Текст книги "Взгляд с обочины 2. Хисиломэ (СИ)"

Автор книги: Spielbrecher. Aksioma

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

– Чего тебе надо? – резко осведомился Турукано лицом к лицу, едва он свернул за очередной шатёр.

– Я… – Тинто отшатнулся от неожиданности и поморгал, собирая разлетевшиеся мысли. – Мне ничего…

Турукано смерил его многообещающим взглядом, но пока только отвернулся и решительно пошёл дальше. Идти за ним Тинто не стал. Постоял ещё немного, обдумывая свою полную бесполезность: и в кузнице, и в расспросах, и в слежке вот… Вздохнул и повернул обратно.

***

Турукано выкинул встречу из головы раньше, чем скрылся из виду. Он даже не был уверен, что мальчишка действительно за ним увязался – а если и увязался, то ничего удивительного, на гостей весь лагерь поглядывал, хотя и старался по большей части делать это не так навязчиво.

Ещё немного он прошёл, куда глаза глядят, пока не уткнулся в довольно крутой склон с частоколом поверх и волей-неволей свернул вдоль. Тропинки вдоль не было, снега намело порядочно, но тонкий наст не держал веса, и выдёргивать ногу сквозь тонкую корку приходилось каждый раз с силой, так что о решении здесь прогуляться Турукано пожалел почти сразу, но упрямо добрёл аж до следующих ворот, обходя заснеженные до полной неузнаваемости кусты, и под недоумёнными взглядами стражей свернул обратно к центру лагеря. Злость поутихла, уступая место практическим интересам: с первого взгляда, когда они только приехали, Турукано мало что рассмотрел, а вот со второго, по дороге на переговоры, у него сложилось впечатление, что лагерь частично пустует, как будто шатров поставили больше, чем нужно, и площадь отгородили сильно с запасом.

С третьего взгляда, хоть осмотру и мешал дым, это впечатление только окрепло. Шатров было больше, чем требовалось, складов тоже, а кое-где сквозь снег угадывались ровные площадки, расчищенные, но пустующие. Но самое главное, население лагеря или пряталось почему-то от любопытных глаз, или было заметно меньше, чем Турукано ожидал. Конечно, они воевали здесь, это ясно было ещё до встречи с их разъездом, следы сражений по дороге и так встречались. Но не могли же они потерять так многих?

И Амбаруссар что-то не видно и не слышно. Уехали куда-то из лагеря?

Шатры по сторонам отступили совсем уж широко, уступая деревьям, и тропа сбежала между ними в ложбину, петляя канавой среди сугробов, и вдруг оборвалась в лёд. Задумавшийся Турукано от неожиданности остановился, оглядываясь. Ноги вывели его почти что к гостевому шатру, он угадывался за большим шатром целителей слева. По правую руку, над склоном поднималась глухая стена, переходящая дальше в столбы навеса: кухня. А впереди широко раскинулось озеро. Огромное, пустое, в заводях укрытое поверх льда плотным настом. Над замёрзшим зеркалом ветер немного разогнал дым, но дальние берега всё равно терялись в едкой мгле. Дальше и левей угадывались следы, как будто там проходила прямо через озеро дорога или широкая тропа, явно выраженная у берега, но терявшаяся, впрочем, поодаль. Турукано вышел из рощи и свернул туда, намереваясь посмотреть ближе. От кухни опять доносились голоса, и по озеру тоже виднелись здесь и там разноцветные точки, кто ближе, кто дальше. Слева, на берегу, смутно слышалась какая-то возня и детский смех. А на “дороге” сейчас никого видно не было. Возят что-то с юга? Лёд хороший, прочный.

Турукано поморщился, с вернувшимся раздражением оглядывая серый, курящийся рваным дымом простор. Больше полугода уже зима. Уж льда ему хватило на всю оставшуюся жизнь. Может, хотя бы на здешнем юге тепла больше, как и на юге Амана?

Но о юге и тепле думалось плохо. Вместо этого думалось о том, как лёд, потрескивая, катится неспешной пологой волной, как будто кто-то огромный приподнимает его снизу, разгоняя по поверхности радужные новые трещины и кое-где выдавливая сквозь них воду. Мелкое неудобство, не в пример буранам и отвратительному свойству талой воды не утолять жажду. После первых двух дюжин раз никто не пугается, все привыкли, что волна быстро проходит, а крупных трещин от неё так и не было до самого конца пути.

