают ли, а она закончила:

– А теперь говорит, что это Тьелкормо на них напал!

– А он не нападал?

– Ну… Вообще-то напал, да, – неохотно подтвердила Арельдэ. – Но его провоцировали.

– Неудивительно. – Куруфинвэ хмыкнул. – Но что такого нового она могла сказать? Неужели есть что-то, в чем нас ещё не обвиняли?

– Да ну, ерунду она говорила, – отмахнулась девушка. И обиженно пожаловалась: – А отец теперь ведёт себя так, как будто это мы с Тьелкормо в чём-то виноваты.

– Но, получается, эту ерунду про нас тут говорят. Мне интересно, что это. Ну, чтобы в следующий раз быть готовым.

– Не знаю, кто это говорит. Я не слышала. – Обсуждать эту тему она явно не хотела. – И что бы ни говорили, я не представляю, чтобы кто-то всерьёз так думал. Они просто злятся на первый дом. Но что же нам, вообще теперь не общаться?

– Арельдэ, ну Турко же мне всё равно скажет. Но только свою версию.

– Ну и зачем тебе лишний раз выслушивать?

– Лучше я услышу это от тебя. По крайней мере, у меня не возникнет желания хвататься за оружие.

Арельдэ посмотрела на вымогателя укоризненно, вздохнула.

– Вот я не уверена, что не возникнет. – Помялась ещё. – В общем, она намекнула, что и Феанаро с валараукар один на один не случайно остался, и Нэльяфинвэ потом…

– Не случайно? – непонимающе нахмурился Куруфинвэ. – В каком смысле неслучайно?

– Ну… – Арельдэ опять вздохнула. –Будто бы это Нэльяфинвэ решил после кораблей, что сам лучше справится. А вы сначала его поддержали, потому что думали, что с ним будет легче договориться, а потом оказалось, что не легче. Так что…

Чётко формулировать ей тоже явно не хотелось, но этого уже и не требовалось. Куруфинвэ зло двинул челюстью, сжал-распрямил пальцы на руке. Арельдэ смотрела то ли виновато, то ли сочувственно.

– Вот значит, что второй дом про нас думает? – тихо и зло сказал Куруфинвэ. – Ну что ж, этого можно было ожидать. Для этих же, – мотнул головой неопределённо, – предательство в порядке вещей…

– Я уверена, что если кто-то так и думает, то их немного, – постаралась сгладить впечатление Арельдэ. И с нажимом добавила: – И я не знаю здесь никого, для кого предательство было бы в порядке вещей.

Куруфинвэ покосился раздражённо, но промолчал, растирая левое запястье.

– Значит, это мы отца оставили одного, да? А потом и Нэльо. Может, мы ещё и Моринготто подсказали, где он будет? А сами в сторонку отошли, чтобы не мешать?

С каждым отрывистым вопросом он повышал тон, и Арельдэ тоже недовольно нахмурилась:

– Я что, по-твоему, тоже так думаю? Давай ещё мы поругаемся, а то мало сегодня скандалов было!

Куруфинвэ глубоко вдохнул, успокаиваясь и давя желание кого-нибудь ударить. Ругаться с кузиной он не собирался, просто забыл, что не все привыкли молча выслушивать чужие возмущения, пусть даже ни на кого конкретно не направленные. Кивнул:

– Да, извини. Просто это… Немыслимо. И они ещё удивились, что Турко вскинулся?!

– Они не удивились, – хмуро заверила его Арельдэ. – По-моему, они того и добивались. Я не говорю, что все наши вас любят, мы слишком многих потеряли во льдах и слишком многие винят в этом вас. Но не воевать же нам, в самом деле?

– А ты? – Куруфинвэ резко повернул голову. – Тоже винишь нас?

– Да сколько можно! – возмутилась Арельдэ. – Ты бы хоть спросил, где Тьелкормо и всё ли в порядке! Нет, всем лишь бы поцапаться с кем-то! Ну так продолжайте без меня. – Она раздражённо отмахнулась от возражений и быстро пошла прочь.

Но уже через пару шагов Куруфинвэ её нагнал, ловя за руку:

– Постой.

Она обернулась, сердито высвобождаясь. Несколько прохожих, из числа наиболее приветливых, остановились при этом, с интересом следя за развитием событий и отчётливо раздумывая, нужно ли подойти и объяснить зарвавшемуся гостю, кого ему можно хватать, а кого не очень. Арельдэ досадливо от них отмахнулась, прежде чем снова хмуро повернуться к Куруфинвэ.

