Текст книги "Взгляд с обочины 2. Хисиломэ (СИ)"

Автор книги: Spielbrecher. Aksioma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Тут думать было не о чем.

– Мы будем договариваться с ними от имени нолдор, как единого народа, – уверенно сказал Нолофинвэ. – И отправлять посольство тоже будем вместе.

– Что ж, хорошо уже, что мы хоть в чём-то сходимся во мнениях, – вздохнул Макалаурэ. – Тогда можно определиться со сроками и с тем, куда послы поедут. Сразу к Эльвэ или всё-таки к Кирдану за посредничеством?

– Нужно говорить с Финдарато. Может ли он или кто-то из его братьев сейчас отправиться в Эгладор.

Дальше всё пошло проще. Быстро появился Финдарато, подтвердил готовность третьего дома взять на себя все дипломатические сложности, и следующие полчаса решали, к кому ехать сначала: к Кирдану или сразу к Эльвэ, – и что везти в качестве подарков. В конце концов, сошлись на том, что будет лучше начать с Фаласа и попросить Кирдана о посредничестве в переговорах с Эльвэ, к которому, согласно последним слухам, без предварительного разрешения даже не попасть. Финдарато пообещал отправить Артаресто с посольством, Макалаурэ согласился и тут же предложил включить в его состав Айраутэ, на правах уже бывавшего в Фаласе, и, неожиданно, Арельдэ. По одному представителю от каждого дома. В точности следуя утверждению о единстве народа.

Нолофинвэ вздохнул и согласился. Оставалось ещё проложить по карте границу, и никаких приятных чувств он по этому поводу не испытывал.

***

Пока Макалаурэ и Нолофинвэ общались, у остальных разговор не клеился, несмотря на накрытый стол и украшенную цветами новую обеденную залу. В самом начале Тьелкормо немного разрядил обстановку десятком обеспокоенных вопросов про Арельдэ, Куруфинвэ тоже слушал внимательно, а не лез с язвительными репликами, и скандала не получилось. Но эта тема довольно быстро исчерпала себя, а обсуждать остальные по пятому кругу не хотелось, и все вздохнули с облегчением, когда совещание кончилось и гости убрались восвояси. А им на смену пришёл Макалаурэ. Отмахнулся от вопросов про переговоры – потом обсудим, – и хмуро оглядел братьев.

– Так где, говорите, Амбаруссар сейчас?

– Их счастье, что их сейчас нет в лагере, – буркнул Тьелкормо.

– Да брось, ты же не веришь в это, – обернулся к нему Куруфинвэ. – Даже Амбаруссар не настолько идиоты.

– Не настолько? – Тьелкормо с трудом сдерживался. – Малторнэ видел у них этот амулет! Они его на Атью нацепили, когда попёрлись штурмовать Тангородрим! Ты что, не слышал, как они полгода шутили про орочью “невесту” Тэльво?

Все обернулись к нему.

– Не слышал, – медленно сказал Куруфинвэ. – Какую ещё невесту?!

– Ну, эти недоумки ушли тогда за орком шпионить, пока ты раненый лежал, – возмущённо махнул рукой Тьелкормо. – И с кем-то там умудрились поговорить.

Макалаурэ неохотно кивнул:

– После этого Тэльво мне два дня рассказывал, что орки не хотят воевать.

– И пленных выпускал направо и налево, – хмуро добавил Карнистиро. – Но ведь это было несколько сезонов назад.

– Всё сходится, – снова кивнул Макалаурэ, – они так и сказали, что несколько зим.

– Надо думать, не вся дурь успела выветриться! – тряхнул головой Тьелкормо.

– Таааак, – Куруфинвэ многообещающе двинул челюстью и мрачно осведомился: – Что ещё вы мне не рассказали? Что ещё я тогда пропустил, пока валялся раненый?

– А тебе мало? – спросил Тьелкормо.

Куруфинвэ зыркнул на него, но вслух сказал только:

– Ну пусть только появятся!

– Турко, – обернулся к нему Макалаурэ, – я правильно помню, что Амбаруссар возвращаются послезавтра? – и продолжил, дождавшись кивка. – Распорядись на воротах, чтобы они сразу зашли ко мне.