Кроме одного раза.

В ухо врезалось что-то, выбивая приятные воспоминания, Турукано крутанулся на пятках – и… Обнаружил троих детей, глядящих на него, раскрыв рты. Ближняя девочка поспешно обтёрла снег с варежки об подол куртки и спрятала руки за спину. С другой стороны, на берегу, так же изумлённо выглядывали из-за сугроба ещё двое, не старше. Турукано стоял примерно на полпути от одних до других.

Хмуро отвернулся, и пошёл дальше, не слушая извинений.

Загадочные следы он всё-таки посмотрел – и убедился, что по берегу к ним действительно ведёт вполне наезженная дорога, полого спускаясь на лёд. По обе стороны от этого спуска было разбросано множество разномастных ледяных фигур: поставленные дыбом пластины с резьбой, раскрашенной цветными нитями, сосульки с вмороженными в них ягодами рябины и мелкими бусинами, целые ледяные скульптуры то в ладонь, а то в рост высотой.

Почему-то снова разозлившие Турукано так, что он забыл даже о намерении спросить, куда ведёт дорога, и свернул сразу к гостевому шатру. Хватит, нагулялся.

Когда до шатра оставалось уже совсем недалеко, из тени под соседним деревом вдруг выступила чья-то фигура, как будто Турукано здесь поджидали.

Угрожающей фигура не казалась, но напрягся он всё равно.

– Тебя не так просто найти, – кивнул Куруфинвэ, подходя.

– Ты меня искал? Зачем?

– Поговорить.

– Говори. – Турукано скрестил руки на груди.

За время прогулки он достаточно успокоился, чтобы не слишком нарываться на драку, но любви к первому дому у него ничуть не прибавилось. Куруфинвэ, видимо, это понимал.

– Чего ты добиваешься?

– Я? Я ничего не добиваюсь. Добиваться будут Финдекано и Финдарато. Они приехали на переговоры, а я просто гуляю и наслаждаюсь прекрасной погодой.

Он слегка усмехался. Дым по-прежнему стелился между шатрами, скрывая озеро и дальние шатры.

– Ты или считаешь дураком меня, или сам таким прикидываешься, – хмыкнул Куруфинвэ. – Зачем ты провоцируешь нас и настраиваешь своих против первого дома? Ты хочешь, чтобы мы таки передрались? Кому от этого станет лучше?

– А мне казалось, я никого не провоцировал, потому что вовремя вышел. – Улыбнулся исподлобья. – Я не хочу войны с вами. Но вы предали нас один раз – значит, предадите снова.

Куруфинвэ прикусил губу, явно сдерживаясь. К сожалению, успешно.

– Про то, кто как реагировал на сожжение кораблей, ты тоже спрашивал, не провоцируя?

– Я и так догадывался, как вы реагировали. Но Финдекано и Арельдэ считают, что в первом доме у них есть друзья. Разве они не вправе знать, чего стоит эта дружба?

– Сейчас нам нужна эта дружба. Поводов разругаться у нас и так больше, чем достаточно.

– Слушай, чего ты от меня хочешь? – нетерпеливо поморщился Турукано. – Иди и обсуждай дружбу с ними.

– Я хочу, чтобы ты перестал провоцировать моих братьев и меня. В следующий раз, когда ты намеренно оскорбишь кого-то из первого дома, я отвечу.

– Я пока никого из вас не оскорблял. А если ты считаешь оскорблением прямой вопрос, то отвечай, как тебе будет угодно.

– Я тебя предупредил, Турукано.

Он кивнул коротко, повернулся и зашагал куда-то к центру лагеря. Турукано немного проводил его взглядом и пошёл внутрь. Ему с самой встречи с разъездом первого дома хотелось сорвать на ком-то злость, а в лагере сразу нашлись вот отвечающие взаимностью. Отличный будет дипломатический успех: принцы катаются по земле и возвышенно дубасят друг друга.

Нет, пусть лучше переговоры ведёт Финдекано.

***

Финдекано успел раздобыть где-то новых перьев и моток ниток, и сидел теперь посреди всего этого прямо на застеленном шкурами полу, бросив рядом колчан, и сосредоточенно чинил истрепавшиеся стрелы.

Турукано остановился рядом и слегка усмехнулся, дождавшись, пока брат обернётся:

– Готовишься к миру, я смотрю?

