Текст книги "Взгляд с обочины 2. Хисиломэ (СИ)"

Автор книги: Spielbrecher. Aksioma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Тинто серьёзно кивнул:

– Но их всё-таки много дошло. Мы же поэтому главный лагерь им отдали.

– Как отдали?

Вопрос прозвучал достаточно изумлённо, чтобы Тинто ощутил себя приятно информированным. И вспомнил про работу.

– Так и отдали. И вообще, скоро ужин закончится. – Он взялся-таки за ящик. Ондо рядом соскочил с телеги и принялся заново сгребать в охапку лопаты. Тинто подождал, пока он закончит, и пошёл к мастерской, бросив через плечо небрежно и снисходительно: – А ты что, не знал?

– Ты серьёзно про лагерь, что ли? – скептически спросил Ондо из-за спины.

– Конечно, серьёзно. А ты думаешь, чего все бегают, как ужаленные? Сам увидишь. Через пару недель все наши переселяются сюда.

Он поставил ящик на полку, отряхнул руки и пошёл обратно. Ондо нагнал уже у самой телеги. Глянул растерянно:

– Куда – сюда? Тут же ничего не готово.

Тинто уже ухватился за следующий ящик, побольше и потяжелее, и выразительно кивнул на другой его край.

– Что? – Ондо послушно взялся. – Мы за две недели построим город? Или они переезжают, чтобы помочь со строительством? Отлично было бы.

– Я так слышал, пока они будут жить где-то там, – Тинто мотнул головой в сторону. – Возле озера, где частокол сейчас новый ставят.

– Тогда ладно, пусть живут. – Оба одновременно приподняли ящик, тяжеленный, так что разговоры стихли на какое-то время. Следующий вопрос Ондо задал уже на обратном пути из мастерской к телеге: – Но что там было-то? В лагере. Такое, что решили срочно переезжать сюда.

– Ну… Ничего особенного. – Тинто оценивающе смотрел на оставшиеся ящики, выбирая, какой тащить следующим, и делая вид, что это занятие занимает его куда больше, чем ссоры лордов. – Пришли Финдекано, Артафиндэ и ещё некоторые с ними…

Выбрал, наконец, ящик, длинный, но довольно лёгкий, так что рассказа прерывать не стал. Ондо, взявшийся за передний край ящика, внимательно слушал, то и дело оглядываясь через плечо.

– Явно ожидали встретить лорда Феанаро, но… Яма под ноги, не споткнись! – И продолжил опять, когда Ондо благополучно переступил почти незаметную в темноте выбоину. – Поговорили с нашими, даже почти мирно получилось. Лорд Макалаурэ пообещал им оказать всю возможную помощь. Лагерь отдать в том числе. И лошадей тоже почти всех.

В этот раз Ондо ничего переспрашивать не стал. Молча поставил ящик на пол в мастерской, так же молча закинул звякнувшие бубенцами косички за спину и в который раз уже пошёл обратно к телеге. Тинто оглянулся ещё на уже почти полные полки, прикидывая, куда ставить новые ящики, покосился с неудовольствием на снег на полу, налетевший в открытую дверь и принесённый на ногах, постучал сапогом о сапог, как будто это могло что-то изменить, и тоже вышел. Ондо обернулся на него от телеги, глянул встревоженно, и Тинто даже как будто понял, о чём приятель думает. Подошёл и сказал серьёзно:

– Я не думаю, что они на нас нападут. Не мы же корабли сожгли. Но на всякий случай лучше крепость достроить побыстрее.

– Кто-нибудь да нападёт. – Ондо хмыкнул. – Лично я, положим, кораблей не жёг. Но сомневаюсь, что их бы это остановило, если бы они решили отомстить первому дому.

– Они сейчас не в том состоянии, чтобы мстить.

– И хорошо. Но я так понимаю, работы теперь будет ещё больше. А еды меньше.

– Правильно понимаешь. – Тинто вздохнул, глядя на всё ещё наполовину полную телегу. Мысль о еде вдруг показалась особенно печальной. – Вон, лорда Тьелперинкваро уже завалили работой, приехать не успели. Учиться теперь некогда будет, наверное.

– Доучиться не успел, так что пусть сразу работает? Отличный подход. Ну ты мне скажи, какие башни он строит, чтобы я их подальше обходил.