Когда Макалаурэ уже собрался уходить, его остановили вопросом теперь уже о разговоре с Нолофинвэ, и пришлось пересказать обсуждение. Куруфинвэ подозрительно спрашивал, на что он там насоглашался, не отдал ли ещё чего такого же ненужного, как лошади. Тьелкормо спрашивал, как можно отправлять Арельдэ, она же ранена. Словом, кратким пересказом ограничиться не удалось, а долгие расспросы первым надоели Карнистиро, который заявил, что это всё прекрасно, но его ждёт работа, и предложил наказание для Амбаруссар обсудить позже. Например, за ужином.

На этом и разошлись. Обдумывать наказание.

***

Небо снова затянуло облаками. Не дождевыми, похожими на клочья тёмного пуха, а ровным слоем от края до края, как будто разлили краску. Правда, уже когда подъезжали к лагерю, на западе вдруг четким золотым контуром проступило небольшое облако, и казалось, что ещё немного – и из-за него всё-таки выглянет край Васы, но тут отряд въехал под деревья, а когда миновал их, вместо облака снова осталась одна равномерная серость. Ну, хоть не капало.

Прямо от ворот Амбаруссар позвали к Макалаурэ. Они, конечно, удивились, но не настолько, чтобы заподозрить неладное. Странно, что не дали даже переодеться или поесть с дороги, но, может, правда что-то срочное – их всё-таки несколько дней в лагере не было, мало ли.

– Проходите, – Макалаурэ поднял голову от размеченной непонятными стрелочками карты. – Луиннаро, будь добр, позови Тьелкормо, Карнистиро и Куруфинвэ.

Амбаруссар переглянулись. Спросили, что происходит, но Макалаурэ только попросил дождаться остальных. Они переглянулись ещё раз, приняли решение молчать и всё отрицать и приступили к его выполнению.

Братья собрались на удивление быстро – и тоже не спешили делиться новостями. Карнистиро и вовсе остался стоять у входа, подпирая плечом косяк и ненавязчиво перекрывая пусть к спасению. Куруфинвэ даже не улыбнулся в ответ на “Алар”, и только Тьелкормо, отпихнув за дверь уже просунувшегося было Хуана, хмыкнул многообещающе:

– Явились, герои?

– Ну теперь-то скажете, что такое? – нетерпеливо спросил Тэльво, переводя взгляд с одного старшего на другого.

На удивление, ни Куруфинвэ, ни даже Тьелкормо не кинулись отвечать и на взгляды тоже не отреагировали, подкрепляя подозрение, что между собой старшие уже всё обсудили.

– Ну? – Питьо глянул на Макалаурэ. – Хватит тянуть уже.

– Дорогие братья. – Макалаурэ, наконец, счел паузу достаточно выдержанной, отложил перо и поднялся из-за стола. – Недавно сюда приезжала целая делегация во главе с Нолофинвэ, чтобы любезно сообщить нам, что на юге орки устраивают засады на двух одинаковых рыжих эльфов.

– Спасибо, конечно, что предупредили… – протянул Питьо, переглянувшись с братом.

– Вы за этим нас позвали? – с сомнением спросил Тэльво.

– За этим, – ласково кивнул Макалаурэ. – А вы не хотите нам сообщить, почему засады на вас устраивают именно там? Недалеко от ущелья Сириона.

– Разве только там? – невинно переспросил Питьо.

– Да хватит уже рассусоливать! – раздражённо бросил Карнистиро. И решительно обернулся к рыжим: – Что за орков вы там кормите?

– Орков? – Амбаруссар удивились, но не настолько искренне, насколько стоило бы.

– Отряд второго дома попал в засаду где-то в тех местах, – печально поведал Макалаурэ. – И пленный орк им рассказал, что вы кормили какое-то соседнее племя, пока они их не перерезали за дружбу с “демонами”.

– Перерезали? Всех? – вскинул голову Тэльво.

– Идиоты, – констатировал Карнистиро. – Даром, что две головы – ума и на одну нет.

– Амбаруссар, это что, правда? – всё ещё неверяще переспросил Куруфинвэ.

– Они убили Файриона и ранили Арельдэ! – Тьелкормо опасно шагнул к близнецам.

– Это не они! – взмахнул рукой Тэльво. – Ты же говоришь, их самих…

– Жаль, что не раньше, – заметил Карнистиро. Тэльво обернулся к нему, зло сжав кулаки, но Карнистиро продолжил, ничуть не впечатлившись: – Может, тогда нам не пришлось бы выслушивать от Нолофинвэ обвинения в союзе с врагом!