– Привожу мысли в порядок. – Финдекано хорошенько затянул узел и обрезал нитку прямо над ним. – А как твои?

Турукано пожал плечами.

– На встречных не кидаюсь, если ты об этом.

– Не совсем. Но это радует. – Финдекано движением головы пригласил сесть рядом, и он послушался, наблюдая, как брат придирчиво разглядывает стрелу со всех сторон, проверяя, чтобы перья лежали ровно. Поправил ворсинки на одном, недовольно нахмурился, подобрал нож и срезал лишнее на другом.

– Чем там всё закончилось? – спросил Турукано. – Договорились о чём-то?

– Договорились, – вздохнул Финдекано, откладывая стрелу к другим, готовым. – Договорились перерыв сделать. Почти всем срочно понадобилось немного остыть. Потому что почти все здорово задели друг друга по больному.

– Я никого не задевал, – передёрнул плечами Турукано. – Хотя очень хотелось.

– Ты очень старался, – Финдекано кивнул. – Но иногда мы задеваем друг друга, даже не желая этого. А я… – Он посмотрел прямо. – Мне хотелось, чтобы ты понял, что мы все… в одной лодке, потому что каждый пережил свои потери. Прямо скажем, вышло глупо. И не вовремя. Прости меня.

Турукано помолчал.

– Невовремя да. Но я не обижен на тебя. И на тебя я никогда не буду зол так же сильно, как на первый дом, не надейся.

– Это я уже понял, – чуть печально улыбнулся брат. Помолчал. – Не знаю, стоит ли тебе говорить с ними снова, по крайней мере сегодня.

Турукано задумчиво постучал пальцами по бедру.

– А что вы собираетесь обсуждать? Ты говорил об этом с Индолауро? Договориться о ненападении? Нужно уточнить, короновали ли они Макалаурэ. Если нет, то говорить о правах отца на корону бессмысленно, они на всё будут отвечать, что не могут принять решение без Майтимо.

Финдекано зябко повёл плечами

– Макалаурэ не коронован. Короновать его, это… это почти как похоронить Нэльо живым. Но он сейчас наместник Нэльо. Со всеми вытекающими полномочиями. А что касается права отца на корону, то о нем слишком много говорилось ещё в Амане. Рано или поздно нам придётся обсудить кандидатуру короля, которому одинаково доверяли бы все три дома. Отец, как ты понимаешь, не подходит. В любом случае, это разговор не для сегодняшнего дня. А сегодня… сегодня нужно договориться о ненападении и, возможно, как-то скоординировать действия при внезапной атаке с Севера. С Индолауро я об этом ещё поговорю.

– Главное – договориться о ненападении на ближайшее время. Потом они сами остерегутся ссориться, нас больше. Это сейчас мы ослаблены переходом.

– Повторение Альквалондэ не нужно ни нам, ни им, – уверенно сказал Финдекано. – Так что по этому вопросу трудностей я не вижу, по крайней мере сейчас. Они наступят позже.

Между ними лежали уже разделённые на половинки и обрезанные по форме перья для других стрел, и Турукано задумчиво подобрал одно, провёл пальцами по упругим ворсинкам.

– Если не поднимать вопрос о короне, то не нужна, конечно, – сказал он. – Но ты себе представляешь Макалаурэ в роли полководца?

– Полководцами придётся стать нам всем. И Макалаурэ, и Артаресто… всем. А поднимать разговор о короне пока рано. Нэльо, в конце концов, ещё жив, а значит ещё король!

– Жив-то он, может, и жив. Но править сейчас точно никем не может. Жаль, что Моринготто не всех сыновей Феанаро поймал. Это решило бы кучу наших проблем.

Финдекано глянул так, как будто сам сейчас кинется в драку. И ответил не сразу.

– Он жив, – голос прозвучал глухо. – Я знаю. А если бы рядом с ним были другие, проблем было бы ещё больше. Ты так легко сбрасываешь со счетов их верных, словно их вовсе нет. А между тем, договориться с ними нам вряд ли было бы легче.

– Прости. – Турукано с усилием прогнал из воображения картинку с развешанными по горе феанариони. В форме восьмиконечной звезды. – На самом деле, я тоже предпочёл бы договариваться с Майтимо. От его слова первый дом не смог бы отказаться в случае чего. Но что толку об этом думать сейчас? Короля нолдор на данный момент нет, Макалаурэ власть не удержит, я уверен. И планировать нам нужно соответственно, чтобы не полагаться на первый дом ни в чём, кроме их готовности сражаться с Моринготто.