– Он не строит. – Тинто поёжился. Стоять на ветру было холодно, но таскать ящики на том же ветру было ещё менее приятно. Пальцы мёрзли даже в перчатках. – Лорд Тьелперинкваро будет проверять уже построенное. Чтобы никто тут не наделал ошибок, и перекрытия ровными получились.

Ондо кивнул. Он тоже не спешил хвататься за ящики.

– А, ну хорошо быть лордом. А ты занимайся любимым делом, погрузкой-выгрузкой.

– Это я только пока здесь. – Тинто протянул руку, взялся за горловину мешка, пока просто примериваясь. – Лорд доделает нивелир, и я буду ему помогать с измерениями.

– Но пока-то ты здесь, – так неожиданно сказал Синтарено с другой стороны телеги, что Тинто чуть не подпрыгнул. – Так что работайте, и желательно не только языками.

***

Что-то неправильно. То есть, неправильного вокруг много, – тут же поправил себя Куруфинвэ, с раздражением оглядывая недоделанную дренажную канаву, через которую кто-то небрежно перекинул доску, вместо того, чтобы закончить работу и положить настил. Само по себе, конечно, это не тянуло даже на серьёзный выговор. Дневная смена уже закончилась, рабочие имели полное право на отдых, и всё же… Такого становилось слишком много.

Куруфинвэ попробовал доску носком сапога, заметив заодно, что на гладкой коже откуда-то появилась глубокая царапина. Ещё вчера её не было. Или была? Вчера он тоже весь день прыгал по битому заледенелому камню, следил за постройкой свода восточной стены над рекой. Мог и садануться где-то, конечно. А завтра надо бы заняться южной башней. Правда, башней это до сих пор можно было назвать с большой натяжкой – всего по колено высотой. Но пол первого этажа уже можно класть.

Только как это делать без нивелира? Мастер поёжился. Что происходит с эльдар? Одни бросают работу на середине, другие так вообще… С одной стороны, Куруфинвэ мог понять, почему никто из виновных не захотел идти к нему и рассказывать о случившемся. Он сам не очень-то любил сообщать отцу о внезапных сложностях в работе. Но одно дело не любить… А если бы Тьелпэ ещё на несколько дней задержался? Всё это время работа бы стояла? Неужели до этого никому нет дела?

Во время строительства Форменоса такого не было. Может, всё дело в безоговорочном авторитете отца, которого самому Куруфинвэ негде было заработать. Почти все здешние мастера точно так же строили Форменос, как и он. Задания всем тогда давал Феанаро, и проверял работу тоже он. Так что вряд ли только у Рингвайрэ теперь есть своё мнение о том, что и как следует делать. Особенно в некоторых случаях.

Говоря Макалаурэ, что вполне может продолжить строительство, несмотря на морозы, Куруфинвэ не уточнил, что раньше такого никто не делал. Даже отец в своё время отказался от этой мысли, тем более, что в изгнание они отправились весной и подождать оставалось совсем чуть-чуть. Куруфинвэ же был почти уверен, что новые смеси помогут решить проблему со смерзающейся водой в растворах. Но так это или нет, узнать можно будет только весной. И, кажется, не все мастера разделяли его оптимизм.

Мимо прошло несколько эльдар, весело переговаривающихся. Тоже со смены, и в столовую, судя по целенаправленности и скорости движения. Куруфинвэ невольно проследил за ними взглядом, прежде чем двинуться дальше, вниз по склону холма к темнеющим в сумерках шатрам. Слева из-под потревоженного строителями льда шумно выбивалась река, а справа над деревьями всё выше поднималась Рана, протягивая неровные тени от изрытого холма. Здесь пока строительство не двинулось дальше фундаментов: решили сначала закончить со стеной, а потом уже браться за внутренние строения. Так что засыпанные щебнем ямы просто накрыли тканью, на которой уже успели нарасти сугробы. Когда-нибудь отсюда будет неплохой вид на спускающийся к озеру город, окружённый с востока и юга стеной, и рекой и озером – с запада и севера. Правда, до этого ещё далеко.

И надо решить, что делать с Фернионом. Можно наказать за ошибку. Но как накажешь за равнодушие?