– С каким ещё врагом?! – не унимался Тэльво. – Я же объяснял, они не служат Моринготто!

– Теперь уже точно, – буркнул Карнистиро. – И нечего на меня тут смотреть волком. Я теперь понимаю, куда у меня мешки с зерном пропадали. – Он обернулся к старшему: – Кано, так я их запру? Или мы ещё надеемся на раскаяние?

– Раскаяние в чём? Они не воевали с нами!

– Довольно! – прервал их Макалаурэ. – Амбаруссар, мы действительно надеялись, что вы и сами поймёте недопустимость таких действий. Здесь не Аман, и мы на войне. И вам пора бы привыкать к этой мысли. Если к вашему разуму взывать бесполезно, придётся воспитывать испытанными методами.

Амбаруссар мрачно молчали. Даже Тэльво понял бесполезность призывов к состраданию и мрачно кусал губы.

Макалаурэ кивнул:

– Вашими разъездами и снабжением временно займётся Турко, потому что вы будете заняты заточкой стрел. Неделю. Каждому из вас для этого будет выделено по комнате, чтобы никакие искушения не отвлекали.

– За что?! – возмутился Тэльво.

– Мы ничего не сделали! – с жаром поддержал его Питьо.

– Две недели, – покладисто исправился Макалаурэ. – Это из расчёта по сто наконечников в день. Если не успеете – то дольше.

Тэльво глянул на него с ненавистью и гордо отвернулся.

========== 2 ХИСИЛОМЭ (13) Живой уголок, нарушения визового режима и последствия ==========

После установления границ ситуация немного успокоилась. Ресурсов более-менее доставало всем – благо, незанятых земель в Митриме, Хисиломэ и окрестностях хватало, да и гор тоже, так что ни в полях, ни в строительном камне большого недостатка не было. Конечно, разъезды разных домов, встречаясь где-нибудь в холмах или предгорьях, по-прежнему переглядывались с неприязнью, но какое-никакое равновесие установилось. А когда немного набравшиеся сил младшие дома тоже взялись за активную стройку, и времени на ссоры с соседями сразу стало меньше.

Следующий год не ознаменовался ничем примечательным, кроме одного посольства к Кирдану, которое, впрочем, тоже не привезло особых результатов. Кирдан ещё раз подтвердил желание поддерживать дружеские отношения и ещё раз пообещал при случае сообщить Элу Тинголу о желании нолдор с ним встретиться. Но, как поняли послы, его собственные отношения с Дориатом (“ограждённым” Эгладор стали называть после появления вокруг него завесы) были не настолько тесными, чтобы ездить в гости запросто и без предупреждения. Да и завеса прозрачно намекала, как сильно дориатрим жаждут общения с внешним миром.

Стройка на южном берегу Митрима шла быстро, и ещё через год практически завершилась. В шатрах к этому времени жили уже немногие, по большей части не желавшие селиться в самой крепости, предпочитая более уединённые места где-нибудь неподалёку. Вокруг крепости поэтому тоже начали вырастать дома, хотя и не так быстро, как внутри.

Работы у Тинто потому не сильно уменьшилось, но за столько времени он успел к ней привыкнуть, так что свободныго времени определённо стало больше.

Как-то в конце весны они гуляли вдоль озера всей компанией, когда Мириэт, убежавшая с тропинки искать землянику, отказываясь поверить, что для ягод ещё слишком рано, вдруг ойкнула где-то за буреломом и закричала всем скорей идти сюда.

Кричала она взбудоражено, но не испугано, так что остальные на крик хоть и поспешили, но не сломя голову.

Мириэт, устав дожидаться, неловко бежала к ним навстречу, обеими руками держа в горсти что-то слабо пищащее. Остановилась отдышаться, чуть-чуть приоткрыв ладони и заглядывая внутрь, и когда все столпились вокруг неё, то в щель между ладошками высунулась крошечная голова в редком пуху и раззявила жёлтый клюв. Тинто от неожиданности отдёрнул протянутый палец.

– Где ты его взяла? Он же маленький ещё!

– Там валялся! – девочка мотнула головой в сторону видневшейся за соснами прогалины.

– Из гнезда выпал? – предположил Тинто.

– Не знаю. Он там лежал и плакал, под дубом, отсюда не видно.