Финдекано вздохнул.

– Макалаурэ… Ему очень трудно сейчас, тем более с непривычки. Но его так просто не сломаешь. И не думаю, чтобы его цели на этих переговорах сильно отличались от целей Нэльо. Так что наша задача сейчас не подтачивать его авторитет недоверием, а прислушаться к тому, что он скажет.

Турукано задумчиво перебирал попавшие под руку перья, а Финдекано помолчал ещё немного и принялся собирать с пола стрелы, инструменты и тряпицу с обрезками.

– А остальные где? – спросил Турукано, собрав перья букетом и протягивая брату. – Фаниэль, Индолауро?

– Фаниэль после переговоров ушла искать Тьелкормо. А с Индолауро мы вместе вернулись сюда отдыхать, он вышел поесть. Но сейчас уже пора обратно, на вторую попытку переговоров.

– Продолжать вы собираетесь вдвоём?

Финдекано кивнул, вставая с колчаном в одной руке и перьями в другой:

– Возможно, так проще будет найти общий язык.

– Хорошо. – Турукано тоже поднялся, собрав остатки мусора с пола. – Я не против доверить вам переговоры, но хотел бы знать, чего вы решите добиваться.

– Мы уже обсуждали это. Сейчас мы будем говорить о скорейшей встрече отца и Макалаурэ. И о том, что, несмотря на это, съезжаться в один лагерь не будем. Пока не будем.

– Что ж, я согласен. – Кивнул. – И не вижу, зачем мне при этом присутствовать.

– Хорошо, что мы с тобой опять в чём-то согласны, – улыбнулся Финдекано, вешая колчан на стойку и укладывая на край стола инструменты и перья. – А более важные вопросы сейчас обсуждать просто нет смысла.

***

Сообщение о новых прогулках сестры с сомнительными друзьями из первого дома Турукано не обрадовало, но именно она принесла больше всего новостей. Тьелкормо охотно показал ей лагерь и окрестности, пересказал все основные события с высадки в Эндорэ, включая битвы, смерть Феанаро, пленение Майтимо, попытку близнецов его спасти, строительство новой крепости и редкие встречи с местными. Ещё и карту дал – с просьбой, правда, срисовать и вернуть.

Можно было не сомневаться, что Арельдэ так же легко и без задней мысли пересказала ему настроения и плачевное состояние младших домов, но с этим Турукано смирился: о настроениях и плачевном состоянии любезные родичи наверняка могли догадаться и так, а рассказ сестры разом объяснил и незаметность Амбаруссар, и пустые шатры, и следы на льду через озеро.

И карта. Малую часть Турукано узнал: узкая полоса между побережьем и горами, по которой они шли от льдов к югу, глубоко врезавшийся в сушу залив, где нашли обгорелые остовы кораблей, невысокий перевал, которым они перешли на эти каменистые равнины навстречу чужому разъезду. Озеро, раскинувшееся между трёх горных хребтов. Горы, озеро и равнина южней него были подписаны непривычными наполовину понятными словами, по-видимому, услышанными от мориквенди. На квенья всего два названия: Ангамандо на северо-востоке и равнина от залива до озера: “Хисиломэ”, туманы и мгла. Встреченный разъезд ещё по дороге сказал, что дым пришёл недавно. Название тоже новое, или в здешних краях и без дыма не слишком радужно?

Заодно ясно, как часто здесь бывают мориквенди и где именно.

***

Выйдя из шатра Макалаурэ, Тьелпэ немного постоял, думая, что делать теперь. Все участники прерванных переговоров быстро разошлись, отец тоже, на следующее совещание попасть явно не выйдет, так что, вроде бы, можно идти переодеваться. Уже у шатра ему навстречу поднялся Тинтаэле, до тех пор почти незаметный в тени и успевшем снова наползти дыму. Тьелпэ подошёл сам, готовя список вопросов, и остановился рядом, но Тинтаэле молчал и смотрел куда-то в сторону. Пришлось поторопить развитие событий. На прямые вопросы он сознался, что говорил с чужими верными и пришёл к выводу, что будь Феанаро жив, они бы напали. Это пока вполне согласовывалось с виденным сегодня, – и отец тоже не удивился, раз просил проследить за Турукано ещё до переговоров. Тьелпэ ещё попытался выспросить, что Турукано делал после того, как ушёл с переговоров, но почему-то слова из Тинтаэле приходилось как клещами тянуть, и всё равно ничего интересного он не сказал. По его словам выходило, что Турукано бесцельно побродил по лагерю, а потом ушёл к себе.