Вдруг вспомнилось, как ещё на карьерах признаваться и требовать справедливости пришёл Тинтаэле. Вот что такого есть в этом мальчишке, чего нет в Фернионе? Уж точно не талант к строительству.

Их с Тьелпэ шатёр стоял ближе всего к холму, так что идти далеко не пришлось. Полог ещё не был привязан на ночь, Куруфинвэ зашёл внутрь, быстро завязал узел и потянул замочек фибулы на плаще. Видимо, слишком сильно: с жалобным хрустом тот развалился на две части, одна осталась в руке мастера, вторая упала на доски вместе с плащом. Сидевший над какими-то бумажками Тьелпэ поднял голову. Куруфинвэ кивнул ему, перешагнул через плащ и заглянул сыну через плечо, узнавая чертежи, которые сам же и давал Ферниону для проверки. Хоть они не потерялись.

– Ну что там с нивелиром?

– Синтарено поможет. – Тьелпэ отложил документы и повернулся. – Но сегодня не успели, сделали только нужные инструменты. Нивелир будет завтра. Я пока разберусь, что уже сделано.

Куруфинвэ кивнул, взял со стола гребень и принялся расплетать косу.

– Как работать с ним, знаешь?

– Да.

Интересно, откуда? Куруфинвэ не помнил, чтобы учил сына этому, но расспрашивать поленился. Вместо этого несколько раз провёл гребнем по волосам, перекинул их за спину и, обходя брошенную между постелями шкуру, подошёл к жаровне, у которой стоял кувшинчик с тёплым чаем. Пока наливал и заплетал обратно косу, Тьелпэ успел вернуться к документам, так что на новый вопрос снова обернулся.

– А Тинтаэле? Ты его ещё учишь?

Тьелпэ как будто немного удивился, но кивнул.

– Я как раз его беру вторым на замеры. И другому тоже учу. У него с теорией хорошо, только с практикой не очень.

– Правильно, пусть учится держать линейку.

Куруфинвэ усмехался, но сын оставался убийственно серьёзным:

– До сих пор мастерской не было, так что с практикой было сложно. Думаю, сейчас лучше пойдёт.

Следующего вопроса Куруфинвэ не собирался задавать. Он вообще про Тинтаэле говорить не думал, просто весь этот день, и эти мысли… Так что получилось почти само собой:

– Он тебе присягнул?

– Нет.

– Жаль.

Вот теперь Тьелпэ действительно удивился, даже во взгляде заметно стало:

– Я думал, он тебе не нравится.

Куруфинвэ пожал плечами. Он уже жалел, что начал этот разговор, но теперь отступать было поздно.

– Крепость мы так или иначе достроим. И на этом жизнь не кончится. – И поспешил добавить, пока Тьелпэ не принялся уточнять, какая жизнь не кончится и при чём тут Тинтаэле: – Ладно. Завтра начинайте замеры. Если будут вопросы, я буду у реки снова.

Тьелпэ уточнять не стал. Спросил только, с каких участков начать, отметил ответы на карте и снова уткнулся носом в документы. А Куруфинвэ опустился на постель, стянул сапоги, поковырял ногтём царапину, убеждаясь, что кожа разрезана не насквозь, и с удовольствием забрался под одеяло.

Жаль, что Тьелпэ такой тихий. У таких не бывает много верных: незаметные они слишком. То ли дело Турко. Умом не блещет, а верными обзавёлся раньше всех братьев, даже старших опередил. Или вот рыжие…

Рыжие вдруг потянули за собой полусонное воспоминание из Амана, когда только начинали строить Форменос. Конец весны, тёплый день, он поднимается на холм с отчётами, высматривая отца, а вместо этого видит нивелир на треноге, оставленный ушедшим на обед мастером, и рядом – Нэльо. И радостно машущего рукой Тьелпэ, которого добрый дядя согласился поднять, потому что сам он заглянуть в трубку не дотягивается. Хотя ему ясно было сказано сидеть в шатре и по стройке не лазить!

– А что ты собираешься делать с Фернионом?

Куруфинвэ моргнул, выныривая из уже начавших сонно путаться мыслей, и глянул на сына.

– Учту на будущее.