– Прости, не сдержался. – Он остановился рядом. – Просто придумать такое…

Арельдэ кивнула, помедлив, но смотрела по-прежнему недовольно.

– Это не повод ещё и ко мне цепляться. Я и так весь день сегодня ругаюсь – только тебя не хватало.

– Я уже извинился, – упрямо сжал губы Куруфинвэ.

– Ну я слушаю. Что ты ещё хотел?

Куруфинвэ помолчал, кивнул.

– Где Турко?

– Наконец-то хоть один правильный вопрос. – Арельдэ смотрела ещё хмуро, но кивнула в нужном направлении: – Ну пойдём. Он у меня. Ещё не хватало держать его взаперти.

***

Тем временем Макалаурэ обсуждал с дядей не менее приятные темы. Тот принял его со всей возможной официальностью, но всё-таки в шатре и наедине, а не в одном из новых домов и со свитой, что внушало некоторую надежду на то, что договориться всё же удастся. Нолофинвэ кивнул ему на кресло:

– Нам нужно поговорить.

– Определённо нужно, – важно кивнул Макалаурэ, садясь. – Что происходит? По какому праву ты задержал моего брата?

– Арестовали его за ссору с патрулём. А задержал я его для его же безопасности. Ехать обратно одному ему явно не стоило.

– Что значит “для его же безопасности”? – Макалаурэ недовольно вскинул голову. – Не разумней было задержать дозорных, которые встречают союзников оскорблениями и угрозами?

– Вот что касается оскорблений, – нахмурился Нолофинвэ, – то твой брат в долгу не остался, можешь мне поверить. Но поговорить я хотел не об этом. Своего брата вы получите в целости и даже с собакой, так что хватит об этом.

– Хватит? – вспылил Макалаурэ. Сомнительного юмора ему вполне хватало и в собственном лагере. – Я не сомневаюсь, если бы это мы себе такое позволили в отношении кого-то из младших домов, нам это припоминали бы ещё не один год! А мы должны молча стерпеть, не говоря уже о том, чтобы требовать извинений? Не сомневаюсь, что Тьелкормо не оставил обвинения без ответа, но при всей своей вспыльчивости он не стал бы один кидаться на целый отряд. Даже с Хуаном.

Нолофинвэ поморщился, явно думая нелестное о воспитании племянников, но Макалаурэ ничуть не впечатлился. С того момента, как он выслушал новости, настроение у него всё мрачнело и мрачнело. Мало того, что Куруфинвэ всю дорогу распространялся о том, как младшие дома недостаточно их уважают – будто это для кого-то секрет, – так они ещё и извиняться за нападение на Тьелкормо не собираются? Ещё бы благодарность потребовали за то, что возвращают его братьям!

Нолофинвэ, тем временем, уже начал отвечать на его тираду.

– Если кто-то из наших, оказавшись в непосредственной близости от вашего лагеря, на вопросы вашего патруля начнёт вслух сожалеть, что валараукар не убили вас всех… Можешь его тоже арестовать, я возражать не буду. И хватит уже об этом. У меня нет времени с тобой пререкаться.

Образное сравнение возымело эффект: Макалаурэ удивлённо молчал, невольно гадая, чего же такого Турко им наговорил и с какой стати.

Нолофинвэ удовлетворённо кивнул, выдержав небольшую паузу:

– Хорошо. Очевидно, неприязнь между нашими домами остаётся гораздо сильнее, чем мы надеялись. Мы можем сколько угодно объяснять всем потерявшим родных и близких, что вы всего лишь выполняли приказы, но это помогает мало. За всеми мы, увы, уследить не можем. Сегодня дело не дошло до боя лишь чудом, а я не хочу ещё раз увидеть, как эльдар убивают эльдар. Ты со мной согласен?

– Разумеется, я не хочу кровопролития, – заговорил Макалаурэ после паузы. – Последнее, что нам нужно, это война между домами. У нас и так есть с кем враждовать.

Нолофинвэ кивнул:

– Поэтому мне представляется, что нужно по возможности свести к минимуму как переходы через границу, так и общение между отрядами разных домов. Пока они не сцепились из-за какого-нибудь очередного месторождения камня.