Убедившись, что больше ничего путного не узнать, даже после расспросов, Тьелпэ сходил переодеться и спрятался в мастерскую, рассчитывая потратить там остаток свободного времени. Тинтаэле увязался следом. Ну хоть молчал.

В мастерской Тьелпэ остановился и задумчиво огляделся, прикидывая, чем заняться. Что-то сложное и долгое начинать не хотелось, да и голова занята другим. Покопавшись на полке со сломанными вещами, он выудил браслет со сломанной застёжкой, положил на рабочий стол и уже принялся подбирать нужные инструменты, как Тинтаэле всё-таки не выдержал:

– А что решили на переговорах?

– Встретиться ещё раз через несколько часов, – отозвался Тьелпэ, не оборачиваясь. – Без Тьелкормо и Турукано.

– Почему?

– Потому что они ругаются.

– Друг с другом?

– Друг с другом тоже.

– А по поводу войны? – беспокойно спросил Тинтаэле.

– Какой войны? – Тьелпэ аккуратно сложил вчетверо тряпицу, плеснул на неё обезжиривающего раствора и отжал лишнее в подставленную плошку, продолжая говорить. Обеспокоенного взгляда он не заметил. – Макалаурэ сразу предложил им помощь. А они прислали для первой встречи Финдекано, Артафиндэ и Арельдэ.

– И что?

– Финдекано дружит с Майтимо, – начал объяснять очевидное Тьелпэ. – Арельдэ дружит с Тьелкормо и отцом, Артафиндэ ровно общается почти со всеми. У них был бы шанс на мирные переговоры даже с Феанаро. Если бы младшие дома хотели войны, они прислали бы кого-нибудь другого. Если бы вообще начали с переговоров, а не с атаки.

Тинтаэле помолчал, и Тьелпэ начал и закончил протирать застёжку влажной тряпицей, прежде чем он ответил:

– Я не знал, кто из лордов с кем дружит.

Он так и стоял посреди мастерской, в паре шагов от двери, опустив голову и вцепившись в полы куртки. Тьелпэ аккуратно сложил и убрал тряпицу, отложил работу, вернулся к полке с хламом, достал оттуда пару порванных цепочек и сунул ему.

– Лучше делом займись, раз уж всё равно тут. Маленькие плоскогубцы там, – ткнул пальцем в нужную сторону. – Порванные колечки выпрями и пока сведи просто. Я потом покажу, что дальше.

Тинтаэле взял цепочки осторожно, как будто даже опасливо, и принялся разглядывать кольца, хотя, по мнению Тьелпэ, смотреть там было особенно не на что, самое простое плетение из одинарных овальных звеньев. Так что он не стал ждать, пока Тинтаэле насмотрится, и вернулся к своей застёжке. Тоже ничего особенного: просто пластинка сложной формы, треснула и погнулась так, что не выпрямить без инструментов.

– Но если вы с самого начала знали, что они хотят мира. – Тинтаэле, наконец, тоже подошёл к столу. – Зачем было следить за ними?

– Чтобы планировать свои действия с учётом их, – так же терпеливо повторил Тьелпэ. Он ещё на карьере понял, что придётся смириться с дурацкими вопросами. – И мы не знали. Мы предполагали.

– И что вы поняли по их действиям? – Плоскогубцы тихо стукнули, промазав мимо колечка и сойдясь вместе.

– Они злятся на нас. Пока можно было злиться на Феанаро, было проще, а теперь им не очень понятно, с кого требовать ответа. Так что нам сложно будет ужиться. Нужно будет как-то гасить конфликты.

Тинтаэле поднял голову.

– Они обвиняют нас? Но мы же не виноваты!

– Почему?

– Ну… – Тинтаэле под его удивлённым взглядом стушевался и, ничего не ответив, принялся с удвоенным усердием разбирать колечки.