И закрыл глаза, подумав мимолётно: хотелось бы надеяться, что тем днём в Форменосе опыт работы Тьелпэ с нивелиром не ограничивается…

***

Утром уже привычный дым поднялся высоко, так что сквозь него проглядывало грязно-серое небо, и по дороге к шатру лордов Тинто разглядывал облака и думал, что сегодня даже не против поработать больше положенного. Интересно же. Уж точно интересней, чем опять раствор таскать или долбить канавы в мёрзлой земле.

Он никогда раньше не делал ничего из стекла и даже не думал об этом. Сложно работать, наверно, оно же хрупкое. И откуда его берут вообще? Его же как-то делают, не всё же добывают готовым, как обсидиан?

В облаках ответов видно не было, зато под ноги неожиданно попалось что-то – да так, что Тинто споткнулся и чуть не упал, попытавшись пройти мимо доски, перекинутой через канаву. Пришлось опустить запрокинутую голову и смотреть, куда наступаешь.

Когда только вырыть успели? Ещё вечером не было.

В шатре негромко переговаривались, и он подождал немного, глядя по сторонам и смаргивая редкие крупные снежинки. С началом зимы работа замедлилась, но пейзаж всё равно менялся стремительно. Кое-где стены поднялись уже в рост, опутанные сетью лесов, в промежутках между ними появлялись и исчезали груды камня, досок, песка или земли. На ночь их укрывали, и сейчас они были припорошены тонким слоем снега. Если посмотреть в другую сторону, там склон плавными волнами сбегал к речке и дальше, к озеру. Почти в ту же сторону уходила дорога на карьер и к старому лагерю, но она скоро загибалась вправо, туда, где за слоем облаков угадывался рассвет. А к северу от неё убегала в лес развилка, по которой можно было дойти вдоль реки к самому Митриму и дальше, к дороге напрямик через лёд.

Там же, ближе к реке и в стороне от дороги, стояли шатры. Сначала показалось, что землю вокруг них замело снегом, но белая пелена колыхалась слишком плавно и легко для позёмки. Это туман наползал от реки.

Наверное, переезжающих из главного лагеря будут селить где-то там же, поближе к еде и подальше от стройки, чтобы не мешать друг другу.

Интересно, мама там же поселится или сразу пойдёт искать место для садов где-нибудь в стороне? Она обещала перебраться сюда в числе первых, в главном лагере у неё всё равно никаких важных дел нет…

Полог шатра за спиной колыхнулся и стукнул замёрзшим краем о колышек, и Тинто вздрогнул, оборачиваясь на звук. Но вышел Тьелперинкваро, можно было не дёргаться.

Хотя в последнее время Тинто и к Куруфинвэ привык – достаточно, во всяком случае, чтобы не замирать испуганно каждый раз при его появлении. Сейчас, впрочем, это ценное умение не пригодилось: Куруфинвэ всё ещё не выходил, а Тьелперинкваро не стал ждать, сразу направившись к мастерской.

Синтарено тоже уже пришёл. Развернул полотенце, демонстрируя кучку стеклянных осколков, прозрачных и зеленоватых. В прозрачных, более крупных, ещё угадывались трубки нивелира: Синтарено сказал, что их принёс Фернион, не стал выкидывать, к счастью.

– А зелёные я ещё до того насобирал. Я давно ещё попросил знакомых, чтобы приносили мне, если разобьют что-нибудь стеклянное.

Он собирался заворачивать обратно, но остановился и посмотрел вопросительно, когда Тьелперинкваро попросил подождать.

– Тинтаэле, тебе интересно было, из чего оно, – и отложил из общей кучки три небольших осколка: два прозрачных и один зеленоватый.

Поколебавшись немного, Тинто потянулся туда, осторожно взял один из прозрачных осколков, небольшой, и прислушался, предвкушая головную боль. Но до этого не дошло: материал оказался настолько знакомым, что он почти сразу удивлённо открыл глаза и повернулся к Тьелперинкваро.

– Кварц?

Тот кивнул, улыбаясь:

– Я сразу подумал про хрусталь, но здесь больше компонентов.

Пока они развлекались таким образом, Синтарено прошёлся до верстака, уложил на металлическую пластину свёрнутое полотенце, взял небольшой молоток и прошёлся им в несколько ударов по кучке осколков внутри. Тинто удивлённо обернулся туда, а Тьелперинкваро только покосился и сразу же переключил внимание на отложенные осколки: взял прозрачный и тоже прислушался. Проверяя другие компоненты, видимо. Тинто последовал его примеру, но ничего внятного различить не удалось. В кварце, который он слушал ещё на карьерах, тоже наверняка были какие-то примеси. Как тут понять, чего там не должно быть в чистом?