Макалаурэ ненадолго задумался, борясь с желанием встать и пройтись по шатру. Предложение звучало достаточно разумно, хотя снова поднимать вопрос с границей не хотелось. Когда её только проводили, это уже возмутило многих: всех, старательно помнящих, кто пришёл сюда раньше и что младшие дома сюда никто не звал.

– Возможно, со временем вражда поутихнет, и тогда мы станем по-настоящему соседями и союзниками, – Нолофинвэ правильно истолковал его молчание. – Пока же нужно просто не допустить нового кровопролития. Безусловно, мы не можем полностью разорвать отношения. Но мы можем рекомендовать эльдар воздержаться от поездок в гости – и от общения через границу без согласования с нами.

– Да, это может уменьшить напряжение, – кивнул, наконец, Макалаурэ. – Но я не думаю, что нам нужно закрываться наглухо, это тоже вряд ли поспособствует примирению. Скорей, договориться о том, где и как именно можно будет пересекать границу и что пограничные разъезды должны и не должны делать в каждом случае. Во избежание новых инцидентов.

– Конечно. Мы это обсудим.

По итогам обсуждения Макалаурэ вежливо проводили к шатру Арельдэ, где он, кроме кузины, нашёл Хуана и обоих своих братьев – все они оживлённо беседовали, как ни в чём ни бывало. Хуан постукивал хвостом по полу в такт словам. Даже жаль было нарушать такую идиллию.

Первым делом Тьелкормо спросил, достаточно ли убедительно Нолофинвэ извинялся.

На обратной дороге всё было совсем не так безоблачно. Самые обычные, не метафорические облака тоже набежали, пополам с дымом, затягивая небо уже привычной пеленой, после заката быстро сгустившейся до черноты. Пересказ разговора с Нолофинвэ братья выслушали не перебивая, но с нетерпением, особенно Тьелкормо, который никак не мог смириться с тем, что младшим домам такое хамство сойдёт с рук, потому что кто-то не смог настоять на своём и добиться от Нолофинвэ если не примерного наказания зачинщиков, то хотя бы официальных извинений. Куруфинвэ, по-видимому, был с ним согласен, хотя вслух своего возмущения не излагал, только смотрел мрачно и недовольно. Зато верные Тьелкормо в выражениях не стеснялись. Напрямую Макалаурэ они, конечно, претензий тоже не предъявляли, но сразу окружили возмущённой толпой своего обиженного лорда (Тьелкормо ехал, высоко задрав подбитый нос) и продолжали бурлить.

Рассказ Куруфинвэ о том, что именно наговорили Тьелкормо наглые чужие дозорные, тоже не помог успокоить ситуацию. Он рассказывал, конечно, не чужим верным, а Макалаурэ, но с верными охотно поделился и сам Тьелкормо, вызвав новый взрыв возмущения.

– Да с такими союзниками никаких врагов не надо! – подливал масла в огонь Малторнэ. – Что это за союзники, если они так себя ведут? Они бы ещё с тёмными сговорились, раз уж что одни, что другие одинаково сильно ненавидят первый дом!

Макалаурэ обернулся и наградил его тяжёлым взглядом, но охотник только вызывающе подбоченился.

– Что?

Тьелкормо сказал ему что-то вполголоса, почти виновато глянул на старшего, и разговоры поутихли уже до самой крепости.

***

Вернулись они глубокой ночью. Куруфинвэ молча разделся и лёг спать, глянув так, что всякое желание задавать не связанные с работой вопросы мигом пропало. Утром отец также не лучился счастьем, но на пожелания доброго утро отвечал без лишнего яда, так что по дороге к завтраку Тьелпэ решился спросить, что вчера случилось. Уезжая, отец сказал ему только, что скоро вернётся и что “Турко опять вляпался”, без подробностей.

– Ничего, – сухо ответил Куруфинвэ. Судя по тону, “ничего” его вчера не порадовало. – Попался слишком обиженный на нас разъезд.

Тьелпэ кивнул.

– Но вы всё уладили?

– В этот раз – да.

Тьелпэ кивнул ещё раз и дальше молчал. Думая, что отец по-прежнему не расположен пересказывать подробности, зато Тьелкормо в такую прогулку наверняка брал с собой проверенное сопровождение. И по удачному стечению обстоятельств – разговорчивое. Можно будет позже поговорить с Малторнэ…

Из-за угла навстречу вдруг вывернул Вельвелоссэ. В крепости за последнее время вообще существенно добавилось углов, и это не всегда было удобно.