Тьелпэ ещё подождал немного, пожал плечами и вернулся к браслету, придя к выводу, что разговор закончен. Тинтаэле тем временем пришёл к какому-то другому выводу и заговорил осторожно, как будто выбирая слова:

– Я, например, так и не понял, почему Феанаро так приказал. И тогда не понимал, и сейчас тоже.

– И что? – Тьелпэ снова поднял голову, придерживая браслет щипцами. Работа была несложной, можно было позволить себе отвлечься и выяснить, кого считают виноватыми в гибели кораблей в самом первом доме. – Ты считаешь, чтобы быть в чём-то виноватым, надо понимать причины?

– Ну… – Тинтаэле снова замялся. – Это было его решение. Мы бы сами не стали этого делать. И не подчиниться тоже не могли.

Тьелпэ пожал плечами.

– Ты закончил?

– Нет.

– Доделывай. – Кивнул на цепочку, которую Тинтаэле продолжал теребить в руках, и снова склонился над браслетом. Стукнул ещё раз легонько, несколько раз открыл-закрыл, проверяя работу механизма, протёр ещё раз, прошёлся напоследок замшевым лоскутом, убеждаясь, что царапин и заусенцев нет, и отложил браслет. Взгляд упал на почти законченную брошку на соседней полке, и Тьелпэ бездумно взял её в руки. Ему нравилось, как получилась луна с облаком. Повертел, прикидывая, не прикрепить ли к ней булавку, превратив её в фибулу. Или можно не прикреплять, просто вдевать булавку в ажурное облако: здесь и здесь, отлично ляжет…

– А ты считаешь, мы виноваты? – вдруг снова спросил Тинтаэле.

Тьелпэ положил луну на место подошёл к нему и остановился рядом, наблюдая, как тот ловит щипцами мелкие разбегающиеся звенья. Тинтаэле покосился через плечо, и Тьелпэ ответил:

– Я считаю, что второй и третий дом нам этого ещё долго не простят. Даже если сейчас удастся примириться. Сжигать корабли было неправильно, мы в этом участвовали. И скорей всего нам придётся за это отвечать.

– Но мы не по своей воле участвовали.

– Да, я понял, что, по твоим представлениям, это снимает с нас ответственность. Но от меня ты чего хочешь?

Тинтаэле посмотрел ещё мгновение и тяжело вздохнул.

– Наверное, ничего.

– Тогда возьми вон тот кувшин и помой первую цепочку. Я пока доделаю вторую и потом покажу, как спаять звенья.

Две цепочки, спаяв, они уже сложили отмокать в кислый раствор и как раз перешли к третьей, когда дверь в кузницу открылась, пропуская внутрь Куруфинвэ. Тьелпэ отложил инструменты, обернулся, и он не стал дожидаться вопроса.

– Я иду на новые переговоры. Как долго это всё продлится, не знаю. Посмотри, чтобы Турукано и Тьелкормо не сцепились. И чтобы Турукано никого не спровоцировал на конфликт. Ему этого явно хочется.

Тьелпэ снова кивнул, думая, кто из лордов вообще обратит на него внимание, если он попытается во что-то вмешаться. Куруфинвэ прошёлся по кузнице, не обращая внимания на замершего Тинтаэле. Тронул пальцем браслет, вздохнул и пошёл к выходу. Уже на пороге остановился, когда Тьелпэ всё-таки спросил:

– Когда они собираются ехать обратно? Или это ещё неизвестно?

– Думаю, послезавтра, – и вышел.

***

Подслушивать вторые переговоры Тьелпэ не пошёл, рассудив, что Тинтаэле наблюдение за гостями поручать всё же не стоит. Конечно, задумай они скандалить всерьёз, Тьелпэ им тоже не помешал бы, но точно догадался бы вовремя позвать старших.

Впрочем, ничего скандального гости не делали. Тьелкормо был надёжно обезврежен Арельдэ, а второй потенциальный скандалист и вовсе не показывался из шатра. Тьелпэ ещё немного погулял неподалёку и тоже пошёл домой. Заглянул по дороге в мастерскую, проверить, как там Тинтаэле справляется с заданием. Ужаснулся. Сделал вывод, что без присмотра его пока оставлять нельзя, и отправил ужинать.

Оказалось, переговоры закончились быстрее, чем он думал: Куруфинвэ уже вернулся и теперь перебирал вещи из сундука. Обернулся на шорох полога.

– Мы уезжаем.