Арессэ предложил сходить туда, и остальные поддержали: если птенец просто выпал из гнезда, то лучше всего туда его и положить.

– Подожди, дай-ка, – Тинто нагнулся посмотреть ближе, и Мириэт послушно раскрыла ладони. Птенец закопошился, открывая и закрывая жёлтый рот и поднимая бесполезные лысые крылышки, покрытые пеньками будущих перьев.

– У него лапа сломана, – сообщил Тинто, выпрямляясь, почти одновременно с возгласом Мириэт:

– Ой, это что? – она растопырила выпачканные пальцы, брезгливо пошевелила ими. – Фууу! – и сунула свою находку первому попавшемуся. Первым попался Тинто.

– А ты что думала? Это игрушка? – сердито сказал он, бережно забирая птенца. – Дай сюда.

– А зачем он меня обкакал? – обиженно отозвалась Мириэт, сразу кинувшаяся вытирать руки об траву. – Я его спасла, а он вон чего!

Смеющиеся Арессэ и Оролиндо её охотно поддержали: совсем неблагодарный попался, и пугливый, – а Калайнис подошла ещё посмотреть на птенца. Протянула вынутый откуда-то платок.

– И правда сломана, – с сожалением сказала она, пока Тинто устраивал птенца в платке поудобней. – А она сама заживёт, если его обратно в гнездо посадить?

– Не знаю. – Тинто покачал головой. – Может. А может, у него ещё какие-то травмы есть, он же с дерева упал. – Огляделся. – И родителей не видно. Он есть, наверное, хочет.

– И что с ним делать? – спросил Оролиндо. – Целителям отнести?

– Угу, у них других дел нет, – пожал плечами Тинто, подняв птенца к лицу. Совсем крошечный, в пуху ещё… – Сами вылечим.

Мириэт дулась на всех чуть в стороне. Трава не помогла, просто руки теперь были выпачканы ещё и зелёным.

Пару минут все обсуждали, что делать с птенцом. Кто может знать, как его лечить, где его держать, чем кормить, не лучше ли всё-таки положить обратно в гнездо, сможет ли он сам охотиться, когда оперится и вылечится, можно ли вернуть его родителям, вылечив ногу, или они улетят раньше…

– Чего вы там решаете? – подала голос обиженная Мириэт. – Это моя птичка! Пусть только не какает больше!

Пока все смеялись, Тинто опять с сомнением разглядывал птенца.

– Со сломанной лапой он всё равно не выживет, – сказал он. – А так… Ну если не научится охотиться, будем его кормить. Не так уж много они едят.

– Давай, может, я заберу? – предложила Калайнис. – Когда ты с ним возиться будешь?

– А ты когда?

– Ну, я хоть не в две смены работаю, в отличие от некоторых, – хмыкнула она, но настаивать не стала.

Поспорив немного, они пошли всё-таки смотреть гнездо. Тинто по дороге гадал, где держать птенца. Обида Мириэт прошла после первого же ручья, и подходя к тому самому дереву она уже радостно спрашивала у всех сразу, что птички едят, как часто, и нужно ли им еду готовить. Отвечал ей преимущественно Тинто, заодно вспоминая всё, что знает про соек. Вспоминалось не так уж много.

Птичек, как оказалось, и самих с удовольствием едят. Гнездо на дереве было видно ясно, а отправленный наверх с разведкой Арессэ сообщил, что внутри остались только объедки от чьего-то неопрятного завтрака из четырёх менее удачливых птенцов. После этого возвращать найдёныша в гнездо уже никто не предлагал, только переспросили, точно ли Тинто хочет и может с ним возиться. Калайнис предлагала забрать себе, Мириэт её радостно поддержала, напирая на то, что это её птичка, но Тинто упёрся.

– Я хотя бы знаю, как за ним ухаживать. И я же сейчас с документами, в основном, работаю, так что могу присматривать одновременно.

– А тебе разрешат? – с сомнением переспросил Арессэ. – Вить гнездо из документов.

– Почему из документов? Можно шапку старую взять или ещё что-нибудь. И я аккуратно. Всё лучше, чем таскать по всему лагерю.