Синтарено перестал крушить стекло и теперь просто наблюдал. Как будто даже с интересом смотрел на Тьелперинкваро: угадает или нет?

Тот повернул к нему голову через несколько секунд:

– Кремния больше всего… Песок, известь и сода?

Синтарено довольно хмыкнул и кивнул, откладывая молоток.

– А пропорции ты тоже слышишь?

– Шесть частей песка, извести и соды – по одной, – рассеянно ответил Тьелперинкваро. – Другие примеси – это прислушиваться надо.

Он положил осколок обратно, и Тинто спохватился, что так и держит в руке свой. Привстал, исправляясь, а лорд пробежался пальцами теперь уже по зеленоватому осколку. И повернулся опять к Синтарено:

– А здесь калий. Но у них же температура плавления разная получается. Это не помешает?

– Ну, было бы лучше одинаковое стекло брать, конечно, – согласился мастер, осторожно ссыпая теперь уже мелкие осколки в широкую посудину с толстыми стенками. – И посудину лучше бы закрытую, и печь другой конструкции. Но пока придётся использовать, что есть. Перемешаем хорошенько, для наших целей пойдёт. Совсем бесцветное не получится, конечно, но вам ведь и не нужно.

Кинув отложенные три осколка к остальным, они поставили горшок в огонь, и Синтарено занялся инспекцией приготовленных с вечера инструментов, охотно отвечая на вопросы, которых хватало у обоих мальчишек. Тинто ещё накануне заподозрил, что Тьелперинкваро тоже никогда не имел дела со стеклом, просто это приятное соображение подзабылось, пока лорд скромно демонстрировал умение различать примеси по музыке. Но всплыло снова, пока они под руководством Синтарено готовили рабочее место, сдвигали всё лишнее к стенам, освобождая пространство в центре, и разбивали лёд на застывшей за ночь воде в бочке, чтобы наполнить расставленные по мастерской ковш и бадейку. В кои-то веки оба оказались в мастерской практически на равных, и сознавать это было на удивление приятно.

Наконец, всё было готово, печь разогрета, стекло разварено в янтарный мёд, и началось интересное. Синтарено набрал на металлический конец трубки немного расплавленного стекла и отвернул её от печи, вращая вокруг оси и поддувая с другой стороны. Бесформенная янтарная масса стала разбухать и светлеть, а ещё через пару секунд Синтарено вернул её в печь – снова нагреть и добрать стекла.

Следующие минуты главной задачей помощников было не мешать, так что Тинто уселся на стол смотреть, как мастер равномерно вращает трубку вокруг оси, держа её горизонтально и иногда покачивая, как маятником. И дует в деревянный наконечник, следя, как на другом конце трубки растёт, перетекая и колыхаясь, светящийся янтарём неправильный цилиндр. Когда цилиндр вырос примерно до нужной длины, Синтарено в очередной раз отправил его греться в печь, а достав, всё так же вращая трубку и балансируя снова размягчившимся стеклом, поднёс её к мокрой деревянной форме, составленной из двух половинок. Аккуратно повернул трубку вертикально, опустил стекло в форму и продолжил дуть, пока её внутренние стенки не зашипели, исходя паром от прижавшегося горячего стекла, и не запахли горелым деревом.

Тьелперинкваро был ближе, так что по знаку мастера половинки формы убрал он, но Тинто тоже спрыгнул со стола и подошёл, разглядывая ровный и уже почти остывший аккуратный цилиндр с ровным донышком. И удивлённо ойкнул, когда Синтарено ножом срезал его с трубки и положил опять в печь.

– Зачем? Разве что-то не так получилось?

– Да нет, всё так, – Синтарено обернулся. – Просто если оставить остывать снаружи, стекло будет слишком хрупким.

– А можно вторую трубку я попробую сделать? – спросил Тьелперинкваро, положив деревянную форму в воду и вставая.

Синтарено усмехнулся, но возражать не стал.

– Ну, попробуй.