– Сейчас?

– Завтра. Сюда больше не вернёмся.

– Окончательно перебираемся на стройку? – Тьелпэ разулся и прошёл ближе, прикидывая список вещей. – Инструменты надо собрать из мастерской.

Куруфинвэ кивнул, достал из сундука плащ, придирчиво осмотрел ворот и небрежно бросил под стенку. У его ног стоял уже наполовину полный вещевой мешок, в который без труда влезло бы всё содержимое сундука. Но, как видно, у отца были другие планы. Тьелпэ почти уже собрался спросить про итоги переговоров, но Куруфинвэ успел раньше:

– Макалаурэ принял решение оставить этот лагерь младшим домам. Так что нам нужно как можно быстрее завершить строительство.

Тьелпэ посмотрел на него удивлённо, гадая, действительно ли решение принял Макалаурэ и одобряет ли его отец. Особенно решение “завершить” едва начатое строительство.

– Когда они собираются переезжать?

– Им нужно ещё дойти сюда, а это довольно далеко. Несколько недель у нас точно есть до прихода передовых отрядов.

– Нужно будет устроить на стройке временное жильё? Или просто выделить место под шатры? – Мимо пролетела старая куртка, и Тьелпэ отшагнул в сторону. – Этим мы будем заниматься или Карнистиро?

– Этим будет занимать Линталле. У Карнистиро будет достаточно дел по сворачиванию лагеря. Амбаруссар планируют охрану и новые разъезды. – Куруфинвэ обернулся, держа в руках пару ремней. Поморщился. – Я поеду на стройку завтра утром. Ты задержишься здесь, соберёшь инструменты и кузницу.

Тьелпэ кивнул. Он тоже считал, что остальные с этим сложным делом не справятся: половину потеряют, половину сломают и всё поперепутают.

– Когда управишься, приезжай, – добавил Куруфинвэ, наклоняясь над сундуком и разглядывая оставшиеся на дне лёгкие туники.

Тьелпэ снова кивнул. Помолчал, убеждаясь, что это все указания, и спросил:

– О чём вы ещё говорили? Без Тьелкормо и Турукано всё прошло спокойно?

– Да, гораздо продуктивней. – Выпрямился, сунул в мешок охапку рабочих рубашек и захлопнул крышку сундука. – В общем, договорились о нейтралитете пока. Они обещали не допускать конфликтов.

– Остальные гости ничего интересного не делали, – подумав, решил всё-таки отчитаться Тьелпэ. – По-моему, они рады возможности отдохнуть. Тьелкормо с Арельдэ общается. Турукано изучал лагерь.

– Хорошо. – Куруфинвэ кивнул, подошёл к столику и принялся собирать свитки и карты. – Мне показалось, он не хотел, чтобы мы договорились.

– Почему?

– Я у него не спрашивал, – хмыкнул Куруфинвэ. – Возможно, он хочет отомстить за смерть жены. Хоть кому-то. Надеюсь, на обратном пути он не переубедит брата.

Жалко, Майтимо нет, подумал Тьелпэ. Тогда точно не переубедил бы. А вслух спросил:

– Ты думаешь, Нолофинвэ поддержит такую идею? Даже если Финдекано переубедится.

Куруфинвэ не стал отвечать. Вместо этого пробежал глазами последний свиток, скрутил его, сунул в тубус вместе с остальными отобранными и обернулся. На столике всё равно осталось лежать много бумажек, но, видимо, только ненужные уже черновики.

– А ты сам как думаешь?

Тьелпэ улыбнулся одними глазами. Он любил эту игру: отец задаёт каверзные вопросы и ловит на ошибках или указывает на неучтённые факторы и возможности. Правда, обычно в мастерской и на другие темы.

Подумал немного и задумчиво начал:

– Если они все в таком состоянии, как послы… Сейчас им точно не нужно воевать.

– А потом? Когда оправятся? – Куруфинвэ придвинул к себе походный стул без спинки и сел, продолжая крутить в руках тубус.

Тьелпэ опустился на постель напротив. Помолчал, раздумывая.

– Я не думаю, что Нолофинвэ хочет войны. Ясно, что нам выгодней объединиться. Но я не знаю, насколько они злы на первый дом, и как это изменится, когда они отдохнут. И я не уверен, что ему понравится подчиняться Макалаурэ. Но о нейтралитете должно быть проще договориться. А когда они отдохнут, то, скорее всего, обозлятся сильней. Потому что сейчас у них на это просто нет сил.