– Алар, – мастер кивнул сразу обоим. – Лорд, у меня есть вопросы по поводу водостоков, ты можешь подойти после завтрака?

– Каких водостоков?.. – начал спрашивать Куруфинвэ и с некоторым удивлением взглянул на сына. Который тоже понял – так же удивлённо, – что обращался Вельвелоссэ к нему: они обсуждали вчера ливневые стоки с крыши одного из зданий, которые нужно было расширить, но вчера не успели договориться, насколько. Ощущение было несколько странным, но Тьелпэ быстро кивнул:

– Да, я подойду.

– Спасибо. – Вельвелоссэ кивнул ещё раз и пошёл дальше.

– Стоки, значит, – хмыкнул Куруфинвэ, но ничего спрашивать не стал.

Следующие два поворота прошли молча, а потом Тьелпэ вспомнил, что хотел сказать ещё вчера:

– Вчера здесь был Артафиндэ. Он сказал, что договаривался о визите с Макалаурэ и Карнистиро.

Куруфинвэ остро посмотрел на него после первой же фразы, подтверждая, что старшие ему ничего об этом не говорили:

– Что ему было нужно тут?

– Официально – календарь. Неофициально – он гулял по лагерю один и заглядывал в лежащие на виду чертежи.

– В какие чертежи? – Куруфинвэ мигом подобрался ещё больше.

– При мне только в один, наброски для сторожевой башни.

Наброски, как честно сказал тогда Тьелпэ, действительно были просто набросками – без размеров, материалов и большинства расчётов. Он и сам не знал, что это за башня и где её предполагается ставить.

– А что он делал у нас в кабинете?

– Не в кабинете. Тинтаэле взял их к себе, чтобы вечером поработать.

Что эти чертежи были у Тинтаэле, Куруфинвэ знал и без него. А вот Хисайлин Тьелпэ упоминать совсем не хотел, помня, что отец на неё слишком остро реагирует. Так что расплывчатое “к себе” вполне можно было истолковать и как “в большую комнату”, их несколько было в отведённом для молодёжи крыле, для тех, что ещё не успели обзавестись ни семьёй, ни отдельным домом. Тинтаэле тоже жил там, когда не ночевал у матери.

Куруфинвэ понял всё правильно, кивнул, заходя под кухонный навес и снимая со стеллажа поднос. Тьелпэ пристроился рядом, уточнив для порядка:

– Я ему сказал больше так не делать.

Куруфинвэ задумчиво постучал пальцами по подносу, просчитывая, наверное, насколько вообще вероятна война между домами, с учетом всех новостей.

– Ты думаешь, он это делал намеренно? Искал информацию по укреплениям.

– Не знаю, – признался Тьелпэ, помолчав. – Если намеренно, то он искал её в очень неочевидном месте.

Куруфинвэ кивнул, обернулся в сторону очереди и снова нахмурился. Тьелпэ глянул туда же – стоящий уже почти у самых котлов Тинтаэле радостно помахал ему, – и снова повернулся к отцу:

– Вон там есть свободное место. Я сейчас всё принесу.

– Хорошо.

Куруфинвэ не стал спорить, поставил свой поднос обратно и уселся за свободный стол, тоже считая, что время можно провести и с большей пользой, чем вдвоём выстаивая очередь. А Тьелпэ быстро подошёл к Тинтаэле и так же быстро сказал:

– Сядь где-нибудь вон в том углу. По-моему, я там Нертейона видел.

– Почему? – Тот явно удивился. – Я хотел спросить про башню.

Тьелпэ быстро глянул на отца – тот уже что-то сердито выговаривал Халиону, – и неожиданно задумался. Первой мыслью при виде Тинтаэле было спровадить его пока подальше, чтобы он не вздумал лезть к отцу и говорить что-нибудь не то про злополучные чертежи. Но вчера было как-то не похоже, что он понял свою ошибку и собирается больше её не повторять. Справедливости ради стоило уточнить.

– Ты больше не будешь оставлять документы где попало?

Сзади кто-то недовольно заворчал, что они задерживают очередь, и Тинтаэле, чтобы не спорить, отошёл в сторонку, уступая своё место.

– Да в чём проблема с этими документами? – недовольно спросил он. – Ты думаешь, они пропасть могут?

– Ладно, – кивнул Тьелпэ. – Тогда спрашивай.

– Тьелперинкваро! – Тинтаэле раздражённо схватил его за рукав. – Ты скажешь или нет, что не так?