Тинто снова стало обидно: вот опять он первый лезет. Другие, может, тоже хотят попробовать! Хотя, наверное, сам виноват, и нужно было вызываться раньше…

Впрочем, и эти мысли быстро прошли, когда лорд действительно попробовал. Пока стекла было мало и оно облепляло стеклодувную трубку плотным комком, всё, казалось, шло хорошо. Но как только Тьелперинкваро раздул его в продолговатый пузырь, по пузырю сразу же побежали подозрительные складки, как будто его кто-то скручивает, несмотря на все подсказки Синтарено. А потом стекло трепыхнулось от неосторожного движения и сложилось вдвое.

– Интересное искусство. – Тьелперинкваро провал, кажется, ничуть не смутил. Улыбался он так же довольно, как когда у Синтарено всё получилось легко и играючи.

Тот кивнул, тоже улыбаясь и счищая ещё не застывшее стекло обратно в посудину в печи.

– Да, с первого раза сложно.

– Я тоже хочу! – Тинто решительно влез между ним и лордом. Спорить никто не стал, только пришлось подождать, пока стекло снова расплавится. Тинто взялся за ручку с трепетным предвкушением. С виду это вовсе не казалось таким уж сложным. Понятно, почему у Тьелперинкваро не получилось: он просто не привык к таким плавным движениям, это тебе не молотком стучать. Другое дело… Что именно “другое дело”, он додумать не успел: жидкий ком качнулся в сторону, Тинто чуть шевельнул трубкой, поймал его, но ненадолго. От малейшего движения стекло колыхалось в самых непредсказуемых направлениях, реагируя как будто даже на биение жилки в запястье, и норовило то скрутиться в жгут, то лопнуть от слишком сильного выдоха. Какое-то время Тинто удавалось управлять этим танцем, поддерживая трепетную массу в равновесии, но потом он слишком сильно качнул рукой, и стекло, закрутившись, пошло складками и лопнуло. Тинто разочарованно вздохнул, глядя как в чашку стекают тонкие переливающиеся нити – совсем как от незастывшей конфеты из жжёного сахара. Даже захотелось набрать на палец и сунуть в рот.

– Ничего, – довольно кивнул Синтарено, начиная заново замешивать массу в печи. – У тебя почти получилось.

– Может ещё раз? – обрадовался похвале Тинто. Лорду такого не говорили, по крайней мере.

Но Синтарено его надежд не оправдал.

– Лучше в другой раз. Как я понял, нивелир нужен срочно. А когда я закончу, можем попробовать что-то попроще.

“Попроще” тоже оказалось существенно сложней, чем можно было подумать. Когда нивелир отправили остывать в печку, Синтарено убедился, что стекла ещё немного осталось, и спросил, хочет ли кто-то попробовать сделать тюльпан. Они, конечно, хотели, и Синтарено быстро сделал пару небольших, в палец длиной трубочек, раздал каждому по одной и пошагово объяснял, как её держать щипцами, насколько разогреть свободный край, насколько раздуть, как резать ножом жёлтое, вязкое стекло, оставляя красные следы и разделяя цветок на лепестки, и как потом вытягивать и отгибать каждый лепесток, чтобы получился тюльпан. Вроде бы, ничего сложного – пока не попробуешь. “Как рисовать акварелью, – сказал Тьелперинкваро, когда с первой попытки у него вместо цветка получился невнятный ком. – Одна ошибка – и всё насмарку”. Его, похоже, неудачи опять не смущали, улыбался даже. А Тинто просто расцвёл от счастья: что у него-то тюльпан получился ого-го, да ещё и с первого раза, и что наконец-то у него что-то получается лучше, чем у лорда. День определённо удался.

***

После обеда, когда нивелир и цветы успели остыть, а новоявленные стеклодувы – поесть, Тьелпэ пошёл знакомить Тинто с картами и объяснять, как правильно держать линейку. По дороге пришлось сделать несколько остановок, и через стройку они шли, нагруженные, помимо нивелира, планшетом, треногой, сумками с разной мелочью.