***

Весь следующий день Тьелпэ был на ногах. Хотя основные строительные работы уже почти все закончились, отделки оставалось ещё много – а возиться с ней приходилось чуть ли не больше, чем со строительством. То на участок принесли витражное стекло вместо обычного, то краска оказалась не того оттенка, то чей-то творческий порыв потребовал расписать мокрую штукатурку картинами во всю стену, и художник ругался теперь с резчиками по дереву, планировавшими закрыть часть этой стены узорными панелями. Координировать строительство было даже проще. Там как-то никто не считал, что творческие порывы не нужно согласовывать с руководством.

Впрочем, кое-где строительство продолжалось, так что и бумажная работа не вся сводилась к пересчёту материалов и площадей с Карнистиро на складах и мастерами на участках.

Когда он впервые за день зашёл в кабинет, там было подозрительно тихо. Так тихо, что сначала Тьелпэ подумал, что там никого нет, – а потом обнаружил Тинтаэле, спящего прямо за столом щекой на стопке документов. Рядом с ним на столе зачем-то лежала старая шапка с чем-то комковатым и непонятным внутри. Тряпки, что ли?

Тьелпэ подошёл ближе. Тряпки в шапке действительно были, но самый крупный комок оказался птенцом – маленьким, ни на какую ещё взрослую птицу непохожим, с лысыми крошечными крыльями. Тьелпэ осторожно тронул пальцем тёплую спинку – птенец мгновенно выпучил глаза, закопошился и требовательно запищал, вытягивая шею.

Тинтаэле встряхнулся в сел ровно, потирая глаза.

– Ты доделал чертёж? – спросил Тьелпэ, оборачиваясь.

– Чертёж? – Тинтаэле зевнул. – А, да, почти. Осталось вот… Сейчас доделаю.

– Тебе там что-то непонятно?

– Нет, всё понятно… – Он поспешно зашуршал бумагами. – Просто я вот… Её кормить надо часто.

– И поэтому ты поселил её на столе с документами?

– Да. Чтобы ходить недалеко. И тут теплее.

– Тут документы. Их нельзя пачкать.

– Я ничего не пачкаю.

Тьелпэ придирчиво обошёл стол и, выразительно глядя на Тинтаэле, остановился над дурно пахнущими кляксами с чёрным сгустком по центру каждой. Не пачкает он. Хорошо, хоть документы догадался убрать на другой край.

– Сейчас вытру, – хмуро сказал тот, поднимаясь, и пошёл за тряпкой, зевая на ходу. Птичка зашевелилась, пискнула.

– Зачем тебе сойка?

– Низачем. – Тинтаэле вернулся с тряпкой и принялся вытирать стол. – Я её потом выпущу.

Услышав его, птица снова завозилась и открыла рот, жёлтый и огромный по сравнению с остальной головой.

– А зачем поймал, если не нужна?

– Я не поймал, а нашёл. Точней, её Мириэт нашла. Она из гнезда выпала, лапку сломала, – объяснил Тинтаэле, взяв с полки укрытую полотенцем чашку и запуская в неё пальцы. – Каша кончилась, – сообщил он, поднимая голову и вытирая пальцы об другой угол той же тряпки, которой вытирал стол. – Побудешь тут, пока я сбегаю?

Тьелпэ только головой покачал.

– Иди.

– Ага, – обрадовался Тинтаэле. – Я до кухни только. – И сбежал с чашкой и грязной тряпкой, оставив Тьелпэ листать чертежи.

Нужный чертёж, который он ждал сегодня утром, был сделан только наполовину, и Тьелпэ с неудовольствием покосился на виновника такой задержки, снова пищавшего и неловко топорщившего крылышки в своей шапке. Еда должна была скоро прийти, а лечить соек Тьелпэ не умел, так что зарылся в документы, не обращая больше на писк внимания. А минут через десять вернулся Тинтаэле с кашей, куском варёного мяса, овощами и чистой тряпкой, и Тьелпэ встал, забирая с собой рассортированные стопки документов, готовое и неначатое.

– Когда чертёж будет готов?

– А когда нужно? – рассеянно отозвался Тинтаэле, выкладывая еду на стол под нетерпеливый ор птенца. – Завтра?

– Нужно было сегодня.

– Извини. – Тинтаэле виновато обернулся. – Я к вечеру сделаю. – Тьелпэ кивнул, поворачиваясь к выходу, и он торопливо продолжил оправдываться: – Просто её кормить нужно каждые три часа, и ещё у неё лапа сломана, а она всё встать порывается. Вообще, лучше было бы кузнечиков наловить, но мне некогда, а ребята тоже не успели ещё новых принести, так что приходится вот с кухни таскать… А она и плюётся ещё, не привыкла.