Тьелпэ обернулся и смотрел молча, пока Тинтаэле не отпустил руку смущённо, а потом терпеливо объяснил:

– Я уже говорил, что не так. Во-первых, это просто неудобно, когда документы по одному и тому же проекту лежат в двадцати разных местах. Во-вторых, в кабинете гораздо меньше шансов, что они пропадут или испортятся почему-то. В-третьих, у тебя их то животные пачкают, то гости смотрят. Ты не замечал, насколько у нас тёплые отношения с младшими домами? Если будешь с моим отцом говорить об этом, скажи ему ещё, что дело было не в общежитии, как он сейчас думает, а у Хисайлин. Для наибольшего эффекта. Он подробней объяснит.

Тинтаэле посмотрел на него хмуро.

– А им нельзя видеть наши укрепления? Потому что, возможно, они будут их штурмовать?

– А ты абсолютно уверен, что этого не случится?

Тинтаэле шумно выдохнул, хотел сказать что-то, но передумал и вообще не стал отвечать. Мрачно забрал пустой поднос и мрачно ушёл к Нертейону. А Тьелпэ снова стал в конец очереди.

Когда он вернулся к столу с едой, Халиона там уже не было, а Куруфинвэ что-то быстро чертил в тетради.

– А что это за башня, действительно? – спросил Тьелпэ, ставя на стол поднос. – Где мы её будем ставить?

Куруфинвэ подвинулся, давая сыну сесть, придвинул к себе миску и пожал плечами:

– Мы – нигде не будем. Нам она не слишком нужна. Она нужна синдар, и я удивлён, что они до сих пор не поставили её в том ущелье.

– Ты собираешься им это предложить?

Куруфинвэ зачерпнул ложкой дымящуюся кашу:

– Если они согласятся помогать нам не только зерном. Мы можем помочь со строительством, но гарнизон должен быть их. С этого может начаться реальная военная помощь. Я думаю, они просто не понимают, что с Моринготто можно сражаться, а не только прятаться. И мы можем показать им, как это делать.

Тьелпэ кивнул, думая, что было бы действительно неплохо. И что место тоже вполне подходящее.

Куруфинвэ взял с подноса кусок хлеба и заключил:

– Ну сперва нужно посмотреть грунт. Может, он и не выдержит.

– Нагрузку на грунт мы уже посчитали, – тут же отозвался Тьелпэ. Обсуждать технические моменты было приятно и просто. Сложных тем и так хватило за это утро.

***

– Птичка! – Мириэт первой подбежала здороваться, обгоняя Калайнис на пару шагов.

Птичка жила в светлом углу у окна, всё в том же гнезде из шапки, лежащем на одной из полок в шкафу, засыпанной чистой стружкой, от которой шёл приятный запах, сухой и немного смолистый.

– Ну как он? – спросила Калайнис, в отличие от сестры, останавливаясь сначала рядом с Тинто. Арессэ и Нертейон зашли следом.

– Это не он, это она! – возмутилась Мириэт.

– Откуда ты знаешь?

– Тинтаэле, скажи ей!

– Мы сначала к Тьелперинкваро заходили, а он сказал, что ты опять дома, – сообщил Нертейон, выкладывая на полку рядом с птенцом очередную коробочку с – судя по стуку изнутри – кузнечиками. За прошедшие три или четыре дня опытным путём выяснилось, что их птенец ест особенно охотно, да и ловить их легко.

“Домом” была просторная комната на пятерых, в которой теперь с лёгкой руки Тинто поселился ещё птенец – и охапка документов. Хотя и менее внушительная, чем в кабинете, но небольшой здешний стол она заняла полностью к неудовольствию соседей.

– Я не знаю, он это или она. – Тинто отложил чертежи. – Но зато ему уже лучше. Ест столько, что на кухне уже спрашивают, точно ли у меня птица, а не кабан.

Напоминание о еде подействовало: компания без приглашения разбрелась по комнате, собирая на стол. Калайнис отправила сестру за чашками, пока сама пошла набирать в чайник воды из бочки и ставить его на огонь. Арессэ распотрошил сумку и через пару минут уже поставил на стол первую порцию бутербродов.

– А почему у него лапа так согнута? – спросил Нертейон, заглядывая в гнездо. – У него же, вроде другая была больная.

– Не у него, а у неё! – тут же откликнулась Мириэт из шкафа с заваркой.