Здесь сугробы были ещё внушительней: утром рабочие расчищали площадки и подходы к ним, и теперь снег лежал по сторонам целыми горными хребтами по пояс высотой. Стены по большей части уже поднимались выше, и от снегопадов их заблаговременно закрывали, так что работе погода не мешала, хотя и усложняла её несколько. Так что Тьелпэ удивлённо и немного обеспокоенно повернул голову к группе рабочих, стоявших у лесов за очередным поворотом. От котелка у костра поднимался пар, рядом стояли вёдра с холодной водой и широкая бадья с сухой смесью, но раствор из неё разводить никто не спешил, вместо этого тихо переговариваясь и поглядывая куда-то вверх, где сквозь неплотно пригнанные доски виднелось какое-то шевеление и мелькало рыжее.

Тьелпэ свернул туда же, и ждавший вместе с рабочими мастер – Халион, – обернулся на хруст снега под ногами. Поздоровался, убедившись, что лорд идёт к ним, а не просто проходит мимо.

Тьелпэ кивнул, остановившись рядом. Посмотрел снова на костёр, на рыжих и повернулся к Халиону:

– У вас перерыв, или они мешают?

– Они обещали скоро завершить свои… исследования, – вежливо сообщил мастер.

– Какие исследования? – Тьелпэ снова посмотрел наверх, теперь с интересом. Мало ли, вдруг он зря плохо думает о близнецах? В переносе лагеря они много помогали.

Халион задумчиво посмотрел туда же, прикидывая, как бы объяснить, и навстречу взглядам высунулись две рыжие головы: обе лохматые, но Тэльво волосы хотя бы заплёл, а Питьо так и оставил отрастающие вихры торчать в разные стороны.

Оба с радостным любопытством следили, как брошенный камень ухнул вниз, а потом привязанный к нему платок раскрылся, резко замедляя падение, и камень тихо спланировал до земли, закручиваясь в полёте, пока не утонул в снегу, оставив на поверхности бежевое пятно платка. Рядом виднелись следы прошлых опытов, которые Тьелпэ сначала не заметил.

– В прошлый раз площади ткани не хватило для мягкой посадки, – задумчиво сказал Халион.

“Ты видел, как?” – радостно обсуждали близнецы. – “Можно поменьше даже!” – “Да ну, а если ветер?” – “Если ветер, то тем более быстрее надо приземляться, пока не снесло!” – “Угу, тогда вообще без ткани прыгать можно. Очень быстро приземлишься, и ветром не снесёт!”

Тьелпэ качнул головой, отдал сумку Тинтаэле, попросил подождать минутку и взобрался по лестнице на леса, где Амбаруссар ползали по расстеленному куску ткани, в четыре руки рисуя контур нового платка. Оглянулись на звук – Питьо тряхнул головой, отбрасывая прядь с глаз.

– Алар, – кивнул им показавшийся из-за края настила Тьелпэ. – Работаете?

– Ага. – Сарказма он не заметил. – Смотри, плотная ткань, если её привязать к грузу правильно и со всех сторон, замедляет падение!

– Так что можно даже самим прыгать с какой угодно высоты! – поддержал Тэльво.

– Главное, достаточно ткани взять!

– Интересно, – признал Тьелпэ. – Вы можете прыгать в другом месте?

– Да мы не прыгаем ещё, – снисходительно пояснил Питьо. – У нас столько ткани нет.

Тьелпэ подошёл к ним, перешагивая через оставленные наверху инструменты, и остановился рядом, в полушаге от расстеленной ткани.

– Здесь вы мешаете работе, – сообщил Тьелпэ.

Близнецы переглянулись с таким видом, как будто эта мысль до сих пор не приходила им в голову.

– Какой работе? – спросил Тэльво. – Тут же нет никого.

– Они внизу ждут, когда вы наиграетесь. Вдвадцатером.

– Да ну? – Тэльво выглянул посмотреть на рабочих и пожал плечами. – Ну пусть поднимаются, мы отодвинемся.

В подтверждение они оба слезли с расстеленной ткани, и Питьо потянул её дальше по лесам, но Тьелпэ это почему-то не устроило.

– Давайте вы лучше пойдёте на берег озера, – предложил он. – Там ненамного ниже, и там вы никому мешать не будете.

Тэльво хмуро угукнул, и Питьо пояснил:

– Чего нам туда тащиться? Тут удобней.

Уходить им совсем не хотелось, тем более, по указке племянника. Было бы кого слушать.