– Я понял.

Тьелпэ поудобней перехватил стопку, и Тинтаэле заметил, присмотревшись:

– А это я ещё не делал.

– Я вижу. – Он снова кивнул. – Я кому-то другому поручу. Заканчивай чертёж и скажи мне, когда разберёшься с сойкой.

Пока Тинто думал, спорить ли, дверь уже закрылась, оставив его гадать, обиделся лорд или нет. Можно было бы подумать, что обиделся, но он же всегда такой…

Птенец продолжал орать – и Тинто решил разобраться с проблемами в порядке важности. И начать с кормёжки.

Через пару часов вернулся Тьелперинкваро. Посмотрел почти законченный чертёж, разложил на свободной половине стола свои документы и тоже сел работать, молча. Тинто виновато покосился раз, другой, потом спросил, ужинал ли он, и сообщил, что сейчас принесёт еды. Тьелперинкваро кивнул и сказал потом спасибо, когда он вернулся с бутербродами, но тем разговор и ограничился.

– Ну не мог же я её бросить просто так! – не выдержал Тинто полбутерброда спустя.

Тьелперинкваро опять кивнул, и он снова начал настороженно приглядываться. Обиделся-таки?

– Больше некому было. – Тинто предпринял ещё одну попытку объясниться. – Это только я вот с документами работаю, а остальные же на ногах постоянно. И отдельных комнат ни у кого нет. Так что пришлось мне вот. И я ещё знаю немного про птиц, у меня папа их любит…

Тьелперинкваро снова ограничился кивком, особенно и не слушая, кажется, деля всё внимание между едой и работой.

– Ну чего ты обижаешься? – жалобно спросил Тинто, исчерпав все объяснения.

– Я не обижаюсь, – спокойно отозвался Тьелперинкваро.

– Правда? – Тинто облегчённо улыбнулся.

– Правда. Я разочарован, что ты опять срываешь сроки без предупреждения. Но не обижен.

Большая разница, подумал Тинто, уже сам готовый обидеться:

– Ну откуда я знал, что так случится? И я всего на полдня задержал чертёж!

Тьелперинкваро посмотрел на него с лёгким любопытством, как будто опять не понимал, о чём идёт разговор и с какой целью. Кивнул и спросил о другом:

– Ты его дальше собираешься выхаживать? – он кивнул в сторону птенца.

– Ну… Когда начнёт есть сам, станет проще.

– Через месяц?

– Я не знаю точно, тут же ещё всё не так, как в Амане было. И я никогда не выкармливал соек. А ты?

– Я тоже.

Он снова замолчал, сосредоточившись на работе, так что оставалось только вздохнуть и последовать его примеру. Через полчаса чертёж был всё-таки готов, о чём Тинто радостно объявил, получил взамен пару страниц расчётов для проверки и указание не держать сойку и документы на одном столе, пообещал исправиться завтра же с утра, и утащил гнездо домой: ночью птенец, конечно, спал, но оставлять его одного всё равно было немного неспокойно.

***

После завтрака Тинтаэле задержался, набрать каши для птенца. Тьелпэ не стал спорить, вернулся в кабинет и принялся просматривать стопку документов, которые собирался поручить Тинтаэле, выбирая, что ещё можно оттуда забрать. А потом в дверь постучали, и в кабинет заглянул Вельвелоссэ.

– Лорд, у меня есть вопрос по новым чертежам. Ты не занят?

– Заходи. Я слушаю.

Вельвелоссэ прошёл к столу и развернул на нём чертёж:

– Вот здесь, – показал он. – Мне кажется, тут что-то не сходится.

Тьелпэ посмотрел сначала с сомнением, узнав чертёж, порученный Тинтаэле, потом взял измеритель, листок бумаги, перепроверил… Действительно ошибка, и глупая: расчёты для удобства в двенадцатеричной системе, а цифры по привычке отчёркнуты сверху, как для десятеричной. Просто от невнимательности.

Интересно, сколько ещё таких ошибок ушло в работу?

Он поднял взгляд на терпеливо ждущего Вельвелоссэ.

– Ты пересчитывал?

– Да, – кивнул мастер. – Ошибка только на этом чертеже.

– Хорошо, спасибо.