– Ему так сидеть удобнее. – Тинто поправил пальцем лапу, схлопотав от птенца недовольный взгляд искоса. – Ну или ей.

– А со сломанной что? – Калайнис вернулась от жаровни. – Ты узнал, как лечить?

– Или пока только едой лечишь? – Арессэ уже уселся над бутербродами, явно примериваясь, как бы тоже начать лечиться.

– Я вот палочку привязал, – показал Тинто, – чтобы ровно срослось. К целителям сходил, они что-то там с лапкой поделали и сказали зафиксировать и ждать теперь. Что тут ещё сделаешь?

Мириэт, выудившая из сумки охапку салфеток, кучей бросила их на стол и сразу вернулась к “гнезду”, с интересом разглядывая привязанную к ноге палочку.

– А я маму спросила, и она сказала, что если птенцы из гнезда сами прыгают, то их спасать не надо, – важно сказала она. Чтобы заглянуть в шапку к сойчонку, ей приходилось вставать на цыпочки и тянуть шею, точно как птенец. – Они так летать учатся, только не умеют и поэтому падают.

– Ну тебе ведь уже объяснили, что это не слёток, – напомнила Калайнис.

– Почему? Она же выпрыгнула!

Калайнис закатила глаза и сунула сестре стопку тарелок в руки.

– На. Расставь лучше.

Тинто, в отличие от неё, объяснять ещё не надоело:

– Это она от страха, – сказал он, гладя птенца пальцем по крылу, устланному жёсткими иссиня-чёрными трубочками будущих перьев. Накормленный минуту назад птенец только молча жмурился. – А летать ей пока нечем. Видишь, перья ещё не вылезли.

– Да у неё вообще вместо перьев какие-то палочки, – поморщилась Мириэт. И обернулась уже от стола, со стуком двигая по нему тарелки. – Может, она вообще летать не научится?

– А тебя всё-таки выгнали? – спросил Арессэ. – Из-за птенца?

– Не выгнали, – гордо сообщил Тинто. – Просто там документы, а она пачкается. А тут места больше, так что я тут работаю. – Он кивнул на стопку чертежей, поворачиваясь от птицы к бутербродам и переводя разговор на новости в лагере, и ему охотно рассказали на три голоса, что на северо-востоке опять столкнулись дозоры, а вернувшиеся с юга охотники говорят, что отряды Турукано пускают среди встречных синдар всякие слухи про первый дом.

– А ты что-нибудь знаешь про эти стычки? – спросил Нертейон. – Тебе не объясняли, прежде чем не выгнать?

Тинто, услышавший про эти стычки только что, сделал глубокомысленное лицо и сказал, что лорды не приветствуют такие разговоры. Намекая важностью тона, что он-то, конечно, всё знает, но нечего слухи множить.

Переспросить его не успели. В дверь постучали, Арессэ крикнул “Можно!”, и в проёме показался Тьелперинкваро. Остановился на пороге, поздоровался, обводя взглядом присутствующих, пока не нашёл Тинто. Компания поздоровалась в ответ, но без особого восторга: все ждали Ондо, а не зануду.

– Привет. – Тинто вскочил, готовый оправдываться за гостей и за то, что не работает, но всё-таки вспомнил, что у себя дома и сроков никаких не срывает. – Ты за чертежами?

– Да. Ты доделал?

Тинто обошёл стол, доставая с верхней полки небольшую стопку, пролистал её и протянул лорду:

– Вот эти да. Проверил два раза.

Тьелперинкваро кивнул и, прежде чем уходить, снова оглядел комнату, остановившись взглядом на шапке с птенцом.

– Ты выяснил, через сколько дней он оправится?

– У неё перьев нет, она летать никогда не сможет! – тут же звонко заверила его Мириэт, вызвав новый приступ веселья у соседей по столу. Калайнис опять принялась негромко объяснять, что это за трубочки у птенца на крыльях, почему они сегодня темней и больше, чем были два дня назад, и как они превратятся в перья.

– Настолько оправится, чтобы я мог её на весь день оставлять? – уточнил Тинто.

– Да.

Тинто замялся, судорожно соображая, что бы сказать, чтобы все его обязанности не поручили кому-то другому уже навсегда. Оперится-то птенец быстро, он есть сам нескоро начнёт. Да и потом, как его оставишь на весь день? Ему же скучно станет, собирай потом пух от подушек и шерсть от одеял по всему дому…