– Ладно, – легко согласился тот. – Оставайтесь тут. Я скажу Карнистиро, что вам скучно и вы просили дать вам какое-нибудь полезное занятие. – И повернулся уходить, не глядя даже на удивлённые и негодующие лица. От него рыжие такой низости не ожидали.

– Это что, шантаж? – возмутился Питьо.

– Конечно, – кивнул Тьелпэ, начиная спускаться. Тэльво возмущённо его окликнул, и он послушно остановился с видом вежливого внимания.

– Это подло! – обвиняюще набычился Питьо.

Тэльво за его спиной зло складывал ткань пополам. Главное, чего Морьо сразу? Чего не Курво? Знает, кого выбрать для шантажа!

Тьелпэ пожал плечами и продолжил спускаться.

Внизу он сказал Халиону, что Амбаруссар уже уходят, забрал у заждавшегося Тинто сумку и попрощался кивком с мастером.

– Они тебя послушались? – спросил Тинто, когда они отошли немного. Пока он стоял внизу с остальными, в способность Тьелперинкваро утихомирить близнецов никто особенно не верил.

– Я им предложил два варианта на выбор. Они выбрали.

– Какие варианты?

– Уйти к озеру или подождать, пока я позову к ним Карнистиро, чтобы он дал им задание.

– Они, наверное, не обрадовались, – понимающе заулыбался Тинто. Но Тьелперинкваро только пожал плечами, и он спросил ещё: – Ты с ними дружишь, да?

Тьелпэ честно задумался над вопросом на несколько секунд, но в конце концов покачал головой:

– Не знаю. Наверное. С ними весело, когда они не мешают работать. Но им со мной скучно. Так что мы редко общаемся.

– Ну да, ты же не убегаешь на Тангородрим в одиночку… – хмыкнул Тинто. – А раньше вы больше общались?

Тьелперинкваро снова задумался и снова покачал головой:

– Нет. Но они меня брали с собой иногда на охоту или просто гулять.

– А тебе с ними тоже скучно?

– Нет. Они забавные, за ними интересно наблюдать. – Улыбнулся слегка. – Главное, вовремя убрать всё бьющееся.

– А ты их различаешь? А как?

– Они разные. И у Питьо волосы темней. Сейчас ещё и короче.

– А в чем разница? Кто-то чаще разбивает хрупкие вещи?

– Не знаю, – снова улыбнулся Тьелперинкваро. – Я не смогу объяснить.

Тинто кивнул, убедившись, что близнецы одинаковые, а Тьелперинкваро добавил ещё, подумав: “Питьо старше,” – окончательно подтвердив эту теорию. Хорошо, если с ними не надо будет плотно общаться. Тинто видел их в лагере, но чего от них ждать, не понимал. К Куруфинвэ он только-только начал привыкать, Макалаурэ с самого начала не боялся, но остальные оставались для него загадкой. На что они резко реагируют? С Амбаруссар ясно только, что проблем они могут создать для всего лагеря. Но спокойней от этой ясности не становилось.

Они прошли насквозь почти всю стройку, перешли по мосткам через незаконченную секцию стены, и стали подниматься на пологий холм, в южную часть будущего города.

– А с кем ты в Форменосе дружил? – Тинто опять надоело молчать. – Вы же не совсем одни жили на севере.

С детьми в Форменос мало кто тогда уехал, и Тинто подозревал, что Тьелперинкваро с его общительностью мог дружить по большей части с зубилом и наковальней, но услышать подтверждение или опровержение всё равно было интересно. Но вместо ответа Тьелперинкваро пожал плечами и тоже спросил:

– А ты с кем дружил в Амане? С Росселе?

– Нет, с ним я познакомился на корабле уже. А в Амане… Ну там много кто был. Вот с Калайнис и Нертейоном мы с детства дружили, они жили рядом. А с Оролиндо я познакомился уже в Тирионе, мы учиться к Румилу вместе ходили. А потом он меня познакомил с Арессэ, это его брат. А другие друзья, какие у меня в Тирионе были, там и остались. Не пошли в Эндорэ. Ну и тут ещё новенькие есть, с которыми уже тут дружить начали… – Тинто умолк, сообразив, что опять болтает сам, вместо того, чтобы добиваться ответа. И попробовал зайти с другой стороны: – А тебе никогда не хотелось ну… Погулять, вместо того, чтобы работать?