Чертёж переделывать не стали, просто внесли на скорую руку нужные поправки, и Вельвелоссэ ушёл, поблагодарив, а Тьелпэ остался думать, сколько ещё документов нужно отзывать и перепроверять. Все, какие делал Тинтаэле за время возни с птенцом? Или вообще все?

Не хватало ещё, чтобы он устроил ещё один обвал, теперь на стройке, из-за поставленной не в том месте запятой.

От мысли стало неуютно, но Тьелпэ успокоил себя: большую часть его расчётов он всё-таки перепроверял, и ошибок там не было. Это только в последнее время расслабился и перестал следить за каждым шагом. Зря.

Следующую четверть часа Тьелпэ потратил на составление списка документов, которые нужно отозвать и перепроверить. Мастера на местах тоже должны просматривать документы, и не один только Вельвелоссэ способен заметить ошибку. Но есть же ещё исполнительные, вроде Хесталассэ…

Когда Тинто вернулся с новой порцией каши и тряпок для гнезда, Тьелперинкваро вручил ему уже готовый список, дождавшись только, чтобы он уложил принесённое.

– Что это? – непонимающе уставился на список Тинто.

– Пройди по стройке и скажи пока приостановить работу по этим документам. И принеси их сюда.

Тинто уже осмысленно пробежал список глазами, узнавая свою работу. Поднял голову:

– Почему?

– Там могут быть ошибки.

– С чего ты взял? – обиделся Тинто. – Я их пересчитывал.

– Вельвелоссэ нашёл ошибку в последнем чертеже. Остальное лучше тоже перепроверить. И побыстрей. – Тьелперинкваро намекающе кивнул к выходу и опустил взгляд на свою работу, но Тинто ещё не закончил обижаться.

– Ошибку? В том большом чертеже? Ты уверен? Может, это он ошибся сам? – с вызовом предположил Тинто. – Или просто не понял, по какой формуле я считал? Я не расписывал подробно расчеты, времени не было.

– Уверен. Я перепроверил. Ты идёшь или мне самому сходить?

– Хорошо, сейчас.

Тинто посопел возмущённо и всё-таки вышел, обиженно попинывая камешки под ногами. Ошибку он нашёл. Нет там никаких ошибок. Он просто ничего не понимает в математике. Небось, формулу увидел незнакомую, вот и паникует. То сроки я ему срываю, то полдня вот ерундой заниматься теперь. Пока собрать, пока пересчитать, пока обратно раздать…

Документы Тинто собирал молча и хмуро, представляя, как вернётся к Тьелперинкваро, потрясая безошибочным чертежом, и потребует извинений.

Вельвелоссэ он оставил напоследок.

Тот обнаружился не на том участке, где должна была строиться злополучная арка, а в небольшом дворике рядом, где строительство уже закончили, и теперь выкладывали мозаичную плитку под ногами. Вельвелоссэ стоял чуть в стороне от размеченной под мозаику площадки, следя за работой, и не спешил замечать Тинто со стопкой документов в руке. Пришлось покашлять, привлекая внимание.

– Да, Тинтаэле, что такое? – кивнул Вельвелоссэ обернувшись.

– Тьелперинкваро сказал, ты нашёл ошибку в чертеже. Что за ошибка?

Мастер усмехнулся, но кивнул. Отвёл Тинто в беседку по другую сторону от будущей арки и показал нужное место, с правками, на расстеленном по столу чертеже.

– Это ты считал, получается? – спросил он, пока Тинто внимательно вчитывался в одну и ту же строчку, как будто надеялся, что ошибка опомнится и исчезнет. Или почерк изменится с его собственного на неизвестного злопыхателя.

Но почерк не менялся, ошибка не исчезала и не переставала быть менее глупой.

Тинто вздохнул, разочарованно выпрямляясь. Настроение окончательно испортилось.

– А как ты заметил? – спросил он, не глядя на Вельвелоссэ.

– Я все документы просматриваю, прежде чем начинать работу по ним.

– И все расчёты пересчитываешь?

– По-хорошему надо все или хотя бы ключевые. Время от времени все ошибаются, потому такие документы и проверяют по нескольку раз. Но тут просто очень явно.

Тинто со вздохом кивнул:

– Извини, это я виноват.

– Да, я уже понял. Ничего страшного, бывает.

Вельвелоссэ кивнул и направился обратно на балкон, а Тинто подумал мимолётно, не попросить ли его не говорить Куруфинвэ. Этот не ошибается, наверняка. Или ему просто сказать боятся.