Куруфинвэ кивнул, то ли довольный ходом мыслей сына, то ли просто принимая ответ, и продолжил игру:

– Мы можем как-то на это повлиять?

Тьелпэ снова замолчал, глядя вниз и в сторону, где возле входа завернулся угол ковра, и сразу стало видно, что под ним доски гораздо светлее. Куруфинвэ его не торопил, давая подумать над ответом.

– Макалаурэ уже пообещал помощь, – наконец, отозвался Тьелпэ. – Лучше всего и о нейтралитете договариваться сейчас, пока он им самим точно нужен. – Помолчал ещё и добавил: – Но мы все пришли сюда с одной целью, и им тоже нужен военный союз. Главное, чтобы с нами против Ангамандо они его заключили раньше, чем с авари против нас.

– Думаешь, нужно предпринять упреждающие шаги? Отправить кого-то к авари?

– Я не понимаю, почему мы до сих пор этого не сделали.

– Собирали информацию. И мы не знали, что нужно спешить.

Тьелпэ кивнул, подумал ещё спросить, обсуждали ли уже эту мысль и пошлют ли всё-таки кого-то к синдар, но не успел. Куруфинвэ снова спросил, тем же небрежным тоном:

– А может, стоит кого-то из гостей задержать здесь?

– Зачем? Прямо сейчас они нападать не будут в любом случае. А потом – я думал, нам тоже не нужна война с ними.

– Не нужна. Но, может, так они сговорчивей будут.

– Может, – не стал спорить Тьелпэ. Он не верил, что отец серьёзно думает взять кого-то из гостей в заложники. Скорее уж, прорабатывает все возможные варианты. – Может, и наоборот. Но обозлятся точно сильней. На короткий срок это ещё могло бы сработать, но мы здесь надолго.

– А Макалаурэ к ним отпускать можно?

– Не знаю. Но Нолофинвэ зол не на него, а на Феанаро. И я не вижу, зачем им его задерживать или как-то вредить. Чтобы потребовать от нас помощи и обещания не нападать? Но Макалаурэ и так уже им это предложил. А если его плохо примут, то мы можем и передумать.

Куруфинвэ кивнул – кажется, довольно. Тьелпэ тоже улыбнулся. Ему нравилось угадывать правильно. Он уже собрался встать, но оказалось, что остались ещё не рассмотренные варианты:

– А если оставить у нас Артафиндэ? – Куруфинвэ сцепил ладони, не выпуская тубуса и подался вперёд, с интересом глядя на сына. – В конце концов, глава третьего дома. Поможет нам, если они останутся без старшего?

– Почему без старшего? Я думаю, третий дом подчинится Нолофинвэ.

– А сейчас не подчиняется?

Тьелпэ нахмурился. Может, он ошибся где-то в рассуждениях? Или отец его специально пытается запутать?

– Я думал, подчиняется. Разве нет?

– Ты сделал такой вывод, потому что Артафиндэ очень вежливый?

– Нет, потому что после нашего переезда в Форменос Нолофинвэ правил обоими младшими домами. Об Артафиндэ я недостаточно знаю.

Куруфинвэ кивнул и встал со стула.

– У тебя будет время изучить их получше.

– Ты думаешь, Артафиндэ его не поддержит? – Тьелпэ проводил его взглядом. – И с ним нужно будет договариваться отдельно?

– Поддержать, может, и поддержит. Но подчиняться во всём не станет. Не затем он шёл в Эндорэ.

Судя по тому, что он перестал спрашивать и начал отвечать, урок был закончен. Но теперь Тьелпэ самому было интересно узнать, где он ошибся. Он подождал, пока отец уберёт тубус в вещевой мешок, и спросил:

– А зачем?

– Пока не знаю. – Куруфинвэ выпрямился, оглядывая шатёр. И продолжил задумчиво: – Но он сразу дал понять, что третий дом – это совершенно самостоятельная сила. И это, скорее, хорошо. Нолофинвэ тоже будет, над чем подумать.

Тьелпэ кивнул: пока непонятно, как они относятся к первому дому, пусть лучше разбираются между собой. Куруфинвэ тем временем убедился, что в шатре не осталось ничего важного, завязал мешок и поставил его у входа.