Подумал, что Тьелперинкваро всё равно ведь наверняка скажет, и, понурившись, пошёл назад.

В кабинете ничего не изменилось. Тьелперинкваро взял документы, поблагодарил и сел проверять, как обычно, не видя темы для обсуждения. Он, похоже, вообще ничего не считал темой для обсуждения. Зато птенец, снова успевший проголодаться, разговаривал за троих. Тинто его мрачно покормил и молча сел к столу, придвинув к себе пару листков проверять и подозрительно косясь на Тьелперинкваро: не будет ли отбирать?

Отбирать он не стал, но когда Тинто отложил первый проверенный документ, переложил его к себе, чтобы проверить ещё раз.

– Я просто линию не там провёл, – сказал насупленный Тинто.

– Я видел, – кивнул Тьелперинкваро, перелистывая страницу.

– Ты из-за этого мне больше не доверяешь?

Тьелперинкваро вздохнул, громко думая, как жаль, что не все умеют работать молча, но всё-таки отвлёкся и посмотрел на собеседника.

– Я зря перестал проверять расчёты за тобой. А сейчас ты ещё и думаешь не о том.

– Это и называется “не доверять”, – хмуро сказал Тинто, помолчав.

– Это называется ответственное отношение к ключевым расчётам. Перепроверять нужно в любом случае, я зря ленился.

– За Куруфинвэ ты бы тоже перепроверял?

Тинто считал вопрос риторическим, но Тьелперинкваро над ним неожиданно задумался.

– Я не был в такой ситуации, – сказал он наконец. – До этого строительства я никогда проектированием не занимался, а сейчас он считает только сложные элементы, которые я не могу. Но перепроверять всё равно нужно. И, наверное, он мне это поручал бы, если бы у него не было времени проверять самому.

А представить никак, да? – подумал Тинто. Но хорошо уже, что он хотя бы задумался.

– Ты раньше никогда этим не занимался, а теперь сам строишь крепость? – недоверчиво спросил Тинто.

– Как это сам? Я помогаю отцу. И проектированием я почти не занимаюсь, на самом деле.

Тинто хмыкнул и решил сейчас не спорить, но Тьелперинкваро и сам продолжил:

– Когда мы здесь закончим, мне было бы интересно попробовать самому спроектировать здание. Но до этого ещё далеко.

Тинто кивнул хмуро и принялся уже просматривать первый документ, но заметил, что лорд смотрит на гнездо задумчиво и недовольно.

– Что? – Спрашивать ему не хотелось, чтобы не слышать ответа. Но не спросить он не мог.

Тьелперинкваро обернулся:

– Убери птицу отсюда.

– Куда? – Тинто на всякий случай отодвинул документы ещё дальше от гнезда. Он-то боялся, что вместо птицы из кабинета уберут его самого. Причём насовсем. Так что несколько даже расслабился.

– Не знаю, – пожал плечами Тьелперинкваро. – Но здесь её держать нельзя.

– Почему? Она же сидит в гнезде, не вылезает, не пачкает, только на тряпку. Чем она тебе мешает?

– Она уже два раза пачкала стол. На котором и так места мало.

– Я туда тряпку положил. Давай я переложу её… – Тинто покрутил головой, оглядываясь, и ткнул в дальнюю полку: – Туда.

Тьелперинкваро туда едва взглянул.

– Нет.

– Там-то она чем помешает? – обиженно и удивлённо обернулся Тинто.

Тьелперинкваро посмотрел недовольно, но начал перечислять:

– Во-первых, здесь и для документов места не хватает. Во-вторых, если ты держишь здесь птенца и еду для него, то с большой вероятностью документы будут пачкаться. В-третьих, ты всё равно не можешь сосредоточиться на работе, так что здесь и тебе сидеть незачем. Когда будешь готов вернуться к работе, скажи мне, – заключил он, разворачивая следующий чертёж.

Тинто сглотнул. Всё-таки, так.

– Ты меня выгоняешь? – неверяще переспросил он. – Из-за той описки? Тьелперинкваро, я столько расчетов сделал, а ты из-за одной запятой…

– Я объяснил, из-за чего. И я не выгоняю, просто от тебя с птенцом здесь больше беспорядка, чем пользы. Через месяц он оперится, я надеюсь.